Наутро слуга принес кюре записку от графа, лаконичную и безапелляционную: там не было просьб – граф ставил священника в известность. Немного позже сеньор приехал сам и, хотя формально, он просил руки Анны, по сути, это была просто констатация факта – граф принял решение, кюре должен их обвенчать. Время граф назначил сам. Оставалось только подождать положенные по закону десять дней.
Его сиятельство уехал, а бледный священник остекленело смотрел ему вслед.
- Теперь я навсегда потерял Вас, Анна, – мертвым голосом сказал кюре. – Я все отдал Вам, но Ваша любовь как прожорливый зверь, она все время требует новых жертв, и не прощает слабости, даже если эта слабость – любовь к Вам.
- Моя любовь требует жертв? И это говорите мне Вы?
Анна вскочила. Так долго сдерживаемая ненависть рвалась наружу.
- Вы считаете себя жертвой? А что тогда я? Да знаете ли Вы, что сделал со мной Ваш брат? Это хуже смерти! Я задыхалась от рыданий, почти лишалась чувств, я взывала к Богу, который не внял моей мольбе! Вы можете посмотреть, какое мучение изобрел для меня Ваш брат!
Задыхаясь от бешенства, она рванула платье, и показала молодому человеку неизгладимую печать, бесчестившую это красивое плечо. Священник попятился: в глазах «сестры» он ясно читал неистовое желание убить.
- Я все сделаю, как надо. Теперь у меня только один путь. Настал черед графа, но берегитесь.
- Вы думаете, он не любит меня?
- Все еще хуже – он любит слишком сильно. Но он никогда не простит Вам своей слабости, как не простит своей любви.
Анна с угрозой поглядела на «брата»:
- Если Вы только…
- Нет, нет! Я все сделаю, я тоже все решил для себя.
Он и правда все сделал как надо, хотя за десять дней, что прошли до венчания, Анна не раз опасалась, что кюре не выдержит.
Его лицо стало землистым, а движения замедленными. В назначенный день граф, увидев священника, вскользь поинтересовался, что с кюре, он что-то плохо выглядит в последнее время. Анна, с печалью в голосе, призналась, что брат тяжело болен, но скрывает болезнь, опасаясь, что сестра захочет посвятить ему жизнь и откажется от своего счастья.
Она тяжело вздохнула: «Он будет безутешен, если все откроется, вот мне и приходится делать вид, будто я ни о чем не догадываюсь. Прошу Вас, не подавайте вида! Пусть он думает, что мы ничего не замечаем».
Граф только пожал плечами: «Если это то, чего он хочет…»
Во время обряда будущий муж стоял с непроницаемым лицом. Анна ожидала чего угодно, но от этого бесстрастия она терялась. Что там говорил ее «брат» про слабость графа? Слабость графа? Графа ли? Ведь это она отдает себя в полную власть этому сильному и властному человеку.
Ее вдруг охватил страх, Анна почувствовала себя рядом с ним такой ничтожной, глупой и беспомощной. Снова, тихонько, исподтишка, она стала разглядывать его лицо – что кроется за этой напряженностью, что он сдерживает в себе?
Граф почувствовал ее взгляд и попытался улыбнуться, но лицо словно отказывалось слушаться его. И вдруг, мгновенное понимание озарило ее – она и впрямь, глупа, если не поняла сразу! Страсть, дикое, неистовое желание – вот что заставило окаменеть его лицо! Он просто боится шевельнуться, иначе утратит над собой контроль и тогда… тогда это лицо уже не будет бесстрастным!
- Согласны ли Вы, взять в жены эту женщину, любить, уважать и заботиться о ней до конца своих дней, пока смерть не разлучит Вас?
- Да.
- Согласны ли Вы, взять в мужья этого мужчину, любить, уважать и заботиться о нём до конца своих дней, пока смерть не разлучит Вас?
- Да.
- Объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту.
И вот его лицо и глаза снова так близко, но на этот раз он не остановился.
Так что же, она победила?
Его глаза лучились любовью, которую уже ничто не сдерживало, и, словно желая окончательно утвердить ее победу, муж громко сказал: «Я люблю тебя больше жизни!»
***
Анна отослала слуг – ей надо было побыть одной. Переезд в замок, роскошные апартаменты, толпа прислуги – все произошло так быстро, и теперь она нуждалась в нескольких минутах одиночества. Муж не тревожил ее, его деликатность была безупречной.
Анна прохаживалась по комнате – она чувствовала себя великолепно, новая ситуация не только не пугала и не смущала ее, наоборот, все стало таким простым и доступным. Мысли о предстоящей ночи будоражили ее, и это волнение было приятным, теперь-то она узнает все тайны графа!
Утром она, делая вид, что еще спит, сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за мужем. Ночь оставила ощущение какого-то умопомрачительного наслаждения, она не могла вспомнить, что они делали – это все было сплошным чувственным безумием. И сейчас она подсматривала за мужем, пытаясь угадать, что же он вынес из этой ночи – их первой ночи.
