В гостях у лешего Часть вторая

А:
Люба больше не приходила к Андрею в больницу после того случая. Трудно сказать, что она чувствовала или о чем думала, может быть, ждала вечерами телефонного звонка, но телефон молчал. И дни тянулись, просто как вереница одинаковых отрезков времени – от звонка будильника до писка «полночь» по радио. И таких дней прошло числом восемь.
Утро перед первым уроком. Кто-то еще пытается окончательно проснуться, торопливо перелистывая учебник, кто-то еще строит планы на этот день, а кто-то уже реализовывает их. В классе шумно. До звонка пять минут.
- Ага, не ждали? – произносит Андрей, появляясь в дверях.
- Андрюха, ты не сдох! – радостно приветствует его Женька.
Андрей, чуть иронично улыбаясь, пожимает руки ребятам.
- Не сдох, братва, но близко к тому! Злющий триппер!
- Любкин, что ли?
- Нет. Забугорный! Очки разбил, защищаясь! А, гляди, с обновой меня!
На носу Андрея, и правда, новые очки. Люба напряженно смотрит на него со своего места, но Андрей бросил лишь короткий взгляд в ее сторону.
- Защищаясь? – спрашивает Женька, - От нее?
- От врачей, Жентос, от врачей!
- И что же они? Победили?
- Отрезали… - трагично шепчет Андрей, опуская голову.
Дружный хохот, наверное, слышен далеко в коридоре. Андрей кивает головой и проходит мимо Любы, на свою заднюю парту. Кидает сумку.
- Куда ты, Андрюх? – спрашивает кто-то из ребят.
- На родину, братва… Очки новые, теперь все видать!
Люба просто отворачивается.

Л:
Люба чувствует, как холодеют и становятся влажными ее ладошки, когда шаги Андрея уже чувствуются за ее спиной... Однако, звенит звонок и одновременно с ним в класс входит учительница математики, "Носик" Привычная процедура - перекличка, за ней учительница начинает опрос. Люба не участвует в событиях даже мысленно, ее голова занята другим. Память зачем-то оживила события недельной давности... Все, что до вчерашнего дня пережитым и улеглось в прочитанную страничку - ожило, словно на экране кинозала.
- Ну, так чему равен синус прямого угла?.. Кто же помнит? Люба, подскажи нам ты. - Ирина Николаевна, не добившись ответа от ученика у доски, обращается к своей "палочке-выручалочке"
-Ммм?.. - Люба вынырнула из размышлений, и, не вставая с места, выдала первое что пришло в голову - Косинусу...
- Люба! - учительница удивленно и с упреком смотрит на девушку.
- Ах, да... Нолю... Полному нолю... - негромко отвечает Люба.
... Звонок с урока немедленно создал в классе суматоху и шум. Перекрикивая учеников, математичка диктует задание на дом. Закончив писать в дневнике, Люба оглядывается, но Андрея в классе уже нет. Выйдя в коридор, сразу замечает Андрея в окружении одноклассников и, не раздумывая, направляется к компании. Ребята прервали разговор, обратив на нее внимание.
- Я тогда... - опустив глаза, начала, было, Люба, обращаясь к Андрею, как будто не заметила остальных, но их любопытные взгляды тут же лишили ее желания договорить фразу.
Андрей спокойно ждет продолжения. Сморщив лоб, будто что-то вспомнив, Люба лезет в карман и достает из него... зажигалку. Ту самую, потертую его зажигалку.
- Вот... Тогда глупо было приносить ее тебе в больницу... А она выпала, там, еще возле подъезда, когда тебя... Вобщем, это твоя. - торопливо объясняет девушка, протягивая зажигалку. Сказать ей больше нечего, повисла недолгая пауза... - Ты намного лучше выглядишь... Только бледный немного. Ничего... - грустно улыбнулась Люба, поспешила отвернуться и направилась обратно, в класс.

А:
Андрей прерывает какую-то историю, которую рассказывал приятелям и долго смотрит ей вслед, вертя в пальцах зажигалку.
- А уважают тебя, смотри-ка, подарки приносят! - говорит кто-то.
- Ага... Кстати, это ведь она меня вытащила, вызвала "скорую". Не будь она - коптел бы я в Твери... Так и сдох бы!
- По жизни проблема из-за этих непьющих! Такие поминки обломала!
Ребята цинично ржут, не замечая, что к их разговору напряженно прислушивается Рогова.

Л:
Ехидно улыбнувшись, Алена Рогова бочком пробирается в класс, будто не хочет, чтобы ее движения заметили.
В пустом классе лишь одна Люба... Заметив одноклассницу, она тут же делает вид, что внимательно читает учебник. Рогова подходит к ее столу и плюхается прямо на него, несколько секунд с ухмылкой глядит на Любу, затем произносит:
- Кажется, Ромео охладел к своей Джульетте? Как печально... А могли бы быть такой красивой парой... - с фальшивым прискорбием, излишне эмоционально сотрясая воздух ручонками.
Люба оторвалась от своего занятия. Несколько секунд глядит на Алену снизу вверх.
- Аленушка... Ты такая участливая... Мне просто жаль видеть, как ты страдаешь! Потому - открою тебе тайну... - последнее слово Люба произнесла шепотом, сделав знак головой, приглашая Рогову сесть рядом. Рогова заговорщицки улыбнулась и немедленно переместилась на свободный стул рядом с Любой.
- Тайну? - так же шепотом переспросила она.
- Да... - шепчет дальше Любаша. - Все у нас в порядке. Это для конспирации... Не могу тебе всего сказать, я подписала бумагу... Вобщем, неважно... Просто Андрей участвует в одной опасной операции по выявлению банды... Ну, одной банды... И ему постоянно грозит опасность... Видела же? Это его задело... И он не желает подвергать и меня риску.
- Огооо... - вслух произнесла Алена, и Люба отметила, что глаза у человека, оказывается, могут становиться почти совершенно круглыми! - И что теперь? - зашептала Рогова.
- Мне нужна твоя помощь... Поможешь? - Алена в ответ быстро закивала, соглашаясь помочь и Люба продолжила, - Нужно передать ему... Это шифровка. Сможешь? Ты не вызовешь подозрений... "Розовый слон прибыл на место"
Нет, оказывается, это было не самое "круглое" состояние Аленушкиных глаз. Ибо теперь они стали еще круглее! Несколько секунд подумав, Алена кивнула.
- Тогда передай, пожалуйста... Просто скажи эти слова. Он поймет.
Кажется, во взгляде Роговой промелькнуло сомнение, но желание быть в центре таких событий пересилило мимолетное ощущение. Рогова пулей вылетела из класса. Люба улыбнулась, представляя реакцию ребят. Три... Четыре... Из коридора донесся звонкий смех, как будто взорвался воздушный шар с хохотом.  Люба и сама негромко засмеялась и шепотом произнесла:
- Это тебе привет, Андрюшка.

А:
Рогова влетает обратно в класс. Лицо у нее красное, глаза метают молнии. На секунду замерев, она бросается к Любе, намереваясь вцепиться ей в волосы, но Люба с серьезным видом показывает ей большой палец.
- Спасибо, Ален! Да не взрывайся ты, так надо! Успокойся! Прикинь, если бы он не засмеялся, как бы это выглядело? Полный провал!
Но Люба не может удержать улыбку в своих глазах!
- Сволочь! Ты меня на посмешище выставила! - кричит Рогова, - Ну, тварь, я тебе устрою!
Но драки не получается - в класс заходят ребята. Андрея среди них нет. Ага, а вот и он, почему-то в сопровождении маленькой девочки с косичками, видимо, из младших классов.
- Заткнитесь все! - басом кричит Андрей, берет девочку и поднимает повыше, - Не обращай на них внимания, они плохие! Рисуй!
Оказывается, в руках у дитя - розовый кусок мела. Быстрыми движениями она что-то чертит наверху классной доски. Штрих, еще один...
- Кто вякнет - задавлю... - обещает Андрей, но хохот уже не остановить!
На доске - розовый слон! Андрей опускает "художницу" на пол, выгребает из кармана мелкие монетки, вручает их девочке и выпроваживает из класса. Ни говоря ни слова, коряво пририсовывает к слону Моську в весьма недвусмысленной позе и быстро бежит на свое место.

Л:
Звонок на урок настигает Андрея на полпути. Класс тут же с шумом начинает заполняться остальными учениками - все занимают свои места. И Роговой тоже приходится отступить. Она злится, и учебник с тетрядями занимают место на ее столе, громко шлепая. Немного опоздав, в классе появляется Танечка (Татьяна Романовна, классный руководитель) Сейчас ее урок, география. Заметив возбуждение и смех, она проследила за взглядом и жестами своих учеников и... заметила рисунок.
- Кто дежурный?! Что за беспорядок! - как всегда проорала Танечка. - Алёна! Как это понимать? - обратилась она к своей любимице, но в ответ компания ребят дружно взорвалась хохотом. Рогова залилась краской от злости и оставила вопрос без ответа. Чувствуя, что атмосфера в классе и так напряжена из-за этого рисунка, классуха жестом подозвала Женю, чтобы он стер "художество" с доски. А сама исчезает с Аленой за дверью лаборантской...
Женя, пользуясь таким случаем, берет мел в руки и, пока Танечки нет в классе, пририсовывает к розовому слону еще одну небольшую часть, старательно выводя детали. Класс рыдает от смеха, и Танечке приходится быстро завершить разговор с Роговой и выйти с ней вместе в класс. Взгляды ребят тут же "перепрыгивают" на Алену, и она, не выдержав, срывается с места и выбегает в коридор. Женька быстро начинает стирать рисунок с доски.
- Нина! - решительно командует учительница, сопровождая обращение к Еремычевой кивком головы, чтобы та догнала расстроенную Рогову. Затем, постучав указкой по столу, призвала класс успокоиться, - Тишина! У нас сегодня подготовка к контрольной... А с вами, шутники, я поговорю на перемене. Жду вас двоих в лаборантской. - эти слова уже касались Любы и Андрея, Танечка бросала колючий взгляд то на одного, то на другого.
- А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться! - ехидно протянул Женька из-за спины Танечки, закончив вытирать доску.

А:
Урок проходит спокойно, очевидно, репрессии Танечки позволяют держать класс "в узде". Да и тень контрольной уже угрожающе затягивает горизонт. После звонка Андрей неторопливо складывает учебник и тетради и вслед за учительницей скрывается в лаборантской. Люба немного замешкалась и появляется там, когда разговор уже начался.
- ...похож на дебила! Ты сегодня первый день с бюллетеня и я уже слышу "Филиппов и Дубина"! Что это за ужас начался?! Зачем ты издеваешься над Роговой, вот скажи - зачем? Есть причина?
- Да, Татьяна Романовна, кто издевается? Я - не издеваюсь! Рогова влюблена в меня. Откуда я знаю, как это прекратить? Сегодня она подошла ко мне и сказала, что пришел розовый слон. Я что, должен сюсюкаться с ней, с психичкой ненормальной? Верите-нет, Татьяна Романовна, она меня задолбала своими глюками! Отправьте ее к психиатру, что ли, пока ее братец меня совсем не уделал! Как бы еще передать ему, что я ее не люблю...
Люба молча подходит и останавливается рядом с Андреем у стола учительницы. Танечка тут же переносит огонь на нее.
- А ты как до такого дошла?! Делите с Роговой этого оболтуса? Да ты пойми, он над вами смеется над обеими!
Люба краснеет и сердито сжимает губы.
- И вообще, этот ваш альянс с Филипповым мне совсем не нравится!
- Возрадуйтесь, Татьяна Романовна, альянса больше нет, - Андрей картинно кланяется, - Вы же видели сегодня - я сижу на своем прежнем месте. И у меня есть масса иных дел, чем заботиться о тех, кто меня делит.
- Каких, например, дел?
- Он собирается экстерном сдать все контрольные и уехать в санаторий! - выпаливает Люба.
- Что-о?
- У тебя неверная информация, Люба, - спокойно, но с металлом в голосе говорит Андрей, - Татьяна Романовна, по болезни я пропустил часть контрольных и сейчас желаю подтянуть учебу...
- Тьфу... Между собой не могут договориться... Так, Филиппов, еще одна жалоба на тебя, хоть со стороны Роговой, хоть со стороны кого - и на педсовете я подниму вопрос о том, что одиннадцатый класс ты будешь заканчивать в ПТУ. Те, кого ты так боишься, не будут особо переживать из-за тебя. А тебя, Дубина, я прошу передать маме, чтобы она позвонила мне вечером, как освободится. Пока еще прошу, без записи в дневник! Понятно?
- Да.
- Идите...

