Похождения грека. Запертая дверь

               
  Глава 1               
Жара невыносимая, я плыву, опутан мокрой паутиной липкого пота, мне душно и тошно. Дни спрессованы в жвачку ничегонеделанья, мозг отказывается работать, мыслей нет, кроме одной.
 Как не сойти с ума.
 Я приехал в пустые Афины на грани отчаяния.  Был август месяц, многие горожане покинули пыльную духоту столицы. Деньги кончились еще на пароме, билет сожрал всю мою наличность, сутки я ехал голодным. Возвращение в опостылевший город не принесло облегчения, я вымотался за последний месяц, тот самый выжатый лимон, который приходит на ум в данной ситуации, как нельзя лучше подходил к описанию моего состояния в тот момент.
 Морально сломленный последними неудачами, я совершенно не был готов к борьбе, которую мне, хочешь не хочешь, навязывал этот монстр, славный древний город эллинов.
Во-первых, не было денег, это мучило не только нравственно, но и физически. Последний раз я нормально поел пару дней назад, забытое с годами чувство голода припечатывало, доводило до изнеможения, отнимало последние силы, растраченные в нервной борьбе за место под солнцем. Ничего не получалось, за что бы я ни брался, неудачные попытки как- то ассимилироваться во второй мой приезд в Грецию привели меня в жалкое состояние упадка духа. Три крупных подряд неудачи, это что-то. Я сидел в полумраке совершенно один и никак не мог понять, почему это со мной произошло, когда я сделал непоправимое…

Началось все с моего «лучшего» друга Бабиса, который весело отфутболил меня по телефону. Какой же наивный я был, когда сунулся к нему, не успев приехать. Первое, что пришло на ум, было позвонить ему, что я и сделал. Раздался радостный возглас, однако разговор в дальнейшем не получился, Бабис не был готов принять меня. То ли дела у него шли плохо, то ли еще что, однако работу он мне не предложил, и я, начав тут же истериковать, перед тем как бросить трубку, выкрикнул фальцетом
- А как же твое слово, Баби?! Ты мне обещал!!
Все рушилось в ту минуту, весь мой расчет летел к чертовой матери, он не хотел меня!
Бабис просто молчал, он даже не хотел мне ничего объяснять, не считал нужным оправдываться передо мной. Трубку он не бросал, молчание затянулось…
Бросил трубку я.
Назад пути не было, не ехать же обратно в Россию, не соло нахлебавшись, хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что именно так и надо было сделать.
Следующим ударом был поступок моей родной тетушки, взявшей на себя нелегкое бремя помощи. Родному племянничку надо было где-то жить и что-то есть, денег с самого начала не было даже на сигареты. Прилетел я в Салоники вместе с ней, жил в довольно просторной двухкомнатной квартире у нее, кормила и даже давала немного карманных денег, тоже она!
 Бросив трубку, я поднял глаза и столкнулся с внимательным взглядом тети. Она вмиг поняла все, оценила меня по-новому, и предложила новые правила игры. Они заключались в немедленном определении моего положения, то есть мне был жестко поставлен вопрос – что я буду делать дальше?
Ответа у меня не было, растерянность и неуверенность нахлынули на меня новой свежей волной, я не готов был ей ответить ни на один вопрос. А вопросы были..
Кроме этого, законного вопроса, были и еще, пока не прозвучавшие, но вертевшиеся на языке. Где я буду жить, что я буду есть, и вообще, зачем я сюда приехал?!

Если бы я знал. Конечно, я начал бравировать и выпендриваться, как всегда из меня поперло то самое бахвальство, которое никогда не приносило мне пользу, а только вредило. Я начал плести про своих многочисленных знакомых в Афинах, про    способности найти выход из любой ситуации, ведь я уже адаптирован к греческой жизни, три года назад я прошел такую школу, что вы, тетя..

Слова мои возымели действие на какое -то время. Но через несколько дней тетушку стали одолевать некоторые сомнения, а так ли все красиво, как у меня на словах, было в действительности.
 Поначалу мы ходили по Салоникам, этот город мне был совершенно не знаком, в отличие от тетки, которая сумела настолько здесь освоиться, что жила теперь в собственной квартире, в самом центре. Бывшая парикмахерша, она прилетела в Грецию тоже не к теще на блины. Злобные рассказы ее вкратце дали мне понять, что путь к благополучию в чужой стране у нее был нелегок, но поначалу стандартен, как и для всех нас, местных отщепенцев. Тетя пристроилась жить к каким-то нашим древним корням, только ей ведомым. Впоследствии я хорошо усвоил, как нелегок хлеб приживала, но в тот момент рассказы тети, наполненные искренним негодованием и свирепой ненавистью к своим благодетелям, вызывали чувство недоумения. Было отчего впасть в ступор, вещи тетка говорила совершенно мне непонятные. Вкратце, вот ее история.

