Года два, а может и более, промелькнуло с тех самых пор, как ушёл Иван-дурак, правду искать. Царица-мать не одну слезинку пролила в тревогах и страхах о младшем дитяте, а от него ни слуха - ни духа. И решила она, не советуясь с мужем, царём-батюшкой, обратиться к силам невиданным, колдовским, чтоб рассказали ей, где и с кем Иван-царевич время проводит, здоров ли. Послала она в лес дремучий посыльного, к бабе Яге, хоть и не верила в существование нечисти лесной, но чем чёрт (тьфу-тьфу) не шутит, а вдруг… и ждать стала. Месяц ждёт, извелась совсем, а посыльного и след простыл. Посылает второго… и тот же исход. Совсем загрустила царица. Сна лишилась, от еды отказывается, исхудала, почти помирать решила. Лежит на подушках высоких, перинах мягких еле дышит. В бреду время проводит. Видится ей сон, странный до икоты. Сын её младшенький, Иван-царевич, на воздушном корабле летит, вдаль глядит, а куда корабль путь держит, кто его знает. Да не один на корабле этом царевич. Рядом с ним девка-красава стоит. Волос дивный по ветру разлетается, цвета огня пылающего. Глаза каменьями изумрудов светятся, станом хрупка, вот-вот переломится в талии осиной. Рукою белою вдаль указывает, объясняет ему что-то по-деловому и в лице белом тревога поселилась. Видит царица из далей белоснежных, снегами запорошенных, да льдами скованных, надвигается что-то огромное, чёрное, опасное и чувствует сердцем материнским - не избежать опасности Ивану, да как закричит. Встрепенулся Иван, смотрит на неё, будто и впрям услыхал голос матери, да руль резко на себя потянул и взмыл корабль к небесам. А в голове царицы голос остался: "Жив я, матушка, родимая. Помощь мне нужна, против силы вражеской защитить землю далёкую. Иди к бабе Яге, да проси её, о клубке волшебном, передай его, - голос Ивана временами пропадает и слышит царица звуки труб военных, да рычание зверя страшного, - передай его братьям моим старшим, пусть на помощь собираются, без войск. Здесь не сила, а ум и отвага пригодятся"….
Очнулась царица, будто и не спала вовсе. Собралась в дорогу, приказала девке-горничной Васильке, за ней ступать, да рот на замке держать, не распространяться, если увидит, да услышит что-то непонятно-невероятное.
Неласково встретил лес царицу. Гнёт деревья до земли, но не в поклонах к великой государыне - пройти не даёт, за одежду ветками цепляется, да страшным воем сердце холодит. Василька-горничная креститься, молитвы читает, да царицу клянёт про себя, что завела в пасть к силе нечистой. Ни какого почтения в душе Василькиной не осталось, всё страх выел. Луна взошла на небе ночном, путь освещает, а сама круглолицая, головушкой покачивает, не одобряет, упрекает.
Идёт царица, хоть дама в возрасте, не жалуется, не шарахается в испуге из стороны в сторону, пример Васильке показывает поведения отважного, благородного. Горничной наплевать на это – страшно, не то слово, в животе всё скрутило, подвело, осрамиться боится, да и туалетной бумаги при ней нет, незадача.
Глядят обе – пришли никак. Избушка на курьих ножках посреди поляны, лунным светом освещённая, да и свет от луны намного ярче, чем от фонарей вокруг дворца установленных. Вот, что значит свет природный, красота не наглядеться. Чувствует царица, близка она к тайне-разгадке, только на крылечко взошла, да тяжелую цепь в руки взяла, чтобы в дверь постучать, а избушка, как встрепенётся, раскудахчется, да яйцо снесла и непростое, а золотое. Василька-горничная пригнулась до земли, убедиться не фата моргана ли, а как убедилась – бряк в обморок и лежит трупом бездыханным. То же, привычку взяла в отключке лежать в самое неподходящее для этого время.
Пока царица на девку-Васильку смотрела, дверь отворилась - на пороге старенькая бабка нарисовалась, лихо по лестничке сбежала, что даже царица удивилась её прыткости.
- Моё яйцо, распрекрасное, - а сама проворно под избушку нырк за яйцом, а оно лежит в хламе многовековом и сверкает золотым бочком круглым.