Л:
Андрей и Люба послушно развернулись и направились к двери. Андрей взялся за дверную ручку но Люба вдруг замедлила шаг и на несколько секунд застыла, будто передумала... Затем решительно повернулась к учительнице.
- Татьяна Романовна!
- Что еще?..
- Филиппов не виноват! Со слоном - это моя и только моя затея... Как уже сказал Андрей - "альянса больше нет"... Он даже не знал.
- Люба? - Танечка удивленно уставилась на девушку. Затем в ее взгляде стал явно читаться укор, но Люба не опустила глаз, как делала обычно. - Ты же... Ты же хорошая и добрая девочка! Откуда же такие злые шутки в твоей голове?
- Она первая начала... И ее шутка была тоже злой. А я - человек прямой. И я не буду терпеть, когда мне делают больно...
Вдруг тишина в комнате зажужжала лампами на потолке.
- Да. Поняла. Маме передам. Нам пора. - Люба говорит отрывисто но тихо, как будто она устала.
Андрей так и не открыл дверь, потому Люба сама это сделала, потянув за свободную от его пальцев часть ручки. Оказавшись снова в классе, она поспешила к выходу в коридор, будто опасаясь, что он с ней заговорит.

А:
Люба идет быстро, удаляясь в сторону лестницы, а Андрей, очевидно, не спешит. Это короткая перемена между уроками, школьников в коридоре мало, все уже разбежались по кабинетам.
- К чему такие жертвы? - негромко, словно сам себе, говорит Андрей, - Какая ей разница, чья это затея? Чудеса господни творятся...

Л:
Люба все ускоряет шаг, словно пытается убежать от собственных мыслей. "Ах, вот как?! Делим, значит? Бред! В жизни больше не подойду к этой дуре!.. А сама - хороша? Чего я с этим экстерном-санаторием влезла? Вот дура!"
...Девушка появляется в классе уже после звонка, но ей повезло - учительница опазывает тоже. Бросает взгляд на парту Роговой - вот как мило! Рядом с ней примостилась и Нина, они что-то живо обсуждали, но отвлеклись в ту же минуту, как только Люба вошла в класс. Скоро в дверях класса появляется и Андрей, за ним - учительница. Она начала урок.
Следующие сорок пять минут этого дня прошли как самый обычный школьный урок... Никто не видит, что творится в мыслях девчонки, уставившейся в окно или в голове парня, внимательно листающего учебник. И о чем перешептываются подружки, рассеянно глядя по сторонам и изредка ехидно хихикая. Звонок с урока перемешал ровные ряды сидящих за партами учеников.
Люба, не желая, чтобы ее беспокоили, выходит в школьный коридор с книгой в руках. Она усаживается на подоконник и принимает вид, будто внимательно читает. На самом деле голова ее все еще занята прошедшим на прошлой перемене разговором...
- Ну что, получила? Будешь теперь думать, прежде чем шутить. - противный голос Роговой Люба узнала, не глядя на фигуру, которая возникла вдруг перед ней.
- Алён... Шла бы ты... прямо по коридору. Одни неприятности от твоей тупости...
Алена покраснела от злости. Она наклонилась поближе к Любе, чтобы та отчетливо слышала каждое тихое слово.
- Как видишь, неприятности не у меня. А у тебя. И будет еще больше, поверь. - Затем сделала шаг назад, и с ухмылкой продолжила громко, чтобы все слышали, - Я-то пойду... А ты сиди, страдай, бедняга... А можешь яду выпить, читала, чем у них история закончилась?
Рогова развернулась, подняла гордо голову и отошла в сторону. Люба лишь сжала зубы, чтобы не ответить обидчице и снова принялась смотреть на буквы в книге...

А:
Следующий урок что-то никак не начнется... Прошло уже пять минут после звонка, но Ангелина Алексеевна где-то задерживается. Класс шумит, уже возникают манящие идеи, что урока истории не будет, но пока никто еще не рискует высунуться из кабинета. Когда по прошествии пятнадцати минут общество начинает выбирать представителей для похода в учительскую за разъяснением ситуации, в класс неожиданно входит Татьяна Романовна. Вид у нее взволнованный.
- Ребята! Ребята, тише! - пожилая учительница держит в руке лист бумаги, - Приехала служба гражданской обороны, они подтвердили, что в подвале нашей школы обнаружена разлитая ртуть. Это очень опасно для нашего здоровья. Поэтому сейчас спокойно, без паники, собираем свои принадлежности и выходим на улицу! Без беготни!
Сказано это таким тоном, что в классе на несколько секунд воцаряется мертвая тишина. Но в коридоре поднимается топот - очевидно, выгоняют на улицу соседний класс... В нашем классе тоже поднимается шум - все торопливо складывают учебники.
- Находиться в школе нельзя, пока специалисты не соберут всю ртуть и не вымоют помещения, поэтому заканчивать год мы, скорее всего, будем в других школах. С нашим классом все просто - все ученики, следующие по журналу до буквы "И", включая Ирхину, собираются завтра в вестибюле школы номер тридцать два. Все остальные - в вестибюле восьмой школы. Тихо! Я еще не договорила! Родителям объясните, что школы переполнены и принять наш класс целиком возможности нет!

Л:
- А с контрольными как же? - кричит кто-то из учеников.
- Не волнуйтесь, директорские контрольные по городу пишутся одновременно, все оставшиеся контрольные вы напишете в своих временных школах.
В классе суета - ученики толпятся у двери, другие - штурмуют с вопросами классного руководителя. Наконец-то Люба оказывается в школьном коридоре и вливается в реку учеников из других классов.
В вестибюле школы еще большее столпотворение. У выхода учитель труда и физрук пытаются обеспечивать спокойное движение, но все равно слышны недовольные крики - то и дело в давке кому-то наступили на ногу, а кого-то толкнули. Люба решает подождать в более-менее свободном уголке коридора, пока не освободится хоть немного выход.

А:
Но до свободного уголка еще надо добраться, а впереди возникает "пробка" - из противоположного коридора в поток вливаются малыши.
- И так в долгах по самую жопу, так еще из школы выгнали! - слышит она голос Андрея, - Я тр-р-ребую протокола!
- Давай вперед! - мрачно советует ему человек в военной форме, вынырнувший с лестницы в спортзал, - Протокол ему...
В этот момент сзади кто-то спотыкается и налетает на Любу.
- Под копыта смотри, брат! - говорит ему Андрей и берет Любу за руку, - Парами строиться!
Парами, конечно, никто не строится, но малыши наконец-то выскочили на улицу. Вскоре там оказываются и наши герои. Андрей отпускает Любину ладошку, почему-то ставшую мокрой.
- Я еще вернусь! - кричит он в сторону школьных дверей.
- Да уж как мы без тебя-то прям! - отвечает ему Ангелина Алексеевна, высматривая в толпе своих ребят.
- Ангелина Алексеевна, а пойдемте с нами в восьмую? - спрашивает Андрей, - В самом деле, а вас куда же теперь?
Но учительница не отвечает ему, она, завидев кого-то, продвигается обратно.

Л:
- Как стадо слонов в аду... - растерянно произносит Люба, все еще глядя в сторону двери, из которой буквально вылетает поток людей. - А мы, похоже, выбрались из ада.
Андрей усмехнулся - наверное, в последних словах ему послышался другой смысл? Девушка перевела взгляд на него и улыбнулась в ответ...
- А ты и в аду белую краску нашел? - Люба кивнула на рукав куртки Андрея, где и вправду красовалось белое пятно, похоже, в суматохе он где-то отерся о белую стену.
- Ерунда, пройдет само, - ответил он, серьезным взглядом оценив "повреждение".
- Андрюх! Ты идешь? - прозвучал откуда-то из толпы голос Женьки.
Люба разыскала его взглядом в толпе - свой вопрос он объяснял жестом, похлопал по внутреннему карману куртки.
- Куда? - перекрикивая шум, спрашивает Андрей.
- За кудыкин угол! - ухмыльнулся Женька, - Спички я свои в суете выронил. А у тебя есть, видел! Идешь? - и Женька снова стукнул ладошкой по карману, где лежали сигареты.

А:
Андрей в ответ красноречиво качает головой.
- Лови! - и, достав из кармана спичечный коробок, бросает его над головами.
Женька баскетбольным прыжком ловит спички в воздухе. Кивает Андрею и смотрит вопросительно.
- Дыши, я только что, на перемене! - кричит Андрей.
Женька показывает пальцем на Любу.
- Угадал! - смеется Андрей.
Женька высовывает язык и двигает им вверх-вниз, выражение лица у него препохабное. Машет рукой и скрывается в толпе.

Л:
- Фу, дурак! - негромко возмущается Люба и отворачивается в сторону, чтобы Женька не заметил, как она краснеет.
Тем временем, река, текущая из дверей школы все не мельчает. Школьный двор переполнен. Движение толпы поневоле заставляет и наших героев влиться в поток и покинуть школьный двор. Далее - толпа рассеивается на мелкие ручейки, текущие в разные стороны. Люба машинально взяла за руку Андрея, когда поток уплотнился в узких воротах. Но вот уже можно спокойно дышать - на школьном стадионе просторно. Девушка нехотя отпускает ладошку Андрея, потому, что теперь их дороги расходятся...
- Андрей, я... Мне нужно тебе сказать... Как бы там ни было... Я не должна была!.. - будто боясь, что Андрей сейчас исчезнет, Люба торопится сказать, но мысли ее сбились в кучу.

А:
Андрей молча смотрит на нее с высоты своего роста. В его глазах почему-то нет того, что она ожидала увидеть... Но мысли сбились настолько, что Люба уже не может вспомнить, как прокручивала этот разговор много раз в уме...все эти дни. И каждый раз собиралась сказать как-то иначе. Перебрала сотни его ответов. А теперь... Что же с его взглядом, он вообще сейчас хочет ее слушать или нет? Смотрит, как на маленького ребенка... И Люба чувствует себя маленькой-маленькой...
- А, ты знаешь, я тут читал такую фигню, будто мы не делаем ошибок, - говорит Андрей, не отрывая взгляда, - Будто бы на тот момент, когда мы что-то сделали, мы были правы. А потом уж увидели, что мир перевернулся и получилось неправильно. Ты про какие долги толкуешь?
- Нет, я не про долги... Причем тут долги?
- Ну, ты же говоришь, что не должна была. Я тоже не помню, чтобы должна, это я тебе по гроб жизни должен. Ты пришла забрать долг?

Л:
"Ты снова не так меня понял, нет же, как и тогда!" - хотела крикнуть Люба, чтобы до Андрея дошел, наконец-то дошел смысл ее слов! Но в его взгляде она видит лишь холод и равнодушие... И сама понемногу освобождается от этого крика в голове. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, сжав и разжав ладошку.
- Иногда мы говорим не те слова. А люди слышат их буквально... Я должна себе. Это мне нужно, чтобы ты знал... - почему-то ее тихий голос хрипит, - Мне не нужно было влезать ни в твой разговор с Танечкой, ни тогда, в больнице... Даже на тот момент я была не права.
- Что сделано - то сделано.
- Да, это так... Не переделать. Но ошибки можно признать и исправить, и я должна... Нет. Я хочу извиниться за свои слова. Пусть даже ты это не примешь, но хотя бы будешь знать... - голос все тише, но, к счастью, толпа уже разбрелась и слова звучат отчетливо. Все иначе, совершенно не так, как она себе представляла. И теперь повисла пауза, которую Люба не знает, как прервать, а Андрей не отвечает, будто дожидается конца монолога. - И еще... Если у меня получилось что-то хорошее... Я сделала это не ради выгоды и не жду никакой оплаты. Ты ничего мне не должен.

А:
- Так-таки и не должен? - Андрей иронично улыбается, - Но ведь ты тратишь нервы на то, чтобы я постарался тебя понять и что-то принять? Ты же хочешь этого, правда?
Андрей говорит медленно, как бы размышляя вслух. Затем плавно подносит руку и прикасается кончиками пальцев к щеке Любы. Люба не отворачивается.
- Конечно, ты этого хочешь. Ты стараешься. И я должен...послушать, что ты говоришь. Постараться. И тогда мы поймем друг друга... Что ты такого сделала, что теперь приходится извиняться? По-моему, ничего.
Андрей убирает руку.

Л:
- Не мне должен, Андрюш... - почему-то голос девушки стал мягким, будто затихла буря внутри. То ли она устала уже бороться с собственными мыслями-обвинениями в свой адрес, не дававшими ей покоя все это время, то ли вот этот жест Андрея придал ей уверенности. - Ты же, наверное, тоже хочешь, чтобы мы поняли друг друга... Какие же тут долги, правда? А дальше - будь что будет... Главное - понять...
Андрей еле заметно кивнул, словно не хочет перебивать собеседницу, хочет дать ей высказаться. Во всяком случае, Любе так показалось - что-то изменилось в его взгляде, и ей больше не кажется, что она внизу, но рядом... Глубоко вдохнув, она продолжает:
- Сделала... И много думала потом. Может, тебе и не кажутся сейчас те мои слова такими серьезными, но тогда из-за них мы поссорились. Я сделала ошибку, советуя тебе вернуться в ту жизнь, из которой ты сам ушел. Наверное, я просто очень испугалась, что ты примешь это предложение и я тебя потеряю... Или с досады, что не могу предложить тебе ничего лучше... Да и неважно, чего меня черт дернул ляпнуть ту глупость - важно, что я это сделала... Как бы ты ко мне после этого ни относился... Я прошу у тебя за них прощения...
Конечно, глаза предательски заблестели. Нет, не от жалости к себе... Просто произнося вслух последние фразы, Люба остро почувствовала, что сказанные тогда слова не просто ранили Андрея, но и изменили его отношение к ней.

