Битва за Одессу. Серия 1. Большой переполох

Владислав Ивченко
Сценарий телевизионного сериала «Битва за Одессу» (13 серий). Действие происходит летом 1914 года в Одессе, перед началом Первой мировой войны и после введения в Российской империи «сухого закона». 

АМЕРИКАНЦЫ. В порт Одессы заходит большой океанский лайнер, прибывший из США. На палубе первого класса, отдельно от других пассажиров, стоят трое мужчин. Все они, несмотря на жару, в строгих черных костюмах и широкополых шляпах. Стоят бок о бок и смотрят на приближающийся город, улыбаются, довольные. Пассажиры первого класса толпятся на палубе, но к этим трём приближаться не решаются. Потому что от троицы исходит какая-то опасность.
- Привет, Одесса. - говорит центральный из парней, невысокий, деликатной телосложения, с черным кудрявыми волосами и нарядным усиками. Это - Лаки Фимкин. Он широко улыбается.
- Здесь почти ничего не изменилось за эти годы. - улыбается и тот, что справа. Среднего роста, широкоплечий, похожий на борца человек, со шрамом на лбу. Это - Лева Штуцер
- Одесса ждала нас. – также улыбается тот, что слева. Высокий, стройный, с пышными губами и щедро намазанными бриолином волосами. Это - Абрам Богопольский.
- Ждала. И дождалась. - кивает Фимкин.
На палубе третьего класса, среди толпы пассажиров стоит невысокий, плохо одетый мужчина с маленькой чемоданом. Он прихрамывает, когда идёт. Смотрит на город серьезно. Без улыбок.
- Человек за бортом! - слышится крик.
Все пассажиры начинают выглядывать через борт и замечают метрах в ста от парохода тело. Кажется девушки. Голой. Пароход дает сигнал и начинает сбавлять ход. Спускают шлюпку. Человек с третьего класса тревожно за всем наблюдает. В первом классе тоже смотрят, как шлюпка быстро плывет к телу, которое забирают из воды, везут к пароходу.
- Опять девушка с вырезанным сердцем! Это тот маньяк, о котором писали в газетах! – кричат пассажиры, когда шлюпка приближается.
- Что за маньяк? - спрашивает человек с третьего класса у кого-то из толпы.
- Одесский маньяк! Насилует девушек и вырезает им сердца! Уже шестая жертва! Какой ужас! Какой ужас!
Пароход продолжает движение в порт, сигналит. На берегу уже собралась толпа встречающих, уже прибыла и полиция.
- Маньяк лишний, он мутит воду, а для нашего бизнеса необходимо спокойствие. - говорит Фимкин.
- Лаки, у нас еще нет бизнеса. – напоминает Богопольский.
- Но он будет. - улыбается Штуцер. - А маньяка мы уберём. Раз плюнуть.

КРИК. Большой кабинет на третьем этаже кабаре «Варшава ». За столом с резного дерева сидит крепкий мужчина лет пятидесяти, с небольшими залысинами и чёрными усами. Это - Бенцион Крик, предводитель одесского криминального мира. Он изучает документы. В дверь осторожно стучат.
- Да.
В кабинет заглядывает секретарь, молодой парень в строгом сюртуке.
- Бенцион Менделевич, Фима пришел.
- Пусть заходит.
- Он не один.
- Пусть заходит не один. - приказывает Бенцион и откладывает документы.
В кабинет заходят двое. Впереди человек с синяком на лице и в помятом костюме. Придерживает рукой разбитое пенсне. Профессор Кольберг. За ним следует среднего роста, плечистый человек в костюме-тройке, с большой головой. Фима Ширман.
- Господин Бенцион, к вам попросился профессор Кольберг. - докладывает Фима.
- Бенцион Менделевич, это что-то страшное! – начинает тараторить профессор. - На меня напали, ограбили, прямо на пристани в Аккермане, где я ожидал лодку! Я говорил, что плачу вам, но это не остановило грабителя, который ещё и ударил меня! - возмущается профессор.
- Кто грабил? - спрашивает Крик.
- Какой-то толстый мужик, он нацепил на морду маску, с ним ещё четверо босяков. Я говорил этому бугаю о вас, но он сказал, что в Одессе вы король, а за Одессой – нет! Так и сказал! Забрал кошелёк и часы!
- Перстень, вижу, не забрал. - спрашивает Крик и смотрит на золотое кольцо странной формы, на руке у профессора.
- Я успел спрятать его в кармане! Этот перстень очень дорог мне! Бенцион Менделевич, прошу вас, помогите! Ну разве так можно, чтобы среди бела дня грабить! Это что, Кавказ какой-то? - возмущается профессор.
- Мы разберёмся с этим вопросом. За следующий месяц можете не платить. Всё. - Крик строго смотрит на профессора, Фима берет посетителя за руку и ведет к двери. Затем возвращается в кабинет Крика.
- Он не врёт? - спрашивает Бенцион.
- Кажется, нет. Синяк настоящий и были свидетели, как всё происходило. Я проверил. - докладывает Ширман.
- Кто ограбил?
- Не знаю. - Ширман разводит руки.
- Найди.
- Найду. - кивает Ширман.
- Найди и накажи. Одесса - мирный город. По крайней мере, для тех, кто платит мне. Люди должны чувствовать порядок. - строго говорит Крик.
- Будет сделано. Сейчас же еду в Аккерман. - говорит Ширман и уходит.

АНЮТА. Комната борделя «У Мими». Серые стены, на которых наклеены картины из журнала « Нива». Кровать, небольшой столик и шкаф. На кровати сидит девушка в ночной рубашке. Небольшая, хрупкая, со светлыми волосами до середины спины. Это - Анюта, которую в заведении зовут Анетта. Перед ней стоит парень в мундире подпоручика. Это - Петр Стеклов. Девушка потупилась, парень нервничает.
- Я заберу тебя отсюда. - говорит он.
- У тебя нет столько денег. - тихо и грустно отвечает она.
- Я найду! Тебе здесь не место!
- Твои родственники не позволят нам быть вместе.
- Я не буду спрашивать их!
- Ты сломаешь из-за меня свою карьеру.
- Не сломаю! Всё будет хорошо. Подожди и не плачь.
- Мой хозяин - опасный человек. - шепчет девушка.
- Я догадываюсь.
- А его друзья ещё более опасные.
- Я не боюсь их!
- Просто будь осторожен. И не доверяй им.
- Я же не дурак, Анюта.
В дверь стучат.
- Время! - гремит мужской голос. Стеклов недовольно кривится, кусает губы.
- Несколько дней и это закончится, обещаю. - говорит подпоручик.
Девушка встаёт. У неё на глазах слезы. Она целует парня.
- Не плачь, говорю тебе, не плачь! Обещаю, что когда мы будем вместе, тебе не придется плакать! – возбуждённо говорит он.
- Будь осторожен. Прошу тебя. - шепчет она.
В дверь снова стучат.
- Время!
- Чёрт! – злится Стеклов и бросается к двери, но Анюта останавливает его.
- Успокойся. Не нужно.
- Скоро это всё закончится! Скоро всё время будет наше! – лихорадочно шепчет подпоручик и обнимает девушку.

ЭСЕРЫ. Контора на улице Ланжероновской. Скромная, всего лишь дверь и табличка над ней: «Савелий Порфирьевич Костаки - услуги и помощь». У конторы оживлённое движение - кто-то постоянно выходит, кто-то заходит. К двери подходит молодой человек в белом костюме. Высокий, белокурый, голубоглазый. Это - Степан Кораблёв, известный боевик из партии эсеров. Осторожно оглядывается, будто проверяет, никто ли за ним не следит. Открывает дверь, заходит в узкий коридор, проходит дальше, там сидит на высоком стуле толстый и плотный человек. У него секретер на котором толстая амбарная книга.
- Вы к кому? - спрашивает охранник и осматривает гостя.
- К Савелию Порфирьевичу, на личный приём. - уверенно говорит парень и улыбается.
- От кого?
- От товарищества «Шейман и Головин».
Охранник смотрит в книгу.
- Сегодня не ваш день.
- Срочное дело. – Степан строго смотрит, выдерживает взгляд охранника. - Недоразумение с управой, нужно решить.
- Ну ладно, проходи. - кивает охранник.
Кораблёв проходит в большой зал, где сидит около десятка посетителей. Все мужчины, хорошо одетые. Сидят молча, время от времени касаются внутренних карманов, будто проверяют, на месте ли их содержимое. Смотрят на дверь в конце зала. Когда из неё кто-то выходит, заходит следующий. Тот, кто идёт к двери, по дороге вынимает конверт. Те, кто выходят, уже с пустыми руками, быстро уходят. Парень наблюдает за всем этим, потом достает сигарету. Идёт на выход. Охранник удивленно смотрит на него.
- Курить очень захотелось. - спокойно объясняет Степан. Охранник подозрительно смотрит на него, но остановить не пытается. Парень выходит.
На улице закуривает. Рядом едет экипаж. Кораблёв прыгает в него и уезжает. Оглядывается и улыбается.
- Что там? - спрашивает извозчик, у которого неожиданно интеллигентное лицо и акцент, выдающий жителя Кавказа. Это - Бесо Мгеладзе, тоже эсер, участник нескольких громких экспроприаций на юге империи.
- Всё разведал. То, что нам нужно. - кивает Степан. – Прекрасное место для результативной экспроприации.
Они едут прочь.

