Коля Мосолов, аспирант института механизации и электрификации сельского хозяйства, вместе с главным зоотехником агрофирмы «Прогресс» В.А. Лобовым устанавливали в секции одного из помещений промышленного комплекса по откорму крупного рогатого скота странный аппарат, похожий внешне на домашний холодильник среднего размера, только без дверцы и серого цвета.
– Аппарат под названием "Электронный стимулятор пищеварения", сокращенно "ЭСП", уже апробирован в лабораторных условиях, – не очень уверенно говорил аспирант, стараясь выдержать иронический взгляд главного зоотехника, – белые крысы стали весить каждая без малого по килограмму, поедаемость корма возросла в три и семь десятых раза!
Коля умолчал о том, что при использовании подобной электронной штуковины в виварии института, обычно спокойные белые хвостатые создания с усатой мордочкой и красноватыми глазами прямо сбесились: грызли металлические прутья клетки, прыгали, ударяясь в её потолок и, в конце концов, сожрав в момент двойную норму комбикорма, не насытились, набросились на одного из своих собратьев и не оставили от него даже клочков белой шерсти.
Главный зоотехник Лобов, слушая доводы аспиранта насчёт повышенной поедаемости кормов, недовольно поводил широкими плечами:
– Говоришь, поедаемость кормов возросла? Это нам не подходит – кормов в минувшем году мы запасли маловато, да знаешь ли ты, во что сейчас обходится нам комбикорм для телят?
Лобов скептически оглядывал юношеское, без морщин, лицо начинающего научного работника.
– Так увеличивается, главным образом, поедаемость самого неудобоваримого корма для выращивания молодняка: сена, соломы, хвойной и древесной муки... – не очень убедительно возражал Коля.
Но вот он обидчиво поджал губы:
– Впрочем, если вы не хотите, мы договоримся провести подобные эксперименты в другом животноводческом хозяйстве.
– Чтобы потом на меня с нашим Генеральным директором агрофирмы пальцем показывали: мол, консерваторы, против достижений науки идут? А наша агрофирма носит название «Прогресс»! Так ты говоришь, что даже трёхмесячные телята будут есть сено, даже солому, совсем не обработанную, не запаренную, без всяких добавок? – смягчился Лобов и в знак согласия ударил своей большой ладонью по крышке электронного стимулятора.
К главному зоотехнику, кокетливо запахивая на груди серый халат, хлопая голенищами просторных резиновых сапог, подошла молодая телятница из соседней секции помещения. Таких работников теперь принято называть операторами животноводческого комплекса.
– Что же вы, Владимир Андреевич, всё новенькое из науки даёте только тёте Паше? А на молодых операторов и внимания не обращаете! – с мелодичным напевом в голосе, рассчитанным на аспиранта, сказала телятница.
Она искоса поглядывала на высокую гибкую фигуру Коли – тот деловито подключал к электронному аппарату кабель питания.
- Пока генератор у нас только один, Ермохина! – пыжась сказал Лобов. – Вот проведём испытания, подпишем акт, закажем затем в институте второй образец, уже для твоих бычков.
Наступил первый день испытаний. Аспирант, волнуясь, посматривал на тонкие медные листы, прикреплённые к полу возле кормушек, прощупывал длинными пальцами запаянные швы между листами, бесцельно трогал бронированный кабель, идущий от металлического настила пола к аппарату. Тётя Паша, как все её звали на комплексе, тихая хлопотливая старушка, насыпала в кормушку для бычков комбикорм, смешанный с хвойной мукой, а на деревянный настил пола, не покрытый металлом, не скупясь навалила ворох свежей соломы: пусть, мол, едят телята, вес набирают!
– Включай же свою бандуру, не томи! – скомандовал Лобов аспиранту. – А ты, Ермохина, – обратился он к любопытной телятнице-операторше из соседней секции комплекса, марш на своё место, слышишь, твои бычки ревут с голоду! Да и ты, Прасковья Ивановна, отойди отсюда подальше, встань у двери, чтоб никто сюда не входил.
Коля подождал, пока телята встали на медные листы возле кормушки и нажал на малозаметную кнопочку сзади аппарата. Тот покорно заурчал, на панели зажглась зелёная лампочка, стрелка вольтметра подошла к отметке двенадцать.
