Синяя полоска неба, поезд, дороги… Мимо промчалась электричка, захватив с собой секундный мой взгляд. Я посмотрел на нее случайно, так как сидел в то время у окна и пил кофе. Время почти 11, скоро выключат свет, нужно торопиться дописать то, что родилось сегодня в моей голове, пока в ней есть хоть какие-то мысли и пока у меня есть время. Я бегу от него, чтобы не догнало, не отняло последний оплот юности - способность писать, а вместе с тем, жить и мечтать. Мне уже 41 год, но я чувствую себя на 20, хотя кому какая разница, кто я и что я чувствую. Это время, когда не хочется соответствовать правилам, когда ты - частичка своего мира, когда, шагая по проспекту с горящими глазами, ты можешь внезапно остановиться и поймать взгляд незнакомой тебе девушки. Она, вечно куда-то спешащая, вдруг останавливается, словно почувствовав твой взгляд на себе, и смотрит. А тебе нужна всего лишь минута, длительностью 60 секунд, чтобы опомниться от ее пойманной красоты и продолжить свой путь...
-Куда ты?- спросят ее глаза.
А ты сам не знаешь, ты идешь, ты живешь, ты жадно вдыхаешь теплый перегретый воздух. Впереди лето, ты его чувствуешь, и оттого, может быть, не смотришь на термометр перед выходом на улицу, и каждый день одеваешься все легче. Побыстрее бы снять с себя джинсы и кофту. Тебе хочется жить, дышать. И чем меньше одежды, тем больше свободы. Тебе кажется, это правильно.
Юное сердце любит лето, любит быть свободным и властным над своей собственной жизнью, но оно не верит в любовь, оно еще ни разу в жизни не сравнивало прядь волос, вырвавшуюся из-под тугого хвостика девушки с порывом легкого ветерка. Ни разу ни говорило о любви, ни сердцем, ни голосом.
-Но почему, ты так хочешь слышать это «люблю»? - задаешь вопрос самому себе.
Как только завязываются отношения, они хотят знать, что ты у меня одна и что любима. Почему нельзя просто жить, наслаждаясь молодостью и свободой?! Что за повсеместное помешательство на Любви?! Какие вы странные, девушки! Разве мало вам то, что мы гуляем вместе по московским проспектам, целуемся в парке или ходим в кино?
Любовь - химическая реакция. Все просто. И нет никакой любви. Слово, лишенное наполнения и материального воплощения не стоит того, чтобы о нем говорить.
Так вот, совет: не вздумайте говорить с девушкой подобным образом о любви. Ваши философские размышления будут прерваны грубым незаслуженным упреком или что еще хуже пощечиной или свежим вылитым напитком в лицо. Она хочет слышать то, что ее устраивает, так и пусть слушает. Философия любви не существует, - запомните это.
Щелчок объявил нам тихий час. Потушили основной свет, оставили крупные лампочки только в проходах, чтобы можно было без проблем пробраться ночью в туалет или выйти покурить. Второе мне нравиться куда больше. Уж лучше курить, чем спать. Сон отнимает жизнь, которая и без того коротка. Нужно экономить время. Как можно меньше спать и как можно больше писать и думать, думать, хотя о чем это я?! Думать надо было раньше, пока был молодой, сейчас остается только писать...
Знаете же люди, я открыто признаюсь всему миру: «Без вас я никто, моя фантазия, мои мечты и даже философские размышления - все это вы!»
Остановка. Поезд медленно начинает тормозить, дома пролетают уже не так быстро. Но мне все равно трудно различить их в непроглядной темноте. Видно только огни очередной станции и близлежащие дома не богато освещенные вокзалом. По радио объявляют остановку 30 минут. Я решаюсь выйти, подышать свежим ночным воздухом. На перроне немного прохладно, чувствуется ночь и тишь. Люди выходят, кто-то наоборот загружается с большими походными сумками и пакетами. Почти все пассажиры спят, я один стою на перроне, издалека знакомлюсь с моими будущими попутчиками. Возможно, мне повезет, и я встречу ее. Но все заняты, уставши, злы. Вот женщина второпях вбегает в 5 вагон, боится опоздать, хотя до отправления еще минут 12 точно. Я курю, но это не помогает избавиться от мыслей, посещающих меня всегда, когда я стою на перроне и жду сигнала отправления, чтобы вскочить на последнюю ступеньку и видеть, как исчезают огни очередного вокзала.
К моему вагону подошла женщина, бедняжка еле держит в уставших руках тяжелые сумки.
-Давайте помогу. Обращаюсь я к ней.
Женщина кивает. Я ставлю ее сумки на подножку, пока она показывает билет и паспорт контролеру. Я слышу номер ее места и берусь проводить ее с сумками. Тем более до отправления осталось каких-то жалких 5 минут. А когда-то эти 5 минут оказались для меня важнее часов и дней, проведенных в одиночестве, но зато свободным... С грустью прокручивается в голове.
Вот мы и дошли. Я поставил ее сумки. Она меня поблагодарила и начала раскладывать постель. Я ушел к себе. Взял ноутбук и начал писать, поезд тронулся. Зашумели рельсы подо мной. Мимо проехала синяя электричка, пустая. Очевидно, возвращалась домой. А мне не к кому и не к чему вернуться. Я вечный путник без пункта назначения. Мое единственное увлечение здесь со мной: небольшой ноутбук черного цвета, что я приобрел на свой день рождения, когда даты для меня еще играли значение. Но давайте не будем о прошлом, впереди меня ждет дорога. Пускай и этот путь я смог бы пройти, наверное, пешком, если бы мне представилась такая возможность. Я наизусть знаю, станции, дома, что расположились близ железнодорожных путей и встречают желтыми огоньками вновь прибывший поезд… Неважно, я все равно еду, мне просто необходимо двигаться хоть в каком-то направлении, главное не останавливаться. Не думать, не вспоминать…
Едем... Постепенно день просыпается. Начинает светлеть. А все еще спят. Вот парадокс, и почему человеку так свойственно просыпать свое счастье и свою жизнь. Как же легко и просто у него выходит это. Он и не задумывается раньше, чем как с того момента пройдет лет 10, а то и 20.
Если бы у меня не было часов, и я не мог бы видеть постепенно краснеющее небо, я бы следил за временем по электричкам. В больших окнах уже включили свет, наверное, готовятся к отправке. Время пол пятого утра. Рано, однако же. На улице до сих пор темно, не видно солнца. А сколько таких дней я встречал в поездах. И все равно, не смотря на это, в душе зарождается надежда. Может сегодня судьба подарит мне долгожданную встречу?
Встречу из прошлого, происшедшую 10 лет назад. Неужели и вправду 10?! В голове появляется тревога. Так давно, это было так давно. Почему же я помню тебя, словно мы расстались вчера? Память загадка человека. Не будь ее, ничто бы не нарушало спокойного ритма моей жизни. Нет, и все же нет, я никогда бы не отказался от воспоминаний, пусть болезненных, сжимающих мое сердце, но вместе с тем, ярких и взрывных. Я предпочел бы помнить, что ты была в моей жизни недолгие 3 дня, чтобы осознать позже, что именно они то и стоили всей моей жизни. 3 дня, чтобы почувствовать жизнь, 3 дня, чтобы постичь ее смысл. Неужели все это случилось со мной, с человеком, не верующим в нее и называющей химической реакцией?!
Иногда нам нужно время, чтобы понять то, что для других очевидно, а для тебя скрыто под вуалью неверия. Мне понадобилось 10 лет, чтобы я признал, что она есть. Любовь - бесплотное существо, и она воздух, любовь - это ты. … Я скучаю... А мы поехали до следующей станции... С каждой новой минутой все отчетливее различимы силуэты деревьев с темной пока что листвой. Березы, березы, березы, пустыри, снова березы, невзрачный холмик. Луна уже как час назад совершенно скрылась, небо светлеет. Мы приближаемся к встрече с рассветом.
Я отвлекся, и сон незаметно склонил меня в свою сторону. Я человек, и мне иногда тоже нужно поспать. Засыпал я, встречая загорающееся небо, а проснулся оттого, что солнцу светило мне в глаза. Можно было закрыть занавески, но я специально не стал этого делать... Верно предположив, что могу уснуть, а мне очень не хотелось проспать очередную станцию. Через 2 минуты, после того, как я открыл глаза, поезд замедлился и мы подъехали к красному кирпичному зданию старой постройки, но с новыми большими во всю стену пластиковыми окнами. Остановка всего 10 минут. Но я все равно вышел, стою, курю, ищу ее глазами… Какова вероятность, что я снова встречу ее на одном поезде в одну сторону?! Не стоит считать время, когда-то нужно просто верить...
Люди, люди, люди... Никого, я снова один захожу в вагон, проводник здоровается со мной. Я отвечаю ему печальной немного улыбкой, впрочем, как и всегда. Я пассажир, что стал почти своим. За 10 лет они знают меня в лицо, и только новенькие спрашивают паспорт, когда проверяют билет при посадке. Время завтрака. Пойду выпью чашку кофе, буду пить черный, без единой ложки сахара, чтобы взбодриться и почувствовать горечь во рту, так же сильно, как и в сердце. Кажется, вот сейчас не выдержишь и заплачешь. Но нет, никто не увидит моих слез, соленый вкус во рту перемешался с горечью только что выпитого кофе.
