Однажды в церкви на исповеди молодой человек по имени Пётр (в таком возрасте говорят ещё: юноша или подросток) на вопрос батюшки: — Что это Петя у тебя с глазом?— пошутил: — Столб дорогу перебегал, а я и не заметил…
Юноша Петя с отцом Владимиром знакомы были давно и состояли почти в дружеских отношениях, иначе Пётр не позволил бы себе такой вольности со священником. А с глазом была самая, что ни есть банальная история: подрался он с другом Сашкой из-за Людки. Целый год они её «делили» таким вот образом. И регулярно ходили с фингалами, а Людке хоть бы что! Сегодня с Петькой в кино идёт, а завтра с Сашкой в парке прогуливается. И никому никаких обещаний не даёт. Короче, тешится над ними, как хочет. Только и они не отстают. — Упрямые, как бараны — шутила Людка.
Конечно же, отец Владимир эту историю прекрасно знал, и вопрос задавал чисто риторически, так сказать для «проформы». Но и такой ответ его не устраивал,— какие могут быть шутки на исповеди!?
— Ты Петя знай, где шутить можно, а где нельзя! — наставительно промолвил священник.
— Но батюшка! Вы же сами в курсе, откуда этот синяк. Я ведь вам рассказывал же!..
— И оправдываться тоже не надо — урезонил отец Владимир. А вот как начнут тебе взаправду столбы дорогу перебегать, узнаешь тогда, «где раки зимуют»…
— А где они зимуют, батюшка? — не удержался Петька.
— Зимуют они там, где не дай Бог тебе побывать,— уже сердито промолвил священник — и хватит шутки шутить, вспомни, где находишься!
Пётр сразу присмирел и отдал батюшке записку, где были начертаны все его грехи, совершённые за период времени прошедший от прошлой исповеди. А когда отдавал «хартию», прибавил чистосердечно: — Простите батюшка меня грешника за поганый мой язык. И, лучше уж сами, прочтите о моих прегрешениях… Отец Владимир даже, лицом просветлел и улыбнулся невольно, погладив по непослушным Петькиным вихрам.
День Причастия для Петра Васильевича, то бишь Петьки, всегда был днём особенным и счастливым. В этот День он даже о Людке не вспоминал… Летал, как на крылышках. Всем хотелось что-нибудь приятное сделать, слово ласковое сказать. В этот День добрее и примернее Петьки не было человека на земле… Но прошёл и этот день, и другой… и неделя, и другая. Фингал сошёл на нет. И Петька совсем позабыл свою неудачную шутку о перебегающем дорогу столбе.
Но вот однажды, повстречал Петя своего соперника по отношению к «Людмиле-прекрасной» (так иногда Петька называл подружку в порывах нежности) и обнаружил у него под глазом точно такой же синяк, какой был у него две недели назад. Но это был почерк неизвестного автора, что Петьку и рассмешило и насторожило одновременно.
— Что, столб дорогу перебегал? — первый пошёл в атаку Петя (И откуда, только этот прикол насчёт столба всплыл в памяти?)
— А хочешь, и тебе сейчас перебежит!?— сразу разозлился Сашка.
Но Петя на этот раз не был настроен на бойцовский лад и решил отложить схватку до следующей встречи. К тому же, настроившись брать соперника не огнём, а тактикой…. И Петьку вдруг осенило! — Появился третий!!! Точно-точно! Вот это да!!! Но Петьке хотелось подтверждения, и его надо было вытянуть из обозлённого Сашки.
— Слушай, Сань,— заговорщески-примирительным тоном повёл свою линию Петька. И вдруг, ни с того ни с сего, ляпнул, (даже сам от себя не ожидал): — Я всё знаю, Саньк! Сашка аж подпрыгнул в ужасе:
— Тты… знаешь??
— А то! — уже пренебрежительно и спокойно ответствовал Пётр Васильевич.
— И ты видел его??
— Ещё бы!
И тут Сашка обмяк, кулаки его разжались, и он начал чесать грязным пальцем фингал — «расписку незнакомого автора». Потом сморкнулся в сугроб зелёными с кровью соплями, утёрся невообразимым платком и вытаращился на Петьку:
— Чё делать-то будем?!
И Петька понял (не без восхищения) какая это всё-таки великая вещь — ТАКТИКА! Недавний враг превратился в друга. Плюс к тому, Сашка явно уже отдавал долго оспариваемое первенство Петьке.
— Их с Людкой надо выследить, сечёшь? — прищурился Петька
— Понятно, что надо, а как?