ВЛАСТЬ. Резиденция одесского градоначальника Ивана Сосновского на улице Маразлиевской. В большом кабинете сам градоначальник, а также командующий Одесского военного округа генерал Михаил Эбелов. Перед ними вытянулся полицмейстер Одессы Николай Головин, который весь покрылся потом, едва дышит, кривится от волнения.
- Три дня! Три дня даю вам! Если убийца не будет найден, отправлю телеграмму в Петербург с требованием вашего немедленного увольнения! - кричит Сосновский.
- Это позор! У нас война на носу, а тут в пограничном городе, центре военного округа совершаются жестокие убийства! Женщин режут! Маньяк в тылу! - сердится Эбелов.
- А ещё начало курортного сезона! Все газеты снова будут писать об одесском маньяке! Вы хотите оставить город без отдыхающих? - градоначальник грохает кулаком по столу. Полицмейстер смотрит и только глазами хлопает.
- Найдем, господин градоначальник, найдём! Я всех раком поставлю! Найдём! - обещает полицейский начальник.
- Шестой труп! Шестой труп! Сердце вырезает! Да что же это делается? Из Петербурга спрашивают, почему мы не наведём порядок? Может кадры не те, может среди кадров сначала порядок навести? – аж визжит градоначальник.
- Если нужно, могу выделить казаков! Или солдат для патрулей! Но этому нужно положить конец! Немедленно! - гремит генерал Эбелов.
- Положим, Ваше превосходительство! Больше ни трупа! Обещаю! Схватим маньяка! - испуганно бормочет полицмейстер. - Весь город переверну!
- Смотри, Головин! Если не поймаешь, будешь полицмейстером где-то в Туркестане! С ослов гроши трясти! - предупреждает градоначальник. - Письма в столицу о твоём увольнении я уже написал! Если ещё один труп - отправлю!
- Поймаем! Поймаем! Обещаю! - испуганно талдычит полицмейстер.
- Труси Крика! Он обещал, что в Одессе будет все спокойно! - кричит градоначальник. - И где этот спокойствие? Шестой труп!
- Мы найдём маньяка, найдём! Позвольте приступить! - спрашивает полицмейстер.
- Давай. И сообщай о всех новостях! Петербург держит дело на контроле, спрашивают каждый день! Граф Бобров очень интересуется.
- Слушаюсь!
Полицмейстер выбегает из кабинета градоначальника. Головина ждут двое его заместителей.
- Аресты! Повальные аресты! Разгромить всё! Босяков в холодную и держать там, пока не найдут мне маньяка! – визжит Головин.
- Даже криковских босяков брать? - испуганно спрашивают заместители.
- Их в первую очередь! И укрепить здание управления! Побольше охраны! - кричит полицмейстер.
Втроем они бегут по лестнице.

ПОЛИНА. Помещичье имение в Бессарабии. Большой дом с колоннами, вокруг него парк и сад. По аллее едут гости. В основном в экипажах, но есть и на авто. Гостей встречает хозяин имения, мужчина лет за пятьдесят, удивительно моложавый и веселый. Князь Гагарин-Стурдза. Он в элегантном фраке и с котелком. Князь один из крупнейших землевладельцев Бессарабской губернии. Хмурится, смотрит на часы.
- Музыканты что-то опаздывают. - говорит князь, поздоровавшись с очередными гостями.
- Я бричку с утра на станцию послал. Должны уже быть. - заверяет приказчик. - Вот они!
На аллею выехала бричка, в который сидели пятеро мужчин, державших музыкальные инструменты в футлярах.
- А где извозчик? - удивился приказчик, потому что лошадьми правил очень упитанный мужчине в расстегнутом сюртуке.
Князь недовольно посмотрел на музыкантов, которые стремительно приближались. Вот остановились рядом.
- Прошу прощения за опоздание! Но вашему кучеру стало плохо, пришлось оставить его на станции. - доложил мужчина, который правил лошадьми. Он был такой плотный, что сюртук на нём не сходился.
- Я заказывал оркестр из Одесской филармонии, а это что за босяки? - недовольно спросил князь. Рожи у музыкантов действительно были грубые и красные, как у извозчиков.
- Ваше высокоблагородие, директор филармонии лучших музыкантов отобрал для вас! Позвольте показать себя в деле! - попросил толстяк.
- Давайте, только быстрее! Гости уже все собрались!
Князь идёт за дом, где над изумрудно-зелёной лужайкой натянут шатёр. Под шатром столы, щедро уставленные дорогими яствами и напитками. Сегодня свадьба у дочери князя красавицы Полины. Вот она стоит в белом платье, высокая, стройная, с длинными черными волосами. Все на неё смотрят, только головами кивают, что вот же какая красавица княжна.
Уже приехали полсотни гостей, лучших людей губернии. Теперь вот стояли, ждали, когда можно будет сесть за стол. Музыканты пока раскладывали свои инструменты. Князь кивнул и гостей пригласили за стол. Все уселись.
- Сейчас князь скажет слово, а затем вы сыграете «Оду к радости». Далее по списку. Список я передал заранее. Есть он у вас? - спрашивает приказчик князя.
- Есть, есть, не волнуйся, уважаемый, всё будет, как в лучших домах. - заверил толстяк, довольно неуклюже держа скрипку, будто взял её в руки первый раз. Приказчик ушёл, музыканты тихо говорили между собой, улыбались. Вот один открыл футляр контрабаса, а там вместо музыкального инструмента лежали револьверы и отрезаны. Передаёт их товарищам.

МАНЬЯК. Дом на окраине Одессы. К нему подходит молодая девушка, держащая в руках кусочек бумаги с написанным карандашом адресом. Смотрит на номер дома, сверяется с написанным, стучит в дверь. Как-то нерешительно. Не замечает, что её рассматривают из окна. А потом и с чердака. Уже собирается уходить, когда дверь открывается. За ней женщина лет сорока, полная, с некрасивым лицом. Притворно приветливо улыбается. Девушка видит её и с облегчением вздыхает.
- Добрый день, я по работе. - говорит девушка.
- Уборщицей? - спрашивает женщина.
- Да.
- Заходи, милая. Очень рада, что ты пришла, а то неделю уже объявление дали, а никого нет. Заходи, заходи! - приглашает женщина. Девушка мнётся на пороге. - А ты тоже тем маньяком напугана! И как таких нелюдей земля носит? Надо же, сердца вырезает! - женщина крутит головой и вздыхает. - Та девушка, которую второй убили, она дочь подруги моей кумы. Такая хорошая девушка была, работящая. Ох...
- Ага, такой ужас! - кивает девушка.
- Теперь смотришь на человека и не знаешь, уж не тот ли это маньяк с ножом. Надо мужиков остерегаться. - учит женщина. - Особенно незнакомых. Вот ходишь ты одна зря, лучше бы с родственником.
- Да я не местная, родственники все в Голой Пристани. - жалуется девушка.
- О, так ты неместная, тебе труднее! Ну, заходи, чая выпьем. – приглашает женщина. - Я сама неместная, из Николаева. Уже двадцать лет в Одессе. Заходи и про работу поговорим.
Девушка уже не колеблется, заходит в дом. Женщина ведет ее в небольшую комнату, приглашает за стол, на котором стоит самовар. На столе почему-то две чашки с горячим чаем, как будто женщина заранее ждала гостю.
- Садись милая, вот и чай тебе есть. Выпей, устала ведь, пока дошла до нас. Далеко мы от центра. - говорит женщина.
- Да ничего, ничего. - кивает девушка, тронутая такой заботой.
Когда на чердаке что-то скребётся.
- Вот мыши проклятые, как же вы мне надоели! - кричит женщина. - Заведу кота, будет вам! Ты кошек любишь?
- Люблю. - кивает девушка и улыбается. - У нас дома кот Рыжик живёт, красивый такой. Я его очень люблю.
- Это хорошо, а то бывает, что не любят кошек. А без кошек, мыши же съедят. - вздыхает женщина и неожиданно говорит. - Вот это мой муж покойный, Семен Фридрихович.
Женщина показывает девушке за спину. Гостья оглядывается, рассматривает портрет какого-то полного мужчины. В это время женщина что-то капает в её чашку.
- Такой хороший человек! Уже семь лет, как умер, а я по нему до сих пор плачу.
Женщина даже вздрагивает и вытирает глаза. Девушка с грустью смотрит на неё.
- Бери сахар и пей, дочка чай, пей, пока горячий. - подсовывает к девушке чашку и показывает на сахарницу. - А ещё печенье бери. Голодная, наверное.
Девушка бросает в чашку несколько кусочков рафинада, колотит, потом пьёт. Женщина отхлебывает чай, смотрит за девушкой. Та делает несколько глотков, потом нерешительно тянется за печеньем. Жадно ест его, видимо, голодная.
- Пей, пей чай, я ещё налью! - говорит женщина.
Девушка допивает чай. Женщина наливает ещё. Говорят за работу, потом девушка начинает зевать.
- Устала, бедняжка. – вздыхает женщина. – Может, приляжешь, отдохнёшь?
- Нет, нет, не надо. - вяло отвечает девушка, у неё удивленный вид, ещё зевает, едва открывает глаза, которые сами закрываются. Вскоре падает со стула. Женщина улыбается, хрустит баранкой.
- Всё, готово! - кричит кому-то.
Слышно скрип деревянной лестницы, затем шаги, в комнату заходит мужчина, лет за сорок, с пробором, в потертом пиджаке и начищенных сапогах. Конюх. Смотрит на девушку, лежащую на полу, смотрит внимательно и придирчиво.
- Ну, вроде то, что надо. - кивает Конюх и хищно усмехается.

