Достигнув конца того, что следует знать, ты окажешься в начале того, что следует чувствовать. Д. Х. Джебран.
1.
«Я проснулся с ощущением, что кого-то убил. Странно, не правда ли? Вы можете посчитать меня невменяемым, но я сам чувствовал, как собственными руками сначала схватил маленькую девочку (или мальчика?) , ударил ее (его?) по лицу, а потом два раза вплеснул нож прямо в сердце. После засунул ее (его?) в старый мешок и отнес на свалку. Когда положил мешок на землю, мне показалось, что в нем кто-то шевельнулся , и я начал судорожно бить уже грязным от крови ножом прямо через скорлупу мешка. Только когда я нанес 15 ранений, ко мне вернулось чувство рассудительности. Я откинул мешок подальше, завалил его дряхлым мусором и направился обратно домой. Странно было и то, что я даже не беспокоился о том, что кто-то может увидеть меня с мешком, с окровавленным ножом и вполне адекватно заявить обо мне в полицию. Но никого на своем пути я не встретил. Только уже подойдя к дому, меня окликнула старуха, которая продавала яблоки:
-Милок, купи яблочко, вкусное- е-е,- протрещала она своим сухим костлявым голосом. Я не ответил ей , мысленно послал ко всем чертям и зашел домой. По- моему лег спать. И вот я проснулся с совершенно точным ощущением, что я кого-то убил.
Что- либо делать этим днем было невозможно. Я пробовал оторвать себя от этой странной мысли, но бесполезно: вновь смотрел на свои чистые белые руки, представляя, как убиваю ими ребенка. Что-то подкатило к горлу, как будто меня тошнило. Нет, это невозможно! Я в жизни не могу обидеть кого-либо, что уж тут говорить об ..УБИЙ-СТВЕ. Позвонила Сара, сотрудница по кабинету. Спросила, почему еще не явился на работу. Выдумать, надо что-то придумать, чтоб не вызывать сомнения ко мне.. «Кха, болею что-то, Сара. Кха.. Кашляю с утра». Поверила, пожелала скорейшего выздоровления. Повесил трубку. Странно.. Я поймал себя на мысли, что я оправдываюсь и пытаюсь скрыть свое преступление. Но ведь я не преступник, чего мне бояться?
Что бы полностью оторваться от своих ночных галлюцинаций, я решил взвесить все «за» и «против»: «против», конечно, было то, что я совершенно безобидный, мухи тронуть не могу. За мной на работе даже закрепилась кличка «святоша», успевшая поднадоесть, если честно. К этому же списку добавляется тот факт, что руки мои были чистые. Во всяком случае, я совершенно точно помню, что после убийства я лег спать и не мыл их! Может, на простыне остались какие-нибудь следы запекшейся крови? Схватил покрывало, откинул в сторону. Ни- че- го. Только несколько темных волосков Клариссы.
Откинул мысли о женщине, нужно сосредоточиться на убийстве. Одежда моя чистая- это еще один знак, что я никого не убивал. Что было «за» мое преступление: нож. Эта тончайшая скотина так блестела, что я действительно поверил, что держал в руках и ударял им ребенка. И «за» был мешок, который чудесным образом исчез. Пока я решил, что невиновен. Перейдем непосредственно к объекту преступления: кого я мог убить? Если честно, меня всегда раздражала соседка, но она уж точно не ребенок (судя по ее сформировавшемуся телу), а из мальчиков меня раздражали все. Они вечно дразнили меня, что в школе, что на работе. Убить бы их всех. Поймал себя на мысли, что с удовольствием бы вонзил нож прямо в лопатку, чтоб болезненнее было умирать. Но мальчик откидывается. Он бы сопротивлялся, это уж точно. Значит, я убил девочку. Какую? Это не важно для следствия. Я убил.