А:
Андрей достает зажигалку, несколько секунд пристально рассматривает ее, потом обводит взглядом школьный двор. Видимо, заметив что-то его не устраивающее, показывает Любе на забор стадиона возле ямы для прыжков. Кусты как раз скрывают это место от тех, кто все еще толпится возле крыльца.
- Под сень акаций и кустов...
Ребята усаживаются на заборе. Андрей закуривает.
- Достопочтимая Люба! - заявляет он, закурив и выпустив струйку дыма, - Не проси... Мысль изреченная есть ложь. Ты не глупость сказала, нет, причем здесь глупость? Ты просто так сказала, с испугу или еще почему... Я понимаю, что ты в натуре так не думала. И не скажу, что я тебя прощаю - я не злюсь. Помнишь, я же потом сказал, что я умер? Я умер потому, что неправильно понял тебя.
- Но ты же не умер, ты же остался самим собой?
- Умер, Люб. Я между двух жизней. Я что-то забыл в прошлой, без чего меня не пускают в новую. Я вернусь в прошлую и найду это. А потом приду в будущую. Только это буду уже не я, наверное...

Л:
- Как это? - от удивления Люба долго смотрит, не мигая, совсем забыв, о чем только что говорила. - Разве так можно?.. Вернуться в прошлую?.. Умер?.. Андрюш, а как же...
"А как же мы?" - хотела спросить Люба, но остановилась, на закончив фразу. Все верно - какое "мы", раз "нас" больше нет? Что бы там ни говорил Андрей, ее слова все же круто все изменили... И все эти вопросы и ответы на них - какое теперь имеют значение? Она не имеет права его переубеждать, однажды уже влезла с "советом"... Будто что-то лопнуло внутри у механического игрушечного зайца и лапки его безжизненно повисли - нечто подобное почувствовала Люба.
- Так и будет, Андрей. Раз ты так решил... Пусть у тебя все получится. Я верю... - Люба говорит устало и равнодушно. Нет, это видимое равнодушие, а внутри - отчаяние и ком в горле. Люба медленно поднимается с места. - Все будет хорошо... - произносит она уже шепотом, не выдать бы слез и, не оглядываясь, уходит, чувствуя, что сейчас разревется.

А:
Наверное, человеческая память все-таки помогает своей владелице... Боль настолько поглотила Любу, что она потом не могла вспомнить подробности этого ужасного разговора на заборе у школьного стадиона. Она пыталась. Пыталась найти причину, в чем она ошиблась, почему Андрей так странно вел себя с самого начала? Но память отвечала только, что он умер... И мертвое молчание ей в спину.
Дни проходили в суете, да это и хорошо, по крайней мере, за месяц, который она провела в чужом классе чужой школы, боль как-то притупилась. Нужно было успеть привыкнуть к новой атмосфере, новым учителям, новым их требованиям... Люба с головой ушла в учебу и это произвело неожиданный эффект, поскольку большинство остальных ребят, так же, как и она, раскиданных по другим классам, нахватали плохих оценок, не смогли быстро адаптироваться к внезапному статусу "гостей".
Все контрольные сданы, на дворе уже совсем лето, учебы осталось четыре дня. Люба спускается по ступенькам в вестибюль. Школьный день на сегодня закончился, а завтрашний и следующие уже не несут никакой угрозы - ученики в основном бездельничают или повторяют уже пройденный материал. Выйдя на улицу и попрощавшись с подругами, Люба неожиданно видит Андрея. Андрей стоит, прислонившись к дереву неподалеку от крыльца, и молча смотрит на нее. От неожиданности Люба останавливается.

Л:
Несколько секунд она стоит, застыв, будто размышляя, пройти мимо или подойти... Затем опускает голову, чтобы Андрей не заметил ее смущения и делает вид, что внимательно что-то ищет в сумке. Извлекает из нее ключи... Нет, Андрей не ушел, он все на том же месте, наблюдает за ее движениями. Ступенька вниз... Еще одна... Люба не спеша приближается к Андрею.
- Привет, Андрей... Если ты ждешь кого-то, то почти все разошлись...
Андрей кивнул в ответ на приветствие.

А:
- Здравствуй, Люба, - отвечает Андрей, отделяясь от дерева, - К тебе пришел...
- Ко мне? - Люба демонстрирует удивление.
Андрей смотрит на нее задумчиво, словно решая в уме какую-то сложную задачу.
- К тебе... Найдешь минутку - поболтать?
- Ну... - внутри Любы что-то поднимается, какой-то еле ощутимый ветер мыслей, он перемешивает слова, словно сухие прошлогодние листья.
- Если нет, то нет... - подсказывает Андрей.
- Но ты же зачем-то пришел? Конечно, найду. Я не спешу.
- Пройдемся?
- Да.
Андрей и Люба неспешно направляются вдоль школьного двора. Дорога отсюда до дома Любы примерно раза в три длинее, чем от родной школы. Андрей закуривает длинную тонкую сигарету с ментолом.
- Ментол куришь? - спрашивает Люба, хотя это и так понятно.
- Да. Мы очень давно не виделись... Как твои дела?
Может быть, неожиданная встреча как-то обострила ощущения девушки. Она отчетливо чувствует, что Андрей выжидает, прежде чем сказать что-то, он пришел не просто поболтать... Он наблюдает, как Люба его встретит.

Л:
- Неплохо, спасибо... Осталось табель получить. - Люба отвечает короткими фразами, будто в паузах старается уловить, догадаться, с чем же пришел Андрей. - А у тебя как?
"Вижу, что неплохо, не самые паршивые сигареты" - влетает ей в голову. Андрей словно читает ее мысли, с шумом выдыхает ароматный дым.
- Да, почти так же. Как в новой школе?
- Так же, как и в старой... Декорации только другие. - усмехнулась Люба, но тут же приняла серьезный вид. - Все хорошо. Класс тихий. Приняли нас хорошо. - продолжает она дальше короткими фразами.
Ровная пустая аллейка тенистых кленов, тихая солнечная погода - обстановка понемногу ослабила внимание.
- А вчера, представляешь!? Ангелина Алексеевна... - вдруг с восторженной улыбкой начала Люба, но остановилась, взглянув на Андрея, как будто вернувшись в реальность из прошлого.
- А что Ангелина?
- Да нет... Просто вспоминала тебя.

А:
- Меня? - удивляется Андрей, - О, я такая значимая фигура... А я вот приходил в нашу школу, спрашивал, надолго ли отлучили нас от кормушки знаний... До сентября. Я чего интересовался-то, говорили же, что летом какая-то практика будет. Нет, ответили, не будет. А в восьмерке мы, верно, на довольствии не стоим, там тоже не будет...
- Ну, не будет - еще лучше...
- И я так мыслю. Да спросил, поймали ли того злодея, который ртуть принес и разлил. И куда эту ртуть теперь девали. Ну, они поднатужились и вытолкали меня из родных пенатов, будто я шпион, прости господи... Так, значит, ты в июне едешь в деревню к бабушке?
- С чего ты это взял?
- Все нормальные люди едут к бабушке... У кого не спрошу. Ну, некоторые в лагерь, как зэки, а нормальные - к бабушке.

Л:
- Так то - нормальные! - смеется Люба, все еще прокручивая в голове картину, нарисованную словами Андрея: два милиционера с трехлитровой банкой серебристой жидкости, пыхтя и краснея, выталкивают из дверей школы Андрея, а он упирается и цепляется руками за родные ступеньки. И продолжает уже серьезно, взяв себя в руки, - Нет, у нас, ненормальных, выпускной в музыкалке.
- Погоди, так а одиннадцатый класс?
- Да, вот так вот. Выпускные экзамены там, затем - год в студии при училище. Потом просто проще поступить будет. Вобщем, месяц лета у ребенка отняли, а дальше - будет видно... - так легко и спокойно становится с каждой минутой. Люба уже совсем не осторожничает, как будто дома, как будто все как прежде.
- Ну хоть не с зэками, - улыбнулся Андрей.
- Да... - задумалась девушка. - К бабушке мне больше не попасть... Родители разошлись же... А тебе и ехать никуда не надо. Бабушка рядом... А как там Ольга? - вдруг вспомнила Люба соседку Андрея.

А:
- А, родила, красавица, честь недолго берегла, как у Высоцкого. Ничего пацанчик такой, орет только, как резаный... Народищу набежало - целый аул, папаши только не видать было. Ну, поорали, отметили и разъехались, мамуля моя ей помогает. Да чудеса в решете - иду как-то из школы, а из ее двери угадай кого выносит?
- Ммм... Сдаюсь.
Андрей поднимает палец.
- Самого Ляксея Геннадьича, который меня в больнице резал!
- Офигеть!!!
- Я сам офигел, только "здрасьте" и шепнул. Он кивнул и по лестнице - шнырь! Я к Ольке захожу - говорю - что за хрень, у меня глюки?
- А она? - Люба окончательно растеряла всю свою защиту.
- А чего она - пошел вон, я ребенка кормлю! Злющая какая-то стала, может, устает...
- Конечно, устает! Когда она родила?
- Неделю назад... Андрюхой, кстати, нарекли - ох и нажрался я, не знаю, с какой радости... Так, выходит, ты в городе музыкой маяться будешь, да... Это хорошо.
- Кому хорошо, а кому - маяться. Слушай, Андрей, ты так интересуешься, как будто это тебе очень надо?
- Что очень надо?
- Ну, чтобы я была в городе в июне?
Андрей несколько секунд молчит. Люба бросает короткий взгляд - Андрей не смотрит на нее, он задумчиво разглядывает асфальт под ногами, словно боится споткнуться.
- А может, и надо, есть такой вариант... - наконец, негромко произносит он.

Л:
- Какой? - коротко и сухо. Люба снова напряглась и прищурилась, глядя на Андрея, будто превратилась в комок внимания и снова угадывает, с чем он пришел.
Андрей молчит, видимо, подбирает слова. Но Люба вдруг улыбнулась, словно догадавшись:
- Ааа! Оле нужна помощь? Черт, ну да! Вот я чучело! Совсем о ней забыла... Даже не поздравила... Она же хотела учиться дальше, да? Андрюш, о чем речь, конечно, помогу! Ну, что уж доверит, няня из меня пока никакая, но погулять с коляской хоть смогу же! - смеется Люба, представляя себя в растерянности среди пеленок и бутылочек.
- Нет, не Оле. - тихо отвечает Андрей.
- А что тогда? - все еще улыбаясь, спрашивает девушка.

А:
Андрей, кажется, все еще не может подобрать слова... Или все еще сомневается, следует ли рассказывать, зачем он пришел?
- Да Ольга все нормально... Там студентки мамулины бегают, одна уйдет - другая явится.
Пауза. Люба внимательно слушает. Кажется, раньше Андрей всегда был увереннее. Что с ним случилось за это время?
- Помощь нужна мне самому. Собственно, и делать-то ни фига не нужно... Только вот что. Без помощи я никак, опасность есть. Люб?
- Да, Андрюш, я слушаю.
- У нас с тобой много всякой хрени произошло, и хорошей много, а плохой больше. Сейчас не разберешь, в чем причина, почему это так. Я и хочу понять, да не могу пока... Но не за этим пришел, ну его на фиг. Ты мне вообще скажи, хочешь ты мне помочь? Ты не трепло и соображаешь классно, если обещала, то сделаешь, вот я почему к тебе приперся. Но если у тебя ни капельки желания нет со мной связываться, просто скажи, что нет.
- И если нет, что тогда?
Андрей пожимает плечами.
- Да ничего. Провожу тебя до дома и дело с концом.
- А дальше? Искать кого-то, кто не трепло и быстро соображает?
- Да. Ну, и не только... Кто слово держит.

Л:
Люба опустила голову. Может, даже закрыла глаза - Андрею не видно. Она молчит так долго, что Андрею кажется, будто она совсем не заговорит, придумывая слова для отказа. Но - нет, не потому... Просто слишком много невысказанных фраз скопилось, сжалось в комок у нее в воображении, а теперь просто лежат там, в дальнем уголке сознания, закинуты на верхнюю полку за ненадобностью. "А разве "мы" не умерло вместе с тобой тогда?" - свалилось откуда-то сверху. Люба тряхнула головой, отгоняя все слова, придуманные, чтобы ответить ему тогда, в прошлый раз - они стали ненужными и мелкими...
- Хочу... - вдруг негромко произнесла девушка. - Хочу. Потому, что произошло у нас много хорошего... А с плохим мы вместе боролись. И кое-что таки победили, и оно стало хорошим... Вместе. А потом взяли, да и не поняли друг друга... - Люба задумалась, глядя прямо перед собой, но не видя, сквозь. Будто до этого момента она и сама не осознавала многого, а теперь до нее вдруг дошло. Очнувшись от своих мыслей, она лишь иронично усмехнулась, - Видишь, соображаю я не так уж и быстро. Подходит тебе такая помощница?
- Ты не трепло... - машинально повторил Андрей свои слова.
- Да уж, это я могу обещать... Я помогу, Андрюш, если смогу. Или я сначала должна дать слово, а затем ты мне расскажешь дальше?
- Нет, не нужно...
- Тогда я слушаю тебя. - лицо Любы стало серьезным, взгляд - внимательным. Но Андрей словно не верит, что все вот так просто, - Хочу. - Повторяет девушка решительно.