- Доброй ночи тебе, баба Яга, - учтиво говорит царица, - не сердись, что побеспокоили тебя в ночное время, по делу я к тебе, уважаемая.
Бабка её и не слушает, на яйцо наглядеться не может, а оно сверкает золотой скорлупой, прям нахально сверкает, скажу я вам, отвлекает. Налюбовавшись на яйцо дивное, баба Яга, наконец, и на царицу взглянула.
- Явилась, не запылилась! Ванька-царевич прислал?!
- Приснился мне сынок младшой и сказал к тебе за помощью обратиться, в беду он попал, - говорит царица и краешком платочка кружевного глаз от слезы утирает.
- Что ещё сказал, говори, не тяни кота за хвостяру.
- Сказал, что есть у тебя клубочек волшебный, дорогу к нему показывающий, - молвит царица.
- Не актуально на сегодняшний день волшебный клубок держать. Прогресс давно в гору ушёл, - умно изрекла баба Яга. – Толку с нитей простых, за травы цепляются, от пыли изнашиваются, неудобно со всяким старьём стало работать. Дам тебе яйцо золотое, поди, не стибришь, себе не присвоишь, опосля дела завершённого вернёшь мне, лично в руки - в целости и сохранности. Баба Яга любовно посмотрела на яйцо и протянула его царице. – Ех-ех, - покряхтела она, - сама себе удивляюсь, яйцо золотое в чужие руки отдаю, почти без сожаления. Ох, изменили меня столетия прошедшие, всю ядовитость из души моей мерзопакостной вытравили, в истинную патриотку родины превратили. Я не политический деятель, - продолжала баба Яга, - и вдруг вытащила из засаленного кармана старого фартука рогатку и пульнула в небо чёрное. С небес раздался вскрик и ругательства неприличные.
- Что это было? - в испуге спрашивает царица, всматриваясь в чёрные небеса.
- Вражеские разведчики, "чё было, чё было" – перекривила бабка государыню, - и сюда добрались, террористы проклятые, - выругалась баба Яга. – Торопиться надо, царица, беда не ждёт, а на пороге поджидает. Храни яйцо, как зеницу ока.
- Ничего не понимаю, - говорит царица, рассматривая яйцо дивное, - да как же это избушка могла такую красотищу снести, ведь изба не курица.
- Кто тебе сказал глупость этакую? - возразила Яга, - помнишь сказку о курице несущей золотые яйца? По глазам вижу – не помнишь, короче вот она, курица энта, - и хозяйка указала на избушку. – Я с ней договор заключила на тысячу лет – она мне яйца золотые, а я ей, опосля завершения договора двухстороннего, внешний вид верну, более не антиресуйся, не твоего ума дело. Бери яйцо, пока не передумала и ступай, сынам старшим его передай из рук в руки, они разберутся, что и как, чай не дураки. Да напомни молодцам своим без войск к Ивану ступать, иначе,… Да, есть у меня условие, без него яйцо не будет силой волшебной обладать, - баба Яга прокашлялась, как конферансье на сцене, голос настроила. – Так вот, я тебе яйцо – ты мне девку-Васильку, в залог оставишь. Буду из неё человека делать, а то ни к селу – ни к городу, ни к чему не приспособлена.
Василька давно в себя пришла, но лежит ничком на земле, к беседе прислушивается, но вида не показывает, а тут, как услышала условие бабой Ягой выдвинутое, как вскочит, да заорёт, мол, не согласна она в лесу диком и страшном проживать, да ещё у бабы Яги в подручных ходить.
Царица вступилась за горничную непутёвую, да баба Яга, слышать ничего не желает.
- Буду тебя профессии обучать. В практикантках походишь, от тебя не убудет. Уму разуму наберёссИ, колдовскому делу обучиССи, врачевать, да в травах полезных разбираться, чем не занятие? Чем не карьерный рост?
Василька призадумалась, а баба Яга, как гаркнет:
- Брысь в избу, готовь постель на ночь, довольно в пыли сидеть, да вякать не по делу.
Васьки и след простыл, послушалась приказу бабы Яги, даже странно.
начало http://www.proza.ru/2014/04/07/1445
продолжение в пути...