Мы хотели пить – не было воды
Мы хотели света – не было звезды
Мы выходили под дождь и пили воду из луж.
1
Он сломя голову бежал сквозь бурелом, не различая в темноте почти ничего. Только серебристая луна лукаво улыбалась сквозь тёмные кроны. Ветки, как плети, стегали молодого человека. Запачканные грязью с сыроватой земли, руки крепко прижимали к телу обветшалую книгу в кожаном переплёте. Чувство пространства и времени поплыло, будто чернила пролились на лист, оставив лишь сумбурное чёрное пятно. Перед глазами кружились мрачные силуэты деревьев с корявыми лапами и чёрствой корой.
В его глазах просвечивал жутковатый огонёк безумия. Хотя безумие тоже бывает разное. Эти же глаза действительно привели бы в дрожь неприятия любого, ужасая чем-то непостижимым. По мере того, как он заходил глубже в лес, лихорадочный темп его шагов постепенно сменялся холодным, размеренным.
Вскоре юноша достиг полянки на краю песчаного обрыва, еле освещённого луной. Глаза под капюшоном злорадно засверкали, и на губах проступила еле различимая усмешка. Он раскрыл потрёпанную книгу в древнем кожаном переплёте. Местами стёршиеся на пожелтевшей бумаге знаки и буквы были начертаны на странном языке: что-то вроде смеси современного печатного слога и неизвестных никому ныне письмён. Но самое удивительное, что любому нашедшему книгу было достаточно одного желания, чтобы понять значение надписей и даже прочитать их вслух.
Юноша медленно огляделся вокруг, будто невербально о чём-то говоря мрачным деревьям, и принялся за свою раритетную вещицу… Вокруг разгулялся ветер, пригибавший деревья к земле. Юноша начал читать вслух древние заклятия, исступленно взмахивая обеими руками. Разноцветные шары, рождаясь за секунды прямо в холодных ладонях, аккуратно слетали с пальцев, опаляя куски почвы и листья; серебристые продолговатые искры свистели, разбивая огненным бичом, сухие ветки. Каждым движением рук он упивался, как ребёнок, приоткрыв слегка рот.
Какое наслаждение! Он слишком могуч и всесилен, чтоб бояться чего бы то ни было. Лживые, глупые люди! Да как они смели?! Всё это время пытались загасить своей ложью только разгорающееся пламя! Они завидовали, боялись! Возводят какие-то стены, защищают от чего-то! Лицемеры! Всю жизнь смотрят только себе под ноги, в слякоть луж и не могут увидеть ничего, кроме собственного отражения.! Но ничего - теперь я силён, и ничто в этом мире не сломит меня… не сможет…
Молнии и огни так разыгрались, что рядом с треском и грохотом валились даже крупные деревья. Луна украдкой выглядывала из-за туч, словно прячась за фатой невесты, и плутовато наблюдала за беспредельным погромом, будто ожидая чего-то. Он перестал чувствовать тело, зашатался, совершенно истощив жизненные силы. Колени подкосились, и ватное тело рухнуло прямо к краю обрыва. Книга выпала из рук.
2
- Только посмотрите на него! – негромко, но с жестким высокомерным сарказмом произнес мужчина. - Совсем свихнулся. Конечно, нельзя! Слушайся, когда тебе говорят! – докончил речь отец, выпучив глаза и наклонившись над мальчиком, как над муравьём.
Это был человек, лет пятидесяти, с наполовину облысевшей головой и слегка вытянутым сухощавым лицом. Глаза мальчика заблестели от слёз, но он удержался, не проронив ни звука.
- Всё?!
