(выдержки из романа "Там, где всё в цветах", ч.6. Смерть над Москвой.)
… Над огромным, широко раскинувшимся городом, ощетинившимся множеством электрических огней, в бездонном и чёрном, как омут, небе, возвышалась величественная фигура смерти. Её никто не видел, зато она видела всех. Люди бегали, как тараканы, озабоченные своими страстишками. Народы пялились в электронные ящики, наполненные мерзостями и развратом, и спешили повторить и превзойти увиденное. Взмахнув плащом, Смерть погасила все огни. Город погрузился во мрак. Она опустила руки в дома, как в пирог. Когда она подняла руки, на них висело много маленьких ненужных людишек. Смерть стряхнула их в чашу.
Поезд двигался по заснеженным путям, пока не наткнулся на её руку. Тогда он сошёл с рельс, как детский игрушечный паровозик, и покатился с откоса, словно сброшенный капризной детской прихотью. Костлявая заботливая рука быстро и тщательно собрала всех на ладонь и выгребла, как граблями, из поезда, и аккуратно ссыпала их в чашу.
Полная тишина стояла в Мавзолее. Вытянувшийся в струнку часовой скосил глаза в сторону покойника. Чу! – вот-вот поднимется…Кровавая слеза вытекла из глаза трупа. Вдруг он открыл глаза и сел в гробу. С грохотом упал карабин. Караульный затрясся и зашатался от страха. Мёртвое лицо вождя мирового пролетариата исказила гримаса ужаса. Он как-будто начал отталкивать что-то руками и кричать, но лишь глухое бульканье раздалось из его мёртвых уст, не имевших даже языка. Безцеремонно схватив вождя за шкирку, Смерть перевернула его вниз головой и засунула в задний проход бутылку из-под шампанского, совершила ещё какие-то действия и подвесила его под потолок. У часового произошёл разрыв сердца. С глухим стоном он упал на гранит.
Внезапно раздался громкий треск, подобный пушечному выстрелу. Земля, скованная асфальтом и бетоном, тяжко вздохнула. В этот момент лопнула брусчатка от Мавзолея к Лобному месту. Закачались, как пьяные, многоэтажки. Забился и задёргался, словно в эпилептическом припадке, Кремль. Мощная рука схватила его за звёзды и подбросила, будто резиновый мячик. Старинный Кремль прыгал и тяжело бился об землю… От ударов часы со Спасской башни Кремля выскочили из своего гнезда и со страшным грохотом упали на автомобиль членов правительства.
- Всё, их время прошло, - удовлетворённо констатирует Смерть.
Забегала охрана. Переполох ужасный. Из всех домов вокруг Кремля вытаскивают чьи-то души – и бросают в чашу. Достают их из ресторанов, баров, гостиниц. Кучами, пачками. Бильярдные, казино, храм Христа Спасителя – Смерть достаёт их отовсюду, их полно, этих тел, прилипли, как блохи. Все обгаженные от страха. Их выгребают кочергой, заметают на совок, как мусор.
Вот Смерть вошла в покои к церковному иерарху Куньделю. Смотрит. Он сидит, пишет. Она поставила ему на стол чашу с душами.
- Куда?
Смерть немногословна.
Из чаши слышны вопли, завывания. Все там голые, развратные.
Куньдель сильно испугался. Потом решил вершить церковный суд. Про кого-то палец опускает вниз. Про кого-то моет руки. Ведёт себя, как понтифик в амфитеатре. Все кричат:
- Спаси, помоги, мы тебе столько денег давали…
- Тьфу на вас, - ответил Кундель и плюнул туда.
С удивлением взглянув на иерарха, ангел схватил его за шиворот и наклонил его над чашей.
- Посмотри, куда ты плюешь, гад!
