Эльфийская Государыня

      ЭЛЬФЫ: Обретенная Государыня
                (Посвящается Насте – девушке,
      которая научила меня искренне писать о любви)


      ПРОЛОГ
      На заре Элоума(1) эльфы были единым племенем. Благороднейшие из разумных народов, они стали учениками дриад и избрали своей обителью таинственную тень лесов. Они жили в древесных поселениях, носили одежды из трав и цветов, праздновали смену времен года. Дети природы, невинные и прекрасные, в те времена они не знали ни добра, ни зла, неся в сердце своем лишь гармонию со всеми сущими силами. Эльфы избирали королей среди мудрейших и свято чтили традиции своего народа. Но время шло, и суета подрастающего мира проникла под тенистый полог первобытных лесов…
      Первым Расколом и явлением Светлых, эльфы обязаны Алазару Путешественнику (2) – одному из известнейших личностей эльфийских преданий. Его дух был высок по меркам своего народа. Мудрец, жаждавший тайн Мироздания, он покинул родные леса, и долгие годы путешествовал по Элоуму в поисках истин жизни. Вернувшись, он поведал эльфам, как прекрасен окружающий мир: что за лесами есть солнечные равнины, а за равнинами – бескрайние моря и величественные горы. Поведал он и о том, что мир, увиденный им, еще юн, несовершенен и жесток. В нем царили звериные законы, а живущие по ним народы были темны и невежественны. Алазар призвал эльфов выйти из лесов и нести им свет знания. Многих увлекли его слова.
      Самые мудрые и отважные эльфы покинули свои поселения. Они рассеялись среди народов мира и, со временем, возвысились среди них. В совершенстве познав и науку, и магию, эльфы Алазара постепенно превратились в господствующую расу Элоума и основали великое Царство – Мирэргард Наргарнилимир – Средоточие Света. Но не один лишь свет лучили мраморные стены Мирэргарда.
      Отлучившись от природы, эльфы Алазара стали горды и тщеславны. Испорченные поклонением, они стали высокомерны и, отделяя себя от лесной родни, назвались Просветленными, а позже – Светлыми Эльфами. Многие дела Светлых обернулись добром для Элоума, но многие, под личиной добра чинили вред. Иногда, желая «просветить» народ, эльфы завоевывали его, обещая приобщить к мудрости – превращали в рабов.
      Но самым ужасным даром эльфов несчастному Элоуму стало их Третье Царство.
Второй Раскол произошел из-за битвы за власть, когда принцесса Никотрис (3), старшая дочь правящего короля Мирэргарда, оспорила закон Светлых, гласивший, что трон правителя наследует сын, и восстала против власти отца. Искуснейшая волшебница и коварная чернокнижница, она привлекла на свою сторону многих могущественнейших чародеев, доблестных рыцарей, именитых придворных. Не один человеческий век бушевала братоубийственная война, не щадившая ни эльфов, ни подчиненные им народы, но, наконец, мятежная принцесса была побеждена и отступила со своими сторонниками за Северные горы, где основала первое поселение Изгнанников, прозванных Темными Эльфами.
      Озлобленные поражением, Темные превратились в мрачный народ, с могуществом эльфов, с моралью орочьей стаи. Объединенные лишь обоюдной ненавистью ко всему миру, они вскоре разбились на множество кланов и общин, управляемых черными ведьмами-матриархами, чей Верховный Совет располагается в крупнейшем поселении Темных Эльфов – Горголионе – Обители Ужаса.
      Времена шли… А остатки некогда единого народа - Лесные Эльфы - все так же бродили в зеленых сумерках своих земель. Но, опечаленные преображением Светлых и испуганные явлением Темных, они отвратились от внешнего мира, стали недоверчивы к чужеземцам, скрылись в самых непроходимых чащобах лесов, словно исчезнув со скрижалей истории беспокойного Элоума…
_____
      (1) Слово «Элоум» Светлые эльфы переводят как «Все Естество», т.е. всеобъемлющее обозначение окружающего мира. Однако, существует ошибочное мнение, что это слово происходит из лесноэльфийского и означает примитивное - «вокруг».
      (2) Алазар Тревеллер (Путешественник) – персонаж эльфийских сказок и легенд, хотя Лесные эльфы до сих пор верят в его реальность. Помимо легенд о Первом Расколе и Исходе Светлых это имя встречается в детских стишках, где персонаж отправляется на поиски «края света», а в итоге возвращается в ту точку, откуда вышел. Выражение «Алазаров труд» означает бессмысленное хождение по кругу.
      (3) Принцесса Никотрис Сильверглэйд (позже Даркмун) – историческая личность. Дочь Четвертого светлоэльфийского короля Гериона, виновница Второго Раскола, первая королева Темных эльфов Горголиона, основательница многих магических искусств, а также культа Нэко – черной богини-кошки, повелительницы ночи. Погибла в битве с демоном Кхадаром.



      Глава 1. ПОБЕГ
- Эй, Алберон, отомкни рабов! Там вылазка подошла. – крикнул солдат надсмотрщику – Знатная у них сегодня добыча!
      Нола не стала ждать, когда ее подтолкнут, или, чего хуже, протянут кнутом. В веренице рабов она послушно поплелась к Привратному Чертогу. Она знала, что такое возвращение вылазки. По-крайней мере, лучше, чем остаться наедине с надсмотрщиком.
      Подземные переходы были темны, но широки и ровны, как улицы города. Когда-то (до того как Тарград захватили Темные эльфы, перерезали хозяев и устроили здесь свой форпост), пещеры строили гномы. Хорошо ли строили – Нола сказать не могла. Всю свою жизнь лесная эльфа провела в этих стенах. Сколько себя помнила – она была рабыней Темных.
      Скоро в переходах стало тесновато – рядом и навстречу двигалось много существ: слуг, солдат и посторонних зевак, прибежавших полюбопытствовать: кого убили, чего награбили, как наверху погодка?
      У входа в Привратный Чертог возвышалась громадная фигура в замасленном фартуке. Гигантский орк-раб, прозванный отчего-то Мамочкой, снискавший некоторое доверие господ тем, что умел искать и готовить лечебные травы.
      - Туда. – прорычал он, стараясь перекрыть общий гомон.
      Подхватив из лап Мамочки корзину с бинтами и зельями, Нола и еще две человеческие женщины проскользнули в указанном направлении. Мужчины-рабы потащили тюки с ворованной добычей в кладовые.
      Раненными оказались трое Клинков.
      Клинком у Темных принято было назвать практически любого эльфа-мужчину. Наверное, это было все равно, что зваться воином. Но воителями у Темных были и женщины: ибо, остальное - не связанное с войной, колдовством и стратегией – дело рабов и холопов. Но бойцы делились на Ведьм и Клинков. Мужчинам Темных Эльфов под страхом смерти запрещалось изучать магию. Это – привилегия Ведьм. Но Клинки и без магии считались страшными врагами. Непревзойденные в искусстве боя, убийцы, взращенные в культе жестокости, ловкие асассины, воины-тени, одной своей славой они вгоняли в дрожь величайших героев Элоума. Иногда отрядом Клинков командовала Ведьма. Тогда объединенная сила магии и стали сражала врага на повал. Но в таких мелких вылазках, как эта, Повелительницы Темных участия не принимали. На их хрупких плечах лежали дела правления общиной, связи с Верховными Матриархами и прочие интриги и хитросплетения.
      Вот почему Нола так удивилась, увидев одну из Ведьм в Превратном Чертоге.
      Ни слова не говоря, сквозь расступившуюся толпу, Ведьма шагнула к простертому на полу телу. Врачеватели стояли над ним в недоумении. Ни одного повреждения не обнаружилось на теле Клинка. Но тем не менее, он был окончательно и бесповоротно мертв – глаза остекленели, на лице застыло кукольное выражение полного равнодушия.
      Презрительно скривив губы, Ведьма склонилась над мертвым и кинжалом распорола на нем одежду – над всеми татуировками рангов и отличий, точно напротив сердца виднелся четкий выжженный треугольник – видимо, след от какого-то боевого заклятия.
      - Так я и знала. – отвернувшись от убитого, Ведьма вперила взгляд в его соратников по вылазке.       – Как это произошло?
      Оказалось, в пылу боя (был разграблен караван Светлых эльфов, доставлявший в Мирэргард ежегодную дань с колоний Побережья) никто не заметил, от чьих рук пал их товарищ. Впрочем, судьба товарища – последнее, что заботило Темных эльфов в бою.
      Ведьма ушла, явно чем-то обеспокоенная, а врачеватели смогли спокойно заняться раненными. Хотя «спокойно» - красиво сказано. Недавно, на глазах Нолы, Темный отсек рабыне руку за одно неумелое прикосновение. Но Ноле в этот раз повезло – вылазка была весьма удачна и все пациенты достались более опытным врачевателям. Однако без дела её не оставили.
      Молодой Клинок, восседая на груде трофеев, видимо, страшно довольный своими разбойными подвигами, подозвал её коротким свистом.
      - Эй, рыжая! Слетай-ка, принеси мне эля! А ты, Тибо… – эльф лениво дал пинка скрючившемуся у ног лопоухому гоблину (1) – …Вычисти мое оружие. Кровь этих чистоплюев как вода, от нее и сталь может заржаветь.
      Нола отошла к бочкам, которые кладовщики заранее выкатили в Превратный чертог, где, после вылазок, Клинки всегда были не прочь выпить «за добычу» и «за удачу». Лесная эльфа наполняла кружку, когда перед ней вдруг выросла фигура надсмотрщика Алберона.
      - Что же ты здесь делаешь, моя принцесса? – ухмыльнулся эльф, нагло обхватывая ее за талию – Я тебя не гнал на работу. В караулке сейчас никого… Перестань бегать от меня, глядишь и вовсе о работе и кнуте забудешь, а?
      Нола опустила глаза, борясь с острым желанием исцарапать ногтями в гадкую морду надсмотрщика.
      - Оставь, пожалуйста, я занята…
      - Ути-пути! Неужто и на меня времени не найдешь?
      Рука надсмотрщика переползла по ниже спины… Нола вздрогнула и нечаянно выплеснула эль чуть ли не в лицо тюремщика...
      - Да твою ж мать!
      Испуганное «прости!» Нолы потонуло в дружном хохоте. Пальцы Алберона сложились в кулак…
      - Послушай-ка, приятель…
      Нола приоткрыла зажмуренные глаза.
      - Тебе не кажется, что эта девица сейчас занята мной. Так что, будь добр тискать ее в другое время.
      - Заткнись, Эрестилл, не лезь не в свое дело!
      - Эй, эй, эй! Да ты никак угрожаешь мне, братец? – сладенько осведомился молодой Клинок, который отправил Нолу за пивом.
      Эрестилл Лунарблэйд - или Стилл, как он любил именовать себя для краткости – среди Клинков был личностью довольно известной. Блондинчик прославился своеобразным поведением – взбалмошный, задиристый и легкомысленный, он имел довольно острый язычок и не умел держать его не привязи.
      Зная о подобном свойстве, Алберон лишь буркнул:
      - Да пошел ты…
      Но было уже поздно.
      - Куда…? – Стилл вразвалочку подошел к тюремщику, чуть ли не носом ткнувшись в мокрую физиономию Алберона.
      Блондин был, пожалуй, постройнее тюремщика, зато чуть выше и уж куда нахальнее. Под насмешливым взглядом прищуренных глаз зрачки Алберона заметно забегали.
      - Слушай, остынь, не то…
      - …Твой труп остынет первым, тюремная крыса!!!
      Часто Светлые говаривали, что Изгнанники в своем падении уподобились оркам. Как неправы они были!... Ибо в умении устроить ссору на пустом месте Темные давно заткнули орков за пояс.
Глазом моргнуть не успели, как Алберон, наткнувшись на кулак, кувыркнулся на пол. Кто-то восторженно заорал – «драка!», тюремщик вскочил, выплюнул зуб, зарычал и ринулся в бой.
Нола, сама едва не попала под раздачу, но, улучшив момент, скрылась из Превратного Чертога и убежала к помещениям для рабов.
      Самым тихим местом во всем Тарграде Нола считала небольшую пещерку с очагом, где Мамочка готовил целебные зелья. Во-первых, здесь было тепло и почти уютно, здесь пахло травами – чудесный, завораживающий запах живой природы среди камней и железа. Во-вторых, Мамочку можно было считать другом – другом угрюмым, молчаливым, но верным. Ноле нравилось сидеть возле него, разбирая травы – шалфей к шалфею, лунник к луннику – и смотреть как огромный мохнатый орк урча, разводит огонь или помешивает в котле очередное зелье. Нола ничего не знала об орках. Для нее все они были большими и пушистыми.
      Но Мамочка скорее исключение, чем правило.
Единственный детеныш орочьей шаманки Кханы, он рос вне общины, в лесной пещере, в глубине владений Темных эльфов, куда Кхана забралась после изгнания из племени. Шаманка погибла в зубах мракокрыса, а детеныша нашли эльфы Тарграда. Искусство врачевания, унаследованное от матери сослужило ему хорошую службу и со временем даже Темпестра – Верховная Ведьма Тарграда – стала ценить необычного раба.
      - Пойдешь за травами. Наверх. Угу?
Нола всегда с восторгом встречала работу, позволявшую выходить «наверх» и орк прекрасно знал это.
      - Конечно, Мамочка.
      Сегодня они выходили с ночным дозором. Нола, орк и еще несколько рабов, получивших пропуск по разным поручениям, попали на время смены караула. Протяжный, громкий, яростный, как вой вышедшей на охоту волчьей стаи, трубный глас прокатился по подземным переходам Тарграда. Постепенно, понуро бредущую группу рабов и их надсмотрщиков стали нагонять первые выходящие в дозор Клинки. Они появлялись из темных переходов, как тени - быстрые, бесшумные. Сияющие в полутьме глаза, темные одежды, облегающие стройные, мускулистые тела, варварские украшения, устрашающие татуировки – все это вдруг заворожило Нолу, заставило затаить дыхание от сладкой жути. Эльфы, каковы бы они ни были, оставались красивым народом, завораживающим и в блеске дня и во мраке ночи.
Иные Клинки вели на цепях огромных черных волков, породу которых некогда вывели еще первые поселенцы Горголиона, на века заручившись поддержкой грозных хищников. Свесив алые языки, в предвкушении ночной прогулки, волки устремлялись к выходу, увлекая за собой своих хозяев. Слившись в единый, черный живой поток, эльфы и звери выплеснулись из разверстых ворот и рассеялись в подступающем сумраке.
      - А ну, осади! – рявкнул надсмотрщик Ноле, невольно устремившейся навстречу ночной прохладе – Топай рядом, зараза… Ну, куда мы?
      Вопрос относился к орку. Мамочка тихо заворчал в ответ, потянул носом воздух и направился в сторону оврага.
      - Вот скотина… - равнодушно произнес надсмотрщик, зевнул, фыркнул и поплелся следом.
      Эльф, конечно же, с большим удовольствием провел бы время в Сходной зале, где свободные Клинки собирались, чтобы выпить вина, поиграть в кости, подраться или похвастаться подвигами и трофеями минувшего дня. Но с Ведьмами не поспоришь… Да и вообще, охрана рабочих в Тарграде особой бдительностью не отличалась. Способствовало этому само расположение форпоста Темных.
Рабы бежали из Тарграда не раз. Иных ловили и живьем варили в котлах, иных разрывали на части пущенные по следу волки, а тех, кому удавалось ускользнуть от острого эльфийского ока рассыпанных окрест дозорных, ждали многие лиги труднопроходимой местности. Единственная торная дорога к цивилизации, естественно, зорко просматривалась соглядатаями. А ежели какому-то бедолаге и посчастливилось ускользнуть – невелика беда: местоположение Тарграда Светлые эльфы знали давно, стратегического значения пещеры не имели – так, разбойничье гнездо на окраине Темных земель.
Конечно, сцепись Мирэргард с Горголионом всерьез, поселение это надлежало бы разрушить. Но века сделали войну двух эльфийских ветвей чем-то вроде хронической болезни: Светлые ненавидели Темных, Темные – Светлых, но за обоюдными пакостями и мелкими стычками, покуда держались худого мира - копили силы, выжидали момента. А прочие мыслящие существа Элоума со страхом ждали, когда этот нарыв на теле истории прорвется в очередной раз, залив все вокруг потоками крови. Ибо малые народы на своем опыте знали немало горьких примеров крушения хрупкой грани равновесия, на которой застыла вековечная эльфийская вражда в момент сего повествования…
      Трава, которая понадобилась Мамочке, звалась «звездоцвет» и днем ее почти невозможно было найти. Розетка узеньких темно-зеленых листьев пряталась от солнца в самых глубоких закутках оврагов. Из центра розетки поднимался тонкий стебелек с плотным зеленым бутончиком, не больше человеческого ногтя. Именно из-за этого бутончика растение получило свое название. Спящий днем, с наступлением ночи звездоцветов бутончик раскрывался крошечной пятилистной звездочкой. Не просто лунно-белой, а ярко, как искорка свежевыпавшего снега, лучившейся собственным ровным светом.
Звездоцвет, наверно, привлекал таким способом ночных насекомых, но эльфийские менестрели тут же присочинили типично-сентиментальную историю, о том, как цветок начал светиться от горьких слез покинутой любимым девы. Пелось еще и о том, как лесные духи, растроганные печалью девы, наделили звездоцвет чудесной силой и предрекли, что однажды волшебство цветка спасет чью-то другую, истинную любовь. С тех пор и начали ходить легенды о неком мифическом рецепте из звездоцвета, способном воскресить мертвого.
      Но Мамочка слишком хорошо знал травы, чтобы верить слухам. Для него это растеньице было не более и не менее чем хорошее кровоостанавливающее средство с довольно приятным запахом. Поэтому орк усердно выщипывал светящиеся почки, постепенно удаляясь от Нолы.
      Эльфа помогала по мере сил, тихо напевая себе под нос ту самую песенку:

В ночи мерцает огонек,
Чье имя – Звездный Цвет.
Хранит легенду тот цветок
Уж много долгих лет.

Сначала бел он был и прост,
Но дева в час ночной,
Роняя в листья капли слез,
Склонилась головой…

      Ночь была темна и прохладна. Над оврагом загадочно шумел лес…
      С тех пор как Нола впервые ступила за врата Тарграда, она грезила внешним миром, так непохожим на однообразные застенки форпоста Темных. Бывало что долгими вечерами, когда руки ее выполняли монотонную работу, Нола позволяла себе помечтать, предоставляя своей фантазии рисовать для нее картины Элоума, никогда не виденные ей наяву. Она с удовольствием слушала рассказы о природе, народах, чудесах внешнего мира. Она могла лишь мечтать, но мечтала с таким упоением, что почти скрашивала этим свое рабское существование.
      Между тем, собранный звездоцвет перестал помещаться в руках. Нола хотела переложить его в сумку Мамочки, но тот успел уйти достаточно далеко. Вспомнив о большой корзине для трав, оставленной возле охранника, Нола обернулась, ища глазами их конвоира. Его не было.
Странно! Эльфе тут же стало не по себе. Сразу вдруг припомнились мрачные истории пор мракокрысов, обитающих в окрестностях Тарграда. Нола окликнула охранника. Никто не ответил. Хотела крикнуть погромче, но осеклась, и звездоцвет посыпался к ногам из разжавшихся рук.
      Человеческий слух не уловил бы этого звука: в нем не было ничего, кроме неуловимого шума рассекаемого воздуха. Но Нола ясно почувствовала, как позади нее Нечто спрыгнуло на дно оврага.
      - Что, страшно?
      Нола вздохнула и с облегчением, и с досадой.
      - Ох… а… Алберон. А где охранник?
      - Я попросил его прогуляться на полчасика. – лицо тюремщика было живописно подсвечено большим кровоподтеком, а блеск в глазах не предвещал ничего хорошего – Вот пришел тебя проведать. Не рада?
      - Просто ты меня испугал. – Нола хотела наклониться за рассыпанными травами, но Алберон схватил за руку и дернул к себе.
      - За дурака меня держишь, ты, холопка?!
      Лесная эльфа оцепенела. Хотя Алберон еще никогда не был с ней груб, довольствуясь наглостью и навязчивостью, Нола прекрасно понимала, что это – дело времени, и не раз убеждалась в жестокости тюремщика на примере других рабов.
      - Давно нашла себе защитничка? Думала я не пойму, какого тебе понадобилось снаружи, когда Он выходит в дозор?
      - Да о чем ты говоришь? – пролепетала Нола, медленно соображая, что происходит.
      - Пасть закрой! – рявкнул Алберон, приблизив к ней оскаленное лицо, будто собираясь укусить. – А я ведь хотел по-хорошему… Но тебе, видно, больше нравится хвастливый солдафон, не умеющий держать язык на привязи?
      - Ты с ума сошел? – взмолилась Нола – Я с ним не знакома!
      - Плевать. – с придыханием прошипел тюремщик – После меня – стелись хоть под дьявола!
      В какой-то момент Нола почти уговорила себя не сопротивляться: рано или поздно ей пришлось бы уступить. Но когда Алберон повалил ее на землю, отвращение взяло верх, она взвизгнула и начала отбиваться. Силы были заведомо не равны, но насильника отвлекло чье-то урчание за спиной.
      - Что уставился, образина лохматая?! – рявкнул тюремщик, обратив на звук перекошенное лицо – Пшел отсюда, живо!
      Но не успел Алберон повернутся к своей жертве, что-то ударило его с силой дубового тарана. Тело темного эльфа врезалось в стену оврага и хлопнулось наземь. Нола, стягивая ворот разорванной туники, отползла к ногам своего защитника. Орк стоял, подняв шерсть на загривке и глухо рыча. Лесная эльфа впервые видела, чтобы он поднял лапу на живое существо. Сейчас Алберон поднимется и - страшно представить, что будет.
      Но он не поднимался.
      Луна восходила над оврагом. Нола, широко раскрыв глаза смотрела, как возле головы эльфа по земле расползается темная лужа.
      - Т… т-ты… ты… ты убил его?!
      Вряд ли удар орка решил дело. Просто тюремщику не повезло приложиться головой о камень. Но Нола готова была поклясться, что их хозяева не станут разбираться в правых и виноватых! Шорох в кустах заставил ее прожить сто жизней за одну. Что делать?! Сейчас явиться охранник!
      Бешено бьющееся сердце мешало думать. Несмотря на все трудности рабского существования, перед Нолой никогда не вставала идея побега. Ее фантазии так умело скрашивали суровую реальность, так велика была сила привычки и так ужасны вопли наказуемых за побег, что перспектива свободы отступала в разряд несбыточных надежд. Но все изменилось в один момент, слишком быстро, чтобы успеть подумать о фатуме.
      - Эй, Алберон! – послышался голос охранника - Все, хорош развлекаться, у меня приказ – вернуться до полуночи, так что, одевай штаны, старый козел, надоело торчать в этой сырости…
      Шаги все ближе. Сейчас Темный выйдет из-за поворота. Нола решилась в один миг.
      - Бежим!
      Шагнув в пятно света, охранник осекся и удивленно выругался. Тело тюремщика лежало неподвижно, побелевшее в лунном свете и, мерцая, умирали рассыпанные по земле искорки звездоцвета. Постояв в раздумье, охранник издал условный свист. Через минуту рядом с ним очутились двое дозорных.
      - Хех. Допрыгался наш герой-любовник. – усмехнулся Эрестилл, уяснив ситуацию - Туда ему и дорога!
      - Кончай ржать, тупой блондин! – возмутился охранник – Мне за орка Темпестра голову снимет!
      - Далеко не уйдут… Эй, Мясник, Костоправ, Потрошитель!
      В темноте над оврагом зажглись холодной яростью три пары желтых глаз. Грозное глухое рычание волков-ищеек породило на лице Клинка довольно таки гадкую улыбку.
      - Галинор, дружище, не задрыхни на посту! А мы… - Эрестилл поднял руку и щелкнул пальцами: три черные тени беззвучно ринулись по следу беглецов – …идем на охоту!
__________
      (1) Пещерные гоблины часто становились личной прислугой, оруженосцем Клинка. Т. к. гоблинские имена трудны для произношения, им присваивались клички. В данном случае «Тибо» нечто производное от светлоэльфийского (темные эльфы разговаривают на одном языке со светлыми) «тиборус» - «собака», и означает нечто уменьшительно-оскорбительное, вроде «псина», «собачонка».



      Глава 2. АРГЕНТУМ И МНОГОЕ ДРУГОЕ
Это было даже не бегство, а паника.
      Нола бежала вниз по оврагу, бежала, не зная куда, лишь бы бежать, потому что там, позади ее ждала верная смерть. Орк пыхтел где-то рядом. Он был куда медленнее легконогой эльфы, зато имел преимущество иного рода.
      Нола едва не задохнулась от страха, когда Мамочка вдруг схватил ее в охапку и потащил обратно по своим следам. Там где мелкий приток пробил в отвесной стене оврага узкую тропинку, беглецы вскарабкались наверх и видели, как мимо, раскрыв в азарте погони алые пасти, пронеслись три черных зверя.
      Когда Темные нагнали четвероногих преследователей, волки, поскуливая, метались назад - вперед по оврагу, потеряв внезапно оборвавшийся след. Маневр орка выиграл время. Но дозорные знали местность как свои пять пальцев и скоро ушедшие в лес беглецы снова почувствовали дыхание погони.
Бежать по лесу оказалось еще труднее, чем по скользкому дну оврага. Узловатые корни кривых сосен, когтистые лапы кустарника, как нарочно стелились на пути, а вот волки были в родной стихии. Да и Клинки даже не бежали – они летели, преодолевая за один прыжок шагов по двадцать, перескакивая с кочки на кочку, порой взлетая на нижние ветви деревьев.
      Нола теперь держалась за Мамочкой, который соображал и ориентировался не в пример лучше. Когда путь беглецам пересек небольшой ручей, они бросились в воду и побежали вниз по течению. Звери снова сбились со следа. Клинков заминка разозлила и подзадорила.
      - Дважды на одну удочку?! Хм! Они нас за дураков считают?
      - Да заткнись ты!... Делаем так...
      Когда Нола начала спотыкаться от усталости, Мамочка остановился и принюхался. Лесной эльфе показалось, что погоня отстала. Тяжело дыша, Нола вглядывалась в ночную темноту позади себя, когда черная тень, распластавшись в воздухе, ударила ее с боку.
      От сильного толчка Нола упала на землю. Может, только это и помешало волку вцепиться ей в горло. Два других зверя уже повисли на орке. Преследователи опередили беглецов и подстерегли в засаде. Пытаясь подняться, Нола видела, как смерть о четырех лапах кинулась на нее, но, зажмурившись, пропустила тот момент, когда меткая стрела, ударив точно в распахнутую пасть хищника, остановила его в прыжке.
      Услышав предсмертный визг, Нола удивленно распахнула глаза. Вторая стрела сбила наземь зверя, вцепившегося в орочий загривок. Третий волк отпрыгнул, выдрав из шкуры Мамочки порядочный клок шерсти, но не успел ни удрать, ни напасть – третья стрела пригвоздила его к дереву.
      Эльфа и орк, прижавшись друг к дружке, завертели головами. Удивлялись не они одни. Двое Клинков собирались было выскочить на поле боя, но полетели стрелы и Темные притаились, пытаясь определить местоположение и численность нежданного врага.
      С начала перепуганные беглецы приготовились к тому, что их перестреляют в след за волками. Прошла минута - незримый стрелок отчего-то медлил. И для Нолы вдруг мелькнул лучик надежды. Она знала, что Темные прекрасно отличают своих волков от диких. Да и Клинки, предпочитающие ближний бой, за редким исключением пользовались стрелковым оружием.
      - Вы кто? – пролепетала она, скользя глазами по темно-зеленому пологу листвы и кустов – Не стреляйте, пожалуйста! Мы беглые рабы из Тарграда!...
      В ответ – ни звука.
      Над головами беглецов, в просвете ветвей мерцал звездный кусочек неба. Нолу охватила тоска.
      - Помогите нам, прошу вас! Не бросайте нас здесь!!!
      В кустах послышался подозрительный шорох, и Нола невольно бросилась туда, но не успела сделать и двух шагов, как услышала предостерегающее рычание Мамочки и тихий, незнакомый голос.
      - Не кричи, или мне придется убить тебя.
      Поворачиваясь медленно, очень медленно, Нола различила во тьме деревьев темный силуэт. Эльф или человек, по голосу – мужчина. Тусклый звездный блеск играл на острие его стрелы, направленной в сторону беглецов.
      Эльфийские глаза Клинков тоже различили этот блеск. Но бывший конвоир Нолы, будучи постарше и поосторожнее, жестом приказал Эрестиллу оставаться на месте. Не ясно еще, сколько их там, да и полезнее разузнать сначала, что за отчаянные головы шатаются по ночам во владениях Темных Эльфов.
Оцепеневшая Нола видела, как светятся в темноте глаза незнакомого эльфа.
      - Выйди на свет, сестра, и покажи, что при тебе нет оружия.
      Сестра? Значит он – лесной эльф? Именно так общались меж собой сородичи Нолы в Тарграде. Но в говоре Элейских (1) эльфов часто слышался чуть приметный акцент от первоэльфийского (2) языка. Незнакомец же говорил на светлоэльфийском, так же чисто, как Нола, не знавшая родного наречия.
      - И пусть орк сделает то же самое!
      - Да, да, мы безоружны! – заторопилась Нола, но орк продолжал недоверчиво ворчать.
      Ночной стрелок задумался. Казалось, он прислушивается. И вдруг – стрела так и полыхнула с тетивы!
      Но не в беглецов.
      Эльф в долю секунды повернулся туда, где, скрытые в листве, притаились преследователи. Уклонялись Клинки превосходно – стрела вошла в ствол дерева между ними, но…
      БАХ!!!
      Клинки отпрыгнули, чуть опередив взрывную волну. Впрочем, лесной эльф не атаковал. Это было отступление. Густой белесый дым пополз во все стороны. Под его завесой Нола едва заметила мелькнувшую мимо нее тень. Едва уловимую, как и быстрый шепот:
      - Если хочешь жить – следуй за мной!
      И снова бегство, на этот раз в слепую. Серый силуэт мелькал где-то впереди. Из страха потерять его, Нола летела птицей и, сама не зная как, очутилась на укромной полянке, посреди которой догорали остатки небольшого костерка. Незнакомый эльф стоял в центре, почтительно опустившись на одно колено, перед закутанной в плащ фигурой у костра.
      - Пробудитесь, госпожа, нас обнаружили!
      Ноле показалось, что на поляне распускается гигантская почка звездоцвета.
      Сперва из под темной тяжелой накидки показалась лилейно-белая ручка, потом капюшон сполз с головы, открывая белое личико в рамке черных волос, и, наконец, плащ упал с плеч, явив взору удивительное хрупкое создание в ослепительно сияющем белом платье, такого дивного покроя, что уже по одной этой моде можно было угадать Светлую эльфу.
      Изящно потянувшись и распахнув синие глазищи, новоявленная фея отозвалась серебристым голосом, в котором, между прочим, сквозила большая доля каприза:
      - Что случилось, Халу?
      - За нами погоня, госпожа, надо уходить и…
      - Далеко собрался?
      От Темных так быстро не избавишься, Нола это уже поняла. А когда увидела, как двое Клинков подчеркнуто неторопливо появляются из тумана, поняла и еще кое-что: быть драке.
      Светлая эльфа, взвизгнув, отбежала на край поляны. Халу взвился с места, но браться за стрелы было поздно. Выронив колчан и лук, Лесной эльф выхватил висевший у пояса короткий меч.
      Темные Эльфы были вооружены до зубов. Их оружие, куда более изощренное и устрашающее, было оружием профессионалов ближнего боя. Бывший конвоир Нолы держал два коротких кистеня с тяжелыми шипастыми шарами на концах цепей. В руках блондинчика Эрестилла зловеще поблескивала пара длинных кинжалов.
      - Орка брать живьем! – рявкнул конвоир, заметив, как Мамочка рванул в сторону его напарника.
Удар орка уже показал свою силу. Но Эрестилл был не чета Алберону, отрастившему брюшко на тюремной работе. Гибкий Клинок уклонился играючи: от одного замаха, от второго - и вдруг перешел в атаку!...
      …Халу отважно встретил натиск бешено вращающихся ядер. Они не просто вращались, они выписывали сложные петли и восьмерки, окружая тело Клинка незримой и непреодолимой защитой. Попробуй атаковать – останешься без оружия. Лесной эльф выставил вперед острие меча и медленно отступал.
      - Королевский егерь? – ухмыльнулся Клинок, разглядев одежды противника – Ты определяешь местоположение врага на слух? И, видимо, умеешь заговаривать стрелы. Типичное заклинание вашей породы. А вот посмотрим… на что ты способен в настоящем бою!!!
      Халу был не так глуп, чтобы позволить себя заговорить. Ядро кистеня взрыло землю в том месте, где он стоял секунду назад. Казалось бы, вот он – шанс для контратаки, но Клинок завертелся вихрем, пришлось уклоняться и отражать еще, еще, еще…
      …Для боя с Эрестиллом Мамочка был медлителен. От начала атаки он продержался минуты две, пропуская удар за ударом, последний из которых поверг его наземь. Клинок придавил грудь врага коленом, приставил к глазам орка острие кинжала.
      - Вот так! Лежать и дрожать, животное!…
      …Вжик! – одна цепь кистеня обвилась вокруг ноги Халу. Он упал и, защищаясь, поднял меч. Тогда второй кистень опутал его оружие и с легкостью вырвал из рук.
      Нола поняла, что ее обоим ее защитникам приходит конец. Плохо соображая, что творит, эльфа схватила лежащую на земле стрелу и с размаху ткнула ей в спину нависшему над Халу Клинку. Наконечник вошел неглубоко и Темный, зашипев от боли, обернулся в мгновение ока, схватив эльфу за горло:
      - Ах, ты маленькая с-с-с…
      Договорить он не успел. Магия, заточенная в стреле, рванулась наружу, взрыв разбросал по поляне кровавые брызги. Выпустив Нолу, надсмотрщик, или то, что от него осталось, рухнул замертво.
Громкий звук заставил Эрестилла обернуться. Мамочка, улучшив момент, отбросил эльфа ударом лапы, располосовав ему когтями грудь и плечо. Клинок в тот же миг поднялся на ноги, но вид собственной крови ему совсем не понравился.
      Мамочка, ворча, встал с земли во весь исполинский рост, Халу поднял лук и натянул стрелу. Ситуация на поле боя переменилась. На красивом лице Клинка прорезалась злобная улыбка.
      - Хех… Ну, ребята, теперь вы точно покойники…
      Атака, последовавшая за словами, заняла время полета капли росы с листа дерева до земли. Но Нола на редкость четко запомнила, как Клинок, рванувшись вперед, перелетел через Мамочку, для упора оттолкнувшись одной рукой от его плеча, второй ткнув в какую-то точку на шее – и орк без звука повалился навзничь. Завершив сальто, Клинок приземлился на ноги. Метко брошенный кинжал, острием вперед летел навстречу пущенной стреле лесного эльфа. Звякнул метал о метал, в пустую хлопнул взрыв. В разросшемся облаке дыма, Эрестилл змеей скользнул к замершему в изумлении Халу и мощным апперкотом подбросил его в воздух.
      Наотмашь, тыльной стороной ладони, Клинок ударил по лицу остолбеневшую Нолу. Она упала как подкошенная, перестав видеть и слышать, только чувствовала, что Эрестилл все еще стоит над ней, оглядываясь в поисках недобитых врагов.
      Взгляд его упал на Светлую эльфу, окаменевшую от ужаса на краю поляны.
      - Так, так, так… – Темный наклонился за своим оружием и шагнул к спутнице Халу – Кто это у нас тут, мм?
      - Госпожа Серебриана… - Халу дотянулся до меча, попытался встать, чувствуя, что не успеет. - Бегите!!!
      Бежать было поздно, бежать было некуда.
      Светлая эльфа вытянула ручки ладошками вперед, словно хотела защититься. Секунда – и один росчерк стали разрубит эту хрупкую фигурку пополам. Но…
      - Аргентум! Чистое серебро!
      Оказывается, этот жест был вовсе не наивной попыткой защититься! Соединив указательные и большие пальцы вытянутых рук, эльфа создала четкий треугольник. Не успели глаза Клинка вспыхнуть догадкой, ослепительной чистоты трехгранный серебристый луч ударил ему в солнечное сплетение. Неведомая сила швырнула эльфа на ближайший древесный ствол. Луч словно втянулся внутрь и вспыхнул, образовав светящийся ореол вокруг тела Клинка, которое в момент обмякло и сползло на землю, оставшись лежать без движения…

* * *

      На плечах ее лежала шкура пятнистой рыси с головой и когтями. Ее губы были кроваво-красного цвета, а левая половина лица татуирована руническими знаками. Как и любая Ведьма, комендант подземной крепости не признавала женственности. Никаких платьев и шелков. Короткие волосы. Одежда – кожа, мех и элементы доспеха.
      Почти так же выглядели и две вошедшие в зал Ведьмы, разве что татуировок на них было поменьше – в виду более низкого ранга. Обе почтительно склонились перед правительницей Тарграда.
      - Геста (3) Герардеска, геста Миалкея. – сдержанно поприветствовала их верховная Ведьма. – голос ее звучал буднично, хотя горящий взгляд недвусмысленно говорил о важности вестей, которые она желала услышать. – Новости?
      - Матра Темпестра, - одна из старших Ведьм сделала шаг вперед. – Мы исследовали тело погибшего Клинка, переданное нам на экспертизу. Мои специалисты не нашли ничего, что могло быть причиной смерти. Только заклятие, оставившее след на его груди.
      Тонкие брови Темпестры сошлись к переносице.
      - Допрос пленников из каравана… - вступила в разговор вторая из Старших Ведьм. – подтвердил ваши предположения, матра. Среди них действительно присутствовал член королевской семьи. Это сестра царствующего короля – Аргелин (4) Сильверглэйд. При атаке на караван ей удалось уйти. Но только потому, что мы не знали о ее присутствии, иначе...
      Едва приметным жестом Темпестра остановила поток оправданий.
      - Мне это известно, Герардеска.
      Верховная Ведьма погрузилась в раздумья.
      - Аргентум. – словно пробуя на вкус это слово, произнесла она. – Родовое заклятие династии Сильверглэйд.
      - Матра… - явно обеспокоенная, Герардеска неуверенно подняла взгляд. – Заклятие, от которого погиб Маллор, действительно похоже на Чистое Серебро Сильверглэйдов. Но… разве оно убивает?
      - Вы прекрасно знаете, геста. – губы правительницы Тарграда едва шевелились, она застыла на троне, как изваяние. – Аргентум более чем способен убить. Едва лишь Чистое Серебро станет Черным Серебром.
      - Но это невозможно! – удивление Герардески прорвалось в ее голосе чуть громче, чем она того хотела. – Черным Серебром владела только Тривеликая Никотрис и секрет этого заклятия умер вместе с ней!
      Матра, казалось бы, не заметила граничащего с неверием изумления подчиненной.
      - Именно поэтому я должна выяснить все до конца. Геста Герардеска. Поручаю вам снарядить отряд в две дюжины Клинков, поручить командование джуне Легодэме и направить по следу беглецов.
      Услышанное имя возмутило Герардеску еще сильнее. Как? Легодэма? Этой глупой, импульсивной, непокорной девчонке, ей – такую миссию? Но, взращенная в строгой дисциплине, Герардеска промолчала и поклонилась Верховной Ведьме ниже обычного, демонстрируя, что слова матры приняты к исполнению.
Может, это ветер в то мгновение всколыхнул пламя факелов, но гесте показалось, что на спинке трона правительницы Тарграда сидит большая черная птица. Герардеска выпрямилась и видение пропало.
Только когда двери за подчиненными закрылись, словно обращаясь к самой себе, Темпестра вслух произнесла:
      - Твои слова подтвердились, Джек. Но я не верю, что ты сказал мне все, что знаешь.
      Тень птицы на стене встрепенулась. В зале призрачным шелестом зазвучал тихий голос.
      - Магия тайны, госпожа моя Темпестра, тем сильнее, чем больше усилий ты приложил к ее раскрытию.
      С ироничной улыбкой правительница Тарграда обратила в сторону Тени свое красивое лицо.
      - Не слишком ли прозрачна твоя игра в загадки?
      - Тогда ничего не мешает тебе, госпожа, увидеть то, что скрыто за ней. – невозмутимо ответил голос. – Все взаимосвязано. А я лишь вестник грядущего. Возрождение древнего заклятия ведет за собой явление имен и сил еще куда более древних и могущественных.
      - С юга… - произнесла Ведьма. – Доходят слухи, что близ Гробницы Кхадара снова неспокойно.
      Тень едва приметно кивнула.
      - Демон и Заклятие, способное его подчинить. Осталось лишь одно недостающее звено.
      Темпестра не сдержала усмешки, в ней в равной мере сошлись скептицизм и озарение.
- Кровь Всеэльфийских Государей?
      Тень ворона на стене осталась безмолвна. Темпестра нахмурилась.
      - Я следую твоим советам почти в слепую, колдун. Мне ничего не мешает изменить свое решение.
      - Это уже не имеет значения, госпожа моя. – все так же тихо и твердо отвечал голос Тени. – Изменить ход грядущего ныне может лишь дитя, найденное вами в пещерах близ Тарграда. Дитя лесных эльфов, спасенное ороьчей предсказательницей. Только ей предначертано пройти этот путь до конца.

