Было воскресение... Проснувшись, он сразу посмотрел на часы. Эх! Проспал... А погода есть!.. Еще вчера, поздно вечером, укладываясь спать, он поглядел из окна, - небо было усыпано звездами и без намека на облачность... Значит, завтра на море можно будет не только поплавать, но и позагорать. Лето скоро закончится, а он, из-за занятости, то из-за плохой погоды, только раз или два на пляж и выбрался.
Олег подумал, что, пожалуй, поедет один. Если сейчас обзванивать друзей, то на море раньше полудня не попадешь. А ему хотелось до наступления полуденной жары уже вернуться домой. С утра море еще бодряще прохладное, а к середине дня вода прогреется...
Наскоро позавтракав, он чмокнул мать, которая его уговаривала остаться дома и помочь ей по хозяйству, кинул в рюкзак полотенце, свою старую армейскую панаму, небольшой коврик-подстилку и выбежал на улицу.
До площади на западной окраине города, откуда уходили пригородные автобусы, он добрался на метро. Время было около полдесятого, но припекало уже порядочно. На площади было многолюдно... Переполненный автобус № 20 с надписью "пляж Шихово" только что уже на ходу взяла веселым приступом группа молодых людей. Следующий по расписанию уйдет только через двадцать минут. На пять бы минут раньше, и он успел бы на этот...
Олег был разочарован. Ему нравилось выбираться к морю короткими вылазками... А когда компания выезжала на пляж с запасами еды и питья, а возвращалась в город только к вечеру, с утомленными и обгоревшими на солнце участниками, это был уже не пляж, а плохой пикник... Понятное дело, - день сегодня, выходной, и времени, казалось бы, у него много, но терять полчаса утренней прохлады на пляже ему очень не хотелось.
Пока он сокрушался о потерянном времени, к остановке в нескольких шагах от него подкатило маршрутное такси. Маршрут Олегу был знаком - машина пойдет в том же направлении, как и отошедший только что автобус, и только метров за пятьсот до пляжа свернет налево вниз под горку к нафталановому Источнику. Не раздумывая долго, Олег заскочил в полупустую маршрутку.
Маршрутка, шедшая налегке, скоро обогнала тяжелый, набитый битком, автобус. На повороте к Источнику водитель притормозил, и Олег, поблагодарив его, выскочил на дорогу.
На бетонном шоссе не было тени. Справа громоздился почти отвесный разлом рыжей горной породы, а с противоположной стороны внизу было море... И вдоль невысокого каменного барьера шла узкая асфальтовая полоска тротуара. Олег, защищаясь от солнца, поспешил надеть на голову свою армейскую панаму и, не теряя времени, пустился в путь.
Бетонное шоссе в этом месте довольно высоко возвышалось над берегом и изгибалось гигантской дугой. Слева до самого горизонта блестело море. Синяя вода была испещрена белыми барашками пены, которые отсюда казались неподвижными. Было похоже, что перед вами не море, а заснеженная равнина со следами санных полозьев. "Красиво..." – подумал Олег.
Несмотря на близость воды, здесь, на раскаленном шоссе пахло гарью. Воздух был горячий и сухой. С ревом проносились, обгоняя Олега, тяжелые грузовые автомобили. Медленно прополз грузно осевший на одну сторону заполненный пассажирами знакомый двадцатый автобус... Олег справедливо решил, что народу сегодня на пляже будет много. К тому же идти до него по такой жаре еще с полкилометра – радости мало.
Он остановился в раздумье и посмотрел вниз... Там, метрах в десяти, под откосом, поросшем редким кустарником и полынью, тянулась неприветливая полоса "дикого" пляжа. В отличие от всего остального побережья этих мест, здесь, вместо чистого песка, был плотный ракушечник, в котором к тому же торчали здесь и там белесые плиты и валуны какой-то твердой породы. Купальщиков, как правило, в этом месте не бывает, но Олегу и его друзьям оно нравилось. Нравилось уединенность этого места, а еще и то, что морское дно здесь круто опускалось, и уже в трех метрах от берега вы уходили под воду с головой.
