Из-за рёбер облаков розово-красным цветом пульсирует утреннееСолнце. Вторя ему пульсирует и боль в моих висках. Я смотрю на светило, боль гудит, глаза болят, и моё тело пробирает леденящий февральский ветер.
Говорят, если долго смотреть на Солнце невооруженным взглядом, можно испортить зрение. А я смотрю. Стою посреди дороги и, жмурясь против своей воли, смотрю. На дороге никого нет. На дороге никого никогда не будет. На ней только я. С задранной головой дрожу от боли и мерзлоты.
Говорят, если долго смотреть на Солнце невооруженным взглядом, может уйти боль. Со временем перед взглядом начинают скакать разноцветные круги. Желтые, красные, розовые, даже немного зеленых. Но они сейчас абсолютно не важны. Важно лишь багряное Солнце, медленно стремящееся ввысь, заставляя меня задирать голову всё выше и выше. Поэтому я продолжаю смотреть на Солнце, постепенно теряющее свой ало-красный цвет, не обращая внимания на медленно вальсирующие разноцветные круги.
Говорят, если долго смотреть на Солнце, ничего не будет иметь значения до конца времён. Сквозь меня медленно проплывает ледяная волна февральского ветра, заставляя меня еще плотнее укутаться в моё осеннее пальто.
Чёртов ветер отвлёк меня от Солнца. Разноцветные круги, и желтые, и красные, и розовые, и даже немного зелёных, начинают ускорять темп своего незамысловатого вальса. Боль в висках вторит им и тоже начинает пульсировать так быстро, что вскоре превращается в одну постоянно тянущуюся нараспев ноту. Ветер также ускоряется и начинает звонко свистеть в ушах, словно пытаясь воссоздать мелодию, создаваемую болью. Но это всё неважно. Важно то, что посреди всего этого оркестра величаво, и в тоже время спокойно, в разряженном воздухе поднимаетсяСолнце. Круги танцуют, боль режет виски и свистит ветер. Всё разгоняется и становится невыносимым. Я хочу сдаться, хочу молить у Солнца, чтобы оно помогло мне. Хочу молить Солнце о том, чтоб все эти присказки оказались правдой. Хочу рыдать и подносить Солнцу дары. Но боль, круги, ветер, никто не собирается меня слышать, все только продолжают издевательски ныть, плясать, свистеть в моих висках, глазах, ушах.
И в один момент всё это исчезает. Вокруг наступает темнота и спокойствие.