АМЕРИКАНЦЫ. Трое друзей, которые первым классом приплыли в Одессу на пароходе, сидят теперь в комнате отеля. Один из них показывает оружие, сразу шесть пистолетов кольт М1911, к каждому по две обоймы и ещё сотни патронов россыпью.
- Как я и думал, никто не догадался, что в ящиках нашего багажа могут быть двойные стенки. - говорит Лёва Штуцер.
Он раздает пистолеты товарищам, те уверенно берут оружие, прячут в специальные кобуры под пиджаками. Смотрятся в зеркало. Пистолетов почти не видно под одеждой. Удовлетворённо кивают.
- Спиртного в Одессе нет. Почти совсем. У кого-то есть старые запасы, а другие надеются на новый урожай и вино. Рестораны продают крепкое спиртное, но очень немного и дорого. Народ сетует, но патриотические настроения всё сглаживают. Возможная победа над немцами пьянит не меньше, чем водка. Хотя, конечно, люди хотят выпить. Кое-кто начал гнать самогон, но полиция всё отслеживает. Только вчера закрыли два заведения, где тайком наливали. Градоначальник требует строго соблюдения «сухого закона», даже подмазать не удаётся, насколько мне известно. - докладывает Абрам Богопольский.
- Чтобы градоначальника нельзя было подмазать! Чудо какое-то! – удивляется Лаки Фимкин.
- Кто здесь главный? - спрашивает Штуцер.
- Беня и его люди. - отвечает Фимкин.
- Он держит всю Одессу? - интересуется Богопольский.
- И ещё часть губернии.
- Даже Исаак Гольдштейн под ним? - удивляется Штуцер.
- Гольдштейн платит Бене за каждую свою девку, которая работает здесь, и за каждую, которую продаёт заграницу. Платит и благодарит. - вздыхает Фимкин.
- А Саша Пан? Неужели и он ушёл под Беню? - спрашивает Штуцер.
- Саша Пан уехал из Одессы и больше здесь не появляется. Потому что так захотел Беня. - говорит Фимкин.
- И Пан просто подчинился? - спрашивает Штуцер.
- У него положили половину людей. Едва не пристрелили его самого. Он сказал, что лучше поживёт где-то, чем помрёт здесь. Ну и уехал. - рассказывает Фимкин.
- То есть Беня один держит весь город? - кривится Штуцер.
- Один. - кивает Фимкин.
- И как нам быть? – спрашивает Богопольский.
- Нужно идти к нему и договариваться. - улыбается Фимкин.
- Он не будет нам рад. - вздыхает Штуцер. - Он не для того когда-то выставил нас из города, чтобы встречать с хлебом-солью.
- Да, мы же плохо тогда разошлись. - напоминает Богопольский.
- Мы попробуем его убедить, что сейчас всё будет иначе. - Фимкин продолжает улыбаться.
- А почему бы ему самому не торговать спиртным? - удивляется Штуцер.
- Он не хочет портить отношений с полицмейстером. - знает ответы на все вопросы Фимкин.
- А мы, мы хотим? – Штуцер прищурился.
- Нам надо построить новые отношения, взаимовыгодные. - объясняет Фимкин.
- Мы рискуем. – Богопольский кривиться. .
- Кто не рискует, тот не пьет шампанского. – Фимкин нервно улыбается.
Они сидят молча.
- Парни, никто же не рассчитывал, что будет легко? Так что вперёд! - приказывает Фимкин. - Каждый знает, что делать?
- Да. - кивают его товарищи. Уходят. С пистолетами.

АНЮТА. Комната Анюты в борделе. Анюта лежит на кровати в кружевной рубашке, смотрит в потолок. В дверь стучат. Анюта встает, открывает. В комнату заходит мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с брюшком и лысоватый. Человек волнуется, держит правую руку за спиной.
- Добрый день. - мужчина делает галантный поклон и достаёт из-за спины небольшой букет из роз. - Это вам.
- Спасибо. - Анюта удивлённо смотрит на цветы, видно, что не привыкла к такому вниманию.
- Я выкупил полчаса. - объясняет мужчина. Анюта кивает, начинает расстегивать его сюртук. Гость ещё больше волнуется, убирает её руки. - Нет-нет, подождите, я не за тем здесь.
Анюта снова удивляется.
- Я - Александр Вильгельмович Траубе, хормейстер кабаре «Варшава». – представляется гость.
- Кто-кто? - переспрашивает Анюта.
- Хормейстер. Ставлю в «Варшаве» песенные номера. - объясняет мужчина. - Мой знакомый как-то был в вашем заведении утром и случайно услышал, как вы пели. Он большой поклонник оперы, знаток пения, так вот он сказал, что у вас прекрасный голос. Я доверяю ему, поэтому пришёл вас послушать.
- Послушать? – Анюта удивлена уже третий раз.
- Да. Спойте пожалуйста.
- Что спеть? - теряется Анюта.
- Что угодно. Что знаете.
Она подозрительно смотрит на гостя, но тот не выглядит опасным.
- Спеть? - переспрашивает она.
- Да. Вас ведь не будут ругать за это?
- Если клиент будет доволен, то нет.
- Тогда пойте.
Она растерянно смотрит на гостя. Тот делает жест руками, словно приглашает к песне. Анюта думает, потом начинает петь. Народную песню, тихонько, человек внимательно прислушивается. На его лице появляется улыбка.
- Хорошо! А знаете песню «В лунном сиянии»? Про колокольчик.
- Знаю.
- Спойте её.
Она поёт. На лице Траубе появляется восторг. Когда девушка заканчивает петь, он достаёт из кармана блокнот, открывает его, листает страницы.
- Ага, вот, это «Песенка штурмана». - говорит Траубе.
Солнце уж садилось, море глухо слилось.
Вечер опустил свою завесу.
Мичман молодой с русой головой,
Покидал красавицу Одессу... ну и так далее. Это довольно популярная сейчас песня. Выучите текст и подготовьте её.
- Как это, подготовить? - спрашивает Анюта.
- Чтобы спеть её перед публикой. Мне интересно посмотреть, как вы будете петь её.
- Я в консерваториях не обучалась и...
- Консерватория здесь ни при чём. Просто подготовьтесь и споёте. Вот моя визитка. С одиннадцати я уже на работе, спросите Александра Вильгельмовича, вас проведут. Все понятно?
- Да. А когда приходить? - спрашивает Анюта.
- Когда будете готовы. Песня так себе, я понимаю, но вложите в неё всю душу. Голос у вас есть, мне нужно понять насколько вы умеете с ним обращаться. Ну всё, я пошёл. А у вас здесь есть чёрный ход? Не хотелось, чтобы меня здесь видели, я – женатый человек.
- Слева по коридору. - кивает Анюта.
- Спасибо. Жду вас, Анетт. – Траубе кланяется и уходит. Она смотрит ему вслед, потом на визитную карточку, потом на лист с текстом. Шепчет слова песни.

ВЛАСТЬ. Трехэтажный дом в Лютеранском переулке. Отдельно дверь дома, отдельно в подвал. В дом проход свободен, а кому надо в подвал, те стучат. Их рассматривают в щель, иногда что-то спрашивают, потом некоторых пропускают внутрь, а некоторых - нет. Те, кого не пускают, шума не поднимают, просто уходят. Неожиданно появляются несколько бричек, набитых городовыми. Они выпрыгивают и начинают крушить двери молотами и топорами. Выбивают двери, бегут вниз, врываются в подвал, где кто-то играет в карты, а кто-то ставит ставки на рулетку, некоторые режутся в бильярд. Это крупный подпольный, в прямом и переносном смысле, игровой клуб. Появление полиции вызывает панику. Тем более, что полицейские действуют жестко: сбивают с ног охранников, переворачивают столы, бьют посетителей.
- Арестовать всех! - кричит пристав, командующий налётом. К нему бросается управляющий клуба, полноватый мужчина лет за пятьдесят.
- Произошла какая-то ошибка, это заведение Бенциона Менделевича! - шепчет управляющий. - У нас всё договорено!
- Пошел ты! - пристав бьет кулаком в лицо, управляющий падает. - Взять его!
Полицейские хватают всех подряд, заламывают руки и выводят на улицу. Там уже ждут несколько больших возов из порта. Задержанных везут в участок, полицейские едут дальше.
Небольшой дом на Молдованке. К нему приезжают брички с полицейскими, те выламывают двери, забегают внутрь. Там темно, потому что все окна завешены. В здании вповалку лежат люди с закатанными рукавами. Морфинисты. Вот и шприцы. К полиции выбегают двое китайцев, которые здесь работают. Их бьют. Они кричат, пытаются что-то объяснить про Бенциона Менделевича, но их не слушают. Тех, кто может ходить, арестовывают, всё крушат и только тогда уходят.
Магазин на Французском бульваре. Небольшой первый зал и большой второй, куда пропускают только постоянных покупателей. Там на столах кучи разнообразного товара. Покупатели торгуются с продавцами. В третьем зале продавцы торгуются с ворами, которые приносят свою добычу на продажу. Крупный бизнес по скупке и продаже краденого. И тут появляются брички с полицией. Два охранника успевают закрыть дверь, но полиция выбивает витрину. Всех, кто не смог сбежать через черный ход, арестовывают. Крики о Бенционе Менделевиче снова не действуют. Арестованных везут в участок.
Довольный пристав выходит из магазина, смотрит на часы, кажется новые, взятые  среди краденого. К нему обращается один из прохожих, наблюдающих за нападением полиции.
- Господин пристав, что происходит?
- Ищем маньяка. – пристав довольно улыбается. - Ищем и найдём!
Садится в бричку, полицейские едут дальше.