Попав в Грецию уже в довольно преклонном возрасте, (на тот момент ей было за 60!), одна, без помощи, (на которую постоянно рассчитывал я), тетка не растерялась. Надо отдать ей должное, обладающая напористым характером, не пугающаяся трудностей, тетка пошла на таран. Она предложила себя в качестве так называемой сиделки за престарелой матроной, матерью нашего главного родственника.
В суть родства я решил не вдаваться после одной моей встречи с ним, но об этом позже.
Прожив некоторое время в доме наших коренных родственников, научившись греческому языку, тетка оглянулась по сторонам. Чего стоила ей эта жизнь прихлебателя, улыбающейся дуры, постоянно угождающей всем подряд, известно только ей. Впоследствии я видел немало ее фото в окружении ненавистных ей эллинов и везде, подчеркиваю, на всех фото, тетя была предельно доброжелательна, в приветливо полусогнутой позе. Однако время шло и как-то само собой, тетя поняла, что пришел ее час. Старуха, за которой ухаживала моя тетушка, после плаксивых речей последней о нелегкой судьбе ее в России, не сложившейся по разным причинам, решила помочь. Изо дня в день трудилась тетка, пытаясь вызвать сочувствие к себе.
Ненавязчиво, исподволь плела свои тонкие кружева уже в общем то не молодая женщина. Любая ошибка могла привести к краху, заподозри ее в корысти или еще в каком грехе, греки могли немедленно вытурить ее из дома, что называется без выходного пособия.
И наконец жалобные речи тронули сердце эллинки.
 
 Помощь старой гречанки была поистине золотой. Я потом очень удивлялся, почему именно о ней тетка отзывалась особенно с большой ненавистью. Видимо, попила немало крови, старая карга.
 Как-то, во время наших первых прогулок по Салоникам, мы прогуливались мимо ее дома, на тот момент она была еще жива, ей было без малого 95…, тетка вдруг изменилась в лице, такой я ее никогда прежде не видел. Она себя в тот момент не контролировала Схватив измятую банку кока колы, брошенную кем-то в мусорку, тетка с размаху швырнула в открытое окно старой матроны, матерясь вперемежку на всех языках, которые знала.
Но шутки в сторону. Эта древняя старуха   действительно вывела мою тетю на совершенно другой уровень, познакомила с несомненно богатыми людьми.
 История банальна и стара как мир.

  Сын, уставший постоянно наблюдать за матерью, которую постепенно пожирала болезнь Альцгеймера, решил устраниться , переложить все тяготы последних лет жизни матери на чужие плечи. На плечи моей тети. Она переехала в этот богатый дом, в качестве сиделки теперь уже за другой гречанкой, тоже не молодой, тоже болезненной. Но, в отличие от первого опыта, тетка одним выстрелом убила двух зайцев. Теперь за работу ей платили, довольно солидную сумму. Таких денег она в жизни не видела, ни в России, ни, тем более в Греции.

Потому что наши древние греческие корни не платили ей совсем. Кроме этого, она избавилась от опостылевшей ей роли приживалки и заимела свою законную комнату в огромном двухэтажном доме. И, что немаловажно, за нее не надо было платить! Я оценил это сразу, здесь тетке подфартило, как далеко не каждому. Однако самое главное было впереди. Вы уже догадались что случилось потом. Не надо быть Спинозой.

 Конечно, моя тетя провернула тот же самый сценарий булькания и соплей на плече умирающей подопечной.
 Однако, понадобилось долгих 7 лет, прежде чем этот план увенчался успехом. Пожилая эллинка не хотела умирать, до последнего цеплялась за жалкое существование, чем  приводило тетю в отчаяние.  Но час пробил. Однажды утром, дождливая погода тем утром сыграла тетке на руку, она внезапно осмысленно оглянулась и тихим голосом позвала мою тетю.
 Завещание в тот день было исправлено, что именно внесла в завещание умирающая, стало шоком для домочадцев. Старая женщина пожалела горемыку. Она выделила ей настолько неприлично огромную сумму, что долгое время сын никак не мог взять в толк, когда это его мать так ополоумела. Производила впечатление до последнего вменяемой, пусть и с придурью, путающей слова, но все же..

