— Современные родители слишком много позволяют своим детям, прощают их за то, за что нужно было бы наказать. Дети совсем наглые приходят в школу, — говорил старый и опытный учитель русского языка, — Объяснять ребенку необходимость учебы должны родители, а не мы. Учитель такой же работник, как и остальные. Невозможно добиться высокой производительности, работая с бракованным материалом.
Такая типичная ситуация с типичными учителями и типичными учениками произошла в учительской типичной общеобразовательной школы Санкт-Петербурга. В учительской было много преподавателей: кто-то обедал, кто-то заполнял свои документы, а кто-то готовился к следующим урокам. Среди них всех присутствовала молодая преподавательница Алена Алексеевна, которая только устроилась в школу. Она сидела за большим столом и плакала после урока в 11 “А” классе. К слову, это был лучший класс в истории этой школы.
— Вы слишком мягкая и гуманная, ходите и жалуетесь постоянно, вот вас и не слушают, — сказала учительница географии, — Нынче дети в школе не только не знают, в чем ценность знаний, но и не ориентируются в том, что такое уважение. Чего вы еще от них хотели?
— Вот именно! Я преподаю уже 35 лет. В последнее время каждый раз, когда я захожу в кабинет на урок, я прям чувствую, как в воздухе витает безнаказанность. Абсолютно никакой дисциплины. В советское время такого не было — всех бы давно уже повыгоняли из школы. Бездельники, — сказала учительница физики, — Сейчас ученики – всё, а учитель – ничто. Вообще никакой управы. О каком уважении может идти речь? Они уважают только матерные обращения со стороны своих сверстников и тех учителей, которые, во избежание лишних проблем, ставят хорошие баллы всем подряд.
— Они считают, что раз являются самыми лучшими учениками, то могут вести себя, как хотят. Ставьте им двойки за поведение, и как только они поймут, что никто не получит красный диплом и золотую медаль, так сразу успокоятся, — попивая кофе, рассуждала Ольга Сергеевна, — Правильно говорила моя сестра, что большинство современных молодых учителей просто заигрывают со своими учениками.
— Да не все так плохо, успокойтесь, Ольга Сергеевна. Лично у меня все прекрасно, и все дети – умники и умницы, — сказал молодой учитель математики, взял папку и вышел из кабинета.
— Я к ним со всей душой, не кричу, не делаю выговоров, не оскорбляю, не унижаю, всегда даю шанс исправить оценку, а они постоянно отвлекаются, не слушают меня, разговаривают и шумят на уроках. Иногда мне вообще приходится уговаривать их учиться. Не работа, а пытка какая-то, — вытирая слезы, говорила Алена Алексеевна.
— Послушайте меня, — перебила учительница литературы, которая вошла в учительскую за документами и краем уха слушала, о чем разговаривают учителя, — Преподавание – это невероятно сложный род деятельности. Не побоюсь этого сказать – один из самых творческих. Вас же учили как работать с детьми, не так ли?
— В том-то и дело, что то, чему учили, совсем не подходит под то, что происходит в этой школе, — вытирая слезы, ответила Алена Алексеевна.
— Вас просто сейчас изучают. Исследуют, так сказать, границы дозволенного вами. Не нужно думать, что дети белые и пушистые и ждут, пока вы их чему-нибудь научите. У младших классов в голове игры, а у старших свой океан забот. И не слушайте вы Ольгу Сергеевну, не ставьте никому двойки за поведение, не провоцируйте детей. Ах, да, по поводу родителей. Давайте родители будут учить своих детей всему, чему учат в школе? Почему бы и нет? Школа учит уважать тех, кто этого достоин.
— А не слишком ли многого хотят? Зарплаты у нас смешные до безобразия. Мне, конечно же, хочется работать, совершенствоваться в этой сфере, да руки опускаются, когда понимаешь, что твой труд никому не нужен и ничего не стоит, а по вечерам в голове при составлении методик крутятся мысли: «Где денег взять?». Не дело это! Вон, я старшим классам рассказываю о своей жизни, и им всем интересно, слушают меня, а к экзаменам подготовиться они и дома могут, — сказала Ольга Сергеевна.
— Именно! Платили бы больше – учили бы лучше, — сказал учитель физкультуры, слушавший развернувшееся обсуждение.
В это же время на первом этаже возле гардероба на лавочках сидели ученики 11-го “А” класса. Они все были очень дружные, постоянно проводили время вместе и на переменах собирались всегда в одном и том же месте: на первом этаже на лавочках. Так же как учителя обсуждали учеников, ученики обсуждали учителей.
— Вы слышали, что Алена Алексеевна плачет постоянно в учительской после нас? – сказала одна из учениц.
— Да она постоянно плачет. Вот куда она сейчас ушла с урока? Опять сейчас замдиректору пожалуется, а та нас отчитывать будет. Сколько можно? Мы уже давно не в пятом классе.
— Вот именно. Мы самый лучший класс в истории этой школы, а отношение к нам, как к детям каким-то. Пусть идет в садик преподавать и плачет там с детьми, — рассуждал Артем.
— Ладно Алена Алексеевна, так вспомните Ольгу Сергеевну по истории. Откуда она вообще к нам пришла? Почему мы должны слушать рассказы о ее жизни, когда у нас на носу ЕГЭ? И главное: вот сейчас она никак не занимается нашей подготовкой, а как только мы все сдадим экзамены на отлично, скажет, что это все благодаря ее стараниям. И будет потом перед другими классами восхвалять себя и местами нас, как плод ее стараний.
— Ага, да. По-любому. Или географичка. Ну вот для чего нам конспекты писать сейчас? Нам заняться больше нечем? Зачем нам столько домашки по географии? Ведь говорили же ей, что у нас сейчас подготовка к экзаменам, но нет — надо задавать много домашки по географии. У меня на последнее задание по ней половина выходных ушла.
— Помните, как в прошлом году нас заставляли купить новые учебники по физике или дополнительные книги по английскому? Помните? А помните, как много мы из них прошли? Да мы даже половину учебника по физике не прочли, а книги по английскому всего пару раз за год использовали. А сколько шуму было! Мы всем двойки поставим, кто не купит. Бла-бла-бла. Бестолковые учителя, — вставила свое слово Маша.
— Да они у нас все самые умные и предметы их все самые важные. Помните биологичку? «Мне за вас копейки платят, и я не обязана терпеть ваше хамство». А почему хамили? Не потому ли, что она постоянно кричала, не давала вопрос задать и постоянно контрольные устраивала, чтобы показать, что мы глупые и ничего не знаем. Когда не слушались ее, тогда ставила двойки за поведение и грозилась оставить на второй год. Вот зачем идти работать учителем, если ты неадекватный? Ах, да, это же они из-за нас неадекватными такими стали. Это же мы во всем виноваты, — не сдержавшись, встряла в разговор лучшая ученица класса, — Должны были понимать, что им предстоит в дальнейшем, и сколько им будут за это платить. Не за деньгами же шли, как я понимаю. Ради денег выбирают другие профессии, согласитесь.
— Уважения им мало. А за что уважать-то? Как говорила учительница по физике: «Педагогика – это профессия. Я хожу на работу, а не с друзьями-учениками общаться.» У-у-у, как сказала... Слушайте все ее и повинуйтесь. А если не будете, то она вам двойку поставит или контрольную всем даст, характер покажет, — то смеясь, то делая лицо серьезным, говорил Сергей, — Про биологичку и ее закосы я вообще молчу.
Так и прошла в полнейшем взаимонедопонимании и закрытости перемена в типичной школе типичного района Санкт-Петербурга среди типичных учителей и типичных учеников.