С незапамятных времён люди стремились проникнуть в таинство вселенной; стремились выше и выше, пытаясь сорвать звёзды такие яркие и такие далёкие, как некие божества, что своим блеском отражают всю земную жизнь и вбирают вечность в невидимые сердца. Как правильно уже понял, мой читатель, речь далее пойдёт именно о близкой и почти родственно нерушимой связи человека с холодным и вряд ли чувствующим сиянием, и о том, как тонка грань, когда забываешься и предаёшься мечтанию.
***
Каждую ночь, как только слепота темноты окутает веки солнечному дню, он, поднимался на самое высокое здание небольшого городка и припав к окуляру телескопа, всматривался в ясное небо, пестрившее созвездиями и плеядами. Наш герой был астрономом – самоучкой, его наблюдения не были ни коем образом связаны с существовавшей тогда научной фантастикой и учениями различных учёных мужей. Он просто любил, просто наслаждался неописуемой красотою «жемчужин», вдетых искусною незримой рукою творца в тонкие пряди ночи. В течение нескольких лет, наш герой, в часы отдыха, а это было возможно, лишь, в поздние сумеречные часы, когда закрывалась сапожная мастерская и суета распадалась и исчезала, лишь, тогда он – подмастерье сапожника, мог, наконец, позабыть на время прежнюю жизнь, лишённую красок и радуги, и окунуться в мир фантазий, в мир полётов и ощутить свободу. Надо отметить, что у нашего подмастерья был талант, но, как и бывает – он не был реализован во что-то весомое, поскольку денег у его семьи на учение не было, да и что говорить, на хлеб едва ли хватало, и поэтому наш герой втайне ото всех писал, стихи сочинял оды, воспевая на полусмятых страницах, спящие пейзажи бескрайних равнин тёмного свода неба и воздушного ветра под ним. Но более всего, его душу занимали звёзды, что таили в себе столько скрытого и в то же время постижимого, так увлекавших за собой в необозримые дали. Наш подмастерье давал всем им имена, у каждого сияющего «лика» была своя история, своё место в ряде города «Жемчуга», как он называл их мир промеж себя. Иногда усталость настигала его прямо на крыше водонапорной башни, и тогда ему снились сны, где он мчится на выкованном лучами многочисленных звёзд белогривом жеребце всё дальше и дальше в город «Жемчуга», где всегда ярко, тепло, а ночь схожа с днём; где сонмы белёсых голубей парят в выси, образуя пары и затем причудливые картины; где он вольный поэт, художник, пишущий словом о том, что любит и знает больше всего.
И, однажды, застигнутый также врасплох бесшумным хитрецом – сном, наш герой, увидел нечто иное, нечто такое, что всё изменило и перевернуло в его душе, заставив погрузиться в раздор с самим собой. Этот сон начинался, как обычно: белый проворный конь, величественный и затерянный в небесных массивах город, вдохновение, осыпающееся с парящих белоснежных птиц над головой, но вдруг один из голубей плавно опустился немного поодаль нашего подмастерья и начал вторить его разносившимся фразам, точно, понимая его язык, и чем больше наш герой углублялся в чтение, тем призывнее и сильнее становилось воркование голубя. Наконец, прервав своё занятие, наш герой, обратил взгляд на странную птицу и обомлел – на него смотрели в упор живые, искрящиеся глаза, глаза, принадлежащие не звёзде, а человеку, такому же, как и он сам. Завороженный он забыл обо всём на свете, странно, но эти глаза, эти бегающие искорки в их глубинах внезапно околдовали его разум и вторглись в мысли – более прекрасного и столь дивного, он, не встречал никогда ещё в своей жизни – ни одни из тех глаз, которые ему доводилось лицезреть в реальности, не обладали такой сильной магией и не таили столько таинства, как глазницы этой птицы. Всё ещё обомлевший, наш подмастерье вытянул руку и с изумлением увидел, как из пышного оперения, появилась такая же снежна кисть и опустилась в его ладонь. О, боги! Это прикосновение обожгло его сердце, словно, горячая волна полуденного жара; обожгло так, как жар огня, вырывающегося из печи, но вместе с тем и тепло, что разливалось в его венах, заставляло полностью отдаваться этому прикосновению. Яркая вспышка прорезала сознание, и сон исчез – наступала заря, горизонт очерчивался багровым знаменем, символизирующего утро. Он ещё долго не желал открывать смежанные веки; он всеми силами старался вернуться обратно, но всё было тщетно – тьма ушла и рассеялась, как грозовые тучи. Сейчас, как и до этого нашего героя ждала опостылевшая работа, за жалкие гроши, очередные нагоняи от мастера за неусердие в работе и, лишь, ожидание черноты на часах дня, скрашивало теперь всё. Тоска и смутное беспокойство теперь одолевали ум нашего героя, в каждом шорохе и тени – он искал того голубя и не находя погружался в глубочайшую печаль. Но больше сон не приходил, точнее больше не прилетала та сумрачная птица, взмах крыльев которой, был похож на шелест листвы под дуновением лёгкого бриза. Всё разрешилось одним погожим днём, наш герой вышел посреди обеденного времени и больше его никто не видел. Говорили, что он, точно безумец, гнался за облаком, выкрикивая что-то, другие же утверждали, что он и по сей день наблюдает за звёздами на той самой башне, только теперь он весь седой, будто, свет луны выбелил его волосы и теперь он призраком крадётся, озираясь по сторонам, боясь пробуждения восходящего солнца, третьи же передавали из уст в уста историю о том, как один молодой подмастерье не найдя покоя на земле, бросился с крыши к той самой яркой звезде, что по его рассказам, прилетала к нему во снах, призывая в путь.