Ни одни глаза в мире не похожи на твои. Можно смотреть и не видеть, говорить и не понимать. А можно, молча любоваться, я знаю, я научился видеть молчаливую твою красоту. Я пью кофе, напротив меня сидит женщина, она не слишком разговорчива, сосредоточенно что-то считает на салфетке.
А я вспоминаю, как мы писали друг другу записки на салфетках, потому что под рукой не было даже тетрадного листа. Поезд едет, буквы пляшут, подчерк плохо читаем, но если ты наизусть выучил, что написано, то читать не к чему. В моей сумке сохранилась бумажная белая салфетка со словом «привет». Она истрепалась, и я, чтобы хоть как-то сохранить о тебе память, заламинировал ее. Пусть теперь я не могу прикасаться губами к твоим буквам, но зато она будет всегда со мной. Неужели, думаю сейчас, мы не могли написать на той же самой салфетке номера телефонов или адреса. Тогда, быть может, мне не пришлось бы скитаться 10 лет в поездах в поисках тебя. Но мы решили быть попутчиками лишь на 3 дня, и потому не задумывались, что будет потом, когда поезд остановиться, и ты сойдешь на перрон. Я не спрашивал, есть ли у тебя парень. Мне это было неважно в тот момент. Я жил тогда, пока ты была со мной рядом. Я жил сегодняшним днем, впрочем, как и всегда. И не представлял, что придется проститься с тобой, наверное, потому, что никогда не любил и не расставался. Без сравнения человек не способен понять себя правильно. Только когда поезд тронулся, а я вскочил на подножку и увидел, как ты машешь мне рукой, я понял, что нужно остановиться, прыгнуть, бежать за тобой. Но проводник попросил меня подняться и пройти на свое место, и я потерял тебя из виду...
Один, снова один. Знаете, когда везде люди, а ты их не замечаешь. Тебе кажется, что повсюду пустые сиденья, нет проводников, нет голосов, слышится лишь шум монотонных колес, деревья проносятся мимо, а ты в бессилии своем падаешь на постель, понимая, что хотел бы сейчас остановить поезд, но не можешь. Не судьба играет нами, нет, мы сами задаем ей нужный ритм, а она лишь подбирает ожидаемые нами ситуации. Я не верующий в любовь, отрицающий это чувство в других людях, оказался влюбленным?! Но как?! Как я мог так попасть? Для меня существовала наука, как единственно верный стержень жизни. Все существующее в нашем мире можно доказать с помощью нее. Наука допускает ошибки. И я мог бы объяснить свое теперешнее состояние именно так. Но что это поменяет? Признать ошибку и не исправить ее - пустая трата времени.
Так думал я сегодня, одинокий писатель, прославившийся в поездах дальнего следования.
Если я и ошибся, то только в том, что не остановил тебя, или не последовал за тобой. Но мог ли я распоряжаться твоею жизнью?! Человек, ценящий свою свободу, не сделает другого зависимым. Я убежден, что только индивидуальность поистине интересна нам в людях.
Никогда встречу с тобой я не назову ошибкой. Кажется, я об этом уже говорил. Наш поезд проезжает лес с настоящими дикими, свободно растущими березами вперемешку со старыми соснами, и цветущим кустарником. Я смотрю в окно и словно вижу, как ты скрываешься от меня в просветах листвы. Увы, нет, снова показалось... Мы проехали цветочное поле из миллиона полевых ромашек. Издалека кажется, что оно покрыто белым снегом, а за окнами июнь.
Я представил, как мы лежим среди огромного сада и купаемся в аромате лесных трав и цветов, а над нами жужжат шмели. Люблю их, они яркие и мохнатые, похожие на плюшевых игрушек. Но стоит дотронуться, как они, если испугаются, могут ужалить тебя. И бабочки, разные, с белыми, полупрозрачными крыльями, вплоть до ярких больших геометрических рисунков в виде кругов и спиралей на оранжевом фоне. Они кружатся над нами. А самые смелые, принимая тебя за прекрасный цветок, садятся на золотые кудри. Ты словно моя фея... Но тебя нет, нет рядом. Я еду, курю, пью кофе, ночью пишу очередной рассказ. Мой ноутбук заменяет мне жизнь, в которой мне настолько одиноко, что не хочется закрывать глаза ночью, чтобы не терять людей из виду...
***
Ее светло-русые волосы похожие на стопки разбросанных бумаг на столе непослушно развивались на ветру. Как напоминание о безудержно уходящей жизни, губы были бледно розового цвета. Словно слегка подкрашенные блеском, на самом деле такими они были оттого, что когда она волновалась, то постоянно облизывала их, словно боялась сказать что-то не то и потому обдумывала каждое еще непроизнесенное слово.
Она знала, что ее характеру была свойственна поспешность, поспешность в принятии еще не взвешенных решений, необдуманных до последнего штриха суждений. Этого могли не видеть другие, но только не она. Когда проживаешь, определенный этап жизни, учишься жить и смотреть не только на чужую жизнь, но и замечать особенности своей, себя самой. Тебе хочется стать совершеннее, и потому ты заглядываешь дальше обычного зеркала, перед которым каждое утро красишь губы, ты смотришь внутрь себя своей сущности и видишь недостатки и погрешности своего характера. Однако это нормально, мы все такие успокаиваешь сама себя. Но что-то останавливает тебя на полмысли, и ты решаешь стать немного другой. Ты снова облизнула губки, нежный алый язычок быстро проскользнул по верхней губе, может так никто не заметит, как ты снова обдумываешь что-то в своей голове. Мысль, пришедшая к тебе во время случайного раздумья, заставила уголки рта приподняться и на правой щечке появилась маленькая ямочка. Ты внутренне чему-то улыбнулась. Тебе стало интересно. А как сделать мысль реальностью?!
Аккуратно проведя рукою по спутанным волосам, ты поднялась и направилась к окну, пришлось выйти из одинокого купе, чтобы видеть не только бежавшие вперед темные рельсы. Ты достала из тугого кармана джинсов тонкие сигареты и зажигалку. Обычно здесь не разрешают курить и приходиться выходить в общий коридор, а это далеко и неудобно.
- Может проводник устал и спит в своем купе, время уже близко к одиннадцати, может он и не заметит, и я тихонько покурю здесь. А если и выйдет, что ж заплачу штраф, все равно идти через весь коридор огромная лень. Сегодня я хочу просто подумать, не вдаваясь в подробности жизни и этих, черты бы их побрал, обстоятельств!
Как хорошо, что все уже легли, и я чувствую свое одиночество, одиночество, которого я так боялась раньше, но которое ищу сейчас. Пока моя жизнь для кого-то имеет смысл.
Жить для других или не жить вовсе?
Я где-то читала, если можешь подарить счастье хоть одному человечку вокруг себя, то стоит жить. Если он любит меня, что ж, пусть будет счастлив. В парах всегда так, кто любит, а кто-то позволяет себя любить. Интересная закономерность в жизни: в мире нет ничего одинакового: ни два идентичных в трещинках камня, ни два цветка, выросших на одной поляне под одним деревом, ни два человека, говорящих, что ты понимаешь меня с полуслова. Есть похожести в большей или меньшей степени. И даже когда человек говорит, что полностью с тобой согласен, в уголке своего сознания есть что-то, с чем он откровенно внутри себя спорит, даже соглашаясь с тобою. А люди, любящие друг друга, либо настолько похожи, что сливаются воедино, про них обычно говорят идеальные пары или вроде две половинки одного целого. Либо же они настолько различны, что дополняют друг друга, один не существует полностью без другого. Словно ты и можешь дышать, но с трудом глотаешь одинокий воздух…
В жизни мы все разные. Мне почти 30, пора строить семью, а так как искать любовь у меня нет времени, а он меня любит , да и чувствую в нем незаменимого друга, то получив подобное предложение, было бы глупо отказываться… Хотя может правы те, кто говорит, что любви не существует. Зачем тратить время на поиски того, чего нет?
А искала ли я?! Верный вопрос, ты задаешь, себе дорогая.
Искала, но не повезло. И я решила, что любовь – выдумана, для тех, кто хочет мечтать или писать романы. Они воображают себе эту сильную вещь, по – другому я не могу обозначить явление, о котором все вокруг говорят, но которого никто не видел… Вещь.. нематериальная, но вещь…
Она курила и смотрела, как с каждой минутой все быстрее садиться солнце, сгущаются повседневные сумерки. Почему повседневные? Да потому, что в размышлениях, не видишь, как летит время, и только ночь отмечает непобедимой чертой безвозвратно ушедший день.
В поезде есть время, время подумать, убежать от суеты серых дней и, наконец, остаться с самой собой. Но это страшно, когда давно ты не был одинок, и когда просыпался и засыпал в объятьях одного человека.