* * *

      Маленькое существо, пыхтя и высунув красный язычок, бежало по следу Клинков. Изредка оно останавливалось, принюхиваясь, определяло путь, бежало дальше, иногда даже повизгивая от ужаса…
Пещерный гоблин, находившийся на услужении у Эрестилла, не мог угнаться за быстроногими эльфами, но прекрасно знал, что хозяин оправданий слушать не станет. Поэтому и спешил изо всех тонких лапок. Как оказалось – спешить ему было особо некуда. Запыхавшись, Тибо добежал до края поляны. Здесь было много запахов… особенно – запаха крови. Запаха близких врагов, вроде бы, не ощущалось. Зато по поляне стлался густой – не то дым, не то туман, который привел гоблина в замешательство и заставил чихнуть.
      Сусличьей пробежкой, Тибо выскочил из кустов, поглубже втянул воздух и… Хлоп! На голову гоблина опустился плотный мешок. Мамочка, подкравшись с подветренной стороны, сунул завизжавшую жертву в сумку для сбора трав, завязал так, что снаружи торчала одна голова и гордо продемонстрировал выходящим из укрытия спутникам.
      - Фу! Гадость! – вспискнула Серебриана – Это всё?! Больше никого?
      - Никого. – Халу покачал головой – По крайней мере – я больше никого не слышу…
      Если бы лесной эльф не услышал гоблина прежде, чем тот успел унюхать их – Тибо, наверняка, уже бежал бы за подмогой. Но Серебриана и не думала зачесть эту заслугу. Едва услышав, что опасность миновала, госпожа набросилась на слугу с упреками.
      - О чем ты вообще думал?! Как ты посмел подвергать опасности мою жизнь из-за этих бродяг?! Привел за собой погоню и даже не попытался защитить меня от разбойников?!
      Лесной эльф потупился и молчал. Ноле даже показалось, что он действительно устыдился своего поступка. Она нахмурилась, но, привыкшая к произволу господ, смолчала. Мамочка неодобрительно хрюкнул.
      - Кто вы вообще такие?!
      - Они беглые рабы из Тарграда. – не поднимая глаз, объяснил Халу – Они могут знать дорогу…
Вопрошающе-гневный взгляд Светлой обратился Ноле.
      - Мы впервые так далеко от крепости… – робко отвечала она, глянув на Мамочку в поисках поддержки.
      Угрюмый орк переступил с ноги на ногу – дорогу он, видимо, тоже не знал.
      Брезгливая рожица Серебрианы могла означать: «никчемные отбросы!» - либо что-то не менее обидное.
      - Так и знала! – фыркнула Светлая и внезапно топнула ножкой – Ну и чего вы стоите?! Свяжите этого, пока не очнулся!
      Нола удивленно уставилась на Темного, которого сразило заклятие Серебрианы. Она припомнила выжженный треугольник на груди погибшего этим утром Клинка… Скорее всего, этот след оставил трехгранный магический луч Светлой Эльфы… Тогда ясно, откуда здесь взялись егерь и его госпожа - спаслись из разграбленного каравана и теперь пытаются выбраться из «темных» земель…
      - А разве он не умер? – сорвалось у Нолы прежде, чем робость успела подавить вопрос.
      - Что за глупость. – капризно поморщилась Серебриана. – Моя светлая магия никого не лишает жизни.
      Нола задумалась. Тем временем, Халу с Мамочкой накрепко скрутили Клинку руки за спиной и парой шлепков по щекам привели в чувство. Гоблина швырнули рядом, и тот, похныкивая, остался лежать ничком. Халу без церемоний заставил Эрестилла сесть и встал за спиной, приставив оружие к горлу врага:
      - Сиди смирно или умрешь.
      Темный пару секунд осмысливал ситуацию: покосился на острие меча, на лесного эльфа и вскинул ненавидящий взгляд на госпожу Серебриану. Та взирала на него сверху вниз, состроив гримаску священного гнева и скрестив на груди изящные ручки:
      – Гадкий разбойник, ты даже не знаешь, на кого посмел поднять свою кровавую руку! Но я буду милосердна, если ты согласишься вывести нас отсюда в обход ваших постов. Укажи мне путь и я сохраню жизнь тебе и этому мерзкому созданию!
      Повисло молчание. Первым заверещал гоблиненок.
      - Соглашайтесь, соглашайтесь, хозяин! Не губите мою го…
      - Заткнулся бы ты, Тибо…
      Видно, с Темным не все еще было в порядке. Он еще тяжело дышал, но, стиснув ровные белые зубки, блеснул злорадной ухмылкой:
      - Путь тебе указать?… Я укажу:… к-катись ты к дьяволу, Светлая с…!
      - Не смей оскорблять госпожу Серебриану! – лесной эльф сверкнул глазами, гримаска госпожи осталась каменной.
      - Халу… отруби им головы.
      Ноле не за что было любить Темных. Они столько раз убивали на ее глазах, что предстоящая расправа не вызвала сильных эмоций. Она просто отвернулась, чтобы крепче спать.
      Но Халу от чего-то медлил. Кажется, роль палача ему вовсе не льстила.
      - Давай уже… - зажмурившись, прошипел Клинок – только дрожать перестань… и бей наверняка… засранец…
      Понятие о ценности собственной шкуры у гоблина и его хозяина явно расходились. Нельзя сказать, чтобы Эрестилл был так уж верен Темным эльфам. Философия слов «верность», «братство» и «честь» - была далека его пониманию. Клинок был просто очень зол и сконфужен, и потому его инстинкт самосохранения в сей момент равнялся нолю.
      Чего нельзя сказать о гоблине!
      Веками его неприметный народец выживал за счет скрытности и приспособленчества. Они прятались в болотах и пещерах, они служили оркам и Темным эльфам, меняя свою свободу на покровительство более сильных народов. Но, если сюзерены терпели поражение, гоблины с готовностью меняли их на победителей.
      Так поступил гоблин и на сей раз: извиваясь, пополз к ногам Серебрианы.
      - Светлая госпожа! Не велите казнить! Пощадите несчастного раба, которого силой заставили служить жестокие эльфы!
      Нола недовольно фыркнула. В Тарграде никто не назвал бы пещерных гоблинов несчастным и угнетенным народом. Она прекрасно знала, как эти слуги – воистину слуги, а не рабы – умели вынюхивать, подслушивать, подглядывать и доносить Ведьмам, притом без особых на то указаний.
      - Я не просто служил Темным, о Пресветлая Дева. – лепетал гоблиненок, трусливо щурясь и кривя мордочку в подобострастной улыбке. – Я часто сопровождал хозяина и в вылазках, и в походах. Я знаю окрестности Тарграда как свои четыре пальца!... И нюх у меня что надо, и ушки на макушке!... мудрейшая госпожа! Я выведу вас такими тропками, где не один Темный не встретиться. Можете верить мне, я бы и сам сбежал, если бы удача мне вас не послала…
      Серебриана слушала, брезгливо сморщив носик. Однако же доводы гоблина (равно как и возвышенные эпитеты ее персоне) произвели свой эффект.
      - Допустим… - изрекла она. – верю.
      Нола предложила бы еще подумать, но истина о наказуемости инициативы, известная каждому рабу, взяла верх.
      - Ладно, освободите гоблина. – распорядилась Светлая. – А с этим…
      Взгляд ее устремился на Эрестилла – потрепанного, но дерзкого и непокорного.
      - Убейте, убейте злого эльфа! – услужливо посоветовал гоблиненок, прячась от взгляда бывшего хозяина за юбку новой госпожи – Если дорога затянется, большому орку понадобится много еды…
      - Тибо, паршивец! – не то рассмеялся, не то возмутился Клинок; Мамочка чего-то заинтересованно пробурчал, а Серебриану так и передернуло от отвращения.
      - Ну… нет. – Светлой вдруг – совсем случайно! – пришло в голову поиграть в королевскую милость с гадким разбойником. Особенно если этот разбойник…
      На последней мысли она поперхнулась и решила:
      - Предусмотрительней будет оставить его в заложниках.
      На сей раз удивились все, кроме Халу. У Нолы все больше складывалось впечатление, что ни госпожа, ни ее верный слуга ровным счетом ничего не понимают в своем теперешнем положении. Никакой Клинок не остановится перед тем, чтобы пустить стрелу во врага сквозь тело своего собрата.
      - Никуда я не пойду! – мрачно сверкнул глазами Клинок. – потрудись прикончить меня здесь, ты, грязная мирэргардская шлю…
      Удар плоской стороной меча по затылку прервал его на полуслове.
      - Нам пора уходить, госпожа. – посоветовал Халу не без облегчения опустив оружие.
      Орк поднял пленника на плечо, как тряпичную куклу. Гоблин вприпрыжку побежал, указывая путь. А Нола, прежде чем последовать за остальными, в последний раз обернулась назад – в сторону Тарграда.
Все происходящее казалось Лесной Эльфе сном. А то, что оставалось позади, было ее реальностью, больше похожей на затянувшийся кошмар. Кошмар, ужасный уже тем, что стал привычкой.
      В Тарграде оставались те, кого она называла знакомыми и друзьями. Но там были и надсмотрщики, и тюремщики… Там было ее прошлое… и не было будущего.
      Если раньше побег был просто паникой, то теперь приходило осознанное решение… И Ноле хватило решимости повернуться к прошлому спиной.
_____________
      (1) «Элея» - слово, означающее «лес» и одновременно – название крупнейшего в Элоуме поселения лесных эльфов, считающееся их столицей. Элейскими часто называют всех лесных эльфов.
      (2) Первоэльфийский язык Светлые называют Древним или Диким наречием. На нем еще продолжают общаться эльфы наиболее отдаленных лесных поселений, но в большинстве своем, лесные эльфы давно перешли на светлоэльфийский. Однако, в их речи сохранился определенный акцент. К примеру, имя «Нола» звучит как «Ньйолла». Многие слова произносятся гораздо мягче.
      (3) Геста – ранг Ведьмы. Иерархическая лестница Темных Эльфов представлена следующим образом:
Клинок – солдат, воин Темных Эльфов.
      Джуна – Младшая Ведьма, имеет право руководить отрядом не более двух дюжин Клинков.
      Геста – Старшая Ведьма, руководит джунами.
      Матра – Главная Ведьма крепости, поселения, клана. Все матры составляют совет Проклинающих День.
      Некомата – Главная Ведьма Совета, Верховная жрица Неко, воплощение богини в Элоуме, королева Темных Эльфов. Одновременно Некомата – матра Горголиона.
      (4) В данном случае «Серебриана» - перевод имени на человеческий язык, так сестру короля называли в колониях Мирэргарда.



      Глава 3. ТУМАН НАД БОЛОТИЩЕМ
Рассвет застал беглецов в туманной низине. За лигу от них шумел Болотный Лагерь – один из дальних постов Тарграда. Зарю – тревожное время смены караула – лучше было переждать в укрытии.
Слепота ночи сменилась сумраком и Нола могла, наконец-то, по-лучше рассмотреть своих случайных спутников.
      Халу был симпатичен Ноле не только потому, что ее от смерти. В обычной походной одежде, с мягкими каштановыми волосами до плеч, прихваченными налобной повязкой, он был проще и понятнее надменной Серебрианы, которую Нола не одобряла и побаивалась. Сама того не подозревая, лесная эльфа удивительно чутко умела читать по глазам, а темно-карие глаза Халу – строгие и добрые – сразу вызывали доверие. В отличие от синих очей Госпожи, не излучавших ни добронравия, ни мудрости.
      Вынужденное бездействие повлияло на всех по-своему.
      Самые умные – Мамочка с гоблинёнком - уже дрыхли без задних лап, забравшись под завес кустов. Халу приводил в порядок свое вооружение, а Нола удивленно наблюдала за госпожой Серебрианой, затеявшей диспут о добре и зле с Темным Эльфом, которого покрепче привязали к ближайшему дереву и, во избежание нецензурных аргументов, заткнули рот.
      - …Наша высокая цель – просветить и осчастливить все разумные существа в этом мире! – декламировала Серебриана – А вы, отступники без совести и чести, только пятнаете своим существованием лицо высшей расы Элоума! Но… я, конечно, не виню лично тебя… - она театрально сменила гнев на милость – Ведь ты всего лишь пешка в руках Темных Королев, которые используют вас в своих коварных планах!…
      Сохранив Клинку жизнь, Светлая преследовала двоякую цель. Во-первых, ей действительно хватило наивности рассчитывать на него, как на заложника. Во-вторых, Серебриану посетила идея «приручить» его. Однако, за высокими мыслями о «заблудшей душе», возможно, стояло банальное желание явиться в Мирэргард в сопровождении белокурого телохранителя, который, «сраженный ее красотой и мудростью, отрекся от тьмы своего народа и последовал за ней к свету». В-третьих, Халу, в роли дикаря, приобщенного к царской милости, ей порядком надоел…
      Клинок был красив, строен и прекрасно сложен. Все мужчины Темных Эльфов носили длинные волосы. У Эрестилла они были по пояс – гладкие и прямые, бледно-золотистого цвета. Лицом блондинчик походил на злую девчонку, но каждая чёрточка этого лица сияла истинно мальчишеским задором: и губы, готовые сложиться в нахальную усмешку, и аккуратный, чуть вздернутый нос, и серо-голубые глаза с большим, темным зрачком – глаза, в которых никогда не отражалось больше одной мысли за раз…
      Нола, пожалуй, могла рассказать о нем чуть по больше. В татуированную цепочку, опоясывающую правое предплечье Клинка была вплетена руническая цифра семь. Значит, на общеобязательном испытании молодых бойцов он прошел семь из десяти возможных испытаний. Это считалось неплохим показателем. Изображение скорпиона на левой стороне груди причисляло его к разряду солдат и бойцов (1).
      Серебриана вздрогнула, спохватившись, что слишком долго рассматривает Клинка в упор.
      - Тебе нечего на это сказать?!
      Взгляд Темного, сквозь упавшие на лицо волосы, окатил её презрением.
      - Ах да… - Эльфа надула губки и, медленно вытянув пальчик, стащила заткнувшую рот Клинка повязку.
      Темный мотнул головой так, что она невольно охнула.
      - Руки прочь от меня, светлая мразь!!! – рявкнул Эрестилл.
      Прищурив сверкающие глазищи, тяжело переводя дыхание от злости, Клинок вздернул нос и выдал не менее пафосно:
      – Разбойником родился, им и умру!... Вы, крысы, смеете говорить нам о чести?!... Такие же убийцы и грабители, как и мы. Только вам, трусливое племя чести не хватит даже признать это! Так что ТЫ! Прежде чем толкать мне свою унылую мораль! Знай разницу между волком и шакалом!
      На Серебриану было страшно взглянуть. Упрямая и заносчивая, она столкнулась с равной дерзостью и упрямством. Мелка оказалась чаша ее терпения.
      - Молчи, презренный!!! – краска бросилась в хорошенькое личико Светлой эльфы. – Я легко могла тебя убить, но не захотела этого!
       «Разве что приказала, чтобы Халу отрубил ему голову»… - подумала Нола, наслаждаясь новым вкусом собственного ехидства.
      - Или не смогла. - Клинок скривил злорадную ухмылку.
      - Именно не захотела! – пуще прежнего вскипела Серебриана. – Не путай милосердие со слабостью!
      - По мне так одно и то же. – угрюмо проворчал Клинок.
      - Ах, вот как? – иронично воскликнула Светлая. Гоблиненок, проснувшись от громкого спора, опасливо поглядывал то на нее, то в сторону Болотного Лагеря и, Нола, честно говоря, разделяла его опасения. – Если бы я хотела тебя убить, то применила бы иное заклятие!
      Стилл гаденько прищурился:
      - А может, ты ничего другого не умеешь?
      - ЧТО?!!
      Тибо испуганно зашикал.
      - Госпожа! – Халу спохватился, заметив, что высокоморальный спор переходит в истерику. Он тут же оказался рядом, укрыл Серебриану накидкой, увел в сторону, на ходу бросив Ноле:
      - Заткни ему рот. Лагерь недалеко. Может позвать на помощь…
       Смерив робко приблизившуюся Нолу убийственным взглядом, Клинок зажмурился и дернул головой, пытаясь отстраниться. Но, чуть приоткрыв глаза, вместо веревки увидел поднесенную к его губам флягу с водой.
      - Ты пить хочешь?
      Темный упрямо отвернулся, прошипев сквозь зубы:
      - Убери! Всё, что мне нужно, я привык брать сам!
       Эльфа пожала плечами. Увидев, что веревка, которой Клинок привязан к дереву, врезается в рану от когтей орка, она поправила основательно пропитавшуюся кровью петлю.
      Придется повториться – Ноле не за что было любить Темных. Тем более конкретно этого – виновника всех ее сегодняшних злоключений, который, всего пару часов назад, готов был с улыбкой на лице отдать ее на растерзание волкам. Но мучить связанного врага сейчас не имело никакого смысла, а мстительность была так же непонятна для Нолы, как и проявление милосердия для Стилла. Настолько непонятно, что озадаченный Клинок притих, недоверчиво уставившись на задумчивую Нолу.
      А на глаза лесной эльфе попался красноватый отпечаток на его коже – все тот же треугольник, теперь уже сомневаться не приходилось – след от Аргентума Серебрианы. От размышлений ее оторвал голос Темного.
      - Не дрожи. Кричать я не буду. Не мой это способ спасать свою шкуру.
      Он невесело усмехнулся. Нола знала: попасть в плен у Клинков считается смертным позором. Если пленных бойцов освобождали, меньшее, что их ждало при возвращении в Тарград – это лишение всех званий и низведение до уровня раба…
      - Следи за мной во все глаза, глупая рыжая белка, - продолжал Клинок, не теряя злой улыбки – потому что если дадите мне шанс вырваться – прирежу вас всех! Но звать на помощь не буду. Так что засунь этот кляп своему Халу в… и отвали от меня со своей овечьей добродушностью… Ясно сказал?!
      Нола беззлобно усмехнулась. Злиться сейчас на хмурого, ворчащего эльфа было нелепо. Да и сам Клинок, осознав прозрачность своей бравады, заметно приуныл и опустил голову.
      Тибо, меж тем, распластался у ног Серебрианы.
       - Пора... Пора в путь Светлейшая Госпожа!
      Крошечная стоянка свернулась в пару минут.

* * *

      Все глубже и глубже в низину спускался отряд беглецов. Туман стлался седыми космами и земля начинала хлюпать под ногами. Они спускались в болото. Нола заворожено смотрела вокруг. Никогда раньше ей не приходилось видеть ничего подобного. Они словно брели по щиколотку в кипящем молоке, а пар от этого молока окутывал их со всех сторон. Видно было не более чем на десять шагов.
      «Сколько интересных мест бывает на земле…» - шептала она про себя. Но это место было не только интересным, а еще и жутковатым.
      - О, небо! – захныкала Серебриана, провалившись в очередную лужу. – Куда ты нас завел?!
      - Подальше от Темных Эльфов, мудрейшая госпожа. – мурлыкал гоблиненок, подобострастно заглядывая ей в лицо. – Темные Эльфы здесь не ходят. Вы никого из них здесь не встретите. Там, за болотом, уже нет постов Тарграда. Мы выйдем из лесу и доберемся до дороги, по которой эльфы ходят в Мирэргард.
      Халу немного разбирался в географии этого края, и подтвердил слова гоблиненка. Они шли целый день, сделав лишь пару коротких привалов, и к вечеру попали в настоящую топь.
      - Ничего страшного. – заверил Тибо, поминутно поглядывая на клонящееся к закату солнце. - Это уж самый южный конец Болотища. Да уж, тут трясина. Но мне бы тропку отыскать и дотемна мы выберемся. Я вперед побегу, а вы идите за мной.
      Так они и поступили. Однако очень скоро потеряли мелкого гоблина в болотном тумане. Раз или два он подзывал их, но затем пошло полчаса, час… небо начинало темнеть, а провожатого и след простыл.
      Когда наконец стало ясно, что гоблин не вернется, Серебриана закатила истерику, упрекая Халу в том, что «у него хватило глупости довериться этому пронырливому существу». Теперь уже Нолу не удивляло, что Халу даже не пытался оправдываться. Когда Серебриана немного остыла после криков и рыданий, Лесной Эльф вскинул на плечо дорожный мешок и коротко сказал:
      - Идем.
      - Куда? – заныла Светлая и получила такой же спокойный ответ.
      - Вперед. Возвращаться бессмысленно, даже если бы у нас хватило на это сил. К тому же я уверен, что мы идем в правильном направлении. На счет этого гоблин не врал. Скорее всего, он просто одумался или решил улизнуть, пока не поздно. А может, с ним самим что-то случилось…
       На лице Эрестилла промелькнула неприятная ухмылка, но, кроме Нолы, этого никто не заметил.
Закат заволокло тучами, поэтому солнце скрылось гораздо раньше, чем рассчитывали путешественники. Им повезло выбраться на относительно сухой островок, где они решили расположиться на ночлег, так как путь по болоту в темноте становился еще опаснее. Внезапно, Халу вскинулся, как сторожевой пес, почуявший чужака.
      - Кто-то идет!
      - Гоблин? – в голосе Серебрианы прозвучала надежда.
      - Нет. Кто-то покрупнее.
      Все, затая дыхание, принялись вслушиваться в тишину. Однако прошло пять долгих минут, показавшихся путешественникам вечностью, прежде чем они услышали тот же звук, что уловил обостренный слух Лесного Эльфа. Чавканье грязи под ногами шагающего им навстречу существа.
      - Это разведчики темных?! – в ужасе предположила Серебриана.
      - Разведчики не ходят в одиночку. – вмешался Эрестилл, которого Мамочка, может из опасения, что Клинок их выдаст, а может просто со страху, так притиснул к себе, что голос Темного прозвучал заметно сдавленно - …Убери лапы, тупая образина… Да, к тому же, зеленый засранец не соврал – наши здесь теперь не ходят. Тем более по одному.
      - Он и не один. – глухо шепнул Халу. – Я слышу еще.
      Серебриана издала стон, очевидно предвещающий падение в обморок. Халу вложил в лук стрелу и шагнул вперед. Там, в тумане, навстречу ему двигалось, по колено утопая в грязи, непонятное двуногое существо.
      - Остановись и назови себя! – приказал эльф.
      Существо и не думало останавливаться.
      Туман мешал видеть даже самому зоркому эльфийскому глазу.
      - Остановись или мне придется убить тебя!
      Оно двигалось вперед.
      - Стреляй же! – не выдержала Серебриана. И тут же ее крик сменился воплем ужаса.
      Существо миновало сгусток тумана и эльфы узрели неровной походкой ковыляющий к ним по болоту скелет двуногого существа. Но не обычный голый скелет. Этот остов был словно обтянут прозрачной кожей, сохраняющей полный абрис человекоподобного тела. Вот только под кожей, вместо внутренностей и мышц, хлюпала зеленоватая болотная слизь, вились гниющие водоросли. Ноле даже показалось, что она разглядела плавающих рачков, червей и дохлых рыб.
      - БОЛОТНИКИ!!! – не своим голосом закричала Серебриана.
      Стрела Халу сорвалась с тетивы. …Бульк! Острие прошло сквозь студенистую массу тела болотного мертвеца, древко завязло в ней. Болотник качнулся, но наступления не прекратил.
      - Взорвись! – скомандовал эльф, и наконечник стрелы разлетелся на осколки с оглушительным хлопком. Полетели веером ошметки слизи и клочья кожи. Покореженный остов плюхнулся в грязь, но… неуклюже поднялся и снова, шатаясь, пошел к своей цели. Скелет остался без руки, голова болталась где-то за спиной, но зато явственнее стало слышно страшное хрипение живого трупа и голодное чавканье переливающейся через край слизи.
      Но вовсе не это заставило эльфов замереть от ужаса.
      При яркой вспышке взрыва, они успели разглядеть еще не одну такую же, ковыляющую по болоту фигуру. Их было много. Их было гораздо больше, чем стрел в колчане Халу. И ни у кого не осталось сомнений, зачем мертвецы так упорно идут на запах живой плоти.
      Бывало, что гиблые болота Элоума веками накапливали в недрах бесчисленных жертв своего коварства. Подобно неспокойным кладбищам, сверху до низу пропитанные смертью, болота оживали, изрыгая из своих недр вечно голодные легионы нежити. Таким оказалось и Болотище близ Тарграда. Болотники – трупы утопленников, напитанные ожившей болотной слизью, и благодаря ей получившие возможность двигаться, выходили под покровом темноты и тумана и набрасывались на все что двигалось и дышало. Как пиявки, они присасывались к живому телу, извлекая кровь и заполняя вены слизью болота. Так ряды болотных мертвецов пополнялись, утроба трясины насыщалась и мощь ее росла.
      - Уходим. – скомандовал Халу и никто не стал с ним спорить.
      Он попробовал увести отряд на запад, но не прошли они и полмили, как встретили тот же звук – хлюпанье бредущих по трясине ног. К востоку, уже после четверти мили, их ждала стена надвигающихся мертвецов. В отчаянии Халу повернул назад и услышал быстро приближающийся топот маленьких ножек. На сей раз это был гоблин.
      На Тибо было жалко смотреть. С выпученными глазенками, прижатыми ушками, на трясущихся лапках, он кинулся под ноги Серебриане, бормоча, что «они везде» и «пути нигде нет».
      - ТЫ! – заорала Серебриана, уставив ему в рыльце дрожащий от негодования пальчик – Ты же сказал, что знаешь дорогу! Ты завел нас в ловушку, маленькое, ничтожное, безмозглое существо!!!
      - Не такое уж оно и безмозглое. – злорадно добавил Эрестилл, смерив ледяным взглядом трясущегося гоблиненка. – Если бы он не повел вас – вы бы его убили. Но до Мирэргарда поди доберись, да и делать ему там особо нечего. И меня, свидетеля своего предательства он в живых оставлять опасался. Не так ли, Тибо? Вот и решил завести нас сюда и скормить болотникам, а самому спокойно вернуться в Тарград, поискать себе нового хозяина. Только не вышло у тебя, маленькая тварь. Сам сел в ту лужу, в которой собирался утопить меня?!
      - Ах, ты подлец! – Серебриана, не привыкшая взвешивать услышанное, отвесила пинка валяющемуся у ее ног гоблину и обернулась к Клинку – А ты знал и не сказал?!
      - Я не знал, что именно нас здесь ждет! – огрызнулся Стилл. – Зато прекрасно знал, что в Мирэргарде делают с пленниками из Темных. Ты уж не взыщи, но я предпочту сдохнуть, чем приобщиться к вашей «милости»!
      - Да ты псих, неужели ты…!!!
      - Хватит. - произнес Халу и Нола была с ним абсолютно согласна. – Теперь уже все равно. Я слышу их со всех сторон. Мы окружены.
      За этой фразой наступило молчание. Нола покрепче прижалась к Мамочке, который уже и думать забыл о своей роли надсмотрщика. Внезапно произошло то, чего Нола совсем не ожидала. Эрестилл повернулся к ней и, вытянув вперед связанные руки, даже не попросил, а приказал:
      - Развяжи меня.
      Нола беспомощно оглянулась на своих спутников. Никто не глядел в их сторону.
      - Не будь дурой! – торопил Клинок. – Сейчас вам понадобиться любая пара кулаков, не говоря уж о том, что сражаетесь вы все, как младенцы.
      Теперь их заметила Серебриана.
      - Быстро же ты передумал умирать! – зашипела она, но запрещать Ноле почему-то не стала.
      - Заткнись. – бросил в ее сторону Клинок, не отводя глаз от Нолы. – Год назад мы потеряли на Болотище отряд… Так вот… я их нашел… Присмотришься получше – поймешь... Так умирать я не хочу. Поняла?
      Нола и раньше заметила, что на некоторых болотниках еще сохранились остатки истлевшей одежды – это были одежды воинов Тарграда. На прозрачной коже покойников все еще можно было различить мутноватые татуировки рангов и отличий.
      - Как будто у тебя есть выбор! – в злобном отчаянии выкрикнула Серебриана, размазывая по лицу грязь и слезы. – Ты собираешься драться?
      - А ты собираешься подохнуть, как овца на бойне?!
      Нола не знала, что повлияло больше – слова Стилла, или то, как он их произносил, или отчаянное «не все ли равно?», но лесная эльфа вдруг приняла решение. Впервые в жизни не спрашивая позволения, она взяла у Мамочки оружие Клинка, перерезала им веревки и вернула его хозяину.
Пока Стилл растирал занемевшие от пут запястья, все отступили от него на шаг или два, а бедняга Тибо отбежал на все десять.
      Темного это, видимо, насмешило.
      - Что вылупились, как стадо баранов? – неожиданно рявкнул Клинок самым командирским голосом. – Готовьтесь к бою! Прорываться будем к южному краю болота. Тибо, ищи тропу.
      Ему повиновались почти сразу. Разве что хнычущего гоблина пришлось припугнуть.
      - Ну?!
      Тибо не улыбалось идти первым, но делать было нечего. Заложив ушки назад, и поджав крошечный хвостик, он потрусил исполнять приказ.
      Первую четверть пути они прошли быстро. Силуэты болотников в густом белесом тумане вставали то тут, то там. Звук их хлюпающих шагов шел отовсюду. Но вскоре мертвецы стали все чаще попадаться поперек тропы.
      - Если мы пойдем дальше, - на бегу прошептал Халу. – Они сомкнуться и окружат нас…
      - Ну, так придумай что-нибудь получше! – проворчал Стилл, снося голову особо прыткому болотнику.
      Путники уже видели край болота, но путь оказался закрыт. Толпа упырей сгустилась так, что ни клинки Стилла, ни дубинка Мамочки, ни меч Халу (стрелы его давно закончились) не могли проложить путь к свободе. Как и предсказывал Халу – нежить сомкнулась.
      Болотники появлялись прямо из воды и густой грязи, их липкие руки хватали беглецов за ноги, разверстые пасти тянулись к мечущимся жертвам.
      - Живей, сюда! – крикнул Стилл.
      Эльфы и орк нашли временное спасение на большом обломке скальной породы, торчащем прямо из трясины. Гоблин, в силу маленького роста, вскарабкаться туда не смог, а бегал в сужающимся кругу болотников, истошно визжа. И тут Стилл совершил поступок, изрядно удививший Серебриану и Халу. Клинок спрыгнул чуть ли не на головы мертвецам, забросив гоблина наверх, отсек пару цепких рук и снова взлетел на скалу.
      Но Нола не удивилась ничуть. Темные отличались довольно странным чувством собственности. Они могли казнить своих рабов направо и налево, но перерезали бы глотку всякому, кто посягнул бы на жизнь их «собственности». Раб мог рассчитывать на заступничество хозяина, что вовсе не являлось благородством со стороны оного. Тем не менее, Тибо испугано жался к ногам Клинка, глядя, как болотники, карабкаясь друг на друга, неотвратимо ползут вверх.
      Стилл оглянулся назад.
      Обломок скалы, послуживший им убежищем, был более полог с одной стороны и круто обрывался вниз с другой. Болотники карабкались по более пологому склону. От отвесного края до края болота рукой подать. Однако, пойди найди руку такой длины, а под ногами топь без дна…
      Минут пять эльфы и орк отчаянно сражались, сбрасывая вниз карабкающихся упырей. Возможно, у них был бы шанс продержаться до рассвета. Но чем дольше они находились во владениях духов трясины, тем глубже пробуждалось Болотище. Из черных недр вставали все более древние мертвецы.
      Отсекая голову очередному упырю, Стилл заметил, как позади толпы нежити вздулся и лопнул большой пузырь черной грязи. Эльф выпрямился и замер. Из пучины вырвалось нечто длинное, как червь – сросшиеся костями, слипшиеся от гноя и гнуси тела болотников образовали что-то вроде тысячерукой сколопендры, знаком вопроса нависшей над скалистым островком спасения.
      - Черт… - шепнул пораженный Стилл.
      Первый же бросок чудища сбил со скалы Серебриану, Халу, Мамочку и гоблина. Им повезло упасть не в толпу кишащих мертвецов, а с отвесного края. Но на этом их везение и закончилось: смолянисто густая грязь сковала движения.
      Нола удержалась на самом краешке скалы. Стилл увернулся от первой атаки, откатился в сторону и, что было силы, рубанул по вползающему на камень телу болотного монстра. Тварь с пронзительным визгом взвилась вверх. Перехватив Нолу поперек туловища, Клинок прыгнул с отвесного края вперед, за секунду до того, как извивающееся тело чудища рухнуло на скалу.
      Они приземлились чуть поодаль остальных. Если Халу, орк и Серебриана завязли в грязи по пояс, то Нола и Клинок провалились лишь до колен. И все же толку от такого преимущество было мало – густая грязь держала на мертво. А болотники, обтекая скалу с двух сторон, неумолимо приближались к пленникам трясины.
      Стилл, после безуспешных попыток вырваться, спрятал оружие за пояс и замер, опустив голову. Нола с немым вопросом глядела в измазанное грязью лицо Клинка. Это конец, да?
      - Когда упадешь, - приказал он. - не пробуй встать. Ползи до твердой земли.
      И, схватив ее обеими руками за одежду на спине, вытащил из грязи и швырнул вперед. Нола пропахала болотную жижу лицом. Но упала уже совсем недалеко от берега. Она доползла до кустов на краю болота, подняла голову и увидела проходящую по верху берега тропу. Не зная, что делать и на что надеяться, она, спотыкаясь, побрела туда. Уже на самой тропе ноги ее подкосились и из глаз потекли слезы.
      Возможно, такое везение встречается раз в жизни. Но вскоре, в искорках слез, Ноле почудился близкий отблеск. Она подняла голову. По тропе с факелами шел небольшой пеший отряд, возглавляемый конником.
      Через минуту торопливых объяснений Нолы, отряд уже бросился к болоту. Всадник, возглавлявший отряд, оказался мирэргардским эльфом. Он воздел руку и полыхнул невиданный по яркости свет. Волшебный пламень пугал и разгонял болотников, почти сомкнувшихся над своими жертвами. Нола тоже хотела бежать к болоту, но силы ее покинули. Оставалось только сидеть на тропе и ждать. Впрочем, их спасители справились отлично.
      Светлый эльф первым появился из зарослей, неся на руках бессознательную Серебриану. Халу устало брел рядом. Лесные эльфы-егеря, составлявшие отряд помогли выбраться гоблиненку и выволокли из грязи Стилла. Выволокли не потому, что он не мог идти, а потому, что признали в нем врага и, едва Светлый командир бережно уложил Серебриану на свой разостланный по траве плащ, Клинка поставили перед ним на колени с молчаливым вопросом – что с ним делать? Темный уже не сопротивлялся и не объяснялся, тупо уставившись в землю, ждал своего приговора.
      Однако Ноле все это было параллельно – она горько плакала, нигде не видя Мамочку и так и не добившись ответа на вопросы о нем.
      Предводитель отряда был высок, горделив и статен. Лик его лучился благородством, которое, видимо, как и у всех Светлых Эльфов отдавало толикой высокомерия. Темноволосый и светлоликий, он был, пожалуй, чем-то похож на Серебриану. И, как оказалось, неспроста.
      - Я – принц Телайнор, брат царствующего короля Мирэргарда. – сурово, однако, не повышая голоса, представился Светлый – кто ты такой, и что собирался сделать с моей сестрой, которую мы все так долго искали?
      Клинок с неприязнью глянул на своего спасителя. Упирающиеся в грудь и спину копья егерей предупреждали любой неожиданный рывок, да и едва ли он способен был сейчас продолжить сражаться.
      - Ничего я с ней не делал. – буркнул Стилл. – Сдалась она мне…
      Ничуть не дрогнув лицом, принц хотел было отдать соответствующее распоряжение, когда неожиданно очнулась Серебриана и, к всеобщему удивлению, бросилась к Клинку на шею.
      - Братец! – пролепетала она, сияя равно от счастья и от облегчения при виде знакомого лица – Погоди! Он спас меня! Он отрекся от своих и добровольно ушел с нами… (Стилл покосился на самозабвенно вравшую эльфу, но смолчал) Без него мы бы не выжили в Болотище!
      Телайнор сначала нахмурился, свысока взирая на сестру и никак не выглядевшего покорным и смиренным Клинка. Наконец, по зрелому размышлению, лицо принца смягчилось, он знаком приказал егерям убрать копья.
      - Если это правда, - обратился он к Темному. – Не смотря на происхождение, ты будешь с почетом встречен в Обители Света.
      Немного нерешительно, он протянул Стиллу руку. Тот дернул головой, отбрасывая сбившиеся на лицо волосы, и встал сам, не без вызова проигнорировав примирительный жест принца. В их скрестившихся взглядах не было ничего дружелюбного, но Серебриана, не замечая, без умолку ворковала нечто вдохновенное то тому, то другому.
      Нола по-прежнему всхлипывала в сторонке, когда подошел Халу и, укрыв ее сухим и теплым плащом, подсел рядом.
      - Егеря очень удивились, обнаружив в этих местах орка. – полушепотом проронил он – Но когда его вытащили, он раскидал всех и скрылся в лесу.
      Нола с надеждой подняла глаза, и Халу кивнул, подтверждая свои слова.
      - Не думаю, что стоит его искать. – посоветовал он. – Коли госпожа Серебриана заступилась за Темного – его пощадят. Но к орку от эльфов снисхождения не будет.

* * *

      Отряд, под предводительством принца Телайнора, был одним из многих, направленных на поиск пропавшей сестры короля. Обрадованный счастливым исходом, принц послал гонцов с утешительной вестью повелителю Мирэргарда. Серебриану в сопровождении надежных слуг он отправил вперед, а сам ненадолго остался с отрядом лесных эльфов, чтобы организовать заставу на случай погони.
Но погоня шла не с той стороны, откуда ее ожидали.
      Джуна Легодэма и две дюжины тарградских Клинков миновали Болотище в обход и напали на след беглецов на исходе вторых суток после их спасения. Тут им не повезло. Ведьма не столкнулась с королевскими егерями. Но Телайнор уже успел догнать Серебриану и прочих путников.
       Злыми зелеными глазами Легодэма наблюдала из чащи леса за продвигающимся отрядом и не решалась напасть. Король Мирэргарда – Амарион был известен как мудрый и справедливый правитель. О его брате – принце Телайноре - шла слава иного рода. Говаривали, что во всех светлоэльфийских землях не было равного ему силой и доблестью воина и мага.
      Сейчас слуг, охранявших Серебриану, было никак не меньше, чем бойцов Легодэмы. А противопоставить свою магию овеянной легендами силе Телайнора младшая ведьма не решалась. Многие на ее месте повернули бы обратно. Но геста Герардеска не зря выделила Легодэму среди прочих младших Ведьм.
      Рыжая, как огонь, упрямая и не особо рассудительная девица не пожелала возвращаться в Тарград с неудачей. Мало кому из Темных хватило бы смелости и глупости двинуться в след за ускользающей добычей в самую глубь Светлоэльфийских земель. Легодэме хватило с избытком.
      К тому же она была молода и горела желанием, справится с важным поручением, во чтобы то ни стало.
      - Я все равно доберусь до тебя, светлая тварь, и до тебя, мелкий предатель! - решила Ведьма, провожая глазами уходящий отряд.
      Острым конец боевого посоха Легодэмы вывел на земле сложную печать, которая тут же налилась голубоватым светом, исходя магической силой. Клинки поняли Ведьму без слов. Один за другим, двадцать четыре бойца вступали в очерченный круг и вдруг теряли естественное обличье. Поднимающийся от печати свет словно стирал их земную плотность, обращая в полупрозрачные дымчатые силуэты, едва приметные наметанному глазу волшебника, и вовсе не различимые для простых смертных.
      Последней в круг вошла сама Ведьма и, следуя ее команде, отряд воинов-невидимок покинул лес.
______________
      (1) Символ «скорпиона», означающий солдата и бойца, носит большинство Клинков. Однако Клинки более легкого веса, отличившиеся в испытаниях на ловкость и хитрость, получают символ «паука», означающий шпиона, следопыта, охотника.