Граф тихо и осторожно оделся, подошел к кровати и опустился на колени. Кончиками пальцев он легонько погладил кружева, в которых утопала постель. Его лицо не было ни высокомерным, ни надменным, выражение безграничной любви сделало это лицо совсем юным, мальчишеским. Анна подумала, что такую нежность в его глазах, наверное, до сих пор не видел никто. Прижав краешек ее покрывала к губам, он прошептал: «Я люблю тебя больше жизни. Боже, как же я люблю тебя!». Все еще думая, что жена спит, граф осторожно поднялся и тихонько вышел из спальни.
Анна открыла глаза. Торжествующая улыбка озарила ее лицо. Всем своим существом она чувствовала что власть и сила, которые он излучал, стали ее частью. И это чувство было восхитительным!
Позже, с этой же торжествующей улыбкой она вышла к завтраку, увидела мужа и растерялась. Перед ней был спокойный, вежливый мужчина с непроницаемым лицом. Глаза его насмешливо блеснули – казалось, он забавляется ее растерянностью. «Боже, как он владеет собой! Что же должно случиться, чтоб этот человек потерял голову!» – мелькнуло у нее в голове.
Не раз во время трапезы графиня ловила взгляд мужа, будто поддразнивавший ее. Ей стало досадно: «Вот значит Вы как!». И в отместку она стала вспоминать его ночью: «Где-то тогда было Ваше бесстрастие!».
Лукавая улыбка мужа вернула ее к действительности:
- Анна, Вы не о том думаете! У Вас блюдо стынет!
Анна вспыхнула, а он мягко пояснил:
- У Вас на лице все написано, нельзя быть такой откровенной. Если Вы закончили, – он кивнул на блюдо, – идемте, мне надо с Вами поговорить.
Они прогуливались по аллее, все дальше углубляясь в сад.
- Анна, у меня к Вам серьезный разговор. Вы стали моей женой, а статус графини де Ла Фер обязывает. Вы должны ему соответствовать. Это мой мир, теперь он стал и Вашим. Я сделаю все, что зависит от меня, чтоб Вы были на высоте, но я не могу за Вас танцевать, вести приемы и поддерживать беседы. Вам очень многому надо научиться; я буду рядом, но Вы должны быть послушны и внимательны. Мои распоряжения не обсуждаются, Вы пока недостаточно опытны для этого. Я не хочу ранить Вашу гордость, но Вы обязаны повиноваться, пока я не сочту, что Вы уже не нуждаетесь в моей опеке.
Графиня с вызовом посмотрела на мужа:
- А если я не справлюсь? Вы выгоните меня из дома?
- Вы справитесь. Я знаю Вас лучше Вас самой. И вы можете целиком положиться на меня, Вы можете прийти ко мне с любыми страхами, обидами и трудностями – я помогу.
- Вы не боитесь разочароваться во мне?
Граф засмеялся:
- Анна! Я и так знаю все Ваши страхи и все Ваши тайны! Они кажутся Вам значительными и ужасными, но Вы так молоды! Вы совсем не знаете жизни.
Он сделал «круглые» глаза и драматическим шепотом добавил:
- Если Вы в возрасте трех лет украли у брата пару конфет, клянусь, я никому не скажу!
В глазах графини де Ла Фер промелькнула тень.
- Анна, я старше Вас и опытнее. Послушайте меня внимательно. Вы очень одарены, к Вашей натуре, Вашим природным данным более всего подходит та среда, где Вы сейчас оказались. Бедность и униженное положение лишали Вас величия и блеска, высшее общество – вот Ваше законное место. И я убью любого, кто посмеет в этом усомниться. Вы способны покорить кого угодно, и повелевать кем угодно.
- Даже Вами?
Граф рывком привлек жену к себе:
- Попробуйте!
Он поцеловал ее так, что у Анны закружилась голова. У графа было еще много различных соображений, так что с прогулки супруги вернулись не скоро.
Когда они шли назад, уже в двух шагах от замка, навстречу им бросился какой-то человечек. Он непрестанно кланялся и почти стелился по земле. Из его невнятного бормотания можно было понять только, что он осмеливается радоваться за графа и просить за себя. Граф удивленно поднял бровь:
- Это что такое?
Кинувшийся за человечком слуга, запинаясь от страха, пояснил, что это должник, который просит об отсрочке.
- В такой день, господин граф, – человечек прижимал руки к сердцу и хитренько поглядывал на графиню. – В такой день….
Граф расхохотался.
- Да вы нахал, любезнейший! Вот уж поистине – выбрал момент!
Он обернулся к жене и расцеловал ей руки.
- Хорошо, пусть будет так, но после я шкуру с тебя спущу! Не надейся, что я забуду про твой долг, бездельник. Это уж точно, последний раз.
Молодая графиня наблюдала эту сцену с недоуменным неодобрением. Во взгляде, который она бросила на мужа, промелькнуло что-то похожее на разочарование.
В кабинете, пока граф делал необходимые записи относительно задолжавшего фермера, его жена сидела в кресле, нервно постукивая ножкой. Муж поднял голову:
- Вас что-то беспокоит?