Иерарх смотрит и видит: а там дети убитые плавают и чёрная жижа их затапливает. В ужасе иерарх выпучил глаза. Он видит огонь, а Смерть его всё ниже наклоняет, вот уже огонь касается его волос. Задыхаясь, он закричал от нестерпимой муки. Но так и не успел покаяться. Прямо мордой сунули его в жижу и утопили. И вылетела чёрная обугленная сущность. С диким хохотом схватив её, эфиопы увлекли смрадную упирающуюся душу куда-то вниз. Зашедший в этот момент с докладом секретарь, увидев произошедшее, открыл рот от удивления и выронил финансовый банковский отчёт приходов и расходов. Последнее, что увидел перед тем, как упасть в обморок, секретарь, это первоиерарх, сидящий в кресле, руки которого безжизненно свисали вниз.
По кремлёвскому двору, в страхе оглядываясь, бегал республиканский главарь Кутьин. Вряд ли бы кто узнал его сейчас. Лицо белое, волосы дыбом, дрожит, как загнанная лошадь. Земля горит у него под ногами. Камни расседаются в разные стороны. Кутьин пытается дозвониться по телефону до своего духовника. Тот в это время принимает кого-то в Спасском монастыре. Вдруг весь монастырь начинает трястись. Духовник в ужасе швыряет телефон и что-то кричит. Он видит, как из казематов под монастырём, прямо из земли во дворе выходят неотпетые, преданные первоиерархом на страшные муки, закланные мертвецы. Это –замученные за веру, которых закапывали тысячами прямо во дворах и подвалах огромного города. Теперь кремлёвский дворик наполнен убитыми людьми. Они говорят какие-то укоризненные слова, плачут, показывают свои раны, спрашивают: за что вы нас убили? Кто-то что-то лопочет, они толкают Кутьина и его духовного наставника: почему вы нас даже не отпели и не предали земле? Кутьин пытается пробиться сквозь них, как сквозь лес. А у духовника его волосы дыбом. Где-то вдалеке завыли собаки. Поднялся сильный ветер. Захлопало кровельное железо.
Гроб Эльцманина появляется из-под земли. Какая-то сила выталкивает его так, что всё вокруг разворочено. Земля будто изблёвывает его из себя. Гроб ползёт с кладбища к Новоспасскому монастырю, потом на Красную площадь. Поднявшись на верх Мавзолея, он открывается и Эльцманин вываливается на мостовую. Синий, распухший, надутый, как стекло.
Сквозь брусчатку начинают прорастать убитые им патриоты. Эльцманин озирается вокруг мёртвыми глазами и барахтается, пытаясь подняться.
Но тут сверху на него начинают сыпаться окровавленные обрезки кожи. Эльцманина завалило, - столько сверху нападало. Эта кожа насильно обрезана перед нечеловеческими муками православных христиан.
Ангельский клич потряс землю. И все мертвецы разом возста-ли! Это те, которые были закиданы в канализационные люки, закопаны в подвалы. Места живого нет. Внезапно, страшно поколебавшись, рухнули все московские небоскрёбы. Раздались взрывы, завыли пожарные сирены.
Эльцманин валяется мордой вниз. Руки вывернуты назад, как клешни.
Девушки, убитые и изнасилованные, стоят сплошной стеной. Вся убитая страна стоит теперь в Москве. Но это не были те мертвецы, которых видели в фильмах ужасов – гоняющихся за живыми глупые куклы. Это была скорбная величественная картина исхода Святой Руси Великим Крестным ходом из векового рабства, наложенного на Русь злыми пигмеями.
Лучистые глаза русичей смотрели в небеса.
В ужасе бегут убийцы, киллеры, агенты спецслужб, стремясь укрыться от своих жертв. Но те вновь и вновь встают перед ними, куда бы они не пошли. Злодеи ещё не могут понять, что теперь так будет всегда. Но страшная догадка постепенно овладевает ими и они сходят с ума.
Лужников с Матуриной, как два пса, ползут по Красной площади, собирают ручьи блевотины – плоды посеянного ими разврата, - то, что вытекло из публичных домов, из всех мест и притонов, где творятся содомские грехи. Теперь они должны всё это сожрать, чтобы очистить святую землю от иноземной скверны – все посеянные ими плевелы. Смерть их гонит. Кругом кровь,гной,блевотина,венерические заболевания. Разруха и вонь.
