Филосовская лирика – духовная пища к размышлению
Размышления о духовной «пище», навеянные после просмотра пьесы Рустама Ибрагимбекова «Последний поединок Ивана Бунина»
Ходите в театр, - там становится лучше
(Наргиз Пашаева)
Театр – это обязательно счастье людей.
если плохо играют, там пусто,
если играют хорошо, то это счастье
и для тех, кто играет, и для тех, кто в зале.
Середины быть не может
(Алексей Баталов)
«Искусство – это прежде всего воспитание
души, чувств, эмоций»
(Автор)
В жизни каждого человека есть события, которые надолго оставляют неизгладимые впечатления и вызывают бурю восторга, кажется, что только ради такого проявления чувств, восхищения, эмоций стоит жить. Тебя это захлёстывает, завораживает и ты словно возвышаешься над самим собой. Кажется, что душа твоя парит и поёт, а весь восторг поднимается где-то из глубины души и ты становишься одухотворённее, значимее и в какой-то степени недосягаемой для тех людей, которые никогда не испытывали этих сильнейших чувств благоговения, радости и, повторюсь, восторга. Ты ощущаешь себя таким счастливым человеком и бесконечно благодаришь судьбу за то, что тебе представилась возможность прочувствовать такой всплеск чувств и за возможность присутствовать в этом духовном храме искусства, которым всегда был и является театр.
В такие моменты понимаешь насколько велика роль духовности для развития человека, что она необходима как воздух, и, если перекрыть его доступ к душе человека, к получению духовной «пищи», являющейся главным источником жизни культурного, интеллигентного человека – он погибнет, или будет в числе приземлённых, бездуховных, малообразованных людей.
Очередной всплеск глубоких эмоций вызвало во мне посещение театра «Ибрус», художественным руководителем которого является народный писатель, лауреат Государственных премий Азербайджана и России Рустам Ибрагимбеков.
В репертуаре театра шла пьеса Р. Ибрагимбекова «Последний поединок Ивана Бунина».
Все зрители, затаив дыхание, следили за происходящим на сцене. А на ней происходило нечто таинственное.
Замерев и затаив дыхание зал жадно ловил каждое слово, произнесённое актёрами и таящими порой глубокий философский смысл, полемику между героями, всматривался в каждый их жест.
Здесь следует особо отметить блистательную игру актёров, особо выделялась мастерством главная героиня, которая вдруг под аккомпанемент бубна профессионально исполнила трогательную песню «Фаэтонщик» на азербайджанском языке, так необычно прозвучавшей в обстановке эмиграции и в зрительном зале.
Репризы заполняло терзающую душу пение бессмертной Эдит Пиаф.
Сюжетная линия развивалась так, что я с сожалением отметила про себя, что не читала книгу, написанную героиней, хотя знала и слышала о ней. Эта книга, к моему огорчению, прошла мимо меня, и ещё так мало знаю автобиографические подробности жизни великого И.А.Бунина, ведь он был первым русским писателем, представленным к награждению престижной во все времена и у всех народов Нобелевской премии.
Этот благоговейный восторг, состояние души наполняют душу безграничным счастьем и теплом и, несмотря на все превратности судьбы с её потерями и приобретениями, с неудачами и победами делают человека таким значимым и осознаёшь, что такие моменты в жизни не всеми понятны и немногим дано испытать.
Это то, без чего вся жизнь кажется не имеющей смысла и понимания, что без этого она бессмысленна, безлика, малоинтересна и сожалеешь, что не всем дано это ощутить, прочувствовать. И что это - самое главенствующее в жизни цивилизованного, образованного человека, в этом радость и счастье его бытия и действительности.
***
Наверное в истории азербайджанской литературы нет более противоречивого, яркого и темпераментного женского образа, чем Банин.
Умм-Эль-Бану Асадуллаева, внучка двух миллионеров-нефтепромышленников Мусы Нагиева и Шамси Асадуллаева, дочь крупнейшего предпринимателя и министра коммерции Азербайджанской Демократической Республики Мирзы Асаддуллаева, наследница неисчислимого капитала, вынужденная покинуть родину и жить в эмиграции, единственная азербайджанская писательница, добившаяся истинного признания во Франции, первая азербайджанская модель и последняя любовь великого Бунина...
Перепробовав все доступные эмигрантам профессии, Банин по совету французских друзей начала писать воспоминания, которые принесли успех. Её непростые, полные противоречивых эмоций отношения в Буниным – от нежной привязанности и благоговейного почитания – до горьких упрёков и обид со стороны последнего, легли в основу великолепной и немного грустной повести «Последний поединок Ивана Бунина» - о них самих, любящих, но не готовых ради этой любви поступиться даже самым малым.
