Фаина Андреевна Канышева – человек с красивой и трудной судьбой, как многие люди её поколения. Светом её жизни стала любовь, с ней удалось преодолеть все трудности и быть счастливой.
Фаина Андреевна говорит: «Как я увидела его глаза, так сразу влюбилась. И он тоже…»
Любовь с первого взгляда и на всю жизнь, как в сказке. Наверное, такую любовь, как синюю птицу нужно суметь схватить за крыло, и даётся только очень чистым и цельным натурам…
Его рассказ
Её избранник, супруг Николай Михайлович Канашев вспоминает, как состоялась их первая встреча (строительный батальон, в котором служил наш герой, стоял тогда у Дарны, штаб располагался вблизи разрушенного храма):
«Сидел в штабе, и вдруг увидел в окно девицу в голубой накидке. Она поразила меня. Откуда явилось это чудо? Вышел на крыльцо: «Вы кто? Кого ищете?» Она ответила: «Я слышала, что капитану Васильеву требуется секретарь…» «Капитана сейчас нет. Подождёте?» Она вошла. До сих пор упрекаю себя за свою неловкость – кажется, забыл предложить ей сесть. Мы оба стояли у стола, где лежала книга, которую читал перед её появлением. Стали рассуждать про эту книгу, которая была раскрыта на странице о любви. Помню, как водил пальцем по строкам, которые хотел, чтоб она прочитала.
Она ждала капитана Васильева часа 3-4. Я таял, таял… К концу встречи был с ума сведён. Пришёл капитан, они беседовали, и потом она мне сообщила, что будет здесь работать. Через дня два – четыре я осознал, что произошло, осмелился проводить с работы. Это было 14 или 15 июня, всё помню прекрасно. Потом стал каждый день провожать, бегать к ней в общежитие. Мой сослуживец как-то говорит ей: «Ах, Фая, какие же у тебя губки!» Да, да, я тоже так думал. Осенью мне снова пришлось уехать в Москву вместе с нашим строительным батальоном. Я всё к ней ездил. Помню, 14 декабря 1947 года отменили карточки, произошла денежная реформа. А 16 февраля 1948 года мы поженились. ЗАГС находился в деревне Алексино, в том самом домике, который строил наш батальон…»
- Вы когда-нибудь в жизни встречали такую любовь – раньше или потом?
- Такая была единственная. И на всю жизнь. Фая единственная, которая навсегда покорила меня. Она – очень хороший человек, и я ничем не заслуживал её любви.
Детство
Фаина Андреевна родилась 30 мая в 1926 году в деревне Поляна Старицкого района Тверской области. Родители были крестьянами. От голода в 1933 году семья поехала на Кубань осваивать новые земли, степи. Стали жить в станице на реке Кубани – «она течёт с Кавказских гор, широкая, вода глубокая, холодная…»
Перед этим казаков из их хороших домов переселили в мазанки. Самых богатых выселили на Север, в Сибирь. На прежнем месте остались жить только старики: «Они хорошо к нам относились, подкармливали, угощали мёдом».
Хорошие казачьи дома заняли переселенцы из голодных областей и вместе с оставшимися казаками трудились на земле. Земля была плодородной, давала богатые урожаи зерновых. Край изобиловал арбузами, яблоками, семечками, ягодами, овощами.
«Кубань тогда спасла Россию, туда приехало много русских. Но казаки не хотели смириться со своим положением. Они бежали из Сибири, прятались в степи и мстили – всячески безобразничали, убивали людей - вспоминает Фаина Андреевна – было страшно. Да и голодно - кроме хлеба и растительной пищи есть нечего. Старшая сестра заболела брюшным тифом…»
На трудодни родители получили ведро мёда, кукурузу, овощи. Погрузили всё это на тачку и отвезли в Армавир на продажу. На вырученные деньги купили билеты и поехали к родственникам в Истру.
«Переночевали, на следующий день сняли квартиру на Макруше – деревня такая была тогда на Волоколамском шоссе справа перед деревней Полево. Я ходила в школу во второй класс (первый закончила на Кубани), начальная школа была там, где потом находилась старая музыкальная школа - позже в этом здании пекарня была, пирожки продавали. Учителя к нам относились превосходно! Я была бледненькая, прозрачная от вечного недоедания. Однажды уснула на уроке, так наша учительница ждала, пока не проснусь – не будила меня.