Вот они, эти двое, полезли к Мавзолею. А вот сейчас они на нулевой точке стоят, на коленях. У них словно хвосты есть.
Кто-то установил помост на Красной площади для выступления рок-группы. Но вместо музыкантов на него встала сама Смерть. Она широко расставила руки. На голове её капюшон, скрывающий взгляд. С пальцев потянулись канаты на весь город. И вот она уже кого-то подтягивает к Лобному месту. Это уже не канаты, а цепи. Звенья этих цепей – разные люди. Из домов, машин, метро, с улицы ангел выуживает их, а подтянув, стряхивает их всех на Лобное место. Огромное количество их сковано одной цепью.
Лобное место, не выдержав тяжести грязи и грехов, проваливается в преисподнюю и Смерть стоит у этой дыры. Оттуда вырывается красное бушующее пламя с неукротимой бешеной силой.
… Душа моя увидела здравствующего старца – отца Кирилла. Он стоял напротив и улыбался. Рядом с ним были Государь Николай Александрович с Государыней Александрой Феодоровной, цесаревич Алексей Николаевич, царевны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия. Григорий Распутин, доктор Боткин, фрейлины Государыни Императрицы – Анна Вырубова, Буксгевден и ещё некоторые. Алапаевские мученики и мученицы окружали сестру Императрицы – Великую Княгиню Елизавету Феодоровну и инокиню Варвару. Сплошной стеной стояли екатеринбургские святые – мученики, убитые за попытку освобождения Государя. У цесаревича и престолонаследника Алексея Николаевича был огромный букет белых хризантем, скорее, целая охапка, которую он держал обеими руками. Все Великие Князья и Великие Княгини, все Рюриковичи и Романовы и около них много-много людей в белоснежных длинных одеяниях, с лавровыми венками на главах – все стояли напротив нас, находящихся в этом пространстве и времени. В двери нашего убогого жилища заходили всё новые и новые люди, в белом сияющем одеянии. Вот Государь Иоанн Грозный, Государыня Императрица Екатерина Великая, Пётр 1, Елизавета, Павел…
Стоят все прославленные и непрославленные святые, дивеевские сёстры с матушкой игуменией Александрой,- к ним поспешает батюшка Серафим в белых валеночках и с мотыжкой. Преподобный Сергий почти бежит от Гремячего ключа – родника своего, который недалеко от Троице-Сергиевой лавры. Колокольчиком заливается, смеётся Пашенька Саровская.
- Свершилось!
Как гром среди ясного неба, раздалось многоголосое Слово.
Теперь все вместе они стоят вокруг огромной воронки и смотрят на происходящее.
Вход в преисподнюю похож на жерло вулкана. Вовнутрь затягивает, словно водоворотом, какие-то стулья, летят бумаги, вещи, всякая рухлядь и барахло. Огромный президентский стол, медленно кружась, опускается вниз, в бездну. И возле него безпомощно вращается Кутьин. Мощными пинками и толчками стол одаривает своего хозяина, бьёт то углом, то, подобно тяжёлому деревянному пресс-папье, примакивает Кутьина по спине. Следом вниз головой пушечным ядром проносится коммунистический главарь Зюзюкин со своими соратниками. Чугунные ладони многоруких памятников вождя лупят по мордасам своих адептов. Ломают хребты мирового пролетариата, падая сверху, белые мёртвые барельефы ВИЛа. Раскоряченной лягушкой планирует лидер либерал-демократов Жирикоцкий. Глаза его дико вращаются и выпучиваются, ещё страшнее белеют, напоминая его брызгослюнные выступления. Мимо него оловянно, - руки по швам –один за другим ныряют в бездну его квадратноголовые телохранители. Их лица не выражают никаких эмоций…
Внезапно всё пропадает и открывается прекрасный вид. Залитая солнцем южная страна, достаточно высокая арка, за которой видно много зелени, и дворцы, окрашенные в песочно-белое. Ажурные, тонкого рисунка чёрные низенькие оградки с перильцами утопают в цветах. Всё настолько гармонично!