      Глава 4. В МИРЭРГАРДЕ
Так Нола попала в Мирэргард.
      Столица Светлых эльфов поразила ее красотой: сиянием белого мрамора и монументальностью зодчества. Три городских стены, каждая следующая выше другой – и столько же вокруг акрополиса – были такими мощными и высокими, что оставалось лишь удивляться – могла ли хоть кому-то, пусть даже во главе армии великанов и драконов, прийти в голову безумная мысль сокрушить этот город?
      Первые дни, Нола в восхищении замирала перед огромными фонтанами, выбрасывающими в небо сверкающие струи воды, широкими площадями, зданиями с позолоченными шпилями, скульптурами, подпирающими собой небесный свод. Но очень скоро помпезное величие утомило ее. Как ни роскошны были сады Мирэргарда, как ни прозрачна была вода в огражденных бронзовыми перильцами каналах, от них не веяло ничем живым. Словно чучела животных в богатой гостиной, они не были частью природы, лишь ее призраками, закованными в камень большого города.
      Нола почувствовала себя маленькой и потерянной. Сверкающий мир мрамора оказался ей чужим и холодным, а уж светский круг большого города и подавно смущал и пугал лесную эльфу.
      Сначала высокородные мирэргардские барышни с восторгом приняли молодую дикарку. Устав от придворного безделья, они с увлечением бросились играть в снисходительную добродетель. Серебрина сразу по приезду провозгласила Нолу своей фрейлиной и пообещала в скорейшем времени приобщить ее к цивилизации. Прочие кумушки восторженно принялись помогать ей в этом благородном деле. Однако, принаряженная по последней моде, Лесная Эльфа оказалась столь прелестна и мила, что пыл к добродетели заметно охладел, и барышни вернулись к более привычному занятию – распространению сплетен о невежественной дикарке.
      Внимание смущало Нолу, а насмешки огорчали ее. Зато Стилл с первого раза поставил себя королем положения!
      Серебриана употребила все свои женские хитрости, чтобы задержать его при дворе. Честно сказать, и сам Клинок, вдруг очутившийся в кругу обожательниц и подражателей, не особо торопился покинуть гостеприимный Мирэргард.
      Но вел он себя в гостях по меньшей мере нагло. Присутствуя на гладиаторских боях, Стилл во всеуслышание болел за тех Темных, которые оказывались на арене – ибо из пленных Клинков выходили скверные и непокорные рабы, зато отличные гладиаторы. Он открыто презирал всех Светлых Эльфов но, как не парадоксально, чем более высокомерным и вызывающим было его поведение, тем больше интереса и обожания вызывала его персона. Он грубил всем, не считаясь со званием и рангом – это называли смелостью. Его варварские привычки принимали за проявление мужественности. Когда Серебриана впихнула бывшего солдата в высший свет Мирэргарда – Стилл и не думал смущаться или подстраиваться под новоприобретенное общество! Напротив – среди глупой молодежи нашлись его подражатели, которые, с овечьим восторгом, принялись копировать и речь, и манеры разбойника.
      Обаятельный бандит очаровал всех, особенно светских барышень, притом так, что не прошло и полумесяца его пребывания в столице, как добрая половина этих юных прелестниц доподлинно могла наизусть перечислить все татуировки на его теле и до, и ниже пояса…
      Нола наблюдала за выходками Темного то с улыбкой, то с немым ужасом. Она по-прежнему оставалась серой мышкой, понемногу разочаровываясь в свободе. Разумеется, теперь никто не заставлял ее делать тяжелую работу и никто не поднимал на нее руки. Но одиночество оказалось не лучше неволи, снисходительные улыбочки не лучше ругани, а ядовитые насмешки за спиной – похуже ударов кнута. Понемногу Нола снова начала мечтать о побеге… Правда в Мирэргарде ее никто не удерживал силой. Но лесная эльфа совсем не знала внешнего мира и, окажись она одна за стенами города - просто не знала бы куда ей пойти и как дальше жить. А кроме того, перед тем как набраться храбрости и уйти, ей хотелось сказать Темному Эльфу пару слов.
      Но застать Стилла в одиночестве теперь было просто невозможно.
      Решившись наконец, ближе к вечеру, но еще засветло (Нола сочла это время самым приличным для визита), лесная эльфа подобралась к покоям, отведенным спасителю Серебрианы. Из-за приоткрытых дверей доносился такой шум и гам, что Нола невольно замерла на пороге.
      - Не смей – тянуть – меня – за нос, ясно?!! …Вашу мать!
      - …Милорд, прошу Вас, не шевелитесь, я боюсь вас порезать бритвой!
      - Я тебя щас так порежу…! …Кхе-кхе… Эй! Что за хрень?!
      Нола начала догадываться, что это многочисленная прислуга Серебрианы пытается что-то сотворить со Стиллом к вечернему празднику... В честь чего – она уже не интересовалась, так как праздники, званые обеды, балы и светские рауты при дворе были явлением почти ежедневным. Нола осторожно постучалась и приотворила дверь…
      - Пудра, милорд... Это придаст вашему лицу более ровный оттенок…
      - Не понял! - Клинок устремил на опешившего слугу взгляд, ясно гласивший: «щас как дам в рыло!» - Тебе мое лицо не нравится?
      - Н-н-нравится… но…
      - Ну так руки по швам и марш отсюда! – Стилл кивнул слуге на дверь и тут увидел стоявшую в растерянности Нолу. – Эээй! Привет, рыжая! – Следующее относилось к слугам. – Так. Все вон отсюда – ко мне гостья.
      Нола пропустила мимо себя сбежавших слуг. Гоблиненок Тибо, все это время обитавший под кроватью хозяина, захлопнул за ними дверь и, фыркнув по-собачьи, снова уполз в свое темное прибежище.
      - Ну, проходи, чего застряла? – по мнению Стилла это было радушное приветствие. Он сорвал с себя полотенце, которое обернул вокруг его шеи цирюльник, представ перед Нолой в роскошном наряде, зато в такой позе, будто его размазали по креслу. – Полюбуйся, что они со мной сделали. Превратился в окончательного светлого пижона…
       Покуда Нола размышляла над тем, что от нее требуется – похвалить или посочувствовать, Стилл уже наполнил два серебряных кубка вина.
      - Поди сюда. Давненько я тебя не видел, рыжая…
      - Я тебя видела каждый день. – улыбнулась Нола, подсаживаясь на первый попавшийся стул.
      - Ну так подошла бы…
      - Было не к спеху. – Нола еще ощущала смущение, но, как ни странно, сейчас ее бывший господин оказался одним из немногих, с кем она могла говорить на равных. – Хотела поблагодарить тебя, за то, что спас меня тогда, на болоте…
      Стилл был не из тех, кто отрицает свои подвиги.
      - Аа… было дело. – он всучил таки ей в руки бокал и, воздушно чокнувшись, осушил свой. – Да и ты не сплоховала.
      - Мне повезло. – кивнула Нола..
      - Повезло. – согласился Стилл. - В жизнь бы не подумал, что окажусь в гостях у Светлых. И не в петле или в клетке, а так, что буду ходить у них по головам, а они будут пищать от восторга…
      - Я рада, что тебе нравится. – задумчиво отвечала лесная эльфа.
      Раньше ей отчего-то казалось так важно сказать ему «спасибо». А теперь вдруг разговор разом утратил смысл. И, скорее всего, настало время сказать «прощай». Это оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Как ни странно, Темный Эльф – теперь ни друг и ни враг – вдруг превратился в нечто, вроде связующего звена между ее безрадостным прошлым и пугающим будущим. Последний голос из единственной известной ей жизни… все остальное – такое новое… и чужое.
      - Нравится?! – Стилл неожиданно весело фыркнул и вскочил с кресла. – А ну, пойдем, я тебе кое-что покажу…
      Слегка ошарашенная, Нола поднялась следом, но не достаточно быстро. Стилл, верный своей бесцеремонной манере, схватил ее за руку и вытащил на прилегавший к комнате балкон. Висевшая при входе сверкающая занавесь всколыхнулась, по началу закрыв Ноле обзор, но едва завеса опала, как эльфа замерла и тихо охнула от восторга.
      Покои Темного Эльфа находились высоко, на одной из витых, устремленных в небо башен дворца Мирэргардских королей и с балкона открывался великолепный вид. Но не на город. Дворец находился на возвышении, и столица Светлых эльфов теперь лежала где-то внизу, у ног лесной эльфы. А дальше, за беломраморными стенами, до самого горизонта, венчанного апельсиновым диском солнца, простирался, словно нарисованный кистью гениального художника, но вместе с тем живой, пейзаж. Там золотились широкие нивы и, змеясь, убегали вдаль дороги. Будто серебряной нитью пронизывала землю блестящая лента реки. Темно-зеленым бархатом лежал за рекой густой, дремучий лес, а за лесом, в туманной дымке, голубели пушистые спинки согретых солнцем холмов.
      Стилл встал рядом с Нолой, опираясь руками на ажурные перила. В его светлых волосах путался ветер, на лице не таяла привычная задорная улыбка.
      - Смотри туда. – он кивнул куда-то, солнцу в след. – Там, за стенами, целый мир. А мир - это чертовски огромная штука! И в нем каждую секунду что-то происходит. Там, на равнине, в лесу, в холмах и дальше – там каждую минуту кто-то воюет, сражается, побеждает или погибает. Там меня ждут приключения: золото, битвы, слава. Жизнь, одним словом. А я с рождения сидел в вонючей норе, именуемой Тарградом и ничего этого не видел... Видишь, рыжая, ту линию, где небо сходится с землей? Ты знаешь, что там, за ней? Нет?... Я тоже. Но увижу. Обязательно. Вот что мне по-настоящему нужно…
      И ликующий, лукавый взгляд Клинка обратился к притихшей эльфе.
      - А ты говоришь «нравится» подыхать со скуки и от нечего делать играть на нервах Светлых баранов и овец…
      А Нола не могла ничего ответить. Она дрожала, но не от ветра, глаза ее блестели, но не солнце было тому виной. Не очень-то толковые объяснения Стилла она поняла с полуслова. Ведь это были ЕЁ мечты! Ее собственные мысли… И серыми днями, и бесцветными ночами в сырых пещерах Тарграда она думала именно об этом – об огромном мире над ее головой, о простертых к ней, точно сотни дружеских рук, дорогах. О закатах и рассветах, о днях и ночах, каждый из которых будет не похож на предыдущий…
      И, мечтая об этом, она и подумать не могла, что тут же, всё это время, совсем рядом, была еще одна душа, живущая теми же мыслями… И уж тем более, Нола и не представляла, что это будет Он…
Возможно, лесная эльфа и успела бы высказать единомышленнику все, что так внезапно хлынуло на душу, но тут из комнаты послышался воркующий голосок:
      - Сти-илл? Праздник уже начался, а тебя все нет… О! – вошедшая Серебриана сдвинула изящные брови и недовольно поджала губки. – Да ты не один?

* * *

      Было шумно и было много народу, то есть, можно сказать, праздник удался на славу. И гости, и хозяева в который раз поплясали… Впрочем, слово «плясали» слишком простонародно для тех исполненных изящества танцев, которые сменяли один другой под самые прекрасные из мелодий, на которые только способны сладкозвучные арфы, флейты, виолы и скрипки такого музыкального народа, как эльфы! Скажем так – покружили… (проскользили, проплавали, побарахтались?) в волшебном танце и чинно расселись за длиннейшим, во всю бальную залу, столом, выстроенном подковой именно для того, чтобы во время роскошного ужина, гости могли любоваться танцами, музыкальными номерами и прочими изящными искусствами, представленными развлечению достопочтенной публики.
      Правда вскоре, под воздействием обилия вин, внимание гостей и тонкий вкус к искусствам несколько притупились, зато полились приятные беседы и разговоры.
      Стиллу, например, не давала покоя странная перемена во внешности Серебрианы. Только присев с ней за стол, он понял, что платье в груди стало принцессе тесно.
      - Тебя что – пчела укусила? – осведомился он, беспардонно ткнув пальцем в округлившуюся часть тела.
      Сестра короля вспыхнула румянцем, из под которого просвечивали в равной степени удовольствие и конфуз:
      - Стилл, милый, не будьте таким невежей! Это новомодное заклинание из «Шкатулки красоты Гимиона»! Его изобретатель – искуснейший маг, в коллекции его изобретений более ста различных способов поддержания естественной красоты для эльфийских женщин… Вот он, напротив.
      По ту сторону стола действительно восседало существо неопределенного пола, окруженное стайкой пестрых, как бабочки, эльфиек. Некоторые из них имели безукоризненно гладкую, фарфоровую, мертвецки бледную кожу. Губки других, неестественно раздутые и алые, напоминали две сложенные вместе вишни, третьи выделялись тоненькими носиками, скорее похожими на клювики колибри. И все, без исключения, красовались такими же припухлыми округлостями, как у сестрицы короля.
      - Величайший деятель магических наук! – шепотом сплетницы прошипела Серебриана, вылупив на Стилла синие очи с длиннющими ресницами.
      Глаза Клинка, рот и брови превратились в ровные линии, идеально параллельные друг другу и он поспешил отвернуться от созерцания «величайшего деятеля».
      Ноле тоже нашлось место за королевским столом. После пронзительного взгляда, брошенного на нее Серебрианой в покоях Стилла, Лесная Эльфа чувствовала себя немного не в своей тарелке. К счастью, она совсем неожиданно нашла себе интересного и доброго собеседника. Ее соседом за праздничным столом оказался довольно странный эльф. За все время своего пребывания в Мирэргарде, Нола часто видела его в свите принца Телайнора. Ростом он был не особо высок и с виду, пожалуй, больше походил на лесного эльфа. У него было худое личико и острый, треугольничком, птичий нос. Взгляд его красивых темно-зеленых глаз были добрым и немного рассеянным. Казалось, он всегда глядит на мир с наивным и веселым изумлением. Волосы эльфа, гладко зачесанные назад и собранные в аккуратный хвостик, были мышино-серого цвета, но, что самое интересное, у висков в них сквозили белые, неживые нити седины. Для эльфов, не знающих старости, это было более чем странно.
      - Доброго Вам вечера, милая леди. – приятным мягким голосом обратился странный эльф к Ноле. – Вы, если я не ошибаюсь, спутница госпожи Серебрианы, проделавшая с ней весь ужасный путь из темных земель и зовут Вас Ньйолла?
      - Меня зовут Нола. – кивнула лесная эльфа мигом покоренная и добрым обращением, и голосом, и взглядом, и даже привычкой собеседника чуть склонять голову на бок, будто любопытная пичужка.
      - Очень приятно! – от души воскликнул новый знакомый, протягивая для приветствия тонкую в кисти руку с изящными пальцами. – Очень, очень, очень приятно. Я – Теолик. Ученый. Путешественник. Верный спутник принца Телайнора, заслуживший великую честь сопровождать его высочество в его легендарных странствиях.
      Беседовать с ним оказалось приятно и просто. Теолик, как выяснилось, в своей ученой деятельности специализировался на истории и культурах народов Элоума, причем особое внимание уделял легендам, мифам и предсказаниям. Ноле, знавшей о истории своего, да и других народов лишь из сказок, которые рассказывали по вечерам у общего костра такие же, как она, рабы Тарграда, было интересно послушать речи ученого, хоть ее собственная неосведомленность не раз заставляла ее смущаться.
      - А знаете ли вы, милая, - неожиданно заявил Теолик, вдохновенно ухаживая за Нолой, подливая в ее бокал вина и накладывая на тарелку всякой всячины. – В тот день, когда вы впервые вступили в Мирэргард, вышел срок свершения одного занятного пророчества. Именно в этот день, как предсказывали виднейшие пророки древности, в стены нашего города вступит, вернувшись из небытия, последняя Всеэльфийская Принцесса.
      Теолик повествовал об этом тоном сказочника. Однако, соседи по столу неожиданно опустили вилки, ножи и прочие приборы, замолчали и уставились… на Нолу. Бедняжка едва не поперхнулась.
      - Все правильно. – довольно жалко попыталась она продолжить разговор. – Ведь я вернулась вместе с госпожой Серебрианой… Она ведь принцесса.
      - Ахаха. Милое дитя. – снисходительно усмехнулся рыжеволосый эльф справа от Нолы. – Вы не знаете, кто такая Всеэльфийская принцесса?
      - Это длинная и печальная история. – быстро вступил Теолик, и Нола была ему благодарна за это. – Каких бы расколов не претерпевала эльфийская раса, долгое время мы продолжали считать себя единой семьей и признавали авторитет древнейшей ветви Лесных Эльфов, которая брала свое начало от королей, правивших всеми нами еще до образования Светлого и Темного царств. Наследников этой ветви и называли Всеэльфийскими Государями. Разумеется, они не имели особой власти ни в Мирэргарде, ни в Горголионе. В основном этот древний род правил в Элии, Однако, носители его крови высоко почитались везде, как древнейший королевский род эльфов, ну и отчасти… в дань традиции. То есть Всеэльфийская Государыня была лесной эльфийкой.
      Теперь Нола поняла причину внезапного всеобщего внимания. Легче от этого не стало.
      - Но… но… но не может быть чтобы…
      - Разумеется, не может! – расхохотался рыжий эльф, явно предугадав сбивчивый вопрос Нолы. – Как ни прискорбно… - в голосе его не слышалось ни ноты скорби. – Последний Всеэльфийский Государь со своей супругой и дочерью погибли лет 18 назад, в войне с орками, когда пытались спастись из осажденной Элии. Орки схватили и убили их всех. Даже если бы у принцессы, находящийся во младенчестве, был шанс спастись, как бы могла она попасть из степей Харадара в Тарград? Из лап орков в лапы бандитов, именующих себя Темными Эльфами? Я бы, на вашем месте, любезнейший Теолик, не стал делать таких выводов, основываясь лишь на совпадении возраста нашей милейшей гостьи и каких-то старых сказках. Так вы, чего доброго, начнете доказывать, что Алазар Тревелер был исторической личностью, а? – рыжий балагур не в меру развеселился. - Да к тому же, боюсь наша дражайшая гостья, в виду некоторых пробелов в своем образовании и возраста-то своего точно назвать не сможет.
      Улыбка Теолика мгновение выглядела какой-то вымученной, но тут же вновь засветилась обычной любезностью.
      - Что вы, милейший Кальвилон, сделать такой вывод действительно было бы равносильно тому, что выставить себя необразованным глупцом в нашем высоко просвещенном обществе. Я искренне рад, что вы не позволили так оплошать ни мне, ни милой Ноле, высказав это поистине смешное предположение первым.
      Соседи по столу, слышавшие сей разговор, дружно захихикали, а улыбка Кальвилона окислилась и позеленела, как медь в воде, после чего рыжий эльф мигом потерял интерес к Ноле и ее собеседнику.
Однако у Теолика нашлись и более внимательные слушатели. Тот же Стилл заметно навострил уши, к неудовольствию Серебрианы, всем корпусом повернувшись в сторону Нолы и ее болтливого соседа.
      - Слушай, сказочник! – спросил темный эльф в полный голос, не мало не заботясь о том, что многие, деликатно шептавшиеся сотрапезники удивленно замолкли. – Раз уж ты такой умный, не расскажешь ли, что тебе известно о типе по прозвищу Джек из Тени?
      - Джек из Тени… – Теолик многозначительно закивал, одновременно сосредоточившись на воспоминаниях и на том, чтобы насадить на вилку маслину в своей тарелке. – Уже одно его имя говорит о том, что он был человеком. Он был могущественным колдуном своей расы, но служил Некотрис, Темной Принцессе, входил в ее ближайшую свиту. Говорят, Джек способен был принимать облик ворона, но не просто птицы – а ее тени. Как колдун он был виртуозен в магии теней и на службе Некотрис отлично выполнял роль шпиона.
      - Он служил Некотрис и был человеком? – переспросил Стилл. – Стало быть, он давно умер?
      - Естественно. – согласился Теолик. – Человеческий век краток. Хотя многие и предполагали, что Джек оказался настолько хитрым колдуном, что обманул смерть и существует до сих пор… однако это… - рассказчик слегка вздохнул. – Ничем не подтвержденные сказки… А почему вы, собственно спросили?
      - Интересуюсь. – оскалился Стилл, которому ответ явно чем-то не понравился.
      Своим неожиданным вопросом темный привлек к себе внимание, что имело несколько… непредвиденные последствия.
      - Джек из Тени когда-то был правой рукой Принцессы-Предательницы. – томно заметил сидящий напротив Стилла Гимион, растягивая слова и украдкой любуясь блеском своих отполированных ногтей. – Скажите, милый Эрестилл, Темным преподают историю их народа, или предпочитают умалчивать об этой неприглядной хронике?
      За столом послышались язвительные смешки. Клинок удивленно поднял бровь. Это можно было расценить как вопрос: да ты нарываешься? Однако, светлые проигнорировали сей предостерегающий знак. Великосветскому обществу угодно было потешаться.
      - Да, да! – поддержал шутку сосед Гимиона, столь же яркий и блестящий эльф, разве что чуть мужественнее по внешности. Возможно, за счет ухоженной черной бородки. – Скажите нам еще, милейший Стилл, - эльф перешел на громкий «якобы шепот», чуть наклонившись к Темному через стол. – А правда, что Темноэльфийские женщины так свирепы, что берут вас в мужья силой?
      Стилл ни на миг не потерял улыбки, лишь пожал плечами и громким, ясным голосом ответил:
      - Иногда. Зато я слышал, что светлые мужчины так презирают своих женщин, что спят друг с другом.
      Единодушный вздох возмущения пронесся по всему столу. Эльф с темной бородкой возмущенно взвился с места, схватившись за эфес меча, причем Гимион испуганно охнув, вцепился в его рукав, пытаясь, видимо успокоить.
       Впрочем, как бы быстро не вскочил оскорбленный эльф, Клинок был сто крат быстрее. Не обращая внимания на испуганные визги, Стилл вспрыгнул на стол. Улыбка задиры так и сияла на его лице.
      - Что? – он развел руки, вызывающе наклоняясь к лицу эльфа с темной бородкой. – На больное место наступил?
      Противник Стилла таки выхватил меч – богато украшенный палаш, который, очевидно, ни разу не обнажался в настоящем бою. Но один пинок – и чаша с пудингом впечаталась в побледневшую физиономию эльфа с бородкой, Стальными пальцами Темный перехватил держащую палаш руку, вывернув ее до хруста. Стиллу в Мирэргарде не позволили носить оружие, но и десертный ножик, очутившийся в непосредственной близости от глазного яблока неудачливого врага, оказался вполне весомым аргументом.
      - Заткнулся, шут? Надоело публику потешать? А я вот только…
      - Прекратите.
      Властный и спокойный приказ оборвал суматоху разразившегося скандала.
      В дверях залы стоял принц Телайнор. Эльфы замолчали, все как один. Стилл выпустил свою жертву, обернулся и…
      Окружающие почти физически ощутили, как пересеклись их взгляды. Сейчас Темный Клинок и Светлый принц не были врагами, но с первой встречи Стилл почувствовал в нем… соперника. Судя по вдохновенным песням менестрелей – непревзойденного воина, да еще и наделенного магией... Стилл понимал, что опасается его… А это бесило Темного. И, своей неуверенности наперекор, он искал малейшего повода сцепиться с принцем.
      Но на сей раз стычки не вышло. Стилл шагнул вниз со стола и тут же попал в объятия Серебрианы, которая, видимо, уловила что-то неладное и, соскочив с места, мягко прильнула к нему. Принц же только холодно покосился на наглого гостя, чтобы затем, подняв голову, окинуть взглядом всех присутствующих.
      - Господа. Не время устраивать детские ссоры. У меня для вас плохие вести… Орки перешли границу светлоэльфийских земель и осадили Этеру – деревню Лесных Эльфов на южной окраине наших владений.
      В тишине, охватившей зал, раздался неожиданно громкий звон. Халу, прислуживавший Серебриане за столом, уронил на пол серебряный кубок с вином. Красная лужа зловеще расползлась по мраморному полу.

* * *

      Нола, прижавшись к стене у дверей приемной залы, слушала происходящий там разговор.
      - Мне прискорбно говорить об этом, Халу, - милостиво увещевал принц Телайнор. – Но я ничем не могу помочь тебе в данное время.
      - Ваше высочество… - Халу говорил, не поднимаясь с колена, мрачно глядя в мозаичный пол. – Этера моя родная деревня. Все мои… родные и близкие там. Если вы…
      - Я все понимаю. – мягко осадил Телайнор. – Разумеется, я сделаю все, что в моих силах, Мирэргард пошлет туда войска. Но ты прекрасно знаешь, орки – серьезные противники и на подготовку нужно время.
      - Тогда прошу вас, милорд… - Нола услышала в обычно спокойном голосе лесного эльфа предательскую дрожь отчаяния и даже… злости?... – Отпустите меня. Я… не могу ждать. Я прошу отставки.
      - Халу! – глас принца тоже возвысился. – Повторю тебе. Я понимаю твои чувства и тоже беспокоюсь о судьбе жителей Этеры. Но в одиночку ты ничего не добьешься. Более того – попадешь в лапы оркам. А мы рассчитываем, что продвижения наших войск будут не известны противнику столь долго, насколько это возможно. Я не могу отпустить тебя с королевской службы, егерь. Не могу ради твоих чувств рисковать успехом дела и жизнями своих воинов. Тебе придется набраться терпения.
      Халу поднялся, избегая встречаться взглядом с внимательными глазами Телайнора.
      - Прошу прощения, ваше высочество.
      Принцу, видимо, не понравился тон ответа. Он или промолчал, или кивнул, позволяя егерю удалиться. Нола не видела этого. Поняв, что Халу собирается покинуть приемную залу, она поспешила отбежать от дверей, но вовсе не собиралась скрывать от лесного эльфа, что слышала разговор.
Он вышел стремительно, а Нола побежала за ним. Они остановились в саду и эльфа осмелилась положить руку на плечо расстроенному сородичу.
      - Халу…
      Она не была уверена, что имеет право сказать – «я понимаю тебя» - у Нолы никогда не было родных. Но во власти жестоких законов Тарграда ей не раз приходилось беспокоиться за близких друзей. Собственная беспомощность в таких случаях всегда была невыносимо досадна.
      Резким движением плеча Халу сбросил ее руку.
      - Не надо. – стоя с боку, Нола видела, что губы его заметно дрожат, но егерь сурово сдвинул брови. – Не надо уговаривать. Я не могу оставаться. Даже если…
      Бросив и лук и колчан на землю, он помедлил минуту и сорвал с себя гербовую перевязь.
      - Если придется стать дезертиром…
      Нола замерла. Она еще ничего не знала о рекрутстве среди Лесных Эльфов, перешедших в подчинение Мирэргарду, ни о законах их службы. Она твердо знала лишь одно – жить в обществе Светлых Эльфов ей не нравилось. Она быстро наклонилась, поднимая брошенный лук и колчан со стрелами, и вручила их Халу.
      - Я и не буду уговаривать. – убедительно просто сказала она. – Возьмешь меня с собой, Халу?
Неизвестно, что бы егерь на это ответил. Он лишь удивленно уставиться на Нолу, когда чья-то тень легла к ногам беседующих эльфов.
      - О планах на будущее воркуем?
      Уж кого-кого, но Стилла в этот момент Халу был настроен видеть меньше всего. Само происхождение Темного не вызывало у Халу доверия. А уж необъяснимая привязанность к наглому и развязному Клинку леди Серебрианы и подавно заставила его едва ли ни ненавидеть нового фаворита принцессы. Карие глаза егеря зло сощурились.
      - Что тебе здесь надо? Чего ты здесь вынюхиваешь?
      Стилл скривил улыбку, видимо, собираясь расхохотаться, но, перехватив осуждающий взгляд Нолы, передумал и примирительно поднял руку.
      - Легче, легче! …Вынюхиваю? Пф… - Темный плюхнулся на садовую скамейку, видимо, борясь с приступом язвительности. – Не вынюхивал я ничего. Но слышал порядком. Вы идиоты. Оба. Ясно?
      - А тебе какое дело? – прошипел егерь, но Стилл был спокоен.
      - Я собираюсь вам помочь. Естественно, не просто так. - Нола и Халу выжидательно замолчали. Клинок, наконец, рассмеялся. – Взгляните на себя. Можно подумать ты, лесовичок, когда-нибудь сталкивался с орками. А ты, рыжая… уж не думаешь ли, что они присмиреют, если им почесать между ушей, как Мамочке?
      Темный с демонстративно скучающим видом откинулся на спинку скамейки, будто бы вовсе не глядя на них. Однако проницательная Нола не могла не заметить, что боковым зрением он пристально наблюдает и интересуется их реакцией.
      - Я знаю, вы сейчас начнете вопрошать: «Но почему?» и «Зачем тебе это надо?». Отвечу коротко: меня достало каждый день видеть вокруг себя ханжеские морды светлых чистоплюев. И я давно намеревался стать свободным наемником. А это нелегкое дельце как раз по мне. Я так понял, плана у вас особого нет? Стало быть, могу предложить свой. Я помогу вам пробраться через опасную территорию и проникнуть в осажденную деревню. Что делать дальше – решим на месте. Я ничего не знаю о вашей захолустной деревеньке, так что по уговору возьму в оплату все, что мне понравится. Естественно то, что сумею увезти. Как вам такой расклад? Если учитывать, что ничего лучшего вам не светит?
      Скрестив руки на груди, Стилл деловито замолчал, ожидая ответа. Халу раздумывал. Он видел, каков Темный в бою, понимал, что таким союзником не плохо бы обзавестись, отправляясь в опасное путешествие. Сам егерь даже не представлял, как проникнет в Этеру, просто рвался туда всей душой… Но ведь Стилл был всего один.
      - Как ты собираешься в одиночку спасти деревню?
      - Я и не собираюсь. – отрезал Стилл. – Я не такой дурак, как ты, чтобы рассчитывать покрошить сотню другую засевших там орков. Я даже не знаю, сколько их там. Но проникнуть в деревню я вам помогу. И если она укреплена… а она не может быть не укреплена, иначе орки не осадили бы ее, а вырезали с первого набега… То при должном командовании, могу помочь лесной мелкоте продержаться до прихода светлых. Или хотя бы предупредить их, что помощь на подходе.
      Честно говоря, Нола мало чего понимала в сложившейся ситуации. Но с вмешательством Стилла, дело стало казаться не столь безнадежным. Она вопросительно взглянула на Халу. Кажется, он разделял ее мысли и медленно кивнул.
      - Жители деревни не пожалеют ничего, чтобы отблагодарить тебя, если тебе под силу помочь им…
      - Скорее они пожалеют, если вздумают НЕ отблагодарить меня. – усмехнулся Стилл, поднимаясь со скамьи. Кажется, он тоже был доволен исходом сделки. – Теперь валите собирать свой шмот, и по темноте, за час до полуночи, встречаемся у ворот.

* * *

      Время ожидания длилось долго. Но Стилл ждал не только темноты. Едва солнце коснулось горизонта и сумерки пали на улицы Мирэргарда, Клинок вышел на балкон. Стемнело, а Стилл продолжал внимательно наблюдать за рожденными луной тенями. И все же явление жданного гостя он проглядел.
      - Доброго вечера тебе, мой хитроумный друг.
      Стилл обернулся на мягкий шорох крыльев. На балконе по прежнему ни кого не было. Но у тени Темного Эльфа, лежащей на белой стене, на плече сидела большая птица. Стилл покосился на свое плечо. Птица существовала только на тени.
      - И тебе не болеть… Джек. – ответил на приветствие Клинок, стараясь не шевелиться. - Итак. Где они?
      - Я привел их на встречу. – ответил мягкий голос. - Но замок защищен античарами. Тебе придется выйти к ним.
      - Веди меня.
      Тень Птицы расправила крылья и, метнувшись вниз по стене замка, слилась с темнотой. Стилл глядел ей в след секунды две. Вряд ли стражи замка приветствовали бы его ночные прогулки, но он и не собирался встречаться с ними. Рванув занавесь, закрывающую вход балкона в сторону, ничуть не смутившись опасному треску ткани, Клинок, как по веревке, соскользнул на карниз, оттуда перепрыгнул на коническую крышу нижней башни и дальше вниз – по каменным барельефам, окнам, балконам, водостокам, задерживаясь на каждом выступе не больше мгновения ока, пока не достиг земли. После такого спуска одолеть замковые стены было плевым делом. Таясь в тени от караульных, он, наконец, миновал последнюю из них. Пройдя еще некоторое расстояние, Стилл очутился в тихом, безлюдном переулке. Здесь было так темно, что Джек пропал из виду. И все же колдун притаился где-то рядом.
      - Я привел его. – прошелестел бесцветный голос ворона-тени.
      Стилл выпрямился и напрягся.
      Клинок успел почувствовать, как нечто невидимое поднялось у него за спиной. Атака существа была столь же быстрой, как и его собственная. От хорошего пинка Стилл полетел на землю. Он прекрасно понимал, что происходит и не сопротивлялся, чтобы избежать лишних тумаков. Незримые существа навалились на него, завернули руки за спину и поставили на колени.
      В воздухе перед Стиллом медленно проявились очертания женской фигуры. По одежде ее можно было принять за обычную горожанку. Но капюшон легкого плаща, бросавший тень на лицо, был сброшен резким движением головы, и к Клинку обратился лик вовсе не Светлоэльфийской девы. Ярко алые губы искривились в ненавидящей усмешке, зеленые глаза горели от предвкушения триумфа. Волосы, цвета лесного пожара, были коротко обрезаны и ершисто торчали в разные стороны. Под левым глазом на бледной щеке чернели семь татуированных точек и кривой треугольник, в виде клыка…
      - Джуна Легодэма… - прошептал Стилл, и тут же, носок сапога ведьмы с маху ткнулся ему под дых, заставив замолчать и согнуться в поклоне.
      Неизвестно, где все это время скрывались упорные преследователи и сколько глоток перерезали, чтобы замаскироваться под горожан, но факт оставался фактом – отряд Легодэмы был здесь и Стиллу их присутствие радужных перспектив не сулило.
      Ведьма склонилась к нему, намотав на кулак длинные волосы Клинка, запрокинула его голову вверх.
      - Молчать, пес! Я с тебя живого шкуру спущу! И тебе лучше срочно найти причину, чтобы я не начала сейчас же!
      - Я думал… - поморщился Стилл, ибо тонкая с виду ручка ведьмы оказалась несопоставимо сильна. - …Джек тебе все рассказал.
      - Что рассказал? – Легодэма презрительно фыркнула. – Что полоумный сказочник принял нашу бывшую холопку за наследницу всеэльфийского государя?
      - Послушай…
      Ведьма наконец отпустила Клинка, и встала перед ним, выжидательно притопывая ножкой.
      - Она явилась в Мирэргард в день, установленный пророчеством. – начал объяснять Стилл, тщательно подбирая слова. – Она примерно одного возраста с потерянной принцессой…
      - Чушь!
      - Погоди. Это не все. Говорят, семью последнего всеэльфийского государя сожрали орки, так? Когда я служил среди Молодых Волков (1), мы обнаружили в окрестностях Тарграда пещеру. Там был труп орчихи, сдохшей от укусов мракокрыса, и живой орчонок, сидящий в обнимку с эльфийским младенцем… Это мы тогда в насмешку назвали его Мамочкой! Орчонок мог сказать лишь то, что его мать бежала из племени, чтобы спасти младенца, который отчего-то важен для всех. Мы отвели их в Тарград и я не знаю, что было с ними дальше, но Мамочка всегда больше всех возился именно с Нолой! ...Часто тебе приходилось встречать орка, решившегося покинуть племя из-за спасения лесной эльфийской сопливки?
      Мысли удивительно хорошо читались на остром, злом личике Ведьмы. Брови ее на миг сомнения сошлись к переносице, но неверие еще упрямствовало.
      - Я явилась сюда не за мифической наследницей!
      - Все взаимосвязано.
      Ведьма вздрогнула. О присутствии Джека из Тени знали все, но голос из ниоткуда все равно действовал на нервы.
      - Хочешь найти того, кто владеет Черным Серебром, - изрек невидимый колдун. – Ищи наследницу. Оружие и Ключ нужны для одной Цели. Ты знаешь, куда приведет этот путь.
      Легодэма замерла, казалось, неприятно пораженная его осведомленностью. Но сквозь зубы процедила:
      - К Истоку.
      - Сегодня, за час до полуночи… - воспользовавшись ее колебанием, продолжил Стилл. – Я, Нола и еще один эльф-егерь отправимся в путь к деревне Этера. Оттуда рукой подать до Истока. Егерь прекрасно знает дорогу. Тебе останется лишь схватить эльфийку на месте. Если я прав, с ее помощью ты откроешь Скрытый Путь и добьешься того, о чем сама некомата может лишь мечтать!
      - А если не прав? - недоверчиво скривилась Легодэма.
      Стилл пожал плечами:
      - Ну, тогда ты получишь головы двух беглецов, за которыми охотилась.
      Ведьма размышляла. Она давно упустила возможность схватить Серебриану, пропадала втрое больше того времени, которое было ей отпущено на поимку беглецов. Обнаружение Пути, искомого столь многими поколениями Темных Эльфов, был бы хорошим оправданием ее задержке. А кроме того… Кроме того, геста Герардеска всегда говорила, что Легодэма худшая из тех, кого ей приходилось обучать ведовскому ремеслу… Хороша будет физиономия старой выдры в тот миг, когда она отрапортует матре Темпестре о своих успехах!...
      Повелительным жестом ведьма приказала Клинкам отпустить Стилла, позволив ему подняться с колен.
      - Если ты вздумаешь меня обмануть… - она снова схватила его за волосы и приблизила алые губы к его уху.
      - Я пожалею, что на свет родился. – не без сарказма согласился Стилл, и, когда не чувствительная к юмору Легодэма отпустила его, слегка поклонился. – Мы встретимся у ворот. Следуйте за нами. Только на порядочном расстоянии – у лесовичка очень острый слух. Я буду оставлять вам знаки.
____________
      (1) Молодые Волки - отряды Темных Эльфов, состоящие из мальчиков от 6 до 13 лет. С 13 лет Темный Эльф считается взрослым мужчиной, проходит положенные испытания и становится Клинком. В отрядах Молодых Волков дети Темных Эльфов проходят курс жестких тренировок, обучения, воспитания. Иногда в их обязанности входит помощь взрослым эльфам в не особо важных заданиях.



      Глава 5. БИТВА ЗА ЭТЕРУ
Побег из Мирэргарда был осуществлен почти идеально, но путь до Этеры был труден, тем паче, что Халу спешил, как только мог. С полуночи до полудня они скакали без отдыху. Нола, не привыкшая к верховой езде, окончательно выбилась из сил. Она крепилась, не желая быть обузой, но в какой-то момент просто соскользнула с седла и могла бы серьезно ушибиться. Оба эльфа бросились к ней, Стилл оказался быстрее и успел подхватить на руки.
      - Эээ, так дело не пойдет.
      - Прости… - пискнула Нола.
      Стилл покосился на Халу.
      - Слышь, лесовичок! Перекинь-ка всю поклажу с моего коня на ее лошадь и веди в поводу. Я возьму нашу рыжую белку в седло, а то она где-нибудь точно на бровях пройдется…
Халу последовал его совету, переложив на освободившуюся лошадь всю поклажу с коня Стилла, включая дрыхнувшего в чересседельной сумке гоблиненка.
      Клинок меж тем посадил Нолу перед собой, взяв ее в кольцо рук, тронул повод. Несчастная эльфа так устала, что не испытала в этот миг ничего, кроме блаженства от возможности прислониться спинкой к его груди, прильнуть щекой к плечу. Позже, справившись с головокружением, она открыла ясные очи и сказала:
      - Спасибо…
      Клинок опустил глаза, уткнулся взглядом в темно-рыжую макушку и усмехнулся:
      - Да ну тебя… неженка. – краешком глаз Нола заметила, что улыбнулся он все же по-доброму. И поспешил отвернуться.
      Халу нахмурился, но сделал вид, что ничего не заметил.
      Когда Нола проснулась, было еще совсем темно, но пахло по-утреннему. Ее разбудил странный скрежет. Кто-то периодично, не спеша, водил чем-то твердым по металлу. Нола собиралась было испугаться, но тут послышались голоса:
      - А ну прекрати, мелкий ты таракан! Ты мне думать мешаешь!
      Громкому шепоту Стилла ответил жалобный писк гоблина:
      - Но вы же сами велели наточить клинки!
      Эльф, должно быть, на мгновение задумался.
      - А… Ну и что! Вали вон подальше и скрепи там!
      - Хозяин! – заскулил Тибо. – Темно же!
      Затем, судя по звуку, в гоблина чем-то швырнули, он обиженно взвизгнул и зашлепал прочь. Скрежет возобновился уже глуше и дальше.
      Нола невольно заулыбалась.
      Она лежала спиной к костру, немного поодаль пристроился лесной эльф. Угрюмый и неразговорчивый в эти дни, Халу долго не хотел устраивать ночлег, потом почти всю ночь простоял в дозоре, видимо, только под утро забылся тревожным сном. Нола даже устыдилась своего хорошего настроения, но ничего с собой поделать не могла.
      Усталость ее прошла. Ее ни разу не разбудили караулить, притом кто-то накрыл ее своим одеялом. Нола провела пару приятных минут в раздумье, кто бы это мог быть, затем легко и бесшумно поднялась на ноги и пошла к костру.
      Стилл хмуро кивнул, заметив ее приближение, и снова с головой ушел в свое занятие. Заглянув через плечо, Нола увидела, что он пересыпает из серенького мешочка какие-то черные гранулы в небольшие круглые сосудики – маленькие, удобно ложащиеся в ладонь – вставляет в каждый короткий шнурок и запечатывает. Тарградские взрывные метательные снаряды.
      Когда Нола присела рядом, ей показалось, что Стилл не то чем-то расстроен, не то крепко задумался.
      - А когда моя очередь стоять в дозоре? – эльфа улыбнулась и обняла руками колени.
      Стилл фыркнул.
      - Спи лучше. Дозорная. Завтра опять из седла выпадешь.
      Нола собиралась сконфуженно рассмеяться, но следующая фраза Клинка вдруг отразила нескрываемую злость.
      - На кой черт ты связалась с этим лопухом?!
      Нола хмуро воззрилась на Стилла.
      - Халу спас мне жизнь. – строго напомнила она. – К тому же, в Мирэргарде я была чужой. А в Этере… меня ждет мой народ.
      - А, ну разумеется! – Стилл зашвырнул в костер пустой мешочек, зашипевший и вспыхнувший с легким хлопком. – Все вы, лесовички, только и мечтаете о том, как забиться в глушь и сидеть там, аки мышь в норе!
      Ноле вдруг вспомнился тот вечер на башне, когда она обнаружила, что у нее с Темным Эльфом удивительно схожие мечты. Только сейчас она поняла, что забыла сказать ему об этом… Она смотрела на Клинка, стараясь понять, что с ним происходит.
      Стилл сидел, надувшись, как ворчливый пес, ершистый и колючий со всех сторон. Сколько помнила его Нола по Тарграду, он всегда был забиякой и балагуром, хулиганом, выскочкой, скандалистом. Он убивал, не задумываясь и, как любой Клинок, гордился дурной славой. А еще он никогда не был нарочно жесток с рабами, а в спорах всегда держал ту сторону, которую считал справедливой, а не выгодной, отчего, видимо и считался несколько глуповатым…
      Нола ощутила, как невольно на губы ложиться теплая улыбка.
      - Я не собираюсь сидеть, как мышь в норе. – неожиданно твердо заверила она, бочком придвигаясь к эльфу. – С меня хватить Тарграда. Я… тоже хочу увидеть, что скрывается там… - она кивнула на бледную полоску рассвета. – За горизонтом.
      - Ну да… - Стилл подозрительно на нее покосился, но хмурится перестал. Мысль о мечте, которой ничего не мешает осуществиться, похоже, вернула ему немного доброжелательности. – Бьюсь об заклад, я… узнаю это первым.
      Нола прекрасно умела читать меж строк. Поэтому, лукаво блеснув глазенками, вдруг склонила ему на плечо свою темно-рыжую головушку.
      - А потом покажешь мне.
      Стилл замер, ни повернувшись, ни отстранившись, гладя уже не в костер, а куда-то вдаль, над языками пляшущего пламени, в темноту, где незримо присутствовали выжидающие предательского сигнала воины Легодэмы.
      - Да. – тихо сказал Клинок. – Я покажу.

