Думаю, пришло время хоть кому-нибудь узнать о моей истории.
Я - пианист. Довольно необычное призвание для сегодняшнего времени, в котором все гонятся за деньгами и славой. В котором тысячи программистов и писателей, но единицы людей, которые действительно любят то, чем они занимаются, которые готовы отдавать всего себя любимому делу.
Мне недавно исполнилось шестьдесят два года. Немало, правда? Я прожил счастливую жизнь: у меня были чудесные родители, я женился на прекрасной девушке которую любил, вырастил прекрасную дочь, которая давно уже стала взрослой и вышла замуж. Я работал на той работе, которую очень любил и готов был посвящать ей всего себя, если было надо. Конечно, моя жизнь не была идеальной, но ведь и не должна была быть таковой. И, даже, если бы мне выпал шанс изменить что-либо в своей жизни, я бы ни за что им не воспользовался, ведь я прожил ее так, как хотел. Да, были ссоры и глупые обиды из-за пустяков, и предательства, и многое-многое другое. Жизнь испытывала меня в самых разных ситуациях, но самое тяжелое испытание она принесла мне ровно три года назад.
Утром, сидя на кухне, я, по старой привычке, зачеркнул ручкой вчерашний день - 28 марта 2010 года. Я допил кофе, который всегда помогал мне просыпаться по утрам. Время, когда надо было выходить на работу, подкралось очень быстро, но всё, как нарочно, валилось из рук именно тогда, будто предчувствуя беду: я долго не мог найти свою рубашку и брюки, да и кран сломался, когда я умывался, что было тогда совсем не кстати. Если бы я знал, что все эти случайности могли уберечь меня... Наверное, я бы вообще не вышел в тот день на улицу, не пошел бы такой привычной тропинкой к той злополучной станции метро... Но, я не любил опаздывать, поэтому, быстро одевшись, я выбежал из квартиры и, заперев дверь, быстрым шагом направился к выходу из подъезда.
Когда уже стоял на платформе станции "Парк культуры", я посмотрел на часы, обхватывающие мое запястье. Они показывали 08.34. Не знаю почему, но это время отпечаталось в моей памяти очень четко. Порой мне кажется, что когда я смотрю на свои часы, я опять переношусь в тот день и они вновь показывают 08.34... Ждал поезда я тогда совсем не долго, но, так как было утро понедельника, людей, таких же как и я, было очень много. Простых людей, которые ехали на работу для того, чтобы кормить своих детей, себя, а некоторые, даже и родителей. Они небыли ни в чем виноваты, они не сделали ничего плохого! Может это всего лишь глупое стечение обстоятельств?... Но поезд остановился и двери вагона оказались не очень далеко от меня. Люди устремились к дверям. И они открылись.
Все случилось слишком быстро. Я даже не успел понять, что в тот момент произошло, но помню, что меня оглушило. Помню, как мощный, яростный звук взрыва смешался с людскими криками, воплями и стонами, которые доносились эхом до меня. Кровь была повсюду. Паника. Страх. Боль. Бешеный, просто сумасшедший взгляд чьих-то глаз!... И это - последнее, что я помню.
Может, все было и не совсем так, но давайте спишем это на мой, уже совсем не юный, возраст, предобморочное, да просто шоковое состояние и те три года, которые прошли с того дня. Я стараюсь сложить все кадры той ужасной сцены в один, как можно более четкий, фильм, но моя память уже давно не такая, какой была раньше. С каждым днем мне все тяжелее и тяжелее вспоминать что-либо. Она больше не показывает мне коротенькие фильмы тех моментов, которые я хочу увидеть. Она лишь ставит перед моими глазами картинку, которую невозможно привести в движение, а, если везет, то несколько картинок...
