Вера живет в новом элитном высотном комплексе на берегу Финского залива, на Васильевском острове. Даже не представляю, сколько тут стоит уголок.
- Спасибо, что довез. До завтра, Славочка.
Вера обняла меня и поцеловала. Впервые, кстати, за вечер поцеловала. Удивительно, но мы провели столько времени вместе, а кроме мимолетных прикосновений, ничего и не было.
- До завтра, Вер.
Она вышла на улицу и, пройдя часть дороги до лестницы, ведущей в хитросплетения внутренних улочек комплекса, повернулась и помахала рукой. Вера сияет. Я улыбнулся и помахал в ответ. Так мило и по-детски, но одновременно и так круто. Маленькие детские радости большой взрослой жизни. Когда она скрылась в глубине бетонных улиц, я достал телефон и открыл журнал последних вызовов. Последний номер - «Женя упырь». Какое-то время держал большой палец на кнопке вызова, но нажать так и не решался. Посидев так с минуту, пару раз прокрутил возможный ход разговора. Кроме его девушки, нам обсуждать нечего, а большинство из его слов я уже и так слышал, вряд ли он меня чем-то новым удивит. Нажал кнопку посыла вызова и стал ждать.
- И какого хрена ты меня динамишь? Ссышься? – он с ходу принялся орать в трубку, изображая из себя властного мужчину, хозяина положения.
- Так, дружище, давай ты успокоишься, тогда может и получится поговорить нормально. А если будешь и дальше продолжать истерить, то вообще разговаривать прекратим, я серьезно. Во-первых, ты меня уже реально достал своими звонками. Я тебе кто, друг, что ты мне по сто раз на день звонишь?
- Ты совсем охренел, а? Можно подумать, я тебя на свидание пригласить хочу. Давай встретимся, поговорим, как мужчина с мужчиной.
- А говоришь, что на свидание не приглашаешь, - я рассмеялся громко в трубку. – Ладно, давай так. Сегодня вторник, мы с тобой встретимся в пятницу, после шести, усёк? Более детально договоримся в четверг, мало ли у тебя к тому времени желание пропадет.
- Ладно. Но только ты не пропадай, наш вопрос остается открытым.
Я отключился и закурил. Да, бандит из него получился бы хреновый – совсем не умеет ставить себя должным образом перед собеседником, который явно не прав. Казалось бы, в этой ситуации целиком и полностью я – отрицательный персонаж, но всё равно ухитряюсь склонять ситуацию в свою сторону. Поэтому, наверное, ему та девчонка не давала – так просил.
Оказалось, что родители Наташи живут в престижном доме в глубине Московского проспекта. Шлагбаум, который перегораживает въезд в закрытый двор, тут же открылся – эту машину тут хорошо знают. Припарковавшись недалеко от входа, заглушил мотор и позвонил Наташе.
- Привет, Слав, – она явно уже навеселе.
- Я внизу. Ты скоро спустишься?
- А ты можешь подняться? Папа познакомиться хочет с тобой.
Охренеть не встать! А у меня ты спросила, я хочу с ним знакомиться?
- Эм, я даже не знаю. Это вообще уместно?
- Слава, не тупи, у меня офигенский папа. Давай, поднимайся. Шестая квартира, консьерж подскажет.
Знакомство с родителями совсем не кстати. Ладно, уже ведь всё равно согласился. Консьерж – мужик в прикольном бархатном пиджаке, как у придворных в царских семьях – встретил на входе и подсказал, как пройти к лифту и куда ехать. Никогда не бывал в подобных домах: огроменный холл с разными цветочками в горшках, парой кожаных диванов, журнальным столиком и даже телевизором. Больше напоминает первый этаж какой-нибудь хорошей гостиницы или элитного загородного клуба, а никак не жилой дом.
Поднялся на второй этаж в зеркальном лифте, в котором негромко играет джаз, доносящийся откуда-то из-под потолка. Наташа уже ждет в длинном широком коридоре с бокалом красного вина в руке.
- Приветик, - она поцеловала меня в губы и взяла под руку, – зайдешь ненадолго, а то папа с мамой давно хотели с тобой познакомиться. Тем более, у неё – мамы – день рождения, а в день рождения не принято женщинам отказывать ни в чем.
Давно? Что за херня тут вообще происходит? Неужели она уже сказала своей родне, что я с ней встречаюсь и все такое? Блин. Они ведь теперь будут видеть во мне затя. Рано мне жениться! Вот влип очкарик.
