АНТОНОВ ОГОНЬ
рассказ
Поручик Николай Колоколов оглянулся у подъезда, зашел в заведение без вывески. Из темного коридора к нему вышла девушка. Он не сразу ее разглядел. Она, будто споткнувшись, остановилась.
Они жили на одной улице в станице Подгорной.
- Пойдем ко мне, - преодолев робость, предложила она.
Шли по темным узким коридорчикам, пересекали залы со сломанной мебелью. Вошли в . крохотную комнатку. Было душно и тепло. Пахло мышами и резкими духами. Сели на тахту.
- Отца убили. Дом сожгли. У мамы с головой плохо сделалось. Уехали сюда в Красноярск. Хозяйка заведения – моя тетя. Сестра отца. Она иногда гостила с семьей у нас. Возможно, видел.
- Да, - машинально ответил Николай, распахнув шинель и все еще держа в руках черную папаху.
Некоторое время девушка молчала. Мучительные тени не сходили с ее тревожного лица. «Как воспринял Николай ее пребывание здесь. Осудил. Конечно «. То было время, когда человек мог выжить или не мог.
- Я недавно здесь. И на улицу она меня не гонит за клиентами, как других. Подаю напитки, готовлю, - словно оправдываясь, говорила Варя.
Ночь была короткой. При расставании Николай понял, что юношеская любовь не пострадала от переворота, от войны, оказавшись прочней, чем думал.
- Не оставлю тебя здесь.
Она прилипла к нему. Он поднял ее голову. Глядя в глаза полные слез, прошептал:
- Не хочу от тебя уходить.
- Я плачу от радости.
- Я увезу тебя.
- Но куда?
- Домой в станицу. К моей маме. Приготовься и в девять вечера жди за углом вон того дома.
Он подъехал в кошевке, когда перед Варей неловко вытанцовывал пьяный прапорщик – артиллерист. Бросил узел и чемодан под ноги, укутал девушку буркой. Быстро выехали из города. Мимо текла раскаленная войной и морозом, бескрайняя и беспокойная Сибирь.
Дома пробыл Николай остаток ночи. Уезжая, спросил у матери:
- Иван давно был?
- Неделя как. Награбленое в пустые улья прятал. Пропали пчелы. Вощины нет. Разлетелись маленькими роями. Изроились.
- Побереги Варю от него, мама. Он теперь красный, как из банды вышел.
- Я с тобой. Не бросай меня! – Крикнула Варя.
- Я скоро вернусь. Теперь уже недолго, - говорил Николай, затягивая седельную подпругу.
= Тяжело ему, - проговорила мать, закрывая ворота. – Измучила его война. Головы гусям всегда Иван рубил, а Коля отворачивался. Отец, когда был здоров, пчеловодству его пристрастил. Счастливый умер, узнав, что Коля в офицеры вышел, окончив училище в Омске. Великий грех землю опутал. Друг с дружкой воюют. Добро б с иноземцами, а то…
2
Через три дня с перебитой рукой, подвязанной к шее, приехал Иван. Не входя в дом, внимательно осмотрел кошеву, покачался на оглоблях.
- Коля жену привез, - осторожно сказала мать, встречая младшего сына.
- Барыню, поди, буржуйскую. Их нынче много бегут.
- Сотника Тимишева дочка. Соседка наша.
- Покажи потаскушку. Ее в городе в бардаке видели. Когда успела брательника охмурить? – Иван резко растворил дверь. Опешил. И Варя окаменела, сидя на сундуке с вязаньем. Ни один мускул не смел шевельнуться в ней. В глазах у нее потемнело. Только немного улегшийся страх, снова вернулся ужасом воспоминания.
Попутная подвода, в которой Варя ехала, свернула с тракта. Ей пришлось одной идти в город, до которого оставалось версты две. Не заметила, как ее окружили три конника. Вечерело. Под старенькими ботами хрустели не растаявшие за день льдинки.
- Хорош-а-а, - сказал белобрысый, оправляя, ржавые пушистые усы.
- Баска, - повторил другой – худой и рябой.