— Ну, вот это сейчас мы и обсудим,— спокойно и сурово, по-командирски уже ответствовал Петька…
Через два дня Сашка и Петька сидели в кустах, что напротив Людкиного дома. По добытой с «риском для жизни» информации, Людкин «Столб» (как прозвали нового ухажёра наши друзья) должен был прибыть к подъезду ровно через десять минут. «Бойцы невидимого фронта» заметно нервничали. Прошло пять, а потом и десять минут. Нового «жениха» всё не было. Вдруг дверь подъезда резко распахнулась и из недр дома выскочила Людка. Она была в коротенькой курточке и обтягивающих, что и надлежало им обтягивать джинсах. В таком «прикиде» она классно смотрелась, а ножки казались ещё длиннее, чем были на самом деле. Уж эти детали друзья знали доподлинно.
— И чё, она такая-растакая, ну вся блин из себя, , его козла ждать будет? — сердито процедил сквозь зубы очень недовольный Сашка. Он начал уже «заводиться».
— И разоделась, и накрасилась-то как! Будто на праздник собралась, коза! — ответил Петька.
— А этот козерог всё не идёт, а давай….— Сашка не успел договорить своей мысли, как они оба буквально содрогнулись от ужаса…
Напротив подъезда стоял обыкновенный бетонный столб с фонарём на макушке. Поздно вечером он хорошо освещал дверь подъезда и почти половину двора. Пока он нормально работал, его никто не замечал, будто его и не было. И только когда перегорала лампочка, к столбу сразу приковывалось всеобщее внимание. Но лампочку меняли и снова столб благополучно забывали. Также и друзья совсем не замечали в процессе наблюдения этот тривиальный столб, но сейчас….Это был не столб, а настоящий монстр!
Всё дело было в том, что он(столб) начал двигаться. Он качнул «головой» и каким-то образом освободился от проводов. Потом сдвинулся со своего законного места и пошёл вприпрыжку по направлению к Людке, которая в свою очередь радостно побежала ему навстречу. Когда расстояние между ними сократилось до одного метра, произошло невообразимое: воздух вокруг столба задрожал, замутился,— словно налетел некий вихрь. Бетонное самодвижущееся чудо на миг исчезло из глаз, а вместо него явился молодой высокий симпатичный парень, который и подхватил на лету, подпрыгнувшую в его объятия Людку.
— Ну, ни хрена себе!!! — прохрипел обалдевший Петька.
— Вот тебе и хрен! — только и смог прошептать Сашка.
Сделалась минутная пауза, после чего диалог сторон продолжился.
— Ну что, бить будем? — как-то без особого энтузиазма предложил Петька.
— Я уже пробовал,— поникшим голосом (одновременно указуя перстом на фингал) сообщил Сашка,— Он как бетонный,— только кулаки отбил, а он лишь вот один раз приложился…
— Такой мог и вообще убить,— задумчиво растягивая слова, но уже без первоначального страха, как бы вслух размышлял Петька, — А слушай, появилась тут у меня одна идея…
Друзья уже шли вдоль Людкиного дома, но обратным курсом по отношению движения необычной любовно-столбовой парочки.
— Что за идея? — оживился Сашка.
— Мысль состоит в том, что нам надо обязательно с Людкой встретиться и поговорить. И это, прежде всего надо не нам, а ей самой. Сейчас уже не до ревности. Ей реальная опасность грозит…
— Что, двести двадцать вольт? — попробовал пошутить Сашка, но сразу под грозным Петькиным взглядом стушевался и затих.
— Да нет, конечно! Здесь покруче будет. Она, Сань, сама влезла, куда не следует. По крайней мере, я так думаю. Может, и ошибаюсь, но попала она точно в беду. Выручать надо. Давай думать, как нам устроить встречу. К ней в гости нельзя, тут этот «столб» дежурит у подъезда. Значит, надо в школе её подловить и уговорить выслушать …
В школе Людка долго «не давалась» друзьям, пока (зажатая в угол) не поняла, что не заигрывают, как обычно с ней ребята, а хотят что-то важное сообщить. Тогда она перестала толкаться и хихикать, и уставилась, демонстративно вытаращив (и без того большущие) глазищи на Сашку и Петьку. Договорились остаться после уроков для разговора. А Пётр даже честное слово взял с Людки, что она не обманет. Но девица была уже и без того немного напугана серьёзностью и деловитостью парней, раньше таких смешных и забавных в своей наивной влюблённости.
Когда после уроков все ушли, Сашка, Петька и Людка собрались в опустевшей аудитории, а на вопрос уборщицы («что за собрание?») ответили, что позаниматься малость им надо… — Подтянуть отстающих,— не замедлила съязвить Людка.
— Ну, ты, коза, не завирайся,— начал, было, Петька…
— А ты тогда вообще — козёл! — сразу обозлилась Людка
— Ну ладно, тихо вы! — «заземлил» электричество собеседников Сашка.
— Давай Петька, говори!
