Две водолюбки, в заполненном прелой стоячей водой озере.
И движения их, поначалу медленные, идут навстречу друг другу по невидимым резьбовым бороздкам — у одной правым вращением, а у другой левым.
Но вдруг тонкая настройка их движения меняется, и, нарушая исходную, пропорциональную гармонию вращения, рывками синхронно ускоряясь, водолюбки начинают сближаться.
Через несколько мгновений они уже трутся друг о друга.
Тонкие прозрачные лапки плотно переплетаются, и уже трудно различить, где одна, а где другая, и где кончаются еще недавно раздельные тела.
И, как бы покоряясь темпу движения, рваному по внешнему, макроскопическому, своему проявлению, но упорно требовательному по пока неясной сути, тела приобретают пластилиновую тягучесть, и ничто уже не мешает внутренним, микроскопическим, колебаниям проявляться едва заметной поверхностной дрожью обнажившихся живых тканей.
Кожа исчезает.
Их кровь прозрачна.
Желеобразно дрожа, голые живыми тканями водолюбки вдруг приостанавливаются на секунду, острые хвостики сплетаются косичкой, пауза, и… общее тело с утроенной скоростью вновь начинает вращаться.
Совместное движение стало струями воды, настолько мощными, что застоявшиеся водные пласты перемешались, взметнулись, и далеко наверху на поверхности воды образовался бурлящий водоворот.
А потом все успокаивается.
Нет никого.
Тихо.
Но…
В воде вдруг выявляется видимость всплывающих включений.
Водолюбки?
Верно!
Вновь вольнолюбивой вольтижировкой возмущая вязкость внутренностей водоема, вдвоем вытанцовывают всплывающие водолюбки, вкруговую винтообразно взмучивая вековечную воду.
Вот воркование веселой вечности Вселенной!