* * *

      На исходе третьих суток островки деревьев на равнине стали попадаться все чаще и чаще, а впереди замаячила темная гряда лесного массива. Эльфы стали продвигаться осторожнее и медленнее. Нола начала привыкать к жизни в пути. Но путешествие подходило к концу. Они приблизились к границам Этеры вплотную и каждую минуту рисковали наткнуться на орочий дозор. Всем троим было немного не по себе. Настал момент, когда, оставив лесных эльфов прятаться на заросшем кустарником склоне холма, Стилл отправился на финальную разведку. Халу хотел пойти с ним, но Клинок лишь огрызнулся и приказал сидеть на месте.
      Отойдя на порядочное расстояние от стоянки, Стилл издал условный свист и прислушался. Вскоре ему ответили, и на поляне показался связной.
      - Передай Легодэме, - отчитался Стилл. – Мы прибыли. Егерь довел нас до места. Теперь я избавлюсь от него, захвачу девчонку. А джуна пусть ведет отряд сюда. Здесь и встретимся.
      Коротко кивнув, связной исчез так быстро, что его бесшумности и скорости мог бы позавидовать даже самый ловкий и скрытный зверь. Темные Эльфы давно считались мастерами маскироваться, красться и убивать исподтишка. Но на сей раз Стилл недооценил свою жертву. Лесные эльфы были не менее искусны.
      Клинок обернулся и отпрянул, обнаружив у самого своего носа острие короткого меча.
      - Предатель. – прошипел Халу, наступая на Темного. – Мы верили тебе…!
      - Тц… пронырливая мелочь… - Стилл сокрушенно вздохнул.
      Он не успел поднять оружия и выжидающе замер, но во взгляде его, ловившем каждое движение лесного эльфа, было что-то настолько хищное, что Халу пожалел, что не ударил сразу, без лишних слов. Клинок слегка поднял руки и сделал шаг в сторону противника.
      - Слушай сюда, дурья твоя башка! – голос его звучал внушительно и четко. – Я тебе коротко и ясно сейчас объясню…
      - Ты можешь говорить, что угодно. – отрезал Халу. – Не думай, что я поверю хоть единому твоему сло…
      Ловким взмахом левой руки Стилл оттолкнул от себя лезвие меча и Халу благополучно встретился лицом с кулаком Клинка. Короткий прямой правой в исполнении Темного был изящен и сокрушителен. Даже не пикнув, лесной эльф рухнул на землю.
      - Хорошо… обойдусь без слов. – проворчал Стилл, склонился над бесчувственным телом и поволок его прочь.
      Нола тем временем почивала в надежном, казалось бы, укрытии, испытывая полное доверие к своим более опытным спутникам, и полагая себя в относительной безопасности. Пробудится эльфу заставил противный писк мелких человекоподобных существ, которые бестолково порхали над кустами, послужившими ей убежищем.
      Нола поморщилась, по отвратительному запаху опознав уингс (1) и выползла из под завесы ветвей, погреться на солнышке. Не обнаружив рядом ни кого, кроме мирно посапывающего Тибо, она слегка встревожилась и расстроилась. Но беспокоится долго ей не пришлось.
      Высокая тень, упав со спины, закрыла ей солнце.
      Стилл бросил неподвижное тело Халу на траву к ее ногам, прибавив пару весьма непечатных слов в адрес «тупицы, которого пришлось тащить через весь лес, когда время и так на исходе».
      - Что с ним? – в ужасе пролепетала Нола, приметив струйку крови под носом лесного эльфа.
      - Споткнулся и упал на мой кулак. – фыркнул Стилл, которому хватило нескольких секунд, чтобы перевести дух. – Жди здесь. Ни с места без меня! Или ляжешь с ним рядом.
      Не дожидаясь ответа потрясенной эльфы, он тут же исчез, на сей раз, к ужасу Нолы, направившись в сторону Этеры.
      Сначала Клинок бежал и бежал вперед. Когда испуганные его появлением лесные звери бросались на утек, он был уже далеко от них. Потом он умерил бег, а под конец стал и вовсе красться, поминутно оглядываясь вокруг. Наконец Стилл нашел, что искал. Посреди лесной поляны тлел костер. Полянка была явно не естественного происхождения – густые деревья росли на самом ее краю, а на освобожденном от растительности месте красовались поваленные древесные стволы. Восседая на них, или лежа на земле у костра, на поляне расположились существа самого грозного вида. С выдающимися вперед нижними челюстями и торчащими наружу острыми клыками, с маленькими темными глазками, блестевшими разумом, они были покрыты жесткой шерстью, что вовсе не скрывало от глаз их широкие плечи и вздувшиеся стальными шарами мускулы. Орки были снаряжены по-военному. Обычно они не носили полного доспеха, довольствуясь наплечниками, металлическими бляхами, иногда – коваными сапогами или наколенниками. И, все без исключения, были вооружены топорами, молотами, булавами устрашающих размеров.
      Стилл с ловкостью кошки взобрался на дерево, чья крона нависала над поляной. Он насчитал около десяти орков. Видимо, это было одно звеньев осадной цепи, окружившей поселение лесных эльфов. Глупо было бы рассчитывать, что его маневр останется незамеченным. У орков не плохой слух. Но Стилл и не стремился прятаться.
      - Что это было? – рыкнул один из громил, видимо, стоявший в карауле.
      Разумеется, сказано это было по-орочьи. Однако, по доспехам эльф мог судить, что конкретно эти орки явились не из таких уж далеких степей, где не понимают светлоэльфийского, игравшего роль всеобщего языка для большинства разумных рас Элоума.
      - Эй, пугало лохматое… - Стилл швырнул в орка подвернувшимся орешком и громко свистнул, в миг поставив на уши весь лагерь. – Когда дождь идет, тебе вода в рот не попадает?
      Постовой орк, видимо, остолбенел от наглости вторжения.
      - А ну слезай оттуда, мелкая мартышка, или земля окропиться дождем твоей крови!
      - Пф. А еще говорят, что эльфы излишне пафосны… - Стилл сорвался с места за долю секунды до того, как крону дерева прошили копья, и арбалетные бельты.
      Орки ломанулись следом. Вопреки ожиданиям, громоздкие, тяжеловооруженные существа двигались необыкновенно быстро. Если присовокупить к тому их природную выносливость, а так же арбалеты и луки, даже для стремительного Клинка эта погоня не показалась забавной. К великой удаче, мощных орочьих боевых собак в лагере не было.
      Приближаясь к цели, Стилл вытащил из кармана один из тарградских взрывных снарядов, выдернул впечатанный в сосуд шнурок. Трение породило снопик искр. Бросок – не глядя, через плечо – и снаряд взорвался под ногами преследователей, распространяя удушливый дым. Клинок нырнул за ствол могучего вяза и затаился. Орки с топотом пронеслись мимо.
      И вскоре под своды леса вознесся яростный рев. Крики более высоких голосов. Мощный сполох пламени, вопль боли – а после все отдельные звуки потонули в общем гвалте сражения. Это орки столкнулись с ожидавшим Стилла в условленном месте отрядом Легодэмы.
      Ухмыльнувшись собственной проделке, коварный Клинок поспешил назад к Ноле. В след ему несся вой сигнальных рогов. Столкнувшись с вооруженным, численно превосходящим отрядом противника, орки призывали подмогу. Если солдаты из ближайших осадных лагерей стянуться к месту сражения, дорога в Этеру будет на время открыта.

* * *

      - Что-то бледно выглядишь. Носик не болит?
      Халу поглядел на Стилла со злостью, но уже без ненависти.
      - Обязательно было бить его? – шепотом осведомилась Нола.
      - Не обязательно. Но приятно. Цыц, барышня. Вперед.
      И снова Халу повел их через лес. Они крались осторожно, обостренный слух егеря прекрасно слышал поднявшийся кругом переполох. Городьба селения возникла перед ними будто бы внезапно. Она состояла из толстых и высоких живых деревьев, которые росли друг к другу так близко, что образовывали настоящий частокол. Видимо, здесь не обошлось без магии – в природе стволы не могли бы прорости столь тесно. Зато для поселения они служили надежной защитой и неплохой маскировкой.
      - Не шевелитесь! – предупредил Халу. – Дозорные наверняка следят из листвы и подстрелят нас, если будем ломиться без предупреждения…
      Он сложил руки рупором и издал пару звуков, напоминающих птичий крик. Минут на пять воцарилось молчание. Когда Нола уж было подумала, что никто не ответит, из кроны ближайшего дерева, выкатилась, разворачиваясь, легкая веревочная лестница.
      Маскировочная одежда стражей Этеры позволяла им не выделяться среди листвы. Даже лица их были укутаны темно зелеными повязками, а капюшоны так низко надвинуты на лоб, что зримыми оставались лишь блестящие эльфийские глаза. Стражи были вооружены массивными луками, ладони держали на рукоятях длинных кинжалов. Халу они признали. Он быстро заговорил с ними на мелодичном лесном наречии. Но вот на Стилла и на опасливо обнимавшего ногу хозяина гоблиненка поглядывали с недоверием. Тем не менее, всем четверым разрешили спуститься в поселение. Пусть им приказано было оставаться под охраной у самого частокола на краю деревни, но Нола тем не менее восхищенно заозиралась.
      Тарградской пленнице еще никогда не приходилось бывать в поселениях своего народа. Этера отличалось от тех мелких городков Светлых эльфов, которые ей удалось повидать по пути в Мирэргард, столь разительно, словно они принадлежали разным мирам. Здесь не было ни домов из великолепного, но мертвого, как белые кости земли, мрамора, ни золотого великолепия украшений, ни изящно мощеных улиц с замурованной под плиткой землей. Равно как и никаких бревенчатых строений. Зато здесь росли знаменитые полые деревья лесных эльфов. Широкоствольные исполины с зонтичными кронами, они имели в сердцевине естественную полость, и множество отверстий, которые могли служить окнами и дверями. Лесные эльфы жили внутри деревьев – деревьев здоровых, полноценно растущих, не знающих прикосновений топора. Ноле в первые же минуты до трепета захотелось очутиться в таком доме – прижаться щекой к гладкой живой стенке, услышать, как пульсируя, бегут внутри нее древесные соки, прочувствовать мощную и умиротворяющую энергетику растительной жизни…
      Пусть в таких домах не было стройной симметрии искусственных строений, окошки лепились вкривь и вкось, зато нигде лесной народ не мог бы чувствовать себя ближе к природе. Лесные Эльфы выращивали свои дома с любовью, а те в свою очередь, словно питая к хозяевам разумную привязанность и благодарность, росли и ввысь и вширь, подставляли удобные ветви, точно надежные дружеские руки для смотровых площадок, балкончиков, густой кроной защищали дворы в летний зной, зимой прекрасно берегли от холода.
      Земля внутри поселения, как и в лесу, обильно заросла травой – разве что чуть более ухоженной и короткой. Стройные деревца шелестели на ветру неподстриженной листвой, а ручеек, пробегавший неподалеку, явно тек в собственном русле, лишь местами пересеченном удобными мостиками.
Впрочем, долго любоваться красотами местности Ноле не пришлось. Деревня, как никак, находилась на военном положении. Явление пришельцев было столь удивительно, что представитель совета старейшин, не дожидаясь их прихода, явился сам. А вернее сама.
      Когда строгая с виду и прекрасная женщина, вдруг задала вопрос на грамотном светлоэльфийском языке (прочем, с долей привычного акцента) Нола возблагодарила небеса, что отвечать не ей.
      - Откуда вы явились, и кто вас послал?
      - Старейшина Мелиа. – Халу выступил вперед, поклонившись почтительно, но не так раболепно, как склонялся перед Серебрианой. – Капитан Бэло… - он, поприветствовал стоящего рядом высокого, одетого в кожаный доспех эльфа, видимо, начальника деревенской стражи. – Мы явились из Мирэргарда. Я Халу, сын Иола. Пять лет назад по рекрутскому набору был направлен в егерьскую службу Светлого Трона…
      - Я помню тебя, Халу. – мягко прервала Мелиа. – Кто твои спутники?
      - Они…
      Тут Нола ощутила, как Халу преодолевает затруднение. Но справился он с ним на славу быстро.
      - Это Нола, наша сестра. …Эээ… Стилл. Он… вольный наемник, согласившийся нам помочь. А гоблин – его оруженосец.
      Старейшина одарила Нолу добрым взглядом, на Стилла посмотрела довольно подозрительно (тот непреминул состроить идиотски издевательскую улыбочку), Тибо и вовсе не удостоила вниманием.
      - Мы прибыли, чтобы сообщить, - продолжил Халу. - что вести о вашей беде достигли Мирэргарда и Светлые готовятся послать вам помощь…
      В шепоте услышавших эту весть стражей послышалась радость, но капитан Бэло, мыслил более здраво.
      - Собираются? Через сколько дней прибудет помощь?
      Халу покачал головой. Он не знал этого. Ноле вдруг стало страшно и неприятно. Она поняла, что здесь им не рады. Ее охватило некое разочарование. Вдруг стало ясно, что Халу просто сломя голову бросился к родным и близким, четко не зная, сможет ли он… не то чтобы помочь, а хотя бы, не навредить. Ей показалось, Бэло в первую же минуту понял, что никакой он не посланец, а дезертир.
      - Что происходит в лесу? – продолжал выспрашивать капитан.
      Нола слышала, как Стилл за ее спиной недовольно заворчал:
      - Что, что!… орки разбегались… к дождю, наверно…
      Вот только смешным ей это не показалось. Наоборот. До сих пор казавшийся таким изящным план Темного по проникновению в деревню, вдруг обнажил один ужасный промах. Нолу даже слегка затошнило от ужаса. Но прежде чем страшная мысль успела улечься в сознании, непоправимое уже произошло.
      Подбежавший стражник, не успев ни отдышаться, ни отдать честь, выкрикнул:
      - Капитан! Орки стекаются к воротам!
      Бэло метнул взгляд на остолбеневшего Халу.
      - Вы спровоцировали штурм! - егерь не проронил ни слова, да капитан и не собирался его слушать. – Старейшина Мелиа, оповестите Совет! Вы… - приказ стражникам был отдан сквозь зубы. – Приглядите за «посланцами».
      Вскоре весь гарнизон Этеры взметнулся в боевой готовности. Нола, Халу и Стилл с гоблином так и остались у частокола, под охраной двух стражей. Егерь в отчаянии набросился на Темного.
      - Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
      Клинок невозмутимо скрестил руки на груди и прислонился спиной к стволу частокольного дерева.
      - Я обещал тебя привести в деревню? Я это сделал. Подробности не оговаривались.
      Неизвестно, во что бы вылилась последующая перепалка, но дерево, на которое оперся Стилл вдруг заметно дрогнуло и заскрипело. Тут же слух резанул вой орочьих боевых рогов. С вершины частокола послышались встревоженные вопли. Враг, очевидно, напал не только со стороны ворот. Послышали бравые боевые клики, зазвенели эльфийские луки. Ломая ветви, с частокола вниз рухнуло тело дозорного – орочьи копейщики тоже били метко.
      А между тем, дерево скрежетало и изгибалось в частоколе, размахивая ветвями, будто дубинами и хлыстами. Высоко в воздух взвился оплетенный его ветками орк и приземлился где-то в гуще леса. То же самое проделывало и дерево, стоящее за стволов десять от первого. Насаженные в частоколе охранные деревья вступили в бой.
      Стилл поспешно отпрянул от воинственного растения.
      - Не хило…
      Стены родного поселения помогали лесным эльфам бить превосходящего в количестве врага. Но глубоко ошибался тот, кто считал орков оголтелой толпой, прущей на противника, имея в перевесе лишь численность и силу. Те из эльфийских и человеческих военачальников, кто называл орков тупыми тварями, в большинстве своем никогда не сталкивались с их военной мощью и организованной армией. Едва ли не самый воинственный народ Элоума, орки имели в своем арсенале и ярость дикой орды и стратегию хорошо вышколенного войска.
      На частокол обрушился град легко бьющихся сосудов с горючей жидкостью, а секунду спустя заплясало пламя. Охранные деревья заметались, охваченные огнем, словно безмолвно взвыли. Этого нервы лесных эльфов уже не выдержали.
      Халу и один из стражников бросились на частокол, в оборону. Второй стражник побежал за помощью. Копья стали перелетать через частокол чаще. Под прикрытием огня орки подобрались ближе.
В отличии от лесных эльфов, Стилл не рвался в бой. Он оттащил Нолу подальше от разворачивающегося сражения и, видимо, что-то собирался ей сказать, но удивленно замер, взглянув за спину эльфийке, в сторону частокола.
      Чуть поодаль от фронта атаки орков на деревенскую городьбу, нечто огненное, хвостатое, как раскаленная комета, с треском врезавшись в кроны, перелетело древесный частокол. Стилл оттолкнул Нолу так, что она не удержалась на ногах. Это Нечто врезалось в Клинка и оба кубарем покатились по земле.
      Нападавшее существо имело абрис пантеры, вот только зверь был объят огнем или состоял из огня. Прижав Стилла к земле, он разинул пламенную пасть, рыкнув голосом джуны Легодэмы:
      - Ты! Ничтожная лживая тварь!
      Нола сгребла в кулачек горсть земли, метнулась к ведьме и залепила песком в оскаленную морду. Зверь взревел, Стилл умудрился вывернуться из пламенных объятий. Одежда его в нескольких местах занялась огнем. Прекрасно зная, на кого сейчас обратится гнев Легодэмы, он крикнул Ноле:
      - Вали отсюда! Беги!
      Лесной эльфе, обмершей в удивлении от смелости собственного поступка, не понадобилось повторять дважды. Она бросилась наутек, петляя, как заяц – по прямой Легодэма догнала бы ее в один прыжок. Стилл рванул за ними.
      Нола бежала со всех ног по незнакомым улицам Этеры, ведьма в зверином обличье не отставала, сбивая с ног и обжигая всех, кто попадался на пути, внося полный хаос в и без того суматошные метания жителей атакуемой деревни. Погоня привела их на привратную площадь, где шло самое ожесточенное сражение.
      Ни имея ни секунды, чтобы обернуться, Нола прочувствовала, как жар за ее спиной возрос сто крат и догадалась упасть ничком. Выпустив огненные когти, ведьма пролетела над ней, приземлилась, развернулась для финального броска.
      Стилл очутился между ними донельзя вовремя. Выхватив из рук спешащего на пожар эльфа бурдюк с водой, Клинок раскрутил его за завязки и сбил ведьму в прыжке. Бурдюк лопнул от удара и разъяренный визг Легодэмы потонул в шипении – будто воду выплеснули на горячие угли.
      Нола спряталась за Стиллом, ее ручки легли на плечи Темного, держались крепко, но не дрожали. Невольно вдохновленная своим поведением, она готова была сражаться рядом с Клинком.
Легодэма выпрямилась уже в человеческом обличье, мокрая с головы до ног, с перекошенным от злости острым личиком.
      - Посмел поднять руку на Ведьму?!
      Навершие посоха в ее дрожащей руке зловеще затеплилось, готовое к удару, когда вдруг истошный крик, донесшийся от ворот, заставил всех без исключения замереть на месте. Самым кошмарным было, пожалуй, то, что от ужаса вопили не женщины, не дети, а мужественные стражники и защитники врат.
      - Шатхур! Шатхур! – радостно ревели за воротами орки.
      Эльфы что-то перепугано кричали на лесном наречии, но Нола уловила одно единственное слово на всеобщем языке:
      - Шаманы! Шаманы!
      Земля задрожала и, в ту же минуту, ворота вынесло мощным взрывом. Но вопреки ожиданиям, орки не хлынули в деревню. Вместо этого, в клубах дыма на месте сокрушенных врат, возникли всего пять фигур, не похожих на обычных орков-солдат. Их шкуры были ярко размалеваны, Их доспехи и одежды имели скорее ритуальное, чем защитное значение. Может для устрашения, а может и для каких-то магических целей, на головах орочьих шаманов красовались черепа животных – как маски, сквозь пустые глазницы которых сверкали пристальные, недобрые взгляды.
      Лесные эльфы Этеры поднимали на битву деревья и заговаривали стрелы, чтобы те взрывались или кружили по полю боя, подобно живым хищниками, выискивая все новые и новые жертвы. Но магия противника неожиданно оказалась мощнее и эффектнее. После того, как стоящие в центре шаманы огня и земли совместными усилиями расшатали и взорвали ворота, крайний в передовой четверке орк по-особому воздел руки – три вращающихся смерча заплясали перед ним, расшвыривая в защитников и сдувая стрелы силой ветра.
      Напуганная и злая, ведьма обернулась к новому врагу, понимая, что теперь ей придется драться не мести ради, а сражаться за собственную жизнь. Вспыльчивость подвела Легодему. Обращение в огненного зверя истощило добрую половину маны. Чирканув в воздухе посохом, она атаковала крайнего шамана сполохом огня, изогнутым, точно лезвие косы. Тот отбил атаку чем-то, смахивающим на водный хлыст. Легодэме не повезло, ей в противники попался аквамаг. Ведьма уклонилась и водяной столб обрушился на Стилла и Нолу, оглушив и расшвыряв в разные стороны.
      Клинок поднялся на ноги почти сразу, встряхнувшись, чтобы отбросить мокрые волосы и прийти в себя после пропущенного удара. К его ужасу, пятый шаман, все время стоявший за спинами повелевающей стихиями четверки, теперь со всех ног бежал к Ноле, которая, пошатываясь, пыталась встать.
      Один из клинков Стилла влет устремился точно в сердце пятого шамана, но прямо перед ним, отбивая брошенное оружие, вдруг вырвался из земли мощный древесный корень. Шаман земли, видимо, взял Темного эльфа на себя. Почва вздыбилась под ногами у Стилла, ударив его под колени, опрокинула на спину. Шаман, скрючив пальцы, будто когти, присел на корточки, коснувшись руками земли. Однако его магия не поспевала за скоростью Клинка. Тот рванулся на ноги, оставшимся в руке кинжалом перерубил опоясавший его корень и удивленно замер, услышав, как вопль ужаса Нолы вдруг сменился визгом радости.
      Догадка посетила Стилла не вовремя. В следующий миг он был уже напрочь связан корнями и лежал, наблюдая как Нола, болтая ножками, висит у орка на шее.
      Древесные путы держали крепко. Где то за спиной Стилла Легодема грязно ругалась, пытаясь выбраться из ледяной глыбы, заморозившей ее по самое горло.
Орки одержали победу.
      - Твою ж мать… - прошептал Стилл, уронил голову на землю и прикрыл глаза.
___________________
      (1) Уингс – отвратные, маленькие (не больше 3-х дюймов) насекомые, напоминающие крошечную копию человека с мушиными крыльями. Часто уингс путают с фейри и называют «цветочными эльфами», что само по себе величайшее оскорбление для любого уважающего себя эльфа или феи. На самом деле уингс, в отличии от фейри, не являются разумными существами. Это лишь насекомые, удачно мимикрировавшие под фей. Если присмотреться, можно распознать их по внешнему уродству: яйцеобразным головам, выпуклым жучьим глазам и угловатым, будто бы членистым, конечностям.
Подражая повадкам фейри, уингс часто кружат над цветами, однако на самом деле питаются не цветочным нектаром, а мышиным пометом, гадят на лучшие садовые цветы, отвратительно смердят и всеми мыслящими народами фентэзи признаются за мелких паразитов… …Привет тебе, Иджинио Страффи!



      Глава 6. ИСТОК
Привратная площадь Этеры в эти дни представляла собой довольно странное зрелище. Деревня не была разрушена, хотя ворота так и лежали сорванными. Ветер трепал полотняные стены орочьих походных шатров. Тут же рядом, у наскоро сделанной коновязи, хрустели овсом кони, судя по убранству сбруи, принадлежащие Светлым эльфам.
      За деревней кипела дружная работа. В двух братских могилах были похоронены те, кто пал при штурме деревни. Их, к счастью, было не много. Орки и лесные эльфы молча трудились бок о бок, не проявляя ни дружелюбия, ни враждебности.
      Покуда перемирие притушило огонь вражды, в Доме Старейшин обрался Совет, на котором присутствовали недавно прибывшие послы Мирэргарда, вожди орков, старейшины Этеры и даже Легодэма, как представитель (за неимением лучшего) Темных Эльфов Горголиона.
      Тему переговоров, объединившую народы, которые в обычной ситуации давно вцепились бы друг другу в глотки, подняли орки. Добрую половину из восьми часов, что продлился Совет, заняло досадное пустословие вроде выражения взаимного уважения, выражение взаимного неуважения, улаживания мелкой грызни, мелких и крупных обид. За тем дело дошло и до повествования.
      Начало событиям было положено тогда, когда бежавший после приключений на Болотище Мамочка – теперь почетно именуемый Азулом (1), сыном ТасСула и Кханы – благополучно миновал эльфийские земли и встретился с племенем сородичей.
      Орки кочевали к самой границе родных степей не из жажды завоевания. С привычных мест обитания их согнали необъяснимые и загадочные бедствия, с недавних пор участившиеся настолько, что повергли в бегство многие племена народа, обычно верного землям своих предков.
      Засуха, пыльные бури, суховеи, поветрия, а после и землетрясения истребляли орков целыми селениями. Это был не просто гнев природы. Искусные в магии элементов, шаманы всем естеством ощущали надприродную сущность явлений. В песках плодились странные твари, стали не спокойны старые погосты… Тут вождям племен и вспомнилось пророчество белой шаманки Кханы, много лет тому назад предсказавшей все несчастья, свалившиеся ныне на головы ее народа.
      Тогда, шаманка запретила убивать попавшее в ороьчи лапы эльфийское дитя, сказав, что в грядущих бедствиях в нем одном сокрыто спасение всех разумных народов Элоума. Сама суть того, что спасение орков возложено на вражьего детеныша, повергла племя в негодование. Кхану решили изгнать, если та не отречется от обидных слов, но орчиха, веря своему видению, бежала из племени сама, забрав с собой своего детеныша и эльфийского младенца.
      И вот, когда предсказание Кханы всплыло из забвения, неожиданно явился сын Провидицы. Для суеверных орков более чем достаточно, чтобы увериться в истинности предзнаменования всеобщих бед. Радостной стала лишь весть о том, что спасенный Кханой младенец жив. Срочные послания были отправлены верховным шаманам самых могущественных кланов. А племя встретившее Азула, дожидаясь новостей, обосновалось в приграничных лесах, к великому неудовольствию лесных эльфов Этеры. Стычек не удалось избежать, и орки осадили поселение, но, ожидая решения шаманов, воздерживались от резни. Однако, обнаружение в лесу вооруженного отряда Темных Эльфов нарушило хрупкое равновесие. Решив, что за первым отрядом последуют и другие, и не столь уж многочисленное племя окажется меж двух врагов, орки пошли в атаку.
      Шаманы подоспели вовремя, чтобы остановить бойню. Проявив истинно орочье благородство (существование которого эльфы и прочие упорно отрицают), посланцы племен превратили деревню в штаб переговоров, вызвав делегацию из самого Мирэрграда, при условии, что представителей не будет много, и те явятся без сопровождения армии.
      Сторона Светлых Эльфов направила нескольких дипломатов с небольшой свитой. Возглавлял их принц Телайнор, из знакомых лиц присутствовал его вечный спутник – представитель ученых Мирэргарда - Теолик и, увязавшаяся, якобы с миротвореской миссией, Серебриана.
      Быстрое согласие члены совета нашли лишь в одном. В южных землях происходило нечто странное и зловещее. А худшим было то, что предания орков, легенды лесных эльфов и исследования Мирэргарда сходились с одном. Волна бедствий распространялась именно из того региона степи, где предположительно располагалась знаменитая Гробница Кхадара.
      После недолгого совещания глав совета, завершающее слово было дано Теолику.
Когда его приятный голос, зазвучал над притихшими в тревожных думах слушателями, Нола очнулась от усталого оцепенения.
      - Подводя итоги сказанному, уважаемые члены С      овета, можно сказать, что у нас есть два предположения. Мы не знаем истинного положения вещей. Не знаем причин. Может так сошлись планеты. Может, вмешались иные силы. Но все признаки указывают на то, что Гробница стала не стабильна и демон - Кхадар - стремится вырваться на свободу.
      Никто не проронил ни слова. Присутствующие на совете давно поняли, что худшее и самое правдоподобное объяснение происходящего, к сожалению, совпали. Одна лишь Серебиана, большую часть Совета потратившая на то, чтобы обиженно поджимая губки, злобно сверкать глазами в сторону Нолы и Халу, испугано охнула.
      - Совет, - говорил Теолик. – вынес решение, принятое общим голосованием. Мы немедленно направим к Гробнице группу исследователей, для того чтобы проверить первое предположение и оценить ситуацию на месте.
       - Осталось только найти Гробницу, которую до вас искали многие поколения ученых. – нахмурился один из старейшин Этеры.
      - Достопочтеннейший Калип, - поправил невозмутимый Теолик. – Вы, видимо, прослушали все, что изложил нам уважаемый Азул…
      От подобного обращения к орку несколько мирэрградских представителей фыркнуло, а самый несдержанный шаман племени Огня тихо зарычал.
      Мирэргардский ученый, не сбиваясь, продолжал:
      - Одновременно с бедой судьба посылает нам и ключ к спасению. Ибо второе наше предположении в том… - тут Теолик с легким поклоном вытянул руку в сторону Нолы. – Что перед вами единственная и прямая наследница Всеэльфийских Государей.
      Уже после рассказа Мамочки, эльфа стала догадываться, зачем ее пригласили на совет. Все время обсуждения сиделось ей ничуть не спокойнее, чем ужу на раскаленной сковороде. Но когда «предположение» было объявлено во всеуслышание, она похолодела, попав под скрещение множества взглядов и, дрожа, хотела возразить. Ее опередили.
      - Исходя из слов орка, - возмутился один из представителей Мирэргарда. – Вы решили, что эта девч… девица – пропавшая Наследница? Где доказательства? Мало ли мы за прошедшее время насмотрелись подобных самопровозглашенных Государынь?
      - Леди Нола еще никем себя не провозглашала.
      Растерянной и напуганной, бывшей Тарградской пленнице из всего Совета, отчего-то ярче всего запомнилось именно это – глубокое чувство благодарности Теолику за его мягкий, но непреклонный тон.
      - Она знает о своем происхождении не больше, чем мы с вами. Это лишь второе наше предположение.
      - Тогда нужно послать гонцов в Элию. – вставила словечко Серебриана. – К Провидице Элауле. Претендующие зваться Государыней были и раньше. И всегда за Провидицей оставалось последнее слово…
      - До Лесной Цитадели долгий путь! – возразил шаман Племени Земли. – У нас нет столько времени!
      - Глупости. – прошипела Легодэма, до этого молча негодовавшая от того, что Светлые нагло переняли «ее план» поиска Гробницы. – Мы ведь находимся не далеко от Истока Пути, так?
      - Вы правы. – кивнул Теолик и у Нолы пересохло в горле. – Мы не медля отправимся к Истоку Пути, чтобы проверить это. И да смилостивится над нами судьба.

* * *

      - А что такое… Исток? – робко поинтересовалась Нола.
      - О, моя дорогая! – Теолик ехал рядом с ней, по тропинке, где двое конных могли уместиться в ряд. Этот сероволосый эльф был по-прежнему бодр и болтлив, его одного ни мало не утомил Совет и, казалось, не так уж и пугали мрачные перспективы. – Сейчас вы узрите это место воочию. …На словах я, пожалуй, затруднился бы дать определение Истоку… Позвольте лучше расскажу вам его историю.
Честно говоря, Ноле сейчас было не до историй, но прервать Теолика, единственного из Совета, кто хоть как-то ее поддерживал, она не решилась. Мирэргардский знаток преданий слегка нахмурился, видимо, принимая подобающий сказителю вид. В иной ситуации эльфу бы это позабавило.
      - Некогда, еще до Раскола, существовал могущественный демон – враг всего живого, которому эльфы дали имя Кхадар – Душитель, Дыхание Смерти. Где бы он ни появлялся, все гибло на его пути, водоемы пересыхали, гибли леса, земли обращались в пустошь. Правивший в ту пору всеэльфийский государь древности – Айхо, Сердце Леса – победил демона в поединке и подчинил его себе. Не нуждаясь в столь грозной силе, государь Айхо заточил демона в Гробнице, средь безжизненной пустыни, наложив на то место баснословную по силе магическую печать, создав ее магией собственной крови.
Считается, что победивший демона в бою маг или книжник становится его повелителем. Многие властолюбивые чародеи и книжники хотели бы заполучить демоническую силу Кхадара в свое распоряжение. Поэтому, государь Айхо скрыл путь к Гробнице. Отныне только его потомки, носители крови всеэльфийского государя, способны были обнаружить Скрытый Путь и отворить заветную печать. А искать этот путь необходимо именно от того места, куда и лежит наша дорога. От Истока Пути.
На самом высоком взгорье здешних лесов, государь Айхо заставил демона поднять из земли монолит, на котором начертал одну единственную руну «Исток». Говорят, что потомок государя, прибывший на это место, способен узреть или открыть… - тут Теолик пожал плечами. – Что-то, что даст подсказку о местоположении Гробницы. Но что это будет – не известно никому. Потомки государя свято хранили его тайну… А теперь, видимо и вовсе исчезли с лица земли.
      Правда ходят слухи, что искуснейшая в темной магии мятежная принцесса Никотрис раскрыла-таки тайну Истока. Захватив в плен одного из наследников Айхо, принцессе-ведьме удалось открыть и сам Путь. Поговаривают, что она отправилась к гробнице Кхадара, дабы покорить демона. И больше не вернулась в Горголион.
      В сущности, на этом легенда и заканчивается.
      Разумеется, это только моя гипотеза, но я предполагаю, что именно вторжение Никотрис когда-то подорвало устойчивость охранной печати, ибо примерно в те времена Мертвые Пески – так именовалась та пустыня – стали активно наступать на степь. Правда южные степи после войны с орками оказались в их владениях и Мирэргард перестал интересоваться тамошними делами. Да и пустыни, моя хорошая, имеют свойство расширяться под влиянием естественных факторов, не так ли? …Но то, что происходит сейчас, естественным уж вряд и назовешь…
      Нола молча кивнула. У нее было еще не мало вопросов, но задать их она не успела. Деревья на взгорье перед ними будто бы расступились, и она увидела… острую вершину вполне обычного, серого камня.
      Он рос и рос на глазах и вот, кони одолели подъем и путники ступили на ровную, свободную от растительности площадку на вершине холма. Исток находился в самом ее центе, больше всего напоминая некий краеугольный камень. Монолит вовсе не был так высок и гладок, как представлялось Ноле и был не так уж величественен, каким, казалось, должен быть. Просто неровный камень в форме неправильной капли, где-то в половину выше роста среднего эльфа, окруженный ровным кольцом таких же камней, но поменьше.
      Сначала Нола слегка разочаровалась. Ей казалось, что Кхадар, поднявший монолит из недр земных, мог бы постараться и получше, но через минуту она поняла, что Айхо возводил не памятник на века, а лишь подсказку о Начале Пути, да к тому же – пути секретного.
      Рассматривая монолит, Нола не заметила, как к ней подошел принц Телайнор собственной персоной и вздрогнула от звука его голоса. Его высочество был холоден, но официально вежлив.
      - Леди Нола. Думаю, настало время нам узнать истину. – его провожающий жест был направлен к Истоку.
      Несколько десятков шагов, которые Ноле пришлось пройти до каменного кольца, она пыталась сосредоточится и прислушаться к себе. Увы, уловить послание, когда неизвестно, в каком виде оно явится, очень сложно. И практически невозможно, когда в спину тебе вперились с полсотни любопытных, встревоженных и скептических взглядов.
       Глубоко вздохнув, она перешагнула каменное кольцо, обошла вокруг монолита и остановилась перед руной. Коснулась рукой полу истертого знака. Камень был теплым. И больше ничего. Только ветер шумел листвой.
      Прошло минут 15, прежде чем в толпе зрителей прошел первый неприятный шепоток. Когда Нола прикоснулась к камню и ничего не произошло, она вздохнула было с облегчением, но, расслышав в шепоте за спиной разочарование и неприязнь, снова испугалась. Она понимала, что ее избранность для многих здесь последняя надежда… Но ведь она-то в этом не виновата? В группе мирэргардских эльфов послышались откровенные насмешки, и Ноле стало не на шутку обидно. Ведь она всего этого не хотела. Ни титула, ни приставучей легенды, ни роли миссии. Она мечтала увидеть мир – мир встретил ее чуждо и враждебно. Ни светлые, ни даже свои, лесные эльфы, не были рады ей. С ней словно сыграли злую шутку – помимо воли вознесли, а теперь собирались втоптать в грязь. Сейчас Ноле почти захотелось снова оказаться в Тарграде, в той пещере, где Мамочка готовил травы, чтобы снова предаваться наивным мечтам и, как Стилл сказал – носа не казать из своей норы, дабы эти мечты не разбились… Обиднее всего оказалось, что ни Стилла, ни Халу в трудный момент рядом не было. А Мамочка, хоть и глядел по-доброму, но тоже был заметно огорчен.
      - «Огорчен тем, - в обиде думала Нола. – что я оказалась не той, которая спасет его народ. Не той, ради кого его мать пожертвовала всем. И зря он со мной так возился все это время…»
      Орки оказались благороднее эльфов. Они не роптали, не возмущались. Но в разгаре мнительности, даже в молчании можно услышать осуждение.
      Один Теолик оставался неподдельно спокоен и беспечен. Краем острого ушка Нола слышала, как он убеждает Легодэму проявить терпение.
      - Эти камни… - внушал он, вкладывая в ладонь ведьмы осколок, схожий с той горной породой, из которой состоял монолит. – Хранят память магии государя Айхо с незапамятных времен. Возможно, им потребуется долгое время, чтобы вспомнить. К тому же, может быть необходимо не просто присутствие или прикосновение… а капелька крови, допустим или какое-то заклинание. Говорят, именно здесь государь Айхо сочинил Великий Плач Земли о деяниях, совершенных демоном. Я тут подумал, может наследнице нужно…
      - Знаешь что?! – рявкнула Легодэма, поднимая руку с таким взмахом, что Теолик невольно прикрыл глаза, ожидая, что его сейчас ударят. – Свои байки будешь вешать на уши кому другому!
      Обманутая сказкой о всеэльфийской государыне уже дважды, Легодэма просто рвала и метала, особенно, представляя, как будет отчитываться перед Тарградскими матриархами за долгое отсутствие и потерю отряда.
      - Я на это дерьмо больше не куплюсь! – камень полетел, к счастью, не в голову Теолика, а в монолит, ударившись о него совсем близко от Нолы. – Можете и дальше носиться с этой никчемной холопкой, как дурни писаной торбой. Я ухожу.
      Ведьма демонстративно развернулась на каблуках и зашагала вниз с холма, сопровождаемая гулом голосов, некоторые из которых были… одобрительными.
      Худшее, что Нола могла сделать в этой ситуации – это расплакаться. Но эмоции не спрашивали разрешения. Эльфа попыталась незаметно смахнуть слезинку кончиком пальца, но капелька сорвалась с ноготка и… бульк…
      Тонкий всплеск, неразличимый человеческому уху, заставил эльфу широко распахнуть глаза. Слезинка упала в воду. Из под монолита, расползаясь, проступила прозрачная лужица. Видимо, кто-то в этот момент расслышал, как перехватило у Нолы дыхание – и наступила тишина. Даже Легодэма, развернувшись назад, застыла с миной изумления на лице.
      Нола поспешно вышла из круга камней, который, будто небольшой фонтанчик, тут же до краев заполнившийся кристально-чистой подземной водой. Вода все прибывала и прибывала, не прошло и пяти минут, как влага перелилась через края каменного круга, затопила плоскую вершину холма и, чуть помедлив, рванулась вниз говорливым ручьем, по одному ей ведомому руслу. Серебристой змейкой скользнув по склону, поток скрылся меж деревьев.
      Догадка осенила всех сразу.
      - Исток пути…! – изрек принц Телайнор, заново осмысливая древнее название.
      Нола встретилась взглядом с Теоликом, который сиял почти отцовской гордостью. Придворный сказочник вежливо склонил голову, но при всей официальности поклона, улыбка его лучилась дружелюбием.
      - С возвращением, государыня.

