Пришел тот день, когда невидимость уже не была ему нужна, и он открыто ходил по земле. Медленно и неторопливо, ибо торопиться было некуда. Земля была когда-то прекрасным местом, он мог любоваться часами ниагарским водопадом, гулять по степям Монголии или смотреть на Байкал. Хотя люди всегда сторонились его, порой даже боялись, хотя в прежние времена меньше, но прежние времена прошли. Он никогда не зависел от чужого мнения, поэтому ему было все равно, что о нем думают люди. Сейчас он просто шел по дороге, в каком-то большом городе, он не знал названия, но сегодня города все были одинаковы. Люди метались вокруг, пробегали мимо него с криками, мольбами, кто-то умирал прямо на дороге, захлебываясь кровью, выблевывая собственные внутренности. Такое бывало, когда его младший брат проходил где-то. Все по традиции: старшие появлялись в конце.
Его конь фыркнул и дернул вожжи.
-Тише, тише.
Погода, на удивление, была приятной, ни дождя, но тумана. Светило солнце, было довольно тепло. Он шагал по разделительной полосе дороги, аккуратно обходя трупы и горевшие автомобили, и наслаждаясь пейзажами большого города, в которых он находил свою прелесть, хоть это и не были острова Фиджи, или Большой Каньон. Все же люди всегда любили монументальность, как и ОН, ведь Большой Каньон – монументально.
Конь снова слегка рванул вожжи, пытаясь подойти к кучке трупов, зараженных какой-то хворью, которой люди и не знали, одна из тех болезней, которые так любил придумывать его брат. Эх, молодость…. Путник попридержал коня и медленно шел дальше.
-Простите?
Он обернулся на звук, и увидел перед собой маленькую девочку, совсем еще крошку, ей, наверно, было лет шесть. Она смотрела на путника без испуга, скорее даже с каким-то интересом. Путник остановился и присел:
-Что такое, малыш?
-Вы не видели мою маму?
Большой дом неподалеку от них взорвался изнутри, и выплюнул из себя кирпичи и окровавленные ошметки кричащих людей, все это падало на избраненный трещинами асфальт. Тут же набежали худые, как палки, люди и принялись пихать себе в рот эти ошметки. Такие шутки любил придумывать второй его брат. Эх, молодость….
Путник не знал маму девочки, но знал, что ее доедали дикие собаки в трех кварталах отсюда.
-Нет, я не видел твою маму.
Девочка надула губы в расстройстве, в ее руках была кукла, покрытая сажей и кровью, но девочка не была ранена.
-Ты совсем одна тут?
Девочка кивнула:
-У меня мама только, и братик.
Братик сейчас лежал рядом с мамой, путник видел это. Как явственно видел любую смерть.
-Как вашу лошадку зовут?
Путник усмехнулся. Конь снова слегка дернул вожжи в желании двигаться дальше.
-У него длинное и неинтересное имя, но можешь звать его Блед.
Девочка засмеялась.
-Что? – Не удержался путник.
-Это как плед. – Продолжала смеяться девочка.
Путник тоже улыбнулся:
-Да, почти как плед.
На девочке было симпатичное ситцевое платьице, которое слегка обгорело снизу, но от этого не стало менее очаровательным. Малышка залезла в большой карман на груди и достала оттуда два кусочка сахара, которые протянула конь.
Путник улыбнулся. Конь потыкался в ладонь девочки и неодобрительно фыркнул.
Снова раздался взрыв и снова крики, и кровь брызнули во все стороны. Асфальт местами словно был выкрашен в красный. Сладковатый запах гниения разносился повсюду, привлекая животных и живых мертвецов, солнышко испаряло алые лужицы на асфальте, оставляя лиловые следы. День был прекрасным для прогулки.
-Он не любит сахар?
-Да, боюсь, малышка, что Блед сахар не ест.
Девочка снова надула губы от обиды, и спрятала лакомство к себе в карман. Путник улыбнулся. Он был очень стар, и радовался тому, что еще может улыбаться.
-Как тебя зовут?
-Вероника.
Мимо них пробежали собаки, преследуя мужчину, который слишком громко кричал.
-А ты уже пошла в школу?
Девочка улыбнулась:
-Пойду в сентябре. Там. Говорят, сложно…. А можно мне его погладить?
-Да. Конечно.
Громко кричащего мужчину наконец-то настигли собаки, и теперь он медленно разлагался, как и многие вокруг.
Конь наклонил голову, девочка тронула его щеку и одернула руку.
-Не бойся, он не укусит.
Конь стоял смирно, девочка медленно стала гладить его ладошкой, каждое движение приносило ей неподдельный восторг. Конь довольно вращал хвостом.
-А можно вас спросить?
-Конечно. Спрашивай.
-Дяди и тети, которые тут бегают, кричат, что мы все умрем. Мы все умрем?
Путник посмотрел на догорающих в разбитых машинах людей. Они уже практически не шевелились, лишь слегка дрыгали конечностями. Нервные импульсы – одна из ЕГО шуток.
-Ты на лошади каталась когда-нибудь?
Глаза девочки с восторгом загорелись:
-Неет.
-А хочешь?
-Даа!!
Путник поднял девочку и посадил на коня. Блед фыркнул и потихоньку двинулся вперед, ведомый путником, который держал его за вожжи. Вероника радостно держалась за шею коня.
Они аккуратно преодолели могильник, полный гниющими трупами чумных, и продолжили движение по разделительной полосе. Позади них кто-то кричал, были слышны выстрелы, которые быстро терялись среди криков. Сладковатый привкус плотно оседал на окружающее пространство.
-Говорят, что у нас первой учительницей будет Мария Константиновна. Как думаете. Она строгая?
Путник увидел Марию Константиновну, которая умирала рядом со школой. Из ее разорванного влагалища торчал пожарный шланг.
-Я думаю, что она не будет сильно строгой.
Девочка улыбнулась и еще крепче обняла коня.