Начало здесь
http://www.proza.ru/2014/04/04/941
**************************************************
Весенняя ночь обещала быть неспокойной. Первая гроза в этом-то году. И это в марте! Дождь тысячами гномичьих каблучков застучал, забегал по крыше. Во дворе тявкнул, звякнув цепью, а потом и радостно взвизгнул верный Пират. Значит, свой кто идет.
- Пустишь, что ли? Здравствуй!
На пороге стоял высокий мужчина в плащ-палатке. Стряхнул капли с могучих плеч, поправил пятерней русые кудри.
Тетя Зина нехотя оторвалась от газеты:
- Ну, заходь, раз пришел…
- Ты мне не рада, что ли? А я хотел на ночь остаться. Да и поговорить есть, о чем.
- Оставайся, кто ж тебя гонит. А говорить о чем будем?
- Об Ольге.
Старушка руками всплеснула, подхватилась с места, как молоденькая, да газетой, что читала, гостя своего – по рукам, по груди… Хотела бы по лицу, только не достать было.
- Ты что наделал! Что наделал-то! Я ж тебя просила, уж так просила… Что ж ты так с девчонкой-то… Как же она теперь! Что будет-то?
Великан аккуратно, чтобы старушку ненароком не задеть, отмахивался от летающей газеты, улыбался кончиками губ и сверкал синими, как лесной колокольчик, глазами:
- Мам, ладно тебе! Ну, не сердись. От судьбы не уйдешь. Не твои ли слова? Порадуйся за нас лучше. И за себя. Ты бабушкой скоро станешь. Василиска у тебя будет. Вну-у-учка. – Произнося последнее слово, он улыбнулся еще шире.
Старушка осела на табурет:
- И это успел… Паразит ты и есть… Что теперь будет-то? Что с девчонкой будет? Ты о ней думал? Эх, мужики… Всё о себе только. Как ты ей скажешь теперь, что ребенка свово она должна будет жителям лесным на воспитание отдать, если хочет живым его сохранить? Как я ей в глаза смотреть буду? Как скажу, почему не объяснила, не подсказала? Молчишь… То-то и оно. Ты ж не знаешь, каково это… Дитя своё родное глазком одним всю жизнь видеть. Да обнимать, когда позволят…
Леший присел рядом. Она провела дрожащей рукой по густым кудрям:
- А как ты на отца-то похож стал… И глазищи такие же. И волосы… Он же, отец твой…
- Мам, я помню всё. Ты ж сто раз рассказывала! И про то, как волки на стадо напали, и про то, как ты с коровой своей через лес пыталась бежать, и как ногу она сломала, и как отец «будто из дерева вышел», волков разогнал, Буренку твою вылечил. И про то, как с Чуковским он дружил, а тот потом сказку про него написал. Только сделал Айболита своего дедком стареньким, чтоб детям понятней было… Всё помню, мам…
- Ах, помнишь? А про то, где твой отец сейчас, тоже помнишь? Помнишь, что Дух лесной заточил его в дереве, как про тебя-то узнал… А про вас теперь прознает? Камнем тебя каким сделает? Я всю жизню дуб обнимаю, а Олюшка на камень холодный слезы лить будет? Ну, что молчишь-то?
- Мам, не будет такого! Мы у тебя сначала поживем. Я девочек своих в лес не выпущу. А потом, может, уедем куда. Что, наш лес – единственный, что ли?
- Ага. В джунглю давай езжай… Глупый ты… Где родился, там и сгодился, сынок… Ну, а ты к Духу-то еще не ходил?
- Ходил. Вот сейчас от него только.
- Ну?
Леший махнул рукой:
- Гроза, видишь какая? Сердится…
- Се-е-ердится… А ты чего ждал?
- Мам, люблю я её. Люблю, мам… Ну, тебе ли не знать, что это такое…
- Мне ли не знать… Кому знать, как не мне… А ты как Ольгу вертать-то будешь? Забыла ж она тебя… Снова забыла…
- Кики попрошу. Пусть она меня к ней в сон отправит. А там уж разберусь.