* * *

      Ноле не спалось этой ночью, иначе и быть не могло. Уже завтра предстояло выйти в поход. Общим решением, на поиски Гробницы отправлялся небольшой отряд – они не хотели привлекать лишнего внимания и шли не сражаться, а лишь разузнать. В отряд вошли представители всех заинтересованных сторон. Во главе отряда, от Мирэргарда отправлялся принц Телайнор, так же, от светлых эльфов присутствовал Теолик, от орков – Азул, от лесных эльфов – Нола, от темных – Легодэма. Были и те, кто возражал против присутствия Ведьмы в отряде, но Теолик мягко убедил, что представитель Горголиона необходим, ведь если Темные Эльфы узнают, что Мирэргард начал поиски Гробницы без их ведома, грянет война. А война – самое последнее из того, что нужно Светлым Эльфам пока существует проблема возвращения Кхадара.
      Нола вздрогнула, когда лунный свет в округлом окошке полого дерева, где она спала, затмился. Эльфа приподнялась в постели, натянув одеяло до подбородка.
      - Ну, привет тебе, ваше высочество. – Стилл спрыгнул на пол и присел на край кровати. – Это как же тебя угораздило?
      Нола страдальчески вздохнула и пожала плечами, будто поежилась, но улыбнулась. Клинок ответил ей своей хулиганской улыбкой, и стало немного легче. Она была рада ему.
      - Ради меня ты напал на Ведьму. - у Нолы не было возможности поговорить с ним после битвы у врат, а это первое, что она собиралась сказать при встрече.
      Но Стиллу похвала почему-то не понравилась. Он мотнул головой, отбрасывая за плечо свободно (и не очень аккуратно) висевшие волосы. Улыбка его померкла.
      - Ну, ладно. Потом похвалишь. Собирайся давай.
      Удивительно, что после всех событий Нола сохранила способность удивляться.
      - Куда?
      - Отсюда и подальше. – эльфа пристально глядела в лицо Стилла минут пять, прежде чем поняла, что он не шутит. – Да, охраняют тебя хорошо, плюс дозорные на стенах. Но не дрейфь. Чтобы они не глядели в нашу сторону… - тут Стилл воспроизвел характерный жест, сворачивая шею воображаемому противнику. – Я слегка поверну им головы на лево…
      - Стилл!!! Нет!
      - Ну, хорошо. На право. Что?
      - Зачем?!
      Клинок серьезно удивился.
      - Стараюсь вытащить тебя из этой задницы. Ну, если нам удастся смыться, никого не убивая…
      - Стилл, я должна остаться.
      Он замолчал и уставился на Нолу. Сперва, казалось, он возмутится или фыркнет. Но Темный Эльф только слегка нахмурился.
      - А я почему-то подозревал, что ты так скажешь.
      Он порывисто встал, развернувшись к Ноле лицом, оперся на подоконник и скрестил руки на груди. Клинок ни чертика не умел скрывать свои эмоции. Нола давно поняла, что эта поза, равно как и взгляд исподлобья, означают недовольство, если не обиду.
      - Ты понимаешь, - ласково начала она, в свою очередь усаживаясь на край постели, но все еще комкая в руках край одела. – На меня надеются. Это… это очень много… ты понимаешь? Мне и самой страшно и я хотела бы сбежать. Но… Я ведь нужна им сейчас.
      - Разумеется, сейчас ты им нужна. – в шепоте Стилла послышалось шипение, Нола посильнее стиснула угол одеяла, предчувствуя, что он сейчас накричит на нее. Ну и пусть бы кричал, лишь бы понял… Но Стилл не сделал ни того, ни другого. – Сейчас, когда стало необходимо спасти их шкуры, ты стала им нужна! Будь ты никем, они отвернули бы от тебя свои благородные морды, потому что ты и сейчас никто для них! Только ключ от Гробницы.
      Где-то в глубине души Нола знала, что он прав. Но не во всем. Внезапно и в ней проснулась обида и желание противоречия. Его не было рядом, когда ей нужна была поддержка. И теперь он ведет себя, как эгоист и циник. Нет, не все были равнодушны к Ноле! Не все ценили ее лишь за то, что она оказалась наследницей какого-то там государя и мага…
      - Ты не прав. – уже жестче заявила она, сама не осознавая, как задели ее эти несколько слов: «Ты для них никто!». – Мамочка всегда был мне другом. Я все сделала бы, чтобы помочь его народу. Даже если бы и не должна была! А Теолик, например, был добр ко мне всегда. С самого начала.
      - Ах, ну, конечно! – сарказм никогда не был лучшим стилем полемики, но Клинок, тем не менее, его допустил. – Теолик? Этот блаженненький тупица, у которого голова набита дурацкими сказочками, что твой мешок соломой и язык работает, как помело? Да он добр даже с мухой у себя на носу, не приводи мне в пример этого идиота! Не вижу особого добра в том, чтобы таскать тебя по деревне под ручку и нашептывать на ухо слащавую чушь!... Что до орка, то он изначально знал, кто ты. Потому и пас тебя, еще в Тарграде! Ради своего народа.
      Нола была поражена. В равной степенью и тем, что Стилл подумал об орке именно так, как в минуту обиды подумала она сама, и тем, как Стилл, сам не отличающийся молчаливостью, отозвался о Теолике. Кроме того ее посетила совсем уж сумасшедшая мысль… «Нашептывать на ухо слащавую чушь…» Это что - …?
      - Он рассказывал мне о том, как живут лесные эльфы… Стилл… – тихо пролепетала она, но Темный, похоже, уже завелся.
      - И что он тебе еще рассказывал? То, что печать Гробницы открываются лишь кровью наследника? Откуда ты знаешь, может они тебя зарежут по прибытию? Легодэма уж точно так поступит, а потом ты скажешь, что это она по доброте душевной?
      - Теолик рассказывал, что государь Айхо создал печать всего тремя капельками крови. – довольно жалко пояснила Нола. – Не думаю, что понадобится больше, чтобы открыть их. И мы ведь не собираемся открывать! Ну, что ты?...
      Несмотря ни на что, ей была приятна его забота. Она улыбнулась. Делать этого не стоило, равно как и произносить имя Теолика.
      - Смотри, чтобы уши не сломались от веса лапши, которую он тебе на них навешает! – рявкнул Стилл, и Нола тоже ощутила прилив злости.
      - До сих пор все, что он сказал, было правдой. Это не он вел двойную игру с Легодэмой, когда тащил меня сюда!
      Она почти сразу же пожалела об этих словах. Прищуренные от злости глаза Клинка округлились, но потом он резко выдохнул, пересилив возмущение, и замолчал. Что-то в сердце Нолы неприятно закололо, она тут же попыталась отступить, оправдаться, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
      - Прости, я знаю, ты хочешь как лучше для меня и всегда хотел… Но ты пойми, пожалуйста… Я не могу уйти, не могу всех бросить. Ты понимаешь? – у эльфы появилась кроткая надежда разгадать тайну его обиды, когда она попыталась настроить Стилла на мирный лад. – Когда все закончится… мы сможем уйти отсюда. Ты же тоже хотел увидеть мир и… Путешествие к Гробнице – это ведь тоже путешествие и приключение, ведь так?
      Стилл решительно кивнул и Ноле стало легче. Но только пока он не заговорил.
      - Да, приключение, путешествие. Только не мое.
      Горький яд разлился по венам от этих слов. Нола почему-то ни минуты не сомневалась раньше, что он пойдет с ней… Даже не думала об ином.
      - Почему? – все еще надеясь, что ослышалась, спросила она.
      Стилл ответил прямым взглядом. Он уже не злился, не возмущался, не язвил. Нечто гораздо хуже, холоднее, печальнее появилось в серо-голубых, обычно глуповатых глазах Клинка.
      - Ну… - он пожал плечами и даже улыбнулся, видимо, проглотив обиду, которая теперь осколочком засела внутри. – Я не такой добросердечный, как ты и не готов жертвовать собой ради спасения мира. Даже если бы и был… было что-то, ради чего стоило стараться... Попасться на глаза Легодэме еще раз – это для меня смертный приговор.
      Теперь Стилл старался говорить как прежде, полушутливо и беспечно. Неужто вы подумали, что меня трогает такая мелочь? Мне ни тяжело, ни больно, нет. Как вы могли заподозрить меня в таких постыдных чувствах? …Мне все равно… все равно, ясно я выражаюсь?!
      - Ты не подумай, я не трушу. Но она теперь у нас официальный представитель Темных Эльфов. А я в ее глазах дезертир и предатель… Поправочка. Не в ее глазах, а на самом деле так и есть… Я думаю, Светлые здорово прикрылись этой дурой! Покуда они не нашли ничего интересного – они вроде бы ничего и не скрывали – все официально, пригласили представителя, комар носа не подточит. Ну, а если найдут, помяни мое слово – либо они ее убьют, либо она их. Ни Мирэргард, ни Горголион не откажутся захапать силу демона себе. И плевали они на орков и спасение мира.
      Нола не желала переводить разговор в иное русло.
      - Да чтобы Ведьма не говорила, Серебриана и Телайнор заступятся за тебя!…
      - Как будто мне это надо! – снова окрысился Стилл, но, видимо, злости на сей раз хватило ненадолго, не настолько, чтобы пробить стену отчуждения. – Вообще-то, они и так заступились. – довольно кисло признался он. – До сегодняшнего вечера я просидел под замком. Но вот теперь Лего обо мне забыла… К несчастью госпожи Петли и леди Веревки, она не отличается особой памятью. И вот теперь его высочество Надутый Индюк предлагает мне сопроводить Серебриану обратно в Мирэргард. В качестве телохранителя и притом за довольно высокую плату.
      - Это не принц придумал! – в момент вспыхнула Нола. – Спорю, это идея Серебрианы! Разве Халу с ней не возвращается?
      - Да какая разница. – Стилл меланхолично пожал плечами, уселся на подоконник и перекинул ноги наружу, все еще сидя к Ноле в пол оборота. – У меня все они уже в печенках сидят. И она, и ее братец. Но мне сейчас чем дальше от Легодэмы, тем лучше.
      Стилл отвернулся, но помедлил выпрыгивать, будто бы залюбовавшись звездочками. Нола дрожала от холода и горькой обиды, но даже обида ее не была так сильна как тоска, навалившаяся, как камень, от сознания того, что сейчас он уйдет и… все? Исчезнет в темноте, как будто и не было его никогда… и не будет уже.
      Нола просто растерялась. И мысли, и эмоции, сплелись в один тяжелый ком. Гордость боролась со слезами, обида с привязанностью. Чувства с сомнением. Он уходит – пусть уходит. Она не может попросить остаться – это угрожает его жизни. Она не имеет права держать, если она ему не нужна… даже если он… ей нужен.
      - Стилл…
      Только намного позже она поняла, что позвала его мысленно, что губы не издали звука, как не рожденный крик в кошмарном сне – ее жалобный зов так и не вырвался наружу. Просто не успел.
Клинок закрыл глаза и снова открыл их. Он обернулся к Ноле через плечо, и подмигнул.
      - Прощай, рыжая лесная белка. – голос его согрел на минуту, как замерзающего на смерть перед самым концом согревает приятный сон. – Удачи тебе. Во всем.
      - И тебе… - непослушными губами, шепнула Нола, попытавшись выдавить улыбку.
Он улыбнулся в ответ и, в последний миг, лунный свет расплылся в глазах лесной эльфы, скрывая его силуэт. Она сморгнула, замерев от отчаяния, но в комнате никого уже не было.
______________
(1) На орочьем языке «Аз-ул» - дословно «Ее сын» (Сын Той Самой). Так нарекли сына провидицы Кханы после возвращения в племя.



       Глава 7. СНОВА В ПУТИ
 Ручеек бежал сквозь густую чащу, не выбирая ровного пути. Поэтому решено было отправиться в объезд лесного массива, вдоль опушки леса, туда, где путеводный ручей, стекая вниз по склону, вырвется на простор. Дорога, таким образом, становилась длиннее, но никак не дольше, если учитывать, что ехать верхом куда быстрее, чем пешим ходом пробираться сквозь непролазную глушь.
В общем и целом, начало путешествия Ноле понравилось. В первый же день она поняла, как глупо подозревать Азула в корыстности его дружбы. Орк узнал легенду о всеэльфийской государыне и полную историю своей матери, лишь вернувшись в племя. Да и как можно было предполагать, что маленький орчонок изначально и с умыслом присматривал за эльфийской девочкой, предвидя, что когда-то им удастся вырваться их Тарграда? …Ну, в обиде чего только не подумаешь. Зато теперь Нола устыдилась таких мыслей и испытывала к «своему Мамочке» едва ли не удвоенную теплоту и привязанность.
Легодэма попробовала было помыкать Нолой, как в прошлое время, в Тарграде, но быстро получила отпор. Лесная эльфа научилась стоять за себя, кроме того, приобрела некоторые понятия о собственной значимости в этом походе.
      Принц Телайнор был по-прежнему официально вежлив с Нолой, однако, его манерности не хватало, чтобы скрыть исходящее от его высочества высокомерие. Лучшее на что он был способен – крайний неприятный в своей снисходительности разговор, если разговор был вызван необходимостью. А такое, к облегчению Нолы, случалось не часто.
      Зато Лесная Эльфа крепко сдружилась с Теоликом, с каждым днем открывая в придворном сказочнике все больше и больше обаятельных и удивительных черт характера.
      Он, как никто другой, умел поддерживать разговор, притом так, что Нола, знания которой об окружающем мире отличались большими пробелами, не только училась на его словах, но и никогда не чувствовала себя невежей. Если Халу был скромен до замкнутости, а Стилл развязен до наглости, то Теолик никогда не пересекал ни той ни другой грани, держась с неизменным достоинством, был ненавязчиво заботлив, мил и дружелюбен. Его юмор отличался тем исключительно редким качеством, что оставался смешным, не унижая никого. Удивительная чуткость, с которой этот на вид невзрачный эльф улавливал малейшие нотки настроения, умел незаметно подбодрить или волшебным образом заставить улыбнуться, делала его практически идеальным спутником и другом…
      И все-таки.
      И все-таки, чтобы чувствовать себя счастливой, Ноле не хватало чего-то важного… Кого-то. И Нола точно знала кого.
      …На пятый день пути, на привале, Нола забрела в глубокий овражек и натолкнулась на знакомое растеньице. Темные розетки листьев свернулись, пряча от дневного света лунно-белые цветочки. Наткнуться на звездоцввет средь бела дня было поистине удачно. Лесная эльфа улыбнулась растению, как старому знакомому. «Все с него и началось!». Ей пришло в голову, что полезная травка может пригодиться, и, решив отнести ее Азулу, эльфа стала аккуратно собирать листочки, стараясь не повредить подземных луковиц.
      Она и не подозревала, что зелье пригодиться ей ох как скоро.
      Нола неосторожно подвела руку к темной норке в стене оврага, оттуда стремительно высунулась заостренная, покрытая лаковыми чешуйками мордочка и вцепилась ей в запястье. Он неожиданности эльфа так и подпрыгнула, с перепугу взмахнув укушенной рукой. Острые, как бритва зубы, основательно располосовали ей кожу, тварь вылетела из норки, шлепнулась наземь и, убегая, зашуршала в траве.
      Ноле было больно, кровь текла летним дождичком. К счастью, Теолик оказался поблизости. Выслушав, что существо было о четырех ногах, он успокоил Нолу, заверив, что ядовитых ящериц существует всего два вида и водятся они далеко от этих мест.
Сказочник заботливо усадил эльфу на подвернувшиеся остатки древесного ствола и внимательно осмотрел укус.
      - Чтож, могло быть и гораздо хуже. Ну-ка… - он легонько коснулся ее подбородка, приподнимая ей голову и заглядывая в еще хранящие остатки испуга глаза Нолы. От этого она вдруг почувствовала себя маленькой и… удивительно довольной. Ласка редко встречалась в ее жизни. Испуг прошел, она уже тихо посмеивалась над собой.
      - Что бы я без вас делала?
      - Очевидно, успели бы откусить себе руку. – добродушно предположил Теолик, расположив ладонь так, что тень его пальцев коснулась ранки. – Позвольте, мы сделаем немного по-другому…
Сначала Нола почувствовала тепло. Гораздо горячее, чем просто от близости живого существа. Затем, к ее удивлению, боль стала утихать, а ранка затягиваться. Теолик даже не прикоснулся к ней. Тень от его руки постепенно двигалась от запястья к локтю, пока от повреждения не осталось и следа.
      Эльфа восхищенно округлила ротик и поболтала ножками.
      - Вы еще и целитель!
      - Ну… не совсем так. – улыбнулся сказочник. – Пойдемте, моя хорошая. Вам не следовало бы забираться так далеко от лагеря.
      По возвращении выяснилось, что принц Телайнор, поколдовав над картой, обнаружил-таки Путеводный ручей. Лесистая местность кончалась, теперь им предстояло выбраться на равнину, а через день пути и вовсе добраться до степных земель орков. Раньше это считалось крайне опасным путешествием для четверых эльфов. Но сейчас, имея в сопровождении Азула и поддержку шаманов пяти крупнейших орочьих племен, путники не подвергались особому риску.
       Последний ночлег в землях Лесных Эльфов они провели на опушке леса, под журчание Путеводного ручья. Теолик, как всегда, галантно помогал Ноле сойти с коня, но, когда она перехватила его руку, слегка вздрогнул. Лесную эльфу это насторожило и, преодолев некоторое сопротивление, она отдернула рукав мантии сказочника и обнаружила… то, что ей совсем не понравилось.
      - Зачем вы это сделали? – Нола сдвинула бровки, по алым пятнышкам, проступившим на белых бинтах, точно узнав следы от зубов ящерицы. – Верните все обратно.
      - Не стоит вам беспокоиться, моя дорогая. - Теолик аккуратно высвободил руку из ее пальчиков и обезоруживающе улыбнулся. – Во-первых, это не опасно, во-вторых, вернуть все невозможно, и в-третьих, каждая капелька вашей крови гораздо ценнее моей.
      Нола укоризненно покачала головой.
      - Раз так, теперь моя очередь вас лечить.
      Вода с листочками и соцветиями звездоцвета закипела на костре, Нола почувствовала некий прилив гордости – она часто занималась перевязкой раненных в Тарграде и делала это на редкость умело.
      - Я слышала легенду. – болтала она, чтобы чем-то занять своего пациента. – Что цветы звездоцвета появились из слез эльфийской девушки, которая ждала своего любимого, который так и не вернулся. И цветы оказались наделены целебной силой. Говорят, что волшебная сила звездцвета может оживить мертвого. Но такого зелья еще никто не открыл. Пока что это просто очень хорошее лекарственное растение…
      Нола внезапно осознала, что рассказывает бездарно и смутилась. Но Теолик не смотрел на нее. На минуту ей показалось, что его клонит в сон.
      - Эмм… вы, наверно, знаете эту легенду куда лучше меня…
      Сказочник едва заметно кивнул.
      - …Ее звали Неева… любимая.
      Нола приподняла одну бровь. Теолик вернул взгляд на ее лицо и грустновато усмехнулся.
      - Имя так переводится. «Любимая». Так звали девушку из легенды.
      - Ааа. – Нола закончила перевязку и легонько погладила сказочника по руке. – Ну вот. Теперь моя совесть хоть немного успокоилась.
      - Глупости, моя хорошая. – Теолик сердечно пожал ей ручку. Красные пятна через повязку больше не проступали. – Это вы у нас настоящая целительница.
      Ноле комплимент был приятен, хоть и преувеличен. Она захотела услышать легенду о звездоцвете из уст самого сказочника.
      - Неева – это значит, она была лесной эльфой, да?
      К удивлению, Теолик, обычно готовый рассказать кучу эльфийских, гномьих, орочьих и человеческих преданий обо всем, на что упадет его взгляд, на сей раз ушел от темы.
      - Все мы когда-то были лесными эльфами. Под одеждой, за именами и убеждениями, скрывается одна раса, один народ.
      Нола еще не встречала Светлого Эльфа, который рассуждал бы так. Эта точка зрения пришлась ей по душе. Она и сама не раз задумывалась о том, что различия между тремя ветвями эльфов удивительно ничтожны. У Темных Эльфов, возможно, кожа немного светлее (возможно оттого, что те проживали преимущественно под землей, а вылазки совершали в ночное время.) Лесные эльфы чуть ниже ростом. Остальное сводилось всего лишь к разности культур.
      - Я знаю, что Алазар, основавший Светлоэльфийское государство, был из лесного народа. – слегка похвасталась Нола.
      - Вы правы, моя милая… в одном. – улыбка Теолика показалась Ноле вымученной и усталой. – Да, он считается лесным эльфом. На самом деле, создать Светлоэльфийское государство в одиночку невозможно. Официально, лидером эльфов, создавших Мирэргард, считается Танкерей. Он – первый король Просвещенных и основоположник новой цивилизации. А Алазар Путешественник… детская сказка. Предание, воплотившее мечты открыть невиданное и познать непознанное… Узнать об этом мире больше, чем тебе дано, пройти дальше, чем отмерено. Довольно глупый сюжет.
      Лесная эльфа слегка нахмурилась. Она впервые видела Теолика столь критически настроенным. К тому же, последние слова показались ей вершиной пессимизма. Нельзя узнать больше, чем тебе дано? Так что сиди, и не пытайся прыгнуть выше головы?
      - Но ведь… - возразила Нола. – В пределах разумного… любознательность… это хорошо.
      - О, нет, я не утверждал обратного. – сказочник сонно покачал головой. – Но беда в том, моя хорошая, что даже самые, казалось бы, разумные эльфы, влекомые жаждой знаний или силы, легко выходят за эти… «пределы разумного». Гордыня – вот наш всеэльфийский грех.
      Внезапно взгляд Теолика прояснился и встретился с глазами Нолы столь пристально, что она невольно затаила дыхание. Она осознала, что до сего момента, практически разделяла распространенное мнение о Теолике, как об умном, но витающем в облаках добродушном дурачке. Теперь же она поняла, что все далеко не так просто. Легкий флер загадочности, ощущавшийся в сказочнике, при ближайшем рассмотрении мог скрывать глубокие и темные пропасти в его прошлом и его душе, о существовании которых догадывались лишь очень немногие. Понимая, что невольно вызвала его на откровение, Нола испытывала смесь смущения и любопытства. Теолик, несомненно, прочитал это по ее лицу, но, все же, продолжил.
      - В свое время любознательность и амбиции привели меня в Пещеру Времени. Я проник туда, но выбраться не смог. Это место наполнено небывалой магией… - голос сказочника звучал на удивление буднично. Те же легенды и сказания он раскрывал намного ярче, чем страничку собственной жизни. - Времени там просто не существует. И там не возможно умереть. Тебя не убьют ни голод, ни жажда. Даже ты сам, при всем желании, не сможешь убить себя. Бессмертие в заточении – это великое зло. Остается лишь существовать и наблюдать в кристаллах времени, что происходит в мире без тебя. Как умирает у друзей надежда на твое возвращение, как уходят твои близкие и все, что ты ценил, становится прахом… Иными словами… Времени в Пещере не было, но у меня его было предостаточно, чтобы подумать об очень и очень многом. – он усмехнулся довольно искренне, словно спохватившись и стараясь отмести с рассказа излишнюю мрачность. – Тем более, что это единственное, что я мог тогда делать. Покуда принц Телайнор, в одном из своих легендарных путешествий, не освободил меня. С тех пор, я стал его верным спутником во всех странствиях, поклявшись помогать его высочеству на любом пути…
      И вдруг последние слова выпали из общего тона повествования:
      - Каким бы судьба его не повела… …Ну а сейчас, моя юная леди, - Теолик как-то разом встряхнулся, переходя к привычной, добродушно-щебечущей манере речи. – Наш общий путь лежит в страну снов. – он встал и протянул Ноле руку, помогая подняться. – Завтрашний переход будет не из легких и всем нам полезно как следует выспаться.

* * *

       Карета катила по мощеной дороге, огибая те равнины, которые Ноле, Халу и Стиллу пришлось преодолеть на пути к Этере. Напрямик до Мирэргарда было бы ближе, но напрямик изящная карета Серебрианы не проедет, а в седле избалованная девица держалась в стократ хуже Нолы.
Белоснежная четверка лошадей перестукивала копытцами бодро и послушно, но Халу, выполнявший обязанности кучера, все равно был хмур и зол. Стилл сидел с ним рядом, лениво осматриваясь окрест, поигрывал складным ножичком, вертя его в одной руке так, что обоюдоострое лезвие то вылетало, то влетало в раздвижную рукоять. В непосредственной близости от лица лесного эльфа. Это сопровождалось характерным щелчком и уже порядком раздражало Халу.
      - Может, прекратишь уже?
      Стилл остановился. Повернулся к возмущенному егерю, добродушно улыбнулся. Отвернулся и продолжил свое дело еще более старательно.
      Халу возвел очи к небу.
      - Идиот.
      Щелканье тут же прекратилось, и лезвие ножа оказалось у Халу под подбородком. От неожиданности он дернул поводья, лошади споткнулись и карету слегка дернуло.
      - Поосторожнее там! – упрекнула возницу Серебриана, высовываясь из окошка.
      Но едва ей на глаза попался Стилл, она лучезарно воссияла. К тому же тот, каким-то невероятным образом успел спрятать нож в карман.
      - Вы не устали с дороги?
      Халу мрачно подумал, что не будь с ними Темного, Леди никогда не обратилась бы к нему с таким вопросом.
      - Меня вот очень утомила эта тряска! – Серебриана приложила руку ко лбу и обморочно прикрыла глаза. Хотя егерь правил очень умело, дорога была ровной, и тряски, как таковой не было – она утомлялась и требовала устроить привал едва ли не каждый час.
      Стиллу это не нравилось не меньше, чем егерю. Тем более, что до Мирэргарда оставались считанные лиги. Когда карета приостановилась у зеленой опушки леса, Клинок спрыгнул с облучка и, буркнув, что пойдет, разведает местность, скрылся в зарослях. Серебриана, собиравшаяся устроить очередной пикник под открытым небом, слегка разочарованно поплелась за ним, оставив Халу возиться с установкой шатра.
      Клинок понял, что сбегать от назойливой принцессы бесполезно и, усевшись на землю в тени раскидистого дерева, стал ждать, пока она догонит его.
      - Не думаю, что так близко от столицы тебе стоит столь основательно подходить к вопросам моей безопасности. – Серебриана уселась рядом, аккуратно расправив по траве кружева подола белоснежного платья.
      Стилл уткнулся лбом в сложенные замком руки. Что-то он действительно выглядел не то утомленным, не то подавленным.
      - Тогда зачем вообще было нанимать меня?
      - Ради моей безопасности. – сверх логично изрекла принцесса. Стилл иронично фыркнул, но она продолжила, как ни в чем ни бывало. - Никогда бы не подумала, что буду так доверять кому-то из Темных. Между многими народами существует недопонимание лишь из-за неприятия чужой культуры. Я до сих пор так мало знаю о вас. Чем вы живете, чем дышите… Как появляетесь на свет…
      Ее дыхание коснулось кожи Стилла. Она села действительно очень близко. Совсем близко. Серебриана, изучавшая теперь его профиль, заметила, что губы Клинка дрогнули в легкой усмешке. Очевидно, он собирался сказать какую-то пошлость в ответ на ее последний вопрос. Но передумал и пожал плечами:
      - Если рабыня-эльфийка понесет ребенка от кого-то из нас, она растит его до года. Затем совет Ведьм решает. Если девочка умна, а мальчик силен – он становится в наши ряды. Если нет – остается рабом. Ну, или…
      Не желавшая знать подробностей, Серебриана тихо охнула и в кокетливом испуге приложила руку к сердцу.
      - А Ведьмы не становятся матерями?
      - Если захотят. – по-прежнему занятый своими мыслями, нехотя пояснил Клинок. – То могут призвать любого из нас.
      Следующая фраза Серебрианы стала откровением.
      - Везет ведьмам.
      Стилл покосился на нее без удивления. В его взгляде читалось скорее «ну, вот»… Прежде, чем он успел что-либо ответить, тонкие пальчики Светлой эльфы пробежались по его волосам, откидывая их с шеи за плечо. Нежная, не знавшая работы белая ручка погладила Темного по боку. Голос эльфы стал мечтателен и вкрадчив.
      - Ты узнаешь этот лес, Стилл? Отсюда уже не далеко до Перекрестка, где мой брат спас нас из болота. Такие страшные воспоминания…
      Стиллу пришлось приподнять голову, потому что Серебриана прильнула к нему – не сказать, чтобы неожиданно. Теперь теплые шепчущие губки касались основания его шеи. Клинок затаил дыхание, но сердце его билось на удивление ровно.
      - Страшные… - продолжала ворковать ее высочество, между тем как губы ее поднимались выше. – Но вместе с тем… волнующие.
      Последнее слово она выдохнула ему на ушко. Стилл слегка прищурился и повернул к ней голову. Их лица пошли на сближение…
      Стилл не отвечал на поцелуй, скорее позволял себя целовать, словно все еще думал о чем-то постороннем. Но Серебриана в искусстве соблазнения была хороша. Гибкой кошечкой она вползла к нему на колени, прижалась к нему высокой грудью, не прерывая поцелуя, опрокинула спиной на ствол дерева. После чего сущность мужской натуры Клинка стала брать верх.
      Ощущая близость изящного, теплого тела эльфы, жар ее частых поцелуев, Стилл уже готов был обвить руками ее стройный стан, чтобы в следующий миг разорвать прохладный шелк одежды, повалить объятую страстью девушку на траву, и дать ей желаемое…
      Свежий ветерок всколыхнул листву и на лицо Клинку упали лучики рыжего солнца. Он прикрыл глаза и отстранился. Серебриана уставилась на него с тревогой и упреком.
      Стилл проворчал не открывая глаз:
      - Не нравится мне это место. От болота смердит, как от скотомогильника.
      Серебриана повела носиком и тоже поморщилась:
      - От болота не может смердеть, оно далеко...
      Но Стилл уже понял и распахнул глаза в тревожном изумлении.
      - К тому же...
      Он рванулся с места и пошел по ветру, странное беспокойство заставило его ускорить шаг. Серебриана поспевала за ним, как могла.
      Чем глубже в лес, тем тошнотворнее становилась вонь. И вместе с убийственным смрадом появилось и еще что-то. Звук или назойливый трепет, словно сам воздух бился в мучительном зуде. Последние метры эльфы преодолели почти что бегом. В сердце колотилось чувство близкой беды.
      Путь их прервался в непроходимых зарослях, Стилл одолел их в пару взмахов клинков, раздвинул последние сплетенные ветви... Гудящий воздух просто взорвался. Черная туча взметнулась над поляной, Серебриана издала придушенный вопль ужаса, заткнув ладошкой рот.
      На поляне грудами громоздились трупы. Разлагающиеся, покрытые мухами и кишащие личинками. Некогда эти гниющие останки были лесными эльфами в одежде егерей королевской службы.

* * *

      - Взгляните, разве не прелесть? - взволнованно проворковал Теолик, указывая вдоль течения Путеводного Ручья, который вывел их на скалистое плато. Было жарко, солнце палило немилосердно, и Нола, честно говоря, не видела вокруг ничего прелестного. Как, впрочем, и все остальные члены отряда, довольно хмуро уставившиеся на сказочника. - Приглядитесь.
      Жестом фокусника Теолик извлек из кармана мантии флагу с водой и вылил ее на каменистую поверхность рядом с руслом ручья. Вода потекла... В сторону, противоположную течению вод Истока.
      - Уклон плато меняется. - пояснил Теолик. - Путеводный ручей течет вверх по склону. Я полагаю, господа, мы близки к цели.
      На исходе дня они приблизились к скале со столовидной вершиной и отвесными краями. На плато встречалось немало таких, но именно эту возвышенность выбрал путеводный ручей. Пренебрегая всеми законами природы, светлая полоса воды влилась на едва приметную тропку, что спиралью вилась вкруг скалы, забираясь на самый верх.
      Лошадей пришлось оставить внизу. Может животные и одолели бы не очень-то крутой подъем, но на столь узкой тропе безопаснее было доверится своим двоим. У Нолы не раз замирало сердце, когда взгляд ее падал в обрыв, где оставленные у подножья кони стали размером не больше муравья. А ручей бодро поднимался по спирали вверх и вверх.
      Принц Телайнор первым достиг вершины, торжествующе обернувшись к следовавшему за ним Теолику:
      - Ты как всегда прав, мой друг. Наш путь окончен.
      Путеводный ручей разлился по плоской вершине, образовав в центре ее что-то вроде мелководного озерца. Совсем как у Истока, близ Этеры. Только там вода била из-под земли. Здесь же, напротив, поверхность озерца морщили круговые волны. Свиваясь воронкой, вода уходила под землю, проваливаясь в относительно небольшое отверстие. Однако ручей тек не день и не два, и раз уж подземные пустоты не заполнились, то, следовательно, были довольно обширны.
      После минуты созерцательного молчания, первым прозвучал голос Теолика:
      - Уважаемая Легодема… - ведьма хмуро обернулась на его слова. – Говорят, вы настолько сильны в магии огня, что способны почти полностью обращаться в элементаля. Я полагаю, пиромаги лучшие мастера в деле «что-нибудь взорвать»?…
      Наблюдая за реакцией Темной Эльфы, Нола вдруг поняла, что та не равнодушна к лести и не умеет скрывать свои эмоции. Губы Легодэмы искривила снисходительно-презрительная усмешка, плечи расправились. Она устремила взгляд в центр вращающейся воронки, короткий посох ударил о землю, навершие вспыхнуло красноватым пламенем. Ведьма вытянула свободную ладонь перед собой и сжала в кулак, словно схватив что-то в воздухе. Надо признать, магические пассы ее были эффектны. Посох в руке вдруг завертелся, обращаясь в размытое огненное колесо, взмыл над головой. Вращение раздуло пламя на навершие во внушительного размера файербол.
      - Посторонись… - деловито бросила ведьма, и, как булаву, сверху вниз, обрушила посох на землю. Огненный шар метко угодил в воронку…
      То ли Легодэма расстаралась сверх меры, то ли соприкосновение противоборствующих, наполненных магией элементов дало итог – мощным взрывом путников едва не сбросило со скалы. Слышно было, как дрожь прошла по горной породе до основания, а внизу в панике заржали стреноженные лошади и заскулил верховой пес Азула. Нола закрыла голову руками, не сомневаясь, что их сейчас сметет волной брызг вскипевшей воды, искр огня и осколков камня. Однако Телайнор небрежно поднял вверх указательный палец, создавая магический щит. От соприкосновения с ним все летящие в путников камни обращались в пыль, огонь в пепел, вода в пар.
      Опасность миновала. Принц кинул горделивый взгляд в сторону ведьмы. Та зло поджала губы. Заметившей эту недобрую переглядку, Ноле невольно пришла мысль о том, как судьба умудрилась занести ее сюда – в общество таких магов, воителей и мудрецов.
      - Великолепно! – похвалил Теолик, скосил глаза на кусочек пепла, упавший на кончик его остренького носа и смахнул его. – Даже… чуть слишком великолепно.
      Впрочем, его никто не слышал. Путники столпились на краю образовавшегося провала, в который теперь тонкой водопадной струйкой обрывался путеводный ручей. Скала была полой изнутри. Вдоль отвесных стен, точно такая же, как снаружи, вилась спиралью узкая тропа, уводя вглубь, в темноту.
Нола начала припоминать, захватили ли они факелы. Даже зоркие глаза эльфов, улавливающие куда больше света, чем человеческие, не умели зрить в абсолютной темноте. Очевидно, такие размышления пришли в голову не ей одной.
      - Итак… - Теолик, заглядывавший в пропасть из-за плеча Телайнора, привлекая общее внимание, помахал в воздухе граненым флаконом. – Видимо, путь наш не будет светлым.
      - Да вы сама очевидность. – угрюмо процедила Легодэма, которая сама бы не разобралась, что ее раздражало больше: профессорский тон Сказочника, его жестикуляция фокусника или просто слово «светлый».
      Теолик ответил ей милейшей улыбкой и обратился к орку:
      - Досточтимый Азул. Я слышал, вы большой специалист по травам и зельям?
      Орк кивнул, а Нола размышляла, решил ли Теолик похвалить всех по очереди и откуда он знает о таланте Мамочки? Она испытала что-то похожее на гордость, когда Азул, с первого взгляда определил прозрачную, изумрудную жидкость в граненом флаконе.
      - Кошачий Глаз. – понимающе хмыкнул орк.
      - Он самый. – просиял Теолик. – Мы сможем прекрасно видеть в темноте около часа. Надеюсь, нам этого хватит. Ваши чаши, господа.
      У эликсира был довольно странный вкус.

* * *

      - Меня сейчас стошнит… - простонала Серебриана.
      Однако, оседать на пропитанную трупным ядом землю она не спешила, тем более, что Стилл не собирался подхватывать. Стараясь не дышать глубоко, он обошел вокруг места невиданного побоища.
      - Кто-то здесь здорово постарался…
      - И гадать нечего! – тихо поскуливала принцесса, страдальчески отвратив от кошмарного зрелища брезгливо сморщенное личико. – Ты не помнишь…их?
      Блуждающий по груде трупов взгляд Стилла действительно выхватил среди практически неузнаваемых от действия разложения лиц пару-тройку, которые показались ему… знакомыми.
      - Это… те егеря, которые вытащили нас из болота…
      - Да! – всхлипнула Серебриана. – Ты помнишь, Телайнор оставил их разбить заставу на случай, если за нами будет погоня? Кто же мог так постараться, кроме ваших извергов и этой Легодэмы, которые шли за нами следом?!
      Стилл пропустил мимо ушей камень в огород Темных. Его мысли были заняты не тем. Нет. Если бы две дюжины темных перебили превосходящий их численностью отряд, он бы практически гордился этим. Но здесь дело было не так.
      - Застава совсем в другой стороне.
      - Они могли попытаться спрятать трупы! Телепортировать их сюда… мало ли что! – хныкала Серебриана. – Уйдем отсюда, ради всего светлого! И не слова об этом Халу, он…
      Стилл решительно игнорировал ее стенания. Если бы это было делом рук темных – он бы понял. Трупы гнили уже давно. И тем не менее, в глаза сразу бросалась их… целость. Ни отрубленных голов или конечностей. Ни стрел, ни метательных ножей вокруг. Ни одна мертвая рука не сжимала оружия. Даже если тела сволокли откуда-то в одну кучу – мечи лежали в ножнах, стрелы в колчанах. Егеря погибли без боя. Они погибли внезапно.
      Какой же враг умудрился незамеченным подкрасться к остроухим лесным эльфам? Или же они доверяли своему убийце, что позволило ему ударить в спину?
      Клинок толкнул носком сапога лежащий с краю труп. Ни капли крови под ним на земле. Ни одной раны от оружия. И все же… все же смерть оставила на телах свой след. На обратившемся к небу лице мертвеца, с до белизны помутневшими глазами, застыло выражение предсмертого изумления, а на лбу, прожегший плоть до черепной кости, красовался черный, выжженный треугольник…
      Стилл тихо выругался сквозь зубы. Серебриана со страдальчески изумленным видом наблюдала, как он перевернул второй труп, третий, а затем обратил к ней зло прищуренные глаза.
      - Нет, здесь постарались не темные изверги.
      Понадобилась минута, чтобы сказанное уложилось в ее сознании.
      - Не… не может быть! Аргентум не убивает, я же говорила! И не оставляет таких страшных следов! – подозрение, павшее на доброе имя ее родового заклятия, казалось, возмутило принцессу даже больше, чем сам факт убийства. – Чи…чистое серебро просто выжигает энергию существа… Жертва быстро восстанавливается… Ты… ты же сам это испытал?! Чистое Серебро – это защита, а не…
      - А если это Черное Серебро? – Стилл раздумывал недолго. Воспоминание пришло само собой, словно слова Джека из Тени, сказанные в Мирэргарде, сызнова прозвучали в голове. И Клинок отчего-то был гранитно уверен, что догадка верна.
      Серебриана поражено замолчала.
      - О чем ты говоришь, Стилл? – мягко спросила она. – Это заклятие не использовалось уже сотни лет! Оно под запретом.
      - Видимо, не для всех! – рявкнул Клинок. Робкий голос Серебрианы только разозлил его, принцесса будто бы обращалась к сумасшедшему. – Что тебе известно об этом заклинании?!
      Серебриана испуганно заморгала:
      - Его создательница – Никотрис Даркмун, принцесса-Ведьма. Происходя из рода Сильверглэйдов, она владела Аргентумом, но осквернила его магию. В отличии от Чистого Серебра, Черное не щадит жизненной энергии жертвы…
      Сначала Стиллу казалось, что голос рассказчицы дрожит от обиды. Может он слишком резко говорил с ней? Но вот Серебриана проглотила подступивший к горлу тугой комок, еще раз обвела взглядом разбросанные по земле мертвые тела и закрыла глаза. Из под длинных ресниц на щеки потекли крупные слезы.
      - Оно несет смерть. – продолжала принцесса. – Больше того, оно похищает дух жертвы. Любому магу известно, что дух, душа – источник пополнения энергии, которую используют в колдовстве. Черное Серебро привязывает душу жертвы к их убийце, питает его энергию. Чем больше убийств, тем больше его магическая сила… Но я… я… я не знаю, кем надо быть, чтобы опуститься…
      Хмуро внимавший ей Стилл мрачно усмехнулся:
      - Чистая совесть против бесконечной маны? Сложный выбор, конечно! – ему сделалось слегка не по себе. Серебриана впервые плакала при нем вот так – беззвучно и не на показ. – …И чего ты ревешь теперь?!
      Принцесса смахнула слезы и вздернула нос.
      - Ничего ты не понимаешь. Черным Серебром может овладеть лишь тот, кто изначально владел Аргентумом. А им владеют…
      - Только члены королевской семьи. – не сильно удивляясь, закончил Стилл.
      Какая-то неуловимая, зловещая нить, незримой стежкой проходящая сквозь всю череду, казалось бы, несвязанных событий, наконец, обнаружила себя.
      - Да. - сказала Серебриана. – И с помощью Черного Серебра Никотрис хотела завладеть силою Кхадара.
      «Оружие и Ключ нужны для одной Цели».
      Стилл молча развернулся и направился к шатру. Серебриана догнала его на полпути.
      - Постой! Что ты собираешься делать?!
      Принцесса схватила Клинка за локоть, но тот довольно резко высвободился.
      - Этот сукин сын! – прошипел Стилл. – Он был тогда, близ Тарграда. Это он убил Маллора. И я подозреваю, что он там вынюхивал! Он знал про наследницу всеэльфийского государя с самого начала! И я не сомневаюсь в том, для чего этому ублюдку понадобилась Нола!
      Серебриана беспомощно попыталась вставить словечко:
      - Стилл, я…
       Но Клинок был слишком зол, чтобы слушать. От злости он прикусил губу и сжал кулаки. Сколько же лиг теперь отделяют его теперь от попавшей в беду рыжей лесной эльфы? Поздно… поздно. И все равно…
      - Я возвращаюсь!
      На сей раз Серебриана прочно повисла у него на руке.
      - Стой!
      Он оттолкнул ее, почти готовый ударить.
      - Что?!
      Губки принцессы снова плаксиво вздрогнули, но затем решительно сжались.
      - Не пори горячку. – не позволяя Стиллу возразить, она извлекла из складок платья небольшой свиток и показала его Клинку. – Вот. После того, как я едва не погибла в Болотище, братец Амарион не хотел отпускать меня в путешествие в Этеру. Но потом дал мне это. – она развязала шелковую ленточку и продемонстрировала испещренный символами и письменами рисунок. – Это редкая вещь. Именной свиток портала. Здесь, – пальчик принцессы ткнулся в пустое место на свитке. – Я могу начертать рунами имя того, к кому желаю перенестись. Понимаешь?
      Стилл особо не рассуждал в этот момент. Но помощь от Серебрианы оказалась неожиданной. Она недолюбливала Нолу. Она была Светлой. И была сестрой того, чья жадность до власти сейчас грозила - Клинок почему-то не думал ни об опасностях пришествия демона, ни об ужасах военного переворота в Мирэргарде - грозила погубить лесную эльфу.
      - Если ты так просто могла оказаться рядом с Королем… - поинтересовался Стилл. – Почему не телепортировалась еще из Этеры?
      Серебриана утомленно вздохнула и открыто встретила его подозрительный взгляд:
      - Чтобы побыть с тобой. Дурак.