Он больше не колебался и, решительно перемахнув через каменный парапет, цепляясь за ветки кустарника, заскользил вниз по крутому осыпающемуся склону ... Пробежав по инерции несколько шагов уже по берегу, он остановился у плещущейся в прибрежных валунах сине-зеленной воды и с наслаждением вдохнул полной грудью прохладный воздух, пахнущий йодом и полынью... И огляделся... Кроме него самого, тут больше никого не было. Рыбаки, которые тоже облюбовали это место, сматывали удочки задолго до того момента, когда тут появлялись во время своих наездов Олег и его друзья. Он посмотрел на часы и обрадовался – времени у него было предостаточно. До полудня он еще успеет наплаваться и вдоволь позагорать.
Быстро переодевшись, осторожно ступая босыми ногами по жесткому колкому ракушечнику, Олег пробрался к массивной каменной плите, которая, как носовая палуба небольшого судна, выдавалась в море. Поверхность плиты была не ровной, а являла причудливый рельеф, промытый в камне за многие годы бьющим в плиту морским прибоем. Над этой плитой почти всегда веял прохладный ветерок... И, не смотря на множество впадин и острых выступов на ее поверхности, там было очень приятно иногда подремать под убаюкивающий плеск волны и характерные чавкающие звуки, которые возникали в пустотах, промытых прибоем в камне.
Опустившись на четвереньки и придерживаясь руками за скалу, Олег, осторожно переступая по скользким под ногами камням, пятясь, вошел в воду. Вода была прохладной, и эта привычная, но всякий раз новая встреча с морем была невыразимо приятна... Он раз и два, и три с наслаждением окунулся, чтоб остыть, а потом так же осторожно выбрался на плиту. Камень тут был еще влажный, не успевший просохнуть после утреннего прилива...
* * *
С утра ею владело это чувство неясной утраты. Оно теснило ей грудь, а в глазах то и дело вскипали слезы и просыхали, не пролившись.Когда они приехали на пляж, она быстро скинула с себя платье и сразу пошла к морю. Какое-то время ей пришлось идти, с усилием раздвигая коленями тепловатую на мелководье воду. Но потом она поплыла и сильно загребая, уплывала все дальше, чтоб не слышать шуточек Рауфа и остальных, которые просили-умоляли ее не спешить и подождать их. Сейчас ей хотелось тишины...
Вот уже вода стала ощутимо прохладней, но прохлада не принесла ей облегчения. И возвращаться на берег не хотелось... Она выплыла к скользкому от зеленой тины камню, который едва возвышался над водой далеко от берега, и уселась на нем, обхватив колени руками. И вдруг так неудержимо расплакалась, что едва не упала в воду... И долгих две-три минуты плакала, скорчившись под горячим солнцем. А потом, внезапно успокоившись, всхлипнула раз, переводя дыхание, и тихо задремала.
Когда, через какое-то время, она проснулась, то не сразу поняла, где находится... У самых ее глаз тихо шевелились в прозрачной воде темно-зеленые волокна тины, невнятная разноголосица едва доносилась с далекого берега. Купальщиков вблизи не было ни одного.
Сколько времени она так проспала, Сабина понятия не имела, но решила, что не долго. "Иначе мне напекло бы спину", - рассудила она. Подобрав на голове волосы в резинку, она скользнула без всплеска в ласковую воду и поплыла к берегу.
Летние каникулы Сабина провела в Москве, и вернулась домой за несколько дней до начала занятий в университете. И теперь каждый день они ездили на пляж, чтоб захватить последнее солнце. Ездили они вчетвером – Сабина и трое ее друзей. И Рауф, и двое его приятелей были к ней неравнодушны, но сегодня Сабину это не радовало.
Выходила на берег Сабина уже совсем спокойной, но все еще во власти тихой печали. Беседка, где расположилась их компания, была самой крайней на пляже, первой со стороны города. В тени беседки помещалось пять или шесть длинных скамьей, на которых разместилось человек десять или пятнадцать, но ее друзей там не было. Сабина подумал уже, что ошиблась беседкой, но тут на одной из скамеек увидела свое розовое махровое полотенце. А через секунду увидела и Рауфа, который звал ее и махал руками. Он стоял возле своей "Волги", которую они оставили на парковке в сотне шагах от беседки.
