Между грядок

 
           Обычно горбуны считаются злобными, но Витя с нашего курса был вовсе не такой. Нормальный парень, которому все на курсе помогали. И по учебе, и в обычной жизни. Брали с собой на разные сборища, пикники, пьянки. Таскали на студенческие концерты, капустники. Девушки с курса тоже хорошо к нему относились, поговаривали, что однажды у него кое с кем было кое-что.

           Некоторые предметы Вите не давались, ребята ему помогали сдавать коллоквиумы, зачеты и экзамены. Сам Витя относился к этому спокойно, и всегда благодарил своих помощников и наставников.

           Только один человек на курсе, блестящий знаток всех предметов, высокий блондин, из поволжских немцев Адик Рост, относился к Вите прохладно. Конечно, если Витя просил Адика что-либо объяснить, то получал четкие и полные объяснения. Но никаких иных отношений с Витей не поддерживал. А на недоумение, особенно девушек, которые искали внимания Адика Роста, он отделывался шутками. В общем, объяснять свое презрительное отношение к горбуну Адик никому не собирался.

           Даже своему лучшему другу на курсе маленькому кудрявому Георгию, известному своим взрывным темпераментом и безграничной любовью к женскому полу, который отвечал ему такой же взаимностью.
           - Почему ты так относишься к горбуну? – спрашивал друг.
           - Гоги, - вкрадчиво отвечал немец, - а не пойти ли нам с тобой за пивом.
           - Нет, ты скажи, - настаивал Гоги, - чем он тебе не нравится. Помнишь, нас послали на картошку. Там была горбатая девушка. Наташа. И мы с тобой за ней ухаживали.
           - Наташа! – Адик усмехнулся. – Звали её Ира.
           - Точно, Ира. Наташей звали ее подругу, высокая такая, блондинка. Что она вытворяла в этом сарае, а!
           - Вот, - сказал Адик. - Мы зачем ухлестывали за горбуньей? Чтобы вызвать ревность блондинки. А потом взять ее голыми руками. Вначале ты, потом я. Хотя ты, подлец, оказался ненасытным. После блондинки все-таки уложил и Иру.
           - Да, - засмущался Гоги. – Она была несчастна. А я не могу, чтобы женщина была несчастна. В тебе холодная немецкая кровь, ты можешь бесстрастно смотреть на мучения женщины.
           - А в тебе горячая грузинская кровь, - язвительно парировал Адик. – У нас же не было презервативов.
- Не рассчитали, - виновато развел руками Гоги, - всё использовали. Что я мог сделать, а? Сам скажи.
           - Не заваливать невинную горбунью между грядок, вот что, - жестко сказал приятель.
           - Вай. Лишить нежное существо высшего удовольствия. Жестокий тип. Вот и с Витей ты так же. Относишься с пренебрежением. Почему?

           - Хорошо, я постараюсь тебе ответить. У людей бывает много достоинств. У некоторых одно, которое перевешивает все его недостатки. Гениальный поэт, талантливый художник, физик от бога.  А у этого только горб. Понятно.
           Гоги был очень умный парень. Он задумался. Потом посмотрел на Адика.
           - Пожалуй, я понимаю. Но пока не уверен. Вот если бы мы могли избавить его от горба …
          - То увидали бы самую обычную посредственность, - продолжил Адик, - с которой ни ты ни я ничего общего иметь бы не смогли.

           Георгий опять задумался, но намного дольше. Он смотрел на приятеля, наклонял голову к одному плечу, ко второму. Он думал.
           - Дядя Гиви. Во Франкфурте. Я тебе говорил.
           - Хирург с мировым именем, - подтвердил Адик.
           - Соберем деньги, отправим Витю, посмотрим, как он без горба.
           - Можно, - подумал вслух Адик, - звони дяде, узнай всё точно.
           - Завтра же и позвоню.
           - Кстати, Эльвира с пятого курса выходит замуж. Девичник. Звала. – Кратко информировал Адик. -  Пойдем?
           - Конечно, - завопил Гоги!

           Деньги собирали всем курсом. Через семестр из Германии явился бывший горбун, ныне прямой парень среднего роста. Встретили его радостно. Недели через две эйфория спала. Через месяц Витя завалил все зачеты - никому и в голову не пришло помогать обычному парню. А после летней сессии его отчислили. Осенью его отсутствие никто не заметил.