Тетя Зина тяжело поднялась:
- Ладно, спать иди, разберальщик. Может, и придумаем чего… Пойду постелю тебе. – В дверях обернулась. Улыбнулась. – Внучка, говоришь? Василиска… А я-то думала, придется мне лягуху какую али ветку сосновую нянчить… А они вон! Васили-и-иска…
Леший обхватил голову руками: «Неужели неправда, что любовь – она сильней всего? Неужели сказка, что может она и против законов принятых?»…
…Ночью Ольге приснился сон. Она стояла на краю леса. Их леса, родного.
Навстречу ей шел Леший. Большой, красивый… Обнял, дотронулся до холодных губ:
- Девочки мои, я так вас жду! Приезжай, Олюшка. Приезжай скорей! Как там Василиска наша? Хулиганит? – Он осторожно приложил огромную руку к животу.
- А ты что, чувствуешь? Чувствуешь, как она толкается? Правда?
Он удивился:
- А разве бывает по-другому? Конечно… Вот пяточка, вот головка… Вот же она, красавица наша! Ты приедешь, Олюшка? Вы… Вы приедете?
Ольга прижалась щекой к жесткой куртке. Вдохнула запах. Дыма и смолы…
…Вечером вернувшегося с работы Костика встретила темная, пустая квартира и маленькая записка на тумбочке в прихожей:
«Прости меня, Костя! У меня будет дочь. У меня, а не у нас с тобой. Я ухожу к ее отцу. Прости меня. У тебя всё будет хорошо, я знаю. Я сон видела».
…Через три положенных месяца в вымирающей маленькой деревушке при помощи тёти Зины на свет появилось чудо. Нет! Не юдо! Рыжеволосая, зеленоглазая, розовощекая крепышечка.
Леший гладил по волосам усталую Ольгу:
- Отдыхай, девочка моя. Отдыхай, родная. Завтра Кики придёт, и Маланья напросилась. Всё у нас будет хорошо. И грибы я тебя жарить научу. С корешком и словами волшебными… Спи, балаболька…
Так на земле стало одной маленькой ведьмочкой больше. Так на свет появилась я…
Эпилог.
Леший отложил книгу в сторону. Задумался.
- Пап, ну как тебе, дочитал?
В дверях стояла тоненькая зеленоглазая девушка с копной рыжих волос по пояс.
- Василиска! Какая же ты умница у нас! И, правда, писательница, надо же… - Он отвернулся, незаметно вытирая невесть откуда взявшуюся слезу. – И так все ладно-складно, как будто сама все видела!
- Так вы же мне историю эту тысячу раз, на два голоса рассказывали! – Она улыбнулась, обняла отца. – Как думаешь, это достойный подарок к маминому юбилею? В жизни раз быва-а-а-ет сто пятьдесят лет! – Напела она высоким, чистым голосом.
- Достойный! Самый что ни на есть! Молодчинка! А мама-то, кстати, где?
- Так за Кики уехала. Ты же знаешь, как та собирается! Пока все шляпки не перемеряет… Хотя, по мне, так они у нее все одинаковые!
- Ладно тебе, не обижай старушку-то! – Леший провел ручищей по рыжей шевелюре. – А ты мужу сообщила, во сколько они быть должны?
- Ага, пап. Горыныч сказал, детей из школы заберет, потом за цветами маме заскочит и сразу сюда… Пап, я вот не знаю, будешь ли ты ругаться… У нас сегодня еще один гость будет. Я пригласила. Думаю, пора настала. Да, не смотри ты так испуганно! Я не про стотысячную Маланьину прапрапраправнучку! Дух лесной у нас будет… Не поверишь, он даже спросил, какие мама любит цветы! Так что, пап, иди-ка ты блины жарь! Куда ж без них!
*************
Мужчины, встревожьтесь! Ну кто ж не знает,
Что женщина, с нежной своей душой,
Сто тысяч грехов нам простит порой,
Простит, может, даже ночной разбой!
Но вот невнимания не прощает...
Вернемся же к рыцарству в добрый час
И к ласке, которую мы забыли,
Чтоб милые наши порой от нас
Не начали бегать к нечистой силе!
(Э. Асадов «Девушка и Лесовик»)
КОНЕЦ
***********************************
Поклон в пояс за подсказки и "придумки" неоценимые Элему Миллеру
http://www.proza.ru/avtor/l22miller