Не пророчу я себе победы,
а тем более – поражения.
И слова мои не полпреды
непонятного предвкушения
необычной, нежданной радости, –
ну, с чего бы ей вдруг появиться, –
ведь буквально все дни моей старости
будут в воспоминаниях биться,
трепыхать на флагштоке тряпкой,
бывшей ярким и гордым флагом,
и глаза будут вместо сладкой
наполняться солёной влагой,
чтоб потом слезою пролиться,
даже от самых близких скрытой.
Улыбаясь, продолжу злиться
у разбитого, в общем, корыта,
ощущая в душе одинокость
даже при благосклонном общении.
Старость – это судьбы однобокость
без победы в последнем сражении.
Потому, ничего не пророча,
почитая свои убеждения,
ковыряюсь ночами в строчках
я почти без удовлетворения