Ночь открыла глаза,
в глазах - ночь...
1
Закат над рощею погас.
В тумане ручеёк журчит.
Благословляя этот час,
Я разведу костёр в ночи.
И обрету интимный круг
Из полусвета и теней.
Мой огонёк ещё не крут,
Как эта грусть в душе моей.
Попросит света и тепла
Моя усталая душа.
Мои неспешные дела
Мне эту вольность разрешат.
Я буду караулить ночь,
И буду говорить с огнём.
Звезда судьбы- заката дочь,
Пусть нам напомнит о былом.
Горит костёр. Его огонь
Уже светлее. Шире круг.
Уже храпит, как дикий конь,
Стараясь вырваться из рук.
– Тебе бы вновь леса палить,
Яриться огненной рекой.
Но, я смогу тебя пленить
И быть тебе моим слугой. –
2
Притих огонь. Шипит ужом.
Сипит, как рысь под куражом.
А в рыжих, огненных глазах
Таится ненависть и страх.
–Ага, притих? А как горел!
Летел бедой на пиках стрел.
Твердыни жёг и города... –
–Когда-когда? Когда?. Когда – ?!
В ответ стреляют угольки,
Полен скругляя уголки.
И округлялась головня
Под жарким натиском огня.
– Послушай, сполох, до сих пор
Ты, словно тать, ползёшь во двор.
Таишся, словно фитилёк.. –
– Мне так ловчей. А ты бы смог ? –
– Я не бенгальская свеча . –
Твержу злодею сгоряча.
И закипает новый спор:
Кто - тать, кто - вор. Не спор – позор.
– Темнишь про тёмные дела.
Моя стезя всегда светла, –
Ярится искрами огонь:
– Моё - сгорит. Моё - не тронь!
Не уберечь. Не упасти.
Не спрятать, Господи прости.
Где я пройду, там жар и свет.
И ничего светлее нет! –
– Постой, а люди? Ты же их
Сжигаешь мёртвых и живых.
Разбору нет: где - князь, где - чернь.
Такая злость тебе зачем ? –
– Живые – плоть, а в ней – скелет.
Кому – гореть, кому – дотлеть. –
И двинул огненным плечом.
– Такая суть. А я при чём ? –
– Живое – братья на земле.
А ты, цветы дарил змее?
Ну? Что молчишь, дарил цветы?
Так чем же благородней ты ? –
Я ошалел: " Каков нахал ?!."
А он и это услыхал.
Язвит : "А, скажем, серый волк...
Какой, скажи, от зверя толк? "
– В природе хищник – санитар.
Больной отстал, а волк – достал.
И эпидемии микроб,
Не ступит за чужой порог. –
В ответ злорадствует огонь
– А вонь ? Ты забываешь вонь!
Она округу обнесёт,
Достигнет впадин и высот.
Кого накроет – всюду мор.
И опустеет каждый двор.
А я пройду – багров, лучист,
Мой жаркий след до стона чист,
Живому – путь, живым – простор!
Ты проиграл и этот спор. –
3
Оковы ночи и теней
Нависли за спиной моей.
А я сижу лицом к огню
И думу думаю мою.
Сдувает ветер жар углей
Играет перекал огней
Цветёт любая головня
Багровым сполохом огня.
И он горит. Горит костёр.
Ладони яркие простёр.
И жарко дышит в тишину:
– Смотри – живу! Живу. Живу... –
Но притаился тихий дождь.
– Поля мочи. Меня не трожь! –
На углях капли, словно всхлип.
И мой огонь слегка поник.
Но, жив костёр. Горит в ночи.
В болоте иволга кричит.
В овраге прячется ручей
И повторяет: "Чей я – чей?"
Открылся в небе Млечный Путь.
– Огонь, туда слабо махнуть ? –
В его глазах тоска и злость:
– Я там живу... А здесь я – гость. –
И в подтвержденье этих слов
В полнеба зарево зажглось.
Стрелой идёт. Огнём горит
Посланец звёзд-метеорит.
Его бесстрастные лучи
Теряют отблески в ночи.
И смотрит ночь – теней сестра
На пламя позднего костра.
4
– Порою древней, дикари
Лицом и телом – в цвет земли,
Соединяя племя в сход,
Вгоняли мамонта в подкоп.
Камнями били на размах
И хором выли: "Ух..!" и "Ах..!"
И мамонт трудно умирал.
А вождь ораву усмирял
И разрешал палить костёр.
И нож его, как луч-остёр,
Кромсал грудину на пласты,
Срезая главные куски.
Все горлопанили: " Ур-р-р-а "!
Тащили хворост и дрова,
Галдели дико у костров:
"Готов? Готов! Уже го-то-в-в-в..."
