Блокпост

 
 Стоял жаркий солнечный день. Градусник в тени зашкаливал за тридцать градусов. Казалось, что воздух раскалился настолько, что вот-вот начнут плавиться бетонные блоки, окружавшие наш блок-пост. В горячей тени вольера, опрокинув пустую миску и вывалив язык, лежала караульная собака. В караулке,  обливаясь потом, прятались от жары полураздетые бойцы свободной смены. Командир блокпоста капитан Шорин тоже скрывался от жары, но-как он сам называл своё место обитания, в подобие кабинета, а проще в норе. Я расположился на кровати, и, закрыв глаза, наслаждался сладкой дремотой. Из бойниц доносилась привычная какофония звуков из пения птиц, стрекотания саранчи, жужжания вездесущих назойливых мух.

  Дорога, на которой находился наш блок-пост, была тихой и очень пыльной; нечасто проходившие по ней машины редко доставляли нам проблемы. Но всю эту  послеобеденную "расслабуху" нарушил звонок с наружного поста. Нам сообщили, чтобы мы встречали батальонную машину, присланную для того, чтобы взять у нас пустые баки и наполнить их свежей водой из располагавшегося не так далеко источника.

  А через некоторое время у блок-поста остановился запылённый ЗИЛ, и из него с шумом выскочил сержант Котов.

  Ну что, вояки, балдеете? – А нас к вам на посылки прислали! – Что, водички захотели?  - язвил Пашка.

  Что за шум? А ну отставить! - вышел на свет из своей норы Шорин. - Быстро  собирайте, грузите бачки и валите отсюда по своему делу, развели тут бардак. - Щас, товарищ капитан, только покурим с ребятками, - не переставая балагурить, - ответил ему Кот, как обычно называли этого разбитного парня. Он подбежал ко мне, заголосил, тряся и раскачивая кровать в разные стороны.

 – Харе дрыхнуть, Сень! 

 – Отстань, Кот, видишь дохну, курить дай - поднимаясь ворчал я. - Что нового в батальоне?

 - Да всё по старому, -отвечал ухмыляясь Пашка, - ничё не меняется. Начхоз вашу писаршу..., того..., - и он сделал недвусмысленный жест - даже жениться  обещал, во прикол – да? - Да нам-то до этого, как, вон, до мух, китель только надо у него новый спросить, обещал вроде. Как тут у вас обстановка, тихо вроде, да? Мы тут за водичкой без стрельбы слетаем по - тихому?

 - Да тихо вроде, - отвечал я - ты только от рации далеко не отходи, в случае чего, БТР шустро до вас долетит.

 - Ага, шустро! Он хоть заводится у вас?

 - А то; как часы! Шорин нынче под шафе на поле выехал и даже пару раз из КПВТ в зелёнку грохнул.

 - Паш, мы баки закинули, можете ехать! – сказал подошедший рядовой Золев, он уже третий день парился в наряде за какой-то очередной косяк.

 - Чё, Зола, ты и здесь всё из нарядов не вылазишь? - продолжал балагурить Кот. - Ладно, Сень, ща приедем договорим.

 - Давай, давай, вали, а то Шорин с похмела, ему сейчас водичка холодненькая в самый раз будет….

   ЗИЛ фыркнул и скрылся за поворотом, а с ним и весельчак - сержант Пашка Котов, и двое рядовых, его помощников. Источник находился недалеко, где то в километре от блок-поста, поэтому поездка должна была занять около получаса времени, с учётом наполнения баков. Я опять распластался на койке, закрыв глаза, я думал, -  как же Коту повезло: сейчас искупается в холодном озерце, образовавшемся подле источника.

  Но, дело пошло совсем не так, как я предполагал. Если бы мы знали, что сейчас происходило на источнике!...

  В раздумьях я не заметил, как уснул. Меня разбудил грохот распахнувшейся двери «норы» и голос капитана.

 – Где этих чертей носит? Полтора часа уже воду льют! Сержант, командуй, хватит штаны протирать, заводи БТР, поехали!

  Через минуту капитан, я и ещё пять человек уже пылили по дороге к источнику.

  Увиденная там картина повергла в оторопь всех, включая капитана. Баки находились на положенном месте, в кузове ЗИЛа, половина из них была уже наполнена; их наполняли с помощью шланга, конец которого был присоединён к трубе источника. На других пустых, подпёртый жердью, сидел с перерезанным  горлом рядовой Гунько. Ему в рот сквозь выбитые зубы был вставлен шланг, и из раны хлестала вода, перемешанная с его кровью. За машиной с ужасной гримасой  на лице и плакатом на груди, на коле сидел Кот - Пашка Котов. На плакате корявыми русским буквами было написано: «Пейте кровь свою, русские свиньи».

  Сидеть всем тихо, – скомандовал Шорин, - здесь могут быть растяжки…

  Он аккуратно спрыгнул с БТРа и обошёл машину.

 - Серёж, поди сюда! – крикнул он мне. Я подошёл. – Смотри как сработали суки, так торопились, что даже растяжки не стали ставить, а ведь могли! Это наёмники – афганцы, их почерк. Слушай, а третий где, их же трое было? Ну да,  водилы нет, где он?

  Мы нашли его живым, наполовину седым, в кустах. Он трясся от ужаса и не мог вымолвить ни слова. Сжавшись в комок, он лежал на дне канавы. В шоке он твердил одну и туже фразу: «Так нельзя… Так нельзя»…

  Спустя некоторое время, налетело всевозможное начальство, следователь военной прокуратуры, эксперты.. Что началось!… Мы погрузили убитых в ЗИЛ, на котором они же сами и приехали их увезли. Увезли и водилу. Его больше никто из нас не видел.

  И только спустя пару недель нам стали известны подробности этого страшного события. Прибыв на источник Кот, приказал наполнять баки. Подключили небольшой рукав и дело пошло. Кот в это время развалился на диване в кабине, вытянув ноги в прихлоп между открытой пасажирской дверью и кабиной. Гунько с шофёром, бросив автоматы в кузов, принялись за дело. Водиле через некоторое время приспичило, что в итоге спасло ему жизнь, и он, оставив товарищей, умчался бегом в кусты.

  В это самое время со стороны посёлка ехал армейский УАЗик, в котором и находились головорезы. Заметив одинокий ЗИЛ, они не смогли  проехать мимо.  Спрыгнув с машины и воспользовавшись ротозейством бойцов, они разделились на две группы. Без труда нейтрализовали и спящего в кабине Кота, и гремевшего баками в кузове Гунько. Водиле конечно повезло, но он стал свидетелем жестокой расправы над сослуживцами. Кота схватили, выволокли из кабины, уложив прикладом автомата на землю. Занятому работой Гунько горло перерезали сразу и с силой затолкнули рукав шланга в рот. От дикой боли Котов пришёл в сознание. Бандиты догадались, что спать в кабине простой рядовой не мог, а для командира у них всегда была особая казнь. Хотя Кот и был без лычек на погонах полевого кителя, участи жестокой казни избежать ему не удалось. Наблюдавший за всем происходящим из кустов водитель корчился от страха. У него не было возможности что-либо предпринять; его оружие осталось в кузове. Вой, стоны Котова стояли у него в ушах, треск ломавшихся костей сводил с ума, но ему ничего не оставалось, кроме как заткнув уши, сжаться в комок и лежать на дне влажной ямы до нашего приезда….....