Он сделал ей предложение. Они прожили чуть больше года, а он уже все решил. Он хочет на ней жениться. И еще много всяких глупостей.
-Но разве можно так, с ног на голову?! К такими поступкам нужно подготавливать человека, а не задавать с утра пораньше подобных вопросов, с которыми ты будешь вынуждена работать целый день.
Ни минуты покоя. Он пару раз звонил на работу, спрашивал, не хочу ли я перекусить. Я, предугадав его намерение, еще утром предупредила, что у меня очень много работы, и чтобы меня ни с кем не соединяли, только если позвонят из банка.
Когда я вышла из кабинета, чтобы пойти пообедать, секретарша сказала мне, что звонил мужчина, потом загадочно улыбнулась и продолжила, хотел спросить, когда у меня будет обед. Но она ответила, что сегодня тяжелый рабочий день и не знает. Хотя конечно было ясно, что она узнала голос Андрея. Он частенько звонил мне и приглашал на обед, пока мы не стали жить вместе. Его работа не была столь расписанной, как моя и потому иногда, не каждый день, он мог выделить часок. Чтобы зайти в удобное время для меня и посидеть где-нибудь недалеко с чашечкой кофе. Мне это нравилось. Сейчас я снова вспомнила тот момент, не видя себя в зеркале, я чувствую, как на правой щечке появилась ямочка-улыбка, так я ее сама про себя назвала…
Что-то изменилось? Многое… Наверное, но если спросят меня сказать, что именно, я пожалуй, затеряюсь и в смущении опущу глаза или же второй вариант,- переведу разговор на другую тему. Я теперь знаю, как это сделать, работа многому учит.
Возможно, мы поспешили, и не стоило жить вместе, романтичность отношений проще сохранять на расстоянии, тогда есть какие-то секреты и маленькие тайны. Которые, открывая друг для друга постепенно, ты чувствуешь, как твой мир наполняется частичками любимого человека, и ты купаешься в лучах его и своей любви… да точно, наверное, мы поспешили…
Я сейчас назвала его любимым человечком, случайно? Или я действительно так думаю, где-то в подсознании? Ведь мне с ним хорошо…. Но любовь ли это? Для меня любовь?
- Неважно все это,- произнес мужской голос.
Я резко обернулась. Не так далеко у соседнего окна светился горящий огонек сигареты. Моя уже давно истлела и погасла.
Хотелось сказать, Вы что подслушивали. Но, вовремя опомнившись и скорректировав в голове ситуацию, я поняла, что такая фраза звучала, по крайней мере, глупо, как можно подслушать разговор у того, кто молчит.
Словно поняв ход моих мыслей, огонек сказал:
-Вы вслух произнесли последнее предложение, а я всего лишь ответил на него.
Наверное, в тот момент я изменилась в лице, но уже было довольно темно, и он этого не заметил. Неужели я настолько задумалась, что говорила вслух?!
И даже это предложение я произнесла в полголоса, но мой незнакомец его тут же уловил.
-О нет, не беспокойтесь. Мне по-прежнему неведом ход Ваших мыслей, я лишь услышал одно предложение. И из него могу сделать вывод о том, что Вы думали о любви. Скорее всего, искали в ней смысл. Говорю же Вам это бесполезно, впустую потраченное время. Не та тема, над которой стоит ломать голову всю жизнь.
-С чего Вы это взяли?
-Ну.. я потянул момент.. давая ей возможность, заинтересоваться моей мыслью раньше, чем я произнесу слова, которые она может сразу же начать опровергать. Я уже догадывался по ее нескольким словам, что она любит не соглашаться. Спорить - вот ее стихия.
-Закурить не найдется? Задала она вопрос во внезапно возникшую паузу.
-Да, конечно. Я достал из правого заднего кармана пачку сигарет.
-Только я курю «сильные».
-Кент? Увидела она новую пачку, что я достал специально, чтобы угостить.
-Это Вы называете «сильные»?
-Вы не производите впечатления девушки, курящей сильные сигареты.
-Угощайте, что же Вы стоите?
Я протянул пачку Кента.
Она тонкими пальцами взяла сигарету и улыбнулась. Впервые, знаете, так хитро и одновременно мило, а на правой щеке появилась ямочка. В дальнейшем я прозвал эту ее ямочку - улыбкой, потому что она появлялась только, когда она улыбалась загадочно, но не так как моно Лиза, нет намного прекраснее полотна великого мастера! Для меня, конечно же, делаю поправку, на личность.
Мы курили вместе, и одиночество с сигаретой постепенно исчерпало себя. Есть в людях определенные черты, встретив которые в другом человеке, пусть и незнакомым тебе до ныне, ты чувствуешь какое-то необъяснимое сближение. То ли это влечение к симпатичной девушке, то ли действительно заинтересованность ее мыслями… Хотя какая разница?! Мы познакомились, заочно закурив вместе.
Она недолго вертела в руках сигарету, скорее просто задумавшись о чем-то своем, чем тянула время…
Стоило бы, наверное, спросить, откуда она и куда направляется. Стандартный и, кстати, надо признать, самый подходящий вопрос к началу разговора. Но я старался избегать банальностей. И потому молчал... Впервые при знакомстве с девушкой я молчал, не развлекал ее шутками, не вкрадывался в ее потаенный душевный мир. Я чувствовал, что она этого не хотела… Она закрылась ото всех, сосредоточив всю свою жизнь в этом маленьком окне в проходе и горящей сигарете… А я, я понимал, что в некотором смысле, нарушал уединение, ломал ее мир своим присутствием. Но ничего не мог с собой поделать, она приковывала меня к месту…
Мы курили молча.
У нее погас огонек, она обернулась ко мне, в вагоне потушили свет, было довольно темно, чтобы разглядеть вновь ее улыбку, но я представил. Я и в то время мог так наглядно представлять все, что делает или испытывает человек, что это нередко помогало мне угадывать его последующие действия.
Я достал из кармана пачку Кента и протянул ей новую сигарету, она наклонилась ко мне, чтоб зажечь ее. Я протянул зажигалку, но она с легкостью отодвинула ее и потянулась к моей еще не потухшей сигарете, чтобы зажечь свою об нее.
Было так неожиданно, что я решил, что она хочет меня поцеловать. Но она не торопилась, всего лишь зажгла сигарету и снова отвернулась к окну…
А поезд ехал и не замечал того, что происходит внутри него, не видел ни людей, ни слышал звука пульса в голове, ничего. И мы тоже ничего не замечали, словно опьяненные запахом сигарет, продолжали свое знакомство и при том молча… Не знаю, почему она не говорила со мной в первый день нашего знакомства. Может быть, ей было не до меня. Может, она хотела побыть одна, а я нарушал ее планы, вкрался в самое сокровенное, в ее личное пространство... Я понимал это. Сам не любил, когда кто-то из моих бывших девушек делал так, но не сейчас ничего не мог с собой поделать. Я понял, что не имею права уйти сейчас. Не в силах объяснить, наверное, чутье, я должен был остаться, и я остался… Возможно в первые минуты я был не больше, чем легкий дым от сигареты, она не замечала меня. Не смотрела в мою сторону и молчала, обращалась ко мне только с просьбой, когда ей нужно было закурить, и я тоже молчал… Знаете, иногда слова портят реальность, люди портят, не слова, конечно же.
Мы курили бы так долго, пока не закончилась бы пачка, но проводник, то ли проснувшись от дыма, то ли просто от какого-то шума, заскрипел в своем купе. И мы, вовремя спохватившись, исчезли за дверью ее купе. Она втянула меня, как только услышала, что он собирается выйти. Так странно. Я удивился, как она могла что-либо услышать в этом шуме колес? Мы захлопнули купе и затаили дыхание, как нашкодившие школьники, незабываемое ощущение скрываться от кого-то, прятаться в темноте, стоять бок о бок и ждать, когда опасность либо минует, либо настигнет тебя, кровь закипает в жилах.
Мы стояли совсем близко и не шевелись. Ее нежные волосы касались моих плеч, словно бархат, словно шелк, словно сон, я не знаю с чем это сравнить, так чтобы вы могли себе это хотя бы теоретически представить, простите, не знаю… Она была рядом со мной... Она словно покрывало забирала мое сознание, оплетала его со всех сторон. Как только мы поняли, что проводник исчез с фонариком в своем купе, она отодвинулась от меня, и я был готов уйти тут же к себе.
Я мог бы остаться, ничто не мешало очаровать мне очередную девушку, тем более она была одна, и преграда между нами могла быть только не явной.
Она дотронулась до моей щеки, и остановила меня у двери уже одним этим движением. Внезапный поцелуй, которым одарил ее ротик, поверг меня в не пересказуемое состояние. Словно разряд молнии, человек, перенесший его хоть раз в жизни, меняет свой взгляд на мир, ему кажется, что сейчас он и начинает по-настоящему жить, открывает глаза, вдыхает свежий воздух. Сердце бьется!
Ночь, утро, следующий вечер, я перебросил свою сумку к ней в купе, ведь она ехала одна. И целое купе было только для двоих. Маленькое подобие созданного дома, на краткий миг нашей совместной поездки.