И жутко лязгали клыки.
И в такт плясали кадыки.
И люто мазались в крови,
Вгрызаясь в мясо – дикари.
А ты – огонь. Ты им светил.
И никого не совестил.
И умирал. Забыт. Негож.
В сопеньи неумытых рож. –
5
– Полезных дел моих не счесть.
В них мой задор, душа и честь.
Во всех делах, куда ни кинь.
А без меня – повсюду клин.
Ещё прообразы твои
Меня в пещёрах берегли.
Я их хранил. Ласкал и грел.
К победам вёл. А как горел!
Основой был в любом труде.
Секреты знал в любой руде.
Манил расплавить медь и сталь.
И научил добыть хрусталь.
Любил калить оковы лат,
Умел крепить любой булат.
И в сечах, искрами огня
Крестились люди за меня.
Я свет принёс под своды крыш.
Войдут. Зажгут. И ты – горишь.
На бездну праведных бесед
Я подарил тепло и свет...
Но, вот сородичи твои,
Мой мирный нрав не берегли.
Затеяв новый передел,
Меня влекли для подлых дел.
Палили избы и дворцы.
В бессилии гневались творцы.
Но, вёл людей зловещий рок
И я противиться не мог.
Я, сын неволи – жёг друзей
По воле ханов и князей.
Ты слышал, Папа - Иоанн,
Отец католиков всех стран,
Двух тысяч лет служил поклон –
За каждый неповинный стон.
А над Россией – русский крест.
За что, скажи, такая месть –
На сотню бравых молодцов
У вас – две сотни мертвецов?
Уже ли мог лукавый крот
В погибель выманить народ,
Угробить цель, дела и быт,
Кто трижды гол, кто трижды сыт?
Скажи мне, истину ценя,
Кто вам явил того царя? –
– В людских делах, ты – не судья.
Весь этот мир – одна семья,
Биологический посев.
А ты, Сворог, откуда здесь? –
6
На миг задумался огонь.
Легла на пламя тень и боль.
– Потомок Зевса – Прометей,
Беспечен был к судьбе моей,
Когда подобием змеи
Скатился в логово Земли.
И утащил меня с небес.
Его карал за это Зевс.
Он бился в муках много лет.
А я отправился в Тибет.
Провидец Рерих примечал,
Тибет – начало всех начал.
С Тибета двинулся народ,
Какой сейчас в Руси живёт. –
– Свежо преданье. Но, поверь,
Народ – не конь. И даже зверь
Такие долгие пути
Едва сумеет ли пройти... –
Костёр вскипел. Взвился столбом,
Дивясь моим простым умом:
– Каков глупец! А ледники?
Они подобие реки,
Заледенели, а текут–
За год по несколько минут!
Так и народ. Пучину лет–
Перемещался Солнцу вслед.
Покинув древний Индостан
Вселился в нынешний Иран.
И одолев Кавказ седой,
Народы встали на постой.
Легли пред ними три пути
И три судьбы... Куда пойти?
Одни, смутясь холодных стран,
Ступили в сторону Балкан.
Другие – в сторону Карпат.
А ты пришёл по Волге, брат.
7
Я с вами шёл. Светил и грел.
Летел грозой на пиках стрел.
Твердыни жёг и города.
Тогда я богом был. Тогда
Мне в пояс кланялся народ.
А воспитал меня Сворог.
Его родитель был – Перун.
И, говорят, не малый лгун.
Но, встало племя Христиан,
Тогда и выдался обман.
А я скитался и плутал.
И умирал на гребнях скал.
Чему гореть? Чего палить?
Перерывалась жизни нить.
Но. Чрево неба и земли
Рождало новые огни.
И озаряло небеса,
Стреляя молнией в леса.
Я восставал из забытья
Как одичавшее дитя
И разжигал в лесах пожар
И с ним резвился и бежал
На самый дальний край земли,
Вздувая новые огни.
8
Не ровен был мой жаркий век.
Там, где беспечный человек
Не охранял своих трудов,
Я тут как тут. И я – готов.
Влезал в амбары. Жёг овин.
Всегда таясь. Всегда один.
Подмоги нет. Какой союз?
Союз с огнём – опасный груз.
Но, вслед за мною шла беда.
Беда и смерть моя – вода.
Она всегда над головой.
И между нами всюду бой.
Так бьются вечно тьма и свет,
Не торопясь считать побед.
Вода всегда секла дождём.
А я ревел: " Сожжём! Сожжём!!"
И наступал победы час.
Но, я слабел. Слабел и гас . –
В народе я не гостем был.
Иных – карал, иных – щадил.
Мне было любо наблюдать
Людей особенную стать.