ПОЛИНА + КОТОВСКИЙ. Имение князя Гагарина-Курдзы. Гости сидят за длинным столом и слушают хозяина, который говорит о важном моменте для его семьи. Смотрит на красавицу-дочь, черноволосую красавицу с чёртиками в глазах. Она морщится, когда замечает своего жениха, немного испуганного, толстоватого парня с тупым лицом. Князь говорит о великой чести породниться с родом графов Ледоховских, знатных землевладельцев с Подолья. Гости кивают головами, шепчутся между собой, что жених так себе, но князю абы как дочь сбыть нужно было, потому совсем от рук отбилась. К тому же с деньгами у князя как-то не очень, несмотря на весь блеск, говорят, что банкам задолжал круглые суммы и пора отдавать. Ну, может, новые родственники помогут, они жуть какие богатые, поэтому и смогли для балбеса-сына такую прекрасную невесту найти.
Музыканты смотрят за этим всем, вроде как чего-то ждут. Вот князь завершаю свою речь, приказчик машет рукой, оркестр должен заиграть «Оду радости», но вместо этого музыканты бросают инструменты и выхватывают оружие: револьверы и обрезы.
- Всем оставаться на местах, я - Котовский! - кричит атаман музыкантов, тот самый толстяк, который правил бричкой. Его крик вызывает панику среди гостей. Но несколько выстрелов и ударов кулаками наводят порядок, вот уже все гости смирно сидят за столами. Те, кому досталось, вытирают кровь. Вооруженные бандиты стоят за спинами гостей. Котовский широко улыбается. - Уважаемые господа, для меня большая честь присутствовать на этом торжестве и лично поздравить молодоженов!
Котовский идёт к тому краю стола, где сидит невесты. Князь пытается остановить его, но видит наставлений револьвер и садится. Все гости напуганы, смотрят в стол. Только невеста с детским любопытством разглядывает разбойников. Котовский подходит к жениху, касается его затылка револьвером.
- Вали отсюда. - говорит бандит, испуганный жених поспешно встаёт и освобождает место. Котовский садится и смотрит на молодую княгиню. - Боже, какая красота!
- Убирайтесь, скоро здесь будет полиция! - сквозь зубы говорит князь, который аж побелел от ярости.
- Полиции не будет. Потому что все знают о свадьбе княгини, никто не обратит внимания на выстрелы. Об этом не беспокойтесь. - заверяет Котовский, снова смотрит на княгиню и с удивлением замечает, что та совсем не испугалась. Котовский делает злое лицо, но на княгиню это не производит никакого впечатления. Котовский вновь смотрит ей в глаза, пытается напугать взглядом, но напрасно. Затем неожиданно стреляет в воздух, гости от испуга кричат, а княгиня только улыбается, будто это забава. Немного растерянный, Котовский поднимается. - Официанты, сюда! - приказывает он.
К нему бросаются все два десятка официантов, обслуживавших гостей.
- Стоп, нужны только два! Ты и ты! - выбирает Котовский и приказывает им взять футляр от контрабаса, в котором нападавшие прятали оружие. - Итак, дамы и господа. Я знаю, что вы прибыли на эту церемонию не с пустыми руками. Прошу выложить в этот футляр ваши подарки. А также кошельки и драгоценности. Вижу, что здесь собралась почтенная публика, так что надеюсь на вашу честность. Впрочем, ребятки, лучше таки проверить. Всем руки вверх!
Котовский вновь стреляет и хохочет. Гости поднимают руки. Двое разбойников остаются дежурить с наставленным оружием, а двое идут и обыскивают карманы гостей: снимают серьги, кольца, часы, ожерелья, забирают кошельки и часы. Складывают всё в футляр, который держат официанты. Никто из гостей не сопротивляется.
- Вы за это ответите. - шепчет князь, побледневший от гнева.
- Откуда столько ненависти, князь? - притворно удивляется Котовский. - Да вы благодарны мне должны быть, потому что теперь об этой свадьбе узнает вся империи!
Вот обход гостей завершается, в футляре уже целая гора кошельков, драгоценностей и конвертов.
- Теперь, князь, прошу составить мне компанию и посетить ваш кабинет. – Котовский даже делает поклон.
- Для чего? - нервничает Гагарин-Курдза.
- Я знаю, что там есть сейф, хочу посмотреть, что в нём. - улыбается бандит.
- Я не храню деньги дома!
- Не подумайте, что я вам не доверяю, но всё же прошу составить мне компанию в прогулке к вашему кабинету. - Котовский улыбается и приставляет револьвер к голове князя. Тот осторожно встает, мужчины уходят, бандиты требуют от гостей спокойно сидеть. Минут через пять Котовский и князь возвращаются. Котовский выглядит разочарованным.
- Что же, князь был прав - сейф пуст. – вздыхает атаман. - Тогда позвольте нам откланяться. Хлопцы, нам пора ехать.
Двое бандитов бегут за дом, где стоит транспорт.
- Глубокоуважаемое господа, спасибо вам всем за приятное общество и надеюсь, что не испортил вам этот праздник. - Котовский хохочет. - О, какая замечательная брошь! - замечает он украшение одной из гостей. Та теряет сознание от страха, Котовский осторожно укладывает ее среди тарелок на стол, а брошь забирает. Его люди обобрали абсолютно всех кроме молодой княгини, которую почему-то не трогают. Она продолжает с улыбкой смотреть за бандитами.
Становится слышно шум двигателя. Из-за дома выезжает авто.
- Я думаю, что вы не осудите меня за этот выбор? Я поддерживаю прогресс, так что поеду отсюда не на бричке, а на авто! - Котовский хохочет. - Ребята, возьмите ещё еды и питья!
Двое бандитов быстро грузят в авто сначала футляр с добычей, затем с десяток бутылок и несколько больших подносов с различными блюдами.
- Что же, теперь можем ехать. Но чтобы немного подсластить разочарование от пустого сейфа, князь, позвольте мне пригласить в небольшое путешествие вашу дочь.
- Нет! - князь пытается вскочить, но двое бандитов хватают его за плечи и усаживают.
- Я подожду, когда сейф наполнится и верну вашу дочь. За неё я не переживайте, поверьте, Григорий Котовский умеет быть галантным!
- Я уничтожу вас! Я буду плевать на ваше тело, повешенное на дереве! - кричит князь, его держат, наставив револьверы. Котовский кланяется перед молодой княгиней. Она опять-таки нисколько не испугалась. Улыбается. Подаёт руку и в почтительном сопровождении атамана идёт к авто. - Думаю, это лишнее говорить, но на всякий случай. Тот, кто попытается нас преследовать, будет убит. – грозит бандит.
Котовский прыгает в машину, его люди тоже. Авто трогается с места. Двое бандитов через заднее окошко целятся в гостей из обрезов, пока авто не исчезает за домом. Перепуганные гости сидят и боятся пошевелиться. Только князь выбегает из-за стола, но не знает, что делать. Шум двигателя стихает вдали.

