Сказкороман
Жила-была одна принцесса, вернее не так…
Цвела в одном…
Ну нет, вообще не годится.
Короче, в одной, изрядно захудалой деревушке, где собакам даже есть нечего, проживала одна принцесса, сильно приятная на вид.
Вернее, очень даже ничего себе.
Можно сказать красота её была малоописуемой, поскольку не видел её никто толком. Только плакаты по улицам да постеры в журналах, которыми местные жители с удовольствием растапливали печи и камины с наступлением холодов.
Всё началось с того, что девочка родилась, видимо от папы с мамой, хотя и в этом историки не сошлись ещё мнениями.
Идут жаркие баталии, одна часть, приверженцы строго документальных версий, считают, что родители её были осьминоги из класса двоякодышащих листоглазых, другие, не менее авторитетные эксперты, относящиеся к истории более мягко, допуская несколько художественную трактовку событий, не исключают возможности отношения данной особи к родословной мышей из царственных покоев Короля Солнце, которые имели несчастье смешать свою голубую кровь с простоватыми северными ловцами рыбы, тюленями.
Пока шли споры в научных кулуарах и кочегарках, маленькая инфанта подрастала, играя в небольшом, совсем крохотном садике, предоставляемом любезно местной кирхой по будним дням королевской семье.
По выходным, то есть в самые торговые дни, здесь торговали рыбой. Собственно это место так и называли «Рыбный Уголок»
Играть ей, бедняжке, приходилось тем, что под руку попадалось, а попадались большей частью одни лишь рыбьи объедки, головы, да хвосты.
Впрочем, этого добра было вдоволь, папа-король выставил крепкую охрану в виде старичка Наунолоса, бывшего каторжанина-маньяка, со строгим приказом никого к хвостам не подпускать.
Опытный сиделец ревностно относился к своим обязанностям. От широкой своей души ещё и наставляя посильно королевское чадо на путь истинный, путём рассказывания поучительных историй из своей, такой богатой событиями жизни. Заодно и учил её читать, писать и как выяснилось впоследствии, весьма успешно.
Инфанта не только могла бегло говорить на родном языке, но ещё и понимала иные, но не очень хорошо, поскольку в ответ обычно мычала или визжала редкими в тех краях словосочетаниями.
Конечно, жизнь придворная была скучна. Ради развлечения молодая прелесть пробовала торговать и рыбой, и всякими деликатесами, типа ламинарии. Даже приобрела некоторую известность в кругах местных рыбаков и приезжих рыботорговцев своим добрым и покладистым нравом, о чём молва ширилась не по дням, а сразу, буквально.
Никто не мог так красиво и элегантно оглушить на этом маленьком рыбном базарчике, собравшуюся праздную толпу. Неоднократно было замечено, что и в боях с товарками хребтами из рыбьих останков она побеждала легко, даже не охрипнув.
Но, как и всё хорошее на свете, сказочное и несколько скушное детство, очень быстро закончилось, как дешёвая водка, прямо перед носом посиневшего страждущего.
И настала ответственная пора выбора суженого, поскольку всякая инфанта, знающая себе цену, должна иметь парочку светских кандидатов и пяток из уличного простонародья, про запас.
Здесь случился небольшой, как сказал король, «Casus Belli».
Чёрт знает этих королей, вечно несут заумь какую-то.
Как-то не наблюдалось желающих посягнуть на принцессину длань, то есть они были, но мелкота какая-то.
И несмотря на огромные затраты королевского бюджета, усиленно освещавших будущую королеву в выгодном свете, путём расклейки афиш на всех пригодных для этого дела местах, потенциальные женихи воротили чистокровные носы от предлагаемых яств.
Одни мычали что-то о подозрительности печатной продукции, другие откровенно смеялись, утверждая, что спать с рыбьей вонью не очень сподручно.
Пришлось даже королю издать специальный указ, толково разъяснявший, что не о каком рыбном запахе и речь идти не может, поскольку инфанта рыбу и в руки не берут. Что никакого действия не возымело, впрочем. Всё время находились злопыхатели, готовые перемывать аристократические кости.
Нашлись конечно, два храбрых рыцаря, из далёких королевств, мало знакомых с местными тонкостями и хитросплетениями, не искушённых в околодворцовых сплетнях.
Налюбовавшись вдоволь на портреты юной Леди, до полной усталости обеих рук, они возжелали лично лицезреть это чудо.
Сказано, - запротоколировано, отправлено депешей.
Во след документу с изъявлениями всего и всех, отправились в путь и наши доблестные герои.
Приняли их, разумеется, роскошно, видимо, покормили даже. Прочая публика, не вхожая в королевский дом, совершенно не ведала, что происходило далее.
Говорили, что один из героев, предложивших свою шпагу наследнице, выбросился из башни на камни. Как позже утверждала королевская канцелярия, попросту отравившись грибами, съеденными раннее, ещё до торжественного раута.
Второй же, вскоре убыл домой.
Как поговаривали злые языки, поперхнулся неудачно за обедом, услышав приветственный возглас принцессы: «Здорово, ободранное мурло!».
И, судя по всему, приболел.
Излишне тонкая внутренняя организация, несмотря на геройский внешний вид.
Корабль ихний стремглав вылетел из порта, причём полуодетый воин, несдержанно размахивал руками и, совсем уж поразил публику тем, что нагнувшись, демонстративно вытер зад принцессиным портретом, насколько можно было судить издалека.
В общем, попытки выдать инфанту за лицо благородных кровей потерпели «fiasco», опять же, по меткому выражению короля.
Что оставалось делать бедной, измученной пошлыми ухажерами, девушке?!!
Так и ходила она улицами, задирая уличных торговок и для порядку разгоняя стаи бродячих собак. Только лицо прикрывала, непонятно зачем. Ведь все граждане видели уже её портреты.