Наблюдаю за собой и прихожу к выводу: во мне есть три сущности, которые взаимосвязаны, сосуществуют, но все-таки разные.
И первая из них – мое сознание, мое Я, мой мозг. Есть органы чувств, с помощью которых я воспринимаю все, что есть вокруг, и предъявляю себя окружающему миру. Я люблю или ненавижу, сержусь или радуюсь, переживаю, негодую, сочувствую. Я что-то знаю, и эта информация хранится в моём мозге. Я могу учиться, то есть пополнять запас знаний, но могу и забывать. Я анализирую полученную информацию и принимаю решения, в связи с которыми действуют мои части тела. Значит, Я – это центр, управляющий всем во мне?
Стоп! Всем ли я в себе управляю? Я же не могу дать команду, например, желудку, чтобы он переварил какую-то пищу, или почкам, другим внутренним органам. Да очень многое во мне не подчиняется, или частично подчиняется моим мысленным командам. Ну да, могу мигать или не мигать, языком ворочать во рту. Но если осознанно не вмешиваться в эти действия, они всё равно будут происходить правильно. Желудок перерабатывать то, что я принудительно в него забросила, сердце биться, кровь двигаться по сосудам, лёгкие – захватывать новую порцию воздуха.
Получается, что моё тело – это другая ипостась, как бы, автоматический завод, в котором идут сложные химические, механические, электротехнические процессы, повлиять на которые моё сознание, то есть Я, не может. Создатель Мне это не доверил. Позволил только регулировать вход сырья и выход отходов. А сам завод работает на автомате. Но как же Я от него завишу! Всякая поломка в его работе меняет моё сознание, мироощущение. Ведь Я со здоровым телом – это вовсе не то, что Я с больным. А сломать что-то в этом механизме так легко – стоит съесть что-нибудь негодное, или переохладиться, например. У этого завода есть, конечно, своя ремонтная служба. Но поломки бывают такие, что она уже не справляется. Тогда сознание приходит на помощь. Только помощь эта уж очень несовершенна. Как если бы сломанный автомобиль взялся ремонтировать слепой автомеханик, или нормальный, но в полной темноте. Очень возможно, что знаток своего дела и в этих условиях – на слух, на ощупь мог бы определить неисправность и даже починить машину. Только ведь такие самородки редки, иначе почему бы Всероссийский съезд паталогоанатомов в 2011 году констатировал, что большинство людей умирает не от того, от чего лечились. Конечно, достижения медицинской науки неоспоримы, они как бы дают фонарик в руки механику. Но всё же статистику делают невидящие специалисты. Но если завод полностью выйдет из строя, всерьез сломается двигатель, и кровь перестанет поступать к мозгу, то Я умру вместе с телом. Мы с ним не разделимы и никакой моей жизни после смерти тела быть не может.
А в последние годы я поняла, что есть во мне, или при мне, или на мне – не знаю правильного предлога – еще одна сущность. Как мне теперь представляется, она бессмертна, она – часть космоса, часть вселенной, оттуда в меня явилась, туда же уйдет после моей смерти, она, как бы, квартирует у меня, пока я жива. Я очень мало о ней знаю. Она себя не афиширует и проявляется только иногда, в особых обстоятельствах. Она знает обо мне все! И то, что со мной было, и то, что еще будет. С сознанием у них явная вражда: разум не допускает к себе эту равнодушную всезнайку. Но у неё нет собственного аппарата сообщения мыслей в виде, например, слов. Поэтому она по возможности использует образы, которые уже есть в мозге. Это она, думаю, подает о себе знать вещими снами, неясным ощущением необоснованной тревоги, непонятными желаниями, она - то, что называют «внутренний голос». Она иногда предупреждает меня об опасности, о бедах, которые грозят мне и, следовательно, ей тоже, но довольно невнятно и далеко не всегда я понимаю её предупреждения. При этом она не мелочится – несерьезные, малозначащие события ее не интересуют. Она бесстрастна – констатирует факт, но не скорбит о потерях. То есть, это уже и не Я вовсе. И когда мое сознание умрёт вместе с мозгом, она, эта сущность, покинет меня и сольется с окружающим миром, перестанет быть индивидуальностью. Или не перестанет – это мне не известно. Ясно одно – это уже не Я, и мне от её бессмертия ни тепло, ни холодно. Моё Я умрет окончательно вместе со смертью моего мозга.
Кстати, не эта ли сущность человека обитает в местах, где ранней, и чаще насильственной, смертью кто-то расстался с жизнью? Не она ли вдруг проявляется незванной на фотографиях? Может, ее не пускают в их общее вместилище, пока не отбудет срок, отпущенный ей для проживания в погибшем.
Как и другие сущности человека, она может быть повреждена, может быть слабой. И тогда на ней поселяется другая подобная сущность-паразит. И проявляется это в виде явления полтергейст или одержимость, или еще чего-то непонятного. Про полтергейст, например, известно, что у него всегда есть человек-носитель, обычно молодой и при этом в чем-то неблагополучный.
Так кто же из нас троих главный во мне? Я – мое сознание, которое действует, любит и ненавидит, огорчается и веселится? Я – кто все знает, все может, но ничего не чувствует, ничему не рад и ничего не хочет? Или то Я, которое безропотно занимается черной работой – жизнеобеспечением нашего общего вместилища – тела? И почему Создатель спрятал мою третью всемогущую сущность? Может, чтобы незнанием будущего повысить мой интерес к жизни?