Любил в вечерний час зари,
Когда томятся соловьи,
И тень падёт на тихий бор,
Над речкой развести костёр.
И встанут девы в этот круг,
Где есть стройнее ножки – лгут!
А хороводы поведут –
По лугу лебеди плывут.
Одна желанней. Та – милей.
Что делалось в душе моей?!
Но, я бесплотен . Я – скопец.
И мой удел – палить овец...
И я опять по миру шёл.
Не в меру крут, не в меру зол.
Любил пугать. Любил жалеть.
Любил на диво поглядеть.
В альковах сладостных утех
Любил глазеть на голых дев.
Скажи, в огне откуда стыд?
Да и кому в тот миг остыть?
Но это всё не тот фавор,
А вот когда к царям на двор...
Ой! Что я... Что я, говорю?!
Я догораю, не горю... –
Зашёлся в ужасе костёр,
И наш прервался разговор.
9
Подкинул я ещё дровец.
– Что ж, расскажи и про дворец –
Костёр молчит. Добавил дров.
И он разговорился вновь:
– Что рассказать про царский двор?
Они цари. Им я – не вор.
Я приходил в любой дворец,
Огонь в ночи – всему венец.
Мне открывали Царский вход,
Куда не сунется народ,
Где в шею гнали впопыхах –
Меня вносили на руках.
Несли достойно. Но в камин,
Как будь-то жечь чужой овин,
Совали книзу головой
И я коптился головнёй.
Но, разгорался. Не спеша
Сочилась пламенем душа.
И наступал желанный час:
"Сейчас войдут. Сейчас. Сейчас..."
В степенном шелесте парчи
Шаги заслышались в ночи.
И пара милых голубков
Вступала в царство царских снов.
Я зарывался вглубь углей.
Себя терзал:" Не смей! Тускней!"
Но любознательность огней
Не гасла в горнице царей.
И что я видел?! Боже мой!
Он к ней клонился сам не свой.
И ласков был его охват.
И нежен был ответный взгляд.
Она томилась. Он затих.
А страсть уже сжигает их.
Она уже в его руках.
Одежды... что? Одежды – прах.
И расцветал любви венец...
Прости, творец…
Потом сочился тихий стон.
Как явь… Как сон…
За ним вломилась тишина,
От дел земных отрешена
И самых горьких неудач
И лишь за нею тихий плачь –
Рыданья девы молодой,
Объятой властною рукой.
« – Послушай Дива – сотни лет
Князьям отказа в ласках нет.
И дарят их без суеты.
А ты претишь. Да, дева ль ты?.. – »
Суровым был и хмурым князь.
Струился гнев из мудрых глаз.
А рядом билась, не дыша,
Её смятенная душа.
Как стон раздался из груди:
«– О, повелитель, не губи…
Вели пытать. Вели казнить…
Вели меня огнём палить…
Но, ни огонь, ни тучи стрел
Сменить не в силах мой удел.
Я заколдована Кагой
Её безжалостной рукой
Был взварен зель из мёртвых трав
В глуши дубрав.
За то, что много лет назад
Мой дядя – Летняя гроза,
Её потерянный покой,
Делил с Зарёй.
А поздней осенью, в Покров,
Увёл Зарю под отчий кров.
Кага – досаду, месть и боль
Упрятала в свою юдоль
И поклялась на весь наш двор
Накликать мор.
Не мало ведьме удалось:
Рождались дети без волос,
Беднели нивы и луга,
Ломали буйволы рога,
………………. и всё – Кага.
Меня её тяжёлый глаз
Ловил в глухих лесах не раз.
Плутала я среди зверей
По много дней.
Но, прилетал мой верный дрозд.
Его полёт был прям и прост.
И находила птица путь
В родной приют.
Но, и Кага была Кагой…
Её убогий непокой,
Рождал немыслимую месть.
И вот я здесь…
Твой воевода – Грозный мечь,
Меня из дебрей смог извлечь,
Где я – ждала последний день.
Как тень.
Кага в меня вливала зель:
« Теперь ты дева и газель.
Стройна, ретива и красна
Да только каждая весна
В тебе волной погонит кровь
Но на любовь –
Ты не сумеешь отвечать.
Ты будешь плакать и кричать,
Молить пощады у меня.
Да только, зря. – »
Колдунья в полночь уползла
Её безумные глаза
Горели дьявольским огнём
На всём живом… – »
10
Угрюмо слушал Диву князь.
Лучился гнев из мудрых глаз.
И тронул бережной рукой:
« Ступай в покой.
Умерю старую каргу.
На дальний двор сведут Кагу
Велю палить такой костёр --
Померкнет взор.