На длинных станциях мы выходили их вагона, в котором, не смотря на хорошую вентиляцию, все-таки было душно... Мы гуляли по вокзалу, бегали в лавки неподалеку от него, покупали сувениры, дороже процентов на 20, чем, если бы пошли в центр города и выбрали там что-нибудь. Но, во-первых, у нас было не так уж много времени, а во-вторых, тратить его на покупку ерунды, пусть и забавной, я считал настоящим расточительством. Почти все сувениры я покупал ей. Но некоторые, уже позже, когда мы разъехались в разные стороны, словно развелись в настоящей жизни, я нашел в своей дорожной сумке.
Такое чувство, что она хотела оставить память о себе хотя бы ненадолго в этих забавных игрушках.
Она бесилась так, что случайно стукнула сумкой по нему, и он остался одноухим, белый жирафик.
На второй день нашего знакомства, я лишенный реальности происходящего, задал ей простой вопрос:
-Как тебя зовут?
-Не все ли равно? – ответила она небрежно и продолжила взъерошивать мои волосы. Снова путая мне редко приходившие в голову светлые мысли.
Она снова хотела, хотела, чтобы я был с ней. Я легко понял по ее особенно хулиганскому, заводному поведению. Она начала расстегивать мне рубашку, балуясь с пуговицами, пытаясь либо расстегнуть их ртом, либо, если они не поддадутся ее язычку, оторвать их зубами.
-Погоди, как мне тебя называть?
-Как хочешь! Не все ли равно?! Имя - такая мелочь для настоящих живых людей, таких как мы. Давай не будем отвлекаться.
Она расстегнула первую пуговицу моей светло сиреневой рубашки и принялась целенаправленно за вторую.
- Ты знаешь, как меня зовут. Я не могу не знать твоего имени! Я даже не знаю, как к тебе обратиться, как заставить тебя услышать меня. Если я захочу, что-нибудь сказать?! Не могу же я сказать: «Эй, девушка»?!
-А почему бы и нет?!
-Я не могу. Выдохнул я и опустил голову на грудь. Скажи мне свое имя.
-Мое имя ничто для тебя не откроет. Да и не поверю, что ты помнишь всех, с кем спал!
Я смутился. Я действительно старался запомнить имена и соотнести их со знакомой внешностью, но это не всегда получалось. Мой мозг работал выборочно. Он мог внезапно вспомнить историю, что рассказывал перед сном почти уснувшему сыну отец в далеком-далеком детстве, но, к сожалению, в нужную минуту не мог назвать девушку по имени при случайной встрече в парке. Поэтому я избегал старых подруг...
Но сейчас мне было нужно ее имя, словно воздух, словно не достаточно того, что мы вдвоем и она борется с моей последней пуговицей на рубашке. Отчаянно кусает ее и иногда касается зубами моего живота. Я прикусываю губу, но не издаю ни звука. Я предчувствовал, еще не видя отчетливого написанного нам будущего и не предполагая, что буду так сильно зависеть от ее присутствия в моей жизни. Я знал, мне нужно ее имя.
-Скажи…
-Называй, как тебе нравиться.
Вот и весь ответ.
-Ты должна мне это сказать. Настаивал я.
В этот самый момент пострадал бедный жирафик.
Услышав слово, должна, она схватила сумку и, собираясь ею, очевидно, побить меня, бросила на полку, там, где и примостился наш будущий длинноногий инвалид.
-Я ничего тебе не должна… сказала она и закрыла мне рот долгим поцелуем.
Я попытался сопротивляться, но у меня не получилось, она соблазнительно повернулась ко мне спиной и руками расстегнула крючок, я сдался…
Позже. Когда мы лежали вместе. Этот вопрос снова всплыл у меня в голове. Но задавать его было бы нелепо во второй раз, тем более, если учесть, что теоретически она уже ответила, пусть не так, как я ожидал.
-Я буду называть тебя Тиной.
Спокойно сказал я, нарушив небольшую паузу между нашим дыханием.
-Почему именно так?
Удивилась моя спутница.
-Пришло в голову.
Она улыбнулась и поцеловала меня.
Крутились колеса поезда и мчали нас по неизведанным землям. Иногда мы сидели рядом и молча смотрели в пыльные окна. Следить за прохожими, за пронесенными деревьями, за тем, как солнце выходит и заходит за облака, - было очень интересно. Мы молчали, потом, поймав друг друга особым взглядом, забывали обо всех чудесах планеты земля и поглощали друг друга.
-Тина, моя любимая Тина. Где ты?- снова задал себе вопрос, в слух кажется…
***
Моя поездка подходила к своему логическому завершению, скоро наш поезд должен был приехать не на столько оживленный, как казанский вокзал, но, тем не менее, довольно большой вокзал города №1.
Оставалась последняя ночь, я использовал это время с пользой, взял ноутбук и засел за последнюю начатую мною историю одной пожилой дамы, что рассказала мне по пути. На данный момент она уже день как высадилась в ожидавшем ее городе, и теперь со мной были только ее слова и свои собственные мысли по этому поводу, преобразовывав которые, я намеревался создать небольшую притчу. Почему притчу?! Наверное хочется не только творить, выплескивая на читателей простой поток своих мыслей и чувств вымышленных для них героев, но и как-то воздействовать особым образом на их жизни, дать им толчок к осознанию себя...Женщина рассказала мне историю о своей дочери. Спустя 10 лет она впервые за долгие годы ехала к ней в гости. Женщина, тяжело дыша и прерывая свои слова внезапно набежавшими слезами, ехала к дочери, которую не видела со дня их расставания… Улетев из родительского гнезда, по уговорам собственной матери, она осталась в чужом городе, вышла там замуж, но не могла найти времени, чтобы приехать к матери, которая отчаянно молила ее об этом. Дочь, была совсем поглощена работой, а появившийся ребенок и вовсе испортил ей все планы. Она обещала матери на новый год приехать домой, но там что-то, как обычно срывалось. И снова на новый год приходила очередная открытка с поздравлениями. Мать читала ее и плача, прижимала к груди, как если бы это была ее любимая дочка.
И вот она решилась, накопить денег, побороть свою необъяснимую боязнь поездов и доехать до дочери. Она сидела и рассказывала, как сама заставила дочь выйти замуж, так как боялась, что она навсегда останется такой занятой женщиной, у которой нет времени на семью. Но она не знала, что это неизбежно в любом случае. И если время в силу обстоятельств она найдет на одну семью, так как ребенок требовал к себе внимания, то уж точно не останется сил на другую. Иногда покидая свой первый дом, человек отрекается от много, благодаря чему он стал тем, кем является в теперешней жизни.
Но нет, к ней она не могла отнести это предположения. Она знала, что дочь уважала и любила ее, но ее постоянная занятость не давала ей возможности увидеться со стареющей и увядающей день ото дня матерью, которая за 10 лет прибавила больше по возрасту морщинок возле глаз, чем за всю свою жизнь.
Мне было жаль эту женщину, и я внутренне осуждал ее дочь, дочь, которая заставляет плакать свою мать. Хотя в восприятии рассказа я пытаюсь сохранить спокойствие, чтобы объективно отнестись к поступающей информации. Но при общении с людьми, которые делятся с тобой сокровенными тайнами своего прошлого необходимо понимание, сочувствие или восхищение. Они делятся и хотят получить от собеседника что-то взамен. И ты невольно, как писатель, поглощаешься в их жизнь и отвечаешь взаимностью. Тонкая нить связывает в этот момент до поезда незнакомых друг с другом людей.
И под конец нашего разговора, чтобы придать более отчетливый вид своей истории я спросил ее,
-Как зовут вашу дочь?
-Кристина, Кристиночка, - сказала она. И в ее глазах заблестела материнская улыбка.
Как много всего может человек, как может он меняться в лице, как может он улыбаться одними глазами, вспоминая о любимом и дорогом человеке.
Вот сейчас снова в темноте я пишу, вспоминая эту историю о чужой жизни. Я даю ей имя, ее настоящее имя, Кристина.
Потом закусываю карандаш, который оказывается рядом со мной. Когда я задумываюсь, я всегда так делаю, или курю... Дурацкая привычка, совсем невзрослого человека.
Все-таки чувствую нужно покурить, выхожу в коридор. Зажигаю сигаретку и курю в форточку. Краем глаза я вижу соседний огонек через одно окно. Я оборачиваюсь, на моем лице застывает выражения удивленности и надежды. В голове возникает образ Тины, моей Тины.
-Тина? Спрашиваю я.
Но тишина остается без ответа. И наваждение проходит, я один стою, курю, снова думаю над историей, ведь у нее нет еще конца, есть только начало, мать приедет к дочери спустя 10 лет и что? Я думаю, над тем как может встретить ее Кристина. Потом произношу ее Имя вслух…. Затем еще раз, и тяну последние буквы, мое ухо отдаленно улавливает слово «Тина». Внезапно сильно задувший ветер тушит сигарету. Я остаюсь стоять около окна, задумчивый с именем Тины на устах...