А:
- Отлично! - кивает головой Андрей, - Я и не сомневался... Дело такое. Я иду на рывок.
Это сообщение никак не повлияло на Любу, она по-прежнему сосредоточенно смотрит на него.
- А... Рывок, Люба, это побег. Собираюсь бежать.
- От кого и куда? - удивленно спрашивает Люба.
- Не знаю... В башке все равно какая-то хрень творится, я как беременная баба. Много всего перепробовал - не проходит. И надумал рвануть. Нужна какая-то встряска, тогда я, наверное, пойму, что я такое есть в этом мире. Что собой представляю... С кем я или один, сам по себе. Зачем я здесь... Философская муть, да?
- Я бы не сказала, что совсем уж философская... А почему нужно обязательно бежать?
- Я иду далеко... Мамуля с бабулей взвоют, как сирены - один, за две тыщи километров, в тайгу, да ты там умрешь и кости растащат вороны, на кого ты нас покину-у-ул... - пародирует Андрей, - Я иду недели на две или побольше, как получится. Надо прогуляться... Обо всем хорошенько подумать. Проветриться, что ли, нервы пощекотать. И вернуться уже кем-то конкретным и с какой-то целью в жизни. Экстремалка вышибет эту бадягу из головы, как ты думаешь?
Люба некоторое время раздумывает, потом неуверенно кивает.
- Наверное... Но это и правда опасно - один, так далеко...
- Слушай, хрен с ним, что далеко, главное - подальше от людей. И с подстраховкой. Я тебе дам таблицу, там написано, где в какой момент я ориентировочно буду находиться. На связь выхожу по междугородке, звоню и тебе и мамуле. Тебе говорю, где я сейчас, а мамуле просто "все нормально, я живой". Мамуле нет резону заявлять ментам, что я рванул, где они меня искать будут? Пеленговать междугородку, так пока они раскачаются - я уже в другом месте окажусь. А случись чего - я просто не выйду на связь... И ты по таблице поймешь, примерно где я пропал. Вот тогда будет самый напряг... Но, надеюсь, до этого не дойдет. Помечаешь "на связь не вышел" и подкидываешь таблицу моим предкам. Они уж пусть сами поиски поднимают. Вот и вся мелодия... Да. Люб, я бы не чудил так, но уже достало, я не знаю, что делать с собственной башкой...

Л:
- Хороший план, Андрюш... Ровный, продуманный. И вправду - ничего сложного, да? - говорит Люба, спустя минуту, подумав. В глазах Андрея загорелась надежда - "Убедил!" - Только вот... Как же ты разберешься, кто ты такой в этом мире, если уйдешь из него?
- Ну зачем сразу - "уйдешь", - усмехнулся Андрей. - Как видишь, я живучий.
- Нет, я не в этом смысле, - улыбается Люба, - Просто... Жизнь - это не только елки, березы и ты между ними. Жизнь - это люди. И то, как они друг с другом поступают. Жизнь - это вот эти ниточки между ними, их слова, их чувства, понимаешь? А елкам и березам на самом деле пофиг, как ты к ним относишься и они не ответят тебе на вопросы, не заставят думать! Значит, ты собираешься искать себя в мире, когда мира-то вокруг и нету! Где ты найдешь там цель в жизни, если жизни там и нету? А лишь ты один...
Андрей задумался и не отвечает. Выждав паузу, Люба добавила:
- И еще... "Хрень в башке" пойдет с тобой ведь? Голову же ты дома не оставишь, от нее не сбежишь... Просто там она отойдет на другой план, нет мира - нет и мыслей о нем, правда? Но никуда она не выветрится. Ты вернешься - и они снова рраз - и встанут на место. Так зачем тогда так далеко ходить?

А:
За разговором ребята и не заметили, как почти дошли до дома Любаши, оказались на тротуаре возле того самого заборчика, где Андрей однажды сломал руками магнитофонную кассету.
- Я книги-то умные все еще читаю, Люб. В одном месте автор рассказывает старый анекдот про то, как врач, хирург, который на сердце оперирует, привез машину на ремонт. Механик поковырял мотор, короче, починил. И говорит хирургу - вот обидно, мы оба моторы чиним, а вы получаете больше, чем я! А хирург отвечает - хотите, я вам буду за каждый ремонт платить вдвое больше, чем мне платят за каждую операцию? Механик отвечает - конечно! Хирург заводит мотор и кивает механику - ремонтируй!
Люба смеется.
- Да древнющий тупой анекдот, ты его не знала? Так к чему автор книги это вспоминает - там говорится, что на заведенном двигле можно делать только то, чего нельзя делать на заглушенном. И если ты чего-то не понимаешь и запутался по самую задницу - глуши мотор и спокойно ковыряйся с ним. Я ковырялся на работающем движке - хватит, на хрен, еще только х...блин, руки не оторвало! Разбираться в самом себе... Я глушу двиган, снимаю его вообще и оттаскиваю подальше. Соображу - поставлю и заведу опять, посмотрю, что будет. А "хрень" обязательно пойдет со мной... Понимаешь, я просто хочу остановить все это! И в тишине подумать. Ну, там не тишина будет, ты права, рывок - это экстрим, но надо оторваться... Все равно как от погони.

Л:
- Мотор - железка, Андрюш... Железка, количество и вид деталей в нем нам известен. Конечно, зная, чего там и к чему - ты быстро найдешь поломку в моторе и починишь... Но ведь сам ты - не железка! У тебя нет же какой-то схемы, к тебе нет чертежей и списка деталей? Ты не должен быть правильным или неправильным, ты такой, какой есть! Понимаешь? Тут дело не в моторе... А в том, что этот мотор нифига не фурычит с машиной, с миром... Вот сам он вроде работает - а машина не хочет... Вот что в твоей умной книжке посоветуют?
- Надо почитать. - Андрей автоматически отвечает на вопрос.
- Думаю, там посоветуют проверить, надежно ли он связан с деталями машины, которую должен приводить в движение... Всякими проводками там... Болтиками - ну, чем там, не знаю...
Люба морщит лоб, пытаясь представить, на что же похож мотор, а Андрей невольно улыбается, видя, как хочется ей быть убедительной в теме, о которой она совсем ничего не знает.
- А хирург, Андрюш? Почему же ему не достать из человека сердце и не ковыряться в нем, сидя в кресле? - девушка переключила внимание и оживилась, постепенно повышая голос, - Да просто кому нафиг нужно сердце, работающее отдельно от человека?

А:
Андрей снова усмехается, но Люба чувствует, что ему грустно.
- А, кстати, в детстве я был уверен, что сердце может быть отдельно... Ну, оно, конечно, может быть. Я на курсах медицинских учусь, так нас водили в институт на экскурсию. В зал с трупами не повели, а так - видел его в банке. Ни фига оно не похоже на то, которое в учебнике нарисовано... Какое-то ободранное, словно по асфальту летело. Так почему я уверен-то был, по радио крутили песню, там слова "Десять трудных дорог, чье-то сердце". Я спросил у мамули - чего, певица сердце нашла? А она отвечает - да, прям посредь седьмой дороги лежало!
Люба негромко смеется.
- Не чье-то сердце, а в чье-то сердце! Чтобы попасть в чье-то сердце, надо пройти десять трудных дорог...
- Это так сложно?
- Сложно...
- Нет, Люба, это не сложно, - вздохнув, отвечает Андрей, - Потому что я - железяка. Твердая и холодная железяка... Я выстрелил и попал в твое сердце с первой пули. Тебе больно было, я знаю. Я Железный Дровосек, ага?
Люба не отвечает. Вот впереди уже показался ее дом. Андрей молчит, то ли ожидая ответа, то ли ему больше нечего сказать. Ребята останавливаются у подъезда.
- Пофигу, я найду Гудвина... Или дьявола, который не хочет отпустить меня. Но найду, это точно! - говорит Андрей и в его голосе звучит мрачная решимость, - Ну как, ты хорошо подумала? Берешь карту?

Л:
- Нет, Андрюш, не беру... - тихо, но решительно.
Андрей поднял голову и смотрит на девушку удивленно. "Почему?" - звучит вопрос в его взгляде. Несколько секунд размышлений и взгляд его опустел... Он кивнул головой - "Понимаю..."
- Потому, что я иду с тобой... Или за тобой - как получится...
- Нет, не идешь! - обрывает ее речь Андрей, повысив голос.
- Нет, иду. Сам подумай... Я ж не трепло? И сердце у меня есть, раз ты в него попал... Ну вот как ему спокойно биться, останься я здесь? Понимая, что ты один и некому помочь. Видя, как волнуется твоя мама, нифига о тебе не зная... А рассказать - тоже не могу, "я ж не трепло". И так нельзя и эдак... Разорваться мне, что ли?

А:
Андрей спокойно улыбается, он уже справился с эмоциями.
- Я иду один именно потому, чтобы что-то найти для себя... Если вместе... Если рядом со мной это самое сердце, в которое я попал, будет испытывать все, что испытываю я, получится ерунда. Я не найду ничего. Я не знаю, что там будет, но будет трудно... В том и смысл, что помочь некому. И не на кого надеяться, только на самого себя. Я так думаю, что пусть это сердце сидит здесь, в тепле и безопасности. Занимается музыкой, отвлекаясь от мыслей о том, где я и что я, да ждет телефонных звонков. Как волнуется мамуля - ты и не увидишь, зачем тебе это? Я не малыш, она это сама сказала.
- Я буду приходить к Ольге и познакомлюсь с твоей мамой...
- Во! Она будет ругать меня всячески, а ты будешь думать "Ругайтесь-ругайтесь, я знаю, он позвонит сегодня вечером, он уже возвращается!" Кайф?
- Нет.
- Нет? - теперь удивление разыгрывает Андрей, но весьма фальшиво, - А я думал, кайф... Ну, Любаш, ты не сердись, у меня вечно кайф извращенный. Спасибо тебе, давно так ни с кем не болтал, слова забывать начал, ты не поверишь...
Андрей протягивает руку и слегка хлопает девушку по плечу.
- Не трогай меня!
- Прости... Все равно, спасибо тебе, Любаш!
- На здоровье.
Короткие фразы, произносимые Любой словно сквозь зубы, кажется, лишили Андрея почвы под ногами.
- Да... Будь здорова, удачи на экзаменах, Люб.
Люба бросает на него короткий взгляд и берется за ручку двери. Андрей кивает головой и делает несколько шагов, на ходу доставая из кармана сигареты.
- Стой. Подожди...
Андрей останавливается.

Л:
- Что ты собрался найти там, Андрей?.. Поломку в моторе? Но ведь ты - не мотор, я же доказала! Слышишь ли ты меня вообще! Гудвина, чтобы попросить у него сердце? Конечно, ты же Железный Дровосек! Да вот только что этот "железный" переживал о моей безопасности и откуда-то знал, что сделал мне больно! Кто тебе сказал?
- Я видел...
- Чем ты видел, Андрюш? Видят - глазами еду, чтобы муху случайно не слопать, а это - видят сердцем! Тебе мало одного сердца? Ну, может найдешь - на седьмой дороге, ободранное и в пыли. Только... Только... - Любе трудно дышать. Она говорит все громче, быстрее, размахивая руками.И она уже не может остановиться, замолчать. - Только найди хоть десять, хоть сто - все равно не поможет. Потому... Потому, что свое единственное, родное, теплое и живое, ты спрятал! Чтоб нифига не видело - а оно все равно видит! Вот в ту стеклянную банку, о которой говорил. А затем - в железный ящик! А после - в темный мешок, чтобы никто, никто! Никто не смог туда войти! И я тоже!
Внезапно Люба замолчала, ее последние слова были сказаны уже помимо ее воли. Но сказанного не вернешь. Девушка бессильно опустилась на скамейку у подъезда. И ей даже абсолютно все равно, что по щекам катятся капли и Андрей это видит...
- Так какая тебе разница... Что я там буду чувствовать... Думать, в смысле... - почему-то шепчет Люба, будто хочет и в то же время боится, что Андрей ее услышит.

