Испытание жизнью. Часть 2. Глава 2

Иван Морозов 3
                Глава вторая.

                1

               В инфекционном отделении Иру приняла врач Галина Борисовна, которая немедленно унесла ее, оставив взволнованных родителей в приемном покое.
               Боясь пошевелиться, Виктор с Валентиной сидели и в тупом отчаянии смотрели на дверь, за которой скрылась их дочка. Они не знали, что думать, на что рассчитывать. Прошло два томительных часа. Наконец, взволнованная и уставшая вышла Галина Борисовна.
               - Извините, я сделала все, что могла, - заговорила она дрожащим голосом. – У девочки упало давление, и капельница не идет. Я отправляю ее в реанимацию. Идите в хирургическое отделение, там вас будет ждать милиция. Расскажете, как все случилось.
               Она повернулась и быстро ушла.
               Валентина почувствовала, что с головой что-то произошло. Она слушала врача, но не понимала о чем та говорит. Ноги и руки ослабли, сердце, казалось, остановилось, перед глазами все поплыло.
               Врач ушла, а Валентина прошептала, словно спрашивая саму себя:
               - Почему милиция? Зачем?
               - Не знаю, - растерянно ответил Виктор.
               Орловы вышли на улицу и увидели подъехавшую машину "Скорой помощи". Через несколько минут врач вынесла девочку. Ира лежала на ее руках без движения, откинув голову назад, устремив безжизненный взгляд в голубое, безоблачное небо. Виктор бросился к дочери.
               - Ира, доченька! – позвал он, но никакой реакции с ее стороны не было. Это показалось Виктору странным. Девочка всегда моментально реагировала на его голос, а тут даже брови  не дрогнули. Холодея от ужаса, он вновь позвал дочку.
               - Девочка не слышит, - сказала Галина Борисовна. – Она в коме.
               Виктор шел рядом, заглядывая в открытые, равнодушные глаза дочери, стараясь уловить в них хотя бы искорку жизни, но взгляд девочки, всегда такой веселый и жизнерадостный, оставался неподвижным. Виктор шел следом, пока за ней не захлопнулась дверца "Скорой". Машина рванулась с места и понеслась по аллее парка больничного городка.
               Оглянувшись, Виктор увидел жену. Она сидела на ступеньках крыльца, зажав голову между ладонями, и, покачиваясь из стороны в сторону, монотонно повторяла:
               - Что я наделала? Что я наделала?
               Виктор присел рядом и, обняв ее, проговорил:
               - Успокойся, Валюша, не казни себя… Ты ни в чем не виновата.
               - Как же не виновата, если оставила таблетки в сумочке? Лучше бы я сама их все проглотила, чтобы дочке ни одной не досталось. И не было бы всего этого кошмара.
               - Кто мог подумать, что она найдет их, а тем более съест. Когда было необходимо, ей ни одной таблетки не впихнешь, а тут – на тебе!
               Сердце парня разрывалось от боли за жену и за дочку. Солнце ярко светило на чистом, ясном небе, посылая горячие лучи на землю, и понятия не имело о трагедии, разыгравшейся на той земле, которую оно так ласково обогревало.
               - Вставай, Валюша, вставай, родная, пойдем, - сказал Виктор, помогая жене подняться на ноги.
              Обнявшись, они медленно пошли по аллее в том направлении, куда "Скорая помощь" увезла их дочку. Мимо них шли больные – одинокие и с родственниками, улыбающиеся и печальные - разные, занятые своими мыслями. Шелестели листья на деревьях, грело солнце. Жизнь кипела вокруг, а они шли занятые своим горем, ничего не замечая.
              Стараясь отвлечь жену от тягостных дум, не давая уйти в себя, Виктор постоянно спрашивал о чем-то, неважно о чем, лишь бы услышать ответ. Сам же чувствовал, как сердце сжал страх перед неизвестностью, сжал и не отпускал. И он всеми силами старался скрыть его от жены.
               В приемном покое хирургического отделения шел оживленный разговор между медперсоналом. При виде Орловых разговор сразу же затих. В углу, за столом, сидел милиционер в форме капитана, а рядом, прислонившись спиной к подоконнику, стоял молоденький сержант.
               Капитан пригласил их к столу и попросил подробно рассказать, как все случилось. Он открыл папку, достал чистый лист бумаги, ручку и приготовился писать.
