"Я жизнью пьян...пора в савАн"(с)
Вчера вспомнилась эта строчка из раннего, юношеского...
Невольно улыбнулась. Были времена.
Когда ты прислал мне стихи в конверте, который принёс не почтальон - ты сам, потому что письмо было без адреса и штампа...я плакала. Горько! Безутешно! Мне было страшно от этих слов.
А если подумать, как мог "упиться" жизнью восемнадцатилетний юнец?
Как тогда - скорбно и пафосно, столь же потешно и позёрски - сейчас, воспринимаются эти циничные потуги.
Эдакий желторотый нигилизм!
Тридцатилетних мы считали старыми, пенсионеров - выжившими из ума. Они не понимали ничего, совсем не понимали нас, как будто мы разговаривали на разных языках. Поэтому, совсем не хотелось общаться, что-то объяснять, доказывать. Проще - высокомерно отрицать и бунтовать, если начинали прижимать своей моралью и правилами. Жить не так как тебе велят, а так как хочешь! Со всей дурью юношеского максимализма, набивая синяки и шишки, продираться сквозь дебри своими тропами.
Как мы любили в те годы?
Вы помните эти трепетные провожания, неумелые поцелуи и смакование мельчайших эпизодов: как Он посмотрел, что сказал, дотронулся...нечаянно? Или нарочно? Замирали сердца, тупели окончательно бестолковые головы...намокали от слёз подушки, и обрывались безжалостно цветы на клумбах!
Мы боготворили своих возлюбленных, они были небожителями, а мы - простыми смертными, недостойными их. Причём, мы сами проявляли крайнюю жестокость в отношении тех, чьё повышенное внимание было неприятно. Отшивали резко и рвали решительно, не думая о последствиях.
Сколько деревьев и лавочек пострадало от вырезанного "я люблю...!"
Сколько заборов и стен украсило "В+О= Л", а потом "О - дура!", "В - кАзёл"...Что и говорить.
В качестве ликбеза по искусству обольщения были пионерские лагеря.
"Не ходить" ни с кем там было просто неприлично! Так и говорили "он ходит с...".
Влюблялись, как бараны, в кого-то одного всем отрядом (видимо это было заразно). Некоронованные особы женского и мужского пола, уделяли внимание избранным счастливчикам, которых умудрялись за период заезда менять чуть ли не каждый день "а, надоели!".
Остальным, доставалось, то что осталось: смешные очкарики, заики и шепелявые, беззубые и толстые, рыжие и конопатые - все были счастливы и влюблены! Даже самые безнадёжные "дураки" и дурнушки.
Счастье приходило вечерами...на танцах.
Деревянная эстрада, фонари с кружащими в ореоле света ночными бабочками и жуками, кусачие комары, отполированный подошвами асфальт площадки, и хит того времени: "Там где клё-ёён шумит...".
Под который было принято танцевать так.
Подходил к тебе чувак в кепочке, ширкая кедами и подметая клешами пыль...небрежно сплёвывая, приглашал: "Пошли?"
Затем, разворачивался и топал обратно, к огромным чёрным ящикам колонок. А ты плелась сзади, глупо улыбаясь и замирая от щемящего счастья причастности к чему-то страшно запретному.
Ухажёр, развернувшись, решительно облапывал, непременно пробегая пальцами по твоему позвоночнику, как по баянным кнопочкам, на предмет наличия лифчика. Нащупав заветные застёжечки, упирался в них пальцами, притягивался поближе, и взаимное пыхтение с обливанием потом от "необъяснимого" начиналось...
Если этого предмета туалета у барышни не оказывалось, кавалер разочарованно откатывал программу и бросал ангажированную "плоскодонку" на последнем аккорде "клёна" прямо посреди танцплощадки.
Краснея и смущаясь, она пробиралась, чуть ли не украдкой, в тёмный уголок с краешку, и клялась себе, что больше "никогда, ни с кем танцевать не будет".
Школьные годы...
Прижималки-зажималки, откровенное разглядывание на уроках физры повзрослевших за лето девочек, и первое, почти настоящее - свидание. Он, оказывается, уже курит...и когда целуется, чуть колется пробившейся щетинкой над верхней губой.
Ты понимаешь, что тело диктует свои правила, не подчиняется запретному "низ-ззяя". Его руки всё смелее лезут под кофточку...ты слабо сопротивляешься, осознавая, что ещё немного и произойдёт это самое...отчего страшно. Невероятным усилием отталкиваешь, бежишь слегка помятая и растрёпанная, со вспухшими от поцелуя губами...И хочется плакать непонятно отчего, от радости...или от прощания с детством?
Дома, забившись в тёмный уголок, вспоминаешь эти жгучие минуты, со стыдом, сладко ноющей болью внизу живота, и клянёшься, что "никогда, ни с кем...не будешь..."! А что, собственно...ты не знаешь.
Только, когда на выпускной не приходят твои подруги, понимаешь...что ты ещё девочка, в полном смысле этого слова. Впервые, вместе с возвышенным и запретным, появляются тревожные слова: токсикоз, женская консультация, роженица. Становятся понятны их тёмные круги под глазами, странная плаксивость и эта просьба: "Туже, ещё туже фартук затяни".
Белый фартук...Белая фата...Белый снег на волосах, который не тает...
И белый свет, который когда-нибудь сменится последней белой одеждой.
Тогда, можно с полной уверенностью сказать на прощание: "Я жизнью пьян...пора в савАн"(с)
Но, пройдена лишь половина пути!
Да, воронка жизни сужается год от года. Теперь, без всякого наносного хлама, осталось только нужное.
Потом будет - необходимое. Потом...ослепительно-белый свет!...И всё сначала.
Жизнь, как воронка, всё подряд вбирает.
Не важно, нужно это, или нет.
Часы и дни как спички прожигает,
А годы, словно пепел сигарет,
Мы стряхиваем в юности беспечно:
Всё впереди ещё, к чему спешить?
Казалось, если любим, то - навечно.
И ошибаться - это не грешить!
продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/24/12
Ретро 70 е - А. Градский - Как молоды мы были...
аудиозапись 1977г, к/ф "Застава Ильича"
http://www.youtube.com/watch?v=jlWZesc3vOE