А:
Андрей, выслушав все это, замирает неподвижно. Закрывает глаза, делает глубокий вдох и медленно-медленно выдыхает. Щупает пульс у самого себя, удовлетворенно кивает головой, закуривает и усаживается на лавочку рядом с Любой.
- Не плачь... - говорит он тихо, - Хорошо, я согласен, я верю тебе в том, что я неправ. Но вот теперь успокойся, подумай и скажи, как мне следует поступить?
Слова явно не его, наверное, из какой-нибудь психологической книги. Люба поднимает зареванную мордаху, но ничего сказать не успевает. Потому что из беседки во дворе, невидимые до этого, выскакивают Санек и Никуша.
- Эй? Чего за крик? - друзья быстро подходят к скамейке. Андрей напрягается.
- Выясняем отношения, мужики... Все пучком. Мы просто не поняли друг друга...
- Ни хрена себе не поняли... Люба, не реви! Че он тебе сделал? С ним поговорить?
- Нет, Саш, все нормально! - всхлипывая, отвечает Люба, - Все нормально, я сама виновата...
- Нет, братва, это из-за меня... - говорит Андрей, - Я просто не знаю, что мне делать. Я хочу огорчиться и уйти.
- Нет, ты не уйдешь, понял?! - кричит Люба.
- А я сказал - уйду!
- Так, тихо, тихо! - прерывает их Никуша, - Поцапались - и ладно! Давайте-ка по углам... Ты, раненый! Выпить хошь?
- Приму полстакана, коль не жалко... Все равно, чего. Хрень какая-то происходит. Я не знаю, что делать...
- Ну, ты давай не глючь, а то как в прошлый раз получится. Пойдем с нами вон в беседку... Сегодня вы больше ничего выяснять не будете, ясно?
- Прости, Люб... - говорит Андрей, - Я не знал, что...
- Пошли, хорош трепаться! А ты, Люба, иди домой!
Люба молча встает и скрывается в подъезде.
- Спасибо, братва... - тихо говорит Андрей, - Иначе мы бы...
- Да фигня! У меня вон родаки тоже орут и рыдают, пока их бабка не разгонит!
- Не фигня... Ну, а закусить есть чем? А то у меня в сумке пирог с картохой...

Л:
Дойдя до второго этажа, Люба замедляет шаг, ей тяжело идти по ступенькам вверх - ноги будто ватные и от слез расплывается картинка перед глазами. Она остановилась и присела на ступеньку. Прислонилась головой к стене. Кажется, просидела она так недолго, пока стук двери и чьи-то шаги не вернули ее в реальность. Она быстро поднялась и пошла к своей двери...
Дома нет никого, скинув туфли, не поставила их, как обычно, рядышком, чтоб не мешали. Прошла в свою комнату и бессильно рухнула на кровать, в подушку лицом. Какое облегчение, как хорошо, когда никто не видит и не слышит - и Люба подумала, что, наверное, такого ощущения и не хватает сейчас Андрею... Что же делать? Нет, она не отпустит его в такую опасность! Как бы он к ней не относился... Мысли в голове то складываются, то разлетаются в разные стороны, вызывая прилив отчаяния и рыданий. Вконец обессилев, Люба уснула...
Настойчивый звонок в дверь - ей снится, или на самом деле? Нет, не снится. Люба вскочила, не вполне соображая, скорей, автоматически, пошла к двери, открывать.

А:
А в беседке царит веселье... Разумеется, полстаканом дело для Андрея не закончилось, наоборот, полстакана крепкого вина вогнали его в мрачные, тяжкие мысли и он некоторое время сидел, молча уставясь в стол и забыв про дымящуюся в пальцах сигарету. Впрочем, гостеприимные хозяева беседки это быстро заметили, предложили еще по полстакана "это же мы тебе "скорую" тогда вызывали, а ты с нами не пьешь?", Андрей был вынужден оторваться от размышлений и произнести благодарственную речь, потом выпили еще, скинулись, Никеша быстро сбегал в магазин и за гитарой, напились быстро - наверное, никто не обедал...
- А, ссука! - Андрей грохает кулаком по столу, - Я его найду!
- Кого? Кто тебя с лестницы кинул? Погоди, счас добавим - и вместе его найдем!
- Нет... Гудвина! Он забрал мое сердце! И Любка теперь плачет, поняли? Это она из-за меня плачет... Я его задавлю...
- Так он ее отбил у тебя, что ли? Че-то я не знаю такой кликухи... Откуда он?
- Из тайги... Из тайги, братва...
- Ну, Андрюх, ты какую-то нездоровую хрень понес... Из какой такой "тайги"? Мы их знаем?
Вместо ответа Андрей вдруг вынимает из кармана запечатанный конверт и с размаху хлопает им об стол, чуть не свалив бутылку.
- Во! Но - не открывать! Здесь все... И не терять! Эй, начальник!!!
Никеша тут же подхватывает мелодию "Родина" ДДТ. Приятели нестройно поют. Но, когда взят последний аккорд, у входа в беседку вдруг появляется фигура.
- А теперь, мальчики, пожалуйста, Буланову, "Плачу"! Андрюшка всегда под нее сам плачет, если пьяный!
- Л.. Лена? - Андрей смотрит во все глаза, словно увидел привидение.
- Она самая, - отвечает Лена, смело проходит внутрь и кокетливо присаживается у стола, - Ты так орал, что я с дороги твой голос услышала! Мальчики, я Лена.
Ребята, смущенные таким неожиданным вторжением, называют свои имена.
- Очень приятно! А что вы пьете? Ой, я это не пью. Хотите, я схожу куплю сухаричка, а вам еще винца?
Но Андрей вдруг встряхивает головой, выкрикивает грязное ругательство и вскакивает с места. У него в руке щелчком открывается нож. Мгновения начинают растягиваться, становясь размером с секунды...потом чуть ли не с минуты... Саша приходит в себя первым, он коротким ударом пинает Андрея в коленку из-под стола и затем - локтем по руке. Нож вонзается в стол, пригвоздив к нему конверт. Но Андрей не падает, он отбрасывает Сашу толчком головы и прыжком вылетает из беседки.
- Стой! Стой, Андрей!
Но Андрей убегает из двора, словно за ним гонится дьявол.
- Догнать? - спрашивает Никеша.
Бледное и испуганное лицо Лены постепенно приобретает нормальный цвет.
- Теперь уж не догоните... Да ладно, черт с ним. У него бывает, он псих, как напьется - так начинается... Это он от меня бегает.
- Чудеса... Сидел, как нормальный, вдруг за нож... - Саша, покачав, выдергивает нож из столешницы.
- Я его сестра... Еще бы он не бегал - спер у матери деньги, пьет... Это его конверт?
- Его... Только что достал, только мы не поняли, что там лежит.
Лена открывает конверт, заглядывает.
- Надо же, еще не все прое...ал. Можно, я его возьму, маме отдам? Он вам нисколько не должен?
- Конечно, бери, Лен... И нож забери.
Лена с грустным выражением на лице складывает конверт и нож в модную сумочку. Изо всех сил делает вид, что сейчас расплачется. Ей удается обмануть пьяных ребят.
- Да ладно, Лена, ну, бывает же! Но, главное, он же нормальный такой парень с виду, да, Ник? Мы и не подумали... Лен, все, все круто, не реви. Счас я схожу за сухарем...
- Нет, мальчики, не надо... Я пойду, ладно? Не сердитесь, что я тут вам кайф обломала...
- Да мы тебя проводим!
- Нет, ребят, спасибо... Выпейте за меня и за нашу маму, пожалуйста, нервы просто не выдерживают. Простите. Дать вам еще денежков, у меня есть свои?
Но пораженные событиями парни отказываются от денег. Лена покидает беседку и уходит.

Л:
Звонок в дверь звучит еще раз, пока Люба идет по коридору.
- Здравствуй, Люба. Ты одна? - спрашивает соседка. Люба кивает, не обратив внимания, как странно, подозрительно рассматривает ее женщина. - Спички у меня закончились внезапно... А что случилось с тобой?
- Спички? А... Счас... - хриплым голосом отвечает Люба и как по команде топает на кухню, за коробком. Увидев по пути свое отражение в стекле двери, девушка поняла вопрос соседки, - Да уснула... Спала. Голова чего-то разболелась...
Щелкнул замок за соседкой. Щелкнул выключатель в коридоре. Свет падает сверху на лицо и взъерошенные волосы - отражение в зеркале теперь пугает и саму Любашу.
Холодная вода на мордаху, несколько волшебных движений у зеркала, которые известны только девочкам - и вот уже вместо Бабки-Ёжки в зеркале отражается Фея. Может, слегка печальная, будто получила двойку на экзамене по заклинаниям, но вполне симпатичная. "Я больше не реву. Я спокойна. Я могу говорить спокойно" - говорит себе девушка. А в том, что Андрей еще во дворе и что им обязательно нужно поговорить - она не сомневается...
- Здрасте... - кратко бросила Люба сидящим на лавочке сплетницам, выходя из подъезда и постаралась побыстрей пробежать мимо них.
Чем ближе она подходит к беседке, тем понятнее, что Андрея в ней нет. А лишь два парня сидят друг напротив друга за столиком в одинаковой позе - подперев подбородок кулаком. Сцена забавная, и Люба, в другое время, рассмеялась бы от души, но сейчас ей не до смеха. Она напряжена, она намерена поговорить с Андреем, но...
- Ребята, а где Андрей?
Саша отрывает от кулака голову, она слегка покачивается, а взгляд - довольно туманный.
- Любаш, а он ушел... У-убежал, тоисть... А она тоже, - он развел руками и пожал плечами.
- Зачем убежал? А она - кто?
- Ой, Люб, тут такое было... - вступил в разговор Никуша. Хоть он, вроде, не так пьян, как Саша, но из его рассказа Люба только поняла, что Гудвин забрал сердце, а потом пришла Элли и он ее чуть не зарезал, но нож улетел.
- Дурак ты, не Элли, а Лена! - перебил его Саша.
- Стоп-стоп-стоп! Какая Лена? Откуда взялась? - Люба нервничает, рассказ ребят очень смахивает на бред, но она понимает или чувствует, что действовать нужно срочно!
- Прилетела, наверное... Сестра его. Твой психованный парень чуть не убил сестру! Он украл деньги, но она вернет конверт. Классная деваха... - лицо Никуши расплылось в какой-то мечтательной улыбке.
- Что ты мелешь! У него нет ни сестры ни брата, он один! Что за конверт?! Куда ушла?! Как давно?! - теряет терпение Люба и повышает голос.
Ребята застыли, так поразила их нетрезвое сознание эта новость. Но добиться внятных ответов от них не удается, они лишь машут рукой в сторону, куда умчалась "сестра"
Шансов на то, что Люба догонит девушку - очень мало. Но сейчас она думает не об этом. Что было в конверте? Ну конечно же... Там - та самая таблица, с которой пришел Андрей... Люба не замечает, как оказывается на ценральной улице.
Летняя площадка кафе, белые пластиковые стулья с ажурными спинками. За маленьким круглым столиком сидит девушка. В руке у нее - крохотная кофейная чашка, она держит ее, оттопырив мизинчик, и внимательно разглядывает бумагу, лежащую на столике. Люба видела эту девушку лишь раз, но узнала бы ее и в толпе...
- А Вы уверены, что это предназначено Вам? - Люба чувствует, как сердце громко и быстро стучит от волнения, но старается говорить тихо, подойдя поближе к столику.

А:
Девушка не сразу отрывается от своего занятия. Бумажный лист, лежащий перед нею, покрыт текстом, разделенным несколькими небольшими таблицами. Странно, бумага в трех местах чем-то прорезана...
- Что-что вы сказали? - вежливо переспрашивает девушка.
- Я спросила, уверены ли вы, что это предназначено именно вам?
- Гм... - девушка внимательно оглядывает лицо Любы, прическу и одежду, - Ну и вопросы у вас... Конечно, уверена. Но говорю сразу - обратитесь к кому-нибудь другому, я предпочитаю мальчиков.
Лена снова погружается в изучение бумажного листка.

Л:
- Почему Вы решили, что мне это интересно? - Люба невольно улыбнулась от того, на что собеседница обратила внимание в первую очередь.
Лена снова оторвалась от чтения и бросила удивленный взгляд на девушку.
- Я присяду, если Вы не возражаете, - все еще слишком волнуясь, но стараясь держать себя в руках, произносит Люба после паузы и, не дожидаясь ответа, присаживается на соседний стул.
- Возражаю, - немного раздраженно, подчеркнуто вежливо.
- Вы ошибаетесь. Эта бумага предназначена не вам. И ее следует вернуть хозяину.

А:
Собеседница еще раз окидывает Любу долгим взглядом, вздыхает и прячет бумагу в конверт, а конверт - в сумочку.
- Ну, хорошо, если вам это неинтересно, а заинтересовала моя бумага, то мы, пожалуй, немного поболтаем с вами. Как называет себя тот голос внутри вашей головы, который сказал вам, кому предназначена эта бумага? О, простите, я не представилась. Меня зовут Лена.
Лена откидывается на спинку стула, словно на светской беседе, ставит локоть на подлокотник кресла и картинно делает маленький глоток кофе.
- А меня зовут Любовь, - отвечает Люба.
- О, Любовь... Это становится интересно. Ко мне пришла Любовь за справкой... Знаете это стихотворение?
- Нет, не знаю.
- Ну вот, он еще не читал вам стихов? Странно. Если я, конечно, не ошибаюсь... Так как же его зовут?
- Вы не ошибаетесь. Его зовут Андрей.