В ответ ребёнок слабо кивнул (голос явно не контролировался), но этого, видимо, было недостаточно, так как вопрос повторился. После второго ответа Эрик (так звали мальчика), окончательно раздавленный, напряжённой поступью направился в свою комнатку. Это было чуть ли не единственное место, где он мог хоть немного расслабиться, отдохнуть душой и нервами. Родители, желая, наверное, сыну счастья, с самого рождения пытались приучить его к жестокой правде жизни и холодному расчёту. Они были глубоко убеждены во вреде ласк, что сказалось на воспитании. Законченные материалисты, они, соответственно, заботились о материальным достатке семьи и воспитывали сына прагматиком, поэтому образование его ума должно было включать точные науки, языки, экономику и отчасти политологию. Именно так, по их мнению, он смог бы достичь положения в обществе и стать счастливым.
Какое-то время Эрик просто повиновался им, но детское сердце чувствовало фальшь в том, что происходило вокруг. По чертовской случайности, как это всегда бывает, первым, кого он увидел «снаружи», был какой-то фокусник, выступавший на улице во время всеобщего празднества. Его шарлатанские чудеса не вдохновляли никого вокруг и не удивили бы Эрика в другой момент, но душа, никогда не дышавшая свободным воздухом, теперь была готова принять и проглотить что угодно.
В тот раз родители увели его сразу после выступления, но после того случая бедный мальчик втайне увлёкся магией. Вскоре Эрик поступил в школу.
Ребята с первых дней не сладили с молчуном. Была, правда, одна девочка, попытавшаяся найти с ним общий язык, и, наверное, его душа жаждала понимания и близости с кем-нибудь, однако и тут почему-то не сложилось.
Девчушка перестала точить водой камень, а Эрик со временем погасил в себе рвение к общению, так и не сумев даже начать его.
Теперь, улучив пару свободных минут, мальчик бежал в библиотеку, брал интересующую его книжку и опрометью мчался домой, чтоб родители не смогли его ни в чем заподозрить. В своей комнате Эрик быстро прятал книжку за шкаф до ночи, а сам продолжал делать всё по заранее установленному родителями плану.
Однажды уединившись в комнате, мальчик решил: «Вы можете отнять у меня дни, но не отнимете ночи – они мои по праву!». Так началась его тайная жизнь. Он проводил бессонные ночи в постели с фонарём, с жадностью глотая дешёвые книжки детских фокусников, шарлатанов и мнимых колдунов, что сильно сказывалось на учёбе и внешнем виде. Родители заподозрили неладное, и ему пришлось научиться конспирации.
Так прошло девять лет. И никто ни о чём не догадался… Эрик ни с кем не общался, а когда к нему обращались, обыкновенно отвечал высокомерно, коротко, нередко даже с некоторым презрением. С ранних лет он возненавидел ложь. Его истинную сущность, желание правды не приняли, и он замкнулся, отвечая всем желчью и надменностью, взращёнными за эти годы в душе…
Была ещё одна незначительная деталь. Молчаливый мальчик очень любил ураганы. Мальчик мог часами, самозабвенно сидя у стекла, смотреть, как завывающий ветер пригибает деревья и кусты к земле, разбрасывает вещи, не убранные кем-то в тёплый дом; слушать, как косой ливень настойчиво пытается достучаться по жестяной крыше до людей, которых это только усыпляет ещё больше… Как холостыми стреляет гром, а молния перед этим зажигается, как детская игрушка. Хотя эту игрушку вряд ли назовёшь детской…
Однажды к нему попала какая-то обветшалая книга. Этот фолиант оказался книгой магии какого-то древнего восточного ордена. Перед ним была приоткрытая дверь, из которой лучился свет, и она медленно-медленно отворялась, постепенно заманивая внутрь. Потом как-то у Эрика появилась мысль об его избранности. Ему стали являться странные видения по ночам, у него резко повысилось то, что у нас называют интуицией. После каждого чтения он чувствовал прилив мощи; руки будто наливались какой-то жаркой, огненной тяжестью. И как это было приятно! Глаза начинали остро видеть, особенно в темноте, и слух становился особенно чутким в эти минуты… Прежнего Эрика больше не было; даже черты лица, взгляд страшно изменились за короткий срок…