Началась адвокатская война, угрозы и оскорбления. Шик этого дома больше не обманывал, греки показали себя во всей красе. Их можно было понять, старуха мать отписала моей тетке треть всего состояния. И дело бы не выгорело, но надо знать мою тетку. Она не пала духом и выдержала натиск, наняв довольно дорогого адвоката.
Ей было чем козырять, деньги на кону стояли немалые. Это сразу понял и адвокат, в ситуации щекотливой и неясной повел себя очень умело, ведь позиции моей тети были довольно шаткими.  Как ситуация переломилась, этого тетка до сих пор не знает, но факт есть факт, своего она добилась. Был заключен пакт о ненападении в присутствии обеих сторон. Тетя, мудрая женщина, согласилась на сумму в несколько раз меньшую, но хватившую для покупки собственной квартиры в Салониках.

 Прилетели мы с ней на самолете, что уже для меня удивительно, так комфортабельно ни до ни после я не путешествовал (как не вспомнить тут 4х дневное мучение на автобусе!) Этот факт сыграл со мной злую шутку. Я вдруг поверил, что все в этот раз у меня будет нормально. Жить есть где, есть тоже, тетка поначалу кормила на убой. Ну а деньги, работа, это все у меня будет, так думал я и не предпринимал никаких шагов дня три. А на четвертый позвонил Бабису, получив холодный душ в лицо.
 
Но и тут до конца не осознал всю ту пропасть, по направлению к которой я усиленно передвигался. Затем я начал броуновское, читай, бессмысленное движение по разного рода понтийским организациям, якобы занимающимся помощью приезжающим грекам.
Ничего, кроме пустой болтовни я не услышал. Молоденькие девочки, пришпиленные к стулу и без конца предлагающие этот навязчивый греческий  кофе, порядком поднадоели. Однотипность фраз заставляла думать о пустоте их слов и отсутствии всякого намека на желание вникнуть в чужие проблемы.

Затем я решил проверить свои шахматные контакты, которыми обзавелся еще в прошлый приезд.
Я решил посетить местный клуб, козырнул в разговоре дружбой с известным гроссмейстером, грузином по национальности, с которым познакомился еще в прошлый приезд. Шахматная карьера никогда меня особо не кормила, но надо же было как-то приспосабливаться. Однако и тут я не прибился к берегу, меня никто не знал здесь, в отличие от Афин, где я выиграл пару мелких турниров в свое время и получил хоть какую- то маломальскую известность. Для обычного кандидата в мастера это было нормально. А чего же я ждал.
Правда другого ждала моя тетя, которая не понимала, что происходит, зачем мы идем в это место, где не видно богатых греков, и не понятно вообще, чем тут люди занимаются. Но надо так надо. Быстро поняв, что тут никому не интересен, я ретировался, попутно объяснив напрягающей тете. Что, мол, это не тот уровень для меня и тут одни любители.

 Отчасти это было правдой, но ведь любителем был и я сам!
Последней каплей, раззадорившей тетку, был случайный разговор, состоявшийся, так и хочется написать- в ходе дипломатического визита одной из сторон.  Дипломатическая сторона, то бишь мы с теткой, как-то видимо не случайно, зашли в гости к знакомым тетки. Мы гуляли по набережной, я вдруг был поражен простором ее, огромным водным пространством, тихо плескавшимся у моих ног. Настроение у меня в тот день было мечтательное, ничего не омрачало мой мажорный настрой.
 Внезапно, словно что-то вспомнив, тетушка произнесла –А давай ка, тут рядом живет одна моя знакомая, зайдем!

Тете было за 70, однако живая энергия била из нее фонтаном, знакомых у нее было довольно много. Мы зашли, знакомая оказалась импозантной понтийкой, лет 60ти, живущей вместе со своей дочерью, перезрелой девицей.
 Настолько перезрелой, что это сразу бросалось в глаза. А для тупых и непонятливых было продублировано надписью  по-английски  на довольно открытой майке. Огромное декольте бесстыдно предлагало себя.  Невольно прильнув к источнику вожделения, я пропустил видимо кое что. Тетка ввела меня, своего козырного валета, в надежде на выигрыш. Хоть на что-то надо же было меня употребить, практичность выходцев из России здесь меня всегда поражала.