Л:
Люба успевает заметить, что на конверте - точно такие дырочки, как и на бумаге. Теперь потихоньку складывается в уме картина произошедшего в беседке.
- И Вы утверждаете, что бумага принадлежит ему?
- Утверждаю. И предлагаю Вам отдать ее мне, взамен на обещание вернуть ее хозяину.
- Выгодное предложение, продолжайте. - Лена делает вид, будто старается скрыть насмешливый тон.
- Вот и все предложение. Вдобавок пожелаю удачного пути и ответного интереса мальчиков.

А:
- О, спасибо! - отвечает Лена, - Ваша щедрость на пожелания поистине безгранична. Я не буду столь же оригинальна и просто пожелаю вам того же самого - удачного пути и интереса мальчиков... Впрочем, последнее пожелаю даже два раза, ваш внешний вид вызывает у меня сомнения в том, что мальчикам будет интересно.
Люба улыбается в ответ. Андрей что-то говорил когда-то насчет того, что надо улыбаться...
- Вы довольны? Вот и славно... - продолжает Лена, - А что до этой бумаги... В чем-то вы правы. Но зачем же вам самим тратить силы на поиск ее владельца? Я нашла в ней кое-что, заинтересовавшее меня и теперь прям сгораю от нетерпения вернуть эту потеряшку сама.
- Неужели? - улыбается Люба.
- Точно. Тем более, я знаю ее владельца очень хорошо, буквально каждую родинку. Я найду его быстрее, чем это получится у вас. Убедила?
- Нет. Насколько я поняла, он не особенно будет рад вас видеть.
- Не беспокойтесь за меня, милочка... Рад или не рад - я полтора года справлялась с его проблемами, справлюсь и теперь.

Л:
- О, что Вы! Вокруг немало живых людей, не хватало еще беспокоиться о кукле.
Лена усмехнулась и внимательно поглядела на свой длинный розовый маникюр.
- Спешу Вас расстроить, - продолжает Люба, - Но со своими проблемами он справится и без Вас. Мои силы - тоже не Ваша забота, а скорость тут не так и важна.
- А что же тогда важно? - Лена поставила чашку на стол и сложила руки на коленке, подтянув край юбки повыше.
Люба улыбнулась теперь уже искренне - так забавно, собеседница, видимо, привыкла отвлекать внимание парней от разговора, привлекая внимание к своим прелестям, и делает это уже не задумываясь, машинально.
- А важно то, что в этой истории Вы - совершенно лишний персонаж. Допускаю, что гордость - понятие для Вас незнакомое... Но Вы даже понятия не имеете, о чем идет речь в этой бумаге.

А:
Лена, очевидно, хорошо владеет собой. "Андрей научил или сама?" - невольно думает Люба.
- Ну, здесь вам не отказать в правоте! - улыбается она, продолжая разглядывать Любу с интересом, словно невиданное насекомое.
Возникает пауза.
- Простите, в правоте, что вы лишняя или в том, что не имеете понятия? - спрашивает Люба.
- Ох, вы такое милое дитя, с такими наивными, непосредственными суждениями, что я бы ни в чем вам не отказала!
- Вы сказали, что интересуетесь только мальчиками. Или вы уже забыли о своих словах?
- Повнимательнее, пожалуйста... Я сказала, что предпочитаю мальчиков. Но - мы уходим от темы нашего разговора. Так о чем же речь в этой бумаге, вы мне расскажете, конечно?
- Конечно! - Люба смеется громко и искренне, - Как наивное дитя наивному дитю!
Лена кивает.
- Да мне, в принципе, почти все понятно. Это таблица... Как это правильно? Сеансов связи? Дата, время, место. И пояснения, на какое время сеанс может быть перенесен. Места интересные, правда, ни одного знакомого города... Мой шпион боится больших городов, как и раньше?

Л:
- Ну откуда же мне знать, чего боится Ваш шпион? Я с ним даже не знакома! - похоже, Любу уже здорово забавляет этот разговор. Она теперь старается произносить фразы серьезно, но улыбка так и норовит ее выдать.
- Вы поняли, о ком я говорю. - спокойно отвечает Лена.
- Ничуть! Наивное дитя не понимает намеков.
- Что ж... Вас ждет еще много открытий в жизни.
- Уверена, Вас ждет еще больше! Раз Вы не распознали названий ближайших населенных пунктов! И весьма немаленьких городов, знакомы Вы с ними, или нет. Или Вы настолько увлечены мальчиками, что на географию совсем не остается времени?

А:
Лена допивает кофе и ставит чашечку на стол.
- Мальчикам - свое время, географии - свое... Простите, этот наш разговор немного утомил меня. Пожалуй, я отправлюсь домой и сделаю открытие атласа, надо выяснить, что замышляет бывший...владелец этой бумаги. Любовь, у вас есть, что еще сказать в поддержку своей идеи, чтобы я отдала бумагу вам?
Люба задумывается на несколько секунд. Но Лена добавляет:
- Наверное, вы в силу особенностей воспитания не понимаете моих слов? Я говорю - почему еще, кроме того, что вы уже сказали, я должна отдать вам бумагу из конверта, который лежит в моей сумочке?
Люба вспыхивает, но сдерживается.
- Не трудитесь, я поняла с первого раза. У меня есть, что сказать...

Л:
Улыбку сменила решительность. Люба привыкла идти прямо, если положение безнадежно.
- Эта бумага больше недействительна, Лена... Ну, сами подумайте, если есть чем - станет ли умный человек выполнять, что задумал, если его тайна известна такой, как Вы?
Лена молчит. Люба продолжает:
- Вам она не нужна... Ну, разве как повод заглянуть в атлас. Или как причина, чтобы встретиться с Андреем. Ну, встретитесь, и что?.. Ну, пошлет он Вас в туалет с этой бумажкой, уж простите мне мое воспитание. А Вы снова будете ныть и унижаться, выпрашивая любви у человека, который Вас не любит...
Лицо Лены не выражает ровным счетом ничего. Ни эмоций, ни мыслей. "И вправду бревно, или умеет сдерживаться?" - пролетел в голове у Любы вопрос.
- Хотя, Вам не привыкать, как видно, - усмехнулась Люба. Но Лена снова пропустила мимо ушей эту фразу.
- Тогда зачем же она Вам?
- Да и мне она не нужна. Была бы нужна - оказалась бы у меня намного раньше, чем у Вас, уж поверьте...
- Интересно, к чему же Вы затеяли этот разговор? Захотелось комплиментов? - Лена смерила насмешливым взглядом собеседницу.
- Оставьте себе, Вам редко говорят правду. Да, просто захотелось познакомиться, когда увидела знакомое лицо. Встретила бы Андрея раньше Вас - сейчас сидели бы где-нибудь и смеялись, представляя, как Вы дежурите под дверью, прислушиваясь к телефонным звонкам. Так что... Можете делать с этой бумагой все, что захотите - съесть, порвать, выучить наизусть или развлечь "своего шпиона" воем при встрече - не имеет значения. - иронично усмехнулась Люба.

А:
Лена кивает.
- Да, мне тоже было очень приятно познакомиться с вами, Любовь. Честно говоря, я не думала, что Андрей найдет себе такую интересную девушку... У него в последнее время все какое-то отребье на пару раз перепихнуться крутилось...
- Весьма польщена, что вы больше не приравниваете меня к ним! - отвечает Люба, - Хоть ваша оценка и не авторитетна для меня.
- Не приравнивала изначально, только вот со стилем одежды вам нужно как-то разобраться. Ну, это уже детали... А насчет Андрея... Вам следовало бы начать с того, что вы только что сказали - разумеется, он не реализует свои планы. У него не будет возможности.
- Ну, его возможности - это тоже не ваша забота, правильно? - улыбается Люба.
- Конечно. Не хватало мне самой об этом заботиться... Он будет сидеть тихо-тихо, как мышь. И выходить на улицу только тогда, когда его вызовут. Пусть отдохнет.
Люба смеется.
- Вы знаете, Лена, вы удивительно уверенная в себе дама!
- О, милочка, я готовлюсь стать той, кем мечтаю. Но это чисто мое дело. А уверенность имеет слишком много аргументов, чтобы быть таковой... Вы сейчас в какую сторону?
- Вот туда! - Люба показывает в сторону дома, где живет Андрей.
- Если хотите, пойдем вместе. Я немного провожу вас.
- Да разве же я в этом нуждаюсь?
- Просто нам по пути. Ведь до райотдела здесь ближе, наверное?
- До райотдела? А...
- Ага. Вот вы тут сказали что-то насчет того, что скорость не важна. Я все-таки думаю, что важна. Мы пойдем наперегонки, хотите? Вы, наверное, быстро бегаете... Вам нужно будет цитиссимо добежать до той хижины, где сегодня мне в руки попал этот пресловутый конверт, найти двух ребят, если еще застанете их во вменяемом состоянии и предупредить, что никого они не видели и дырка от ножа в столе появилась сама собой. А я пойду поболтаю с еще одной милой девочкой, которую Андрей, в отличие от вашей персоны, почему-то ненавидит. Сейчас так трудно найти сочувствия... Но я уверена, что она окружит меня заботой, намажет йодом царапину вот здесь на руке и спросит, обо что же я так поцарапалась, а? Придется подарить ей маленький сувенир в благодарность... С пальчиками Андрея на рукоятке. Да ладно, невелика потеря, как вы думаете? Человеческое внимание стоит гораздо дороже... Ну как, вам достаточно хлопнуть в ладоши для старта или без пинка мы не обойдемся?

Л:
- Дырка в столе?.. Нож... - Люба бледнеет и улыбка сходит с ее лица. Действительно, из рассказа ребят совсем было не понять, откуда возник и куда девался нож. Некоторое время Люба раздумывает, - Могу я Вас попросить... Расскажите мне, что там было... Как-то не очень я ребят поняла... - неуверенно произносит она после паузы.
Лена торжествует. Ей приятно видеть собеседницу в замешательстве, она празднует победу в уме.
- С удовольствием. Я уделю Вам еще одну минутку драгоценного времени. Итак, наш псих так обрадовался моему появлению, что немедленно решил подарить мне нож. Но повязать на подарок бантик он не успел. Его неловкий собутыльник отправил подарок в полет... Нож приземлился точно в центр конверта и надежно застрял в столе... Видимо, от стыда Андрюшка убежал так быстро, насколько позволяло его состояние. Ну, а его неловкий собутыльник обрел наконец-то способность управлять своими конечностями и любезно решил помочь мне получить подарок, достав нож из стола...
- Вот как... Значит, после Андрея рукоятку трогал Сашка... Или Сашка?.. И пальчики на ней чьи угодно - их, Ваши, но только не Андрея... Вы подставите скорее их, чем его! -во взгляде Любаши мелькнула надежда.
- Ну, что ж... - невозмутимо продолжает Лена, - Лес рубят - щепки летят, не так ли? Там и без пальчиков хватит...
- Да разве?! И что же в подтверждение Вашей сказки для сердобольной девочки скажут парни? Что прилетел волшебник, а за ним - сестра Андрея, откуда-то взялся нож... Мне они примерно так рассказывали. Алкоголь, знаете ли, рисует в голове пьяного странные сказки... А уж то, что Вы очень желаете лишить Андрея возможности свободно общаться - это даже я могу доказать... Кто знает, может кто из парней заметил, как сестра Андрея достала нож вот из этой самой сумочки и это ее нож? Я не видела, возможно, так оно и было... Или этот нож подписан как-то?

А:
В глазах Лены появляется злобный азарт.
- Так в том-то дело! Неужели вы не поняли, что я предлагаю вам соревнование? Вы бежите предупреждать этих бравых ребят о том, что им предстоит маленькая поездка к моему папе, у которого такие классные подчиненные, они разбираются в любых "пальчиках" и в любых группах крови на, представьте себе, любых ножах! Там им дадут время, они приходят в себя и рассказывают странные сказки, а их внимательно и вежливо слушают. Тем временем приходит Машенька, она печально сообщает, что нож уже как-то раз принимал участие в приключениях Андрея, клянусь вам, это чистая правда. Ей сочувствуют и даже, наверное, не лишают премии, за Андреем и впрямь трудно уследить, она не виновата, что он опять таскает с собой ножи... И я не виновата, что у меня есть мечта и я знаю, как нужно брать в руки чужой нож, я взяла его за самый краешек рукоятки и спрятала в пакетик...из-под прокладок, правда, но я была так испугана, что действовала машинально... Кошмар, да?

Л:
- Кошмар... - Люба выжидает паузу, глядя в глаза собеседницы. Ей нечего сказать или она думает? - В Вашей истории, Лена, есть две небольшие неувязочки... Во-первых, сообщу Вам по секрету, что папа есть не только у Вас. И по роковому стечению обстоятельств (для Вас, конечно) папа одного из ребят - далеко не последний человек в тех местах, куда Вы их решили пригласить. Как Вы думаете, нужно ли ему, чтобы его отпрыск светился в таких приключениях, да еще в таком виде... Ой, а как же репутация папы?!
- Ну, посмотрим, кто - кого... - Лена нервно тарабанит ногтиками по пластиковому столу.
- Еще одна маленькая деталь... Ножик, который принимал участие в приключениях не мог попасть в лапы злодея! Доблестные милиционеры охраняют отнятое у бандитов оружие, как зеницу ока! Неужели таки попал? О! Какой позор! И не только для печальной Машеньки, а еще и для ее начальника! "Нет, - сообщает Машенька, - это другой нож, не наш..." Где же он взялся? Нетрезвые парни плохо помнят, а других, увы, нету... Какую же мечту Вы так стараетесь сбыть, подбрасывая свой ножик человеку, который встал на путь исправления?