Всю ночь, просидев с ноутбуком, я, наконец, засыпаю, но кажется уже слишком поздно, так как примерно через 2 часа, после того как я закрыл глаза, слышен голос проводника, который ходит и будит не проснувшихся пассажиров, беззаботно растянувшихся на матрацах.
Я приехал в очередной пункт назначения, настроение было печальное, Я снова проехал все дороги наших возможных путей и не встретил ничего, что могло бы хоть как-то помочь мне найти тебя.
-С момента нашей разлуки, Тина, с того времени, как я отпустил твою руку и увидел, как отдаляешься ты от меня, прошло 10 лет.
-Страшно поверить, что все это было не более, чем насмешкой судьбы.. Раз так пусть она слышит, если меня не можешь услышишь ты!
И посреди вокзала, где не так много народу в этот ранний час, люди и машинисты могли наблюдать странную картину, как незнакомец, спустившись со ступенек поезда и пройдя немного вперед, остановился. Поставил чемодан на асфальт и, вытянув руки к небу, к темному, еще с непроявившимся солнцем, покричал:
-Я верю, ты слышишь, Тина! Я верю, верю в любовь!
Что есть силы кричал он, не обращая внимания на толпящихся прохожих и остановленных внезапно услышанной фразой.
-Чудик. Сказала старуха и прошла мимо него с тяжелыми сумками к своему вагону.
Человек с поникшей головой сел на чемодан и закрыл лицо руками.
Пустота, преследовавшая его на протяжении всего пути, окончательно взяла верх, и он словно забыл, что собирался делать и просто сидел, иногда бесцельно провожая прохожих.
Добрая девушка, сошедшая с вагона поезда, подошла к нему.
-Вам плохо? Спросила она и проявила некоторое сочувствие к одиноко сидящему человеку на чемодане.
Сперва не расслышав вопрос, незнакомец не обернулся даже в ее строну. Тогда она подошла поближе и коснулась его плеча, повторив недавно произнесенные слова:
-Вам плохо? Могу я чем-нибудь помочь?
Я посмотрел на нее, передо мною стояла молодая девушка с небесно-голубыми глазами и с нежностью смотрела на меня.
Сказать ей нет,- значит заведомо закрыть дорогу к разговору. А мне впервые за 10 лет захотелось поговорить с кем-то о своей, а не о чужой жизни, о том, что происходит со мной, не писать истории о людях, а говорить, говорить о себе. Может быть, еще одна попытка понять себя и осознать, что же я сделал не так в этой жизни, что остаюсь один, вечно один.
-Да, посмотрел я на нее. Кажется, я потерял кое-что…
И сделал паузу.
-Что же? Ваш поезд еще не уехал, может удастся найти?
Если бы она знала, какую сильную фразу произнесла, быть может, мой поезд не уехал, быть может, еще не поздно…
-Вряд ли его удастся найти.
В этот момент я посмотрел на поезд, с которого недавно сошел, последний пассажир вскочил на подножку и поезд зашумел колесами по рельсам.
-Да и поезд уже тронулся…
Девушка посмотрела в ту же строну, что и я, молча посочувствовала мне. Она ничего не сказала, но я понял и без слов.
-Что же Вы потеряли? - возобновила она опроса наш разговор.
-Смысл жизни. Как ни философски это звучит, но поверьте его можно потерять, и ничто не может дать мне надежду обрести его вновь. Кажется, он потерян навеки…
- Кажется, -сказала она очень и очень тихо… Но если Вы уже задумываетесь над ним, то скорее вы не потеряли его, но можете обрести. Очень мало людей на свете думают над этой темой, большинство живут, каждый день по заранее записанному в голове расписанию, расписанию своей жизни. И если Вам дана хотя бы частичка смысла, то Вы понимаете, что жизнь не меряется каждодневными заботами и есть что-то помимо, работы и любви.
Ее рассуждения навели меня на мысль, что я мог встретить в своей жизни человека, чей мозг не привык работать по шаблонам и, не смотря на свой юный возраст, на вид ей было лет 19 не больше, она могла научить меня новому.
-Давайте прогуляемся до близлежащего парка. Предложил я.
Она согласилась. Мы отвезли наши сумки в камеру хранения и отправились гулять по городу в поисках приглянувшегося нам местечка.
Сейчас в этом нет ничего необычного, когда рядом со взрослым мужчиной идет молоденькая девушка, наивно смотря в его строну и ловя каждое его слово. Но я возможно со своими тараканами в голове, счел это непристойным. Мне захотелось куда-нибудь с ней спрятаться от чужих глаз и мыслей. Но это могло звучать еще хуже, чем простая ни к чему не обязывающая прогулка по парку.
И я не решился предложить ей пойти куда-нибудь в более уединенное место, да и с городом я был знаком только что по карте.
Она была студенткой и училась в этом городе на медицинском факультете. Привыкшая к чистоте белого халата, мы долго искали лавочку, на которую можно было бы присесть., слишком много рядом мусора, выкинутых и оброненных сигарет. В ее присутствии я старался не курить. Как-то жалко было травить ее своей жизнью и своими мыслями. Но она столь открытая миру. А может быть и не всем, не только мне. О чем мне хочется думать, сама предложила поговорить.
-Давайте пройдем парк до конца - предложила она.
-Мне здесь не очень нравиться. Возможно, дальше аллея будет чище.
И мы поднялись с очередной лавочки, и пошли в глубь.
Солнце вылезло из-за синего неба и попеременно заглядывало то мне, то ей в глаза, мы щурились, но продолжали идти.
Мне захотелось сравнить любовь с солнцем, что может так же внезапно ослеплять человека, ввергая его в новый мир и заставлять забывать свои предыдущие жизни, а также совершенные ошибки... Любить - значит быть чистым, начинать с нового листа.
Но она не согласилась.
-Вся жизнь человека есть продолжение, нельзя избавиться от прошлого целиком и сказать, что я изменился, я новый и теперь никто не увидит прежнего меня. Это самообман.
-Человек живет в самообмане в течение всей жизни, даже если и признается себе во многом.
-Получается это слишком абстрактное понятие, чтобы о нем рассуждать как о материальном объекте.
-Трудно вообще говорить о чем-то, что нельзя измерить. Я думаю, дружба, ненависть, любовь, и много чего еще не существовали, по крайне мере, в словесном состоянии раньше. Они были словно воздух, всегда рядом с нами, мы могли что-то чувствовать, но никогда не могли сказать об этом открыто, или поделиться с другим человеком потоком своих мыслей, именно по той причине, что для каждого понятие измеримо одной лишь собственной величиной, будь это сердце или разум.
Глупо подставлять всех под одну гребенку. Мы говорим, что понимаем другого человека, но на самом деле, мы только создаем иллюзию понимания. Мы хотим стать ближе к душевному миру, к чужому чувству, и говорим, что пережили похожее.
Это было давно. 10 лет прошло для меня с тех пор. Но я не могу пережить тот момент, что она потеряна для меня навсегда. Возможно, для меня только сейчас подошло время впустить нематериальное слово в свой обиход.
-Вы говорите о любви?
-Да, именно. Это может звучать дико из моих уст, но, кажется, я слишком долго молчал, таил в себе это чувство и дошел до такой точки, что затеваю непростой разговор с человеком, которого только что повстречал.
-Иногда нам проще разговаривать и понимать друг друга, чем меньше мы знаем друг друга. Человек либо ставит перед собой непроницаемую защиту, и тогда, достать из него слово, а именно слово не из головы, а из его мировоззрения не предоставляется возможным. Либо происходит совершенно обратное: он открывается, и сам не замечает, как открывается прежде себя самого.
-Самое трудное это беседа наедине с собой. Когда ты понимаешь, что тебе нечего сказать себе, и ты просто стоишь и смотришь в зеркало. Тогда начинаешь понимать, насколько одинока твоя жизнь. А смысл? Он кроется в ком-то....
-Но не в одном человеке. И если Вы сами бессмысленны и неосознанны, то вряд ли будете кому-то интересны.
-Хотите вина? Совершенно для себя неожиданно я задал ей вопрос.
-Но здесь нельзя пить.
-Тогда пойдем в ближайшее кафе. Я чувствую оно нам необходимо.
Мы вышли из парка, прошлись по тротуару заглянули в пару кафешек, встретившихся нам по дороге, и явно не удовлетворенные обстановкой или предлагаемым обществом за столиками, продолжили свой путь...
Наконец зеленый фасад какого-то здания привлек ее, и мы направились туда немного торопливым шагом, словно боялись, что желанный вид может внезапно исчезнуть. И какова все-таки была вероятность, что это окажется небольшой ресторанчик совсем не в центре города.
-Мы сели за столик почти сразу подошел официант с ручкой и блокнотом, желая взять у нас заказ, но мы растерянно посмотрели на него, а потом в меню, которое он любезно пододвинул нам, видя, что мы медлим.
-У вас есть красное полусладкое? – спросила девушка.
-Да, конечно. Вот винная карта. Глазами указал он.
-Так что Вы будете заказывать?
Я взял инициативу разговора на себя.
