Петербург, Зимний дворец. Екатерина одна. Прасковья Брюс входит.
Е к а т е р и н а. Ну? Рассказывай, что узнала!
П р а с к о в ь я. Представляешь, Като, еле его нашла. И знаешь, где он прятался? У зятя своего Самойлова. Как приехал из Крыма – так у него и поселился. Мы тут с ног сбились, ищем его, а он себе квашеной капусткой хрумкает, репу грызет. Изменился он до неузноваемости. Худющий стал, и черная повязка на правом глазу. Я его в Зиний зову, а он мне: «Шестнадцатым быть не желаю!» Представляешь, Като, что мне пришлось выслушать!
Е к а т е р и н а. Раньше бы он такое ни за что не сказал.
П р а с к о в ь я. Но ведь и любит зато тебя как!
Е к а т е р и н а. Любит? Что-то не видать этой любви... Ну, что ж! Отпуск его кончился, пусть возвращается обратнов в Крым.
П р а с к о в ь я. Като, и тебе не жалко его?
Екатерина поворачивается и отходит к окну. Прасковьяа молча удаляется.
Е к а т е р и н а. Чего ему еще нужно? Не баба какая-нибудь – императрица позвала, а он: не поеду! На него возлагала надежды, но, видно, ошиблась. А, может быть, это и есть та любовь, которую днем с фонарем ищу всюду? Только откуда он пятнадцать взял? И вовсе их не пятнадцать было… а пять. Мужа по необходимости и последнего, Васильчикова, от отчаяния, поставить на счет моего легкомыслия ну, никак нельзя! Остаются трое. Да и в них, если хорошо разобраться, не я повинна. Не по своей воле рассталась я и с Салтыковым, и с Понятовским. А вот Горигорий Орлов... Этот навек бы остался, если б не стал скучать. А раз заметив это, я поняла, что прежнего доверия к нему иметь не могу. Ну, господин Великан, после таких признаний, я надеюсь, ты дашь мне отпущение грехов? Или напрасны мои старания?.. Но не думаю я, что большую глупость сделаю, если сейчас же отпишу это тебе. (Уходит.)
Прасковья Брюс входит.
Е к а т е р и н а (возвращается с пакетом). Вот, отвезешь ему.
П р а с к о в ь я. Ты простила ему, Като?
Е к а т е р и н а. Ой, не знаю… Но каяться всё равно не буду. Да и в чем каяться? В том, что сердце мое ни на час без любви оставаться не может? Я уж не знаю, добродетель это или порок, но если бы я хорошего мужа имела, то вечно к нему бы не переменилась. Езжай, но прежде Панина позови.
Прасковья уходит с пакетом.
П р о д о л ж е н и е з а в т р а