Долговязый прошел несколько бесконечностей подряд, пока не наткнулся на пенек. Когда-то здесь рос Миродуб, величественный и гордый. Но мысли Долговязого сейчас витали где-то в другой плоскости, отличной от той, где он находился. Обогнув вечность, занятую пнем, высокий мужчина средних лет, одетый в неприметный серый пиджак и вытертые до белизны джинсы, присел на корточки и запустил руки в здешний временной поток. Немного пощупав тугие струны веков, Долговязый нашел то, за чем пришел. Он встал во весь свой погнутый рост и поднес к глазам небольшой сверток, размером с тощего воробья. Находка слегка пульсировала и пыталась вырваться обратно во временной карман к уютно зудящим струнам, но тонкие сильные пальцы крепко держали ее, сводя к минимуму любую попытку побега.
Долговязый со вздохом убрал сверток в карман и отправился в обратный путь: а идти было не близко, почему-то при переходах между бесконечностями дорога назад всегда раза в полтора длиннее. Какой-то очередной пространственно-временной парадокс, до починки которого руки творцов дойдут не скоро. Проходя мимо пня от «Мирового Дерева», как его называют люди, Долговязый увидел, что на поверхности спила появилась очередная скабрезная шутка Размаха. Этот неприятный тип тоже сюда захаживал частенько, что-то замышлял или прятал. Для тайника это место было практически безупречным.
Миновав Безмирье, Долговязый оказался на самой окраине Замирья. Это было минусом бестолкового межмирового пространства: выход из него подобен рулетке, ибо не знаешь, в какую часть мира вынесет в очередной раз. На сей раз высокому и донельзя мрачному мужчине не повезло – его дверь открылась прямо перед Ненужным складом. Во всем Замирье трудно было найти место поганее и уродливее. На складе хранилось все то, что портит не только человека, но и творца, коль попадает к нему в руки. Здесь был и заплесневевший юмор, и несбывшиеся мечты, встречались даже не случившиеся случайности, словом, вся тонкостенная мерзость, которую вообще следовало бы сжигать не глядя, хранилась в приземистом сером здании. Вокруг склада царила мертвенная тишина, даже временные потоки огибали это место, стараясь течь побыстрее в сторону. Земли, в ее обычном понимании, тут не наблюдалось. Пространство состояло из полузастывшего киселя, замешанного на страхе, боли и отвращении. Получившаяся смесь вышла вполне пригодной для опоры под склад.
Стоило Долговязому сделать несколько шагов по склизкой поверхности, как на звук шагов вышел хранитель Ненужного склада – личность легендарная и отвратительная. На протяжении сотен веков общемирового времени, за этим местом приглядывал всего один человек, которого и человеком-то назвать можно только потому, что в последнее время он сохраняет именно эту форму. Звали смотрителя Теневодом, и это был поистине ужасающий тип, отлично контрастирующий со своей внешностью: румяные щеки, нос картошкой, большие оттопыренные уши и густые брови, всегда удивленно поднятые под самую кромку волос, ниспадающих до узких плеч. Этакий недотепа с вечно блуждающим взглядом и нестираемой полуулыбкой, открывающей ровный ряд вполне обычных зубов. Но никакая обложка не могла скрыть содержимое: алчного, безжалостного и умного врага всего живого и неживого, что отбрасывает тень.
Теневод промышлял тем, что питался некой субстанцией, которая выделяется тенью живого существа. Субстанция эта появлялась во время сильных эмоциональных переживаний: страха, боли, жалости к себе и так далее по списку. Понятно, что сидеть и ждать, когда пища сама появится, Теневоду не с руки, как, впрочем, и остальным из гильдии охотников, к которой, кстати, относился и сам Долговязый. Вот и приходилось идти на уловки и хитрости, насильно выжимая из людей и некоторых творцов живительную для Теневода субстанцию. Достаточно было задействовать подконтрольные тени неживых, которые, в отличие от своих обладателей были весьма подвижны и охочи до развлечений.