ЭСЕРЫ. Комната в небольшом доме на Пересыпи. В комнате сидит трое. Двое мужчин, один из которых Степан Кораблев, ходивший в контору Савелия Костаки, а второй, чернявый, горбоносый, Бесо Мгеладзе. С ними женщина, высокая, рыжеволосая и белокожая. Это - Ариадна Шихмуратова. Все трое - члены партии социалистов-революционеров. Степан нарисовал план конторы Савелия Костаки.
- Вот здесь вход. Узкий коридор, дальше стоит охранник, возможно, вооружённый. Далее комната ожидания. Здесь сидят просители. Ещё дальше кабинет. Там сидит Костаки. В кабинете окон нет, но не исключено, что есть какой-то тайный выход, может, даже, подземный. - рассказывает Степан.
- Ты не был в кабинете? - интересуется Бесо.
- Нет, только в приемной. Туда так просто не пройдёшь, нужно знать, что говорить, иначе могут разоблачить, а я бы не хотел спугнуть добычу. Но нам не важно, что в кабинете. Мы возьмем этого Костаки на выходе. Каждый вечер он со всеми деньгами едет в банк.
- Сколько с ним может быть?
- Это просто посчитать. Меньше сотни не приносят, потому что это оскорбление для Костаки, который является доверенным лицом градоначальника. Никто не хочу портить отношения с городскими властями, так что платят все: магазины, конторы, рестораны, гостиницы, извозчики и биндюжники, даже последняя торговка на базаре и та платит.
- Торговки тоже носят деньги этому Костаки? - спрашивает Ариадна.
- Деньги собирают десятники, которые отдают сотникам, а те уже приходят в контору к Костаки. Есть расписание, каждый знает свое время, когда прийти, и сумму, сколько принести. Такса начинается от сотни. Я посчитал, что за час контору Костаки проходит до двух десятков посетителей. То есть минимум две тысячи рублей. Контора работает с двенадцати до пяти. В итоге - минимум десять тысяч. Но это плановые поборы. А ещё есть просители вне расписания, которые просят помочь решить какие-то текущие вопросы! Я думаю, что там будет не менее пятнадцати тысяч! - Степан смотрит на товарищей по партии победным взглядом.
- Ты хочешь сказать, что в Одессе платится пятнадцать тысяч взяток каждый день? - Бесо недоверчиво крутит головой.
- Одесса - богатый город, а система централизована. Никто не платит мелким чиновникам, все вопросы решаются только через градоначальника.
- Он должен был уже лопнуть от денег! - возмущается Беса.
- Не всё идёт ему. Он делится с губернатором, выдаёт премии подчиненным, поощряет полицию, часть отсылает напрямую в Петербург, своим столичным покровителям.
- В этой стране всё прогнило! - сердится Бесо.
- И хорошо! Иначе у нас бы не было шансов свалить режим! - радуется Степан.
- Почему такие большие деньги так плохо охраняются? - спрашивает Ариадна. - Это же Одесса, здесь полно бандитов!
- Все бандиты ходят под Бенционом Криком. А те, кто не ходят, или лежат в могилах, или уехали далеко-далеко отсюда. У Крика же договор с властью о мире. Так что никто и не подумает задеть Костаки, потому что никто не хочет начинать войну с Криком. Вот почему всего один охранник. Но эти ребята не учли нас. - Степан снова победно смотрит.
- Говорят, сегодня начались аресты уголовников. - говорит Ариадна.
- Я сам видел, как разогнали притон морфинистов. - добавляет Бесо.
- Ну, наверное, это какие-то торги между властью и Криком. Нас это не касается. Мы добудем деньги для партии, добудем легко. - заверяет Степан
- Нас будут искать, не только полиция, но и, возможно, люди Крика. - Говорит Бесо, он не пугает, предупреждает.
- Ничего, я уже снял квартиру, пересидим там. - успокаивает Степан.
- Но почему не уехать сразу после дела? - не понимает Бесо.
- Потому, что нам нужно подождать оружие. Восемь ящиков со взрывчаткой, револьверами и патронами. Когда получим их, тогда и поедем. Это будет блестящая операция! - Степан смотрит на Ариадну и видит, что она тоже так думает. Бесо смотрит на товарища с ревностью.
- Хвастаться будем, когда всё сделаем. - бормочет он.

КРИК. Кабинет Бенциона Крика в кабаре «Варшава». В кабинете собралось около десятка вооруженных мужчин. Это старший Крика, его помощники. Они встревожены и насуплены Время от времени прибегают подростки и сообщают о погроме очередного заведения. Бенцион сидит за столом и белеет от ярости. В кабинет забегает Фима Ширман. Разъяренный, с окровавленным лицом. Бенцион дает знак и все старшие уходят. Ширман тяжело дышит, он крайне возбуждён.
- Эти подонки избили меня! Вонючие фараоны! Падлы! Набросились на меня вдесятером! С дубинками! – кричит раздражённый Фима.
- Ты поговорил с полицмейстером?
- Да, но сначала они повалили меня на пол! Избили! Держали дубинками, так, что я пошевелиться не мог! Потом только пришел полицмейстер! - Ширман ревёт от ненависти, топает ногами по полу.
- Что он сказал? - спокойно спрашивает Бенцион.
- Он сказал, что аресты будут продолжаться, пока не найдут маньяка!
- Наши люди здесь ни при чём.
- Я так ему и сказал! Он ударил меня дубинкой по голове! И сказал, что его это не волнует! Что нужно найти маньяка! Потому что если господин Бенцион не сможет этого сделать, то это сделает армия!
- Армия? - Бенцион кривится.
- Да, они введут в город казаков и солдат. А ещё они боятся. В здании полицейского управления забили досками все окна на первом этаже! Вход только по пропускам. Всюду дежурят вооруженные городовые. Полицмейстер ждёт, что вы можете ответить. Он помнит, как сгорели два отделения.
- Но он не будет останавливаться?
- Нет, он сказал, что аресты будут продолжаться, пока маньяк не будет задержан. Что это приказ Петербурга и ни он, ни градоначальник не могут его не выполнить. Так что аресты будут продолжаться. У них не хватает мест в тюрьме, то они тянут из Николаева три баржи, чтобы размещать арестованных там.
- Дерьмо! - тихо говорит Бенцион. Сосредоточено о чём-то думает. Ширман вытирает кровь.
- Я сказал ему, что вы установили награду. Тысячу рублей тому, кто укажет на маньяка. Если бы это был кто-то из босяков, мы бы его уже поймали! Это кто-то чужой! Но фараон сказал, что ему плевать! - Ширман рычит, вспомнив своё унижение. Бенцион думает.
В дверь стучат. Осторожно заглянул один из охранников.
- Полиция разгромила бордель на Дворянской. Всех арестовали. И девок и клиентов. – Крик кивает и охранник скрывается за дверью. Ширман смотрит на Крика.
- Может, бросить им какую-то кость? - спрашивает Фима. Бенцион смотрит на него с вопросом в глазах.
- Взять какого-то морфиниста, он признается в убийствах девок. В чём скажем, в том и признается.
- А дальше что? Вскоре всплывёт очередной труп с вырезанным сердцем и что дальше? - спрашивает Бенцион. Фима вздыхает и разводит руками. Бенцион думает. Затем неожиданно улыбается. Ширман следит за ним и сам немного улыбается, потому что понимает, что шеф что-то придумал. Бенцион поднимается.
- Что? - спрашивает Фима.
- Найди, кого можно быть бросить полиции. Не местного и чтобы лишнего не болтал. Быстро найди и сдай фараонам. - Бенцион идёт к двери.
- Найду! Найду!
Бенцион открывает дверь.
- Подавайте авто! - приказывает охране. Фима смотрит на него в восторге.
- Куда вы? Может мне с вами поехать? - спрашивает Ширман.
- Ищи маньяка. А я на почтамт.
Бенцион улыбается и по его лицу видно, что он нашел выход.

ГОЛЬДШТЕЙН. Бордель «У Мими». На втором этаже, в небольшом кабинете, окна которого выходят в зал, где собираются гости, сидит двое мужчин. Первый - высокий, худой человек с вытянутым лицом, пенсне и при бабочке. Это - Исаак Гольдштейн, главный из одесских сутенеров. Напротив него сидит небольшой, разговорчивый толстяк с весёлым лицом. Это - Миша Серебряник, коллега Исаака.
- Продаем всё, даже если придётся оставить бордели без девок. - говорит Гольдштейн.
- Исаак, к чему такие жертвы? Куда спешить?
- Миша, война на носу. Скоро Турция закроет проливы, в Австро-Венгрию не попадёшь, а в Румынии и своих девок хватает! Так что сейчас надо продать побольше, потому что потом несколько лет придется сидеть на бобах! - объясняет Гольдштейн.
- Ты не веришь в скорую победу русского оружия? - улыбается Серебряник.
- Миша, а вот какого хера, ты такое спрашиваешь? Тебя волнует, во что я верю, или тебя волнует, как заработать побольше? - раздражается Гольдштейн.
- Да, ты прав, это был плохой вопрос. - Серебряник поднимает руки в примирительном жесте. - Так что, опустошаем все наши бордели, грузовые девок на пароход?
- Да. Потом мы наберём новых, а вот продать уже не удастся. - кивает Гольдштейн.
- Полиция сейчас свирепствует. Могут заинтересоваться нашими планами. - предупреждает Серебряник.
- Полиция ищет маньяка, проститутки им до одного места.
- А что ты думаешь об этом маньяке?
- Миша, ты какой-то не внимательный. Я тебе говорю за дело, а ты мне засираеш голову какой-то бредом! – ещё раз раздражается Гольдштейн.
- Извини! Я понял, готовить девок. На когда? - спрашивает Серебряник.
- Пароход отплывает через два дня. Сколько у тебя есть?
- Семьдесят четыре.
- До сотни можешь добрать? - спрашивает Гольдштейн.
- Ты уверен, что мы можем столько продать? - удивляется Серебряник.
- Миша, вот-вот начнется война. Миллионы мужиков забраны от своих жен и любовниц. Думаешь, им не хочется женщин? Да ещё перед смертью! Хочется! Уже сейчас бордели, обслуживающие армии, стонут от того, что им не хватает девок. Цены поднялись вдвое, а пока мы доставим свой товар, поднимутся ещё больше! Так что не волнуйся о том, удастся ли нам продать, волнуйся о том, чтобы мы могли продать побольше!
- Понял, я наберу сотню!
- Но нам не нужно скандалов. Видишь, сейчас в моде патриотические настроения, а продавать девок не слишком патриотично. Так что они не должны знать, что мы вывозим их за границу.
- Сказать, что везем на сезон в Крым? Мол, там будет спокойнее на случай войны? - предлагает Серебряник.
- Лучше ничего не говори. Напои снотворным, ночью перевезёшь на пароход. Мы погрузим их в трюм, пароход отбудет утром и всё.
- Сколько я получу за каждую девку? - интересуется Серебряник.
- Половину цены.
- Ты берешь много. - кривится Михаил.
- А ты ничем не рискуешь. Ну и вообще, возможно это последний пароход перед войной. Хочешь подождать лучшую цену, оставайся со своими девками, я не настаиваю. - Гольдштейн улыбается. Серебряник смотрит ему в глаза.
- Хорошо, договорились. Я готовлю девок.
- Готовь. - Гольдштейн улыбается.
Серебряник уходит, Гольдштейн начинает что-то считать на листе бумаги. Определяет итог, улыбается и напевает. В кабинет заглядывает охранник.
- К вам пришли. - говорит охранник.
- Кто?
- Офицерик какой-то.
- Что хочет?
- Говорит, что у него к вам дело.
- Ты его обыскал?
- Да, револьвер забрал.
- Тогда проведи. И стой у двери.
- Слушаюсь.
Охранник выходит из кабинета, спускается по лестнице, где его ждет подпоручик Стеклов, который обещал выкупить Анюту. Охранник кивает, чтобы подпоручик шёл за ним.