Накинув на плечи полотенце, Сабина нехотя направилась к друзьям. Она медленно шла, опустив глаза и разметывая теплый песок босыми ногами... Но когда песок кончился и Сабина ступила на асфальт, последние несколько метров до машины ей пришлось пробежать вприпрыжку... асфальт был горячий.
- Надень мои кроссовки, - предложил Рауф, но Сабина быстро полезла в авто. А там, оказывается, уже почти закончилась подготовка к походной трапезе, - спинка водительского кресла была откинута, и импровизированный стол был застелен тонкой клеенкой; и теперь из холодильного термостата Васиф выкладывал бутерброды с балыком, зеленый лук, красные помидоры и запотевшие бутылки с пивом.
- Это мама наготовила бутербродов, - объяснил, улыбаясь, Рауф. Сабина одобрительно кивнула. Утром она позавтракать не успела, а бутерброды тонко нарезанного белого хлеба с любимой ею семгой выглядели очень аппетитно.
Пристроившись на сидениях авто и на порожках "Волги", довольные парни жадно ели бутерброды, с хрустом откусывали тугие стебли зеленого лука. Присоединившаяся к ним Сабина с сожалением отказалась от лука, но бутерброда три съела с удовольствием. И пива позволила себе выпить с полбутылки...
Довольные ребята пиво нахваливали, отмечая в шутку, что надо пивом попользоваться, пока его не успели испортить работники пивоваренного завода. Завод был лишь недавно запущен в одном из пригородов Баку. Они болтали о том, о сем, мешая, как это часто случалось в городской молодежной среде, русскую речь с азербайджанской.
Рауф был доволен поездкой. Организовал он ее, по сути дела, для Сабины, которая не только ему очень нравилась, но на которой он подумывал жениться. В Сабине привлекало его еще и то, что ее родители были из городской интеллигенции, чего Рауф не мог сказать о своих. Его отец, изворотливый уроженец Нахичевани, перебрался несколько лет назад в столицу республики, где какое-то время подрабатывал на базарах, и где вскоре ему удалось "купить" место директора небольшого, в центре города комиссионного магазина. Мать Сабины к появлению Рауфа в жизни дочери относилась благосклонно. У него была приятная внешность, он был хорошо воспитан, а через год он получит диплом о высшем образовании... И, конечно, не малую роль тут играли деньги его отца. Отец же Сабины в оценках достоинств молодого человека был более сдержан.
Компания вернулась в беседку, в полосатую тень от высокого навеса. Здесь было не жарко,дул прохладный ветерок, а на скамьях было много свободного места, - большая часть публики перебралась к самой воде. Объевшийся Васиф решил полежать в тени на скамейке, а остальные, расстелив на песке палас, улеглись позагорать.
Сабина была самой загорелой среди них. Она всегда загорала очень быстро, и после двух-трех посещений пляжа ее кожа приобретала золотистый оттенок, и потом уже больше не темнела. Эта ее особенность сохранилась с далекого детства, когда у них еще была дача на северном побережье Апшерона, и откуда маленькую Сабиночку родители старались не увозить в город почти половину времени в году.
Она лежала ничком, уложив голову на сложенные руки. Ее бирюзовый купальник красиво оттенял загорелое тело. Сабина была среднего роста, очень стройная и производила впечатление тренированного человека, хотя спортом никаким не занималась. Она лежала, чуть раздвинув ноги, и от ее красивых округлых бедер и чудесной формы ягодиц трудно было оторвать взгляд. Кромка купальных трусиков чуть завернулась, и можно было видеть узкую полоску нежной кожи, почти не тронутой загаром. Рауф, спохватившись, бросил быстрый взгляд на своих друзей – не заметил ли кто из них, на что он так уставился. Потому что им он давно уже дал понять, не впрямую, а туманными намеками, что с Сабиной у них близкие отношения. На самом деле, переспать с ней ему пока не удавалось. Был один случай, когда они были близки к тому, чтобы это произошло. Еще в начале весны в одну из суббот, когда Рауф должен был к вечеру привезти Сабину в город домой, не завелось его авто, и им с Сабиной пришлось заночевать на даче. Они позвонили родителям, чтоб те не беспокоились, и это ни в одной из семей не вызвало тревоги. Правда, Сабине пришлось уверить отца, что на даче осталась большая компания, а не они вдвоем. В ту ночь Рауфу удалось так разволновать Сабину, что она позволила себя раздеть... Его руки блуждали по всему ее телу, и она, тяжело дыша, в полузабытьи отвечала на его ласки, но всякий раз, когда Рауф придвигался к ней слишком тесно, она мгновенно трезвела, и он упирался в ... заслон из ее теплых ладошек...