– Ой, боже! – простонала от дверей тётя Паша.
Главный зоотехник, открыв рот и вытянув и без того длинную шею, уставился на телят.
Трёхмесячные бычки разом вздрогнули и неестественно выпрямили широко расставленные, дрожащие ноги. Спины у них выгнулись дугой, безрогие головы и хвосты задрались вверх. Шерсть у телят взъерошилась, из неё выщелкивались голубоватые искры.
– Раз... два... три... десять... – отсчитывал время аспирант, держа в руках секундомер, – тринадцать! Выключаю!
Чёрно-пёстрые бычки, похожие друг на друга, как близнецы, в изнеможении с глухим стуком рухнули на блестящие медные листы пола. Они тяжело поводили боками, будто их заставили пробежать с пяток километров. На их белых курчавых лбах выступили пятна испарины.
Но вот один, потом сразу три телёнка поднялись на ноги. Вопреки ожиданиям аспиранта, они после такого сокращения их мышц не потянулись к кормушке с комбикормом, а заковыляли к спасительному для них деревянному настилу пола. Их примеру вскоре последовали остальные из шестнадцати телят, находившихся в этом «подопытном» станке.
– Эх, угробил, паршивец, бычков! Не берут корм! – прогремел над ухом аспиранта бас главного зоотехника.
Тетя Паша молчала и только в растерянности поднимала руки перед собой. Молодая Ермохина, высунув из-за двери непокрытую голову с модными завитками волос, ухмыльнулась:
– Тёть Пашь, а Пашь! Дай мне твой комбикорм, теперь он твоим бычкам без надобности!
Но что это? Все с изумлением смотрели, как телята с жадностью набросились на солому, выдёргивая её из-под ног друг у друга. Золотистые тугие пучки, как усы, торчали у них по обеим сторонам рта. Через полчаса на деревянном настиле не было ни соломинки, только, поблескивало доски настила, увлажнённые языками телят.
Три бычка окружили тётю Пашу и стали слюнявить полы её халата – телятница не успела стряхнуть с них крошки комбикорма.
Тётя Паша, смеясь, отталкивала ладонью шерстистые, ещё без намека на рожки, головы бычков.
– Киньте им ещё соломы! – крикнул Коля высоким от волнующей радости голосом.
Главный зоотехник опередил замешкавшуюся тётю Пашу и сам притащил огромную, не в обхват, охапку соломы. Тётя Паша вместе с добровольной помощницей Ермохиной, которая поспешила спрятать свою злорадную улыбку, тоже принесли по охапке. Но телята уже вытянули головы по направлению к кормушке с комбикормом и хвойной мукой (знали хитрецы, что есть вещи аппетитнее соломы!), но не смели подойти к кормушке – боялись ступить на красноватые медные листы. Тётя Паша схватила ведро и начала выгребать из кормушки и рассыпать комбикорм по соломе, наваленной на деревянный настил.
Прошло совсем мало времени – доски настила опять заблестели чистотой. Главный зоотехник прытко пробежал в соседнюю секцию телятника и вернулся, сияя улыбкой:
– У Ермохиной телята носовые зеркальца воротят от кормушек с сеном, а у тебя, Прасковья Ивановна, бычки, слышишь, как мычат, требуют ещё корма!
– Больше не давайте! – предостерёг Коля Мосолов телятниц. – Бычки ещё не привыкли к такому объёму кормов, у них может наступить тимпания преджелудков.
– Спасибо до земли тебе, паренёк! – сказала пожилая телятница. – Как рано я управилась с кормёжкой.