Все сразу примолкли, и Петька повёл речь. Он честно рассказал Людке, как они следили за ней. Потом про метаморфозы столба и ужас, который их охватил при этом.
— А теперь рассказывай, давай, как ты докатилась до жизни такой,— тихо, но серьёзно потребовал Петька.
Людка не стала «топыриться» только на всякий случай спросила друзей,— не врут ли они про столб (потому что, она-то никакого прыгающего столба не видела).
— А началось всё с того — продолжала Людмила — что встретил её у подъезда симпатичный высокий такой парень и сразу стал приставать со знакомством. Ну, познакомились, … Он как магнит был, да глаза чёрные так блестели, словно там искры прыгали. Вот и примагнитил, чего ещё-то?
Людка опять вопросительно вытаращилась на Петьку.
— Он тебя целовал? — выдал вопросик «мучитель»
— А твоё, какое дело, прыщ непотребный? — возмутилась «мученица»
— Потом узнаешь, коза упрямая, — для твоей же пользы спрашиваю!
— Нет, не целовал, чаще в штаны пробовал лезть — ядовито так влепила, словно пощёчину, Людка.
— Это хорошо,— всем на удивление задумчиво молвил допросчик. Людка даже обиделась (хотела уязвить, а получила обратный эффект).
— Чего хорошего-то, наоборот противно! — плаксиво пропела собеседница.
— Даже не поцеловал и сразу в штаны полез?!
— Да перестань ты издеваться-то! — совсем уж разобиделась Людка.
— Ты Людмила не обижайся — примиряющим тоном продолжил допрос Петька,— а лучше расскажи, что перед знакомством-то было. И тогда я объясню, почему это хорошо, что он не целовал тебя. Я всё серьёзно это говорю. Дело — не шутка!
— Да ничего особенного и не было,— попыталась уйти от вопроса хитрая Людка.
— Ты не увиливай, говори честно, что было. А то ведь нам надоест с тобой возиться. Да пытаться ещё понять и помочь. Сама ведь не справишься…
— Ну ладно, если эта фигня значение имеет, расскажу. Короче, пригласила Машка меня в одну компанию (Машку-то знаете — подружка моя), интересно, говорит, там. Такие фокусы показывают! Даже и смешно и страшно бывает. Ну, мне интересно же! Пошла с ней. А там (это в другой части города) квартира и народу в ней полно. В большинстве молодые парни и девки были. Когда мы пришли, у них основное, как я поняла, действо начиналось. Все уселись за большущий стол, а посредине стола прибор какой-то стоял, на тарелку похож. Сейчас, говорят, будем духов вызывать. Они нам на любой вопрос ответят. Пригласили и нас за стол, только я отказалась — чего-то не по себе стало. Села в сторонке, а глаза-то сами на стол косятся. А там эта тарелка сама по себе закрутилась. Перед этим чего-то ещё бубнили они… Мне опять не по себе и уже страшно стало. Только хотела я уйти и вдруг почувствовала руку на плече. Тут я вообще от страха чуть не вырубилась,— только слышу: сердце где-то в ушах колотится и в туалет жуть как хочется! Вы только не смейтесь (Парни и не думали смеяться), но я же девушка.… Это Машке хоть бы хрен — сидит себе за столом, хихикает даже. Видно не первый и не второй раз тут в гостях. Я маленько в себя пришла, резкость навела и вижу: сидит напротив меня мужчина. Пожилой уже. Но такой обходительный, вежливый. Костюм на нём чёрный «с иголочки», галстук-бабочка. Немного старомодно, но изысканно так одет был. Бокал вина предложил, сигарету…. Я отказалась, конечно. Думаю, что со мной будет после вина и сигареты? И опять страшно стало. Кстати, Петька, а вот, сейчас, не отказалась бы я выпить и покурить. Рассказываю и опять всё заново переживаю. Ну вот, и говорит он так слащаво, ласково: — А зря за стол не сели, Людмила Владимировна (я так и подпрыгнула — откуда это он знает, как меня зовут?), вы не волнуйтесь. Я ведь вижу, что и у вас проблемки-то имеются. Взял и рассказал мне всё-всё, как будто следил за всеми нами…. Да-да, отвечая на вопросительные взгляды Сашки с Петькой, продолжала свой рассказ Людка. Описал с подробностями (и о ваших фингалах тоже) про наш «треугольник» всё мне поведал. Только на минутку я доверилась ему. Говорю, что такие ревнивцы вы (Петька с Сашкой даже переглянулись), что и к столбу приревнуете, что дерётесь из-за меня постоянно, ну, и что надоело мне всё это до чёртиков,— при этом слове он улыбнулся даже. Потом спохватилась я. Получалось так, что я ему жалуюсь на вас и как бы заступиться прошу…. А всё это он сам так ловко обустроил,— как бы дырку во мне пробил своей слащавостью на откровенность. И полилось из пробоины осуждение да со злостью даже мне неведомой. Я ведь с вами всё шутки шутила, а там нашло на меня нечто — злюкой стала. Слава Богу, опомнилась, да уж поздно было….— А давайте,— говорит он — я вам защитника найду. Он и разобьёт ваш «треугольник»…. При слове «разобьёт», меня, словно током ударило, но я скрепилась и не подала вида. Он что-то забормотал, прикрыв глаза, а потом вдруг так громко (аж все оглянулись) и отчётливо говорит: — Столб бетонный тебя защитит!!! Он сам видно в неком трансе был, потому что как только это сказал, будто очнулся и быстро распрощался со мной. Вот так, ребята. Больше ничего не было.