Ну, а о том, что может натворить тень предмета, если ее вымуштровать и приручить, говорить не нужно, ибо тогда придется писать отдельную книгу. Если коротко, то тень неживого может косвенно воздействовать на живые организмы, вызывая у тех определенные мысли и чувства. Бывали случаи, что люди полностью становились рабами своих и чужих вещей и посвящали свою жизнь одному лишь служению какой-нибудь жестянке.
Теневод мог запросто заставить страдать любого из живых, даже творцов и коллег по цеху – охотников, чем он, кстати, регулярно занимался. Конечно, ему тоже регулярно приходилось терпеть нападки того же Размаха, но что такое какая-нибудь пакость по сравнению с испорченным настроением обитателя Замирья?! Если любой из мастеров работал в неподходящем состоянии, результаты могли стать устрашающими: войны и катастрофы в мире людей. Поэтому каждый старался не окружать себя предметами, которые могли переметнуться на сторону Теневода. С каждым из них проводились беседы, всей мебели делались массажи, дарились подарки. И все для того, чтобы не впасть в зависимость от какой-нибудь обиженной табуретки и не сотворить очередной апокалипсис.
Долговязый помрачнел настолько, что стал почти родным для местного киселя. Острые, костлявые кулаки сжались до хруста, едва не переломив дужку ведра, болтавшегося в левой руке. Теневод и Долговязый неотрывно смотрели друг на друга, словно два хищника, готовых вцепиться в глотку врагу. Ушастый мужчина, одетый в спортивные штаны, удивленно смотрел на своего гостя и по привычке примерялся, как лучше охмурить этого носатого с ведром. Долговязый в свою очередь пробирался все дальше и дальше к линии горизонта, около которой появился намек на нормальную, твердую землю, в голове начинали крутиться ликующие мысли. Но реальность оказалась немного другой, нежели в мечтах Долговязого: в спину ударил комок какой-то гнусности вперемешку с бранью. Удар был несильным, но чувствительным. Теневод, осознавал свою безнаказанность на здешней земле, поэтому был необычайно нагл и не удержался от нападок на незваного гостя. Долговязый, в свою очередь, думал, как ему поступить: наброситься на неприятеля и почти гарантированно выбыть из душевного равновесия на пару-тройку дней, или пройти мимо и опять же упасть духом, но на более длинный срок. Дилемма была решена очередным броском мерзости со стороны сторожа Ненужного склада. На сей раз склизкий комок пришелся прямо в голову, слизь равномерно покрыла все лицо и повисла неопрятной сосулькой на носу. Терпеть больше было нельзя и Долговязый молниеносно кинулся на соперника, гремя пустым ведром над головой.
Не добежав всего какие-то несколько метров, он поскользнулся и растянулся во весь свой внушительный рост перед Теневодом. Из кармана Долговязого проворно выкатился сверток, в котором хранилась недавно добытая из временного кармана ничейная нежность, доведенная до абсолюта. Теневод не растерялся и метким движением растоптал этот комок ногой, после чего, мерзко ухмыляясь, поспешил скрыться за массивной дверью склада. Битва была проиграна всухую и Долговязый поднимался с кисельной поверхности в наимрачнейшем расположении духа. Его лицо до сих пор было испачкано мерзостью, все тело покрывал местный кисель, абсолютная нежность была навсегда утеряна. Да еще и Теневод ускользнул. Тьфу!
Путь до мастерской преодолевался под зубовной скрежет и хруст кулаков. Вместе с этим, в голове Долговязого крутился один и тот же вопрос: чем кормить питомца, ведь он уже ощутимо подрос и не мог насытиться ни глупостью, ни даже чушью. Пришло время переводить его на другую пищу, и нежность подходила лучше всего. И если сейчас не раздобыть что-то на замену, то проект по взращиванию сумрачного зверя можно смело закрывать. А это значило полный провал планов, так тщательно разрабатываемых в последние несколько вечностей личного времени.
Открыв дверь в свою мастерскую, Долговязый понял, что у него остался единственный выход – рассказать Арине о своей задумке. Это бы не навредило питомцу, так как чужие мысли о нем теперь были безопасны, а у девушки-жизнедела могли быть пути для добычи чего-нибудь абсолютного. Кивнув своим мыслям, Долговязый вошел в мастерскую.