А:
Лена недовольно морщит нос и качает головой.
- Моя мечта вас никак не касается... Вернее, касается, но вы совсем утомили меня, делая заключения и не зная подробностей. Спросите у Андрея, если он пожелает или вообще успеет их вам рассказать! Итак, на старт, внимание, марш! Ой, стоп, не марш. Состязание нечестное, я не дала вам свой номер, если вдруг захочется поболтать еще... Вот.
Лена кладет на стол визитку.
- Удачи вам, Любовь!
Глядя в спину удаляющейся соперницы, Люба молча улыбается.

Л:
Лена удаляется, не спеша шагая по асфальту в сторону отделения милиции. "Прибить бы эту дрянь!" - Люба сжимает кулаки, глядя в спину Лене... Нет... Если сейчас догнать ее, ловко выбить сумку, забрать нож, конверт - тогда уж ни она никому не поможет, ни ей. "Нет, Андрей бы вытащил, но ценой исполнения мечты Лены, а вот фиг ей!" И так же не спеша Люба выходит за пределы летней площадки кафе и сворачивает за угол, к своему двору.
В беседке ребят уже, конечно, нет. Двор пуст, девушка замедляет шаг у своего подъезда, а перед дверью и вовсе остановилась. Она сжала лицо ладошками и нервно потерла виски пальцами... И решительно вошла в подъезд. На четвертом этаже Люба остановилась и нажала на кнопку звонка. Дверь открыл высокий полный мужчина.
- Здравствуй, Любаш... Если ты к Сашке - то он дрыхнет, сволочь! - приветливая улыбка вмиг сменилась сердитой гримасой. - Снова нарезался... Ничего, я из него дурь выбью!
- Дядь, Лёнь, я, вообще-то к Вам... Сашка нечаянно попал в неприятную историю, но он не виноват! Это все она, ссс... - Люба еле сдержалась, чтобы не выговорить слово полностью.
- Зайди. - Люба вошла и дверь за ней закрылась.
- Понимаете, они в беседке сидели, а тут приперлась эта дура и нож этот... Сашка его вытащил из дерева, и там его отпечатки, а эта дрянь метит в другого, но чтоб его посадить, она с тем ножом в милицию поперлась!.. Спасибо... - Люба взяла и большими глотками, залпом осушила стакан воды, протянутый Сашкиным папой.
- А теперь все то же, но по порядку.
- Ребята во дворе сидели, а с ними - мой друг, - глубоко вдохнув, начала Люба. - Затем явилась одна барышня, у которой давние счеты с этим парнем... Вобщем, когда я вышла во двор, ребята уже несли пьяные сказки и ниф... ничего не поняла я из их рассказа, но мне удалось найти эту Лену и поговорить с ней...
- Ага, Лену, значит... Ну-ну...
- Вот она честно призналась, что хочет доставить неприятностей, а то и вовсе... Так вот... - Люба снова сосредоточилась, - Она рассказала, будто идет в милицию, заявить, будто тот парень напал на нее с ножом! Откуда на самом деле взялся нож, как там все было - пьяные парни не расскажут, а если расскажут, то кто их послушает! А больше никто не видел...
- Любаш, погоди... Я тебя не пойму, ты хочешь, чтобы я посоветовал, как спасти твоего парня? Да не волнуйся, то, что задумала твоя Лена - курам на смех! Поверь работнику правоохранительных органов с огромным стажем!
- Нет, не курам... Она сказала, будто у нее там папа - начальник... И сейчас она направляется к нему с оружием, на котором отпечатки пальцев Вашего Саши, который был пьян, когда держал эту вещь в руках... Да все они пьяные были... И она намерена заявить о нападении...
- Как ее фамилия? - коротко и решительно спросил папа
- Не знаю... - устало выдохнула Люба. - Хотя, постойте! Она же мне визитку оставила!
Люба наблюдает, как вытягивается круглое лицо папы при взгляде на фамилию на визитке.
- Так. - "работник со стажем" думает быстро, командует четко, - Срочно ищи своего друга. Пусть хоть в воздухе зависнет - но пьяным ни с кем не говорит. Разберемся.
Папа проводил гостью за дверь.
Что бы она сделала на месте Андрея? Куда бежала бы? Он не трус... Скорей всего пошел домой, прятаться не стал бы. Люба рвонула по лестнице вверх, побыстрее к телефону, звонить Андрею...

А:
Лена неторопливо идет по улице в направлении РОВД. Ага, вот и маленький сквер напротив... Лавочки, которую какие-то добрые люди вколотили между двух деревьев, уже нет. Интересно, зачем ее убрали? Сломали с досады? Она вспоминает, как однажды сидела там целый день... Было жарко, дико хотелось пить, а потом и есть, но отойти было нельзя - вдруг, пока она ходит, Андрея куда-нибудь увезут? Только под вечер уже приехала мама, привезла ей попить и поесть, а потом папа... Папа вышел из вон той двери вместе с Андреем... Они потом ехали на заднем сидении, а папа за рулем. Он кричал на них, ругался, а они улыбались... И потом еще, когда папа пожал руку Андрею, ночью, в прихожей... И назвал его "Умный придурок", а Андрей сказал "Спасибо" и ей стало понятно, что папа не сердится на него... Лена останавливается у дверей. Человек в милицейской форме, выскочивший оттуда, чуть не сбил ее с ног... Ему некогда извиняться, вон он, с другими вместе, запрыгивает в машину. О, с сиреной пошли... Интересно, надо спросить у папы, у них есть нормы времени для посадки в машину? Ей тоже придется так бегать?
Лена задумчиво стоит у двери. Наконец, расстегивает сумочку и достает нож. Берет его неправильно, оставляя следы пальцев на лезвии и рукоятке. Кончик все такой же острый... Она даже не заметила, там, в беседке, как нож оставил маленькую царапину на ее руке. Крови совсем не заметно на металле лезвия, но она там есть. Это ее кровь... Но память вдруг рисует совсем другую картину - тоже кровь, только ее очень много, там, в больнице... Врач не успел убрать блестящий тазик и не заметил, что она уже пришла в себя, когда ее перекладывали на каталку...
- Дурак, ты так ничего и не знаешь... - произносит Лена.
Нужно быть сильной - так всегда говорит папа, но он хотел сына, а появилась она. Моргнув, чтобы смахнуть слезы, Лена аккуратно опускает нож в пакет, а пакет - в урну у входа. И, тряхнув волосами, решительно отходит от двери.
А еще через десять минут Андрей приглушает рев музыки в своей лаборатории, потому что, кажется, звонит телефон.
- Ага...
- Андрей! Это я, Люба!

Л:
- Люба?
- Как хорошо, что ты дома! Или наоборот... Андрей, не открывай никому дверь... Или лучше наоборот, уйди из дома, ты же пил! - Люба взволнована и путается.
- Любаш, что случилось? - наверное, пробежка и размышления вернули Андрея в чувство, говорит он внятно.
- Я видела Лену... Мы говорили с ней... И она идет в милицию с твоим ножом!.. - Люба понимает, что понять ее трудно, когда она волнуется. Несколько раз она сжимает и разжимает кулак, чтобы успокоиться и продолжает. - Там, в беседке, она забрала твой нож и конверт. Я говорила с ней, но... Она не отдала. И сказала, что идет в милицию с ножом, которым ты на нее напал. Это бред, все должно быть хорошо! Не бойся... Мы выберемся! Но тебе нельзя сейчас в милицию, слышишь? За тобой придут, наверное, скоро... Ты пил, и это плохо! Андрюш... Просто не открывай, когда за тобой придут...
- Никто не придет, - спокойным тоном обрывает ее речь Андрей. Пауза... Кажется, на другом конце не ожидали такого спокойствия?
- Почему? - спустя несколько секунд звучит в трубке.

А:
- Потому что перед тобой звонила Ленка. Она долго всхлипывала в трубку и я понял только то, что она меня простила и решила не идти в милицию. Это чтобы я знал, если кто-нибудь явится спасать меня. Может, врет, конечно... С чего бы такое великодушие? И конверт она мне вернуть обещала, прям сама любезность. Только поздно. Пусть приходят.
- Поздно... Андрей, почему поздно??? - кричит Люба.
Андрей негромко смеется.
- Не скучай. И... Если что - не плачь никогда, ладно? Хотя бы по этому поводу...
- Не... - но реле щелкает, обрывая связь.
Телефон сразу же звонит снова. Но Андрей бегом перемещается в ванную, подставляет голову под холодную воду. Видно, как он спешит. Наскоро вытирается, причесывается и бежит обратно. Телефон продолжает звонить даже тогда, когда он, бросив на диван какую-то записку, запирает за собой дверь. Трели телефона сопровождают его и на лестнице.
- Заходи. Куда это ты намылился? - спрашивает Ольга, открыв дверь.
- Не, Оль, я спешу, - отвечает Андрей, - Телевизор продавать попер, видишь?
Рядом с ним на площадке стоит ручная тележка, а на ней - огромный цветной телевизор, экран которого закрыт полиэтиленовой пленкой.
- Бизнесмен-то наш... Ты вроде уже все продал?
- Этот - последний. Теперь хоть в комнате есть где развернуться.
- Ну, не пропей, смотри, деньги-то! - смеется Ольга, - А чего ты пришел?
- Да ничего. Просто сказать, что ты классная и у тебя все будет классно.
- А перегарчиком-то попахивает... Допрешь ли ящик-то? Нафига пил?
- Ты будешь счастлива...
- Иди уже, пророк. Я и без тебя счастлива.
- Правда? - улыбается Андрей, - Тогда я пошел!
Улыбаясь, он идет по знакомым улицам. Одно колесико тележки поскрипывает и болтается, но идти не так уж и далеко. Вот и старинный парк, он сильно зарос, потрескавшиеся асфальтовые дорожки... А, да, сидели здесь со Светкой, а Люба проходила мимо... Еще пнула кучу листьев и потеряла ботинок!
- Боже, как давно это было! - напевает Андрей, направляясь в самый глухой угол парка.
Никого, лишь шуршат под ногами прошлогодние листья. Андрей оглядывается. Да, это место он выбрал не случайно, сплошной кустарник. Андрей опрокидывает тележку на бок, срывает полиэтилен. На самом деле, экрана нет, внутри полированного ящика аккуратно сложены вещи. Пятнистые военные брюки, высокие ботинки, серая брезентовая куртка с капюшоном. Кепка. Рюкзак. Рюкзак пришлось упаковывать два вечера, он все равно получался слишком
большим. Много с собой не возьмешь - тяжело и бросается в глаза... А вот палатка - совсем маленькая, импортная, спальник тоже. Жутко дорогие, но легкие. Андрей отработанным движением пристегивает их к рюкзаку. Затем быстро переодевается, одежду запихивает в рюкзак, а ботинки, с сожалением поглядев на них, складывает в опустевший ящик. Поднимает ящик с земли вместе с тележкой и, раскачав, забрасывает в маленькое болотце. Ждет, пока все скроется в ржавой грязи.
- Плюх! Первый раунд!
Когда на часах над перроном высветились цифры 1:00, к поезду подошел человек. На нем не было очков, а кепка была низко надвинута на лоб.
- Быстрее садитесь, через минуту отправление! - сказала ему проводница.
Человек молча кивнул, докурил сигарету и, предъявив билет, неторопливо прошел в полутемный вагон.

Л:
Люба набирает номер снова - но ответа нет. То есть, гудки, гудки, гудки... "Черт" - негромко ругается Люба, хватает куртку и бежит уже знакомым маршрутом, от своего дома к дому Андрея.
Настойчиво позвонила в дверь... Снова! Тишина... Девушка медленно опустилась на ступеньку. Вдруг - щелчок замка, но... Соседняя дверь открылась, из нее показалась коляска и Ольга.
- Ого! Вот так сюрприз!
Ольга говорит негромко, наверное, ребенок спит? Молодая мама видит на лестнице знакомую фигуру.
- Оля? - Люба поднялась с места, очнувшись от своих мыслей.
- Ты Андрюху ищешь? Он выходил и прощался. Очередной телек куда-то попер... А чего сразу ко мне не зашла? Помоги-ка мне.
Люба принялась помогать Оле спустить коляску с лестницы, и по пути узнала, как и когда исчез Андрей.
Оказавшись на улице, девушка обреченно побрела в сторону дома - стало очевидно, что Андрея ей не дождаться...
Не зажигая свет в прихожей (дома снова никого нет, мама, наверное, задерживается?) проходит в комнату. Все на прежнем месте - темнота, квадрат на потолке - свет от фонаря. Люба подошла к окну и села на подоконник, ее любимое место - она любила вечерами, погасив свет, наблюдать, как движутся тени в окнах и в пятнах фонарей на улице. Сколько времени прошло? А сколько сцен в памяти... Она вдруг посмотрела на светящиеся часы, кивнула - пора... И снова набрала знакомый номер.
- Алло - женский голос в трубке.
- Алло? Здравствуйте... Вечер добрый. А можно поговорить с Андреем? Меня зовут Любовь...
- Здравствуйте... - Кажется, голос в трубке разочарован? - Здравствуйте, Люба. Да, он передал Вам кое-что...