И вдруг, словно из ничего появляется тёмно-синий, глубокого такого оттенка драгоценный камень, в древнем золоте украшения изящной формы. Острые золотые зубчики, словно настоящие зубки, крепко держат камешек. Проявляются в пространстве дома со сводчатыми окнами флорентийского типа. Вот Византия. И очень красивые люди.
Лазурные волны набегают на песчаный берег. Море невероятно прозрачное, исполнено непостижимого величия, одухотворенное и, будто живое,- дышит.
Из волн завивается скрипичный ключ. Каждая волна набегает в своей последовательности, и то место, где заканчиваются её буруны, становится похожим на струны нотоносца. На эти струны нанизаны ноты. Они звенят и поют.
…Брусчатка сменила гладкую, похожую на политую дождём асфальтированную дорогу. По высокому помосту идут ноги многих людей. А теперь это сейчас то место, где стоят высотные дома.
Смерть подходит и разговаривает с Василием Блаженным.
Вдруг всё вокруг преобразилось и место стало вдруг древним, как было при Иоанне Грозном. На площади появились торговые ряды. Всё чинно, патриархально, на душу пришла какая-то отрада, как-будто вернулся домой из чужой страны. Здесь и купцы дремлют на прилавках, так как ночь и товар убран. Деревья растут. Всё цветное, даже камни на мостовой. Много цвета.
Государь Иоанн Грозный смотрит из того времени и провидит всё, что происходит. Он радуется, что нашлась грозная сила, которая исполнена патриотизма и веры в Бога.
- Я знал это в веках, - торжествующе говорит святой царь святому Василию.
Стоят чистенькие деревянные дома. Каменных мало. И церкви тоже деревянные. Начинаются работы по каменному строительству Казанской церкви в честь победы над Казанью.
Государь находится среди зодчих, рассматривает проекты и отдаёт приказания по строительству. Смерть, приблизившись, протягивает царю свиток. Он разворачивает. Там изображена карта Государства Российского.
У царя необыкновенной красоты бриллиантовый крест на груди. Он им благословляет карту, надевает свой крест на ангела, затем снова снимает его и обвивает цепью креста свиток. Крест становится, как печать.
Государь отдаёт Смерти карту империи с печатью и велит передать её русскому народу.
Сейчас же все территории за пределами границы государства Российского времён Иоанна Грозного отсоединяются. И земля внутри карты съёживается. Земля Русская уплотняется. Всё чужое начинает физически упраздняться. Оно выщелкивается, вытекает, перемалывается. А в центре мироздания стоит дивный храм Василия Блаженного – собор Покрова Царицы Небесной.
Вся земля русская усеяна крестами, как –будто это – сплошное кладбище. Кто-то нам объясняет: земля вся полита кровью предков, земля - святая, поэтому понимание этого должно стать причиной возрождения Святой Руси.
Смерть поднимает вверх свиток с бриллиантовой печатью креста и просит благословения у Пресвятой Троицы. Сверху снисходит огромная слеза, растворённая кровью, и падает на этот крест. Это завет Бога со Смертью, которой нельзя трогать русский народ. Бог за русский народ отомстит и даст ему возможность подняться с колен.
- Если с нами Бог, то кто против нас?
Это свято и нерушимо ко спасению русской нации.
Твёрдо и непоколебимо, как краеугольный камень веры.
Для русских наступило безсмертие.
Этот завет теперь передаётся русскому народу через меня - к исполнению его во славу Пресвятой Троицы и непобедимой победы над сатаной.
Бей врагов, спасай Россию! Аминь. Аминь. Аминь.
( Избранные главы романа "Там, где всё в цветах." )