Аспирант делал бесцельные движения головой и руками – всё не мог переварить, подступившую к груди радость. Пусть не всё удачно получилось с первой кормёжкой телят с помощью электронного стимулятора пищеварения: не очень-то эстетично выглядели телята в первые секунды электрического разряда, но всё это потом можно исправить, главное, аппарату ЭСП принадлежит будущее! За тринадцать секунд работы аппарата бычки тратили на судорожные мышечные сокращения столько энергии, сколько не тратили за весь стойловый день. Согласно биологическим законам, истраченная энергия в живом организме должна незамедлительно восполняться новой химической энергией – пищей. Причём восполнение всегда идёт с избытком – организм откладывает продукты пищеварения про запас. Усвоение пищи в случае применения электронного стимулятора идёт с таким коэффициентом полезного действия, который и не снился тому желчному и тощему профессору из головного института животноводства, который придумал и настойчиво рекомендовал для повышения мясной продуктивности животных употреблять какие-то там анаболические стероиды. Другое дело – физические методы стимуляции пищеварения, они не должны отражаться на качестве мяса и в тоже время обеспечат ощутимый привес бычков на откорме.
Но радость аспиранта на следующий день омрачилась. Нет, телята не заболели, не раздулись животами от вчерашней кормёжки. Наоборот, у них, как говорят в народе, подвело брюхо с голоду, они мычали, но ни в какую не хотели подходить к корму: медная обшивка пола у кормушки отпугивала их.
Пока Коля стоял у своего аппарата, готовый включить его, телятница тетя Паша напрасно стегала верёвкой по спинам и ушам бычков – подогнать их к кормушке так и не удалось. Тогда она, сжалившись над животными, стала просто сыпать комбикорм на деревянный пол возле телячьих ног. Хотя тетя Паша была очень терпеливого характера, но за два дня такой работы и она возмутилась, побежала жаловаться Генеральному директору агрофирмы на беспорядки в телятнике.
– Приказываю этого мальчишку Порогова не допускать даже к порогу телятника! – топорщил усы Генеральный директор агрофирмы и грозил кулаком главному зоотехнику, вызвав его к себе в кабинет.
Молодая Ермохина, проходя мимо загоревавшего аспиранта и поправляя кудряшки волос, не утерпела, чтобы не съязвить:
– Необразованные у нас бычки, не обучены в институтах! Хватите вы с ними горюшка!
Главный зоотехник Лобов, получивший нагоняй от Генерального директора агрофирмы, изрёк, оглядывая сбычившихся в буквальном смысле слова, настороженных чёрно-пёстрых шельмецов:
– Зови, Коля, опять слесарей из своего института. Будем переделывать пол!
– Значит, эксперименты отменяются? – побледнел аспирант. – Значит, снимать медную обшивку с пола?
– Зачем снимать, мне эта штука нравится! – Лобов показал длинным пальцем на медные листы. – Я ещё докажу нашу правоту этому ретрограду, Генеральному директору! Только надо, чтоб весь пол в этом станке был покрыт металлом. Куда деваться бычкам тогда? Поневоле подойдут к кормушке. А что касается соломы, то её в хозяйстве запасли много.
Аспирант Мосолов написал соответствующую заявку руководству института. Слесаря и электрики привезли в телятник ещё две дюжины медных листов. Через неделю весь пол в подопытном станке телятника лоснился красноватым металлом.
– Не пойдёт такой пол! – заявил низенький и толстенький Генеральный директор агрофирмы, недовольный научными экспериментами. – Будет высокая теплоотдача – зазябнут телята на таком металле!
Аспирант вконец приуныл. Срывалась тематика его диссертации.
И вдруг Коля просветлел лицом:
-Давайте, ребята, проложим под медной обшивкой электрические панельные обогреватели. Пойдём на лишний расход электроэнергии, но привесы телят окупят все затраты!
Слесаря-электрики, не стесняясь телятниц и самих бычков, матерились вовсю, распаивая медные листы и укладывая под ними прорезиненные, со спиралями внутри, электрические обогреватели. На повторную запайку швов ушло ещё две недели.
– Включай, Коля, не томи! – раздался басок Лобова, когда все подготовительные работы, наконец, были закончены.
– Раз... два... – начал счёт аспирант.
При счете «тринадцать» бычки мгновенно застыли, как мумии. Под пёстрой шкурой у каждого вздулись жгутами мускулы. Тихое жужжание аппарата перебивали звуки растягиваемых на конечностях животных сухожилий, казалось, позванивали туго натянутые струны.
Аспирант отключил ток. Как и следовало ожидать, бычки разом рухнули на медный пол. Ноги их с широко разведёнными парными копытцами конвульсивно сгибались и разгибались. Коля со страхом смотрел на телят: придёт ли их организм в норму, что будут они делать дальше?