      Глава 8. В ГРОБНИЦЕ
Нола не могла понять, что произошло, лежит она, стоит или висит в пространстве. Голова кружилась так, что едва лишь приоткрыв глаза, хотелось зажмуриться и разреветься. Лежа с закрытыми глазами, ни в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, она слышала над собой ядовитый голос принца Телайнора:
      - Да, конечно, это был чистый Кошачий Глаз. Всего лишь с парой капель Сонного Зелья. Так что можешь не дергаться, ведьма. Покуда у тебя на шее антимагический талисман, ты способна колдовать не искуснее новорожденного котенка.
      - Ты… - послышалось шипение Легодэмы. – Погань… светлая плесень! Ты предал нас!
      Ее слова оборвал звук удара.
      - Предают друзей, а ты мне враг, темная мразь!
      Слышно было, как Телайнор шагал назад - вперед, теперь, видимо, обращаясь и к Азулу:
      - Амарион ничтожество, раз до сих пор не смог поставить на место оба ваших вырождающихся народца! Издевка случая, что он родился раньше! Бесхребетный правитель, который позволяет власти утекать сквозь пальцы... Когда мне стоит только протянуть руку… и взять...
      - Если только я тебе раньше руки не укорочу, тварь.
      Услышав этот голос, Нола распахнула глаза. Обилие света ослепило ее, головокружение и тошнота от отравленного зелья навалились с новой силой, но в душе что-то ликовало, трепетало и рвалось кричать…
      Стилл вернулся.
      Он встал между ней и Телайнором – воплощенный вызов – злой и решительный, без слов, но всем своим видом заявляя: неважно кто ты – прославленный воин или могущественный маг. Она – моя. И за нее я буду драться.
      Лицо Телайнора неприязненно скривилось, но через презрительную усмешку проступала досада – он не ожидал заминки.
      Нола не могла видеть, что за ее спиной в воздухе еще мерцает овал пространственного разрыва, но вскоре заметила, что Стилл явился не один. Через секунду с ним рядом уже стоял Халу – выражение праведного гнева на лице королевского егеря было так же непоколебимо, как острие направленной в сердце предателю стрелы. Потом рядом с головой Нолы на землю ступила изящная туфелька. С трудом приподняв голову, лесная эльфа увидела Серебриану. Мрачно нахмурив тонкие бровки, светлая принцесса выпустила из руки рассыпающийся пеплом использованный свиток портала.
      - Ну, здравствуй, братец.
      Шум низвергающегося в недра скалы Путеводного Ручья в напряженной тишине усилился стократ. Когда Телайнор изволил заговорить, голос его, фальшиво непринужденный, выдавливался из уст, как густая и липкая патока:
      - Ааа, сестрица. Привет и тебе, Аргелин. Не спеши с неверными выводами. Отзови своих псов - они все равно безвредны для меня – и изволь выслушать.
      - Неверные выводы?! – вспылил Халу. – Полсотни моих сородичей убито и ты…!
Серебриана повелительно подняла руку и егерю пришлось с негодованием замолчать. Принц поощрительно осклабился, будто говоря: «вот так-то лучше».
      - Поверь мне, я скорблю о каждой жизни, потерянной ради общего блага. Увы, без жертв этого блага не достигнуть. Разве погибшие эльфы не служили Мирэргарду? Разве их долгом не было отдать свои жизни во имя него? Знаешь… как тебя там? Халу? Знаешь, магия не имеет цвета. Темные ли, светлые ли заклинания – всего лишь оружие в руках искусного мага. Любое оружие как убивает, так и спасает. Каждая жизнь, которую впитало мое Черное Серебро, усиливает его мощь. Так что, считай, твои сородичи твои погибли не зря.
      Халу задохнулся от наглости столь откровенного признания, чудом сдерживаемый все еще поднятой рукой Серебрианы. А Телайнор, тем временем, уже обращался к ней.
      - Кое-что ты верно поняла, сестрица. Сила Черного Серебра необходима мне, чтобы покорить демона. А Кхадар, в свою очередь, нужен, чтобы остановить безумства нашего коронованного братца. Я не оспариваю многовековой уклад законов Мирэргарда, гласящий, что отцу наследует старший сын… Однако, иногда недостаточно быть перворожденным, чтобы выдержать тяжесть короны правителя! - тут Телайнор взял тон благодетеля, озабоченного судьбой своего народа. – Разве ты не видишь, Аргелин, возлюбленная сестра, что творит Амарион, пользуясь властью, попавшей в его руки благодаря воле случая?
      Серебриана безмолвствовала. Стилл тихо зашипел:
      - Что-то я не заметил твоей праведности, когда ты ошивался близь Тарграда, вынюхивая слухи о Всеэльфийской принцессе. Один из наших случайно наткнулся на тебя, когда грабили караван. Ты убил его и удрал, не подумав помочь своей «возлюбленной сестре».
      Телайнор сверкнул глазами в сторону Клинка, но не удостоил его вниманием.
      - Я не сомневаюсь, сестра, что у тебя хватит мудрости не поддаваться лживым речам наших общих врагов, пытающихся подорвать наше единство. Ибо единство – вот что сейчас нас спасет, как народ, и как семью, теперь, когда Амарион окончательно потерял рассудок. Ты ведь слышала, что он отдал приказ прекратить войну с гномами Рудного Кряжа? Когда оборона их была почти что сломлена, он распорядился войсками Мирэргарда отступить. Он собирается наладить с гномами торговые отношения, чтобы покупать у них за золото то, что и так могло быть нашим! Он не считается со многими жизнями, которые мы потеряли в результате этой войны! При дворе многие недовольные его решением. А ведь те же гномы могут продавать оружие и нашим врагам – оркам и темным эльфам!
      Мало того, Аргелин. Амарион планирует позволить людям посещать наши города, обучаться нашим ремеслам и даже магии!!! Этот близорукий идиот не может понять! Чтобы иметь власть над стадом, надо держать это стадо в страхе, поклонении и невежестве, давая им ровно столько знаний, сколько будет безопасным для их скотских мозгов! И полезным для нас. Мы - высшая раса Элоума. Наше призвание - править, их - повиноваться! В повиновении нам - благо и людей, и прочего мыслящего зверья этого мира! Так нет же! Амарион желает иначе! И не достигнет этим ничего, кроме увядания славы Мирэргарда и потери влияния Светлых Эльфов на низшие расы Элоума. Представь, сестра! Ты хочешь того, чтобы некогда преклонявшиеся перед тобой людские скоты стали вдруг равны тебе?! Ты этого хочешь? Нет! И поэтому, я не предатель! Я - спаситель своего народа! А предатель - Амарион, лишь благодаря усмешке судьбы ставший престолонаследником… - Телайнор замолчал, словно переводя дух после пламенной речи. – У меня к тебе предложение, сестра. Я знаю, нам предстоит сложное и неприятное дело. Но давай сделаем этот шаг вместе? – он протянул к Серебриане руку. – Во имя общего блага!
      Серебриана опустила поднятую руку, и медленно кивнула головой.
      - Знаешь, братец. Я часто бывала среди других народов, как просветитель и миротворец. Приходилось мне бывать судьей в их конфликтах. Амарион учил меня, что всегда надо выслушать говорящего, прежде чем принять решение. Я выслушала тебя. И у меня есть к тебе контрпредложение, братец. …Либо ты сей же час добровольно сдашься мне и поедешь в Мирэргард, где предстанешь пред очи короля на его милостивом суде. Либо я скручу тебя и отвезу в столицу в клетке, как государственного преступника!
      Сияющее благой мудростью лицо Телайнора мгновенно исказилось в гримасе ненависти.
      - Глупая курица! Ты сдохнешь еще раньше, чем твой безмозглый брат!
Бой начался в ту же секунду. Серебриана ударила первой, но нее серебряный луч, направленный в сердце мятежному принцу, столкнулся с точно таким же, глянцево-черным.
      Аргентум, видимо, служил Серебриане не только орудием нападения, но и щитом. Серебристый луч остановил удар, однако, не в силах совладать с магией брата, стал сокращаться, поддаваясь струе темной магии. Но Серебриана была не одна.
      Телайнору пришлось отвлечься, чтобы испепелить в воздухе меткую стрелу Халу. Едва он это сделал, как понял, что нигде не видит Стилла. А тот тенью скользнул ему за спину. Взмах Клинка обрил затылок принца – он чудом успел нагнуться, спасая свою голову от разящей стали. Зато получил сильный удар ногой ниже спины и полетел на землю.
      - Значит, псы для тебя безвредны, да? – припомнил Стилл, уворачиваясь от черного луча, бумерангом запуская клинок в голову багровому от ярости принцу. – Ты прав, хороший пинок под зад такому засранцу не повредит!
      С воплем ненависти Телайнор обрушил на Темного поток лучей с обеих рук, но тот, будто на зло, легко уклонился, поймав в воздухе вернувшийся клинок, отскочил подальше. Но на смену Клинку пришла иная сила.
      Понимая, что ей самой противостоять магии брата сложно, хитроумная Серебриана развязала путы Легодэмы. Ведьма взвилась, как бешенная кошка, сорвав с шеи антимагический талисман. Неконтролируемая в гневе, ее магия рванулась наружу так неудержимо, что над огненно-рыжей шевелюрой ведьмы взвилось пламя, будто продолжение ее ершистых волос.
      - Теперь молись, падаль! – рявкнула она Телайнору. – От всей души молись, тварь!!!
Элемент огня не шел ни в какое сравнение с более высокой магией Черного Серебра, но ярость Ведьмы, крестившей воздух огневыми росчерками посоха направо и налево, была столь велика, что принц – восславленный маг – попятился, запыхавшись от жара и скорости атак, едва поспевая уклоняться и отражать их.
      - Довольно! – возопил он, вытянув вперед руку со скрюченными пальцами, и Легодэма схватилась за горло, попав под заклятие удушения. Стилл и Халу тут же набросились на принца с двух сторон.
Телайнор отскочил на край пропасти в центре скалы. Во взгляде его появилась затравленность. Он не мог держать в поле зрения всех четырех, в то время, как Серебриана уже развязывала орка, да и сама в любую секунду могла исподтишка ударить его Аргентумом. Этого ему хотелось меньше всего.
Мощным взмахом пустив по земле нечто, вроде разряда молнии, он заставил атакующих отступить и, сказав, словно выплюнув:
      - Вы еще об этом пожалеете! – не глядя, шагнул назад.
      Когда эльфы и орк бросились к обрыву, падающее тело уже скрылось в темноте провала.
      - Он убил себя? – несколько потрясенный глупостью подобного конца, удивился Халу.
      - Да уж, конечно! – саркастически протянула Серебриана, подходя к краю пропасти вместе с только что освобожденной Нолой. – Применит заклинание антигравитации, ничего с ним не случится.
      Стилл презрительно поморщился, несколько недовольный результатом сражения.
      - Одного не пойму. Как этот шакал умудрился снискать себе славу величайшего воина и мага?
      - Подкупал менестрелей. – безжалостно изрекла Серебриана, кокетливо поправляя прическу. Клинок улыбнулся ей, впервые без иронии.
      Ноле эта улыбка не понравилась. Совсем не понравилась. И, когда Темный приятельски хлопнул ее по плечу:
      - Ну, как ты, рыжая? – она, пять минут назад готовая броситься к нему в объятия, глупо и пресно улыбнувшись, ответила:
      - Спасибо. Я… хорошо.
      - Вот и ладушки. – не скрывая раздражения, пропела Серебриана, будто бы Нола отвечала ей, а не Стиллу. – А теперь, я так полагаю, наш путь лежит в Мирэрград. Надо доложить о случившемся Его Величеству. А он уж примет меры.
      - Нет. – Легодэма топнула ножкой. Глаза ведьмы все еще горели бешенством. – Я не намерена оставлять эту тварь в живых! И не допущу, чтобы кто-то из Светлых прогуливался близь гробницы Кхадара!
      - Но без наследницы он ничего… - собиралась было возразить Серебриана, но Нола перебила ее.
      - А где Теолик?
      Принцесса возмущенно и недоуменно взирала на нее долгую минуту, прежде чем поняла, о ком речь.
      - Ах, этот сказочник…
      - Да. – Нола хмуро сдвинула бровки. – Он, должно быть, спустился под землю раньше Телайнора. Мы не можем оставить его…
      - Полноте, милочка. – удивилась Серебриана. – Да он ходил за моим братцем, как хвостик. Они, скорее всего, заодно.
      Сердечко Нолы дрогнуло от нехорошего предчувствия, что принцесса, может быть и права. Вспомнились слова Теолика, о том, что он поклялся помогать принцу на любом пути… «Каким бы судьба его не повела»… Лесная эльфа упрямо замотала головой.
      - Тогда… тем более! Тем более надо его спасти. И раскрыть ему глаза.
      - Вы можете вернуться. - низкий голос Азула заставил всех обернуться к орку. – А я должен проникнуть в Гробницу. Мы проделали этот путь не для того, чтобы уходить ни с чем. Мой народ все еще изгнан со своих земель.
      - Я тоже пойду вниз. – импульсивная Легодэма демонстративно встала бок о бок с орком.
      - Я тоже. – шепнула Нола.
      Она не смотрела в глаза Стиллу, но знала, что тот недоуменно вглядывается в ее лицо. Она не просила его остаться. На этот раз этого не понадобилось. Сокрушенно вздохнув, Клинок покосился на Серебриану и, как бы извиняясь, пожал плечами. Мол – что тут поделаешь? Куда они без меня?
Нервно притопывая ножкой, принцесса оглядела кучку упрямцев и, сдаваясь, всплеснула руками.

* * *

      Провал уходил в землю гораздо глубже корней самой скалы, на вершине которой разверзся его вход. Дно его представляло собой некогда ровную, круглую площадку, ныне засыпанную обломками камней от устроенного Легодэмой взрыва. Основание образовавшегося колодца уже заполняли воды Путеводного Ручья, озерцо доходило эльфу среднего роста до колен.
      Семь одинаковых, сферически круглых камней были расположены по окружности, закрывая вход в семь разных тоннелей. Неизвестно, как сказочник, спустившийся сюда первым, определил нужный вход, тем не менее, один из камней был сдвинут, открывая, видимо, дорогу к Гробнице.
      Когда Телайнор, переводя дыхание, спиравшее от смятения и злости, миновал все изгибы и повороты тоннеля, перед ним открылся просторный подземный чертог. Здесь уже не понадобился бы ни Кошачий Глаз, ни какие либо источники освещения. Свет исходил от стен – бледный, но явственный, мутновато-лиловый, неприятный, придающий мертвецкий оттенок самой здоровой коже. То было Преддверие Гробницы.
      Свод подземного чертога поддерживали мощные колонны, по ряду с каждой стороны. Центральный неф вел к зияющей чернотой арке – входу в узилище Демона. Перед аркой на ступенчатом постаменте, высилась каменная стела. На испещренной рунами и орнаментом плите, ближе к основанию имелся круг. В круге была изображена рука, внутри изображения руки – капля. В центре капли из камня выдавалось на полдюйма тонкое, игольчатое острие.
      Теолик стоял к принцу спиной, на верхней из ведущих к стеле ступеней, подперев рукой подбородок, задумчиво изучал изображение. Телайнор не пытался совладать с голосом, в котором проглядывали нотки паники.
      - Нас раскрыли! Я не знаю, как сюда явилась Серебриана с двумя прихвостнями и… Я не смог привести наследницу!
      - Не беспокойся. – взгляд Теолика еще некоторое время оставался на стеле, неторопливо считывая руны, лишь потом, через плечо, устремился на Телайнора. – Они идут за тобой.
      - Ты думаешь? – нахмурился принц.
      - Я знаю. – сказочник наконец обернулся к Телайнору. Руки Теолика были спрятаны в рукава мантии, на лице застыло странное выражение отрешенности и спокойствия. – Ступай. А я встречу наших друзей. К тому моменту, как ты достигнешь Гробницы, я открою печать и выпущу демона.
      Во взгляде мятежного принца промелькнула тревога. Вход в тоннель, ведущий к Гробнице, выглядел зловеще… Но ведь он, Телайнор, готовил себя к встрече с Кхадаром уже давно! Это была его судьба.
Три года назад его стали преследовать вещие сны и видения. Они привели его к потаенной Пещере Времени, где он, как и было предсказано, встретился с Теоликом, чьи знания и преданность своему освободителю помогли Телайнору в дальнейших поисках. В кристаллах времени, явивших будущее, принц видел свою победу над демоном, видел, как с его помощью свергнет с престола ненавистного брата и станет править, как ему и предначертано. А дальше все события, все вехи пути, стали сбываться с удивительной точностью… Нет. Места страху быть не может. Это его предназначение и он свершит его…
Обуреваемый эмоциями, принц шагнул к арке. Лишь небольшое жальце язвило самомнение будущего властелина мира. Он обернулся к сказочнику.
      - Ты… ты ведь понимаешь, что я не сбежал от них? Я… не могу тратить силы на эту мелкую помеху, когда мне предстоит сразиться с демоном.
      Теолик согласно кивнул, но принцу почудилась снисходительность. Впрочем, дальнейшие слова выглядели бы оправданием, а Телайнору сейчас было не до этого. Уже пожалевший о сказанном, он постарался гордо расправить плечи и, бросив сказочнику:
      - Я рассчитываю на тебя! – скрылся во тьме тоннеля.

* * *

      Когда преследующие принца-предателя эльфы и орк достигли чертога с каменной стелой, Сказочник, все так же стоявший спиной к вошедшим, обернулся и со спокойной улыбкой изрек:
      - Господа. Вы не представляете, как я рад вас видеть.
      Что-то странное – может будничный тон говорившего, а может некое шестое чувство, заставило преследователей остановиться. Только Нола сделала еще пару шагов навстречу и тихо позвала:
      - Теолик… - но едва тот перевел на нее взгляд, осеклась и замолчала.
      Глаза Сказочника неузнаваемо изменились. Раньше взиравшие на мир с глуповатым удивлением, ныне зеленые глаза эльфа смотрели прямо, насквозь - проницательные, мудрые и жестокие.
      - Сейчас у нас не так уж много времени. Поэтому прошу вас, дорогая Нола, подойдите к стеле и приложите свою ладонь к изображению руки. После этого все вы можете быть свободны.
      На миг присутствующие онемели от такой наглости.
      - Не много ли на себя берешь, мелкий сморчок! – прошипел Стилл, отпихнув Нолу с дороги, угрожающе шагнул к Сказочнику. Тот даже руки не поднял. Только прищурился…
      Будто стена сжатого воздуха отшвырнула Темного назад, опрокинув Нолу и заставив покачнуться тех, кто стоял подальше. Ошеломленные преследователи схватились за оружие. Никто из них не ожидал, что Теолик способен оказать сопротивление. И даже не магический удар насторожил их, а удивительное и непоколебимое спокойствие противника. Его взгляд, в отличии от Телайнора не метался от цели к цели. Он держал всех в поле зрения, каменно уверенный и ничуть не напряженный. И каждый невольно медлил с ударом, внезапно осознав, что перед ними опасный враг, которого не возьмешь на испуг и не одолеешь количеством. Чем меньше они ожидали подобного от невзрачного на вид эльфа, тем менее уверенными чувствовали себя сейчас.
      - Еще раз повторяю. Не усложняйте себе жизнь. Делайте, что велено – и уходите.
      - Зачем ты это делаешь?! - крикнула Нола, в последней попытке не похоронить то огромное расположение, которое она некогда испытывала к этому эльфу. - Ты же знаешь, что принц не прав! Его предательство погубит тысячи жизней! Теолик! Ты же… - словно комок застрял в горле, не дав вырваться наивному «ты же хороший»... Изо всех сил сдерживая готовые прорваться слезы обманутого доверия, эльфа зашептала, почти умоляюще, цепляясь за остатки веры в то, что может быть, он не осознает, что творит…. – Я знаю, он спас тебя… Но сейчас ты помогаешь ему погубить многих других… Пожалуйста… Опомнись… я прошу…
      На один миг ослепительной надежды, взгляд Теолика потеплел, обращаясь к ней с прежней добротой и легкой усталостью.
      - Нет. Это ты опомнись, моя милая, наивная Нола. - будто подземный ветер проснулся в чертоге, всколыхнув мантию и серые волосы Теолика, безрадостная улыбка легла на его бледное лицо. – И впредь не каждому слову Сказочника верь, дитя мое. А впрочем, Телайнор сейчас тоже пребывает в уверенности, что я помогаю ему осуществить его план. А не наоборот.
      Нола попятилась.
      Тень Сказочника за его спиной все росла и росла, билась, будто плащ на ветру, раздавалась в стороны и ввысь, видоизменялась, пока наконец… Размахом охватив полчертога, простершись по стенам и высокому потолку, за спиной Теолика не поднялись огромные, черные, теневые вороновы крылья…
      Стилл тихо выругался.
      - Джек из Тени!
      Сказочник покачал головой.
      - Вовсе нет, мой Темный друг. Я лишь использовал имя и способности давно почившего колдуна в своих целях. Мне показалось это символичным. Не правда ли? Подобно Тени, которую и различить никто не смог, я стоял за всеми событиями, зачастую плывя по течению Случайности, а иногда направляя ее русло в выгодную для меня сторону. Это я привел Телайнора в Пещеры Времени. Я заронил в его голову мысль о покорении Кхадара. Я направил орков к стенам Этеры и напомнил шаманам о предсказании Кханы. И многое другое, то, что вы считали волей случая – тоже моих рук дело. А ты не рассказал, ктО надоумил тебя использовать отряд Легодэмы, чтобы расчистить путь в осажденную деревню, мой воинственный Клинок?
      - Чтож, было дело. – признался Стилл, покрепче сжимая оружие. – Вот только не пойму, как у тебя, такого «умного», хватает дурости полагать, будто Телайнору под силу справится с демоном? Этот шакал от меня-то сбежал. Ты, правда, рассчитываешь, что он одолеет Кхадара?
      - Нет, не рассчитываю.
      И снова повисло молчание. Все искали в словах Теолика издевку. Или блеф. Или подвох. Ничего подобного там не было. И, когда Сказочник заговорил вновь, все вдруг до дрожи явственно осознали - он это серьезно.
      - Государь Айхо Сердце Леса никогда не был ни великим воином, ни одаренным магом. Ни сталь, ни магия, ни иная сила не помогут в битве с демоном. Испокон веков Тьму побежала смелость, сила духа и благородство идей. Ничего этого у Телайнора нет, и не будет. А картины в Кристаллах Будущего изменчивы. Он принял на веру то, что могло бы быть, увидел то, что хотел видеть. Не более того. Он потерпит поражение.
      - Ты с ума сошел?! – хватаясь за голову, взвизгнула Серебриана. – Ты хоть представляешь, что будет, если Кхадар, не сдерживаемый никем, вырвется на свободу?!
      - Прекрасно представляю. – отрезал Теолик. – Он уничтожит всех и все живое. Ибо в этом несчастном мире давно не осталось благородных сердец, чтобы противостоять ему.
      Светлая Эльфа смертельно побледнела.
      - Зачем тебе это?
      Грустноватая улыбка Теолика, с которой он спокойно вещал о своих планах на конец света, теперь исчезла. Показалось ли Ноле, или голос его действительно чуть охрип?
      - Затем, что начатые дела надо завершать.
      Видимо, переломный момент ощутила не одна Нола. Серебриана выпрямилась, бледная, дрожащая, но решительная.
      - Кто ты такой?
      Сказочник ответил не сразу.



      Глава 9. ТЕНЬ ИЗ ПРОШЛОГО
На заре мироздания, когда мир был юн, а эльфы совсем недавно покинули свои тенистые леса, двое из них – лидеры Просветленных, ведомые жаждой познаний – стояли у входа в Пещеру Времени, по легендам, хранившую в себе тайны прошлого и будущего.
      То были Алазар Тревеллер – первый из Светлых эльфов, увидевший мир и призвавший свой народ стать наставниками разумных рас Элоума, и Танкерей Санспирит – его верный спутник и ближайший среди последователей. Среди прочих открытий и тайн, одна влекла их больше всего. Оба жаждали узнать будущее своего народа и то, куда приведет их начинание, которому оба отдали столько вдохновения и сил.
      Но картины будущего коварны. Их нельзя принимать за истину – ибо фатума нет. Видения будущего – мираж возможности, а иногда и тень сиюминутных желаний. Оно выстроено на фундаменте настоящего. И малый шаг способен изменить мир столь кардинально, что «будущее» пятиминутной давности, может оказаться прямой противоположностью «будущего» сейчас.
      Путешественники еще не знали этого.
      Но самое печальное, что вовсе не картины грядущего сыграли в роковой истории свою главную роль. Свое черное дело сделало вероломство друга.
      Когда эльфы, исполненные любопытства, склонились над кристаллами будущего, Алазар узрел То, чем станет созданный им народ и замер в ужасе. Он видел братоубийственные войны, завоевания младших народов. Видел алчных правителей, погрязших в гордыне эльфов, упадок, ханжество, фальшь тех, кто с его легкой руки стали именовать себя Просветленными. Он наблюдал, как благие цели, к которым он вел лучших из своего народа, извращались в интригах и служили корысти. Он видел рождение Темных – вырождение эльфийской расы в разбойников и убийц… И то, как мир, который он стремился увидеть и познать, на его глазах катился по наклонной вниз…
      Но Танкерей, глядевший в кристалл вместе с Алазаром, узрел совсем иное. Где тот видел разруху, его спутник видел военную мощь. Не тиранов, но всемогущих владык. Не упадок углядел Танкерей в будущем Светлых Эльфов. Он увидел там Власть. Мировое господство, у руля которого стояли они.
      И когда Алазар, испуганный увиденным, призвал спешить назад, чтобы исправить все, что возможно – вернуть эльфов в тень лесов, позволив народам Элоума развиваться самостоятельно, своим разумом и своими ошибками, либо изменить устав Просвещенных, призвав их навек отказаться от власти – Танкерей задумался. Наверно, он и сам не отдавал себе отчета в том, что увлеченный идеей просвещения малых народов, он на самом деле в глубине души своей искал величия, поклонения и славы. Призрак великих возможностей, всплывший пред ним из кристалла, помог осознать истинные его стремления.
      Он попробовал было спорить с Алазаром, но упрямый друг отверг все его доводы с презрением. Танкерей нехотя согласился, затаив злобу, ибо в тот момент осознал себя ведомым, сообразив, что в свете пламенного духа своего друга всегда был лишь вторым и будет, если…
      Дождавшись, пока друг повернется к нему спиной, Танкерей напал на него и, выбравшись из Пещеры, замкнул врата, открыть которые можно было лишь снаружи. Вернувшись к Просветленным, он поведал им о печальной гибели Лидера и призвал следовать его идеям и впредь, дабы возвеличится и увековечить память о нем.
      Так история эльфов Мирэргарда началась с предательства.
      Эльфийский век долог. Ненавидя само имя Алазара, лежащее на его совести тяжким грузом, Танкерей, получив власть, сделал все, чтобы предать изначального Лидера забвению. Он показал себя неглупым правителем, медленно, но верно подчиняя себе самых выдающихся среди Просветленных, умело играя на их гордыне или глупости. И так же верно, исподтишка, уничтожая и лишая влияния всех, кто был против.
      Минул не такой уж долгий для эльфов срок – и память об Алазаре стерлось из хроник Светлых Эльфов, обратившись в легенду. Последней из помнящих его, была возлюбленная Лидера, которая не верила в его гибель, искала его по всюду и в итоге обвинила Танкерея во лжи. Но к тому времени он приобрел уже достаточное влияние и объявил ее сумасшедшей, изгнав из рядов Просветленных. История молчит о ее дальнейшей судьбе. А ныне память об Алазаре хранят лишь сказки, да наивные Лесные Эльфы упрямо верят, что он когда-то существовал на этом свете…
      Танкерей сам породил свою погибель.
      В обществе, созданном им, что зиждилось на фальши и амбициях, он думал, что будет править вечно. Но никто уж не скажет точно, где и когда сын первого короля Мирэргарда превзошел отца в искусстве вероломства и предательства.
      Эльфы не знают старости и болезней. Но смерть находила и их – на поле брани и в царских покоях, таясь в кубках с отравленным вином, на наконечнике смотрящей в спину стрелы. Прямой род Танкерея Санспирита давно прервался, правители на престоле Мирэргарда сменяли друг друга, но никто и не догадывался, что все это время первый из Светлых Эльфов был жив.
      Заточенный в Пещере Времени, где все остается неизменным, он век от века вынужден был наблюдать в волшебных кристаллах, как виденное им будущее постепенно становится реальностью, и злость бессилия обращалась в его сердце в черную ненависть.
      Пребывая у власти, Танкерей запретил эльфам искать Пещеру Времени, убедив их, что это лишь обман и ловушка для любопытных. Впрочем, бессмертный народ не так уж и тяготился течением лет. Чего нельзя сказать о Людях, вечно одержимых поиском бесконечной жизни. Хитроумный человеческий колдун, обладавший способностью покидать телесную оболочку, обращая свой дух в тень черной птицы, вторым после Светлых Эльфов проник в тайну Пещеры, но здесь его ждала смерть.
      За многие века, почти слившись с сущностью Пещеры, в потоках ее бесконечной магии и в тенетах собственной ярости, Алазар уподобился демону. Он почувствовал человека, пробравшегося в его темницу в бестелесной оболочке, и убил его безо всяких причин, истребив его дух, поглотив силы и уничтожив тем самым тело колдуна, которое находилось вне Пещеры, а стало быть, могло быть умерщвлено. Но, заполучив способности Джека из Тени, Алазар обнаружил, что отныне может бестелесным духом покидать Пещеру Времени – правда, в известных пределах.
      Теперь места окрест Пещеры прослыли еще более дурной славой. Люди из ближайших поселений, которым не посчастливилось туда забрести, рассказывали, о неупокоенном духе мертвого колдуна, тенью бродящем меж непроходимых скал.
      Но Алазару не было дел до людей. Им владело стремление освободится и жажда мести – пусть уже не тому, кто предал его, но эльфам, изменившим его идеям, поддавшимся властолюбию. И погубившим его возлюбленную.
      Еще не мало времени он ждал возможности использовать умение Джека, пока в пределах досягаемости Тени не оказался неутомимый путешественник и искатель фальшивой славы – принц Телайнор. Манипулировать недалеким и полным амбиций принцем оказалось легко.
      Кристаллы прошлого и настоящего позволяли Алазару быть свидетелем всех событий Элоума. И на свободу он вышел с уже готовым планом возмездия.

* * *

      Когда тот, кого звали Теоликом, назвал свое настоящее имя, по личику Серебрианы пробежала тень великого изумления, недоверия и ужаса.
      - Алазар Тревеллер? Что за бред… - тихо пискнула она и тут же заслышала позади себя резкий голос Легодэмы.
      - Все ясно. – ноздри ведьмочки воинственно раздувались.
      Пока прочие собирались с мыслями – то ли мыслей у Ведьмы оказалось меньше других? – она первой пришла в себя.
      - Все ясно. Он псих. Бей его!
      Взмах посоха и свист стрелы, которую Халу так и не снял с тетивы за все время разговора, раздались почти одновременно. Распростертые теневые крылья метнулись навстречу, накрыв ведьму и лучника, но сполох огня ударил Сказочнику прямо в лицо. Тот лишь слегка отклонился, и стрела лесного эльфа воткнулась не в сердце, а в плечо. Нола зажмурилась, не желая видеть смерти Теолика, но в этот момент произошло то, чего никто не ожидал.
      Халу вскрикнул, рухнул на колени, прижав ладони к лицу. Легодэма покачнулась и поднесла руку к плечу – туда, где возле ключицы красовалась татуировка в виде отпечатка кошачьей лапы. Из под пальцев Ведьмы ручьем хлынула алая кровь.
      Теолик открыл прищуренные глаза. Ни каких следов огня на лице. Ни единой капельки крови, хоть стрела егеря так и торчала в его теле.
      - Ах, милая Нола. - легкая усмешка скользнула по бледным губам Сказочника. - Вы не поведали друзьям о том, что я умею взять на себя чужую боль? Могу и наоборот!
      Изящные пальцы Теолика обхватили древко стрелы с каким-то неспешным злорадством, и рванули без всякой осторожности. Легодэма зарычала от боли и повалилась на землю. Стоявшая рядом с ней Нола подхватила ее, стараясь зажать ладошкой рану, из которой кровь теперь била фонтаном. Серебриана бросилась к Халу, но тот лишь мотал головой, не в силах открыть выжженных огнем глаз.
      Теолик переломил стрелу и уронил обломки на пол.
      - Любая атака поразит вас самих… Или кого-нибудь из ваших друзей.
      Стилл приготовился к прыжку:
      - Да прежде я тебя…
      Голос Теолика возвысился, впервые за все время, зазвенев холодной яростью:
      - Довольно слов!
      Один легкий жест – и Нола вскрикнула, обхватив шею руками. Сначала ей показалось, что у нее перерезано горло и сейчас она задохнется. Но ничего подобного не произошло. Неизвестное заклятие лишь полоснуло по коже. Кровь горячими струйками потекла меж пальцев, но не стекла на пол. Нола с ужасом увидела, как несколько капелек крови слились в крошечный алый шарик. Он завис в воздухе перед ее лицом. Какой-то частью сознания эльфа понимала, что все происходит очень быстро, даже стремительно. Ей же казалось, что алый шарик летел по воздуху невыносимо долго. Она же не могла и рукой пошевелить… как и все остальные, окаменело наблюдавшие за его полетом до самой стелы.
Багровая бусина крови нанизалась на выступающее из стелы острие. Стекла к основанию и коснулась камня. Секунды три ничего не происходило. У Нолы перехватило дыхание, и в груди затеплился робкий огонек надежды. Но, затмевая его, горельеф капли на каменном постаменте вспыхнул кроваво-алым светом. Затем заполыхало изображение руки, налился свечением вычерченный на камне круг.
      - Вот и все. – тихо сказал Теолик.
      Он выпрямился, равнодушно глядя в ошеломленные лица врагов. Алое сияние за его спиной ширилось и росло, заполняя собой все горельефы и руны на каменной стеле, от вершины до подножья, постепенно перетекая в символы, начерченные на полу.
      - Уходите. – спокойно повторил Теолик. Его силуэт тонул в алом свете, тень удлинялась, затопляя собой полчертога. - …У вас еще будет время проститься с родными и близкими. Вы еще можете предупредить Мирэргард, сражаться и погибнуть в бою, вместо того, чтобы здесь перебить друг друга, стараясь зацепить меня. Ваше племя вымрет, конечно, не сразу. Не стоит лезть на погибель первыми.
      - Это и твое племя тоже! – со злыми слезами в голосе выкрикнула Серебриана, пытаясь оттащить Халу от все ширящегося моря алого пламени, которое постепенно заливало чертог, принимая формы странных геометрических линий и витиеватых рун. – Ты все это начал! Ты тоже один из нас!
      Недобрая улыбка явилась на лице Теолика:
      - Вот как ты заговорила… Аргелин Сильверглэйд. Дева Миротворица. - по привычке чуть склонив голову на бок, он с презрительным любопытством взглянул на Серебриану, будто увидел ее впервые, и несчастная принцесса прикусила язычок. За ироничным прищуром зеленых глаз врага горела ненависть – тихая и смертоносная. – Род предателя давно прервался. Но кое-что от него осталось вам всем! Из века в век, как склизкие черви, вы прогрызали себе дорогу к власти через трупы своих же сородичей. Сыновья убивали отцов, брат подставлял брата. За корону и «ради общего блага»! Ибо каждый мнил себя выше и достойнее других. Я звал вас покровительствовать малым народам, вы превратили их в рабов. Вы стерли мое имя из памяти, убили всех, кто оставался мне верен. И ныне оказалось, что это и мое племя тоже?
       Теолик даже не сошел, а будто соскользнул по ступеням вниз, словно вместо ног у него был змеиный хвост – настолько гладким и стремительным было это движение. Серебриана отпрянула и прижалась к колонне, в цепенящем страхе сознавая, что бежать некуда. Тень алазаровых крыльев накрыла принцессу и стоящего перед ней егеря. Халу в отчаянной попытке защитить госпожу в слепую махнул мечом. Сказочник отвел острие рукой, словно меч был не меч, а прутик, в руках не мужчины, а ребенка – и магический удар отправил Халу влет к противоположенной стене, а Серебриана, взвизгнув, схватилась за порезанную ладонь.
      - И ведь ты права. Это мое племя, мое начало. – звук голоса Азазара возрос, слова ускорялись, как ускоряется в падении занесенный над головой топор палача. – Это моя ошибка, и я ее исправлю. Начатое, должно закончится! Круг замкнется, и я обрету покой, принцесса…
      А каменный пол чертога меж тем уже пылал. Светящиеся символы и дуги сливались в общую картину – взору явилась Великая и Нерушимая Печать Государя Айхо, печать на крови. Испущенное печатью сияние на миг остановило всех. И дрожь прошла по каменным костям земли. Заходили ходуном стены и пол, будто камешки в сите безумного золотоискателя, эльфов и орка встряхнуло и бросило оземь. Лишь Теолик какой-то неведомой силой остался стоять незыблемо и прямо, над сжавшейся в страхе Серебрианой.
      Дрожь земли стала мельче, оглушительный грохот постепенно перешел в глухой подземный гул. Недра Гробницы разверзались, открывая путь заживо погребенному в них злу. В голове каждого металась мысль – нужно что-то делать! – но никто не знал, как противостоять такому врагу, не отправив при этом на тот свет кого-то из друзей. Орк в бессильной злобе попробовал ударить палицей по голове… себя, но только зарычал от боли – Алазар даже внимания не обратил.
      Зато Нола услышала хриплый шепот Легодэмы:
      - Правильно мыслишь... – Ведьма, пошатываясь, пыталась подняться, но так и осталась стоять на коленях, упершись ладонью в пол. Нола наклонилась было помочь, но Темная оттолкнула ее и заговорила громче. – То, что он делает. Передает повреждения на противника… Это ритуал Яссина. Но он должен чем-то держать контакт! Кровью, звуком, взглядом!
      Теолик обернулся молниеносно.
      - Я, кажется, дал вам шанс уйти? - та стена воздуха, которая чувствительно, но все же мягко расшвыривала их в стороны в начале боя, вдруг превратилась в сокрушительный кулак, бьющий в одну точку, незримый, но твердый, как молот. – Я передумал.
      Стилл успел заслонить Легодэму. Как бы хорошо он ни держал удар, атака сбила его с ног, но это дало Ведьме возможность закончить:
      - Когда ты с ним в связке, тогда - бей!
      Следующий удар уложил Легодэму навзничь.
      Грозно рыча, Азул с палицей наперевес встал перед колдуном, широкой спиной закрывая Нолу. Теолик и с ним расправился бы одним магическим пассом, но в этот миг под свод чертога вознесся тонкий и злой голосок.
      - Ты трус!
      Сказочник замер и оглянулся, с издевательским недоумением взирая на Серебриану. Принцесса выпрямилась, по-прежнему прижимаясь к колонне, и, с каким-то детским упрямством, топнула ножкой.
      - Да! Ты трус и слабак! – выкрикнула она, снова задрожав, когда Алазар повернулся к ней. Тень его крыл почти физически пригнетала к земле, но истерика отчаяния придала принцессе храбрости. – Однажды ошибся – и все, конец света, да?! Тебя предали, и ты озлобился на весь мир? Хватит строить из себя жертву!!! – в ярости Серебриана вдруг позабыла страх, и сейчас, тяжело дыша, казалось, готова была плюнуть в лицо врагу. – Пораженец!!! Конечно! Разрушать легче, чем исправить! Вот только твоей ошибке слишком много лет, чтобы зачеркнуть все одним махом! Ты ослеп от злобы, ты видишь только грязь! А мы… мой брат, Амарион! Он сейчас освобождает людей, заключает союзы с гномами! Его все чтут, как справедливого короля! Мы помогали прибрежным поселениям после ураганов! Мы останавливали чуму, защищали от варваров, воздвигали города! А ты снюхался с заговорщиком и хочешь разрушить все, не считаясь с правыми и виноватыми! В угоду своей обиде!
      Алазар стоял неподвижно, не проронив не единого слова, но Нола с ужасом ощущала, как злость его поднимается девятым валом, чем ближе к истине падали камни гневных слов светлой эльфы, тем чернее вскипала его ненависть. Но и Серебриану было уже не остановить, даже знай она, что через секунду падет мертвой.
      - Подлецы встречаются везде! Нельзя судить за их дела весь народ! Тем более приговаривать к поголовному истреблению! Если ты так поступаешь, чтобы успокоить свою совесть и насытить ненависть – ты и есть подлец! Ничуть не хуже того, кто предал тебя. И не надо притворяться добреньким, позволяя нам уйти. Мы не уйдем! Если ты, ради мести, готов уничтожить мир, то мы, ради тех, кого мы любим, готовы даже на большее! Тебе этого не понять!
      Принцесса вскинула руку, ладонь которой засияла знакомым серебристым светом. И в ответ на этот жест рванулась вперед мощь магии Первого Светлого эльфа – уже давно не светлая, изуродованная злобой и яростью, но демонически грозная сила, перед которой все его прошлые чудеса были лишь забавой.
      Сердце Нолы сжалось от ужаса. Мгновение растянулось в вечность, словно окружающий мир безнадежно отстал во времени от бешено бьющихся в сознании чувств и образов.
      Только сейчас перед Нолой предстала истинная миротворица - Светлая дева Аргелин, до сих пор будто бы дремавшая под спудом капризного характера Серебрианы. Сила облекла ее блистающим ореолом, воздух вздыбился яростным вихрем вокруг противоборствующих магов, бросившегося на помощь Азула снесло к стене, Нола опустилась на землю, стараясь противостоять магической буре, до последнего не отрывая глаз от картины боя, будто этим могла помочь мирэргардской принцессе.
      Противники не метали заклятий, не призывали молнии на головы друг друга. В противоборстве сошлась сила, не имеющая физического воплощения – они лишь стояли, не разнимая скрещенных, как сталь клинка взглядов, а воздух вокруг кипел и бесновался. Но, как бы не был силен и светел душевный порыв Серебрианы, как бы ни было огромно ее желание одолеть врага, Нола ощутила, что Алазар - жестоко, несправедливо и так привычно для реалий жизни – что просто он сильней, еще секунда - он сломит Светлую, как тростиночку, а медлит только из злорадства. Воля Сказочника гранитной глыбой навалилась на Аргелин, заставив покачнуться, сникнуть, выбивая из нее уверенность, как выбивают опору из под ног висельника.
      Нола закрыла лицо ладонями, не желая видеть конца поединка. Совсем неожиданно, над прочими, убитыми отчаянием эмоциями, всплыла острая, до слез острая тоска – о Теолике, таком, каким она знала его раньше – или таком, каким он претворялся… Когда улыбка его подбадривала в трудную минуту, когда он казался ей единственным другом в враждебной толпе, когда он врачевал ее раны…
      Нола вдруг оторвала ладони от лица.
      Ей вспомнилось, как Сказочник заставил царапину на ее руке исчезнуть, даже не прикасаясь, а только…
      - Тенью! – крикнула она, стараясь пересилить ревущий в злобе магический вихрь. – Он держит контакт ТЕНЬЮ!
      До того, как алазаровы крылья успели разойтись над тускло мерцающей фигуркой Серебрианы, светлая эльфа приложила ладонь к своему сердцу и, собрав истекающие силы в кулак, шепнула:
      - Агрентум…
      Серебряный свет, охвативший тело Аргелин, скользнув по магическим нитям ритуала Яссина, метнулся на ее врага. Алазар дернулся, как от удара, но в последний миг сотворил нечто не уловимое… К ужасу Нолы тело Сказочника, полыхающее серебряным огнем, вдруг словно распалось на лоскутики, каждый из которых взмывал вверх черной птицей.
      В тот же миг выдохся волшебный вихрь - исчез, будто не было - и поднятая им вековечная пыль повисла в воздухе, и рухнула, как падает над сценой занавес. Серебриана без чувств упала на пылающий алыми рунами пол.
      Черная птичья стая взмыла под свод чертога и стрелой ринулась к выходу, оглушив тех, кто попался ей на пути неистовым хлопаньем крыл. Нола закрыла голову, валясь на пол, но из состояния шока и паники ее вывел рык орка:
      - Закрывай! Закрывай Печать!
      Легко сказать: «закрывай»! Если бы еще Нола знала, как это сделать! А времени на размышления катастрофически не хватало. Земная твердь под ними трещала по швам – могучее, неукротимое, исполинское Нечто рвалось наружу из глубин.
      Нола, спотыкаясь, бросилась к стеле:
      - Стой! Закройся! Остановись! – никаких изменений.
      Прикоснуться к стеле оказалось невозможным, камень раскалился, обжигая жаром с двух шагов. Стилл бросил Ноле посох Легодэмы, и тогда, с ей самой непонятной злостью, Лесная Эльфа что было сил гвозданула им о стелу:
      - Закройся! Именем Всеэльфийской Государыни – СТОЙ!!!
      Словно со стороны, слышала она свой голос, впервые нарекающий себя по титулу, и вдруг горячо уверовала: должно получится! Получилось на Истоке, получилось отворить Печать – и сейчас! Получится! Потому что Я…!
      Металлическое острие со щелчком ушло внутрь горельефа. Подземелье тряхнуло так, что Нола кувырком полетела вниз по ступеням, на руки подоспевшему Стиллу. Свод чертога дал трещину. Несколько каменных глыб упало совсем рядом. Однако, ни камни, ни грохот заставили Нолу в ужасе закричать, заткнув уши руками.
      Откуда-то из глубин земли донесся вой. Вой, исполненный убийственной, нечеловеческой ярости, звучащий не в ушах, а в голове. Нола вцепилась в плечи Стилла побелевшими пальцами, в мыслях бился слепой ужас: нас сейчас завалит! И все же древний свод выдержал. Корчи земли все еще сотрясали пещеру, но камни падать перестали и Стилл вдруг шепнул:
      - Смотри…
      Изображение капли на стеле угасло. За ним сияние исчезло и с горельефа ладони, померк охватывающий ее круг. Стали тускнеть прочие начертания и руны. Уверенность Нолы внезапно пропала.
Что это? Печать закрылась и опасность миновала? Или же она исчезла и всему конец?
      - Уходим! - гаркнул Азул, проносясь мимо замерших эльфов мохнатой кометой. На плечах его болтались бесчувственные Легодэма и Серебриана.
      Нола и Стилл переглянулись. Орк, поначалу рвавшийся спуститься вниз больше других, сейчас был как нельзя более прав. Вырвись Кхадар на волю – они его уже ничем не остановят. А если приказ Нолы сработал – ей тем паче надо убираться отсюда подальше. Ведь Алазар, возможно, и не попал под удар аргентума, а просто удрал – как иначе он сумел наколдовать эту стаю птиц?
      Стилл рывком поднял на ноги Халу, который в панике звал госпожу Серебриану.
      - Да с нами она! – успокоил Клинок, стараясь не смотреть на изуродованное лицо егеря. - Живей! Вали отсюда…
      Нола, схватив Халу за руку, рванулась было за Азулом, но при выходе поняла, что Стилл за ними не следует.
      - Ты куда?!
      Темный Эльф опустился на одно колено у основания стелы, развязывая притороченную к поясу сумку. Нолу осенило: там взрывающаяся начинка для тарградских метательных снарядов! Идея была бы отличной, кабы не одно «но»…
      Нола хотела подбежать к Стиллу, но рука ее натянулась, заставив оглянуться на Халу. Он ничего не видел и продолжал растерянно цепляться за ее ладонь.
      - Нет. – заметив попытку приблизиться, Стилл махнул рукой. – Уводи его быстрее, я догоню! Щас бабахнет – костей не соберешь…
       Нола знала, что Клинок прав. Подавляя странное нежелание подчиняться голосу разума, она развернулась и увлекла Халу за собой к выходу. Бежать было неловко – егерь часто спотыкался, и пару раз чуть не упал.
      - Оставь меня!... – с досады выкрикнул он и Нола почувствовала невольный укол раздражения. Ей сейчас меньше всего хотелось тратить время и уговаривать Халу не геройствовать. Она продолжала настойчиво и немного грубо тянуть его за собой.
Поделиться…