Роковое событие произошло ничем не примечательным вечером. На следующее утро в доме поднялся нешуточный переполох, быстро сменивший собой кратковременный гнев. Сын семейства не спустился к завтраку вовремя, нарушив этим проступком привычное течение дней всей семьи. Отец в весьма раздражённом настроении собирался по полной наказать сына, но когда поднялся на четвёртый этаж и резко открыл дверь, остолбенел. Вещи были раскиданы по комнате, обои местами были содраны, окно было вдребезги разбито… В тот же день в местную полицию было подано заявление о пропаже мальчика по имени Эрик…
Той лунной ночью Эрик, внезапно, поддавшись могучему порыву, встал и начал крушить всё, что попадалось под руку. Глаза его жутковато сверкали. На устах играла злорадная, еле различимая ухмылка… Он остановился лишь на несколько секунд: его взгляд привлекла полная Луна за окном. Эрик схватил обломок лампы и метнул его в стекло. Как ни странно, теперь рассудок был в какой-то мере ясен. Появилось осознание того, что он сделал. Юноша выбрался наружу – под ним натянулось четыре этажа пустоты. И водосточная труба рядом… Страх куда-то исчез…
Как всего этого могли не услышать родители мальчика? Поверьте, эти люди очень крепко спят в своих изолированных комнатушках. Едва ли мёртвого разбудить не легче…
Эрик действительно упал и пролежал без чувств четыре дня у подножия глинистого обрыва. Там ещё располагалось крупное змеиное гнездо. Было время, когда рептилии, вылезли из нор, учуяв человека. Они долго ползали вокруг него, злобно шипя и сверкая узкими глазками, но ни одна почему-то не тронула беспомощного мальчишку, ограждённого будто невидимой стеной. Через четыре дня тело Эрика исчезло.
3
Эрик выходит на крыльцо дачного дома. Идёт серый дождь, постоянно почему-то меняя свою мощь. Грозы и грома нет, но временами среди туч проскакивают какие-то мелкие искорки. В голове в какой-то момент появляются мысли: откуда они, что это… после этого искорок почему-то стремительно становится гораздо больше.
Отец с матерью в гостиной ведут на повышенных тонах какой-то спор. Кажется, о каналах телевидения: мол, тот лучше, чем этот… На улице что-то вроде очень густого, молочно-дымного тумана. Из-за него многие картинки вокруг совершенно исчезают, как в переставшей нормально работать компьютерной игре. Начинает казаться, что трава растёт откуда-то изнутри тумана, прямо в воздухе. Земля не имеет ни к чему отношения. Будто всё то, что вроде он видел вокруг раньше: траву, землю, деревья - было всего лишь иллюзией. А сейчас заглючило… и предстала истинная сущность мира, жизни – странный туман…
Хотя дождь не исчез и не исказился, лишь усилив свой поток с белого неба. Начинают еле показываться маленькие белые шарики. Эрик догадывается, что это шаровые молнии… Он быстро выдёргивает все шнуры из сети, но мать включает телевизор, и жёлтоватый тусклый свет проникает в комнату снова. Вокруг всё плывёт, лица кривятся, яркие шары показываются в окне, быстро приближаются. Мать с отцом изливаются в какой-то ярости и непонятном гневе. Он слышит крик, но не слушает…
Эрик проснулся. Он лежал на нежёсткой постели в небольшой, скромно, но уютно обставленной комнатке. Сквозь окно пробивался лучик утреннего солнца, умывавший и ласкавший своим нежным теплом. Из приоткрытой двери еле доносился какой-то приятный запах и глухой шумок кипятящейся воды. Он присел тихонько на кровати. В серых глазах, оглядывавших помещение, отпечаталось тихое изумление, ни мрачное, и ни радостное. В душе воцарилось очень непривычное юноше чувство - давно он не испытывал такого умиротворения. Очень давно…
Несмотря на относительную ясность мыслей в голове, память никак не хотела раскрывать тайну. Рядом, на чурбанчике, лежала его одежда, очищенная от засохшей грязи. Юноша оделся и вышел в другую комнату.