Открыл меню, посмотрел на предоставляемые напитки и выбрал Ил - Пасса.
Но прежде чем сделать заказ, я поинтересовался у моей спутницы.
-Вы пьете ил пасса?
-Да. Склонив голову, немного набок, ответила она.
-Ил. Пасса и два бокала.
-К вину что-то будете заказывать?
-Да, нарезку сыра, и можно фрукты на ваше усмотрение.
Когда официант ушел с записанным заказом. Я вдруг подумал, что, быть может, не мешало бы перекусить поплотнее, чем вино с сыром и фруктами, и возможно она тоже хочет есть, но не решилась сказать об этом.
Иногда задумываясь, я произношу фразы вслух. Словно все еще сижу за ноутбуком и пишу очередную книгу, разговаривая за каждого из героев иногда в голове, а иногда и в реальности.
-Нет, не беспокойтесь, ответила она мне
-Неужели снова сказал вслух?
-На пустой желудок лучше размышлять. Еда оставляет нам тяжесть не только в теле, но и в мыслях. Вино будет лучше любого салата.
Она разглядывала мою внешность, останавливалась на глазах, читала мысли, я ждал заказ. Неуверенность впервые мешало мне говорить с ней о чем угодно, ожидание казалось естественным.
Я почти ничего не сказал об ее внешности, кроме того, что она была молода и красива. Банально, просто, наивно, но так ли играет роль описания внешности, когда речь идет о чем-то больше чем, наши глаза, взгляды на мир, на реальность, вот, что может играть значение в нашей жизни. Каждый человек в силу своих особенностей по разному воспринимает мир, даже если другой пытается отдаленно его познакомить со своим.
Наконец принесли вино. Официант хотел разлить его по нашим бокалам, но я рукою показал, что это необязательно и сам сделаю, когда сочту нужным.
Я налил моей спутнице и себе вина. Бокал приобрел гранатовый оттенок, я подумал, что наша жизнь представляет собой такой же бесцветный сосуд определенной формы. Сам по себе он ничего не значит и только наполняя его определенным содержимом можно, наконец, понять его вкус и соответственно ценность. Но ценность для кого? Для другого такого же сосуда, который еще бесцветен и пуст?!
-Но может ли нас понять человек с другим содержимым или с отсутствием его вовсе? Мы можем разговаривать, для этого понимать полностью необязательно. Человек одиночка по жизни и если даже у него полно людей, друзей и он любимым ими, - это не значит, что он не одинок и что выбивается из ряда таких же, как и он, одиночек. Как у основного цвета есть много разных оттенков, так и у человека есть много проявлений одного и того же я.
-Тебе нужна она? Зачем?
-Я и сам думал об этом, сначала мне казалось, что я обманут собой, что это мой мозг заставляет искать смысл в другом человеке, ведь я эгоист и самый главный человек- это я сам. Возможно, моему эгоизму не хватает самосознания себя, ведь только на фоне других мы можем, наконец, олицетворять себя. Без сравнения ничто не существует. Тебе кажется по-другому?
-Да, я существую. И мне необязательно сравнивать себя с каким-либо индивидуумом. Я существую, это вполне достаточно для того, чтобы жить.
-Возможно, что сам факт существования человека или наличие жизни не стоит сравнивать. Это основа нас - жизнь. Но вот жизни ее наполняемость, осознанность, мысли отношения впечатления, все познается и олицетворяется только в сравнении.
-Тебе нужна она, чтобы олицетворять себя самого?!
От неожиданной мысли, что пришла в голову моей новой знакомой, я залпом осушил стакан вина, который полагалось пить небольшими глотками, ценя каждое мгновение вкуса.
-Я не думал об этом, пока ты не произнесла в слух те слова.
Не может быть, что признание в любви ничто иное, как признание в том, что ты олицетворяешь себя с помощью другого человека.
-Я пишу о жизнях других людей, я сочиняю истории о них, беру загвоздку в их реальных жизнях, а на самом деле пишу о себе? О своих чувствах к каждому пережитому ими моменту. Мои книги ничто иное - как самоанализ. Ты понимаешь, о чем я?
-Я знаю, кто ты.
Мы так незаметно перешли на «ты».
-Ты знаешь меня?
-Конечно. Я хотела встретиться с писателем, чтобы он написал обо мне и раскрыл образ, который видит своими глазами. Я считаю, что нет в мире объективности, есть только реальность, а эту реальность создают книги и люди которые пишут их. Вот и создай меня, ту, что видишь.
-Спасибо, я напишу книгу о том, что вижу о том, что хочу, чтобы существовала рядом со мной. Я хочу, чтобы она была здесь, я напишу. Я хочу сидеть с тобою в кафе, я напишу.
-Ты уже это делаешь. Ты пишешь о жизнях, ты рисуешь новые миры людям, которые, читая книги, оживляют головах твоих персонажей и воплощают прочитанную историю фрагментально. Каждый по - своему, кто как понял. Их реальность - твоя книга.
Не стоит писать о том, что ты ищешь человека, что он нужен тебе, нет... Нужно создать его образ сначала в мыслях, свыкнуться просыпаться вместе с ним и засыпать. День мерится сном. А потом перейти к следующему этапу - начать писать. Рисовать его образ, постепенно строя характер ведения мира его глазами. Когда человек начнет появляться как персонаж на обложке твоей книги, ты допишешь его историю и оставишь время и чистые листы для того, чтобы потом дописать ее, когда встретишь придуманного тобой человека.
Мы выпили по бокалу. Официант предложил нам еще вина. Но я, почувствовав, что пьянею от образа своей спутницы, отказался от вкусного наркотика.
У нее зазвонил телефон, она достала его из сумочки. Ответив, замолчала, тревожно вслушиваясь в голос по телефону. Все ее черты лица отражали разговор, который я не слышал. Как только она повесила трубку, она сказала.
-Прости, мне нужно бежать. Чмокнула меня в щечку и ушла.
-Погоди, Лидия. Только и смог сказать я.
Но ее уже не было в ресторане.
Выбежав вслед за ней, я натолкнулся на человека возле входа. Судорожно спросил его о ней.
Не видел ли он, куда пошла только что вышедшая отсюда девушка. Он лишь покачал недоуменно головой. Я кинулся по улице, обегая прохожих. Но ничего. Ее нет, она ушла так же внезапно, как и появилась в моей жизни. Но в моей жизни после ее ухода все-таки что-то осталось: смысл моего дальнейшего существования.
Я все же вернулся в ресторан, так как не заплатил по счету и меня вернули.
У обслуживающего меня официанта я спросил, не знает ли он эту девушку, что была рядом со мной?
-Простите, о ком Вы говорите?
-О той светловолосой девушке, что сидела со мной и пила вино?
-Возможно, я не обратил на нее внимания...Но… И она подсела к вам позже, чем Вы сделали заказ.
-Что? Не понял я.
Официант распрощался со мной. Так как в тот момент его подозвали за другим столиком. Я растеряно посмотрел по сторонам, потом случайно на стол, за которым только что сидел. Со стола еще не успели убрать приборы. Стояла открытая бутылка вина и один бокал.
-Как получилось так, что здесь был всего один?
В полном непонимании я вышел из кафе совершенно незнакомого мне города и отправился по улицам до ближайшего киоска, где я купил карту города, чтобы отправиться на вокзал. Все мои вещи остались в камере хранения, и при себе не было даже ноутбука, а мне хотелось писать.
Я понял, что искать ее бесполезно. В жизни с нами происходит именно то, что мы хотим, к чему готовы морально и психологически.
Забрав сумку, я устроился в гостиницу. Позвонил по номеру редакции, что была у меня в названии предыдущей книги. Узнал, есть ли у них филиал в том, городе, где я нахожусь. Оказалось, что нет и нужно ехать в другой. Не так далеко от этого, но часов 5 поездом, чтобы отдать в напечатку книгу, написанную во время предыдущей поездки.
Следует ли бросать здесь начавшуюся историю пусть и в голове и ехать в другой город, чтобы отдать рассказ?!
Я всегда так делал, если в городе, в котором я оказывался, не было филиала издания, с которым я заключил контракт, то я ехал в ближайший город, отдавал им свою книгу, а потом, получив полагающийся мне гонорар, ехал туда, куда хотел.
Мои ноги оказались быстрее размышлений. И вот я стою уже у кассы вокзала. И девушка спрашивает меня, какой поезд и на какой день.
Я беру билет на сегодняшний вечер, чтобы как-то отвлечь себя от мыслей о незнакомке, я иду в привокзальное. Не смотрю на цены, знаю, что мне здесь все по карману, заказываю горячее и пива. Не спеша, съедаю все, смотрю параллельно за людьми проходящими мимо меня. Они там за стеклом, в голове вспоминается песня: «а за стеклом целый мир».
Я разворачиваю билет, смотрю на дату, пробитую кассиром, сомнения закрадываются сразу, я достаю сотовый телефон и сравниваю увиденные цифры. Она пробила мне вчерашний день. Но как?!