Уф, пронесло! Полежали пару минут бычки на тёплой обшивке пола и вдруг разом поднялись к кормушке. В считанные мгновенья они истребили свой дневной рацион концентрированных кормов. Оскальзываясь копытцами по металлу, они крутились вдоль ограды станка, мычали, требовали добавки!
– Дадим теперь бычкам тройной рацион соломы! – распорядился главный зоотехник.
Как всегда, подошла из соседней секции вездесущая Ермохина в своих шмыгающих по бетонному проходу резиновых сапогах.
– Тёте Паше и научный генератор дали, и кормами её завалили! – недовольно переводила она глаза, с подкрашенными синькой веками то на аспиранта, то на главного зоотехника. – Дайте и моим телятам столько же корма!
Лобов, не глядя на неё, только махнул рукой:
– Разрешаю! Пусть твоя группа телят будет вроде как за контрольную.
Через месяц испытания завершились. Бычки в группе тети Паши выросли на глазах. Им было четыре месяца, а выглядели они полугодовалыми, с короткой толстой шеей со складками жира, раздутыми боками, с массивными, лоснящимися гладкой шерстью крупом и бёдрами. Ноги их, казалось, были отлиты из чугуна.
– Вызываю межведомственную комиссию для подписания акта производственных испытаний электронного стимулятора пищеварения! – торжественно сказал аспирант.
Комиссия прибыла на следующий день. В её состав входили два профессора от института животноводства и инженер-испытатель, недавно закончивший физико-технический институт. Один из профессоров, по фамилии Иванов, громоздкий, тучный и доброжелательный ко всему, был научным руководителем аспиранта. Другой профессор, Кручевский, был помоложе на вид, небольшого роста, очень худой, с тонкой шеей и с желчным характером – он заведовал отделом сертификации. Инженер-физик выглядел простецким молодым человеком в джинсах и вязаном свитере – он был рад случаю хоть ненадолго вырваться из надоевших ему институтских стен.
Члены комиссии, сопровождаемые Лобовым, который почтительно поддерживал тучного профессора под руку, появились в распахнутых воротах телятника, окутанные клубами морозного воздуха. У всех были накинуты на плечи, не застёгнутые белые халаты. На чёрных отворотах добротного полушубка главного зоотехника курчавился иней.
– Просто чудеса! – воскликнул профессор Иванов, увидев бочкообразных гладких телят.
– Ничего чудесного не вижу! – забрюзжал его тощий компаньон. – Простите за каламбур: привес-то есть, но можно ли его есть? Где заключение института проблем питания? Кто исследовал качество мясной продукции?
– Да хватит вам ссориться! – миролюбиво прогудел главный зоотехник. – Эта группа телят наша палочка-выручалочка, благодаря ей фирма стала получать весомую прибыль!
Толстяк-профессор добродушно улыбнулся и с отеческой нежностью посмотрел на своего воспитанника.
– Мы можем в столовой агрофирмы, в отдельном кабинете, провести дегустацию мяса! – предложил главный зоотехник Лобов, – Тогда отпадут все сомнения!
Члены комиссии ради приличия сначала отказывались от такого предложения главного зоотехника, но потом, выждав положенную паузу, согласились.
Когда шеф-повар столовой в неестественно высоком накрахмаленном колпаке подал им огромное блюдо с дымящимися, аппетитно пахнущими кусочками жареного мяса, Иванов сделал пухлыми губами жевательные движения и воскликнул:
– Какое великолепное мясо, да ещё с тонкими прослойками жира! Мы его в научной литературе именуем «мраморным».
Желчный его оппонент Кручевский перегнулся над столом и приблизил свой остренький на кончике нос к мясному блюду:
– Мне кажется, что мясо содержит повышенное содержание нежелательных азотистых соединений, в частности, аммиака! Улавливаете запах плохо проветренного телятника?
– Опять мне не везёт с опытами! – уныло повесил голову Коля. – Если мясо забракуют, пропали все мои исследования!