- А! Утро доброе нашим заблудившимся! – тепло и ободряюще произнёс ясным голосом старик, сидевший в деревянном кресле, - садись сюда, хочешь чая?
- Где я?
- Ты в моём доме. Я нашёл тебя неподалёку сегодня, ранним утром, лежащего на мху в лесу, на рубеже с буреломом.
В сознании Эрика теперь восстановилась картина: он сбежал из дома, потом чёртов обрыв, заклятия, книга…
- Где книга?
Старик, неторопливо разливавший чай, поглядывал на Эрика проницательными глазами.
- Садись-ка, попьём чайку, - тихо предложил он.
Эрик почувствовал раздражение.
- К чёрту чай! Отдайте книгу! – внезапно произнёс он негромким, срывающимся голосом. Внезапное требование мальчишки ошеломило старца, но никак не нарушило штиля в чертах его лица.
- О чём ты, мальчик мой? – грустно усмехнулся он, - я, что, похож на вора?
- Где моя книга?!
Старец достал из-под стола ту самую потрёпанную книгу, но помедлил.
- Позволь задать тебе вопрос: как ты оказался в этом лесу?
Реакция была немного странной. Эрик вдруг раскатисто захохотал, засверкав глазами. Внутри что-то таилось, и оно вспыхнуло, – Да какое вам
дело?! Лицемеры!.. Все вы лицемеры! Все! Привыкшие корчиться в красивых позах!..
Старец внимательно смотрел на это безумие.
- Да, лицемеров у нас обитает действительно много, в этом ты, к сожалению, прав.
Юноша перестал так торопиться – внезапно начало появляться что-то наподобие интереса к этому странному деду.
- Только ты в поисках правды, отвернувшись ото лжи, последовал за другой ложью.
- Дайте, - уже почти спокойно и немного устало произнёс юноша, указав на книгу.
Старик, всё это время ясным взглядом голубых глаз смотревший на юношу, протянул ему раритетную вещь. Вокруг домика стоял лес, ограждавший эту тихую обитель от блеска городской жизни.
- Эрик, посмотри наверх.
Юноша поднял голову: сквозь ветвистые, узловатые кроны деревьев виднелось ясное голубое небо.
- Небо стоит над всеми, и солнце светит для всех. Вопрос только в том, хочешь ли ты сам смотреть вверх. Многие привыкли ходить, сгорбившись, глядя себе под ноги. Лучшее, что они могут увидеть, это извращённое и колеблемое ветром отражение неба в грязных лужах. Некоторые даже считают, что стоят над небом, хотя на самом деле всего лишь стоят в луже с его искажённым отражением . Ходить всё время от лужи к луже - вот и вся их жизнь.
«Опять эти загадки» - подумал со скептической усмешкой Эрик.
- А почему вы-то здесь поселились, в этой глуши? – спросил юноша. Он очень давно никем не интересовался, а сейчас в душе возникли новые, ранее не ведомые ощущения. Будто было что-то общее у ожесточённого на всех юноши и этого светлого старца-аскета. Теперь Эрик ни в чём не был уверен, и, похоже, ему предстояло во многом разобраться.
- Здесь, в этой тиши, солнце раньше восходит и позднее заходит, – объяснил старик. - Чем выше небоскрёб, с его гламурным блеском, тем скорее зайдёт за ним светило с треском…
Он ещё больше улыбнулся своей доброжелательной улыбкой, мягко опустив руку на плечо юноши:
- Ты правильно распознал грязь луж. Только потом пошел по пути, освещённому Лунным светом. Луна лишь отражает свет Солнца, искажая лучи… Ну, ладно. А теперь удачи тебе! – аскет поднял руку в знак прощания, опираясь другой на высокую ровную палку. Сквозь белоснежную, колыхавшуюся на ветерке бороду явилась улыбка – улыбка надежды…