* * *
Исходя из тематики написанной книги, считаю нужным, просто необходимым, включить в раздел «Философская лирика» рассказ Джека Лондона из серии знаменитых Северных рассказов «В далеком краю».
Он действительно наводит на глубокий анализ и размышления, в нем можно найти ответы на многие волнующие, а иногда трудно объяснимые вопросы, а философская фабула рассказа несколько перекликается с такими понятиями как человеческая натура, изложенными в главе III«Человек». О том, как много на жизнедеятельность и жизнеобеспечение влияет его человеческая сущность, черты характера, чувства, типаж, умение приспосабливаться к любым обстоятельствам, среде обитания – а главное – умение находить выход из создавшегося положения, ситуации, пройти достойно все испытания, выпавшими ему на долю, а также вопросы перемены мест проживания (миграции), которые некоторым недальновидным людям кажутся вполне легко решаемыми.
Заблуждаясь считают, сам факт перемещения первостепенным, нередко глубоко не задумываются о последствиях, а главное – под силу ли ему эта нелегкая и ответственная задача. В этом случае нельзя полагаться на случай, пускать все на самотек и авось. Надо думать о последствиях, о своих возможностях и умении приспосабливаться, выживать, возвышаться над ситуацией и побеждать.
И в этом должны быть целеустремленность, проявление воли, терпение по преодолению трудностей, если таковые возникнут.
Не следует всё решать скоропоспело, спонтанно, непродуманно до конца. Еще хуже делать это в силу обид, желания кому-то что-то доказать, в силу бравады и хвастовства.
Идти в неизведанное, непривычное и неизвестное – не всем дано.
Нельзя начинать со слов «Там видно будет».
Советую внимательно проанализировать, напечатанный в сокращении рассказ, особенно тем, кто читает его впервые.
Джек Лондон очень тонко раскрывает психологию и сущность людей, легко поддающихся всеобщей тенденции, течению, людей, мало приспособленных каким-либо трудностям, лишениям, в силу своей нерадивой и ленивой натуры.
Вполне возможно, что некоторые, прочитав рассказ, многое переосмыслят и поймут, но обязательно найдутся и такие, которые посчитают, что они не таковые, как герои рассказа и, конечно же, «всезнающие и всеумеющие». Дай Бог им оставаться в заблуждении !
Джек Лондон
« В далёком краю»
Из цикла Северные рассказы
(Рассказ печатается с сокращениями)
Идти в неизведанное, непривычное
и неизвестное не «всем дано».
(Автор)
Когда человек уезжает в далёкие края, он должен быть готов к тому, что ему придется забыть многие из своих прежних привычек и приобрести новые, отвечающие изменившимся условиям жизни.
Он должен расстаться со своими прежними идеалами, отречься от прежних богов, а часто и отрешиться от тех правил морали, которыми до сих пор руководствовался в своих поступках.
Те, кто наделен особым даром приспособляемости, могут даже находить удовольствие в новизне положения. Но для тех, кто закостенел в привычках, приобретенных с детства, гнет изменившихся условий невыносим, - такие люди страдают душой и телом, не умея понять требований, которые предъявляет к ним иная среда.
Эти страдания порождают дурные наклонности и навлекают на человека всевозможные бедствия.
Для того, кто не может войти в новую жизненную колею, лучше сразу вернуться на родину, промедление будет стоить ему жизни.
Самое трудное – это выработать в себе должное отношение ко всему окружающему и, особенно, к своим близким. Ибо обычную учтивость он должен заменить в себе снисходительностью, терпимостью и готовностью к самопожертвованию.
От него не требуется слов благодарности – он должен доказать её на деле, воздав добром за добро, короче, заменив видимость сущностью.
Когда весть об арктическом золоте облетела мир и людские сердца неудержимо потянуло к Северу, Уэзерби распрощался со своим насиженным местом в конторе, где он работал клерком, перевёл половину сбережений на имя жены, а на оставшиеся деньги купил себе всё необходимое для путешествия.
В его натуре не было романтики – занятия коммерцией уничтожили в нём все подобные склонности – ему просто надоело тянуть служебную лямку и захотелось отважиться на риск в надежде на то, что риск себя оправдает.