– К такой закуске, да ещё бы стимулятор! – с весёлым помолодевшим лицом вклинился в спор учёных главный зоотехник.
– Какой стимулятор? – по узенькому личику профессора Кручевского пробежала нервная судорога. – Уж не этот ли аппарат «ЭСП», мы что для вас, подопытные телята?
– Вот такой, господа-товарищи, стимулятор! – Лобов со стуком поставил на стол рядом с мясом две бутылки армянского коньяка. – Вообще-то, авторы научной разработки сами должны были бы раскошелиться, поскольку мы разрешили в своем хозяйстве внедрить их технологию откорма, но понимаем, что вы получаете от государства маленькую зарплату. Ну да сочтёмся, агрофирма не будет в убытке! – осклабился главный зоотехник.
– Первый тост за вашу, так называемую, науку! – саркастически проговорил маленький профессор и потянулся чокаться с научным руководителем аспиранта.
Блюдо с жареным мясом опустело незаметно.
– Я же говорил, что при соответствующем стиму.... гм... соответствующей кулинарной обработке мяса, посторонние запахи без следа улетучиваются! – проговорил после продолжительной молчаливой работы челюстей всех членов комиссии толстый профессор и, вежливо, приложив к губам носовой платок, икнул.
Тощий профессор почему-то не стал подставлять своему противнику очередную словесную шпильку.
– Вот что я предлагаю, коллеги! – лицо у Кручевского покраснело, слегка округлилось. – Пойдёмте ещё раз посмотрим на действие вашего аппарата в работе, а потом будем подписывать акт производственных испытаний.
Главный зоотехник Лобов заметил, что ему в смысле применения аппарата ЭСП всё ясно, и акт об эффективности, предлагаемой учёными новой разработки для откорма телят, он подпишет двумя руками. Но, к сожалению, он должен заняться составлением очередного отчёта по расходованию кормов, для чего вынужден идти в контору.
Учёные пошли на животноводческий комплекс одни. По дороге к телятнику худощавый профессор Кручевский всё льнул к толстому профессору Иванову, пытаясь его обнять.
А Коля Мосолов и инженер-физик шли позади мастистых ученых и, размахивая руками, горячо обсуждали одну из интегральных схем в аппарате ЭСП.
В телятнике как раз было время очередной раздачи корма. Аспирант встал у своего чудо-аппарата. Остальные члены комиссии, разморённые обильным обедом, в ожидании зрелища работы электронной установки облокотились на металлические ограждения станка.
– Включайте, Николай Иванович, — повернулся к аспиранту его научный руководитель. – Пусть уважаемый коллега из соседнего институтского отдела ещё раз воочию убедится в эффективности нашего открытия!
Но тут произошло нечто непредвиденное. Не с телятами, не с аппаратом ЭСП. Электронный стимулятор пищеварения, как ему было положено, удовлетворённо забормотал свою песенку. Телята приняли свои характерные позы деревянных бычков с расставленными врозь ногами, но молодой аспирант с ужасом увидел, что оба профессора и молодой инженер-физик, не в силах оторваться от металлического ограждения станка были охвачены пароксизмом судорог. Глаза их выпучились, волосы вздыбились над головами. Коля, забыв отключить генератор, бросился им на помощь. Он попробовал оттянуть своего шефа от ограды, но его тело тут же содрогнулось от сильнейшего разряда, голова запрокинулась на спину. Аспиранту показалось, что сейчас над ним проходил железнодорожный состав с нескончаемыми вагонами.
Тётя Паша и Ермохина, войдя в секцию телятника, оторопели, увидев судорожно раскоряченных телят и распростёртых на оцинкованных трубах ограждения станка почтенных учёных гостей.
– Батюшки, что натворили! Погубят бычков! – очнулась от столбняка тетя Паша. – Как это отключается? Никакой кнопки не видно!
Ермохина только пожала плечами.
Пожилая телятница кинулась в тамбур за тяжёлым ломом.
– Ты что! – остановила её молодая. – Тут надо стукнуть, чем-нибудь деревянным, а то тоже током долбанёт!
Тетя Паша снова метнулась в тамбур и выскочила оттуда с метло
– Фу, какая бестолковая! – вышла из себя Ермохина. – Тут в углу кувалду слесаря оставили.