- Если честно, мне неудобно. У твоей мамы праздник, а я даже без цветов.
- Неудобно дубленку в трусы заправлять. Забей, Зая. Они в курсе, что ты не готов, поймут.
КАКАЯ ЕЩЁ НАХРЕН ЗАЯ? Это что, типа, плавный переход к тихой семейной жизни? Знакомство с родителями, обзывательства и прочее. Где тут аварийный выход?
- Как ты меня назвала?
- Зая. Тебе не нравится? Могу не называть так больше.
Зая – это такая зверушка пушистая, а я – МУЖИК. Называй меня господин. Или по имени-отчеству.
- Да нет, конечно, дело твое. Мне все равно, просто непривычно было слышать.
Мы зашли в квартиру, которая больше походит на Эрмитаж в миниатюре: огромные апартаменты с высоченными потолками - наверное, метров пять потолки, я серьезно! - везде все блестит и сверкает, на стенах картины, а мебель вся антикварная и безумно красивая. Представляю, сколько в эти интерьеры вбухано бабла. Прихожая выдержана в венецианском стиле, но присутствует немного барокко… ладно, на самом деле это я выпендриться решил, нифига я в этих стилях не разбираюсь.
Я снял ботинки при входе. Как назло один носок оказался с дыркой. Прискорбно.
- Натусь, дай тапки, - негромко спросил.
- Полы с подогревом, Зай, не переживай. Да и ковры везде.
- Ну, э-э-э-э, - я показал носок. Наташа засмеялась и достала пару тапочек.
- А где дворецкий? – спросил первое, что в голову пришло.
- Какой ещё дворецкий? – она удивленно вскинула нарисованные брови к позолоченному потолку с лепниной.
- Ну, в фильмах в ТАКИХ домах всегда есть дворецкий, домработница и кухарка.
- Ах, вот ты о чем, - она рассмеялась, – да, уборщица приходит, но через день, а другой прислуги и вовсе нет. Мама у меня очень круто готовит и без кухарок.
В столовой, за большим праздничным столом из красного дерева с резными ножками сидят шесть человек: родители, дядя по маминой линии, бабушка и её старший брат с женой. Больше всего поразила Наташина мама – она выглядит просто шикарно! Не знаю, сколько ей стукнуло, но выглядит она превосходно, я бы ей больше двадцати пяти и не дал, вот серьезно. Невысокая, худенькая и загорелая, с явно силиконовым бюстом и «тюнингованной» пятой точкой. Зато лицо очень красивое и молодое. Не знаю, заслуга это её, или её пластического хирурга, но смотрится очень впечатляюще. Если бы были гарантии, что и её дочка будет выглядеть также после сорока - пусть даже при помощи всей современной медицины и пластики, - я бы, наверное, даже задумался о женитьбе.
Наташа стала меня представлять, а после усадила рядом с собой, где меня уже дожидается чистая тарелка и столовые приборы. Безумно хочется есть, но все эти незнакомые люди смотрят, поэтому и кусок в глотку не полезет. Сейчас наверняка начнут задавать всякие дебильные вопросы.
- Не стесняйся, Слава, накладывай, - прошептала Наташа на ухо, потом кивнула в сторону ломящегося от разных красивых яств стола.
- И не думал стесняться. Просто не голоден.
Блин, до чего же некомфортно. И хочется, и колется, как говорится. При виде всех этих блюд живот стал урчать с новой силой, но моя стеснительность сковывает опорно-двигательный аппарат с каждой секундой все сильней, того и гляди заклинит. Я даже слегка взмок, когда знакомился с её родней.
Тут мне на спасение пришел брал Наташи, который стал рассказывать что-то о заморских странах, и все мигом забыли обо мне. Положив немного какого-то непонятного салата с морепродуктами - он стоит ближе всего, - стал незаметно для окружающих закидывать в себя еду.
- А мы тринадцатого улетаем, - Наташин отец оборвал рассказ Бориса - оказалось, так зовут её брата - своим бархатным, но очень властным голосом. Наверное, все богатые взрослые мужики должны иметь такой крутой голос, чтобы остальная челядь сразу понимала, какой перед ними человечище.