* * *
Одна из впадинок, напоминающая по форме две каменных ладони, сложенные в пригоршню, была заполнена морской водой, в которой шевелились креветки. Креветок здесь, в воде среди скользких мокрых валунов, водилось множество - целые колонии, - и рыбаки использовали их как насадку. Олег выплеснул из впадинки теплую, резко пахнувшую застоявшуюся воду вместе полуживыми креветками, ополоснул руки в море и стал устраиваться. Непривычному человеку было бы непросто поместиться с относительным, хотя бы, комфортом здесь, среди острых кромок и впадинок. Но Олегу не понадобилось для этого много времени. Он удобно уселся, а коврик и полотенце подложил под спину и голову...
Он лежал, покойно раскинувшись, в этой каменной раковине и наслаждался... Солнце светило сзади, чуть слева он него, и не мешало любоваться раскинувшимся перед ним лазурным простором. Ложе у Олега было очень уютно – он был виден только с моря. А сзади, и с боков можно было увидеть только его коротко остриженную голову, торчавшую над серой скалой. Он огляделся на всякий случай и, убедившись, что, по-прежнему, тут один, скинул с себя плавки. Окинул взглядом свои руки с продолговатыми мышцами бицепсов, красиво вылепленные кисти рук, сильную грудь, пресс, как с рекламного фото, длинные ноги ... и с удовлетворением отметил, что выглядит неплохо. Потом проговорил в вполголоса: Ка-а-айф... - и, прикрыв глаза, отдался потоку ультрафиолета и движению свежего морского воздуха. Время от времени прохладные брызги разбившейся о камень волны накрывали его редким душем, и это было тоже очень приятно.
Убаюканный шорохом волн Олег забылся в блаженной истоме... И неожиданно, совсем не к месту в памяти всплыло то, что произошло с ним в прошлое лето тут же, на этих скалах. Тогда он тоже почему-то приехал сюда один... А-а-а, - вспомнил он, - в то утро было ветрено... Погода была явно не пляжная, и никто из его приятелей ехать не соблазнился. Но он тогда рассудил, что ветер северный, и, следовательно, водичка на пляже будет чистая-пречистая, без нефтяной пленки на поверхности...
В тот день, видимо, не один он так рассудил... Потому что на скалах он застал компанию человек в пять-шесть молодых людей. С ними была и одна девушка, очень симпатичная, как он сразу отметил. Олегу стыдно было признаться себе в этом и сейчас, но как раз из-за нее-то он, что называется, спижонил тогда.
Ветер был довольно сильный, волны высотой с полметра, и незнакомцы купались, не заплывая далеко от берега. А Олег, хоть и был не бог весть, какой искусный пловец, слегка размявшись, вошел в воду и решительно поплыл в море. Оглянувшись метрах в ста от берега, он увидел, что девушка и двое парней из компании наблюдают за ним. И он поплыл дальше, хотя уже понял, что будет тяжело... Ветер срывал пену с верхушек волн, и от нее было не увернуться и не продохнуть. Примерно в полукилометре от берега Олег повернул назад... Он старался не поддаваться страху, но уверенность в своих силах таяла. Берега за волнами видно не было. Дыхание скоро сбилось, он наглотался воды и стал задыхаться... Движения рук и ног становились все беспорядочнее, и он понял, что может утонуть. Он сознавал это абсолютно ясно, понимал, что надо звать на помощь, что сам не выгребет... Но что-то мешало ему крикнуть: Спасите!.. Он продолжал барахтаться, едва продвигаясь вперед, но молчал... Ему было почему-то неловко кричать, панически звать на помощь ... легче утонуть!