А как, она не снимет чар –
Пущу в угар. »
« О повелитель мой – Кага,
Сильнее всякого врага.
Её колдующий исток
Уймёт цветок.
В разгаре лета, средь ночи,
Когда погаснут звёзд лучи,
И на глухие небеса
Взойдёт гроза –
В дубравы тайном уголке
Найду цветок на бугорке.
Волшебный папоротник-цвет
Уймёт навет.
Кто овладеет тем цветком –
Тому все беды нипочём.
И я, покорная судьбе –
Вернусь к тебе… »
11
Огонь почувствовал беду.
" Ой! Что я? Где я? Пропаду..! "
Холодный дождь в углях шипел
Огонь метался и сопел.
А я под натиском души
Просился: "Сполох, доскажи..."
« Что досказать – угрюм финал..
Такого, князь не ожидал. –
Ушла девица в мир ветвей
Пропала. Ждали много дней.
И войско деву не нашло.
А время шло.
Но тут лифляндская броня,
Всё православное браня,
Восстала грозною волной
Звала на бой.
На земли Западных Славян.
Катился конниц караван.
И князь, с дружиною своей,
Седлал коней…
Сбиралась рать среди озёр.
И доставал до коле взор,
Сливались новые полки –
Полней реки.
И зазвучало пенье труб.
И князь помчался в страшный сруб.
Запели первые клинки.
И голубые огоньки
Порхали лезвием скользя –
Бедой грозя.
Три дня тянулся тяжкий бой.
Одни легли, а кто живой,
Рубились ненависть храня,
Сгубив коня,
Гуртом вставали в пеший строй
И шли горой.
Но, изменил бореям Зевс –
Лифляндцу отдал перевес.
И тот пробил в рядах славян
Большой проран.
Запал сраженья не остыл,
А враг зашёл в разъятый тыл.
И эакрепляя перелом -
Чинил разгром.
Широким, пурпурным крылом
Заря вставала над холмом.
И золотил, осенний лес,
Огонь небес.
На поле воины лежат.
Над полем вороны кружат.
Притих проворный ветерок
В пыли дорог…
12
За теснотой угрюмых лип
Мелькнул виденьем светлый лик
Тугая на плече коса,
Тоска в глазах.
Она стремилась словно тень.
Она в пути, который день.
Нашла в лесу вещун-цветок,
Сняла оброк…
Но, сердце, в девичьей груди.
Томило. – « Горе впереди.
Твой милый в траурной тиши.
Спеши. »
Храня магический цветок,
Она ломилась без дорог.
И выручал в плену берёз
Спаситель-дрозд.
Сыскали витязя в яру,
По золочёному перу.
Изрублен был жестоко князь.
В крови не видно дивных глаз.
И перебит тяжелый меч
В запале сечь.
Она упала рядом ниц.
« О дивный цвет - дитя зарниц,
Верни меня обратно в тень,
Ему яви погожий день.
Я пустоцветом отцвету.
Ему верни его мечту.
И жизнь верни. Верни коня –
Пусть за меня... »
Листы расправил чудо-цвет.
Разлился несказанный свет
И донеслось из пустоты:
« О, Дива… Ты…? »
Как голубые образа,
Открылись ясные глаза.
Потом раздался тихий стон,
Как явь… как сон…
И князь могучею рукой,
Как водят деву на покой,
Не возмущая тишину
Привлёк жену…
Сгорел, погас огонь в ночи
В болоте иволга молчит.
И смотрит ночь – теней сестра,
На угли мёртвого костра.
Эпилог
Закат над рощей догорал.
Журчал в овраге ручеёк
Ночной прохладой мой привал
Ласкал прохожий ветерок.
Костёр чертил интимный круг
Из полусвета и теней.
Огонь костра едва ли крут,
Как эта грусть в душе моей.
Просила света и тепла
Моя ранимая душа.
Мои беспечные слова
Меня пытались утешать.
Я долго караулил ночь.
Нелепо говорил с огнём.
Звезда судьбы – заката дочь
Нам рассказала о былом…
А в небе звёздный хоровод
В чертогах вечности плывёт.
И лишь Полярная звезда
Вершит незыблемость Креста
На Вечном Храме. Бездну лет
Её стоянью края нет.
Велик зазвездия простор.
И где-то там горит костёр,
И кто-то ищет наугад
Мой устремлённый в бездну взгляд.
Чудная ночь. Чудной простор.
Чудной Сворога разговор.
Светлеет даль. Грядёт рассвет,
В его разливах края нет.
Незримо тает Млечный Путь.
– Сворог, пора куда-нибудь. –
В его глазах остыла злость:
– Я здесь живу.
А там – я гость... –
2000г.