- Барышня что ли? – спросил третий с медным татарским широкоскулым лицом. Не получив ответа , приказал: - гоните за мной к стогу падаль буржуйскую, - и грязно выругался.
Варя поняла, что умолять бесполезно. Просила широкомордого, который приказал гнать к стогу:
- Не убивай. Брат младший в городе. Больной. Умрет с голоду.Люди подали на беду сиротскую. Хлеба насбирала.
Не убили. Натешились. Мочились на лицо. Униженная и растерзанная нашла сумку, собрала хлеб и овощи. К утру доплелась до города. Месяц жила в страхе. Обошлось. Не заразили мужички. Не затяжелела. А брат умер от тифа.
Несколько секунд смотрел Иван на Обезумевшую Варю. Закрыл дверь. Баюкая руку, вышел, накинув шинель. Через полчаса вернулся, сел на сундук рядом, поигрывая ржавой цепью и замками.
- Замыкай на ноге. А этот конец к кровати, - приказал Иван. Его широкоскулое буряковое лицо кривилось от боли. – Раздолбали мы вашу белую сволочь. Сотню голов развесили на деревьях. А Николку твоего поймаем, сам на куски изрубаю.
- Брат же. Как так, Ваня, - сказала Варя, подавая ключи. – Одна кровь.
- Он враг. Офицер. А ты белогвардейская подстилка. На цепи посидишь, как приманка.
3
Николай Дудко оставил свою сотню, отступающую к монгольской границе, помчался за Варей. Ночью подъехал к станице. Дежурившие станичники узнали и пропустили. Соседский парень догнал.
- Дядька, погоны бы снял. Проиграли. Чего тут поделать. Тятя ваш хоть и был подхорунжим, а плохого никому не делал. Храни тебя Бог. А то переходи к нам.
- Ту меня первым перестанешь уважать, Федя. Не умею перекрашиваться. Время покажет, кто был прав.
Привязал коней. Огляделся. Доносились звуки пушечных выстрелов. Это остатки двух белых армий, пытавшихся взять город, но оказавшиеся окруженными, бешено сопротивлялись. Взошел на высокое крыльцо. Не успел постучать. Вышла мама. Пахнуло знакомым и родным. Ароматом сухих трав, терпким духом дегтя и мороженого белья.
- Беда. Иван дома и пьян. У Варвары уснул.
Иван сидел у стола, положив голову на руку. Во сне стонал и скрипел зубами. Варя лежала на лавке у печи. Николай хотел ее разбудить, но она не спала. Звякнула цепь.
- Что это?
- Я приманка. Брат стережет тебя.
- Бежишь к Унгеру? – Раздался спокойный голос Ивана. – Забирай ее. Она мне тут не нужна. Бери ключи.
- Изгалялся?.
- Не очень. Ему врач нужен. Заражение началось. Антонов огонь. Гангрена.
- Может быть обойдется, - проговорила Анна Потаповна. – Останься, Коля.
- Офицерам прощенья нет, - насмешливо сказал Иван. – Тем более видели братика с самим Каппелем. Такое знакомство…
Варя быстро собиралась.
- Убей меня, брат. – Тихо проговорил Иван. – Устал мучиться. Не жилец я. Христом прошу. Грех когда сам. Не хочу быть самострелом, а ты – классовый враг, к тому же родной. От тебя и смерть приму. Прости меня, Варя. И ты брат. Виноват. Бог и покарал. В сенках под полом боеприпас. Бери. Только стрельни меня. Пойдем…
Николай расталкивал по карманам обоймы, ручные гранаты.
- Стрелять я тебя не буду. Не по божески это, - сказал Николай, засовывая за голенище валенка семизарядный»Смит – Вессон». Анна Потаповна крестила отъезжающих. Николай прыгнул в кошеву, где сидела Варя и дернул вожжи. Раздались, влипнув в морозный воздух, выстрелы. Лошади рванули.
Помчались по проселку бескрайней, опаленной войной и морозом Сибири. Иван, не выпуская из пальцев наган, лежал с простреленной головой рядом с матерью, принявшей в себя пули, посланные вдогон отъезжающим.