Мы переехали в Снегири - отец поступил работать на завод огнеупоров, стали жить в бараке, в комнатёнке площадью метров десять. Жили очень плохо – нас трое детей, одежда рваная, отцу платили мало. Но учились в школе, где детей очень оберегали, все мы участвовали в самодеятельности, участвовали в праздничных мероприятиях, ходили в библиотеку, много читали - все были заняты делом. Учителя относились к нам, как родители – помню, как учительница делила со мной свой бутерброд. Другая, Маргарита Ивановна, видя, какая я худенькая, однажды повела меня к себе домой и накормила макаронами с чёрным хлебом – вот как тогда питались…Когда мы снова переехали в Истру, я ездила в школу на паровозе. Порой допоздна делала стенгазету, и учительница, дождавшись меня, провожала до станции. Бутерброды мне покупала». Училась Фаина очень хорошо.
Мать стала работать в Истре на заводе газированных напитков: «Мы с сестрой ходили туда, нас угощали – какие же вкусные были эти напитки! Таких теперь нет». Отец работал где-то в Москве по плотницкой части. Мы тогда снимали квартиру в Истре на Пушкинской улице. И вот отец принёс домой ордер на комнату в Москве. Да пожить там не довелось – началась война.
Юность
«Окончив 7 класс, пошла искать работу, но нигде не брали – мне было только 15 лет. И вот - война. Горе. Слёзы. Отца мобилизовали, но он через две недели вернулся – у него обнаружили рак 12-типерстной кишки. На операцию в Москву его отправить не успели – в город вошли немцы, и отец во время оккупации сидел вместе с нами в подполе. Как только фашистов отогнали, нам выдали хлебные карточки, и я ходила за хлебом в Гучково (Дедовск). Как хотелось есть! Запах хлеба сводил с ума, но я не отщипывала ни кусочка – всё приносила домой.
Помню, однажды стоим на пепелище, а Екатерина Курочкина – она тогда руководила Лучинским округом, говорит нам: переходите жить на дачи в посёлке «Нил». Нам дали пустой дом, мы вошли, а там фашисты набезобразничали, нагадили, побили банки с вареньем…
В конце апреля в Гучково стали ходить паровозы, нам дали пропуск, чтоб вести отца в МОНИКИ. Отвезли слишком поздно. Он умер во время операции на столе. Мы не смогли его даже похоронить – письмо о его смерти тоже пришло поздно. Да и не было у нас ни денег, ни машин. Похоронен он где-то в Москве, не помню где».
Мать умерла следом за отцом. Вернулась из эвакуации сестра, куда была направлена вместе с детским садом, в котором работала. В мае Фаине исполнилось 16 лет, и она устроилась работать в совхоз «Истринская ферма», жить поселили в общежитие «в двухэтажном доме за монастырём, где теперь музей».
С полей в 1942 году убирали трупы, хоронили, убирали снаряды, мины. Люди гибли. Однажды и сама чуть не подорвалась – едва не наступила на противотанковую мину. «В 1943 году отправили в Текстильщики учиться работать на тракторе. Вернувшись в совхоз, стала трактористкой. Работать в совхозе было очень тяжело – голод, холод - фашисты всё сожгли, не дали вынести ни одной вещи. Выдали мне какие-то штаны, бутсы, шапку-ушанку. Я была, как маленький мужичок. Трактор из строя выйдет, бегу на шоссе за подмогой, меня спрашивают: ты парень или девица? Чёрная вся, шапка съезжает» - Фаина Андреевна смеётся… Потом у неё по телу пошли пятна, и оказалось, что на тракторе больше работать нельзя и в 1944 году она ушла из совхоза. Вернулась доучиваться в школу – сестра позволила. Но не доучилась: нечего было есть. Больше возможность учиться так и не представилась.
Попробовала поступить на работу в различные учреждения, и, наконец, устроилась в Дарну, в воинскую часть.
Её рассказ
«У меня тогда появился модный голубой плащ, накидка - я в нём пришла в часть. Увидела Канышева и провалилась в его глаза, не могу оторваться…»
Когда Фаина стала работать при воинской части, многие военные пытались за ней ухаживать - и те, что при больших чинах. Но ни разу не позволила никому она даже проводить себя: «Для меня Николай был самый хороший, самый золотой! Был однажды такой случай - один насильно поцеловал, примчалась домой, отмывалась-отмывалась, рот полоскала… А Николаю бы всё отдала!»