Очнулся я в больнице. Открыв глаза, первое что увидел - было заплаканное лицо моей жены. Я отдал бы все на свете, чтобы больше никогда не видеть в ее глазах столько боли, сколько увидел в них в ту минуту. Ком подступил к горлу, слезы наполнили мои глаза и, непроизвольная улыбка появилась на моем лице. Все же я был безумно рад увидеть ее рядом. Ее - мою любимую. Ее - ту, с которой я прожил самые счастливые и самые горькие минуты своей жизни. Ее - мать моего единственного ребенка.
Вскоре жена уже крепко обнимала меня. Ее немолодые, натруженные, но прекрасные руки обвивали мою шею с безумной нежностью, любовью и лаской. Я повернул голову и увидел чуть поодаль дочку, которая улыбалась и плакала одновременно, стараясь смахивать слезы тонкой ручкой. Жена выпустила меня из своих объятий, а дочка подошла к ней сзади и обняла за плечи. Трогательный момент, если не учитывать мое состояние: я лежал на кушетке в палате, стены которой были белоснежными, как снег, как вспышка, как свет в "конце тоннеля". Рядом со мной стояли многочисленные приборы, назначения которых я не знал и узнавать для чего они, честно говоря, не хотел, и маленькая тумбочка рядом с кушеткой, где лежали фрукты принесенные женой. "Но почему я здесь? Почему лежу на больничной кушетке?" - вот вопросы которые первыми появились в моей голове. Я не мог вспомнить ничего. Совсем ничего...
Все тело ныло. От боли или просто от того, что я не мог пошевелиться все то время, что находился без сознания. Я поднял руку и коснулся головы. Она была забинтована, да так, что свободным от бинта оставалось лишь лицо. И тут я все вспомнил... вспомнил почему я лежу в больнице, вспомнил то, что произошло. Вспомнил громкий звук, крики людей, кровь. Подняться с кушетки я не смог, но, повернув голову к жене, я спросил что произошло. В ответ я увидел лишь шевеление губ и взгляд, полный печали и сожаления.
- Из-за этой повязки я тебя не слышу, дорогая, - сказал я, глядя ей в глаза.
Она лишь покачала головой и устремила свой взгляд на колени, чтобы не встретиться с моим.
Я увидел, как дочь повернулась к двери, как дверь отворилась и в нее вошел врач, как он, подойдя к дочери, начал говорить ей что-то, напряженно морща лоб. Но я не слышал ни слова. Глухой шум стоял в моей голове, мысли роились и путались в этом шуме. Начала болеть голова. При этом боль с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Я уже не мог ее терпеть. Боль была невыносимой.
- Голова. Дайте мне таблетку от головы - срывающимся от крика голосом воскликнул я.
Взгляды всех присутствующих устремились в мою сторону, а спустя всего пару мгновений доктор вкладывал в мою руку маленькую таблеточку и протягивал стакан с водой.
Назавтра я проснулся довольно рано, но солнце уже встало над горизонтом и разбрасывало свои лучи по небу. Я перевел взгляд на потолок и рассматривал его, наверное, не час. Что меня удивляло - за окном не было слышно ни шума машин, ни свиста ветра, ни разговоров. Тишина и ничего кроме тишины. Даже когда ко мне в палату пришла жена, я не услышал ее шагов. Она возникла рядом абсолютно бесшумно и положила рядом со мной выпуск газеты. В нем была заметка о том взрыве. Точнее о тех взрывах. Первый произошел на станции метро "Лубянка" а второй, на станции, на которой был я. В заметке рассказывалось, что пострадало более 120 человек. "И я - один из них", - медленно переводя взгляд на жену и протягивая ей эту газету, думал я. Взамен она дала мне листик бумаги, который был сложен аккуратненьким квадратиком. Это было что-то вроде письма, написанного таким знакомым почерком. Ее почерком.
-Давай ты мне просто скажешь, что тут написано? - предложил я.
Жена молча опустила голову, и стало заметно, как ее плечи начали подергиваться. Что ж, видимо мне ничего не оставалось, как прочесть этот клочок бумаги.