- Я не понимаю Вас, граф! Этот наглый крестьянин просто смеялся Вам в лицо, а Вы…
Муж с интересом поглядел на нее.
- Вам кажется, что это задевает мое достоинство?
- Я не понимаю, как Вы могли при нем еще и целовать мне руки!
Граф удивленно уставился на молодую женщину:
- Вы полагаете, я должен был его стесняться? Бог мой, да кто он такой? Может, мне еще стесняться стульев в комнате? У Вас, дорогая, какие-то странные понятия. Анна, достоинство не в том, чтоб оглядываться на каждого, но и не в том, чтоб унижать зависимого. Постойте, мне кажется, я понял Вас, Вы решили, что мои чувства к Вам делают меня слишком податливым?
- Я не хочу, чтоб Вы были посмешищем. Неужели все мужчины от любви становятся жалкими и глупыми?
У графа сузились глаза:
- Правильно ли я понял Вас, что Вам есть с кем меня сравнить?
Анна нервно улыбнулась:
- Я… нет, конечно, просто... Мне кажется, что Вы должны были вести себя иначе, вот и все!
- Анна, я польщен, что Вы заботитесь о моем достоинстве. Уверяю Вас, в данном случае моя честь не пострадала, если Вы об этом.
И уже серьезно добавил:
- Анна, я рад, что Вы так чувствительны в этих вопросах. Мое имя и честь ничем не запятнаны и Вы можете быть уверены, что не я буду тем человеком, что отдаст их на поругание.
Графиня натянуто улыбнулась и с нервным движением, которое она не смогла скрыть, встала. Муж вздохнул:
- Не дуйтесь, а то я подумаю, что Вы кровожадны. Дался Вам этот болван! Ну, хотите, когда подойдет срок, самолично стребуете с него плату? Я совсем не о том хотел с Вами говорить. У меня для Вас подарок, я хотел отдать утром, но Вы так сладко спали! Потом, после завтрака мы опять ммм… были заняты, идите сюда!
Он протянул ей сжатый кулак:
- Поцелуете – отдам!
Графиня с надутой миной выполнила просьбу. Муж показал ей кольцо:
- Это кольцо моей матери, этот сапфир изумителен, как Ваши глаза.
Он бережно надел кольцо на палец жены, и полюбовался ее рукой.
- Какой красивый! – вздохнула Анна. – У меня никогда ничего подобного не было.
- Таких камней нет у многих, кто имел больше Вашего, он, правда, великолепен. Я бы хотел, чтоб Вы всегда его носили. А теперь пойдемте, у меня есть еще подарок. Я купил для Вас лошадей, но будет лучше, чтоб Вы сами выбрали, какая Вам больше по нраву. Я хочу, чтоб на охоте Вы были бесподобны.
- На охоте?
- Не пугайтесь, это еще не скоро, сначала Вас надо ввести в общество, но коня стоит выбрать сейчас – нужно время, чтоб вы привыкли друг к другу.
***
На первый, после женитьбы, прием, что устроил граф де Ла Фер, хотели попасть все. Хозяин не отказал в приглашении никому. Он явно бросал вызов обществу, если, конечно, после его ошеломляющей женитьбы что-то еще можно было считать вызовом.
Сказать, что граф был на высоте – не сказать ничего. Он, и так не обделенный достоинствами, просто превзошел себя. Никто бы не смог сравниться с ним… кроме его жены. Впечатление было таково, что даже заядлые сплетники и завистники добрую неделю молчали, просто не находя слов, прежде чем начали обсуждать жену графа.
Красота ее поражала, а блеск драгоценностей делал просто божественной. Анна с удовлетворением чувствовала, что попала в свою стихию: она, никогда не видевшая блестящего общества, инстинктивно выбирала наиболее выигрышную линию поведения, и природное чутье ни разу не обмануло ее.
Очарованы были все. Там, где менее одаренная или более робкая натура в испуге бы отступила, Анна, наоборот, черпала силы, достигнутый успех удваивал ее могущество, чувство торжества переполняло ее и проявляло все ее способности.
Когда отбыл последний гость, графиня горделиво повернулась к мужу:
- Вы находите меня соответствующей статусу Вашей жены?
Влюбленный муж отвесил ей изысканный поклон:
- Я уже давно сказал Вам, что Вы – королева!
Он старался говорить шутливым тоном, но сквозь эти интонации Анна уже без труда видела его любовь, и гордость, и радость. Настал ее черед лукаво улыбнуться: «Вот как, господин граф, Ваше лицо тоже может быть таким откровенным!».
Правда, эту мысль она не стала высказывать вслух.
***
С момента выхода новоиспеченной графини в свет, супругов просто рвали на части – приглашения сыпались со всех сторон. Пытливые взгляды неотрывно следовали за графиней – не допустит ли она какой оплошности? Но графиня была великолепна, а под тяжелым взглядом ее мужа все злые языки прилипали к гортани, так что единственный, кто теперь позволял себе насмешливую улыбку, был сам граф.