      Глава 10. ПОЕДИНОК
 Бесконечные переплетения тоннелей, то ли естественных трещин земли, то ли рукотворных – вот только чьи руки их сотворили? – уводили Телайнора все вниз и вниз, в самые недра Гробницы. Он знал, куда идти, он видел свой путь ранее, в кристаллах будущего. Чем больше реальность совпадала с видениями, тем выше росла уверенность принца в предстоящей победе.
      Вскоре Телайнора догнало и обогнало алое сияние, распространяющееся вдоль стен и потолка – бегущее ему одному известными дорожками, струящееся вязью начертанных рисунков и рун. Принц ускорил шаг, мысленно поздравив Теолика с успехом – Сказочнику удалось-таки открыть печать.
И вот потолок исчез, возносясь на непроглядную высоту, стены раздались в стороны, открывая круглое пространство – нечто, вроде крытого амфитеатра, на арене которого, бушуя, плескалось целое море алого пламени.
      Телайнор содрогнулся. Вот он – финальный шаг!
      Он вступил в чертог и воздел руки кверху. Бурлящая, как в магическом котле, алая субстанция, ринулась к потолку огненным столбом, вздымаясь, как лава над вулканом. И принц ухмыльнулся, начиная творить заклятие.
      Да, так оно и было! И ныне будущее станет настоящим!
      Меж ладоней Телайнора забились, наполняясь мощью, стрекочущие разряды молний. Он разводил ладони все шире и шире и вот, соединяющая его руки электрическая дуга поднялась до вершины свода – и словно растеклась по потолку и стенам. Молнии метались в замкнутом пространстве, отражаясь от стен, словно плели сияющую паутину – ловушку для пробуждающегося зла.
      - Выходи!!! – вдохновленный зрелищем собственного могущества, воззвал Телайнор. – Явись, демон! Настало время склониться перед сильнейшим!
      И принц расхохотался, позволяя силе свободно течь сквозь него – расти, расти, расти в мощи, умножая смертоносное переплетение электрических разрядов. Не многим опытным чародеям удалось бы выдать такую силу заклятий и не остаться без маны. Но заклинания Телайнора поддерживались не его собственными резервами, а энергией плененных душ. Ему не грозило устать или умереть от отката… Смех его, отдающий безумием, на какой-то миг заполнил чертог и оборвался.
На его призыв откликнулись.
      Столб алого свечения рухнул, как падает в море водяной смерч, уже не поддерживаемый ветром. Очевидно, алая субстанция была чем-то вроде связующего звена – сквозь ее брызги и туманные испарения Телайнор наблюдал, как из водоворота алого сияния, начинают подниматься два острия ярко-рыжего пламени.
      И вот они уже достигли роста эльфа, стали слегка изгибаться друг другу на встречу… тогда Телайнор вдруг вздрогнул в дурном предчувствии. Несмотря на жар, исходивший от двух – он понял: рогов демона! – сердце принца ледяными пальцами взял страх. Ибо вместе с рогами, вися меж ними в воздухе, из пучины красного света появлялся… скелет человекоподобного существа.
Раскинув руки, как на кресте, запрокинув назад обожженный череп, голый костный остов разевал рот в безумном, безголосом крике агонизирующей боли. И Телайнор вдруг четко осознал, что это существо еще чувствует. Каким-то непонятным образом, он ощутил, как в пустых глазницах, заполненных лишь яростным пламенем, бьется дикая, не утихающая, исступленная боль.
      Словно оглохнув от этого беззвучного крика, принц побледнел, не в силах совладать с предательской дрожью в коленях, отступил, покачнувшись, едва не опустил руки. Истончились стрекочущие молнии, утратили свой яростный блеск.
      Нет, не странное «украшение» демона выбило Телайнора из колеи. Не ужас от созерцания этого страшного трофея. А именно то… что этого не было!
      ЭТОГО НЕ БЫЛО!
      Он не видел ничего подобного в кристалле будущего! А это значит…
      Хриплый крик ужаса подкатил к горлу несчастного принца. А Кхадар вставал пред ним из пустоты – медленно, но неумолимо – исполинское существо, дым, склубившийся в человекоподобный силуэт. Дым – густой, черный, смрадный, струящийся, живой - сквозь прорехи в котором проглядывало яростное рыжее пламя. Полными пламени разрывами в дыму горели пасть и глаза демона, застывшими языками огня казались его рога и когти. Он поднялся едва по пояс, но уже заполнил собой три четверти чертога.
И тут мужество покинуло Телайнора. Руки рванулись к лицу, пряча взгляд от ужасного противника. Истаяла в воздухе сеть молний, исчезла, так и не нанеся ни единого удара врагу. Заклятие Черного Серебра, потребовавшее стольких жизней ради этого боя, оказалось забыто в двух шагах от цели.
Принц бросился бы бежать, но ноги от страха приросли к земле и он упал. Кхадар тем временем почти сбросил с себя силы Печати, уже шагнул в этот мир багровым раздвоенным копытом, собирался поднять и второе… но в этот миг поток алого сияния иссяк…
      Демон рванулся так, что кости гор затрещали, посыпались со свода скальные глыбы. Но сияние тускнело – гораздо быстрее, чем возгоралось раньше. Печать медленно, но верно втягивала чудовище обратно. Этот разъяренный вой демона услышали Нола и Стилл, что до несчастного принца, то он сжался в комок, накрыл голову руками и рыдал от ужаса. Может, всхлипывания и навлекли на него внимание Кхадара.
      Обманутый затишьем, Телайнор осмелился приоткрыть глаза и узрел тянущуюся к нему черную ладонь с огнистыми когтями.
      - Нет! Нет! Не надо! Я буду твоим слугой, твоим рабом! Только не убивай!! Пощади!!! – взвизгнул он, пытаясь отползти, но длань демона настигла его, сжалась в кулак и потянулась назад. – Аааааааааа!!! ………Что?!...
      Не успел принц удивиться отсутствию боли, как глаза его разглядели на удаляющейся ладони демона маленький, красный, трепещущий комочек… Телайнор в ужасе схватился за грудь – ни раны, ни крови там не было – но и сердце в ней уже не билось. Зато, наполняя сознание, в голове грянул повелительный голос:
      - Слушай. Меня. Раб. Иди. И приведи. Наследницу. – демона затянуло в иномирье уже до колен. – Разомкни печать. ИЛИ!
      Когти угрожающе сжались над трепещущим на ладони сердцем и Телайнор в панике бросился исполнять волю своего господина.

* * *

      Стилл торопливо запихнул мешочек с тарградской взрывчаткой меж опорами, поддерживающими стелу в вертикальном положении. Пристроил запал – достаточно длинный, чтобы убраться подобру-поздорову, высек искру, поджег…
      Спешка или сосредоточенность были тому причиной, но взгляд он поднял лишь тогда, когда перед самым его носом на землю опустился запыленный сапог. В лицо Клинку глянуло острие телайноровского палаша.
      - Руки прочь! – смертельно бледную физиономию принца искажали и ужас и злоба одновременно. – Где наследница?! Отвечай! И…именем Кхадара!
      Пинком принц отбросил тлеющий запал подальше от мешочка с порохом.
      Стилл медленно выпрямил спину. Прижатое к его горлу острие последовало за ним. Досаду от того, что его застали врасплох, Темный умело скрыл. Прямо глянув в перекошенное лицо Телайнора, он в легком изумлении поднял бровь.
      - О, как? Уже именем Кхадара? Шустро ты меняешь фишки, царственный холуй.
      Телайнор побагровел от гнева и скривил губы, собираясь выдать нечто угрожающее, но не успел. Вращающаяся подсечка зацепила его за ноги и опрокинула на спину. Стилл мигом отпрыгнул в сторону, а потом еще раз, спасаясь от сорвавшейся с лезвия палаша молнии. Два длинных кинжала Темного Эльфа взлетели в боевой стойке.
      Еще в Мирэргарде Стилл намеревался помериться с принцем силами, один на один – так, из вредности и лихачества. А ныне причина драться оказалась на порядок выше. Если Телайнор, как и все трусы, собирался бороться за свою жизнь с отчаянием, удивившим бы и храбреца, то Клинок прикрывал отход своих союзников и тоже готов был стоять на смерть.
      Шипя от злости, принц поднялся на ноги и тут же, размытая от скорости движения тень рванулась к нему навстречу. Телайнор отпрянул назад, ощутив холодное дыхание стали, разрезавшей воздух у самого его носа. Тяжелый, украшенный резьбой и рунами палаш отбил удар кинжала и тут же вертикально ушел вниз, отражая второй. Сталь скрежетнула о сталь. Мирэргардского принца обучали сражаться лучшие мастера. Но не менее опытные воины учили Темного Эльфа убивать.
      Стилл уклонился от контратаки, резко развернувшись, в вихре взметнувшихся светлых волос, одним кинжалом блокировал нацеленный ему в сердце удар, другим полоснул по животу врага. Телайнор увернулся от острия на волосок, отвел меч назад и с гневным воплем махнул им перед собой, посылая на врага дугообразную цепь молний.
      Стилл укрылся за первой колонной нефа, спиной ощущая, как раскаляется камень, принявший на себя мощь заклятия. Телайнор издал нервный смешок. Он бегло глянул в сторону выхода из подземелья. Принца от Клинка закрывала колонна, но каким-то образом Темный заметил этот трусливый взгляд.
      - Давай, беги за наследницей! – громко подбодрил Стилл. – Но не жди, что я не ударю в спину!
      - Подлая тварь! – взревел Телайнор.
      Клинок не видел его пассов, но сила была вложена немалая. Колонна, за которой прятался Стилл, взорвалась посередине. Кошачья реакция спасла Темного – он пригнулся, закрывая голову от обломков, когда колонна рухнула, как подрубленное дерево – и откатился за следующую.
      Хохот Телайнора отдавал истерикой. Хотя чувство собственного превосходства несколько успокоило его.
      - Выходи и дерись, ничтожество! – возгласил он, медленно обходя вокруг укрытия врага. – Осмелился бросить мне вызов, так сражайся достойно! Жалкий солдат! Пешка!
      - От пешки слышу! – задорно огрызнулся Стилл.
      Свистнула сталь - принц обернулся в последний момент, схватился за порезанную щеку и с воплем ярости послал удар молнии туда, откуда, как ему показалось, прилетел брошенный клинок. Пока он совершал обходной маневр, Стилл успел перебежать за другой ряд колоннады – оттуда теперь звучал его издевательский смех:
      - Пешка, которая при помощи Кхадара метит попасть в дамки!
      - Дамки в шашках, идиот… - проворчал Телайнор, перебегая взглядом от одной колонны к другой, но противник немыслимым образом снова зашел с тыла. Палаш высек искры, блокируя удар кинжала, направленный ему в горло. Взгляды пересеклись, равно острые, как и скрещенное оружие.
      - Да, пешки, которую все время водил за нос Теолик!
      - Теолик?! – меткий пинок сбил готовое сотвориться заклятие, выигрывая ровно столько времени, чтобы Стилл снова очутился в недосягаемости.
      - Или Алазар, или Джек из Тени. Выбирай, как удо…
      Удар Телайнора снова запоздал. Противник, который, казалось бы, не мог видеть мага, все же предугадывал его атаки. Темный уже спрятался за другой колонной. Но в шквале обломков и облаке пыли принцу почудился какой-то проблеск… Телайнор снова двинулся в обход.
      - Бессмысленно играть в прятки! – предупредил он. – Ты рассчитываешь меня измотать и втянуть в ближний бой? Мне не грозит устать! Мое Черное Серебро поглотило столько душ, что прежде я здесь камня на камне не оставлю, и заставлю тебя, крыса, встретиться со мной лицом к лицу!
      Стилл держал кинжал перед собой, в отполированном до зеркальной глади лезвии наблюдая за движениями врага. Пока принц смотрел в другую сторону, Клинок вывернулся из-за колонны и вонзил оружие ему в спину. Лезвие вошло легко, как в воду. И тогда Стилл понял, что просчитался.
      Зыбкий клон истаял в воздухе. Клинок успел развернуться к врагу лицом, чтобы заметить в бешеном взгляде Телайнора слепящую вспышку рождающегося заклятия. Окутанная чирикающими искрами молнии, ладонь мага ударила в солнечное сплетение противника и того отбросило назад, через добрую половину нефа, на ведущие к стеле ступени.
      От удара кинжал вылетел из руки и лежал, поблескивая, ступенью ниже. Стилл попытался дотянуться, но палаш сверкнул, едва не отрубив ему кисть руки. За это Телайнор получил хук левой в ухо, отшатнулся, но устоял – прямое попадание заклятия не прошло даром – удары Темного Эльфа утратили былую сокрушительность.
      Злясь на предательскую слабость в теле, Клинок рванулся на ноги, уклонившись от крестящего воздух палаша, раз и второй, но спрятаться от магии врага ему теперь было негде. Второй удар молнии швырнул его о стелу. Стилл хорошо приложился головой о камень и, обтирая спиной истертые руны, сполз вниз. И чертог, и силуэт наступающего врага поплыли у него перед глазами.
      - Ну, и зачем тебе это? – острием палаша Телайнор приподнял голову Клинка, заставляя обратить к нему взгляд. – Странно для простого наемника погибать за чужие интересы. Ради чего? …Ради кого?
      - Не твоего ума дело! – прошипел Стилл.
      Телайнор скривил губы в истеричной усмешке:
      - А может мне и не надо идти за наследницей, а? Может она сама придет к тебе, а попадет ко мне?
      Наверно, он собирался расхохотаться, да не успел. Из голенища сапога Клинок выудил метательный нож и вогнал в ногу врага. Заорав от боли, Телайнор двинул мечом. Все, что Стилл успел сделать – отклонить направленное в сердце острие, и оно воткнулось ему в живот. Только что было сил сжав лезвие ладонями, он избежал участи быть пригвожденным к стеле.
      - Мразь!!! Мелкая темная тварь!!! – рычал Телайнор, налегая на меч. – Зови ее, или сдохнешь!
По этой ли причине принц оставлял Клинка в живых, атакуя молнией, а не Черным Серебром? Стиллу было уже не особенно важно – он знал, что негодяй прав… и Нола непременно вернется…
      Хаотичные мысли снова затопил всплеск боли – меч начал поворачиваться.
      - Зови ее!!!
      Тело Темного дернулось, окровавленными пальцами он старался извлечь меч или хотя бы прекратить его движение. Телайнор склонялся все ниже, наблюдая за алой струйкой, потянувшейся от уголка губ поверженного Клинка.
      - Позови ее!
      Взгляд Стилла уже не мог сфокусироваться на лице врага, но губы дрогнули в упрямой улыбке:
      - Ч… черта с два...!
      Телайнор осклабился:
      - Не слишком ли предсказуемо для твоего болтливого языка? Ты же понимаешь, что эта банальность станет твоим последним словом?
      Но улыбка Стилла исполнилась скрытого злорадства. Рядом тлел отброшенный фитиль. Совсем рядом от развязанной горловины мешочка со взрывчаткой. Совсем рядом… нужно только отпустить скользкое от крови лезвие и…
      - Мое п… последнее слово…
      Острие Телайноровского палаша, утратив сопротивление, прошло сквозь тело Темного Эльфа, и ткнулось в камень стелы… Тлеющий фитиль упал на россыпь черного песка.
      - БУМ.
      Вопль ярости и ужаса из уст Телайнора захлебнулся в громыхнувшем взрыве.

* * *

      Над вершиной кратера, образовавшего вход в Гробницу, тяжелые тучи сошлись темно свинцовой круговертью. Лошади эльфов, напуганные грохотом и корчами земли, порвали путы и разбежались, но исполинский ездовой пес Азула встретил хозяина, жалобно скуля и стуча хвостом. Едва орк переложил на спину питомца двух болтавшихся у него на плечах волшебниц и обернулся к Халу, Нола высвободила свою руку из пальцев егеря и бросилась назад, в пещеру. Орк не раз окликал ее по имени и даже порывался бежать следом. Но истекающей кровью Легодэме требовалась немедленная помощь, а Нола будто и не слышала призывов остаться. Она просто бежала, ни минуты не сомневаясь, что должна быть там.
      Нола была почти у входа в колонный зал, когда взрывная волна ударила ей в лицо горячим воздухом и едва не сбила с ног. Ужас сковал движения. Полуоглушенная, она поднялась, и на негнущихся ногах вошла в чертог, озираясь в облаке пыли.
      - Стилл?…
      И ей ответом была тишина.
      Вековечная пыль, осыпавшись со сводов, превратила неф в покрытое бледной золой пепелище, но по ступеням стелы медленно струились жуткие ярко-алые полосы…
      Когда Нола подошла, Стилл еще дышал. Его спасло то, что он полулежал у уцелевшего гранитного основания стелы, в то время как Телайнора, стоявшего над поверженным Клинком опалило взрывом и искромсало осколками в дребезги разлетевшейся каменной плиты. Может, часть крови на полу принадлежала погибшему предателю, но все же ее было слишком, слишком много…
      Нола смутно помнила, что она делала тогда. Она зажимала рану Клинка рукой, кровь стала идти чуть меньше, но этого явно было недостаточно. Нола ощущала, как с каждой минутой все слабее и слабее бьется сердце Темного Эльфа.
      Стилл усмехнулся, глядя в чумазое, осунувшееся личико Лесной Эльфы:
      - А я все-таки сделал этого ублюдка…
      Какой-то судорожный всхлип вырвался из груди Нолы и слезы ее хлынули в три ручья.
      - Не говори ничего! – лепетала она. – Береги силы. Я…
      Взгляд Темного Эльфа заметно потеплел и он слегка покачал головой.
      - Прости, рыжая. – Стилл закрыл глаза. – …Не реви.
      Сотрясаясь от беззвучных рыданий, Нола склонила ему на грудь свою рыжую голову и просидела так, без движения, покуда Азул не нашел ее и не увел из Гробницы.



      Глава 11. ГАВАНЬ УШЕДШИХ
Каждый в маленьком отряде воспринял потерю по-своему. Легодэма была довольна исходом дела. По ее словам, убить в одиночку Светлого мага – большая честь для Клинка и, пожалуй, за это ему можно простить его дезертирство. Серебриана утопала в слезах. Она лично прибрала тело погибшего, смыв кровь и грязь, сложила ему руки на груди и гребнем расчесала растрепанные светлые волосы. С пафосом рассказывала она о том, какой грандиозный памятник установят герою в Мирэргарде.
Ноле же не нужны были ни честь, ни памятник. Стилл нужен был ей живой!…
      С ужасом взирала она на все предпохоронные церемонии, словно они отбирали у нее последнюю надежду – что все произошедшее не более чем плохой сон. Граничившее с сумасшествием желание схватить его, растормошить, разбудить, боролось со страхом ощутить холод мертвого тела.
А вдруг можно проснутся – и окажется, что они еще в пути? Или в Мирэргарде, а то еще даже в Тарграде… И они со Стиллом еще не знают друг друга, и не знают, что в тайне от всех, живут одной и той же мечтой? А в этом сне их мечта уже никогда не сбудется. Для него – потому что он мертв. Для нее – потому что мир, который она так хотела повидать, умер вместе с ним. И хуже всего, что этот сон – реальность…
      В маленьком лагере все уже приготовились к обратному пути и отошли ко сну, а Нола все сидела, поодаль от костра, сжавшись в комочек под пыльным походным одеялом, рядом с телом Клинка, с головой накрытого белым плащом Серебрианы. Завтра придется что-то делать, пересилить себя, двигаться дальше. Завтра придется решать, похоронить ли павшего здесь или отправляться с мертвым телом в Мирэргард. И того и другого Нола смертельно боялась.
      Бредовые мысли не покидали ее головы, словно разум не хотел мириться с тем, что улыбка Стилла, его голос, его грубоватая речь, то, как он защищал ее, и то, как злил ее иногда или смешил – все это осталось в прошлом; все, что она могла вспоминать бесконечно, перечеркнуто одним словом – никогда.
      Он уже никогда не назовет ее по имени.
      Бесцельно копаясь в походной сумке, Нола выгребла со дна горсточку хрупких, высохших листьев и полупрозрачных, ломких, как крыло бабочки, лепестков. Они уже не светились, но по-прежнему оставались ослепительно-белыми. Нола без особого интереса пересыпала останки звездоцвета из ладони в ладонь.
      Если бы только это была не сказка… Если бы и правда существовало зелье, способное вернуть ушедшего…
      Внезапно Нола вздрогнула и сухие лепесточки, подхваченные ночным ветерком, посыпались на землю. Лунный свет померк, заслоненный чьей-то…
      - В каждой сказке есть доля правды, милая Нола.
      При звуке этого голоса, девушка взвилась с места, не от страха, а от ярости. Клинок, лежавший на груди у Стилла, в миг оказался в ее руках, направленный на врага. Нола отступила так, чтобы не находится в его тени.
      Хоть Алазар и стоял спиной к ночному светилу, глаза его будто впитали лунный свет и сияли сами по себе – неподвижный, тяжелый, проницательный и мудрый взгляд. Тихий вздох Нолы наполнил ее легкие холодом и сыростью. Посреди сухой и безводной пустыни над землей склубилось облако сероватого, как саван призрака, тумана, в котором медленно утонули и очертания окружающего пейзажа, и тусклый огонек костра, у которого спали спутники Нолы. Она отчего-то сразу поняла, что звать их на помощь теперь бессмысленно.
      Но страха не было.
      Ей было все равно, нападет ли враг и что с ней теперь будет. Нола ненавидела впервые в жизни и ненависть вдруг выместила все другие чувства. Алазар прочитал это в ее взгляде и невесело усмехнулся.
      - Теперь ты лучше понимаешь меня, верно?
      - Нет! – Нола в ярости будто выплюнула эти слова. – Даже не смей сравнивать!
      Горе внезапно придало ей сил перед лицом врага. Пусть злорадствует сколь угодно. Пусть он тоже когда-то потерял любимую, но это не одно и то же! Сама мысль о любой схожести их чувств претила Ноле. Боль превратила его в подлеца, а ее – нет, не превратит! .
      - Уходи! – крикнула она. - В твоих сказках не было ни капли правды! Только ложь! Уходи! Мы уничтожили стелу. Гробница закрыта! Навсегда! Ты проиграл!
       - Я не отрицаю. - спокойно молвил Алазар. Недвижно стоял он - древнейший из живущих магов - перед маленькой, разъяренной лесной эльфой, которую мог убить, не моргнув глазом. И неподвижной оставалась его грозная тень. - Я проиграл. Но немного раньше. Стела была лишь замочной скважиной к печати. Уверен, я мог бы открыть дверь и без нее. Меня заставило отступить иное. Вы отчаянно сражались. И я подумал... Может, в этом богами забытом мире все еще есть сердца, способные противостоять демону. Стало быть, затея моя не так удачна. Вы победили, потому что вы остались правы.
      Гнев вскипел в сердце Нолы, как никогда прежде. Зачем он это ей рассказывает?! Хочет причинить боль, намекая, что смерть Стилла была напрасна?! И они через столькое прошли, стараясь помешать затее, которую ныне отбрасывают, как неудачную шалость?
      Взвизгнув в бешенстве, эльфа швырнула кинжал в лицо врагу. Не для того, чтобы убить, а от злости - как в припадке ярости швыряют об пол подвернувшуюся под руку вещь.
      - ЧЕРТОВА ЛОЖЬ!!! - крикнула она так, что всколыхнулся туман. - Ты... Разве не ты поучал меня не верить фальшивым словам сказочников?! Я усвоила урок! Ни... Ни единому слову с твоего змеиного языка я не поверю!
      Чародей склонил голову, когда кинжал просвистел у его виска и так и не поднял лица. Но в голосе его разозленной Ноле почудилась ирония.
      - Ну, во-первых, я сказал: "не каждому слову верь". А во-вторых... - тут он все же обратил лицо к собеседнице.
      На бледной щеке Сказочника алела тонкая полоска пореза, достаточно глубокая, чтобы из нее уже поползла вниз красная капелька. Нола невольно вздрогнула и бросила взгляд себе под ноги. Да. Она стояла в его тени!
      - Во-вторых... Ты ведь не знаешь, что означает мое имя на нашем родном языке?
      Сбитая с толку странным вопросом и тем, что враг не вернул удар, Нола промолчала, но решительно стиснула зубы, готовая ко всему.
      - Алазар, на наречии Лесного Народа произносится Элесир, и означает... Звездоцвет.
      И снова ветерок взметнул рассыпанные Нолой лепестки. Унес и осыпал ими тело укрытое белым плащом. И лепестки снова светились. Испуганный и непонимающий взгляд Лесной Эльфы снова метнулся к Алазару, но того уже не оказалось на прежнем месте. Посеребренная до мертвенной белизны фигура сказочника поднялась над упокоившимся Клинком. И Нола тихо задрожала, боль потери, заглушенная яростью, снова шевельнулась в душе.
      - Не трогай его! Не смей приближаться! - голос эльфы уже не звенел от гнева, в нем проглянули жалобные нотки.
      Но Алазар не обратил внимания. Один взмах руки - и покров с покойника был сорван. Нола тихо вскрикнула, и тогда взгляд чародея обратился на нее, или сквозь нее - отсутствующий, пустой, направленный в собственные воспоминания.
      - Итак, ее звали Неева. Девушку, о которой поется в песне «О Звездоцвете». Это меня, меня она ждала, оплакивала и звала в свой смертный час. Мое имя - Звездоцвет. Мое истинное имя. На ее могиле лесные духи даровали мне силу исцелять чужие раны. И дали завет, однажды, в замен потерянной любви, дать жизнь чьей-нибудь другой.
      Нола еще долго молчала после того, как слова сказочника отзвучали в ночной тиши. Может она и была наивной, но ведь не настолько...
      - Да? - эльфа язвительно сощурила глаза. - И что ты потребуешь за это? Пойти с тобой и отворить Гробницу?
      Снисходительная улыбка снова посетила лицо сказочника и Нола вдруг предельно ясно поняла ее значение. "Если бы мне была нужна твоя кровь, что бы мне помешало заполучить ее прямо сейчас?"
      - От тебя потребуется помощь иного рода. - до возмутительного просто игнорируя ее подозрительность, отозвался бывший Теолик. - Понимаешь, я могу исцелить тело, но душа твоего возлюбленного разбойника давно покинула его. Мы покидаем наш мир, отплывая в неведомое из Гавани Ушедших... Будь у нас достаточно времени, я поведал бы вам об этом интереснейшем месте, милая Нола. Но ныне ты увидишь его сама. - рука Сказочника приглашающе простерлась к эльфе. - Если решишься пойти туда, чтобы призвать Ушедшего обратно.
      Сердце Нолы колотилось мучительно и тревожно. Надежда, такая ослепительная и коварная, пробилась в него непрошеной гостьей, вопреки любым запретам разума. Если бы времени на раздумье было чуть больше, она бы, наверно, не решилась протянуть руку врагу, уже однажды отравившему ее безграничное доверие. Но взгляд Нолы приковало мертвенно спокойное лицо Темного Эльфа. Сейчас он, пожалуй, был красивей, чем при жизни - серебрились в лунном свете ровно уложенные светлые волосы, темные тени ресниц лежали на бледных щеках. И огромное, щемящее желание разогнать эту ненужную неподвижность, кукольную, мертвую красу, непобедимо вытесняло остатки здравого смыла.
      Рука Нолы потянулась навстречу Сказочнику, но дрогнула на полпути.
      - Если ты исцелишь его... – Нола вспомнила о ранке на своей руке, которая отразилась на теле целителя час спустя. - Что будет с тобой?
      - Миледи, - тихо усмехнулся чародей. - Минут десять назад вы пылали желанием убить меня просто мести ради. А теперь боитесь обменять жизнь врага на жизнь возлюбленного?
      И тут Нола наконец по настоящему заглянула в его глаза. Так глубоко, как смогла ее прозорливость, так, как в прошлом не глядела никогда - прямо и открыто - полностью погружаясь в эти странные глаза - мудрые и злые, грустные, насмешливые, всезнающие глаза старого лиса, как зеленый колодец бессчетных лет, непостижимых тайн и сокровенных знаний.
      - Я не боюсь. - и в следующий миг она вложила свою руку в ладонь Сказочника.
      Алазар кивнул.
      - Один совет напоследок. Хочешь вернуться живой - не входи в воду.
      А затем холодные пальцы волшебника так впились в ее кисть, что пульс прервался и Нола почувствовала, что теряет сознание.
      И упала. Но не на теплый и рыхлый песок пустыни. Ее колени ударились о твердые, холодные камни. Она вдохнула. В воздухе витала влага и соль. Слух наполнило ровное и тяжкое - словно дыхание исполинского зверя - биение о берег морских волн.
      Нола поднялась с колен и глазам ее предстал сероватый пейзаж Гавани Ушедших – призрачной Двери меж миром Мертвых эльфов и миром Живых.

* * *

      Говорят, что люди, покидая этот мир, видят загадочный свет в конце тоннеля. Эльфам же, переступающим грань материального, является она – Гавань Ушедших. Реальна она или всего лишь плод предсмертных галлюцинаций – неизвестно. Говорят, для каждого она своя. Через нее проходят тысячи и тысячи душ, но те единицы, которым посчастливилось вернуться, описывают ее по-разному.
      Для тех, кто пришел туда, страшась смерти, море катит на берег грозные валы и залив кутается в белые хлопья пены. Те же, кто устал от жизни, видят ее тихой и безмятежной. И бывает она покрыта вздыбленным льдом или палима нещадным зноем. Гавань Ушедших многолика. И ни одному, даже самому прозорливому эльфийскому взору не дано предвидеть, какой она явится для него.
      Нола очутилась на небольшом клочке суши, стиснутом меж высокими, голыми скалами и морем. Каменная гряда, отвесная и островерхая, подковой охватила небольшой, каменистый пляж. Море – темное и холодное – рябило белыми загривками волн. Но удивительней всего Ноле показалось простертое над Гаванью небо. Тяжелые облака, но в центре, в идеальном круге чистейший, точно синее стекло, небесный свод. И на нем – крупные и яркие, нереально близкие фонарики звезд.
      Но звезды, вопреки обыкновению, не порадовали эльфийских глаз. Неясная тревога, охватившая Нолу с момента прибытия, постепенно обратилась во вполне узнаваемое чувство. Одиночество. Такое огромное, давящее и жуткое, что увидеть бы хоть кого – друга, врага, зверя ли, птицу, живую травинку – бросилась бы навстречу. Но никого и ничего из этого здесь не было. Только ветер свистел в скалах, да монотонно билось о берег холодное море.
      И Стилла не было нигде.
      Вдруг, что-то сверкающее прочертило ночное небо и упало в залив. Сначала сияние таинственно озаряло темные воды, затем ушло вниз, будто утонуло, угасло. Нола, мечущаяся по берегу, в бьющейся на ветру легкой тунике, с растрепанными волосами, замерла, со страхом наблюдая, как свечение меркнет в глубине. А дальше с неба будто хлынул дождь! Звезды падали в залив, срываясь с чистого небесного круга. Падали не как обычные метеоры, а медленно, вертикально вниз, оставляя за собой искрящийся, как рой светлячков, след. И это было красиво… Но еще больше – страшно. Ибо Нола уже поняла, что это не звезды вовсе.
      Стоя у самой кромки воды, она в изумлении шептала:
      - Сколько их… сколько…
      Звезды падали, качались на волнах и гасли, одна за другой. И Нола осознала, чтО ей теперь придется сделать.
      Волна разбилась о ее колени, ветер осыпал брызгами. И было холодно, до замирания сердца. Подошвы сандалий скользили по неровным камням. Чем сильнее стискивал душу страх, тем быстрее она шла вперед, чтобы не дать себе задуматься, чтобы не отступить.
      «Знаешь… что бы между нами не стояло… холод, течение, ветер, волны, сама смерть… Я не пущу тебя… я никуда тебя не отпущу!…»
      Дно оборвалось внезапно, ушло из под ног. Нола окунулась с головой в ледяную воду. Воздух в легких словно смерзся. И она закричала бы и захлебнулась, но в этот миг открыла глаза и – онемела.
То, что в небе сияло звездами, под водой обрело совсем иные очертания. То тут, то там, в прозрачных водах залива повисли десятки фигур. Это были эльфы. Исполненные сияния, их тела словно помещались в прозрачные сферы. Лучи бледного золота пронзали воду. Но свет их был холоден.
      Нола оттолкнулась от воды, поднялась на поверхность, глотнула воздуха и, уже по собственной воле, нырнула под воду. Ушедшие окружали ее с боков, сверху, снизу, словно море наполнилось чудовищными и прекрасными медузами – и не вода, и часть воды, часть света. И лики всех их были кукольно однообразны. Спокойные, бесстрастные, равнодушные.
      Светлая дева, мирно покачивающаяся на волнах, утопала в дымке золотых волос. Темный Эльф – не тот, кто ей нужен – грозный воин, с ликом гордым и жестоким. И величественный маг, и лесной менестрель в венке увядших цветов. И совсем маленький ребенок, чьи очи открыты и недвижно глядят перед собой… Воитель в сверкающей броне, Ведьма... Когда Нола уже собиралась подняться на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, она, наконец, нашла Его!
      Так же заключенная в светящуюся сферу, душа Стилла погрузилась уже довольно глубоко.- такая же с виду равнодушная, такая же сияющая светом нездешних миров. Лесная Эльфа устремилась к нему, на радостях, казалось бы, даже забыв о том, что ей нужно дышать. Все ближе и ближе и вот…
И вот свечение в воде померкло. И тогда из глубины поднялась Тьма. Темнота наползала, как чернильная бомба спрута, клубилась и тянулась вверх. Не просто поднималась, а словно обволакивала собой, окружала и медленно идущего ко дну Стилла, и замершую в страхе Нолу.
      «Хочешь вернуться живой – не входи в воду».
      Стало еще холодней. Нола беспомощно оглянулась кругом – чернильная мгла затянула почти все пространство. Лишь высоко над головой светлело чистое окошечко. А спокойную воду внезапно свернуло водоворотом. Течение дернуло и потащило Нолу вниз. Уже не просто потоки тьмы – две созданные из черных вод руки потянулись к живому существу, осмелившемуся столь глубоко заплыть в Небытие.
      Ужас судорогой пронзил тело, когда эльфа поняла, КТО или ЧТО поднимается к ней из глубины. Потому что мглу разорвали три огнистых провала – глаза и рот. Здесь, под водой, они пылали тусклым, густо багровым пламенем, ликующие, разверстые в беззвучном смехе. Пусть Нола никогда не видела Кхадара – Душителя, она сразу поняла, что это Он – Воплощенная Смерть.
      Тоска и злость пришли, как озарение. Алазар заманил ее в ловушку! За гранью мира живых демон был свободен и силен стократ.
      - Не уйти. – как стук крови в висках, отдавался в голове его голос. – Заточившая меня. Ты останешься здесь. Разделишь заточение.
      А тьма сходилась все плотнее, словно сеть, и Нола билась в ней пойманной рыбкой. Но выход все же есть. Все еще не потускнело вверху светлое окошечко. Надо вырваться! Выбраться их мертвых вод… Если оттолкнуться как следует… она успеет, вынырнет. Избежит объятий тьмы. Окошечко сужалось неумолимо. И вот, Нола что было сил рванулась вперед… вниз. И сжала руки вокруг почти утонувшего во тьме Стилла. Уткнулась носом ему в плечо.
      «Я никуда без тебя не уйду».
      Темнота сомкнулась. Всякий свет померк. Стало черно и пусто.
      - «Ну, вот и все». – подумала Нола.
      - Вот и все. – вторил ее мыслям тяжкий голос в голове. – Смерть взяла свое. Она всегда берет свое! …Любой день кончается ночью. Любая жизнь - смертью. Все увядает. Все старится. Все будет пожрано временем. Всему придет черед уйти.
      От смертного холода Нола уже не чувствовала ни рук, ни ног. Холод протянул свои липкие щупальца к сердцу, и накатило усыпляющее «все равно». Только щека Стилла, прижавшаяся к ее щеке еще была теплой. И Ноле почему-то вспомнился вид с балкона высокой башенки в Мирэргарде, на который они с Темным Эльфом любовались вдвоем.
      …До самого горизонта, венчанного апельсиновым диском заходящего солнца, простирался, словно нарисованный кистью гениального художника, но вместе с тем живой, пейзаж. Там золотились широкие нивы и, змеясь, убегали вдаль дороги. Будто серебряной нитью пронизывала землю блестящая лента реки. Темно-зеленым бархатом лежал за рекой густой, дремучий лес, а за лесом, в туманной дымке, голубели пушистые спинки согретых солнцем холмов…
      Глаза были бесполезны в кромешной тьме. Зато все ее чувства обратились в слух. Нола услышала, как бьется ее сердце. Упрямый, не желающий умирать комочек…
      Нарисованный ее воображением пейзаж устремился ей на встречу. Мир словно распахнул ей свои объятия, позволив быть везде и нигде. Вот нещадный огонь пожирает леса и солнце светит сквозь кровавую дымку. Лед сковал реки, мертвенно поникли под снегом деревья. Безжизненно раскинула огнедышащие пески пустыня. Смерть гуляла по земле. А потом… потом из песка мертвых дюн высунула остренькую мордочку серая ящерица. Небо затянули тучи и пролился дождь. Из сожженной земли к рассветному солнцу потянулись зеленые ростки. Забилась капель, река взломала лед и хлынула, в зазеленевшем русле, вниз, меж буйных трав, под звенящим птичьими трелями небом. Солнце обрушила на умытую землю щедрый поток лучей.
      Все сильнее, все жарче билось сердце маленькой эльфы. И вот уже, Ноле показалось, что оно бьется не одно. Что в ритм с ним, раздается иной звук. Ровное, глубокое и мощное биение – словно пульс самой Жизни – непобедимой, вечной, могучей, для которой Смерть лишь слуга, помогающий вращать вселенский круговорот.
      Нола увидела огромное дерево, чьи корни уходили в земную твердь, а ветви подпирали облака. Это дерево… Древо, с кроной, в виде огромного, зеленого сердца, вдруг заполнило собой все видение Нолы. Это сердце жило. Оно билось – Зеленое Сердце Природы. Стук его будил тишину, свет солнца, запутавшегося в ветвях, вдруг полыхнул живым золотом и разогнал тьму Кхадара.
      И Нола Вудхарт, Ньолла Сердце Леса – вдруг вдохнула полной грудью и открыла глаза. Она сидела на песке пустыни. Небо расчистилось и над ней светло солнце. Стилл лежал перед Нолой - голова его покоилась на ее коленях – все еще неподвижный. Но уже изменилась, исчезла заостренность черт, сошла с лица кукольная маска смерти. Нола сжала в ладони его руку и губами прикоснулась к его губам.
      - Дыши.
      На один ослепительный миг она твердо знала – нет неподвластного ей, и веление ее - любое! - сбудется. Потому что она твердо верила в Жизнь, и сама отвоевала ее у смерти.