 Наткнувшись на заинтересованный взгляд Марики, так звали перезрелый персик, я отпрянул от почти открытой груди и был сразу же атакован. Откуда, кто, женат ли и другие «незначительные» вопросы.
На последний вопрос ответила тетя, пояснив, что мужчина женат там, где сейчас находится, что жена не стена и тому подобное. Меня явно пытались пришпилить к этой сисястой, греческий профиль которой выдавал некое волнение. Чего нельзя было сказать обо мне. Этот самый профиль шел вразрез с моими представлениями о прекрасном, а потребность в горячей сексуальной жизни появилась у меня гораздо позднее. Мы мило беседовали. Вернее, беседовали дамы, а я односложно отвечал на вопросы.
Главный вопрос был задан как бы между прочим
.
-Тут работенка есть одна, -произнесла Марика, внимательно ощупав меня в очередной раз взглядом, -ты как на греческом, понимаешь?
-Что нужно делать,- как-то без энтузиазма, но  по-гречески произнес я, эта девушка мне все больше не нравилась своей бесцеремонной манерой общения
-Поработаешь у супермаркета,- то ли спросила, то ли скомандовала она,- надо собирать на автомобильной парковке кароци и отвозить на место в супермаркет
-Сколько платят,- я понимал, что за такую работу много не дадут
Выяснилось, что действительно немного, я невольно скривился.
Это сразу же было замечено и разговор, не успев начаться, тут же угас. Мне бы, о боже я сто раз потом проигрывал эту беседу, уцепиться мертвой хваткой за это предложение. Но некое брожение в уме, неуверенность и неспособность оценить происходящее трезво, сыграли со мной злую шутку. Я профукал это единственное реальное за последние 2 недели предложение, не проявил интереса к открытым грудям, короче я не оправдал надежд тетушки.

Сбагрить меня не удалось. Именно эта мысль видимо терзала и мучила мою родную, такую знакомую по радостному детству, тетю. Я ничего вокруг не видел, не понимал, не чувствовал, что тетушка моя давно изменилась, весь мир изменился!
И вот, что я получил в итоге.
 Мы приехали домой. Тетушка стала хлопотать у плиты, и, наконец, было произнесено сакраментальное
-НУ, что же дальше?
Причем это было без нажима, сказано мило, как бы озабоченно, ведь и правда надо что то делать!

-Я могу попробовать в Афинах,- это все, что я мог предложить, смутно представляя, на что я туда поеду, где я буду жить и вообще..
Думать было страшно, однако я бодро продекламировал свои основные козыри
Что у меня там есть знакомые (какие? )
Что жить мне найдется, где (Где?)
Что с работой, в конце концов, мне помогут, это не вшивые Салоники, это Афины, я там как рыба в воде (какая рыба, в какой воде..)
Тетка тут же выпалила

-Ну, давай! Я думаю, что тебе стоит попробовать
Этого и следовало ожидать. Я выбрал лимит терпения, ничего не предпринял, безвольно плыл по течению, и вот, получил правой в челюсть.

На следующий день я уже сидел в автобусе Салоники-Афины, имея долларов 40 в кармане (щедрость тети не знала границ) и уезжал из города, который не понял, уезжал в полную неизвестность, ободренный теткой, что, мол, если что…
Как говорится, ты заходи, если что.
Это был нокаут.

Чем ближе я приближался к Афинам, тем все больше меня охватывал озноб.
Время в пути пролетело как одно мгновение, я маялся в кресле, не представляя, что мне делать и куда вообще идти. Перспектива провести первую ночь в Афинах где-нибудь под открытым небом уже не казалась мне фантастичной.
 В тот момент я даже не мог как-о оценить и понять, что же в самом деле со мной произошло. Виноватыми я никого не считал, даже тетя вызывала во мне какое-то чувство досады, злости к ней у меня в тот момент не было, да и сам поступок ее, трусливый и стандартный в некотором роде для людей, трудно добившихся своего благополучия на чужой земле, не казался мне подлым.
 Я все еще верил в свою звезду, самонадеянно полагая, что выберусь и из этой передряги.

Путешествие закончилось, чемодан оттягивал руку, я шел по Афинам!
Сбылся мой кошмарный сон, который преследовал меня первые полгода после приезда на родину. Просыпаясь от липкого и почему-то грязного пота среди ночи, я вскакивал с постели от того ужаса, который преследовал меня в течении нескольких месяцев. Будто иду я по Афинам, одетый отчего то в свой свадебный костюм, жара невозможная. Обливаюсь этим смердящим потом и никак не могу собрать мысли воедино, что это? Я оглядываю апельсиновые горькие деревья, я вижу греческие рожи, о боже…

 Одна мысль, резкая как понос, ослепительная как молния вонзается череп!! 
Я опять здесь!!! Как это, почему, откуда все это.. Слава богу, на этом моменте наступало пробуждение, я вскакивал с невнятным криком, волосы в руках. Почему-то я, как в дешевых опереттах, хватал в припадке ярости себя за волосы и чуть ли не рвал их.
Впоследствии мне рассказывал один мой знакомый, отслуживший Чечню, насмотревшийся всякого, что у него был точно такой же выход из кошмара. Но он пошел дальше, однажды ночью он поджег свою руку, волосы занялись, жена с трудом смогда привести его в чувство. Я слушал его тогда с улыбкой, потому что все уже для меня было в прошлом, никаких кошмаров со мной больше не произойдет, это уж точно!
Сны сбываются, теперь я это знаю. Я шел по улице и судорожно пытался понять, куда идти и что делать.