Подобно многим другим глупцам, презревшим старые испытанные дороги, которыми в течение долгих лет шли пионеры Севера, он в самом начале весны поспешил в Эдмонтон и там, на своё несчастье примкнул к партии золотоискателей. Конечно целью её как и всех подобных партий был Клондайк, но маршрут был выбран такой, что мог поставить в тупик даже самого отважного уроженца Северо-Запада, привыкшего к злоключениям.
В ту пору должно быть, как раз восходила и несчастливая звезда Перси Катферта, ибо он также присоединился к этой партии аргонавтов. Он страдал избытком сентиментальности и ошибочно принял эту свою черту за страсть к романтическим приключениям. Людям часто случается впадать в подобную ошибку и затем жестоко расплачиваться за неё. Как только прошёл лёд, путешественники отправились вниз по течению, изо дня в день люди трудились за веслами, воюя с москитами, обливались потом и бранились, когда нужно было перетаскивать лодки волоком.
Тяжелый труд обнажает человеческую душу до самых её глубин, и прежде, чем партия миновала озеро Атабаска, каждый из членов экспедиции показал свою подлинную натуру.
Картер Уэзерби и Перси Катферт оказались лодырями и неисправимыми нытиками. Каждый из них жаловался на свои болезни и трудности больше, чем все остальные, вместе взятые.
Не было случая, чтобы они добровольно взялись хотя бы за какое-нибудь дело. Чуть только явилась необходимость принести ведро воды, нарубить лишнюю охапку дров, перемыть и перетереть посуду или отыскать в груде вещей какой-нибудь неожиданно понадобившийся предмет, эти два бессильные отпрыски цивилизации немедленно обнаруживали у себя растяжение связок или волдыри на руках, требующие срочного лечения.
Они первыми устраивались на ночлег, не закончив порученного им дела, и последними вставали утром, хотя требовалось ещё до завтрака подготовить всё к отъезду. Они первыми садились за еду и последними помогали приготовить пищу, первыми вылавливали лучший кусок и последними замечали, что прихватили порцию соседа.
Если им приходилось грести, они просто погружали весла в воду, представляя трудности другим, а лодке самой плыть по течению.
Они думали, что никто этого не замечает, но товарищи втихомолку проклинали их и начинали ненавидеть.
Затем начался трудный путь вверх по течению и оба «никудышника» справлялись с работой всё хуже и хуже, чем прежде. Однажды они взбунтовались, не тронулись с места, чем вызвали гнев проводника-метиса.
Решено было оставить их в хижине, которая была одной из загадок, таившихся среди необъятных просторов Севера.
Оба «никудышника», стоя на её пороге следили за отъезжающими. Один из отъезжающих рассказал проводнику о том, что однажды в Килкении подрались два кота, да так подрались, что после драки только клочья шерсти остались.
«Ну так вот. Эти двое не любят работать. Они и не будут работать. Это уж наверняка. Они остаются в этой хижине вдвоём на всю зиму, долгую черную зиму. Теперь понимаешь, почему я вспомнил про котов из Килкении?»
Батист–индеец промолчал. Батист-француз в ответ пожал плечами, и всё же это был красноречивый жест, заключавший в себе пророчество.
Первое время в хижине всё шло хорошо. Грубые шутки товарищей заставили их понять взаимную ответственность. Вначале каждый из них старался превзойти другого, выполняя всякие мелкие работы с усердием, которому немало подивились бы их товарищи.
Но вскоре они стали тяготиться даже несложной обязанностью – прорубить отверстие в замерзающей каждый раз проруби – источнике воды. Неизвестные строители хижины сделали позади пристройку для хранения провизии. Здесь находилась большая часть оставленных экспедицией запасов, в том числе сахара, который и стал причиной первой перебранки. А когда двое людей, вынужденных проводить всё своё время вдвоём и только вдвоём начинают ссориться, – дело плохо.
Порой положение становилось безвыходным. Оставаться на морозе долго было невозможно, а в хижине – им вдвоём было чрезвычайно тесно. От безделия они не знали, куда девать время и потому обленились ещё больше, необходимость выполнить самую незначительную работу приводила их в ярость. Вскоре было решено, что отныне каждый готовит завтрак сам для себя. Через неделю глупая привычка умываться по утрам была отменена навсегда.
Так как запас сахара и других вкусных вещей быстро истощался, каждый из них стал терзаться опасением, как бы другой не съел больше и для того, чтобы не быть ограбленным, сам старался проглотить сколько можно. В этом соревновании пострадали не только запасы, но и те, кто их истреблял. У них началось худосочие и по телу пошла отвратительная багровая сыпь. Затем появились оттеки, суставы стали пухнуть, кожа почернела, а рот и десны приобрели цвет густых сливок. Однако общая беда не сближала их, напротив каждый с тайным злорадством наблюдал за появлением зловейших симптомов цинги у другого.