Я решаюсь пойти к кассе и сказать об ошибке, но времени уже слишком много, кассы не возвращают билеты и деньги. Не так страшно потерять деньги, как потерять целый день своей жизни.
И здесь в голову приходит внезапная идея, что если все-таки поехать на поезде, может контролер и не заметит даты вчерашнего дня. А если и заметит, то ничего страшного, куплю билет на завтрашний день.
Мне везет, я сажусь в поезд. И мы трогаемся. Осталось проверка только билетов на местах. Но, проведя большую часть времени в поездах, я почти уверен, что проводник не заметит, как правило, уставшие люди, не сильно обращают внимание на документы, которые кто-то уже проверял при входе. Так что я сажусь, довольно гордый тем, что удается. И как я уже сказал, дело не в деньгах, они у меня есть, дело в принципе.
Принцип - ради него мы меняем себя до неузнаваемости, напяливаем маску безразличия, трагедии или все и сразу.
Я еду, ноутбук долго не залеживается у меня в сумке, я начинаю писать, та история, что появилась в мыслях. Теперь должна отразиться и на бумаге, а точнее в файле Word. Когда-то люди писали перьями, затем чернилами, потом появились печатные машинки, а сейчас ноутбук-маленькая электронная вещичка может заменить тебе целый мир. Я пишу, буквы ложатся сами собой, этот текст слишком прост, так как я пишу почти, не думая, словно говорю, а ноутбук фиксирует вылетевшие из моих уст слова.
Эта история об одной девушке, о той, что я предположительно встретил в своей жизни, но не смог сделать так, чтобы от нее осталась хоть какая-то память, хоть что-то значимое для меня. Это сон, нет, это хуже, не пойманная реальность. Вот так я назвал бы свою историю.
Передо мною возникает ее образ, словно вот она здесь сейчас. Садиться рядом со мной на сиденье поезда и интересуется местом, протягивая мне свой билет.
Постойте, я, кажется, зажил своим написанным миром. Так как передо мною именно в эту самую секунду стоит девушка, но реальная.
Она о чем-то спрашивает меня, а я ее не слышу. Я живу не здесь, не сегодняшним днем и не сегодняшней минутой. Я потерялся в реальности. Кажется, словно сходишь с ума. Это очень и очень страшно. Страшно потерять основу, на которую опираешься всю свою жизнь, когда человек теряет точку отсчета, он перестает существовать.
-Простите, говорит она. Но кажется, это мое место.
Я очнулся.
-Это не может быть. У меня тоже самое.
-Можно ваш билет? Вежливо спрашивает она.
Я протягиваю ей билет, определено думая, заметит ли она вчерашнее число. Для кого, вчерашний день играл особо важное значение, или сегодняшний играет, тот обязательно заметит дату. Так как он помнит о том, что было, или должно быть, он внимателен, он живет этим событием. Но…
Она только удивилась и отдала мне билет обратно.
Можно было бы предположить, что она пойдет за проводником, чтобы он разобрался с ситуацией, но тогда, человек, направлено сверяющий билеты, сразу увидит мою подмену и прощай моя незнакомка. Она еще не ушла, но собирается. Я вижу, как поворачивается ее нога в сторону двери.
-Погодите, говорю я. Не ходите. Останьтесь, я подвинусь. И двигаюсь ближе к окну.
-Но…
Не люблю эту частичку, постоянного отрицания и сопротивления. «Но» -частичка причинности...
-И мне скоро выходить, на ночь я не останусь. А пока что составьте мне компанию. Она улыбается, я укладываю ее сумку под сиденье, и она садиться рядом со мной
Дежавю в прямом смысле этого слова. Со мною разговаривает девушка из книги.
Я бы хотел удивить ее, но нечем.
Вопрос, который я задаю, банален, но необходим мне:
-Как вас зовут?
-Лидия.
-Да, конечно, я так и думал.
-Что?
-Снова вслух? Я Аркадий.
Мы едем вместе, мой ноутбук лежит у меня на коленях, несохраненная копия и недописанная история тревожит меня. Не люблю бросать начатое на полпути, недоделанное постоянно недоработанное напоминает о себе пока, наконец, я не решусь, что пора поставить точку последнего предложения или же нажать клавишу Backspace и удалить все. Но нахождение со мной этой девушки не дает мне вернуться к написанному, она останавливает мои пальцы на клавиатуре, а взгляд на себе.
-Куда Вы едете? Спрашиваю я.
-К одному человеку.
-Его зовут Данила?
-Откуда Вы знаете?
Я смотрю в ноутбук, но не решаюсь ответить ей.
Просто предположил... Разве за это можно злиться? Предположение не есть доказательство правды.
Но она смотрит на меня своими голубыми глазами и не верит в это маленькое совпадение.
Предположительно сейчас последует вопрос:
-Мы знакомы?
-Нет, думаю, нет, не сегодня.
Она все больше интересуется мной.
Моя закрытость позволяет задавать ее голове много вопросов, а ответы найти сама она пока не в силах, поэтому и спрашивает меня.
Спрашивает, а я использую тактику ухода от прямого ответа. Я дам немножко ей информации, но не больше, чтобы она вдруг не потеряла ко мне интерес.
Постепенно во время нашего разговора гаснет экран ноутбука, он уходит, как и я, в спящий режим. Я отрываюсь на время от ее образа, нажимаю F1 и сохраняю недописанный рассказ на последнем предложении: «Ей следовала проехать мимо, не останавливаясь на нашем знакомстве, впереди ее ждала жизнь, основанная на новом, а не воспоминаниях».
Когда ноутбук, наконец выключен, она спрашивает о нем, как о книге, история которой закончена, а страницы измяты от долгого чтения.
Это моя работа. Сухо отвечаю. Я.понимаю, что не следует терять времени, мне нужно как можно больше успеть узнать о ней, о ее жизни.
-Вы программист?
-О нет, только не тема работы, это меня интересует меньше всего.
-Можно сказать и так, я программирую чужие жизни.
-Интересно.
-Все резко переводим тему, мне осталось ехать не больше 2-х часов.
-Зачем Вы едете к нему? Вы хотите поговорить?
-Да, только я не хотела бы обсуждать это с незнакомым мне человеком.
-Жаль. Возможно, Вам просто не следовало бы к нему ехать, а выйти на следующей остановке вместе со мной.
-Недвусмысленное предложение.
-Вы неправильно меня поняли.
-Иногда жизнь предоставляет нам немного другие возможности, которые мы сами для себя не можем открыть.
Люди говорят о себе, а ты слушаешь их слова и перекладываешь на свою жизнь. Понимание себя происходит через осмысление других.
Постепенно она втягивается в начатый мною разговор, и я замечаю, что пункт доверия по отношению ко мне, незнакомому человеку, постепенно возрастает.
Я знаю, что ей не следует ехать к Даниле. Я знаю, я написал об этом в своей книге и знаю, что скажу ей об этом, но она все равно проедет свою остановку.
Помочь ей нельзя, но и не сказать ей было бы ошибкой.
-Вам наверняка кажется, что 4 года - это много чего значит, а что значит 4 года по сравнению с Вашей жизни. Какой это процент прожитой Вами жизни? Уверен, что совсем небольшой.
-Но так будет всегда: моя жизнь длиннее, чем любое происходящее событие, так как оно включено в контекст моей жизни...
-Значит, Вы поедете туда, куда собрались?
-Однозначно, я ждала слишком долго этого момента, чтобы теперь упустить.
-Я понимаю. Но все же вспомните мои слова. Когда будете выходить из станции метро.
Понимая, что она поступит, так как решила, и что мое слово не значит для нее ровным счетом ничего. Я снова включаю ноутбук, достаю из сумки маленькую запасную флешку, что ношу с собой, если мне понадобиться быстро переслать информацию, и копирую на нее недописанное произведение. Таким образом, совершая возможно самую большую ошибку- вмешательство в чужую жизнь.
-Возьмите, это подарок, не отказывайтесь.
-Но...
-Не надо произносить этого слова, оно портит Вашу жизнь...
-Я не смогу вернуть Вам ее.
-Я не для этого делаю подарок, чтобы Вы отдали мне ее при встрече. Просто скажите, что прочтете, то, что там написано до того, как закроется дверь лифта.
-О чем вы?
-Я не могу Вам все рассказать, прочтите и поймете.
Она неуверенно качает головой и берет флешку.
-До свидания, Лидия - говорю я. И спасибо! Я прохожу мимо нее.
-До свидания.
И поезд, наконец, останавливается, она все еще смотрит на меня, выглядывая из-за спинки сидения. Я оборачиваюсь, поднимаю свободную правую руку, а потом опускаю ее. Выхожу на перрону, стою смотрю на поезд, жду, когда он тронется.
А сам в мыслях молю о том, чтобы она взяла и сошла со мною на этой станции. Минута, две, три. Поезд тронулся. С сожалением думаю, что она совершает ту же ошибку, что и я 10 лет назад.
Я провожаю поезд одними глазами и тихо произношу.
-Надеюсь, ты прочтешь...
Немного погодя, сидя в кафе, я дописываю историю о моей незнакомке и отправляю на е-mail своего издателя.