Они поженились: «Такая метель была в этот день, такой холод! Мы шли пешком из Истры в Алексино. Потому, что в Истре по воскресеньям ЗАГС не работал, а Николай мог приехать только в воскресенье. Мне удалось договориться со знакомой, чтоб она вышла на работу в этот день и расписала нас. Какая же это была радость! Я стала самым счастливым человеком».
На обратном пути молодожёны зашли в столовую, выпили по 50 граммов вина – вот и вся свадьба. Но в общежитии встретили подружки, кинули к ногам шубу, устроили молодым такое веселье, что до сих пор смеются, когда вспоминают.
И пошла жизнь своим чередом…
Николай служил в Москве, приезжал нечасто – порой, в две недели раз. Фаина перешла работать машинисткой в пос. Чеховский, где открылась школа-интернат для детей, у которых родители остались после войны служить заграницей или работали на далёких стройках и вредных производствах. В интернат привозили картины, люстры, мебель, ткани, обувь, одежду из разгромленной Германии. Фаина стала там одной из первых сотрудниц, «потом приехали из министерства, врачи, учителя - все хорошо одетые…» Её тоже приодели: «а то сшила себе платье из матрасного чехла и носила», выдали хорошую обувь, стали хорошо кормить: «Что и говорить – относились очень хорошо. Да и я работала на совесть, была безответная, делала, что скажут. Скажут, печатай до трёх ночи. Печатаю». И проработала она в интернате 15 лет – с 49 по 64 годы. А потом устроилась во ВНИИЭМ секретарём машинисткой - там к тому времени работал её муж и побольше платили, да и интернат превратили в санаторий: «Никак не могла привыкнуть, всё тосковала по интернату».
В 1952 демобилизовали Николая, они стали жить в комнатке, предоставленной Фаине интернатом, потом от института получили жильё на Первомайской улице в Истре, теперь живут на улице Ленина. В 1958 году у супругов родилась дочь, потом сын.
Со временем, привыкнув на новом месте, Фаина Андреевна полюбила свою работу, подружилась с сотрудниками, к ней все хорошо относились, уважали. Она была и заведующей канцелярией и секретарём директора, её работу ценили, неоднократно премировали. «В первую очередь в жизни для нас с мужем была работа. Я вставала рано, каждый день в 6 часов, готовила завтрак и обед. Детей отправляли в школу. Повесим сыну на шею ключ, и уходим каждый по своим делам». Да, на работе проводили супруги большую часть жизни, но и семья у них была хорошая, с детьми занимались, воспитывали, как положено – порядочными людьми. Фаина Андреевна и на уроки в школу ходила, и статьи про учителей в газету писала.
И всё это скрепляла любовь. Канашевы ходили на работу вдвоём, с работы вдвоём, все покупки до мелочей делали вместе, и жили душа в душу. Несколько раз ездили к Николаю Михайловичу на родину в Архангельскую область: «Нас очень хорошо принимали, даже песни пели величальные – ведь настоящей свадьбы-то у нас не было».
Супруги получили участок земли под дачу, и Николай Михайлович своими руками выстроил на нём домик, а Фаина Андреевна растила овощи – супруг тоже помогал – и цветы, цветы. Выписывали семена, луковицы издалека, из Прибалтики. Соседи приходили любоваться их цветами, Фаина Андреевна не жалела – раздавала знакомым и семена, и луковицы.
«В жизни всякое бывало, и ссорились. Но он положит мне руку на плечо, и всё пройдёт, всё забуду». Дети выросли, разъехались. Фаина Андреевна смеётся: «Любовь никуда не делась. Стали относиться друг к другу ещё лучше, чем в молодости... Я для Николая лучшая женщина на свете, он ухаживает за мной, бережёт.
А жизнь, что сказать про жизнь – тяжёлой она была с самого детства. Материально было очень плохо, едва сводили концы с концами. Все вокруг так жили – мы не хуже и не лучше. Да и сейчас хватает средств только на еду. Но я своей жизнью довольна, нет у меня на неё обид. Как важно, когда есть рядом такой человек, как мой Николай. Есть кому и пожалеть, и поддержать, и утешить – это самое главное в жизни. Все наши друзья уже покинули этот мир, а мы всё живём, подпираем друг друга».