Вскоре они совсем перестали следить за внешностью и забыли самые элементарные приличия. Хижина превратилась в настоящий свиной хлев; они не убирали
постелей, не меняли хвойных подстилок. Волосы висели спутанными прядями, лица заросли бородой, а одеждой погнушался бы даже старьевщик.
Запасы сахара – главный предмет их ссор - поделенные когда-то поровну, они хранили в разных мешочках и ревниво оберегали их. Сахару оставалось всего несколько пригоршней, а они совсем перестали доверять друг другу. И вот однажды Катферт ошибся и, он по ошибке принял мешочек Уэзерби за свой. И вот тот обнаружил, что у него украли сахар. Он выхватил из-под подушки револьвер, другой схватился за топор.
Конец нетрудно предугадать. Вот такая печальная история. Нельзя было ожидать ничего другого.
***
Посчитала обязательным включение четырех стихотворений, относящихся к философской лирике.
Первое стихотворение Юрия Давидовича Левитанского, окончившего Институт по философии литературе и истории в Москве (сам родился в Киеве в 1922 г.). Посмотрите, какой глубокий философский смысл несет оно (я, поэтому указала специальность, по которой он окончил Институт), можно даже сказать это некоторое «подражание» некоторым заветам Писаний, которые пророки несли людям.
Каждый выбирает по себе
Женщину, Религию, дорогу.
Каждый выбирает для себя
Слово для Любви и для молитвы,
Дьяволу служить или пророку.
Каждый выбирает по себе
Шпагу для дуэли, меч для битвы.
Каждый выбирает для себя.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает для себя.
То есть в который раз, «дела наши следуют за нами» и от того, как ты прожил и какой выбрал путь – конец будет для всех разный: награда за свои благодеяния, грехи или расплата за злодеяния, или неверность Богу.
Евгений Евтушенко
Со мною вот что происходит!
Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
А ходят в мелкой суете
Разнообразные не те.
И он
Не с теми ходит где-то
И тоже понимает это,
И наш раздор необъясним,
И оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
Совсем не та ко мне приходит,
Мне руки на плечи кладёт,
А той –
Скажите, бога ради,
Кому на плечи руки класть?
Та,
У которой я украден,
В отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
А будет жить с собой в борьбе
И неосознанно наметит
Кого-то дальнего себе.
О сколько
Нервных
И недужных,
Ненужных связей,
Дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,
Приди,
Нарушь
Чужих людей соединённость
И разобщенность близких душ.
Невозможно пройти и мимо произведения И. Анненского, в котором он говорит о глубочайшем чувстве и со свойственной ему интеллектуальной силой уходит от слова "любовь", как от затасканного поэтического штампа:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Будь мудр
Ты не мешай чужим всем ошибаться,
Но сам не ошибайся никогда.
Ты позволяй всегда им ошибаться,
Но только не себе, ведь жизнь – игра.
Будь мудрым сам, в интриги не бросайся,
Ты слушай всех, не выдав им себя.
И провокациям ни чьим не поддавайся,
Не торопись, молчи, сдержи себя.
Пусть думают, что все тебя умнее,
Пусть думают, что ты глупее их.
Не важно будет пусть тебе их мнения,
Забудь, не думай, не завись от них.
Лишь важны два по жизни этой мнения,
Аллаха и твоё, вся правда в них.
Что думаешь ты о себе все, без сомнения,
Правдивее всех мнений всех других.
Глупцы не любят тех, кто их умнее,
Ты умным будь для самого себя.
Глупцы стараются казаться всех умнее,
Лишь мудрецы не выдают себя.
Бахтияр Мамедов
Жизнь-река
Вся наша жизнь – борьба
с собой,
Арена к достижению успеха.
А наш успех как будто-то
дым
Меняет разум человека.
Успех в делах, успех в семье,
Забег в погоне за богатством
Нас заставляет жить не так.
За внешним праведным убранством
Достигнув – хочется еще, увы
Вот так без насыщения,
Имеем все – богатство, власть,
Но нет в сердцах удовлетворения.
Рабы греха, рабы сластей
Мы обещая всем свободу
Всю жизнь живем в плену
страстей.
Мы вечно лжем, мы ропщем
Богу…
За что еще нас терпит Бог,
Когда Его почти забыли?
Какой нас с вами ждет
итог
когда Его мы не любили?...
Стас Михайлов