ПОЛИНА+КОТОВСКИЙ. Просёлок в Бессарабии. По нему несётся авто, которое Котовский угнал со свадьбы дочери князя Гагарина-Курдзы. Из авто слышны крики и пение. В салоне авто выпивают и едят Котовский с бойцами. За ними с интересом наблюдает молодая княгиня. Она прекрасна, бандиты время от времени смотрят на нее, глотают слюнки, но стараются, чтобы Котовский не заметил их взглядов. Тот сам всё время смотрит на Полину, удивляется, что она до сих пор не испугана. Бандиты дальше выпивают и закусывают. Потом Котовский приказывает остановиться.
- Ребята, пойдите погуляйте немного. А я пока с княгиней поговорю. - говорит он. Бандиты без особого энтузиазма, но выполняют его приказ. Уходят, взяв с собой несколько бутылок вина и поднос, на который набросаны блюда с праздничного стола.
Котовский похотливо смотрит на девушку. Она смотрит на него. Котовский кривится, потому что она совсем его не боится и это его нервирует. Пододвигается к ней.
- А ты красива, дщерь славная. - говорит ей.
- А ты не очень. - отвечает Полина.
- Что? - удивляется Котовский, по которому видно, что к отказам со стороны дам он не привык.
- Какой-то ты свинорылий, пан атаман. - говорит княгиня и смеется.
- Что! Ах ты сучка! - вскрикивает Котовский и замахивается на Полину. Ударил бы, но кулак его завис в воздухе, потому что у себя перед лбом увидел атаман карманный браунинг, который направила на него княжна. По тому, как держала оружие, не было сомнений, что стрелять он умеет, а по тому, как смотрела, понятно было, что выстрелит без всяких сомнений.
Очень осторожно Котовский опускает кулак.
- Откуда это у тебя? - спрашивает хрипло.
- Подарила сама себе на последний день рождения. - весело отвечает княжна.
- А чего же ещё там, дома, не выстрелила?
- Потому что есть у меня дело.
- Какое? - Котовский удивленно смотрит на нее.
- Банки грабить умеешь? - спрашивает Полина.
- Что? - у Котовского от удивления опускается нижняя челюсть.
- Банки грабил когда-нибудь?
- Я?
- Слушай, Котовский, о тебе же вся Бессарабия шумит, какой ты грозный бандит, а ты вот мычишь, будто овца! Банки грабил, спрашиваю!
- Грабил. - кивает Котовский.
- Про «Лионский кредит» слышал? Отделение в Одессе.
- Слышал. - ошеломленно кивает атаман.
- Вот его и нужно ограбить.
- Что? Нет, нельзя, это Одесса, там Беня Крик...
- Вот ты такой знаменитый разбойник, какого жида боишься? - княгиня разочарованно качает головой. – Даже подумать не могла.
- Я не боюсь! - обижается Котовский.
- Так возьмем банк-то?
- Зачем это тебе?
- Для развлечения. А то как-то скучно здесь. Ну так как?
Котовский думает. Затем пытается схватить руку княгини с браунингом, но получает пальцем в глаз, вскрикивает и чувствует дуло у головы.
- Гриша, тебя же Гриша зовут? Давай договоримся, что ты дергаться не будешь. А то я тебя пристрелю, самой банк придется грабить. И тебе хуже и мне.
- Хорошо, хорошо! - говорит Котовский, стонет, трёт глаза, головой не шевелит, потому что дуло упёрлось в голову.
- Договорились. Теперь забирай свою шайку и поедем. Нам нужно убираться отсюда, потому что отец будет искать. А в руки моего папаши тебе сейчас лучше не попадать.
- Да! - кивает Котовский, выходит из машины, кричит: - Хлопцы, поехали!
Те возвращаются, смотрят на ещё бледного Котовского, который трёт глаз. Улыбаются.
- Что-то ты быстро, Гриша. - говорит один.
- Не в коня корм? - поддерживает другой.
- Поехали! – раздражённо орёт Котовский.
Бандиты смеются, лезут в салон, авто трогается.

КРИК. Господин Бенцион сидит в кабинете начальнику почтамта. Вокруг него бегает сам начальник, очень взволнованный появлением гостя.
- Может чая, Бенцион Менделевич?
- Нет, спасибо. Телеграмму доставят на сам хутор?
- Да, Бенцион Менделевич, я приписал о срочной доставке. И курьер ждать ответа, который сразу же отправит. Может, вы хотите пообедать? Я могу заказать еду в вокзальном ресторане! - суетится начальник. - Я так вам благодарен за то дело, Бенцион Менделевич, вы просто меня спасли!
Начальник вытирает пот со лба.
- Мне нужен покой. - тихо говорит Бенцион.
- Да, да, конечно! Оставляю вас, если что-то потребуется, скажите, я буду в приемной!
Начальник уходит, Бенцион остается. В дверь стучат. Заходит Ширман, с перемотанной головой, весь в свежей крови.
- Нашёл маньяка. Цыган. Его свои же из табора прогнали за что-то. Только приплёлся в Одессу, так что его никто тут не видел. - докладывает Фима.
- Признался во всём? - спрашивает Бенцион.
- Во всём. Ну, не сразу, пришлось немного поработать, но признался. Он сейчас в авто, хотите его посмотреть?
- Нет, вези в полицию.
- Что-то не хочется мне снова в полицию. - Фима чешет побитую голову, но Бенцион не обращает на него внимания.
- Отдашь цыгана, скажешь полицмейстеру, что вскоре я сам приеду.
- Хорошо, Бенцион Менделевич. - Фима собирается уходить.
- И это, хоть умойся и руки вымой, а то в крови весь, будто мясник. - приказывает Бенцион.
Фима смотрит на свои толстые кулаки.
- Это я с цыганом тем, немного испачкался. - объясняет Ширман.
- Умойся и езжай в полицию.
Фима уходит, Бенцион сидит в кабинете дальше, когда снова стук в дверь. Это начальник почтамта, до сих пор очень взволнованный.
- Бенцион Менделевич, пришел ответ! - говорит он и осторожно выглядывает из-за двери.
- Давай. - говорит Бенцион.
Начальник торжественно заходит, держит в руках небольшой серебряный поднос, на который лежит телеграмма, деликатно прикрытая листом бумаги, чтобы нельзя было прочесть ее содержание. Бенцион хватает телеграмму, там только одно слово: «Еду». Крик улыбается довольный, прячет телеграмму в карман и уходит. Начальник почтамта проводит пана Бенциона на улицу и долго смотрит вслед его авто.

