(Тэм Гринхилл - Колыбельная для Тэлли)
У каждого мира своя история. Где-то более счастливая, где-то менее, но в каждом своя неповторимая.
Некоторые миры уже давно умерли. Некоторые только-только начали создаваться.
А некоторые миры задыхаются. От боли. От крови. От смерти. И жители этих миров видят жестокость с самого рождения, живут в страхе, не зная, что произойдет завтра.
Этот мир сотрясали множество войн, которые касались каждого. Непрекращаемые войны за право на жизнь.
И никто не мог остаться в стороне.
Никто. И никогда.
***
Девушка с ужасом смотрела на своего брата, покрытого многочисленными ранами, глубокими и страшными. Кровь, тягучая, алая, медленно вытекала из ран, забирая с собой часть жизни.
- Братишка… - тихий шепот сорвался с ее губ, тонких и обветренных. Голос ее был глух, она слишком долго ничего не говорила.
Взгляд черных, словно ночь, глаз смотрели на брата, с отчаянием и болью. Никогда еще она не видела его столь бледным, столь сильно замаранным в крови.
Своей собственной крови.
- Айрис... – наконец, услышала она ответ. Тихий, практически неразличимый. На губах пятнадцатилетнего юноши, совсем мальчика, появилась слабая улыбка. – Я ведь обещал тебе вернуться…. Я защитил… Защитил тебя…
Девушка осторожно провела ладонью по щеке брата, ощущая теплоту кожи, не обращая внимания на то, что ее руки становятся красны от крови.
- Ты защитил, - повторила девушка. В этот момент она ненавидела себя за то, что не смогла остановить его…
Ночи были темны. Ни луна, ни звезды не освещали небо, не проникал свет в комнату, где лежали они. Но не спал никто там. Сон не шел к ним, ибо мысли, словно рой разъяренных пчел, одолевали их.
- Айрис, я записался в добровольцы, - шепот брата, прозвучавший в этой тишине, показался брюнетке слишком громким. Этот шепот вырвал девушку из ее дум, и она в изумлении, услышав эти слова, раскрыла свои глаза, столь же темные, практически черные, как и короткие волосы ее.
Добровольцы. Страшное слово, которого девушка боялась больше всего.
Добровольцев посылали на передовую, где они, неподготовленные и практически безоружные, были легкой мишенью для врагов, а учитывая их силу, шанс выжить после первой битвы сводиться к нулю.
Единожды став добровольцем невозможно уйти. Единожды сделав выбор, невозможно будет его переменить. Лишь один есть путь, и имя этого пути - смерть.
Девушка тогда только сжала ладони в кулаки, сильно, с болью, надеясь, что это ее отвлечёт.
Девушка тогда только опустила глаза, понимая, что брата ей не переубедить.
Той ночью ни один из них не смог сомкнуть глаз.
Как же сейчас она желала о том, что не предприняла даже попытки, чтобы попытаться переубедить брата! Как же она жалела, что теперь ничем не может помочь!
С самого детства Айрис, будучи старшей сестрой, только и делала, что оберегала Кристиана. Быть рядом с ним, оберегать, помогать во всем и видеть его счастливую улыбку… Ради всего этого она и жила, искренне веря, что пока она рядом, с Кристианом ничего страшного не случится.
А сейчас… Сейчас он умирает на ее собственных руках, и она ничем не может помочь. Никак не может предотвратить этого.
- Айри… - вновь шепчет блондин, и девушка понимает, что он хочет ей этим сказать. Читает это по его большим голубым глазам, которые были так непохожи на ее собственные. В глазах человека прячется истинная сущность, и глаза Кристиана, чуть наивные, светлые и большие, говорили о его сущности, чистой и светлой. Кристиан чуть прикрывает глаза и шепчет те слова, которые так желал. - Спой мне ее…
И Айрис воплощает его желание в жизнь, словно те волшебники из сказок, которые им рассказывала мать.
Засыпай, до рассвета осталось чуть-чуть
Ты устал, и надо поспать
Уходи в царство снов, обо всём позабудь
И душа перестанет страдать
Лунный свет из окна на холодных камнях
Потускневшим блестит серебром
Засыпай, пусть уйдут от тебя боль и страх
И неважно, что будет потом.
Девушка пела.
Пела песню, которую так любил Кристиан.
Колыбельную, что в детстве им пела мать своим нежным и добрым голосом в маленькой небольшом домике на самой окраине деревни, что была спрятана в глубине леса, большого, вечно зеленого леса.
Лес этот был древен, более тысячи лет было ему, но жизнь все еще царила в нем.
Если прислушаться, можно было услышать песню сладкоголосого соловья, а приглядевшись, можно было заметить следы диких зверей, больших и малых, что жили в лесу и были его обитателями с давних времен.
Ходила легенда, что лес этот был благословлен самой Луной, и люди, живущие там, искренне верили, что зло, царившее в мире, не настигнет их здесь... Однако они ошиблись, ибо однажды ночью проснувшись, они поняли, что лес горит.
Рыжие всполохи огня были везде. Они переносились с древа на древо, яркие и страшные, яркие и красивые.
