СКАЗКА НАШИХ ДНЕЙ
Жил-был нищий… Имя, отчество и фамилия – коммерческая тайна. В каком городе он просил – тоже большой, пребольшой секрет. Да и вообще-то говоря, какая вам разница? Никакой роли для нашей сказки это не играет. Могу только сказать: побирался он возле Дворца бракосочетаний. Зарабатывал тем, что поздравлял молодоженов и говорил на разных языках и наречиях: “Совет вам и любовь!”: русским – на русском, татарам – на татарском, евреям – на чистом иврите… Попадись ему индиец, он бы и ему на санскрите выдал! Такой вот эрудит! За это его щедро одаривали.
От конкурентов, а тем более от рэкетиров его оберегал дежурный полицейский. Он следил за порядком возле Дома счастья заодно и крышевал нищего. Его ФИО тоже не имеем право разглашать, потому что его начальник потребует своей доли, а среди сослуживцев начнется свара за право дежурить около Дворца бракосочетания. И может произойти черт знает что! Понятно, что полицейский опекал нищего не за красивые глаза, потому что теперь “за так” даже дождик не закапает. А чего уж говорить про родную полицию.
На работу нищий ездил на своей иномарке. На какой, интересуетесь? А какая вам разница, если это не ваша тачка? Заезжал по дороге на платную стоянку в кварталах двух от Дворца бракосочетания. И всегда ему хранилось место – сторож знал, что найдет какой-нибудь дензнак, прижатый “дворником”.
С двух до трех у нищего был перерыв. Обедал он в ресторане “Шейх”, тем более, что всегда был при галстуке. Дверь перед ним распахивалась и тогда, когда на дверях висела табличка: “Мест нет”. И швейцар кланялся ему так, будто бы он и был тем самым шейхом, чьим именем назвали ресторан. Наверное, нищий был еще и фокусником, потому что после обмена приветствиями швейцар находил в кармане щедрые чаевые, невесть как там очутившиеся.
Вечером, после работы нищий ехал к своей любовнице, которая попрошайничала возле городской администрации, изображая из себя беженку то с Кавказа, то из Таджикистана – смотря по тому, где больше стреляли. Иногда подворачивалась хорошо оплачиваемая халтурка – она скандировала в толпе: “Долой!”, “Требуем!” или “В отставку!”. От ее визгливого голоса (колоратурное сопрано) дребезжали стекла, и если глас вопиющего достигал когда-нибудь ушей властей предержащих, то не без ее божьего дара.
Ужинали вдвоем под музыку Вивальди; завершая трапезу шампанским – он любил закусывать ломтиками ананаса, она – папайей. Что происходило потом, не для детей до 16 лет, да и не наше дело.
Утром, нежно хлопнув по тому месту, откуда росли у нее ноги, более подходящие для фотомодели, чем для попрошайки, он вставал, занимался йогой, пил кофе, жевал “Стиморол”, чтобы дурно не пахло изо рта, и отправлялся на промысел.
Друзьями и приятелями он так и не обзавелся, потому что начнут приставать по пьяной лавочке, где и кем служишь, сколько бабок отстегивают. А врать он не любил. Раз соврешь, другой – и попадешься.
Заглядывал к нему сосед по лестничной площадке – профессор каких-то там наук. С ним и поговорить было о чем, и никогда с расспросами не лез:выпьют по рюмочке и говорят себе на отвлеченные темы. Профессора нищий уважал за эрудицию и считал, что он просто не нашел своёго места в жизни. «Эх, если б мне профессорские корочки, - думал нищий, - стал бы я мерзнуть зимой возле этого Дворца счастья. Я бы такой бизнес закрутил, что все эти там академики от зависти позеленели бы, видя, как я живу. Стал бы я читать лекции да каких-то аспирантов готовить, а посиживал бы себе в уютном кабинете или научном зале в библиотеке и катал бы диссертации каким-нибудь чинушам для карьеры, а то и депутатам для имиджу. Ну а они б меня в благодарность не только осыпали зелененькими, а и на руках бы носили… Только о чем-нибудь подумаю, а уже звонок: «Здравствуйте дорогой, Михал Михайлович! Как здоровье? Как настроение? Есть какие-то проблемы? Считайте, что уже их нет». А в Японию слетать не хотите? У нас туда делегация собралась и одно место пустует». Ну, прямо телепатия какая-то...
А пока что профессорской зарплаты хватало только на то, чтобы рассчитается по квартплате и коммунальным услугам, купить месячный проездной билет, оплатить интернет,запастись фирменной курятиной - "Мальборо" или "Кэмэлом", иначе тебя примут за совка, сходить разок в театр и к концу месяца наступал дефолт…
Поэтому профессор и заскакивал к нищему перехватить деньжат до зарплаты. Так он и перебивался: займет – отдаст и снова занимает до получки.
Нищий никогда ему не отказывал: ну, не повезло профессору в жизни – что тут поделаешь!