      Глава 12. СЛАВЬСЯ, ГОСУДАРЫНЯ!
- О, боги пресветлые! – вскрикнула Серебриана, падая на колени возле Нолы и Стилла. – Чудо… это же Чудо великое!
      Ее крик вернул Лесную Эльфу к действительности. Она встрепенулась и даже охнула. Величие видения померкло, она снова стала обычной, маленькой Нолой.
      Впрочем, это было далеко не главное.
      Рука Темного Эльфа в ее ладони была совсем теплой. Нола дотронулась до щеки Стилла кончиками пальцев. Он открыл глаза, как после тяжелого сна. И первыми словами, прозвучавшими в сей торжественный момент, были:
      - Оу… а что за хрень здесь твориться?...
      - Светлые духи услышали мои молитвы! – лепетала Серебриана, хватая Стилла за руки. – Как…как ты себя чувствуешь?
      Стилл обвел взглядом склонившиеся над ним лица – и орка в том числе.
      - См-мотря кто меня сейчас поцеловал…
      Бровки Серебрианы удивленно взлетели вверх. Даже соизволившая подойти Легодэма снисходительно ухмыльнулась:
      - Ты живучая маленькая тварь, Стилл Лунарблэйд.
      - Я знаю. – не без вызова улыбнулся Клинок, и, склонив голову на руки Ноле, мирно проспал до самого полудня.
      Увы, как бы не хотелось Ноле остаться с ним, у нее оставалось одно - последнее не выполненное дело в этом долгом походе. С большой неохотой позволила она Серебриане стеречь сон Темного Эльфа и, жестом предупредив оклики, поспешила уйти. Нола точно не представляла, куда идет, но прекрасно знала, что найдет Его… если Он пожелает быть найденным.
      Когда склон скалы, надежно скрыл Нолу от глаз спутников, знакомый голос за спиной произнес:
      - И все-таки вы вошли в воду, дорогая моя.
      Эльфа обернулась к Теолику – сейчас она просто не могла думать о нем, как об Алазаре. Теперь он изменился и внешне, и довольно сильно. Если в серых волосах сказочника раньше сквозили серебристые нити, то сейчас его волосы стали совершенно белыми, как иней. Его взгляд, пугавший Нолу своей всязнающей проницательностью, угас, словно смотрел теперь не на окружающий мир, а вглубь себя. Нола могла поклясться, что Сказочник, всегда отличавшийся безупречной осанкой, теперь выпрямился и расправил плечи только когда она обернулась.
      - Решили рискнуть? - с улыбкой продолжил Теолик. – Или уйти вместе с ним?
      Нола не стала отвечать: она не думала об этом, а кроме того, ей казалось, что Сказочник знает лучше нее. И он действительно слегка кивнул, будто носом клюнул.
      - Ты все делала правильно, моя дорогая. – мягко похвалил Теолик, глядя вдаль и в сторону. – Знаешь ли, магия порой требует удивительной тонкости. Ты должна была пойти на риск сознательно, не по глупости, понимаешь? Готовность к самопожертвованию – сильнейший катализатор для светлой магии.
      Нола мало что поняла из его слов, но не это было сейчас важно.
      - Если честно… - она переступила с ноги на ногу. – Я так и не верила вам пока… Стилл не открыл глаза. А… вы спасли его… да и меня тоже… Но… - говорилось с трудом, да и говорилась какая-то ерунда. – Вы ведь теперь умрете, так?!
      Теолик слушал ее, удивленно приподняв бровь, и неожиданно тихо рассмеялся.
      - О, вы такое милое дитя. После всего, что произошло, вам что – жаль меня?
      Наконец, повернувшись к Ноле лицом, он подошел поближе. Она не отстранилась, только как-то по детски поджала губки, чтобы они не дрожали.
      - Я… могу побыть с вами.
      Ироничная улыбка Сказочника потеплела.
      - Послушай меня, моя хорошая. У тебя на диво доброе сердечко, но иногда, чтобы сделать мир счастливее, надо позаботиться и о своем счастье тоже. Поэтому, хорошенько запомни то, что я тебе скажу: когда все же решишь подумать о себе – ступай на север.
      Тонкие пальцы Теолика стряхнули пылинку с плеча Нолы. Она повернула голову и – словно кто тронул связку хрустальных колокольчиков – волшебника как не бывало, а воздух вокруг искрил мелкой, серебристой пыльцой. Нола растерянно подставила ладошку – и ее окутало нежное сияние…

      Уже много дней спустя, на подходе к Этере, Нола вспомнила о волшебнике снова. До слуха путешественников донеслась приятная мелодия, а затем и слова старой песни-легенды. Лесные Эльфы пели о Звездоцвете.

В ночи мерцает огонек,
Чье имя – Звездный Цвет.
Хранит Легенду тот цветок
Уж много долгих лет.

Сначала бел он был и прост,
Но дева в час ночной,
Роняя в листья капли слез,
Склонилась головой

И в сердце белых лепестков,
Как часть своей души,
Вложила песню для богов –
Богов лесной глуши.

- О, боги жизни, всюду вы
Куда не кинешь взор -
От мягкой у ручья травы
До пиков белых гор.

Прошу же, добрый дух лесной,
Ты отыщи того,
Кто в путь ушел, забрав с собой
Часть сердца моего.

Скажи ему, что я ждала,
Коль он сказал – вернусь…
Но застилает очи мгла
И душу точит грусть…

Уснула дева вечным сном,
Но слез ее поток
В подзвездном тереме лесном
Вобрал в себя цветок

И дух лесной цветку сказал:
- Немало минет лет,
Но слез, что ты в себя впитал
Пусть не померкнет свет.

Однажды встанет смерть, как тень,
Меж чьей-нибудь любви -
Взамен погибшей в этот день
Ее ты оживи.

Ты сам назначишь час и срок
И выполнишь завет,
Тогда развеет смерти рок
Твой серебристый свет.

С тех пор во тьме горит цветок
Лучистою звездой
И ждет, когда наступит срок
Легенде сбыться той.

      Неизвестно почему, Ноле представилось, как Теолик выходит на берег Бухты Ушедших. Она навсегда запомнила это место и без труда нарисовала его в своем воображении. Суровые скалы и темные волны. Тяжелое небо и пенный прибой. И страшное чувство одиночества на пустынном берегу.
      Она не жалела Его. Она знала, что у него, как ни у кого другого, достанет силы воли уйти без страха, и, возможно, он будет даже улыбаться, подставляя лицо буйствующему ветру. Но все-таки, она не хотела, чтобы он был там один… Очень, очень не хотела.
      Нола не вытирала слез, позволяя им течь свободно, заполняя ее глаза тысячами солнечных бликов, катиться по щекам и падать в пушистую гриву коня. Она плакала не стыдясь, словно слезы ее были некой данью ушедшему – прощением за все, что он сделал плохого и благодарностью за все хорошее.
      Где-то в исчезающем видении, она успела заметить стройную фигурку в белом платье, которая ждала Теолика у самой кромки воды. Спокойная и счастливая, Неева улыбалась тому, кого ждала так долго. Тонкий лучик солнца прорвался сквозь темную завесу облаков и море в Бухте Ушедших заблестело чистейшей лазурью.

* * *

      Прибытие путешественников в Этеру было встречено радостным волнением. Сложно сказать, что повергло в шок больше – рассказ о том, как Кхадар едва не вырвался на волю, или же новость о предательстве Телайнора. Кое-кто из мирэргардских миротворцев, прибывших с принцем в Этеру и оставшихся дожидаться его возвращения, так и не поверили случившемуся, и лишь присутствие Серебрианы удержало их от открытого недоверия. Зато стало понятно, отчего столь важную миссию, как Поход к Гробнице Демона, Телайнор старался держать в тайне, как выяснилось, даже от Мирэргарда. Таким образом, успокоив всех своим авторитетом, он, не без помощи Теолика добился удобного для себя решения.
      Пир, устроенный в честь благополучного завершения Похода не доставил Ноле особого удовольствия. И любопытство, и почести в равной степени смущали ее, и она была рада, что большую часть рассказа взяли на себя ее более словоохотливые спутники. Впрочем, Нола сильно подозревала, что повествование сие придется повторить еще не раз – подробнейшего отчета о Походе жаждали все, а новость распространялась со скоростью ветра. Однако же, в день прибытия, героям дозволено было отдохнуть.
      Ночью Ноле не спала в ее древесном домике, заново переживая события минувшего дня. Вспоминались просветленные лица сородичей, торжественные и благодарственные речи. Все это переполняло одно чувство – надежда. И чувство это, обычно столь светлое и хорошее, сейчас лежало на совести Нолы тяжким грузом…
       Рассвет Лесных Эльфов давно прошел. Его затмили Первый и Второй Расколы, а последствия последней разрушительной войны с орками довершили свое дело. Земли Лесного Народа первыми приняли на себя удар воинствующих орд и понесли большие потери. Потерявшие своего Государя, элийские эльфы вынуждены были искать помощи у Мирэргарда, постепенно становясь все более зависимыми от Светлых.
Многие надеялись, что с возвращением Наследницы, положение дел измениться. Для Мирэргарда, наконец, появится голос, что будет весомее Совета Старейшин Элии, которых Светлые собратья, обычно ни во что не ставили. Кроме того, после достославного Похода, объединившего представителей враждующих рас, появилась возможность заключения мира с орками, а это означало, ослабление значимости военных сил Мирэргарда для земель Лесного Народа. Наиболее мудрые умы сомневались, что сие перемирие придется по вкусу Светлым Эльфам, но еще больше полагались на справедливость короля Амариона и эгиду Всеэльфийской Государыни. Поговаривали даже, что с восшествием на престол Государыни Ньоллы появится надежда преодолеть древнюю вражду эльфийских царств и дети эфира снова станут единым народом…
      Говорили и предрекали многое. Что же до самой Государыни – она не представляла даже, как начать воплощать все возложенные на нее надежды и, в страхе и смущении, готова была бежать от собственной славы и значимости.
      И вот, когда Государыня уже пришла к выводу, что единственное мудрое решение – лезть в окно и скрыться со Стиллом, как он и предлагал в их первую ночь в Этере – у порога ее древесного домика кто-то тихо постучал.
      Нола, ворча, поплелась открыть дверь. Она знала точно, что это не Стилл, ибо тот, не признающий запертых дверей, вошел бы без стука. Ночным пришельцем на сей раз оказался Халу и, несмотря на плохое настроение, вид его Нолу порадовал.
      - Халу… твои глаза!
      - Да. – Лесной Эльф выглядел одновременно и радостным и встревоженным. Но главное – глаза его теперь не закрывала повязка, следы ожогов от отраженного заклятья Ведьмы почти прошли. – В руках Провидицы великая целительная сила… Нола! Провидица Элаула только что тайно прибыла из Элии в Этеру! Чтобы увидеть тебя… Это великая честь! Меня отправили от ее имени просить тебя явиться к ней…
      - Сейчас?! – опешила Нола.
      - Ну… да. – егерь слегка удивился. Видимо, если бы речь шла о нем, он бросился б к Провидице по первому слова, да сломя голову.
      У Нолы же сердце рухнула куда-то вниз. Надежда на побег от ответственности сорвалась. Теперь придется решать и выбирать – самой.
      Она вымученно улыбнулась и вышла в ночь за своим проводником. Узкой тропкой Халу провел ее меж двух исполинских, изогнувшихся аркой стволов, образующих единственные ворота в густом частоколе, огородившем небольшую часть деревни. Нола увидела, молчаливо стоявших у ворот Старейшин Этеры – Мелию, капитана Бело и тех, кого она еще не знала по именам. Они поприветствовали ее без слов – лишь проводили взглядами и даже не вошли следом. Видимо, встреча с Провидицей должна была пройти с глазу на глаз…
      Ноле еще не приходилось бывать в этом уголке деревни. Там, за аркой, в конце аллеи стройных тополей, раскинуло свои ветви могучее полое дерево. Ко входу, зияющему в его коре, было пристроено высокое каменное крылечко, перилами которому служили два дугообразно изогнувшихся корня.
      - Тебе нечего бояться. – неумело подбодрил Халу, расслышавший, как Нола украдкой вздохнула, и расценивший это по своему. – Провидица мудра, добра и справедлива… - он слегка приобнял Нолу за плечи и встряхнул. – Она будет счастлива видеть вернувшуюся Государыню! Ты не представляешь… - продолжал Халу, не замечая, что восторг его речей лишь удручает спутницу. – что значит для Лесного Народа вновь обрести Государыню… Всеэльфийская Принцесса – это не просто титул… ты наш символ, ты живая надежда…
      - Халу! – в отчаянии прервала Нола.
      Чем ближе надвигался вход в обитель Провидицы, тем сильнее давила на совесть тяжесть возложенных на нее надежд. Но как по волшебству, едва лопнуло ее терпение, вдруг исчезли последние страхи и сомнения. Лесная эльфа внезапно ощутила свободу. И решимость. Решимость сказать правду – здесь и сейчас. Не только Халу, но и этой самой Провидице. И будь что будет. В конце концов – это ее выбор и ее жизнь. А разочаровываться в ней или нет – это уже их дело.
      - Послушай… - сказала она недоуменно воззрившемуся на нее егерю. – Послушай, Халу. Я не останусь с Лесынми Эльфами. Я иду к Провидице, но только для того, чтобы сказать ей это.
Лучше бы Халу изумился. Возмутился или набросился на нее с упреками. Но егерь стоял и просто смотрел. Казалось бы, с пониманием, но понимание это не грело. В нем сквозила… жалость.
      - Я подозревал, что ты так скажешь.
      Нола онемела. Что это? Дежавю?
      - Послушай, сестра… - Халу мог говорить горячо и убедительно, но снисходительность его тона глушила все хорошее. – Ты, похоже, не представляешь, как ты нужна нам! Своему Народу. Какое будущее тебя ждет. Какое будущее ждет всех нас! Ты не можешь нас покинуть. И если… если кто-то принуждает тебя уйти с ним… Тебе стоит только сказать… Если хочешь знать, Совет Старейшин придерживается одного со мной мнения и мы уже кое-что предприняли…
      - Извини, Халу. – Нола почти не слушала неумелого советчика. Его снисходительность обидела ее. Меньше всего ей сейчас были нужны дополнительные уговоры и увещевания. Она спешила не растратить свой порыв смелости, но все-таки хотела расстаться с Халу по-хорошему. А потому, вместо долгих объяснений, шагнула и обняла его…
      - Прости. Но я обязана… подумать и о себе тоже. Я не символ народа… я живая. Я сделала для своего народа достаточно, чтобы позволить и себе быть счастливой. Меня никто не заставляет – это мой выбор. И мое будущее – оно только мое. Пойми и не осуждай меня… Пожалуйста. Мне сейчас нужна твоя поддержка.
      Лесной Эльф ошарашено молчал. Потом поднял руку и осторожно погладил Нолу по спине.
      - Хорошо… Ступай к Провидице, сестра. Я… я уповаю только на то, что ее мудрость поможет тебе принять верное решение…
      Нолу огорчил его упавший голос, однако сейчас, наверно, ничто на свете не могло сломить ее решимости. Выпустив Халу из объятий, она скорым шагом взошла по ступеням и, отодвинув зеленый полог вьющихся растений, перешагнула порог временной обители Провидицы.

* * *

      Стиллу приходилось приноравливаться к новому оружию. Один из его кинжалов навеки упокоился в Гробнице. Правда, Серебриана расстаралась, по прибытию в Этеру добыла откуда-то и преподнесла ему новые клинки отличнейшей стали. Но, так как достоинства оружия принцесса расценивала с точки зрения "блестит - не блестит" Стилл сильно сомневался в их практичности.
      Чуть изогнутые лезвия парных клинков были идеально остры, но вот инкрустированная золотом гарда великовата для метания, рукоять с врезанными самоцветами тяжелее, чем следовало бы.
      Бац, бац! Оба кинжала воткнулись в ствол дерева на краю поляны, где лучники Этеры упражнялись в стрельбе. Клинок задумчиво нахмурился… В этот миг из-за дерева, которое он использовал в качестве мишени, медленно выплыла белая фигура. Стилл невольно поморщился, представляя, что могло быть, выйди она из укрытия секундой раньше…
      - Вы бы не играли так со своей удачей, дамочка… - проворчал Клинок, направляясь к пришелице, в коей узнал Старейшину Мелию.
      Глава Совета невозмутимо вытащила кинжалы из ствола, вернула их Стиллу и провела по коре рукой, заживляя порез дерева. Темный Эльф иронично закатил глаза и собирался съязвить, но по листве лесного гиганта вдруг прошел странный шорох – глухое, обиженное шипение гигантского зверя. И Клинок быстро прикусил язык.
      - Похвальная меткость. – молвила Мелия. – Но я бы попросила вас впредь для тренировок использовать мишени.
      - Здесь нет ни одной мишени. – не очень дружелюбно буркнул Стилл.
      - Мишени есть. – возразила Старейшина. – Просто вы их не видите. Здесь совершенствуют мастерство лучшие из наших стрелков. Прислушайтесь!
      Стилл состроил скептическую гриммаску, но все же уловил… едва слышный перезвон бубенчиков.
      - На слух… - невольно удивился он. – Они стреляют на слух… - но тут же упрямо фыркнул. – Не плохо! Но фокус вряд ли поможет в открытом бою!
      - У каждой стратегии свои плюсы и минусы. – уклончиво изрекла Мелия. – Однако, не скрою, война у нас не в почете и помощь таких профессионалов, как вы, порой неоценима.
      Стилл проигнорировал комплимент.
      - Халу, сын Иола, представил вас, как вольного наемника. – продолжила женщина. - Может мы и впредь сможем рассчитывать на вашу помощь? К примеру, как на посла мира между нашими народами… Что вы об этом думаете?
      - Я думаю, вы не умеете врать. – прищурился Стилл. – Вы отлично знаете, что я самовольно покинул гарнизон Тарграда и назад мне дороги нет. О чем вы хотели поговорить?
      - О наследнице. – ничуть не смутившись, ответила старейшина и Клинок почувствовал, что говорит именно то, чего от него хотят. – Не позднее завтрашнего вечера Принцесса Ньола покинет Этеру. – Мелия наконец взглянула в лицо собеседника, сурово и открыто. – Не думаю, что тебе стоит следовать за ней! Ты многое сделал для нашего народа и для Государыни лично, и наша благодарность будет велика. Но судьба Наследницы неразрывно связана с ее народом. Она и ее будущий избранник возродят род Всеэльфийских Государей. И, если в твоем сердце и вправду есть теплые чувства к Принцессе – ты не будешь стоять меж ней и долгом ее наследия!
       Стилл внимал словам Старейшины с нарастающим возмущением, но едва она закончила речь, буря сгинула, осталась только горечь. А чего он еще ждал? Едва опасность миновала, они вспомнили, что он враг и останется врагом…
      - Совет умно поступил, послав ко мне женщину… - Клинок изобразил фальшивую улыбку, вот только севший голос подвел. – Потому что мужчину я бы убил за такие слова.
      Мелия напротив, была невозмутима:
      - Я – Глава Совета и я взяла на себя эту задачу. Да, не скрою, многие опасаются тебя. И сейчас ты доказал, что не зря. Убить за неприятное слово для тебя легче легкого? Задумайся, может это и отвратило от вас прочих эльфов?
      В нападках ее было что-то настолько искусственно-пафосное, что Темный Эльф сначала опешил, а потом вдруг бросил претворяться, не без облегчения спустив злость с цепи.
      - Плевать мне на всех прочих эльфов и на вашу потасканную мораль. – не громко, но твердо перебил он. – В этом Походе я сражался не ради вас и вашей благодарности – можете засунуть ее себе… куда подальше! Но вы не вправе решать за Нолу.
      - Нола – Сердце Лесного Народа. – голос Мелии почти неуловимо возвысился. – Она одна из нас!
Стилл глянул в лицо Старейшины, исполненное фанатичного упрямства, и ощутил острый укол тревоги. Она не стала бы говорить с ним заранее, она готовилась, а значит сейчас – именно сейчас – вершится тот факт, перед которым его хотят поставить.
      - Об этом я хочу услышать от Нолы лично.
      Клинок развернулся и зашагал прочь, еще долго ощущая спиной пристальный взгляд старейшины. Он добрался до домика Нолы, подтянувшись к окну, убедился, что он пуст. Спрыгивая на землю, Стилл едва не наступил на возмущенно взвизгнувшее существо.
      - Какого… …Тибо?! Ты что здесь делаешь?
      Гоблиненок спрятался меж корнями дерева, вытаращив на эльфа обиженные глазенки.
      - Что делаешь, что делаешь! – проворчал Тибо. – Живу я тут! Завезли маленького гоблина в глушь лесную и бросили…
      Стилл невольно усмехнулся.
      - Эй! Больно смел ты на язык стал, слуга! А ну быстро разнюхай, где моя Рыжая. Живо.
      - А чего разнюхивать-то? – насупившись, буркнул гоблиненок. – Она только что ушла с егерем по этой тропинке вооон туда, где чернеет частокол.
      Подходя к арке из сплетенных деревьев, Стилл увидел призраками стоящих в тени частокола Старейшин. Мелия уже была здесь. Бело сделал шаг навстречу Темному Эльфу, но Глава остерегающе приподняла руку – и тот отступил. Стилл свободно вошел под арку, почти нос к носу столкнувшись с выходящим оттуда Халу. Оба эльфа замерли на месте. Обоюдная неприязнь сейчас легко читалась на лице каждого.
      - Тебе туда нельзя! – выкрикнул Халу, сжимая кулаки.
      Стилл саркастически приподнял бровь:
      - Тебя забыл спросить, лесовичок!
      Он был чуть выше Халу ростом, и сейчас, подавшись вперед, угрожающе приблизил свое лицо к побледневшему от злости лицу егеря.
      Впервые за все время, что им приходилось терпеть друг друга, Халу признался себе в том, как же ненавидит он Темного Эльфа! Его грубую, приземленную речь, его беспардонные манеры, его неубиваемую самоуверенность и наглость – все то, что раздражало его, Халу, и - или «потому что»? – так нравилось госпоже Серебриане?
      - Тебе нельзя туда! – еще громче повторил Халу, стараясь смотреть прямо в злые, серо-голубые глаза врага и соперника, усилием воли заставляя себя избежать трусливого взгляда за его спину, где полукругом выстроились старейшины Этеры, молчаливо поддерживая соплеменника. – Ты ведь даже не представляешь, как важна для Нолы эта встреча! И хочешь все испортить. Как всегда, думаешь только о себе… Зачем она тебе нужна?!
      Сбитый с толку непонятной ему вспышкой гнева, Стилл отстранился. Будучи покрепче нервами, он-то не испытывал к Халу особой ненависти, а относился к тому с насмешливым снисхождением, оскорбительности которого сам не осознавал, и сейчас пребывал в недоумении – с чего бы лесовичку так заводиться?
      А тот завелся не на шутку.
      - Нола больше не рабыня и не слуга тебе! Ты не имеешь права уводить ее от нас. Она вернула тебе жизнь и больше ничем тебе не обязана! Что ее ждет с тобой – бродягой и наемным бандитом?! Среди своих ей будет лучше!
      - А тебе, интересно, кто поручил говорить за нее? – усмехнулся Стилл, но улыбка его стала натянутой…
      Он никогда раньше не доставлял себе труда возложить на весы будущее Нолы с ним - или на престоле Лесного Царства… Может он и сам «решал и думал за нее»?… Такие мысли застали Клинка врасплох.
      - Голос Наследницы принадлежит ее народу! – вставила слово Мелия.
      Стилл обернулся было через плечо, дабы послать Старейшину с ее фанатичным патриотизмом в не очень вежливом направлении, когда следующие слова Халу заставили его остановиться.
      - Она давно дала тебе понять! Однажды ты уже ставил ее перед выбором, уговаривал бежать с тобой. …Нола выбрала не тебя!
      Стилл медленно повернулся к егерю. Одну напряженную секунду Халу казалось, что Клинок сейчас ударит его. Но тот только растерянно пробормотал:
      - Она… тебе об этом рассказала?...
      На миг Халу словно охватило смятение. Но Клинок смотрел настойчиво и пристально. Тогда, вновь ощутив прилив злости, егерь выпрямился и с вызовом бросил:
      - Нола доверяет мне!
      Вокруг яростно споривших эльфов на минуту сгустилась тишина. Стилл первым отвел взгляд. Не поник, напротив, повыше вздернул нос… правда, сути это не меняло.
      - Передай Ноле, - громко сказал он. – Я буду ждать ее у Звонкой Горки возле северной опушки леса.
      Клинок ушел, постаравшись развернуться не очень резко…
      Халу смотрел ему в след, ожидая ощущения торжества от только что одержанной победы. Оно не приходило. Егерь поднял довольно жалкий взгляд на старейшину Мелию. Она-то как раз торжествовала. Она была проницательной женщиной и потому ободряюще улыбнулась.
      - Она действительно некогда отказалась идти с ним. – заверила Мелия. – Мой дар – слышать все, что слышат деревья. – единым безветренным шорохом отозвалась на ее слова листва нависших над эльфами древесных крон. – Ты поступил правильно, Халу, сын Иола. Во благо нас и нашей принцессы.

* * *

      Шагнув за зеленый полог, Нола очутилась в привычно круглом для полых деревьев помещении, правда много больше обычных домиков Лесных Эльфов. Там, наверху, имелось что-то в виде второго этажа, Нола поняла, что перед ней небольшой атриум, взойти на который позволяла проросшая прямо посреди ствола дерева гибкая и достаточно широкая лоза – своего рода винтовая лестница без ступеней.
      Когда Нола достигла второго этажа, ей навстречу поднялась сидевшая в тростниковом кресле у низкого столика фигура в темно-зеленом балахоне. Капюшон был так низко надвинут на голову, что казалось, будто лица и не было – пустая дыра в темноту.
      - Здравствуйте. – вежливо поприветствовала Нола. – Вы – провидица Элаула?
Безликое существо отрицательно качнуло головой. Одна из рук его безмолвно потянулась к столику, указывая на большой резной кубок.
      Размышляя, так ли уж необходима вся эта загадочность, Нола приблизилась. От кубка исходил густой медовый запах.
      - Я должна это выпить?
      Медленный кивок был ей ответом.
      - И потом?
      Безликий указал на кресло и, даже не сказал, а прошелестел:
      - Жди. – затем покинул ее и сошел вниз.
      Озадаченная эльфа пожала плечами. Опустилась в кресло и, взяв в руки кубок, не совсем уверенно поднесла к губам… Содержимое его оказалось сладким и крепким, как выдержанное вино. Оно почти сразу ударило в голову, заставив щечки Нолы покраснеть и разливая по телу приятное тепло.
      Нола откинулась в кресле и послушно ждала. Время тянулось. Мягкий звездный свет проникал в комнату откуда-то сверху. Наверно, снаружи должны были проникать и звуки – шелест ветра, плеск воды, треск сверчка в ночном лесу – но ничего этого не было. Полное беззвучие, словно кто-то опустил глухой полог тишины над лесным домиком.
      - «Как бы не заснуть…» - подумала Нола и почти тут же смежила веки.
      Нола проснулась от улыбки… Странно, но именно так. Еще только открывая глаза, она знала, что смотрящее на нее существо улыбается. Так и было.
      Нола поднялась с кресла, но парящее над полом видение не исчезло. В сияющем облачке проглядывали черты эльфийского дитя – маленькой девочки. Исходящие от нее лучи наполнили комнату золотистым светом.
      - Не бойся, Ньолла. – произнес ясный, тонкий голосок. – Ты спишь. Я – провидица Элаула. Я могу являться живым лишь во сне.
      За последнее время Нола повидала столько чудес, что быстро взяла себя в руки и поздоровалась. Провидица глядела на нее своими большими золотистыми глазами и молчала.
      - Я знаю, что вы хотели мне сказать… - наконец набралась храбрости Нола.
      - А я знаю, что хотела сказать мне ты. – снова улыбнулось златоокое дитя.
      - Правда? – Нола слегка испугалась. С одной стороны ей трудно было говорить. С другой стороны, есть такие вещи, которые полагается озвучить самой. От страха ей почудилось, что внутренности ее скрутило в тугой узел.
      - Понимаете… - начала оправдываться Нола. – Я бы очень хотела, чтобы остались довольны все… Но… - она подняла взгляд. Глаза Провидицы лучили покой. И Нола продолжила чуть тверже. – Я знаю, что должна остаться. Что так было бы правильно. Но сердце подсказывает, что правильно совсем другое… и…
      Эльфа вздохнула.
      - Ты решила слушать сердце? – мягко спросила Элаула.
      - Да.
      - Но тебя терзают сомнения?
      - Да.
      Нола опустила взгляд, но тут же вскинулась, потому что облако, всколыхнувшись, подплыло поближе. И Нола вспомнила, что же ей все-таки напоминает Элаула. Те туманные, светящиеся души эльфов, что висели в холодной воде Гавани Ушедших. На минуту стало страшно. Но Провидица поднялась в воздухе, приблизив кругленькое, ребячье личико с совсем не детскими глазами к лицу Нолы. От призрачной девочки исходило приятное тепло. Как скольжение солнечного лучика по коже.
      - Я могу сказать всего три слова. – сказала Элаула, чья детская улыбка с нежной ямочкой на щеке, на миг блеснула озорством. – Чтобы рассеять все твои сомнения.
      - Какие? – без особой надежды спросила Нола.
      - Ты не принцесса.
      - Ч…что?
      В последнее время Нола почти ненавидела свое нежданное происхождение, но все же испытала шок. Нолу так уверяли в ее избранности, что эльфа уже свыклась со своим титулом.
      - Но… но как я тогда смогла?...
      Вместо ответа Элаула положила руки на плечи девушки и пухленькими губками поцеловала в лоб. Нола закрыла глаза и увидела… почувствовала, осознала, услышала – или все вместе, а главное – поняла, что же произошло на самом деле.
      - «С тех пор, как погиб последний Всеэльфийский Государь», - вливались в нее знания Элаулы. – «и был потерян след Наследницы Лесного Короля, многие эльфийки претендовали на титул и корону. Чтобы оградиться от самозванок, единственную примету, по которой можно было узнать истинную Государыню держали в строгом секрете. Она была ведома лишь мне одной. Но ныне ведома и тебе. Потому, что ты видела примету своими глазами. И теперь знаешь, что Государыня найдена. И знаешь, кто она».
      - Да… - сухо сглотнула Нола. – Теперь я знаю.
      - Ты отправишь ее ко мне? – улыбаясь, спросила Элаула. – И можешь смело ступать за своей мечтой, туда, куда зовет тебя твое сердце. Отныне никакой долг не тяготит тебя.
      - Да, хорошо! – просияла глазами Нола, бросилась к ветви-лестнице, даже позабыв, что все происходит во сне. Но на полпути она остановилась и повернулась к Провидице для последнего вопроса.
      - Я поняла почти все, Владычица… только… если я не была избранной, как же я победила Демона в Гавани Ушедших?
      Призрачный образ Элаулы таял постепенно. Когда в воздухе осталось лишь едва уловимое сияние ее улыбки, Нола услышала далекий ответ:
      - Сердцем.
      И проснулась.



      Глава 13. НА ЗВОНКОЙ ГОРКЕ
Никакой слабости, как бывает после сна, Нола не ощущала. Стремглав слетев вниз по лестнице, она выпорхнула из дверей и увидела Халу, беспокойно прогуливающегося перед домиком Провидицы.
      - Халу! – эльфа бросилась к нему, распахнув объятия. – Я! Вовсе не ваша! Принцесса!... Где Стилл?! Я хочу сразу ему об этом рассказать!
      Но егеря эта весть вовсе не порадовала. Он побледнел, уставившись на Нолу потемневшими глазами.
      - Ты… не Государыня?! Это… Провидица тебе сказала?
      - Вот именно. – сияла Нола.
      - Не может быть…
      - Может!!! Где Стилл?
      Халу ее плохо слушал, заторможено поднося руку ко лбу и запуская пальцы в свои каштановые волосы.
      - Он… он ушел.
      - Ушел?... – Ноле показалось, что крутящиеся вокруг нее воображаемые пушинки радости окаменели и упали. – Куда?
      - Он ушел из Этеры. – с остекленевшим взглядом пробубнил Халу. – Ста… старейшина Мелия сказала, что Темный Эльф не может быть рядом с Государыней и он ушел… Погоди. Я понял! Егерь вытянул руку, словно хотел удержать Нолу. – Это какая-то проверка. Это просто испытание для тебя, а на самом деле Провидица…
      - Да как вы могли?! – рявкнула Нола, отступая и едва не ударив егеря по руке. - Он… Он сражался за нас всех! Какая-разница-из-какого-он-народа?!
      - Он просто наемник. – послышался из-за спины голос Мелии. Старейшина встала подле растерянного Халу, скрестив руки на груди, надменная и уверенная. – Он сам так сказал. Темные Эльфы не рискуют собой ради чего-то, кроме выгоды.
      Нола не помнила, чтобы когда-либо так злилась! В течение всего Похода, исключая редкие случаи, она была образцом покорности, добродетели и прилежности. Как и всю свою прошлую жизнь. Но сейчас, небывалая, будто даже приносящая удовольствие своим неудержимым потоком яда, злость прорвалась в ней из под спокойного характера вечной пай-девочки - как половодьем прорывает плотину тихой заводи.
      - А вам, - с чувством выплюнула она в лицо Мелии. – Придется стать терпимее к Темным Эльфам! Потому что Настоящая Всеэльфийская Государыня сейчас не так уж далеко! И она отзывается на имя Легодэмы Блодрэйн!
      Рот Старейшины повело в сторону, искривив красивое лицо гримасой ужаса.
      - Что за ересь! Все… все предсказания и испытания указывали на тебя!
      - Спроси у Элаулы. – наслаждаясь ее реакцией, предложила Нола. – Она объяснила мне все. Ведьмы Тарграда догадывались, что найденный в пещере шаманки ребенок не простая эльфийская девочка. Они забрали ее и обучали, как Ведьму. А Азул был тогда лишь детенышем и только потом отыскал меня среди прочих рабов Тарграда. И принял за младенца, которого спасла его мать! Может из-за возраста, может из-за цвета волос – не знаю.
      В тот день, когда по пророчеству, Пропавшая Государыня должна была вступить в стены Мирэргарда, Легодэма, преследуя наш отряд, вошла в столицу вместе с нами.
      Я бы не смогла открыть Исток. Если помните – Легодэма подняла камень и швырнула его в монолит. Исток вспомнил ее прикосновение. А когда Алазар взял мою кровь, чтобы открыть Печать, на моих руках была и кровь Легодэмы тоже – я зажимала ее рану. Закрыла я Печать ее посохом – проводником ее волшебной силы.
      Нола чувствовала глубокое удовлетворение, рассыпая свою гневную речь.
      - И наконец, - завершила она. – я видела на плече Легодэмы знак. То, что я приняла за татуировку, на самом деле – родимое пятно. Единственная неопровержимая примета, по которой Элаула могла распознать истинную Государыню. Наследницей Государя Айхо всегда была Легодэма. Не верите – спросите Провидицу. Она просила привести Ведьму к ней.
      Нола вздохнула, усмиряя свой гнев.
      - Куда ушел Стилл?
      Халу открыл было рот – но Мелия подняла руку и он замолчал. Тогда, бросив на егеря полный жалости взгляд, Нола развернулась и побежала к тому лесному домику, где остановился Стилл. Домик был пуст и вещей, что Клинок брал с собой в поход, тоже не было. Значит, они не соврали и он действительно ушел. Она бросилась туда, где в Этере держали лошадей. Коня Темного Эльфа не оказалось на месте. На глаза Нолы навернулись слезы.
      Сколько времени она проспала в домике Провидицы? Больше двух часов – это точно. На востоке уже меркли звезды, приближался рассвет. Когда Стилл успел уйти? Нола подозревала, что никто ей этого не скажет.
       Значит, нельзя терять времени. Торопливо и не очень умело, Нола седлала свою соловую лошадку, когда ей под ноги выкатился зеленый, сопящий комочек.
      - Хозяюшка! – вытянул ручки гоблиненок. – Возьми меня с собой, а? Здесь вроде бы ничего, эльфы не обижают, да больно благочинненько все, до тошноты, чес слово! Золота не водится, стибрить нечего, доносить не на кого – хожу, цветочки поливаю! Хозяин уже убежал и вы удираете, возьмите с собой, я ведь всегда полезный!
      Нола пискнула от неожиданности, но, узнав существо, наклонилась к лебезящему гоблиненку.
      - Тибо, ты знаешь, куда ушел Стилл?
      - Да разве он мне скажет? Он злой был, как орк, только я его и видел. – скуксился гоблиненок. – Ну, да это ничего! От ворот Этеры в лесу идет только одна тропка, по которой на коне проехать можно. Или догоним, или вынюхаем по следу.
      - Тогда - вперед. – скомандовала Нола.
      Стражники у ворот немало подивились, но препятствовать ей не стали. Она скакала в предрассветной тишине так быстро, как позволяло благоразумие. Порой деревья клонились над тропой столь низко, что ветви хлестали всадницу по лицу и плечам. Еще никогда лес не казался лесной эльфе столь враждебным. В листве древесных крон мерещился гневный шепот и Ноле отчего-то вспомнился надменный и злой голос Старейшины Мелии.
      Холод вдруг пробрал до костей. Жмущийся к Ноле гоблиненок дрожал и клацал зубами. Последние звездочки на небе потерялись в набежавших тучах и вот, со вторым порывом холодного ветра на землю серой стеной обрушился нежданный ливень.
      Полчаса спустя дорога вырвалась из лесу на простор. Тропинки разбежались крестом на все стороны света, петляя в гнущейся под хлещущими струями траве. Укутанная в плащ, Нола села на придорожный камень, наблюдая, как Тибо беспокойно бегает от тропинке к тропинке. Бесполезно. Ливень смыл не то чтобы запах, но даже следы. Гоблиненок вернулся к эльфе виновато прижав ушки. Нола закрыла лицо руками.
      Дождь стал утихать. Змеились по земле ручейки. Уже почти рассвело и начала пробуждаться природа. Внезапно Нола встрепенулась.
      - Что это было?
      - Тень? – буркнул съежившийся Тибо и пожал плечами. – Птица над нами пролетела….
      Конечно. Птица.
      В ту же секунду изумленный гоблиненок был схвачен на руки, немилосердно затискан и заброшен в седло.
      - Тибо! – ликуя, крикнула Нола. – Мы едем на север!

* * *

      Серые струи тянулись от неба к земле, выбивая унылую дробь. Холодно и скучно. Было скучно и холодно. Укрытый непромокаемой попоной конь бродил неподалеку, тихо позванивая сбруей и жевал мокрую, поднявшую головы, траву.
      Стилл сидел на толстой ветви высокой сосенки, выросшей в десятке шагов от кромки леса, окаймлявшего Звонкую Горку. Если какие-то капли и пробивались сквозь густую хвою, то скатывались по коже походного плаща или падали с низко надвинутого капюшона. Их монотонный стук слегка раздражал, но Темный Эльф старался не обращать внимания. Склон горки, обращенной к нему был травянист и полог, противоположенный же круто обрывался вниз, к реке, а в его глинистой почве во множестве селились приречные птицы. С той стороны на горку взобраться было невозможно. С остальных же трех сторон Стиллу открывался полный обзор и эльф был доволен своим наблюдательным пунктом.
      Дождь к рассвету выдохся, но теплее от этого не стало.
      «Какого демона я сюда приперся?» - думал Клинок. – «Надо было оставаться в Этере. Глупо позволить так себя разозлить этой лесной мелкоте».
      Однако, где-то в глубине он осознавал, что поступил правильно, позволяя своей злости выветриться в одиночестве, по крайней мере – подальше от двуличных сородичей Нолы… Их бы его настроение порадовало, а кое-кого порадовало бы посмертно. Именно ударом на такие слова Клинок ответил бы раньше, ответил бы и сейчас, не будь они родней Нолы, и Мелия, зарекомендовавшая его бездушным убийцей, была бы права.
      Впрочем, Стилл размышлял не такими словами. Не в его привычках было доискиваться причин своего поведения. Сейчас он просто чувствовал себя побежденным, и благородством поступков оправдываться не привык. Не стоит забывать, что благородство в мировоззрении Темных Эльфов приравнивалось к глупости, а отказ от убийства врага из каких-либо чувств – к непростительной слабости.
      Разумеется, Стилл не верил клевете о том, будто бы Нола все решила заранее, скрыла от него, но посвятила Халу. Разумеется, нет. Но сейчас важно было иное. Пробудившийся от тяжких мыслей пессимист назойливо зудел и зудел внутри.
      - «Думаешь, ради тебя она станет портить отношения со своими лесными собратьями? Слишком много ты о себе возомнил! Жди ее тут хоть до скончания веков!»
      - «Заткнись». – приказал пессимисту Стилл и прикрыл глаза.
      Через час в его слух ворвался спешный стук копыт.
      Нола спешилась, бросив повод лошади Тибо, стала подниматься на возвышенность. Стилл, не попадаясь на глаза гоблиненку, бесшумной тенью скользнул за ней следом. Он порадовался ее приходу, но допускать какие-либо надежды боялся. Поэтому еще минуту просто молчал, стоя за ее спиной, оттягивая трудный разговор, наблюдал, как предрассветное сияние окутывает хрупкую фигурку эльфы мягким светом и зажигает искорками медь ее волос.
      Подбегая к подножью Звонкой Горки, северная тропинка кончалась. У Нолы, не обнаружившей на вершине не души, перехватило дыхание. Услышав ее вздох, Клинок отозвался:
      - Я здесь.
      Нола обернулась мгновенно.
      Смущенный выражением ее лица, ее зябко сгорбленными плечиками, Стилл отвел взгляд и только собирался заговорить, когда звонкая пощечина с маху оборвала все его объяснения.
      - Ты! – взвизгнула Нола, набрасываясь на Клинка с яростью котенка, сопровождая каждое слово ударом крошечных кулачков. - Как ты мог! Поверить! Им! Ушел! Бросил меня! Какой ты! Дурак! Стилл Лунарблейд!
      - Ау… эй… эй! Стой… - Стилл крепко схватил Нолу за плечи и встряхнул. – Хватит. – секунду спустя его глаза зажглись догадкой. – Тебе ничего не передали, да?
      Нола по-детски поджала губки, в глазах задрожали крупные слезинки. Она пнула Темного Эльфа ножкой, но уже не так яростно.
      - Да прекрати ты!... – Стилл приподнял легенькую эльфу над землей и отставил подальше. – Верно, я дурак. Глупо было рассчитывать, что тебе передадут мои слова. Я тебя ждал. И нашел бы тебя в конце концов. – он вздохнул, набираясь решимости. – Но назад я с тобой не вернусь.
      Нола молчала.
      Это было похуже любых истерик, и Стилл заговорил снова, прилагая все усилия, чтобы не повысить голос.
      - Ты пойми. Они. Мне. Указали на дверь! Пытались откупиться от меня своей «благодарностью». Да я любого на месте придушил бы за такое!… Может, ты обидишься и назовешь меня предателем, но я с ними в одном… - Стилл дернул головой, переиначивая фразу. - …Одним воздухом дышать не смогу! Даже если захотел бы. Твои сородичи не позволят мне быть рядом. И поэтому – я не вернусь.
       - Знаю. – кивнула Нола.
      Обида и злость на Стилла вдруг улетучилась. Она понимала его. Она смотрела в его лицо – давно ставшее таким знакомым, до последней черточки. Сейчас он уже не прятал свою боль за наигранной беспечностью. Растерянно-хмурый и упрямый, он глядел Ноле в глаза, готовый к ее возмущению и упрекам. А в Ноле вместо этого разрасталась огромная и лучезарная нежность. Словно теплый ветер вновь взметнул с земли искристые пушинки радости.
      Нола шагнула к Стиллу, обняв ручками за шею, уткнулась носиком в плечо.
      - Знаю. - повторила она. – Я тоже не вернусь. Я пойду с тобой.
      Темный Эльф замер, боясь спугнуть мгновение. До сих пор ласка для него была понятием немыслимым и, словно опасаясь обжечься, он осторожно опустил ладонь на пламенеющие медью волосы Нолы. А рыжая эльфа подняла на Стилла смеющиеся глаза и потянулась губами к его губам.
      Наблюдавший за эльфами Тибо понял, что хозяев теперь быстро не дождешься, махнул лапкой и поплелся с горки вниз, отвести коней на водопой…
      Первые лучи солнца вырвались с востока и разбудили спящих в норках Звонкой Горки птиц. Густой щебечущей стаей они рванулись в небо, чтобы с высоты полета разбудить трелями дремлющую природу. Последние тучки минувшего дождя уносило к северу и пробуждающееся над миром утро обещало погожий и солнечный день.


                The End! ;)