Рыжие всполохи огня были везде. Они поднимались по древам все выше и выше, словно желая коснуться неба.
Рыжие всполохи огня были везде. Они прервали темноту ночи, загадочную и прекрасную.
Этой ночью было так же светло, как и днем.
Жители деревни кричали.
Он слышал, как плакала сестра.
Он слышал, как отец кричал что-то матери.
А мать его, услышав слова, лика которой он не помнил, взяла детей за руку и шла через полыхавший лес, надеясь выйти из него, надеясь найти выход… вывести детей к голубой реке. К единственному месту, куда еще не добрался огонь…
Они были испуганы, непониманием смотрели они на все, не зная, как реагировать, не понимая, почему Луна, некогда благословившая этот лес, позволила это
Напуганные, шокированные они смотрели, как мать их плачущая вновь уходит в полыхающую в огне деревню.
Уходит, чтобы никогда более не вернуться.
Пусть приснится тебе голубая река,
Кони в сумерках на берегу
И дорога, что лентой уходит в закат
Я чудесный твой сон сберегу.
Не тревожься, пусть снятся тебе острова
Из цветов в океане травы
Пусть сплетаются в песню простые слова
Песню леса и новой листвы.
Кристиан, в отличие от сестры, не помнил лица матери, не помнил ее теплых и добрых рук, ее взгляда, всегда наполненного любовью, не помнил он и того, как она растила их. Обо всем этом ему после рассказала Айрис, но было и то, что врезалось в память его, сплелось с воспоминаниями… Кристиан помнил голос матери, нежный и звонкий, отливающий серебром.
И Айрис, знающая об этом, пыталась петь. Голос ее, обычно хриплый и даже слабый, сейчас изменился немного. Совсем чуть-чуть, но этого было достаточно.
Песня льется из ее уст, алых, словно броня огненного дракона, она льется, словно горный ручей, несущий свои воды миру… Словно это последние слова, которые она может оставить в этом мире, может оставить своему младшему брату.
Айрис отдавала всю себя этой песне. Она рассказывала сказку, возвращала в прекрасные страны и миры, о которых ходили легенды… В миры, о которых они оба только мечтали, желали попасть… Миры, где магия существовала, где драконы гордо рассекали своими крыльями воздух, поднимаясь все выше и выше…
После того, как они остались одни, Айрис ни разу не показывала свою слабость, страх. Она старалась быть сильной, как те эльфийки из сказок, гордые и прекрасные, старалась защитить то единственное, что всегда было рядом.
Первый раз я жалею, что я не колдун
Я бы в птицу тебя превратил
И отправил туда, где тебя не найдут
От врагов и от смерти укрыл
Но сейчас я могу только песню сложить
Подарить тебе дивные сны
Остаётся недолго на свете нам жить
Мы сейчас так друг другу нужны…
За эти годы многое произошло… Но ничего не изменилось.
Каждый день - борьба за право жить.
Каждый день - боль прожитых лет.
Каждый день - боязнь настоящего.
В этом мире все становилось лишь хуже с каждым днем, минутой, мгновением. Все больше отчаяния поселялось в сердцах людей, все больше зла, совершалось.
В этом мире невозможно было убежать от реальности, даже во сне.
Больше всего Айрис желала, чтобы ее брат был счастлив. Просто счастлив. Если бы для его счастья нужно было бы умереть - она бы умерла с улыбкой на губах.
Айрис часто задавала себе вопрос: «Что бывает с людьми после смерти?», но ответа на сей вопрос не мог дать ни один живой человек.
Однако сейчас, сидя на холодной земле, осторожно перебирая его светлые волосы, она пела Кристиану колыбельную, и вопрос этот вновь появился у нее.
Братик умирает - это девушка понимала, раны слишком глубоки.
Но что будет с Кристианом? Попадет ли он в те волшебные места, о которых мечтал, когда глядел на столь далекие, но манящие звезды, когда слышал рокот падающего снега на землю с древних гор?
Айрис надеялась, что да, ибо иначе вся ее жизнь была ничем. Все ее попытки сделать братика счастливым были тщетны, что даже после смерти Кристиан не смог обрести покой, в котором так нуждался всю жизнь.
Я вплету в твои сны отражение звёзд
Из серебряной чаши с водой
Ты пройдёшь по дорогам видений и грёз
Что волшебной встают чередой…
Но светлеет восход и исчезла луна
Гаснут звёзды в небесной дали
Скрип замка разобьёт мир волшебного сна.
Просыпайся. За нами пришли.
Тишина. Вновь воцарилась она, не прерываемая ничем. Тишина абсолютная, полная, всеобъемлющая. С последним словом колыбельной глаза Кристиана закрылись.
Пальцы вновь перебирают светлые волосы юноши, испачканные в крови, нежно и осторожно, словно боясь разбудить Кристиана, что заснул глубоким сном. Заснул вечным сном.
Она никогда не плакала.
Не плакала, когда ее любимую родную деревню сожгли.
Не плакала, когда их родители умерли от болезни.
Не плакала, когда ее унижали, били.
Она никогда не плакала, но сейчас ощутила, как что-то катится о ее щеке. Что-то столь похожее на слезы.