— Как это «не было»? — как-то сразу отреагировал Сашка
— Ну, было-было и ещё будет,— заглушил его слова Петька,— ты Люд скажи, пожалуйста…. Мне кажется, ты пропустила одну важную деталь. Вспомни-ка!
— Да нет, всё вроде рассказала…
— А крестик ты ведь снимала перед этой квартирой?
— Откуда ты это знаешь?— вытаращилась на Петьку рассказчица.
— Пушкина хотя бы читать надо! Перед всяким противным Богу действием (гаданием, например) нательный крестик снимают! Иначе ничего не получится. Тёмная, какая ты Людка! И не обижайся даже! Мы тебе только добра желаем. Давай сейчас же надевай крест!
Людмила Владимировна покраснела вся, что даже прибавило ей красоты, и стала рыться в своих карманчиках. Потом побелела и запричитала:— Господи-Господи, куда он делся! Потеряла, Господи… и вдруг опять покраснела. Нашёлся крест. Она тут же надела его.
— Ну, вот и молодец! — радостно так и почти нежно прошептал Петька.
— Что же дальше? — вклинился в Петькину радость Сашка
— А дальше идём Людмилу Владимировну провожать. Теперь нам никакие столбы не помеха! Я даже чувствую, что сейчас столбу этому не очень хорошо.
И Петр Васильевич, словно в воду глядел: когда входили они в Людкин двор, непривычная темнота у знакомого подъезда поразила их. Но ещё больше поразил их бетонный столб, который лежал у подъезда. Он был расколот пополам, а у основания даже изогнулась и в нескольких местах лопнула арматура. Оборванные провода валялись тут же на земле. Во дворе толпился народ (наши герои не сразу и заметили это столпотворение), все обсуждали падение столба и жалели его, поскольку было неизвестно, когда поставят новый.
— Темнота — друг молодёжи! — озвучил старинную поговорку Сашка и засмеялся.
Все поглядели на него, как на преступника, как будто это он самолично уронил полюбившийся всему народу столб. А маленький худощавый и немного поддатый мужичок по третьему кругу рассказывал, что столб упал у него на глазах. А когда падал, летели искры и слышался хриплый отчаянный крик. Мужик даже подумал: «не придавила ли какого-нибудь прохожего эта бетонная громадина. Нет, слава Богу, не придавила. А всё было оттого, что на проспекте, что за домом наехал на бордюр троллейбус, который увернулся от потерявшей управление (по причине пьяного водителя) иномарки. Троллейбус подбросило, у него слетела с проводов штанга и зацепилась за световые провода. Троллейбус потащил провода за собой и повалил всеми любимый столб. Объяснение было точное и конкретное, но отвечая на какой-то попутный вопрос, мужичок начал своё повествование по четвёртому разу. В темной толпе оставался только Сашка, а Петька с Людкой куда-то исчезли. Да и не мудрено — темно ведь…
Они стояли за углом родного дома, целовались и два их дыхания сливались в одно. Пожилой прохожий покачал головой и печально вздохнул. А Петька самозабвенно шептал своей любимой:
— Теперь понимаешь, почему я так волновался, когда спрашивал: «целовал он тебя или нет!?»
— Теперь понимаю, — повиснув у Петьки на шее — отвечала счастливая Людка…
А новый столб поставили только через год, как раз перед Людкиной с Петькой свадьбой. Неутомимый Сашка числился в свидетелях. Он отучил подругу Людмилы Владимировны Машку от посещений нехорошей квартиры и теперь «влюблялся» с ней по полной программе. И мне кажется, что в этом году будет ещё одна свадьба…
Да! И, конечно же, батюшка Владимир был в курсе всех событий, потому что все у него исповедовались: и Петя, и Саша, и Людмила. А потом даже и Мария — это уж Сашкиными заботами и трудами. И венчаться они, естественно, все будут у батюшки. Вот такие дела.