АНЮТА. Парадный вход в кабаре «Варшава». Подходит Анюта. Перед дверью стоит швейцар, плотный мужчина в красном мундире. Строго смотрит на девушку, которая немного смущается.
- Тебе чего?
- Я к Александру Вильгельмовичу. – взволновано говорит Анюта.
- Он сейчас занят, у него репетиция! - грозно говорит швейцар.
- А когда будет свободен?
- Он мне не отчитывается! - гремит швейцар. Стоит у двери, весь вытянулся, как на посту, хотя утро, кабаре ещё не работает.
Анюта растерялась, уходит. Стоит. Потом набирается решимости и снова подходит. Выставив вперед визитку хормейстера.
- Вот, он мне карточку свою дал, сказал приходить и меня проведут! - без остановки тараторит она швейцару. Тот сначала смотрит грозно, затем берет карточку, рассматривает, кивает.
- Ну ладно, пошли. - открывает двери, ведет Анюту внутрь. В большом зале кабаре пусто, но не на сцене, где поет целый хор девушек под руководством хормейстера. Поют игривую песню. Хормейстер смотрит на хор и ничего не замечает. Так что швейцар с Анютой ждут, пока хор закончит.
- Ну так другое дело! - кричит довольный хормейстер. Швейцар касается его плеча.
- Вот, к вам. - говорит он и указывает на Анюту. Хормейстер очень радуется девушке.
- О, Аннета! Подготовили песню?
Анюта так волнуется, что даже не может ответить, только кивает.
- Девушки, перерыв десять минут! Потом прогон вечерней программы! - говорит хормейстер. Девушки быстро разбегаются со сцены. Хормейстер показывает Анюте, чтобы она поднималась туда. - Выходи и пой.
- Выходить? – Анюта с испугом смотрит на сцену.
- Выходи, выходи, не бойся. Зал пустой, слушать буду только я. Давай, быстрее, у нас нет времени!
Анюта поднимается на сцену. Очень волнуется.
- Милая, пой, время идёт! - говорит ей хормейстер. Она начинает петь. Её голос дрожит и ломается, хормейстер опускает голову и морщится. Анюта топает ногой в сердцах.
- Сейчас! - она замолкает, глубоко дышит, сжимает руки в кулаки, а затем снова начинает петь. Уже значительно лучше, показывает мощь и красоту своего голоса. Хормейстер поднимает голову, в его взгляде появляется увлечение. В зал начинают заглядывать люди, которые услышали пение. Хористки, рабочие сцены, несколько официантов. Все внимательно слушают, а потом громко аплодируют Анюте. Она смотрит на хормейстера. Тот встаёт, подходит к сцене, смотрит на девушку снизу вверх.
- Это было прекрасно. Я возьму тебя на работу.
- Я не могу уйти из старой работы. - говорит она.
- Я поговорю с моим хозяином, а он поговорит с твоим. За это не волнуйся. - уверяет хормейстер. - Ещё что-то спой. Я хочу тебя услышать снова.
Она поет. Кусочек арии. Хормейстер хлопает в ладоши.
- Ты знаешь итальянский?
- Нет, выучила наизусть. Эту арию всегда ставит на патефоне один клиент, он итальянец, говорит, что эта ария его возбуждает. - говорит Анюта, а потом краснеет.
- Теперь у тебя будут не клиенты, а восторженные почитатели. Готовься к изменениям в жизни, Аннета. – восторженно говорит хормейстер.

ЭСЕРЫ. Извозчик едет возле конторы Савелия Костаки, из которой выходят последние посетители. Охранник закрывает за ними дверь. Извозчик, а это Бесо Мгеладзе в парике и с приклеенной бородой, разворачивается, снова проезжает возле конторы. Видит, как с одной стороны к ней приближается Ариадна в белом платье, а с другой Степан Кораблёв. Бесо снова разворачивается и останавливается метрах в тридцати от входа в контору. По плану Ариадна должен постучать в дверь. Охранник не заподозрит угрозы в очаровательной женщине, откроет дверь, чтобы спросить. Ариадна наставит на него велодог, миниатюрный револьвер, который спрятан у неё в сумочке. Тут как раз подойдёт Степан, наставит уже наган, заведёт охранника внутрь и ударит по голове. Свяжет руки и запихнет в рот кляп. Ариадна пройдёт дальше, найдёт Костаки и попытается отвлечь его. Затем подойдёт Степан, они свяжут советника градоначальника, заберут деньги, собранные за день и выйдут. Бесо подхватит их и повезёт за город. Ему не нравится такая второстепенная роль, но кто-то должен быть и надёжным возницей. Степан разработал этот план и имеет право на его выполнение. Сам Бесо предлагал грабить банк « Лионский кредит». Но это показалось сложнее, потому что там было сразу несколько вооруженных охранников.
Ариадна приближается к двери Костаки, Степан немного отстает, вот-вот все должно начаться, когда на улицу вылетает две брички с полицейскими. Они быстро едут к двери Костаки и там останавливаются. Ариадна удивленно на них смотрит, проходит мимо, как будто просто прогуливается. Степан тоже проходит, не обращая внимания. Из дверей конторы выходит Костаки. Он и сам удивлён полицией.
- Что такое? - спрашивает он.
- Приказ градоначальника обеспечить вам охрану. В городе сейчас неспокойно. - говорит пристав. – Прошу в бричку.
Костаки приказывает охраннику остаться, садится в одну из бричек и в сопровождении полиции удаляется. Ариадна садится в бричку к Бесо, они едут, подбирают ошеломленного Степана.
- Чёрт побери! Я три вечера следил! Ни разу не было полиции! Только Костаки и охранник! Останавливали извозчика и ехали в банк! Откуда полиция? – сокрушается Степан.
- Возможно, это из-за тех арестов. Полиция громит заведения Крика, так что градоначальник испугался, что бандиты попытаются ответить. - говорит Ариадна. - Вот и послали полицию.
- Надо заниматься банком. - заверяет Бесо. - Там у нас больше шансов.
Степан хмурится, дальше едут молча.

АНЮТА. Комната отеля. В ней, за столом сидят двое: мужчина лет пятидесяти, в мундире железнодорожного начальника, и подпоручик Стеклов, который обещал выкупить Анюту. На столе лежит лист гербовой бумаги. Стеклов нетерпеливо смотрит на железнодорожника.
- Дядя, ну чего мы ждём? Документ заверен у нотариуса, я поставил подпись. Давайте завершим дело!
- Павел, меня очень не нравится твой спешка. И меня беспокоит то, для чего тебе понадобилась аж тысяча рублей, за которые ты готов отказаться от своей доли наследства. - говорит железнодорожник.
- Дядя, если бы я продавал свою долю не спеша, я мог бы получить в несколько раз больше. Такая хорошая маржа разве не отвечает на все ваши вопросы? - язвительно говорит Стеклов.
- Павел, ты предлагаешь выгодную для меня сделку, это правда. Но ты мой племянник. И после смерти твоего отца я, хотя бы частично, отвечаю за тебя. Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей.
- Я не наделаю!
- Почему ты не можешь сказать, для чего тебе так срочно понадобились деньги?
- Потому что не могу.
- Ты проигрался в карты?
- Я не играю в карты.
- Тогда женщина?
- Дядя, вы хотите завершить это сделку, или нет? - нервно спрашивает Стеклов.
- Павел, я хочу, чтобы с тобой все было хорошо.
- Тогда доверяйте мне!
- Павел, ты еще ребенок...
- Вот-вот начнётся война, я пойду на фронт, под пули! Почему-то для этого я вполне взрослый! - раздражается Стеклов. Его дядя поднимает руки.
- Ну, хорошо, хорошо, делай, как знаешь. Сейчас выпишу тебе чек.
- Чек? Почему чек? Почему не наличные? - Удивляется Стеклов.
- Потому что Одесса - очень опасный город. Не знаю, зачем тебе деньги, как ты их собираешься тратить, но помни, что здесь на твои деньги будет очень много желающих. Я об этом помню, поэтому всегда беру в Одессу совсем немного наличных. И тебе советую поступать так же. Здесь слишком много воров. Не забывай об этом, когда будешь забирать деньги в банке. - говорит дядя и выписывает чек. Подаёт Стеклову. Тот быстро пишет расписку о получении денег. Прячет чек во внутренний карман. Он очень доволен.
- Дядя, поздравляю вас с замечательной сделкой! - говорит подпоручик.
- Главное, чтобы тебе на пользу. - вздыхает тот.
- Передавайте привет тете Марии, а также Верочке и Елизавете.
- Обязательно. Приезжай в гости, когда сможешь.
Они жмут друг другу руки и на том расходятся.