               Валентина присела на краешек стула напротив капитана, и начала говорить. Но через минуту голос ее сорвался, и она разрыдалась.
               Продолжил Виктор. Глотая подступивший к горлу комок, говорил медленно, с трудом выдавливая каждое слово. Его раздражала неуместность этого унизительного допроса. В то время когда наверху, в реанимационной комнате, возможно, умирает, а они должны сидеть здесь и отвечать на глупые вопросы.
               Записав все четким, каллиграфическим почерком, капитан передал листы Виктору, попросил прочитать и поставить подписи. Когда он в сопровождении сержанта ушел, Виктор дал волю своему возмущению.
               - Нашли время допрашивать, когда на душе и без них муторно.
               - Так положено, - сказала пожилая медсестра. – Без этого не обойтись. В тяжелых случаях врач обязан известить милицию.
               Услышав слово "тяжелый", притихшая Валентина вновь зарыдала. Уставший  бороться с самим собой, не выдержал и Виктор. В своей жизни он плакал дважды. Первый - когда лежал в больнице, забинтованный до пояса, с жалкими обрубками рук, и вот сейчас. И оба раза он плакал не от боли, а от той безысходности и беспомощности, которые тисками сдавливали сердце, перехватывали дыхание, подавляли волю. Этому еще способствовала газета с той злополучной статьей, не ко времени попавшаяся ему на глаза. Слова, "врачи так и не смогли спасти ребенка", засели у него в мозгу и не давали покоя.
               Сестра поняла, что сказала лишнее, стала успокаивать:
               - Да вы не волнуйтесь, пожалуйста. Не надо так близко к сердцу принимать любое горе. Нужно относиться к нему иронично. Всякое горе ведь имеет хорошую особенность, не только наваливаться на нас, но и освобождать от себя, уходить. Даже навсегда исчезать! Главное надо надеяться. Светлана Петровна очень опытный врач. Многих больных она вернула, можно сказать, с того света. Поможет и вашей дочке. Да вот она и сама идет, - воскликнула медсестра, увидев врача в дверях приемного покоя.
               Орловы бросились врачу навстречу, стараясь угадать, какую весть она принесла. Увидев встревоженные лица и с какой-то отчаянной надеждой устремленные на нее глаза, Светлана Петровна вскинула руки на уровне своего лица, предупреждая вопросы Орловых.
               - Прошу вас успокоиться. Все обошлось, девочка жива, и состояние стабильное. Все самое страшное позади. – Она устало присела на топчан. – Скрывать не буду, тяжеленькая была. Пришлось вскрыть вену на ножке, чтобы поставить капельницу. Сейчас она пришла в себя и зовет маму.
               Услышав эти слова, Валентина почти без чувств опустилась на стул.
               - Спасибо, доктор! – благодарно прошептала она.
               Врач продолжала
               - Папа пусть едет домой, а мама может остаться с дочкой.
               - Светлана Петровна, - взмолился Виктор. – Разрешите хотя бы одним глазом взглянуть на нее.
               - Нельзя, молодой человек, это реанимация. Я и так сделала исключение, разрешив маме остаться.
               - Разрешите, Светлана Петровна, - вмешалась медсестра. – Он же всю ночь спать не будет, если не увидит дочку. А посмотрит и успокоится.
               Врач задумалась.
               - Ну, хорошо, всего пять минут…
               Ира лежала на спине, раскинув ручки в разные стороны. Личико бледное, губки сухие, потрескавшиеся, со следами царапин. Видимо их нанесли при промывании желудка. Рядом стоял штатив с большим пузырьком, от которой отходил тонкий прозрачный шланг с иглой на конце, подсоединенный к ноге у подъема стопы. Лентой лейкопластыря игла была приклеена к ноге, а место, где она вводилась в вену, забинтовано.
               При виде родителей Ира заплакала.
               - Мама, я хочу домой, - слабым голосом произнесла она.
               Валентина присела на краешек кровати рядом с дочкой, наклонилась к ней и стала гладить по головке.
               - Сегодня нельзя, милая. Нам  надо подлечиться. Не бойся, я с тобой  останусь.
               - А папа?
               - Папа поедет домой.
               Виктор с болью сердца смотрел на дочку. Многое отдал бы он, чтобы оказаться на ее месте и избавить от тех мучений, через которые она прошла.