Осталось последнее – посмотреть на место преступления. Я это сделал. Но как назло около свалки столпилась куча людей, и я не смог протиснуться вперед. Стоп! Наверное, они нашли тело!! Господи, они поймут, что Э-Т-О я убил. Я . Никто иной. Надо бежать. Надо сидеть и молчать. Или сдаться? Сказать, покаяться в содеянном. Я решил. Погодите, но я ведь НЕ УБИВАЛ? Идут люди. Нет, они точно узнали. Надо бежать. Надо сказать, что это сделал Я».
Федор вскрикнул.
Положил ладонь на лоб: как будто вышел из бани. Безумно болел затылок. Он присел на кровать и сложил руки на коленях. Полумрак постепенно развеивался из его сознания, он медленно собирал мозаику из рассыпавшихся пазлов.
-Позовите врача!- нервно процедил сквозь зубы он ,и сиделка вышла из больничной палаты.
2.
Федора Иванчука, помощника банкира, признали виновным в совершении убийства "подростка,чье тело так и не было найдено,но со слов подозреваемого- это была девочка". Его действия посчитали «крайней грубостью и свинством по отношению к неизвестному потерпевшему,чьи родители умываются сейчас слезами и изнемогают от боли». Судья громкогласно объявил заседанию, что «убийство само по себе не может положить светлое пятно на всю вашу предыдущую «чистую» жизнь, несчастный», так что остаетесь зимовать в камере «милосердной тюрьмы» . Федор молча выслушал приговор, еще раз попросил прощение и его посадили в одиночную камеру на следующий день. Еще через сутки появилась якобы "похожая по описанию Федора" убитая девочка,найденная в амбаре на окраине города.Дело было закрыто.
По ночам Федор очень часто кричал, просыпался и говорил тюремщикам, что он не виновен, что это ФАНТАЗИЯ его съела изнутри. Но какое дело было сторожилам этой тюрьмы? Они закрывали окошечко, которое отделяло сумасшедшего от остального света ,и ложились спать.
По истечении двух лет Федора Иванчука отправили в сумасшедший дом в возрасте 38 лет из-за того, что он начал чуть ли не биться головой об каменные стены камеры. Интересен диагноз, который поставили психологи: « Крайняя запутанность в себе, не признание себя, как человека». Федор, действительно, принимал на себя две роли: убийцы и потерпевшего. Дошло до крайности, что он схватил старушку из соседней палаты за ее плечи и вопил : «Ешь свои яблоки сама, старая дура!!». Буйство Федора продолжалось недолго. Потом он садился на кафельный холодный пол и плакал навзрыд. Через полгода Федор выбросился из открытого окна в туалете.
Его смерть посчитали, как самоубийство и закрыли дело. Молодой практикант с факультета психологии поинтересовался у врачей: «Может быть, Федору пришлось побывать в астральном состоянии? Ведь ,как известно, в такую минуту человек переступает за грань реальности и может увидеть мир другими глазами?». «Кажется, вам пора принять валерьяновые капли, дорогой мой», - похлопав по плечу студенту, ухмыльнулся доктор.
Через 3 года полиция поймала Исака Херсеса, который обвинялся в многочисленных преступлениях, связанных с изнасилованием и убийствами. Этот человек крайне жестоко и сухо объяснял, как он давил руками сердце его жертв, как выворачивал им руки, как насиловал, а потом сжигал. Его желтые каменные зубы ехидно торчали из мерзкого змеиного рта. «Можете ли вы показать вашу жертву?»- сухо и серьезно спросил полицейский. «Без проблем»- ответил Исак и с удовольствием , свойственным только хищному животному, начал показывать места своих ужасных дел. Среди таких мест оказалась маленькая свалка около улицы, на которой жил полоумный Федор Иванчук, уже давно забытый всеми сумасшедший, покончивший жизнь самоубийством. Раскопав землю, Исак вытащил грязный, рваный, мокрый мешок и кинул в сторону. Полицейские развязали его. Пахнуло вонючим смрадом и вперемешку с костями показались остатки черных волос с бантиком, уже пожухшим и грязным. «Это была самая маленькая»- с гордостью в голосе сказал Исак.