- Так вы сразу на Барбадос летите? Прямым? – переспросил Борис отца. Брат Наташи выглядит лет на тридцать с хвостиком, чуть полный, но с добрым лицом. Путем нехитрых математических вычислений прикинул, что маме Наташи уже под пятьдесят, если не больше. Никогда бы не подумал. Может, мачеха? Нужно у Наташи спросить. Может и телефончик её подскажет?
- Нет, сначала во Франкфурте два дня будем. У меня там встреча с инвестором, а потом ещё и переговоры с заводом, но это уже в пригороде. А затем – прямым рейсом до Барбадоса, - он сделал небольшой глоток виски из стакана и посмотрел на меня.
Я чуть не поперхнулся этим гребанным салатом, который встал поперек горла и никак не хочет проваливаться, пока хозяин дома на меня пялится.
- Вячеслав, а вы чем занимаетесь? - спросил отец Наташи, чуть прищурив глаза, видимо сканируя меня.
Пришлось сделать большой глоток ананасового сока, чтобы не выдать порцию хрипа вместо ответа на поставленный вопрос.
- Работал в клининговой компании менеджером по продажам последние несколько лет. Со следующей недели – в свободном плавании. В общем, ничего интересного.
- А почему уволиться решили? – влезла в разговор чудесная мамочка Наташи, которая потягивает Бейлиз со льдом из пузатого бокала.
- Да так, небольшие разногласия с новым руководством фирмы. Им почему-то нужен был не результат моей работы, а видимость бурной деятельности. Ну, отчеты разные, совещания и прочая бумажно-оральная эпидемия офисного зоопарка. А я так не могу.
Все засмеялись на словосочетании «бумажно-оральная», вышло хорошо. Нужно будет запатентовать.
- Это правильно, Слав! – отрезал Борис, - вот кому нужна показуха? Только предприятиям с зарубежным руководством и европейско-американским подходом к организации рабочего процесса, но ведь весь этот процесс не адаптирован под наш менталитет, правильно? – я кивнул. – Нужно только результатами показывать свою работу, да, отец? – он улыбнулся и посмотрел на отца, который улыбнулся в ответ и кивнул.
За столом просидели ещё около часа, разговаривая на всевозможные темы. Нервозность постепенно пропала, и я даже с завидной регулярностью включался в дискуссии, время от времени выдавая свое «экспертное» мнение или очередную несмешную шуточку. Поесть, правда, не удалось толком. И это напрягало даже больше, чем желание курить. Потом Борис с женой стали собираться по домам, мы с Наташей - тоже.
Со мной все прощались очень тепло, а мама Наташи даже обняла, прижавшись своими миниатюрными округлостями.
- Заезжайте чаще, Слава, - сказал на прощание отец Наташи. К моему стыду, я даже не удосужился запомнить его имя за всё это время.
Вместе с Борисом и его женой вышли на улицу.
- Вас нужно куда-нибудь подвести? – спросил для приличия.
- Нет, спасибо. Эля за рулем, – Борис протянул руку и улыбнулся широко, как будто даже дружелюбно.
Все попрощались, расцеловались и сели по машинам. У Наташиного брата Крузер 120 модели непонятного серо-графитового цвета. Дорогой. Большой. Красивый.
- Твоя семья оставляет очень приятное впечатление. Очень милые люди. Признаться, не ожидал.
- Да, этого у них не отнять. А ты почему не говорил, что с работы увольняешься?
- Вообще, формально меня увольняют. Да и вообще, ты разве знала, где я работаю?
- Честно – нет, - она улыбнулась и стала ковыряться в сумочке. – Помню, говорил только что-то про продажи, когда пьяный в прошлом году приехал на день космонавтики. Помнишь, какой концерт тогда закатил?
Я улыбнулся и кивнул. Такое не забывается.
- Дай сигаретку, Зая, а то у меня, похоже, кончились, – спросила Наташа, когда я выехал на проспект.
Молча достал пачку из кармана куртки, выудил две сигареты. Засунул обе в рот и прикурил, после чего одну вручил Наташе.
- Если не брезгуешь, конечно.
- А ничего, что я у тебя регулярно в рот беру?
Да, пожалуй, самый красноречивый ответ. Говоря по правде, я стал симпатизировать Наташе. Она изменилась в последние недели. Из хамоватой постельной алкоголички вдруг стала превращаться в достойную женщину, которую не стыдно и выгулять на людях.
Лавируя между рядами, я прибавил громкости музыке и наслаждался каждой нотой, каждым новым изгибом дороги. Чем не жизнь, а?
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/04/16/271