Не утонул в тот день Олег по счастливой случайности. В открытом море, упрямо барахтаясь среди волн, он неожиданно больно стукнулся голенью о подводный камень. У него появилась надежда, встав ногами на камень, хоть постоять так несколько минут, чтоб восстановить дыхание. Но камень, к тому же, оказался частью скалистой гряды, которая, начинаясь у берега, тянулась под водой, как оказалось, очень далеко. И таким образом, отдыхая на гряде время от времени, Олег доплыл до берега. Там, сидя на валуне, он промывал кровоточащую рану на ноге, когда к нему подошла девушка и сказала:
- Слава богу... Мы беспокоились, не утонули ли вы...
Олег после пережитого не стал изображать из себя героя и, кивнув головой, скромно признался:
- Да, напрасно я полез... Глупо было при таком ветре...
Уже гораздо позже в романе "Ведомство страха" Грэма Грина Олег прочитал про человека, запертого в комнате с малознакомыми людьми, который, узнав, что тут на него готовится покушение, не стал поднимать шума... Потому что ему было неловко это делать. Потому что, как написал Грин, - "иногда легче умереть, чем устроить скандал. Ему хотелось позвать на помощь, но приличия удерживали его...".
Олег и сегодня, год спустя, так и не понял, почему он тогда не позвал на помощь...
Сейчас Олег, отбросив некстати всплывший в памяти случай, прикинул, как распорядиться оставшимся временем. Он позагорает так, - лежа на спине, минут двадцать, потом столько же времени поныряет и поплавает... Потом снова позагорает, но лежа уже на животе и уже на берегу, потому что на плите лежать ничком было бы очень неудобно, почти невозможно... Потом поплавает еще с полчасика, а дальше соберется и, не одеваясь, пойдет вдоль берега, не торопясь, до самого пляжа... Чтобы оттуда как раз примерно в полдень уехать в город в большом автобусе. Он полагал, что так рано с пляжа мало кто уезжает, и потому обратный путь в полупустом автобусе будет, ожидал он, тоже приятным.
А дома после душа он пообедает, - уже сейчас он представлял, с каким аппетитом он поест, - и к вечеру будет совершенно отдохнувшим для любой своей вечерней программы.
* * *
- Пошли? - предложил ей Рауф, поднимаясь. Но Сабина сказала, что пока не хочет. Огорченный Рауф позвал с собой обоих своих приятелей, и они направились к воде. Сабина, чтоб его утешить, крикнула им вдогонку, что, может быть, присоединится к ним позже. Она проводила их взглядом, а потом повернула голову в противоположную сторону и, удобно устроившись щекой на согнутой в локте руке, прикрыла глаза.
В это время Олег, пройдя каменистой береговой полосой, добрался до пляжа. В легких сандалиях, надетых на босую ногу, и в белых спортивных трусах он шел неторопливым шагом и, выйдя на пляж, взял правее, отходя от моря в сторону пляжных павильонов. Вскоре через несколько десятков метров он увидел за павильонами стоящий автобус и обрадовался, что успел как раз во время. Чтоб не упустить автобус, Олег значительно прибавил шаг, почти побежал.
На автобусной остановке в тени двухэтажного серого павильона стояла "двадцатка". Двери - и передняя, и задняя, были открыты. В салоне сидело три-четыре пожилых женщины. По-видимому, автобус должен был вот-вот отправляться, чего они, женщины, наверное, и дожидались. В кабине водителя было пусто, но рядом, на ступенях павильона сидел мужчина лет пятидесяти, с черной двухдневной щетиной на щеках, в мятой белой рубашке, расстегнутой на груди. В руке он держал пластиковую бутыль с водой, к которой время от времени прикладывался. Олег угадал в нем водителя и, подойдя к нему, вежливо спросил:
- Добрый день! Скоро поедем?
Мужчина, не торопясь, отпил из бутыли, потом окинул Олега взглядом.
- Немного отдохнуть не дашь? - иронично вздернув бровь, но без улыбки, спросил он.
