Иван не спеша подошел к кромке воды и, зачерпнув в ладонь, умылся.
- Холодна еще - проговорил он сиплым, прокуренным голосом.
Весна в этом году припозднилась и река лишь недавно очистилась ото льда. Почки на деревьях медленно набухали, словно не веря и сомневаясь в наступившей весенней поре. Солнце несмело проглядывало сквозь хмурые, рваные клочья туч.
Иван разложил на днище опрокинутой лодки принесенную снедь, откупорил припасенную по этому случаю бутылку водки. Каждый год он приходил сюда. День Победы, день скорби и радости стал для него священным, а воды реки на какие-то мгновения уносили его туда, в прошлое...
Из этого поселка много лет назад молодым парнем он ушел на фронт. Попал, как и хотел в морфлот. Дважды был ранен, госпиталя, потом снова море. После войны вернулся в родные края. Устроился работать шофером, но скоро перешел в рыбацкую артель, да так в ней и остался.
Здесь встретил свою единственную любовь - Марьюшку, которая приехала учительствовать в эти края. Жили дружно, их так и прозвали "Иван да Марья". Нельзя было представить их друг без друга. Дети выросли, разлетелись из родного гнезда. Вот уже четвертый годок пошел, как он один остался. Ушла Марьюшка, навсегда ушла.
Иван налил водки в стакан и вылил ее в реку, которая с далеких военных лет стала для него символом моря. Всю жизнь он мечтал побывать на море, которое стало ему когда-то родным, но не привелось. И берег этой полноводной сибирской реки стал ему берегом памяти. Раскрошив хлеб, бросил в воду. Крикливые чайки бросились следом, выхватывая из воды желанные кусочки. Пес, который оставался его единственным, близким другом и помогал коротать так быстро надвинувшуюся старость и одиночество, сейчас довольно носился по берегу, изредка взлаивая на горластых чаек, то кидался к реке и жадно, шумно глотал воду.
Немного постояв, Иван вернулся к лодке. Присел на край днища, выверенно налил водки себе. Больное сердце не позволяло лишние дозы, поэтому он воздерживался от спиртного, но по праздникам позволял себе пропустить рюмку, другую. А сегодня особенный день. Выпив, не спеша закусил. Пес выжидающе смотрел на Ивана. За годы своей долгой собачьей жизни он настолько выучил повадки своего хозяина, что понимал его с одного взгляда.
-Что, дружище, вот и еще один год прожит.- Пес дружелюбно завилял хвостом.
-На, держи,- кинул Иван ему кусок колбасы.
Из-за поворота реки появился буксир. Натруженно пыхтя, он тащил огромную баржу, нагруженную лесом. Легкие лодчонки уже сновали по реке, стремительно набирая скорость и задирая нос навстречу потоку очистившийся реки. От воды потянуло холодом, свежестью. Иван зябко поежился. Еще налив себе, выпил. Пес, не спускавший с него глаз, негромко гавкнул.
-Да я чуть-чуть, - оправдывался Иван и потрепал своего друга по рыжему загривку.
-Вот и помянули мы с тобой, авось слышат они нас с высоты небесной. Эх, братки,- вздохнул Иван.
-А может и видят нас,- показывая пальцем в небо и смахивая скупую мужскую слезу, обратился он к псу.
Сколько друзей, товарищей навсегда остались в тех краях, затерялись на дорогах войны. И после он еще долго просыпался ночью в поту от страшных сновидений, в которых он опять воевал, в которых над головой летали вражеские самолеты, падали бомбы, разрывая пучину моря. Видел горящие, тонущие корабли, слышал крики товарищей. Море не щадило никого. А память беcсердечно, немым кино прокручивала сцены ужаса, который иногда с головой накрывал его там, под снарядами и его великое желание победить, выжить во что бы не стало.
Иван снова налил водки, выпил залпом и громко выдохнул. Пес подбежал к Ивану, ткнулся носом в колени, пристально глядя на Ивана.
-Ну все, все...последняя..,- усмехнулся Иван, закрывая бутылку пробкой.
Крепчавший ветер сердито сгонял тучи. Хмурое, серое небо тоскливо отражалось в воде.
-Давай-ка, дружок, пора нам. Чай дождик собирается.- Пес радостно визгнул и засуетился вокруг Ивана.
Он медленно побрел вдоль берега. Еще долго виднелась его сгорбленная, приземистая фигура. А рядом степенно шел преданный ему пес, единственный друг в его одинокой жизни.