Крякнув по-мужски молодая телятница опустила кувалду на лакированную крышку аппарата. Он, проклятый, продолжал ненасытно гудеть. Хрясть! – второй раз опустила кувалду Ермохина на металлический ящик. Ослепительная вспышка, как электросварка осветила балочные металлические конструкции под крышей телятника. Аппарат замолк.
Первыми очнулись телята: как-никак, они привыкли к фокусам «ЭСП» за месяц. Часть бычков подбежала к кормушкам с комбикормом и хвойной мукой, другие взялись за сено и со лому.
Среди приезжих людей первым пришел в себя аспирант. На его долю пришлось уже порядком ослабленное электроволновое воздействие. Он потянул своих пострадавших соратников от ограждения станка, но те, опустив руки и выпрямившись, не отходили от ограды, а молча уставились на кормушку с комбикормом. Коля уловил негодующий взгляд тощего профессора, которым он одаривал бычка, подбиравшего корм со дна кормушки длинным изогнутым языком. Инженер-физик первым схватил горсть комбикорма и прижал ладонь к своему рту, издавая всасывающий звук.
– Какая вкуснотища, господа! Мягкий, солёненький.
Остальные учёные прозевали дегустацию комбикорма: проворные телята уже вылизывали дно кормушки. Толстый профессор вырывал из слюнявых губ тупоголового бычка клочок зеленоватого сена, бычок мотал головой, и профессору пришлось засунуть в свой рот только несколько сухих былинок. Тощий профессор Кручевский с прилипшими к его губам соломинками упрямо бодался с коротконогим бычком за место у кормушки. Аспирант тоже не смотрел на эту картину голодного отчаяния безучастно, хотя и не двигался с места. Он завидовал телёнку, который, насытясь, пережевывал свою жвачку, лёжа на остатках соломы.
«Интересно, какой у соломы вкус? – думал Коля засмотревшись на инженера-физика.
А физик, отвернувшись от всех, бросал по сухой соломинке в рот, стараясь продлить удовольствие от этого пиршества. А оба профессора уже намеревались бежать по проходу телятника в соседнюю секцию, где у контрольных бычков всё ещё оставались комбикорм и сено.
– Не позволю объедать моих бычков! – взмахивала кувалдой Ермохина.
Коля растерянно стоял у своего поверженного аппарата, покрытого копотью.
– Не горюйте, Николай Иванович! – на плечо аспиранта легла тёплая и дряблая рука его научного руководителя. – У нас остались монтажные чертежи, через месяц смонтируем новый аппарат!
– Какой я осёл! – бил себя по лбу аспирант. Не догадался заземлить ограждение станка! И кнопку управления аппаратом надо было сделать покрупнее, заметнее, и вынести её на переднюю панель.
– У меня есть идея! – вдруг выпалил инженер-физик, смахивая носовым платком остатки соломинок с губ. - В животноводстве стимулятор пищеварения вряд ли найдёт применение. Мясо все-таки, того... с запашком... А в медицине аппарат пойдёт! Прежде всего, для стимуляции пищеварения истощённых субъектов.
Толстый профессор и инженер-физик еле удерживались от улыбки – ожидали, что профессор Кручевский примет намёк инженера-физика на свой счёт, но Кручевский с серьёзным видом повернулся к аспиранту:
– Послушайте, юноша, мне кажется, что у меня под подбородком появилась маленькая жировая складочка, а? Вот пощупайте! Дерзайте, коллега! Я хотел бы быть вашим вторым научным руководителем. Если мы найдем адекватное сочетание моих анаболических стероидов и высокочастотное волновое воздействие ваших токов, то это будет переворот в ведении животноводства!
Члены комиссии не торопились покидать телятник. Тётя Паша, выразительно помахала метлой, приблизившись к учёным. Профессор Иванов, замыкая шествие комиссии, ещё пытался задержаться в тамбуре телятника. Чмокая губами, он с жадностью смотрел на тонкие берёзовые прутья, насаженные на прозаическую палку.
Коля Порогов с тоской засовывал в папку листки акта. Тот так и остался пока не подписанным.
Юрий Боченин
09.04.14.