Пришла ко мне соседка Татьяна по общественным домовым делам (ставим новую дверь в подъезде). Сели пить чай. Вижу, что Татьяна чем-то расстроена. Расспрашиваю.
– Помнишь мою приятельницу Свету, – говорит она. – Ту, что у меня кровать купила два года назад.
Да, я эту эпопею с кроватью еще не забыла. У Татьяны случилось горе, скоропостижно умер муж. На новых своих кроватях с ортопедическими матрацами они не проспали и год. Теперь одну кровать надо было продавать. Через объявление – потеряешь много денег, которые в новых обстоятельствах далеко не лишние (Татьяна к тому же затеяла ремонт, ей требовалось сменить обстановку, чем-то себя занять). А Света давно жаловалась Татьяне, что ей пора менять свою мягкую мебель. Особенно плоха была стоявшая в спальне тахта: пружины выпирают, какие-то ямы, обивка протерта. Тут бы и пригодилась Татьянина кровать, тем более предлагала она ее на тридцать процентов дешевле (амортизацию все же учла). Света дала свое согласие на покупку, предупредив, что деньги отдаст тогда, когда будет ими располагать. Прошло несколько месяцев, но дело не двигалось до тех пор, пока Татьяна сама не наняла машину и не перевезла кровать к Светлане – для ремонта нужно было освобождать комнату. Светлана сразу оценила комфорт, а расплатилась за кровать совсем недавно, но Татьяна и этому была рада. Ну, спала Светлана два года фактически на чужой кровати, но зато бока не болели у человека…
– Что же теперь случилось, – спрашиваю я соседку.
Оказалось, что Светлана поделилась с ней своей новой проблемой. В наш город переехали дети одной из ее подруг, живущей в соседней области. И вот эти молодые люди (брат с сестрой, обоим далеко за 30) очень активно стали с ней общаться. Приезжают поздравить практически с каждым праздником, помогают устроить застолье, потом частенько и на ночь остаются. Ремонт в своей трехкомнатной квартире делали, так неделю у Светланы жили. Мол, пыльно очень ремонтироваться. В общем, если учесть, что Света гипертоник, да и давно уже пенсионерка, деликатностью ее новые друзья явно обделены.
– И праздников как-то много оказалось теперь в Светиной жизни, эти ребята даже день ВДВ отмечают, – рассказывает Татьяна. – Светлана от них в последний раз пряталась у своей родни.
– Что за люди! – говорю я с возмущеньем. – Но почему Светлана не может им объяснить, что ей тяжело такую бурную жизнь вести?
– Из-за этого я и расстроилась. Светлана сказала мне с какой-то гордостью и вызовом даже, что она не умеет говорить «нет», не так воспитана. А я вспомнила про кровать и решила, что, наверное, я заставила ее сделать эту покупку. Света мне тоже не смогла отказать. Вот и переживаю теперь…
Что сказать в утешение соседке? Сама то я прожила жизнь с умением говорить «нет». И, наверное, затрачивала при этом свои нервные клетки там, где вполне можно было бы плыть по течению, соглашаясь с мнением более харизматичных личностей. Отлично помню, как в молодые еще годы я училась говорить «нет». Только один эпизод расскажу.
Во время нашей летней практики на подмосковной биостанции мне исполнилось двадцать лет. Получаю поздравительные открытки, а среди них извещение на бандероль. И вот с почты ближайшего села принесла небольшую коробку. В ней карандашница в виде ствола дерева с сидящей на ветке птицей, сделанной из шишки. Сувенир подписан «Карандашница Филин». Это моя сестра так меня поздравила, не дожидаясь моего приезда в родной город, который состоялся бы только через месяц. Да и сама сестра тоже была далеко от дома, работала как практикант на одной из строек Южного Урала. Постаралась она, нашла для меня этот шедевр местной промышленности.
Всем обитателям нашей палатки сувенир понравился. И повеселило его название, потому что одним из преподавателей на практике был зоолог по фамилии Филин. Вот такое совпадение! И тут нашей старосте Марине пришла в голову отличная мысль – порадовать преподавателя, вручив ему мою карандашницу. Староста пользовалась авторитетом, поэтому ни от кого из студентов нашей группы я не услышала протеста. И, кажется, меня, когда я отказалась передаривать карандашницу, тоже никто не поддержал. Если бы было иначе, изгладился бы, наверное, этот эпизод из моей памяти.
Со старостой мы разошлись вскоре по разным кафедрам (она пошла именно в зоологи), но мое «непослушание» Марина не забыла и однажды пыталась по комсомольской линии мне навредить, к счастью, безуспешно. А своим тогдашним решением я горжусь: не жадность мною руководила, всегда дороги были мне мои близкие, а значит и подарки от них.
– Татьяна, – обращаюсь я к соседке, – я так понимаю, что ты в отличие от Светы умеешь говорить «нет». Вспомни, когда тебе это пригодилось в жизни и на этом успокойся.
– Да далеко за примером ходить не надо. Вот при увольнении стала меня начальница уговаривать остаться. Я говорю ей, что ухожу, серьезно подумав над тем, смогу ли я прожить на одну пенсию, а она никак не поймет, что решение принято уже. Начальник отдела вроде лучше меня знал, не стал переубеждать. Правда, фразу бросил странную, что, мол, не будет «мне руки выкручивать». Но я такие начальственные игры не понимаю, поэтому на «заслуженный отдых» ушла в намеченный срок и с легким сердцем.
– И ведь не жалеешь? – спрашиваю я Татьяну.
– Конечно, нет. Еще одну зиму в нашей лаборатории, где в морозы температура выше тринадцати градусов не поднималась, я бы без болячек не пережила. Температурный режим поменять мне никто не обещал.
– Ну вот, а теперь представь на твоем рабочем месте Светлану. Тянула бы она лямку до тех пор, пока начальству это было бы нужно. Хотя вспоминаю я, что вид у Светланы какой-то безмятежный. Может, и не так уж тяжело ей живется с этим неумением говорить «нет»…
Фото автора