               Врач тронула его за плечо и кивком головы указала в сторону двери.
               - Пора.
               Виктор наклонился, поцеловал дочку в горячий, покрытый испариной  лобик.
               - Поправляйся, милая, и не плачь. Завтра утром я приеду тебя проведать.
               Вместе с врачом он вышел в коридор.
               - Светлана Петровна, какие последствия могут быть после такого отравления? – спросил он, когда дверь палаты закрылась за ними.
               - Последствий никаких, а вот пневмония вполне возможна.
               - Почему пневмония?
               - Организм девочки сильно ослаблен, и следствием этого, как всегда, является пневмония.
               Некоторое время стояли молча.
               - Сколько дней Ира будет находиться здесь?
               - До утра. А утром я снова переведу ее в инфекционное отделение.
               - Это потому, что у нее был контакт по кори?
               - Не только. Как я сказала, возможна пневмония, поэтому девочка должна находиться под наблюдением врача. Да и корь не исключается.
               Виктор собрался уходить, но вдруг решительно повернулся и взволнованно произнес:
               - Светлана Петровна, я не знаю какие слова нужно подобрать, чтобы выразить вам свою благодарность за спасение нашей дочери.
               - Ну, что вы говорите, - улыбнулась она. – Моя работа такая – лечить больных. Главное, что все закончилось хорошо. Опоздай вы на полчаса, могло быть и хуже. А сейчас ваша задача успокоиться. Идите домой, и постарайтесь обязательно поспать.
               - Спасибо! – еще раз поблагодарил Виктор и направился к выходу.

                2

               Дома Виктора встретила Мария Николаевна. Опухшее от слез и посеревшее от горя, округлое лицо ее, яснее всех слов, говорили о том, что эти долгие и томительные часы ожидания, не прошли бесследно. Она с надеждой устремила на Виктора свой взгляд, который яснее всех слов, говорил о том, чего она ждет от него. Видимо таким же взглядом смотрели на врача и Виктор с женой, надеясь услышать слова, которые могут снять непосильный груз переживаний и сомнений.
               - Не волнуйся, мама, - поспешил успокоить Виктор. – Все хорошо! Ира жива, но придется еще немного полежать в больнице.
               - Слава тебе, Господи! – облегченно вздохнула пожилая женщина и широким жестом перекрестилась. – Услышал Господь мои молитвы, - произнесла она и на глазах ее вновь появились слезы. Но это уже были слезы радости и счастья, слезы облегчения…
               Ночь была беспокойной. Долгое время Виктор не мог уснуть. Его мысли находились там, в больнице, где под капельницей лежит самое дорогое для него существо с бледным лицом и потрескавшимися губами. Забываясь на несколько минут тревожным сном, он просыпался от слов: "Мама, я хочу домой". Эти слова слышались так четко и ясно, будто дочка произносила их здесь, рядом. И снова не мог сомкнуть глаз.
               За свою недолгую жизнь ему часто приходилось испытывать удары судьбы. Но беду он привык встречать грудью, лицом к лицу. А вот на этот раз судьба перехитрила и нанесла удар там, где Виктор меньше всего ожидал. Она выбрала самое незащищенное, самое уязвимое и больное место – дочку. Как тут не будешь волноваться, когда он, здоровый и сильный мужчина ни чем не может помочь своей любимой девочке. Здесь он был бессилен. Оставалось только одно, как сказала медсестра, надеяться и ждать, и Виктор начал убеждать себя в том, что все образуется, все закончится благополучно, потому что так устроена жизнь. Она любит испытывать людей на прочность, а в итоге оказывается великодушной. И Виктору хотелось верить, что так оно и будет…
               Рано утром он был уже в больнице. Валентина встретила его в коридоре.
               - Как Ира? – в первую очередь спросил Виктор.
               - Нормально! Настойчиво просится домой, но нас переводят в другую больницу.
               - Знаю. Светлана Петровна вчера мне сказала.
               Через час семью Орловых перевезли в инфекционное отделение. Иру с матерью положили в отдельном боксе, на первом этаже, что позволяло Виктору общаться с ними через окно.