" Милый, я не смогу тебе ничего сказать. Не спрашивай почему, ты и сам вскоре все поймешь. Ты же помнишь, вчерашний день, ведь так? Так вот... когда врач подходил к нашей дочери он сказал, что ты больше не сможешь слышать. Вообще не сможешь слышать. Он сказал, что все это - последствия взрыва. Мне очень жаль, милый..."
Руки начали трястись. Эти несколько строк объяснили мне все: почему я не слышал то, что было на улице, не слышал, как вошла моя жена. Не повязка была всему виной. Не повязка, а тот взрыв. Неужели я больше ничего не услышу? Не услышу голоса жены, пение птиц, звучание любимого пианино? Неужели все так и закончится в полной тишине? Слезы выступили в уголках глаз. Я чувствовал пустоту в душе, чувствовал, как мое тело становилось ватным и безумно легким. Казалось, что душа уходит... Я лежал в забвении, не в силах пошевелиться. "Не хочу, не хочу верить в это! Этого не может быть!" - кричал я про себя, закрыв глаза. Почему не в слух? Просто жена сидела рядом. От моего крика ей, моей бедной, стало бы еще хуже. Нет, я ни за что не стал бы кричать вслух, а мне так этого хотелось! И не просто закричать, а завопить, словно душевнобольной. Но я просто молча терзал свою душу мыслями о несправедливости жизни, о глупой случайности, которая сломала мою жизнь.
Пустота. Пустота вдруг окружила меня. Мне не хотелось никого видеть, не хотелось есть, пить, дышать. В те минуты мне не хотелось жить.
Так проходили дни, за днями пролетали недели. Я довольно быстро свыкался с мыслями о том, что больше не смогу слышать. Мне с каждым новым рассветом становилось легче, я смирился со своей судьбой. Вы, наверное, думаете: " Почему бы ему не сделать операцию? Врачи поковыряются в голове и ты снова сможешь жить прежней жизнью!" Но не все так просто. Операцию можно было сделать, но ее могли провести только в Германии и стоила она очень дорого. Моей семье не удалось бы собрать такую сумму. А даже если бы и получилось, то пережил бы я перелет и саму операцию? Ведь я уже тогда был не молод. Да и, как мне кажется, самым лучшим доктором всегда было время...
Когда пришла пора выписаться из больницы, я точно знал, что жизнь не закончена. Безусловно, она больше не будет такой, как была раньше, но она будет продолжаться! Мне пришлось уволиться с работы, телевизор я больше не смотрю и не слушаю радио и вынужден везде таскать за собой блокнот и ручку. Зато я открыл для себя то, чего раньше не замечал, так как жил исключительно музыкой. Я стал много читать, открывая все больше и больше миров для себя, стал больше гулять на свежем воздухе и наблюдать за безмолвным течением жизни, увлекся живописью. И знаете что? Это совсем не так плохо. Единственное, что действительно угнетает - я больше не могу спрятаться от своих мыслей или заглушить их. Если раньше можно было сесть за пианино и сыграть первое попавшееся под руку произведение, для того чтобы отвлечься от них, то теперь убежать не удаётся. Хотя, по правде сказать, пианино все еще стоит в моей гостиной. Мне просто не хватило смелости расстаться с ним. И иногда я, как и раньше, все же сажусь за него, перебираю пальцами такие знакомые клавиши и на душе сразу становится теплее, хоть я по-прежнему ничего не слышу... Но помню! Пальцы помнят. Они сами трогают черные и белые полосочки на пианино, создавая прекрасную мелодию, которую я, увы, услышать больше никогда не смогу...
И как бы я не сожалел о случившемся, прошлое нельзя изменить. Но еще не поздно изменить свое будущее. Главное - не сдаваться, ведь жизнь - она продолжается. И как бы сейчас трудно и сложно не было - всегда найдется тот, кому труднее и сложнее, чем тебе...