После «ссылки» Рысакова на трассу, появился у нас новый ротный – капитан Бырак. Не знаю, как относилось к нему командование батальона, но у рядового состава, буквально с первых дней, приобрёл он устойчивую неприязнь. Да и было от чего! И дело, конечно, здесь не только во внешности ротного, хотя она отличалась выразительностью. Был Бырак невысокого роста, плотненький весь, с круглой головой, сидящей на короткой шее, и каким-то крысиным, вечно недовольным выражением лица. Казалось, что он всё время что-то высматривает, вынюхивает…
При этом пытался выглядеть щеголевато: сапожки у него – «гармоникой», фуражка ловко сидела на макушке. Как многие мужчины небольшого роста, бесконечно страдал комплексом Наполеона. Довольно быстро став капитаном, спал и видел Бырак на себе майорские погоны. Родом он был откуда-то с Западной Украины…
Приняв роту, строго пообещал, что выведет он наше отсталое, по его мнению, подразделение в передовые по всем показателям. Думаю, что заявил это не только нам, но в первую очередь – штабным начальникам…
И началось… Комроты, очевидно, забыв, что попал не в строевую часть, а в техническую роту ЖДВ, пытался вовсю «закручивать гайки». То он морил нас вполне полковой шагистикой, то пытался устраивать подъём всей роте в 6-00… «Старики» и «фазаны» матерились и как только могли саботировали его начинания… Помнится, даже старшине Иван Иванычу жаловались (а он «старичков» понимал), дескать, пусть уймётся не в меру разошедшийся капитан, а то ведь и несчастный случай может произойти в технической роте…
Как сейчас помню, выстраивает поутру Бырак роту, ходит молодцевато вдоль строя, зыркает на служивых, а потом произносит свою коронную фразу: – Ну, щё, хлопци, сапогы почыстылы? Ну, тоди – упэрэд!
И мы отправлялись по объектам…
У нас была пара «стариков», хорошо имитирующих голос Бырака. Иногда он рот ещё не успевал открыть, а из второго ряда шеренги уже неслась фраза: – Ну, щё, хлопци, сапогы почыстылы? Капитан безмерно бесился, но имитаторы оставались неуловимыми…
С ротным у меня случилось прямое и довольно забавное столкновение. Был я в ту пору уже «фазаном», отслужил более года, а потому иногда, как и иные старослужащие, позволял себе самовольные отлучки с территории части, то есть «самоволки»… Возвращаюсь как-то поздним вечером из «самоволки», в меру пьяненьким. И чёрт же меня дёрнул – нет, чтобы войти в казарму через дверь, как все нормальные служивые, так нет – влез я в умывальную комнату казармы через окно… А тут и Бырак! – Стой! – кричит. – Где шлялся, самовольщик? И что-то ещё нехорошее сказал по поводу моих ближайших родственников. Промолчи я в этот момент или повинись, как полагается, может, всё бы и ограничилось какими-то там нарядами вне очереди… Но…гордый статус «фазана» и хмель ударили в голову, и ответил я ротному очень некрасивыми и, наверное, обидными словами… Он аж взвился! Схватил меня за ухо, стал орать, что сгноит на «губе» (то есть гауптвахте) и потащил в сторону этого батальонного заведения. Я же при этом, напевал ему замечательную строчку Высоцкого «… капитан, никогда ты не будешь майором!», что бесило комроты ещё больше…
Эх, не знал Бырак, какую услугу он мне оказывает, дав своей волей 10 суток ареста! Дело в том, что в это время на «губу» угодили повара моего призыва. Охранял же «губарей» взвод охраны, в котором основной состав также почти все – «фазаны» и несколько «стариков». Но и это ещё не всё! Командир взвода охраны, старшина сверхсрочной службы, был в это время в отпуске. Замещал его старший сержант Лёня Ячаров, хорошо знакомый мне «фазан», родом из Ростова. Нет, это была не «губа»! Это был, скорее – санаторий… Молодые повара снабжали своих старших товарищей достойной пищей из столовой, и, понятное дело, ею делились с нами наши «годки»… Разумеется, никто ни на какие работы нас не водил… Проводили мы время в сибаритстве: игре в карты, трёпе за жизнь, покуривании и даже попивании и в других не менее замечательных занятиях…
Да, это было единственное за всю мою армейскую службу пребывание на «губе», но какое приятное… Две татуировки, сделанные местным батальонным умельцем, тоже сидевшим в эти дни на гауптвахте, остались вещественным напоминанием об этом «позорном» факте моей биографии «на всю оставшуюся жизнь»…
Через 10 дней явился Бырак – забирать меня в роту. На вопрос «Ну, что, мозги тебе здесь вправили», я ответил совершенно неожиданным для капитана заявлением, что не против – посидеть ещё суток десять на «губе». Ротный был невероятно озадачен и даже, похоже, расстроен… Впоследствии он изыскал повод отправить меня в подразделение путейцев, строящих железнодорожную трассу в районе деревни Д…но Владимирской области.