Сегодня мама вернулась с работы расстроенная, я сразу это заметил. Не позвала меня к себе на диван, не стала спрашивать, как я провёл день, чистил ли я зубы и не баловался ли с Мишкой в садике, а плюхнулась в кресло и молча уставилась в выключенный телевизор.
Я притащил свои прописи, чтобы она видела, что я дома тоже трудился, но она в них даже не посмотрела. Тогда я спросил:
-Мама, тебя кто-то обидел?
-Я сильно сегодня расстроилась. Очень сильно.
Она включила телевизор, где показывали новости и выступали разные пузатые дядьки и всё что-то обещали.
-Тебя на работе поругала тетенька-начальница, и ты расстроилась? – предположил я.
-Нет, у меня на работе хороший начальник, который никогда меня не ругает и не расстраивает, но сегодня я получила зарплату, а она оказалась меньше той, что я обычно получала. А нам обещал, вот тот дядька, который в телевизоре, что с сентября зарплата увеличится на двадцать процентов.
-А сколько это двадцать процентов?
-Ну вот смотри, я тебе каждый месяц покупаю десять эскимо, ты знаешь, сколько это будет?
Я стал сразу вспоминать, что такое десять, и у меня получилось, что мама мне покупает целых две руки со всеми пальчиками мороженного. Я не выдержал и поцеловал маму, какая она у меня всё-таки добрая и хорошая.
-Так вот, а двадцать процентов это ещё целых два эскимо.
Я задумался:
-С пломбиром?
-Да, твой любимый пломбир в шоколадной трубочке.
-И они не дали тебе этот пломбир?
-Да, не дали!
Слёзы сами собой брызнули у меня из глаз. Я бросил подушку в дядьку-обманщика, но он этого даже не заметил.
-Мама, этот дядька – маленькая врушка, как и я, когда говорю, что почистил зубы, а на самом деле забыл и не почистил.
-Нет, он уже не маленькая врушка, а большой врун.
-Его нужно поставить в угол.
-Поздно уже его ставить в угол, ничем его не исправить. Это значит, что он всю жизнь врал и окончательно заврался. Но что же нам с тобой делать? Опять будем жить как бомжы.
Я знал, кто такие бомжи. Они ходят грязные и таскают огромные сумки с бутылками.
-Мама, я не хочу жить как бомжи, - и громко заплакал.
Мама прижала меня к себе:
-Не плачь, что-нибудь я обязательно придумаю.
Я сразу успокоился. Вообще, моя мама большая выдумщица и всегда что-нибудь придумывает. Однажды на мой день рождения, когда пришли баба Тамара и мой друг Мишка, с которым мы вместе ходим в садик, она придумала играть в паровозик. Было так весело! Мишку назначили паровозиком, он весь пыхтел и шипел, а я бегал следом и громко гудел, изображая огромную трубу. Баба Тамара еле поспевала за нами, ей нужно было доехать до садового участка на паровозе, а мама с огромной сумкой изображала строгого кондуктора, который гонялся за безбилетной бабой Тамарой, чтобы обилетить. Было так смешно и весело, что Мишка не заметил и чуть не перевернул стол, на котором стоял вкусный торт с незажженными свечками. После этого мама объявила, что паровоз прибыл на станцию и больше никуда не поедет. Я дал прощальный гудок, и все мы радостные стали пить чай с вкусным тортом.
Интересно, думал я, что же в этот раз придумает мама. На всякий случай я натянул шапку, чтобы сразу бежать и приглашать Мишку играть в паровозик, но мама неожиданно села за стол, открыла блокнот со всеми телефонами на чистой странице и стала что-то писать и считать.
Я ходил кругом, мне было очень любопытно, чем она занимается.
-Что ты делаешь? – не выдержал наконец я.
-Не мешай! - строго обрубила мама.
Я чуточку обиделся за этот её «немешай», поэтому придвинул рядом другой стул, достал самые сложные рукописи и стал в них чертить, не забывая одной рукой закрывать свою писанину от мамы, чтобы она не видела, чем я занимаюсь.
Я уже написал целых три строчки сложных загогулин, моя рука с непривычки затекла и сильно устала, когда, наконец, мама оставила свои расчёты, улыбнулась и спросила, чем я занимаюсь.
Я ждал этого момента, ради которого уже двадцать минут аккуратно в строчке рисовал наклонённый овал, пририсовывал к нему лесенку, а потом к ней прислонял палочку.
-Не мешай! - строго буркнул я, но, конечно, уже не так строго как мама, поэтому она меня тут же раскусила, схватила в охапку и потащила на диван. Я вертелся, барахтался и сопротивлялся, но не сильно, чтобы не мешать маме меня целовать. Мы дурачились на диване целый час, а потом мама рассказала, что она придумала открыть домашний детский сад, собрать всех детей с нашего дома и организовать большую группу.
-Ура! – закричал я, - значит, мы не будем собирать бутылки в огромные грязные сумки.
-Дурачок мой, конечно же, нет! Мы откроем свой детский садик.
С тех пор прошло много времени, но я больше никогда не обманываю свою маму, каждое утро чищу зубы и ем кашу, ведь я не хочу оставаться маленьким врушей, чтобы, не дай бог, когда-нибудь не превратиться в большого вруна и не попасть в телевизор.
Иллюстрация американского художника Дональда Золана