АМЕРИКАНЦЫ. Отдельный кабинет в ресторане «Тиволи». Там сидит человек в штатском, но с осанкой военного. Среднего роста, с короткими, чёрными с проседью волосами. Это - полковник Народицкий, начальник Одесского охранного отделения. Напротив него сидит Лаки Фимкин в безупречном черном костюме. Полковник смотрит на Фимкина с презрением, кривится, будто лимон ест, а Лаки указывает на несколько газет, лежащих на столе.
- Я недавно вернулся из Америки и был удивлен тем, с какими трудностями сталкиваются стражи порядка в Российской империи. - притворно беспокоится Лаки и берёт газеты. - Ну вот, например, суд присяжных оправдал анархистов, которых обвиняли в убийстве агента охранного отделения. Или вот статья о скандале, который возник из-за обыска в квартирах двух эсдемов. Адвокаты доказали, что обыск проходил незаконно. И это только случаи за последнюю неделю. Даже не представляю, как в таких условиях можно бороться с бунтовщиками. В Америке такие вопросы решаются иначе.
Лаки кивает, Народицкий кривится ещё больше.
- К чему ты ведёшь? - спрашивает полковник не слишком вежливо.
- Я веду к тому, что мы, группа патриотов, сознательных жителей Российской империи, хотели бы помочь охранному отделению в его нелегкой борьбе с врагами правящего дома.
- С каких это пор жиды стали волноваться о правящем доме? - с выражением брезгливости спрашивает Народицкий.
- С недавних. - говорит Лаки и удерживает на лице вежливую улыбку. - Мы бы хотели предложить охранному отделению свои услуги.
- И что же вы можете? - язвительно спрашивает полковник.
- Многое, господин полковник. Чтобы не быть голословным, я бы хотел продемонстрировать вам наши возможности.
- Каким образом?
- У вас есть группа бунтовщиков, которая вас больше всего донимает?
Народицкий смотрит на Фимкина.
- Мы - мощное ведомство и нас никто не в состоянии донимать! - говорит полковник. Он раздражён.
- Хорошо, сформулируем иначе. Есть такая группа смутьянов, от которой вы бы хотели избавиться как можно скорее? - говорит Фимкин.
Народицкий, присматривается к нему. Фимкин всё так же вежливо улыбается.  Подполковник кривится, уже собирается встать и уйти, но потом остаётся на месте.
- Есть подпольная типография. По нашим данным, эсеровская. В последнее время они печатают всякую ерунду о маньяке. Точнее о том, что якобы есть связь между маньяком и влиятельными людьми города, поэтому власть не хочет расследовать преступления маньяка. Этот возмутительный бред несколько мешает нам.
- Есть какие-то выходы на типографию?
- Пока нет. Мы арестовали двух распространителей, но они не признаются, где брали  листовки.
- Отпустите их. Прямо сегодня, в два часа дня. Я со своими друзьями поговорю с ними и, уверен, мы сможем помочь вам с этой типографией. - Фимкин кивает.
Народицкий смотрит на него уже с интересом.
- И что взамен? Чего ты хочешь?
- Я хочу, чтобы полиция не замечала меня и моих друзей. Мы будем работать на благо империи и хотим, чтобы нам не мешали. - говорит Фимкин.
- В чем именно не мешали?
- В нашей деятельности. Надеюсь, что о ней поговорим позже, когда мы покажем вам, на что способны.
Полковник задумывается. Потом кивает.
- Что ж, хорошо. Распространителей отпустят, сегодня в два, через чёрный ход. Но если после этого я не получу хороших новостей по типографии, то восприму это, как враждебное действие с вашей стороны. - говорит Народицкий. - А на вражеские действия я реагирую резко!
- Я уверен, что нас ждёт долгое и плодотворное сотрудничество. - заверяет Фимкин. Подаёт руку полковнику. Тот презрительно кривится, не пожимает её, встаёт и уходит. Улыбка не покидает лицо Лаки.

КРИК. Здание Одесского полицейского управления. Окна на первом этаже забиты досками, в окнах второго этажа видно много вооруженных полицейских. Появляется авто с открытым верхом. В авто только водитель и Бенцион Крик на заднем сиденье. В полицейском управления начинается суматоха.
- Крик едет! Сам Крик едет!
Авто подъезжает к парадному входу, водитель выскакивает, открывает двери для пана Бенциона. Тот выходит и поднимается по лестнице. Двери в здание закрыты.  Пан Бенцион стучит. Тишина. Наконец слышно грохот замков и засовов, дверь открывается. Из-за неё выглядывает испуганный пристав, который руководил арестами.
- Я бы хотел поговорить с господином полицмейстером. - говорит пан Бенцион.
- Он ждёт в-в-в-вас. - испуганно говорит пристав.
Пан Бенцион заходит внутрь. Видит за дверью несколько десятков городовых. Проходит к лестнице, поднимается на второй этаж, там снова много полицейских. Все расступаются перед ним. Вот дверь кабинета полицмейстера. Пан Бенцион заходит. В кабинете, за столом сидит сам полицмейстер, перед столом сидят два его заместителя. Все трое напряжены.
- Добрый день. - говорит пан Бенцион.
- Здравствуйте. – отвечает полицмейстер, голос которого заметно дрожит.
- Вы не могли бы нас оставить? - пан Бенцион смотрит на заместителей. Те смотрят на полицмейстера. Тот колеблется, наконец, кивает. Заместители выходят. Полицмейстер опускает правую руку к ящику, в котором лежит наган. Пан Бенцион ждет, пока заместители выйдут, молчит и дальше.
- Что вы хотите? - первый не выдерживает полицмейстер.
- Я хочу, чтобы на землю Одессы вернулся порядок и спокойствие. - улыбается пан Бенцион.
- Спокойствия не будет, пока маньяк не будет задержан! - говорит полицмейстер, его голос предательски дрожит.
- Разве маньяк уже не у вас? - спрашивает пан Бенцион.
- Этот цыган? - кривится полицмейстер. – Да это же смешно. Он ни разу не бывал в Одессе! Пан Бенцион, руководство из Петербурга требует от меня действий и активных действий! Мы достаточно хорошо сотрудничали с вами и поверьте, что я сделал очень много для того, чтобы Одесса не пострадала. Сюда хотели вводить войска! И введут, если появится ещё хоть одно тело жертвы маньяка! А оно появится, несмотря на то, что цыган во всём признаётся!
- Многие невинных людей попало в тюрьмы, многие заведения больше не работают. Кому это выгодно? - спрашивает Крик.
- Люди будут оставаться в тюрьмах и заведения не будут работать, пока маньяк, настоящий маньяк, не будет найден! Более того, аресты будут продолжаться и дальше. Этого требует Петербург! Я не могу ничего сделать, кроме как выполнять! - голос полицмейстера дрожит ещё больше. - На конец лета в Одессу запланирован визит государя-императора с семьей. К тому времени, люди должны забыть и думать о маньяке. Такие требования я получаю из столицы!
Полицмейстер почти оправдывается, господин Бенцион улыбается.
- А что в столице скажут, если делом маньяка займется Иван Карпович Пидипрыгора? - тихо спрашивает Крик. Полицмейстер ошеломлённо пялится на него.
- Что? Сам Иван Карпович Пидипрыгора? Лучший сыщик империи? Но он живет у себя на хуторе!
- Иван Карпович откликнулся на просьбу лучших граждан Одессы помочь найти кровавого убийцу, жертвами которого становятся невинные девушки и репутация нашего города.
- Откликнулся? - недоверчиво переспрашивает полицмейстер. - Но известно, что у Ивана Карповича много дел. Когда он сможет прибыть в Одессу?
- Он уже выехал. Завтра он будет здесь. Но он попросил о двух вещах. Во-первых, о его приезде никто не должен знать, потому что он не хочет спугнуть маньяка. Во-вторых, нужно отпустить всех арестованных за последнее время, сделать вид, будто власть поверила, что маньяк задержан. Это нужно, чтобы настоящий маньяк поверил и успокоился.
- Отпустить всех? И Иван Карпович будет действовать тайно? - с подозрением спрашивает полицмейстер.
- Тайно. - кивает пан Бенцион. - Но он хочет встретиться завтра с вами, чтобы обсудить детали расследования.
- Со мной? Я с большой радостью повидаюсь с лучшим сыщиком империи! - полицмейстер убирает руку с револьвера в столе и начинает поправлять свой мундир.
- Встретитесь не здесь, потому что Иван Карпович не хочет светиться, а где-то в другом месте. Например, в «Варшаве». – говорит пан Бенцион.
- Нет, давайте лучше на нейтральной территории. Ресторан «Садко». - предлагает полицмейстер. - И ещё один вопрос. Насколько я знаю, услуги Ивана Карповича стоят недешево...
- Их оплату возьмут на себя лучшие граждане Одессы. Но для этого нужно, чтобы невинные люди вышли из тюрем, а заведения возобновили свою работу. - повторяет пан Бенцион.
Полицмейстер задумывается, смотрит на Крик, который сидит с вежливой улыбкой.
- Это сам Иван Карпович! Пидипрыгора! Уже едет к нам! - перечисляет полицмейстер.
- Да. – пан Бенцион кивает. - Итак, могу я сообщить лучшим гражданам Одессы о том, что трудности заканчиваются и жизнь возвращается на привычные рельсы?
Полицмейстер думает. Затем кивает.
- Да, можете сообщить. Но я сообщу в Петербург о приезде самого Ивана Карповича.
- Хорошо.
- И, я надеюсь, лучшие граждане Одессы не будут против того, что приезд знаменитого сыщика будет считаться моей инициативой? - спрашивает полицмейстер.
- Лучшие граждане поддерживают все решения в пользу Одессы. И очень рады, что уже сегодня многочисленные отцы и матери вернутся в свои семьи. Так? – пан Бенцион смотрит на полицмейстера.
- Да. - кивает он. - Сейчас же отдам приказ.
- Спасибо. Тогда до встречи, завтра.
Пан Бенцион идёт из кабинета, заместители полицмейстера испуганно смотрят на него. Пан Бенцион выходит из здания управления, садится в авто и уезжает. Между тем, в управление начинается суета, с окон первого этажа снимают дощатые щиты, двери открываются.