Из головы не выходит мысль, что писатель сам творит жизнь, пишет ее на бумаге. И по приезду в гостиницу, я решаюсь написать историю жизни той девушки, что встретил когда-то давно в поезде. Боясь дать простор своему воображению, я поначалу очень скупо выражаю свои мысли, мало эпитетов, сухость фраз и ощущений, словно мне не хватало воздуха, пока я писал. Прочитав первую главу из придуманной мною жизни, я рву ее на мелкие клочки и выкидываю из окна отеля. Белые перья летят над городом, я спокойно наблюдаю, как первый отрезок ее жизни уносится ветром прочь. Отпуская неудавшуюся главу, я словно отпускаю неудавшуюся жизнь и не сбывшиеся мечты. Со мной не бывает так быстро, не могу сразу оправиться от неудачной главы или жизни, но что-то заставляет меня иначе взглянуть на все то, на что я боялся посмотреть целых 10 лет. Я курю на балконе, давно не видно улетевших клочков бумаги и чувствую, как в голове зарождается новая идея, план, нет, взгляд на жизнь на отрывок книги.
Я бросаю карандаш и бумагу, что схватил по ошибке и достаю свой ноутбук.
Для того чтобы освободиться от груза, оказывается достаточно такой мелочи, просто написать об этом, пережить на бумаге то, что не смог перенести в душе и тогда, рождаешься заново. Преграда, что стояла между нами, боязнь воспоминаний и мечтаний вдруг рассыпается сама собой. Как только я начал писать историю Кристины, позже я назову ее именно так, мои пальцы забыли напряжение в мыслях, ее образ лег на плоскость монитора, и я увидел, совершено иную картину, что могло представить мое воображение до сегодняшнего момента. У человека стоит внутри самоограничитель, он для чего-то нам непременно нужен, но не всегда… По сути, мы действительно можем все, но снова частичка «но», улыбаюсь сам себе, мы останавливаемся, боимся сделать новый шаг, так как никогда не можем увидеть заранее, что будет за ним.
Имя, образ, ее запах, что я хранил в душе, боясь, что в один миг могу ее потерять, как странно, ведь я потерял ее уже целых 10 лет назад. Как можем мы бояться потерять то, что уже не с нами и даже не рядом. Я понимаю, кажется, самое страшное для человека это потеря его воспоминаний. Воспоминания не всегда четко отражают реальное представление о человеке или событии, но они единственные, за что может уцепиться человек, лишенный жить настоящим. Я есть такой. Мне 41, я совершенно один. Я уцепился за воспоминания, я был слеп, нет, я лишь хотел так жить. Но, сейчас дописывая последние строчки произведения о ней, я вдруг чувствую крылья, реальные крылья, пальцы безудержно бегают по клавиатуре, а в комнате давно наступила ночь. Время движется без меня.
Наконец, я улыбаюсь, ставлю точку и отрываю глаза, медленно встает солнце, теплый свет осыпает воротничок моей рубашки, я и забыл, как выглядит пробуждение после долгого сна.
Я мог бы спуститься вниз и позавтракать вместе со всеми, но нет, я выхожу на балкон, складываю руки на поручнях и смотрю далеко-далеко за горизонт, словно жду, что увижу что-то необычное. Солнце поднимается. Растет, рождается из-за кудрявых облаков.
«Я нашел тебя», - мысль на подсознании вылетает из моих уст.
Отказываясь от преследовавшей мысли, ты освобождается от страха, и открываешь дорогу новому, неизведанному.
-Прощай, Кристина, на этом мы заканчиваем нашу несостоявшуюся историю, теперь я свободен, теперь я могу уехать, а не убежать, как раньше от боли и боязни потерять то, чего никогда не имел.
Ты здесь, ты живешь в моей книге, освобождая мою голову и сердце. А завтра я куплю глобус, большой голубой шар, модель нашей земли, и уеду туда, куда покажет указательный палец.
В тот вечер я не сажусь больше за книгу. Не занимаюсь ее редактированием, не вчитываюсь в детали, словно стараюсь исключить и довести до минимума общение с ней, пусть даже через страницы монитора.
Ночью я вижу сон, ее, Кристину, она встречается мне на улице неизвестного города, оборачивается, смотрит сквозь толпу и сквозь меня. Ее волосы развеваются на ветру, пересекаясь с легким светло голубым шарфом, рукою она заправляет прядь за ушко и отворачивается от меня. Ей что-то показалось, так же как и мне.
Когда я просыпаюсь, утро давно прошло, скорее это полдень, солнце высоко над горизонтом и я, не завтракая, только переодеваюсь в новую рубашку и выхожу из номера, понимая, что сегодня буду только вечером и, скорее всего не успею переодеться, беру с собой зонт.
По ступенькам я спешно спускаюсь, и отправляюсь прямиком к своему издателю, которому звоню в тот же миг, как закрывается дверь отеля. Случайно, мой хороший друг и мой главный издатель, приехал в город, в котором нахожусь и я.
По его голосу легко понять, что он удивлен тем, что я принесу ему новую рукопись, ведь у него на почте еще лежит история моей незнакомки. Но я предупреждаю его, что она не проверена и что надо найти корректора.
-Возражения не принимаются.
- Но ты всегда сам по несколько раз перечитывал свои произведения и только после этого доверял 3-ему лицу. Это же твой стиль, Аркадий.
-Нет, не в этот раз. Виктор, найдите хорошего корректора и редактора. Я полностью доверяю им мое произведение.
-Ну, хорошо. Разговор по телефону обрывается.
Я почти дошел, потому и не перезваниваю.
-Здравствуй.
-Ну, что там у тебя? Дай посмотреть.
Мы распечатываем историю, написанную за день.
Я протягиваю ему листы. Он что-то спрашивает у меня. И показывает заголовок, отдавая ее снова мне.
-Нет, отталкиваю почти я его. Я же сказал, что не буду читать. Моя работа сделана. Я написал. Остальное ваше.
-Но…
-Ты же знаешь, я не люблю этого слова... резко обрываю издателя. И еще. С сегодняшнего дня я ухожу в отпуск.
-Что? Но?
Виктор, мне нужен отпуск. Я написал достаточно, для того, чтобы дать Вам на стол дорогое вино. Теперь мне нужно пожить своей собственной жизнью. Прощай.
-Но ты же вернешься?
-Не знаю. Я уезжаю.
-Куда?
-Еще не решил. Выберу чуть позже.
-Ты не знаешь даже куда едешь. Как ты можешь все бросить?! Это уму не постижимо!
-Прощай. Я иду к двери.
-Погоди. Он словно умоляющая любовница останавливает меня у порога.
-На твой адрес пришло письмо от поклонницы.
-И зачем оно мне?! Их у меня много и я давно уже перестал читать их восхищения.
-Но здесь другое.
-Ты прочел?
-Она прислала… окончание твоей истории.
-Что? Я не понял? Какой истории?
Она дописала твою историю о девушке, та, что еще не вышла. И сказала, что ты допустил некоторые ошибки в интерпретации фактов.
-Что? Снова не понял. Что она исправила, мои ошибки?! Какая наглость? Да, кто она вообще?
Я выхватываю у Виктора конверт с ее письмом. И вскрываю его, прямо стоя на пороге.
Ничего нового не вижу в этом письме, кроме того, что оно начинается со слов: «Спасибо, но Вы ошиблись!»
Она благодарит меня за ошибку?! Ничего не понимаю. Издатель стоит рядом со мной и следит за моей реакцией на письмо.
Письмо не длинное, но, прочитав его до конца, я понимаю смысл того, что здесь написано.
-Где рукопись? Спрашиваю я издателя.
-Вчера я переслал ее на адрес твоей основной редакции в Петербурге. Думаю, завтра или послезавтра начнется ее подготовка к печати.
-Мне нужно сейчас.
-Что, о чем ты говоришь?
- Ее нужно отозвать из редакции, там ошибки, надо исправить.
-Как я могу с ней связаться? Спрашиваю его, а сам думаю, как будто он может знать, что происходит.
-О чем ты?
Мои мысли находятся в беспорядочном танце и сумбуре. Я снова повторяюсь.
-С ней с девушкой, что написала письмо, как я могу ей ответить?
-Адрес есть на письме. Так же взволнованно отвечает мне Виктор.
Действительно в порыве чувств я и не заметил его. Открыл письмо, не взглянув на адресата.
Не в силах оставаться на одном месте, я киваю издателю и говорю, чтобы рукопись переслали мне в электронном виде.
А сам снова иду в номер, собираю вещи, и уже через 2 часа я на вокзале, покупаю билет до города, из которого пришло письмо.
В поезде, вместо того, чтобы писать, как я привык, я читаю и с каждым словом мне нравиться она больше и больше, я живу в чужом рассказе, смотрю на себя со страниц ее глазами.
Роман «Кристина» полностью стирается из моей памяти.
Рельсы снова увозят меня в даль, во время чужой жизни или в поиске своей...
Автор: Татьяна Астрит.
27.10.11г.(в задумке еще 2 истории о Кристине и о встрече)