- Ну, что вы, что вы! - быстро и в тон ему ответил Олег. - Я вас не тороплю, - и, отходя, проговорил вполголоса: "Бездна самоуважения...".
Он решил, что наденет джинсы и расположится где-нибудь неподалеку, чтоб не прозевать отправления автобуса, но в это время услышал за спиной:
- А-а! Рус оглан! Ийирми дягигя сонра гяль!
Полуобернувшись, на ходу Олег кивнул головой, давая понять, что услышал:
- Яхши, сахол, - ответил он и подумал: " Чего это он?.. За туриста меня вначале принял?"
Итак, в запасе у него было двадцать минут...
Открыв глаза, Сабина увидела, что возле их места, небрежно опершись о спинку скамьи, стоит стройный юноша в белых спортивных трусах. У ног его лежал клетчатый рюкзак. Что-то радостной болью отозвалось в ней, и неуловимая печаль, владевшая ею с утра, обрела ясность: юноша напомнил ей одного ее знакомого в Москве... И еще многих других, которых она там видела, но не знала близко. Она любила смотреть, как они ходят по улицам, или сидят в кафе, любила их спокойные улыбки, прищур светлых глаз, чистую загорелую кожу сильных рук... Их взгляды никогда не были вызывающими и, увы, редко - заинтересованными, хотя они не могли не видеть ее красоты... Она любила их, и любила Москву, и старалась приезжать туда всякий раз, когда представится случай. А дома ее невыносимо раздражали нарочито дерзкие взгляды и самоуверенные улыбочки молодых людей, дефилирующих по улицам, их реплики по ее адресу и постоянные приставания.
Оглянувшись, Сабина убедилась, что Рауфа и остальных ребят поблизости нет, и теперь, волнуясь, продолжала рассматривать чистый профиль лица, широкие плечи, стройное бедро, золотившееся загаром в разрезе спортивных трусов, заинтересовавшего ее парня...
Рауф мог вернуться в любой момент, и Сабина подумала, что надо поспешить, если она не хочет потом терзаться сожалениями. Она поднялась с места, подобрала палас, на котором лежала, и, отряхнув его, направилась к скамье, где валялась пляжная обувь ее друзей. Она подходила, еще не уверенная, что решится заговорить с молодым человеком.
Сабина тянула время, расстилая палас на скамье, и пыталась преодолеть смущение. От волнения на щеках сквозь загар проступил румянец... Она закусила губу и часто моргала, как бывало на экзаменах в сессию, и ее длинные ресницы заметно вздрагивали...
Наконец, она решилась поднять глаза и увидела, что парень внимательно смотрит ей в лицо. Едва заметная улыбка тронула его губы.
- Я не могла вас видеть в Москве этим летом? - спросила она, посмотрев ему в глаза с отчаянной смелостью.
- Могли, - не раздумывая, соврал Олег. - Мне тоже показалось знакомым ваше лицо.
В это время взревел запускаемый мотор автобуса.
- Ах, черт! Мне надо ехать, - огорчился Олег, торопливо натягивая джинсы. - Может, обменяемся телефонами? Только мне не на чем записать...
- У меня простой, - радостно улыбнулась Сабина. - Начало девяносто два, а дальше наш год ... в смысле, этот - текущий...
- Девяносто два девятнадцать восемьдесят четыре? Так? - переспросил Олег, отбегая.
- Да, - тихо ответила Сабина и обернулась, потому что сзади ее окликал Рауф.
- Бу кимдир? - спросил он, подходя с друзьями к беседке и кивком головы указав на убежавшего Олега.
- Парень одной нашей, с курса, - спокойно ответила Сабина, усаживаясь на застеленную паласом скамью. Потом добавила, зная, что последуют еще вопросы:
- Его спросила, почему он один, без нее ... Говорит, заболела. А сам недолго тут был...
- В воду больше не пойдешь? - продолжал Рауф, удовлетворенный объяснением.
- Почему?.. Еще, вот только, минут пять остыну...
Сабина старалась никак не обнаружить, что настроение ее изменилась. Но на лицо рвалась улыбка... Она была уверена, что незнакомец позвонит ей вечером...
Баку, 1985 г.