               Проходили день за днем, а состояние ребенка не улучшалось. Наоборот, сбылись предсказания Светланы Петровны. У Иры началась пневмония, а к ней присоединилась корь, покрыв все тело девочки сыпью. А в завершение ко всему начался сальмонеллез с частым кровавым стулом. Его, по всей вероятности, занесли при промывании желудка.
               Этот "букет" болезней выматывал силы девочки, и она таяла буквально на глазах. Валентина сутками не отходила от нее, а Виктор, не чувствуя ног от усталости, стоял под окном и  безучастно наблюдал за тем, что происходило в боксе.
               Приходили врачи, осматривали Иру, о чем-то говорили с Валентиной и уходили. Появлялась медсестра, делала уколы, и вновь Виктор видел только кровать да, склонившуюся над дочкой фигуру жены.
               После очередного укола Виктор заметил, как заволновалась жена. Она склонилась над Ирой, взяла ее руки, некоторое время рассматривала и с криком бросилась к окну.
               - Витя, с Ирой что-то случилось! Ногти на пальчиках почернели, а лицо стало с каким-то синеватым оттенком.
               - Так, что же ты стоишь? – заволновался он. – Беги за врачом!
               Он видел, как жена скрылась в коридоре и через минуту вернулась в сопровождении врача. Та сразу же подхватила девочку на руки и бегом выскочила из палаты. Следом за ними побежала и Валентина.
               Виктор стоял, прижавшись лбом к холодному стеклу окна, с замиранием сердца ожидая их возвращения. Время для него остановилось. Он не ощущал его, как не ощущал своего собственного сердца, на месте которого образовался клубок нестерпимой боли.
               Но вот, наконец, в дверях показалась Валентина с дочкой на руках. Положив ее на кровать, подошла к окну.
               - Что произошло? – спросил Виктор.
               - Реакция на лекарство.
               - А сейчас она как?
               - Хорошо, лицо побледнело, и ногти приобрели нормальный цвет.
               - Слава Богу! - облегченно вздохнул Виктор. – Я не знал, что и думать.
               И в этот момент почувствовал нестерпимое желание прижать дочку к своей груди и не отпускать. Но двери бокса, выходящие на улицу, были наглухо закрыты…
               Прошло еще несколько тревожных дней. Медленно, с большим трудом, Ира начала поправляться. Она стала вставать с кроватки и, держась за руку матери, еле переставляя ослабевшие ножки, ходила по палате. Затем ей разрешили гулять на улице. Прижав к своему сердцу, Виктор часами сидел с дочкой на скамейке в парке, стараясь больше находиться на свежем воздухе. Рассказывал сказки, шутил и все чаще на бледном личике дочки, появлялась слабая, едва заметная улыбка, которая бальзамом вливалась в сердце отца.
               Настал, наконец, тот день, когда Иру с мамой выписали из больницы. Виктор не мог вспомнить ни одного дня в своей жизни счастливее того, когда его любимая дочка вернулась домой. Пока Мария Николаевна хлопотала на кухне он метался по квартире и не знал, чем угодить. Из предложенных игрушек девочка не знала, что выбрать. Она долго, словно прицениваясь, рассматривала каждую из них и откладывала в сторону. Наконец остановилась на своей любимой кукле и, прижав ее к груди тонкими, исхудавшими после болезни ручками, прошептала:
               - Спи, дочка, спи! Мама вернулась, и больше никогда не оставит тебя одну.
               При этом карие глазенки ее светились каким-то внутренним светом и излучали такую любовь и нежность, что казалось, она разговаривает не с бездушной пластмассовой куклой, а с живым ребенком.
               Уже поздним вечером, наигравшись вволю, Ира поела и легла в свою кроватку, от которой  успела отвыкнуть. Под впечатлением встречи с домом и с любимыми игрушками она разметалась на пуховой перине, подаренной ей бабушкой, Ириной Андриановной, и вскоре крепко уснула. Виктор с Валентиной осторожно, чтобы не разбудить вышли, прикрыв за собой двери спальной комнаты. Обняв жену за плечи, Виктор спросил:
               - И какой можно сделать вывод из всего, что произошло?
               Валентина заглянула в его блестевшие от счастья глаза и проговорила:
               - Храните лекарство в недоступном для детей месте!
               - Лучше и не скажешь, - улыбнулся Виктор в ответ.


Смотрите продолжение http://www.proza.ru/2014/04/15/1031