Они повстречались в больнице и подружились. Когда на площади началась революция, они тоже решили присоединиться. Они, - это Леся и Лелик, а вот до больницы было с точностью наоборот, в больнице по перемене пола.
Леся и Лелик стояли, тесно прижавшись, друг к другу, с яркими блестящими блюдцами глаз, осветленные революционным дыханием толпы.
Прямо бразильский карнавал, - Леся присела и вильнула бедрами.
Тут чья-то голова в черном ажурном чулке и металлической каске сунула им два куска арматуры и захрипела, - Бей гадов.
А где гады? – восторженно крикнул Лелик, но Чулок уже исчез в бурлящем котле народного гнева.
Леся попробовала поднять арматуру над головой, но зацепилась за свою пышную грудь. Никак не привыкну, - виновато прошептала она и опустила глаза.
Дура, ты Леся я же тебе говорил, не пришивай такие большие сиськи. Ну и как мы теперь сможем помочь стране?
А может позвонить Тарас Изральевичу, попросить, чтобы обратно?
Что обратно? Так и будешь туда-сюда, как пригородная электричка. Ты уж лучше сразу попроси профессора, чтобы сделал из тебя локомотив универсал, и на дровах и на электричестве. Гудишь в гудок и сразу газ в пол с пробуксовкой.
Фи, какой ты стал грубый Лелик, до операции ты был совершенно другим человеком.
Да, ладно, не хнычь, потом еще неизвестно, что завтра революции нужно будет. Вон смотри, - Лелик бросил указательный палец в толпу, - Я знаю эту блондинку с косой на голове, она оказывается тоже лежала в нашей больничке. Ты помнишь сторожа Микиту?
Конечно, конечно, он чудный.
Старый хрыч, но котелок варит. Так вот, он мне рассказал, что этот бывший блондин был охотником до мужиков. Ну, ты понимаешь? Охотник беспощадный, просто зверь. Он и Микиту не пощадил, только дым по подвалу, да спина в волдырях.
Ух ты, как жалко, что он изменился. Меня всегда привлекали сильные мужчины.
У тебя только одно на уме. Слушай, у Блондина огромный ресурс организма, где день, где ночь, пять минут на перекур и точка. Политика дело тонкое, а народ у нас темный, не понимает, что революция не только в башке под апельсиновой коркой, но и в других интимных органах имеется. Потому Блондин и решил под нож, чтобы как все.
Так же как все, как все как все…, - Громко запела Леся.
Да подожди ты! Слушай сюда, - под грифом «Совершенно секретно» Микита сообщил, что в музее морга лежат замороженные шары Блондина, санитары ими в боулинг играют.
Лелик, а я знаю всех мужчин на трибуне! – крикнула Леся, - Они же все наши из нашей больницы, поначалу в псих.соматике лежали, а уже потом их в мужское отделении перевели. От них столько тряпок клевых осталось блузочки, юбочки, лифчики, все дорогое импортное.
Здрастьте, приехали, а этот Бычок с микрофоном, который бе да ме, по-твоему, тоже в сарафане ходил и ногти красил.
Ну нет, этого я знаю, он Чемпион, он бьет людей за деньги.
А бесплатно? Слабо?
Только никому, я прошу тебя, ходят слухи, что ему каждый день по мешку кошек носят, в городе дефицит страшный, даже из самой Германии вагонами гладкошерстных и персиковых.
Ну, это не новость, многие научились отводить душу на кошках.
А еще, говорят, он ночью так пищит, кто это слышал, сразу уши в трубочку, как у Лунтика и они никогда не смогут иметь детей, - ни мужчины, ни женщины. Может, превращается в кого?
В кого? В кого он может превратиться? У него и так все есть, чтобы детей пугать.
По телевизору один заслуженный экстрасенс сказал, что так летучая мышь пищит, когда на себя в зеркало смотрит. Только я вот не вспомню толи от счастья толи от ужаса. А еще говорят….
Эй Вы, революционеры, жрать хотите? – черный Чулок в каске половником оттопырил Лелику угол носа.
Лелик испуганно замотал головой.
Ты, че Укроп ботвой трясешь? Ты че против революции? Батька приказал всех пассажиров кашей кормить, будем из Вас пеньков новый сектор строгать, добровольческий.
Лелик задергал лицом и открыл рот.
Чулок мгновенно засыпал ему кашу в рот и привычно зажал его черной перчаткой, - Жуй, карась.
Лелик торопливо сглотнул и Чулок растворился в густой толпе.
Ну как? Вкусно? – участливо спросила Леся.
Мама лучше готовит, - захныкал Лелик. Неожиданно у него начали наливаться кровью глаза. Победа или смерть, - заорал Лелик, и, взмахнув арматурой, скрылся в энтузиазме кипящей толпы.
Леся оглянулась по сторонам, - Вот он исторический момент! Революция! Грядет новый совершенный мир! Ощущение громадного праздника переполнило ее молодую модную грудь. Лелик, Лелик, - в восторге закричала она.
Кто этот Лелик? – Лесю накрыла черная стена и дыхнула очищенным выхлопом революции.
Это мой друг, - Леся уткнулась стене в живот.
Запомни Ляля, в революции друзей нет, а есть только пламенные борцы с коррупцией, проституцией…, ну и все такое. Пойдем со мной, поможешь патриотам отдохнуть перед решающей битвой.
А что надо делать? – Леся задрала подбородок, пытаясь проникнуть в самую суть революции.
Что делать? – черная перчатка миролюбиво похлопала по узелку Лесиных волос, -Это пусть Ваши ученые доктора на трибунах, прежде чем лечить, думают, что делать? И под какой камень они потом заползут, когда граждане заморской свинкой переболеют, а мы свое дело туго знаем. Пойдем Ляля, я дам тебе шанс исполнить свой патриотический долг.