(Сказка - вариация на тему «Курочки-рябы»)
Жил себе поживал птичий двор. Как во всякой жизни, случались там всякие разности: то объявлялись новые выводки цыплят, либо утят, возглавляемые счастливыми мамашами; то кто-то пропадал навсегда; то привозили на двор новую важную птицу.
Каждое событие, как правило, бурно обсуждалось участниками этого сообщества. И, даже, когда обсуждение вроде бы заканчивалось, нет-нет, да и возникал снова спор о прошлом.
Заправляли всем этим хозяйством Дед да Баба.
Вообще-то они там постоянно не присутствовали, но их все знали в лицо. И, когда кто-то из них появлялся со знакомым всему двору ведром, начинался всеобщий переполох, потому, что из ведра, как из рога изобилия сыпался корм в длинное, выдолбленное из ствола дерева, корыто. А тут уж: успевай, поворачивайся!
Были на этом дворе и свои авторитетные птицы: прежде всего – Индюк, который над всеми царил, благодаря своим размерам, шпорам и свирепому виду.
Уважаемой птицей был Петух – чуть свет, будивший округу своим «ку-ка-ре-ку!» Тоже имевший острые шпоры, которые он непременно демонстрировал по каждому поводу.
Не менее почитаемой, даже весьма опасной птицей, слыла одна старая Гусыня, которая всё про всех знала, везде совала свой нос, и даже больно щипалась, если что не по ней.
Гусыню эту, однажды к Рождеству, Дед хотел приготовить к столу, вроде бы за её скверный характер, но что-то не поймал. А потом уж решил оставить при дворе для пущего порядку.
Так вот и жил птичий двор, огороженный сетчатым забором.
Иногда кто-нибудь из птиц перелетал за его границу, и на дворе поднимался настоящий гвалт: то ли потому, что и другим хотелось, то ли потому, что, оставшиеся птицы, сильно волновались за тех, кто выбыл.
Одни – несли яйца, другие - уже их высиживали, а кто-то – водил по двору своих детёнышей, оберегая от грубости взрослых птиц, и готовил к самостоятельной жизни.
Случилось однажды на птичьем дворе странное происшествие: снесла Курочка-ряба золотое яичко.
Честно говоря, многие куры замечали, что яйца её и раньше-то были, не так белы, как у остальных – настоящих белых леггорнов. А тут – такое! Да, что с неё взять? Одно слово - ряба! Что там в её крови намешано?..
У старой Гусыни по этому поводу была своя версия. Но это - большой секрет местного значения.
Когда утром принесла Баба с птичьего двора среди прочих яиц это – золотое, объявили они с Дедом совещание на высшем уровне и закрылись в доме. И так на яйцо посмотрят, и эдак… Стали пытаться его разбить. Били, били – не разбили. Решили положить на полочку, подумав, что утро вечера мудренее.
Перед сном ещё обсудили, как представят эту диковину своим соседям.
Ну, а птичий двор бурлил!..
- Кудах-тах-тах! – раскричались белые куры. – Ишь ты, ходит, словно важная Гусыня! - заполошно кричали они. – А у самой ни одного яйца нормального не получилось!
- Да она подрывает устои нашего Двора! – возмущался Индюк, раздувшись до небывалых размеров, и гребешок его налился кровью.
Белый Петух, деловито кружил на одном месте, сердился и лопотал:
- Ко-ко-как же я так проморгал? Непор-рядок!
После чего белые леггорны начали наскакивать на Курочку-рябу и клевать её.
А те, кто наблюдал за птицами, знают, что если уж они возьмутся кого-то долбить, то могут забить насмерть.
Старая Гусыня прошипела, больно щипнув бедняжку за шею:
- Людям - людово, а курам – курово! – так она и сказала. – Давно уже пора пустить тебя на бульон!
Меж тем приближался вечер. Курочка-ряба, изрядно пощипанная, хромая, пыталась сесть на насест, но все верхние места были заняты. Пригорюнившись, она уселась на нижнюю жердь с самого краешку, чтобы хоть не очень запачкали.
Всю ночь её мучили кошмары, связанные с бульоном. А под утро приснился сон из какой-то другой жизни.
А в доме произошли вот, какие события: среди ночи вылез из норки маленький мышонок и, пробегая мимо золотого яичка, смахнул его нечаянно. Конечно же – оно разбилось.
Скорлупки из золотых стали обычными.
Наутро Дед и Баба, имевшие виды на внимание соседей, посокрушались, но делать нечего. Потом они и вовсе решили, что это им только показалось, будто яичко – золотое.
Ведь яйца Курочки-рябы были бежевого цвета, и нетрудно было спутать.
У людей часто так бывает, если они не готовы к чудесам. Объективное покажется субъективным, а то и вовсе подумается, что померещилось.
Нина Степ, Москва, 2014
Фото из интернета