А:
- Передал? А что, разве его самого не будет сегодня? - спрашивает Люба.
Мама Андрея вздыхает. Голос у нее какой-то печальный, потерянный.
- А я думала, может быть, вы что-то знаете... Это ведь Люба - его одноклассница?
- Да, это я.
- Люба, его не будет сегодня. Я нашла здесь записку... И не знаю, что мне с этим делать. Он уехал. И пишет, чтобы его не пытались искать.
Длинная пауза. Любе кажется, что мама Андрея не может говорить, она плачет.
- Впрочем, если хотите, Люба, приходите к нам сейчас. И сами все прочтете.

Л:
- Иду... - растерянно шепчет Люба. И повторяет громче, - Да, иду, сейчас.
Короткая дорога, всего пять минут ходу - а сколько мыслей возникло! Значит, он все же решил уехать, зная, что Лене известен его маршрут? Или он изменил его? А может, он уехал навсегда? От последнего предположения похолодели руки.
Звонить в дверь долго не пришлось - ее ждали и дверь открылась почти сразу. В прихожей темно и Люба видит лишь силуэт, очерченный светом из той самой "лаборатории", с которой в ее памяти связано столько переживаний.
- Здравствуйте, я...
- Здравствуйте, Люба... - мама почему-то даже не задала вопросов, - Проходите в комнату, я подойду через минуту.
И силуэт исчез в ванной... Не зажигая свет, гостья прошла в комнату Андрея. Что-то изменилось, тут теперь просторно. Люба не успевает осознать, что же тут не так, ее внимание привлек сложенный вчетверо лист бумаги, на нем что-то размашисто написано, почерк такой знакомый... Люба торопливо развернула его, в глаза бросилась подпись, буквами покрупнее... Это то самое письмо...

А:
Андрею не спится, хотя на часах уже четвертый час... В вагоне темно. Поезд летит на полном ходу, колеса громко лязгают на стрелках, так, что их слышно даже сквозь музыку в наушниках. Вагон вздрагивает. Андрей едет на "боковушке", у самого тамбура. Сидит за столом и смотрит в темное окно. Ночь, лишь контуры проносящихся мимо деревьев на фоне чуть светлого неба, да иногда - одинокий фонарь на полустанке. Когда все стихло, он рискнул снять кепку и надеть очки, но сел спиной к двери, чтобы можно было видеть коридор вагона. Соседи спят. Через некоторое время Андрей выключает плейер , набрасывает на себя куртку и поднимается с места. Прислушивается. У него нет соседа, верхняя полка пуста. Выходит в тамбур. В тамбуре холодно. Стекло вагонной двери разбито и ночной ветер приносит запахи... Какой-то специфический, "железнодорожный" запах и еще - совсем чуть-чуть, еле заметно - запах травы. Шум здесь намного громче. Андрей закуривает, прислонившись к холодной металлической стенке. Вагон бросает из стороны в сторону, под полом что-то оглушительно скрипит. Вот пронесся встречный поезд, поток ветра от него снес сигаретный пепел и развеял его по тамбуру. Андрей улыбается, глядя на огонек сигареты. Открыв дверь в вагон, он бросает взгляд через стекло второй двери. Пусто. Лишь чья-то подушка лежит в проходе. Но ее хозяин спит и не собирается просыпаться.
Из плоского кармана на рукаве куртки Андрей извлекает маленький шприц. Шприц-тюбик, типа как в военных аптечках. Смотрит на свет - все в порядке, шприц полный и жидкость в нем прозрачная. Андрей присаживается на корточки, словно что-то уронил на пол и теперь разыскивает в тусклом свете одинокой лампочки. Если кто-то появится из двери между вагонами, у него будет именно такое впечатление. Снова прислушавшись, Андрей закатывает штанину. Плюнув на пальцы, растирает кожу.
- Баю-баюшки-баю... - шепчет он, зажав зубами сигарету...
Но, прицелившись иглой, внезапно замирает. Медленно-медленно, пристально глядя на свои пальцы, отводит руку в сторону. Улыбается и закрывает глаза.
- А я говорю - нет... Хорошо, Люба, значит, нет... Нет и нет.
Неиспользованный шприц и окурок летят в окно. Забыв раскатать брючину, Андрей возвращается на место и снова включает музыку.

Л:
- Да, это та самая... - тихий спокойный голос будто разбудил Любу. Она так и не решилась или не успела прочитать, что там написано.
- Простите, я не должна была...
- Все в порядке, я же поэтому Вас и позвала? Надеялась, что Вы хоть что-нибудь проясните...
- Да... - но вместо того, чтобы читать, Люба опустила голову... "...Не трепло. Это я могу обещать" звучит в памяти ее собственный голос. - Мы с ним говорили сегодня. И он сказал, что хочет уехать на некоторое время... Но... Я сказала, что не смогу держать в секрете, если буду знать... И не убедила...
- Ясно. - тихо вздохнула мама. Люба почувствовала себя виноватой еще острее.
- Надеюсь, он все же будет звонить!
- Надеюсь...
Люба почувствовала себя лишней. Лишним напоминанием, ненужным сейчас в этом доме.
- Простите, мне, наверное, пора... Единственное, что я могу обещать - сразу же сообщу, как только он позвонит. А... Вы сказали, он, вроде что-то мне передал?

А:
Мама Андрея смотрит на нее удивленно.
- Люба, вы разве не дочитали это письмо? Он там пишет...
- Я его совсем не читала, Людмила Николаевна... Это же вам письмо, я не могу.
Глаза Любы снова "на мокром месте". Людмила Николаевна замечает это.
- Ну-ну-ну, это что такое? Давай-ка без осадков мне тут. Можно на "ты"?
- Да, можно.
- Читай... Чай будешь? Мне сегодня торт подарили, как знали прям, что он мне устроит сладкую жизнь. Читай, я пока налью. Или кофе?
Люба нерешительно берет листок.
- Спасибо...
- Спасибо чай или спасибо кофе? - мама Андрея, кажется, умеет быстро взять себя в руки.
- Чай.
- Приходи на кухню...
Люба присаживается к столу, под лампу.
"Ма, не нервничай. Помнишь, мы с тобой недавно говорили о том, чего я боюсь? И ты меня об этом предупреждала? Слушай, ты ошиблась насчет меня, я дурак и трус. Теперь я боюсь даже стен, даже самого себя. Я поменял курс, все было нормально, дела налаживались, но я заблудился. Я не знаю, куда мне идти и что сделать, чтобы эта хренова карусель наконец-то остановилась. Компания не хочет забывать меня, я не хочу к ним возвращаться, но каждая встреча тянет меня туда, там так уютно, там я чувствую себя собой, только знаю - это смерть. С другой стороны тянет Ленка, у меня не получается прогнать ее, она сильная и знает меня как свои пять пальцев, с ней классно, только тоже - мусорный ящик, я исчезну в ней. Вперед тоже не ладится, я чужой им и это самая жопа. Мой рассказ не взяли в журнал, слишком мрачно, а по-другому я сейчас не могу. Я хотел что-то заработать для нас - это тоже не прошло. Ходил к Машке, она, сука, только улыбается и говорит, что все наладится. Люба бежит от меня в соплях, я обижаю ее каждый раз и не знаю, что с этим поделать. Ты рассказывала, как ты выводишь своих студентов из этой херни, но почему ты не сделаешь так со мной? Потому что я сильнее их и смогу сам? Это твой ответ, помнишь? Так вот, я не смогу. Я сдаюсь. Я уезжаю от всего этого - от всех людей, которые ждут меня и "любят", но никто не может взять меня за шкирку и наконец-то прижать к себе, заставить остановиться. Смеюсь - все говорят, что я должен сам сделать свой выбор и остаться где-то и с кем-то. Так я выбрал - я просто ушел. Не переживай, ма, я вернусь как только наберусь сил. Посмотрю на карусель со стороны и придумаю, куда запрыгнуть, чтобы не мотаться по ней, как дерьмо в проруби. Я буду звонить, деньги у меня есть, где взял - мое дело. Слушай, если кто-то придет или позвонит, просто скажи им, что я уехал погулять... Прости меня. И бабуле скажи, что все нормально, придумай отмазу, ладно? P.S. Позвоню завтра под вечер. Да, Любе, если ей интересно, передай мой справочник по выживанию для десантников, на столе лежит, пусть читает - классная книжка, психология экстремальных ситуаций, а то она вечная плакса, я давно хотел ей подарить. Да, вот что - не пытайтесь меня поймать, а то я буду пробовать некоторые идеи из этого справочника, из главы как оторваться от преследования и маскировки, посмотрим, кто кого. До свидания, ма!"
- Люба, ты там не заснула? Все стынет...

Л:
- А?... - Люба мотнула головой, избавляясь от назойливых мыслей. - Да... Нет, не сплю. Спасибо... Вкусный чай.
- Ну вот. Книгу он, конечно, на видном месте оставил, заберешь?
- Да, конечно... Спасибо. - девушка засмотрелась на отражение в чашке. В знакомой, черт возьми, чашке! Она уже сидела тут. А рядом - Андрей. И кровь по ладошке. И его улыбка. Вино. Голос на кассете... Как осенние листья, поднялись и завертелись пережитые впечатления. - Вот как, значит...
- Как?
- Вечная плакса, бегущая от него в соплях... Так и есть... Потому-то и не смогла ничего...
- Заставить остановиться?
- И "прижать к себе"... - тихо продолжила Люба цитату из письма. - Но кто я ему? Ах, да... - и гостья торопливо вытерла каплю со щеки. - Как? Как подойти к человеку, "прижать к себе", когда постоянно, каждый раз, каждую минуту!.. Я же вижу, вижу! Как он страдает от тех отношений, от той жизни! Он бежит от той девушки, но меня отталкивает в то же время... Да, он говорит о ней с ненавистью, но ведь от любви до ненависти всего лишь шаг, как и обратно... Кто я для него такая, пока есть она! Ее постоянное присутствие, постоянные разговоры... Кто?..
- Люба, это очень сильная и настойчивая девушка.
- Да дело не в ней... А в нем. Я ведь от него все время о ней слышала. И вот снова "она классная", - кивает Люба на письмо на столе.
- Люба, ты, наверное, мало знаешь...
- Мало. Или немало... А только что это меняет? Любовь или ненависть - но она постоянно с ним. Разве я могу насильно вот так, нагло, взять и заменить ее собой в его сердце? Навязаться... Как женщина женщину, Вы меня понимаете?
Мама не может сдержать улыбку. Такой эмоциональный монолог от такой тихой девочки...
- Да... Он сказал, что сердца у него и нету. - спустя несколько секунд добавляет Люба, вспомнив их последний разговор, - А я, получается, Элли, которая нафиг не нужна в Канзасе... Ой, простите... - смутилась девушка, и собеседница снова улыбнулась - как быстро из решительной девчонки Люба превратилась в краснеющую застенчивую девочку.
- Все будет хорошо, Люба. - немного грустно ответила мама.
- Будет... Обязательно будет! - снова решительная девчонка. Вот чудеса! - Нам остается только ждать, когда он позвонит... - "и найти его хоть на краю земли, если не позвонит", добавила Люба мысленно. "Я добуду эту таблицу, чего бы мне это не стоило", тут же возник ответ на вопрос, что же делать дальше.
Конечно же, мама не могла прочитать эти мысли, но уверенность Любы добавила и ей веры в лучшее. За разговором о том, о сем, собеседницы и не заметили, как много уже времени на часах, было так тепло и спокойнее в эту нелегкую минуту обеим.
- Мне пора, поздно уже... Спасибо Вам за все. Дома волноваться будут, мне пора... - вдруг заторопилась гостья.

А:
День. Андрей, сидя за столиком, завтракает - торопливо, работая лезвием перочинного ножа, ест скумбрию прямо из консервной банки, заедая печеньем и запивая чаем из стакана в подстаканнике. Он снова в кепке и без очков. Старается не подносить банку близко к глазам, чтобы никому не показалось, что он плохо видит. Но кусок рыбы уже третий раз срывается с ножа, Андрей никак не может его подцепить. По соседству, рядом с его "боковушкой", трапезничает целая семья - мама, папа, бабушка и маленький пацаненок. Мальчонка капризничает.
- Не хочу я есть эту курицу, ешьте сами!
- А чего же ты хочешь? Рожна горячего?
- Ба-анку!
- Какую банку? Варенья?
- Нет, как у дяди! И ножом есть! С печеньем!
Андрей напрягается, не поворачиваясь в сторону соседей...
- Ну, свет мой, ножом есть нельзя! У дяди, наверное, нет вилки, вот он и ест с ножа!
- А я хочу!
Андрей, заставив себя расслабиться, улыбается.
- Садись сюда, братан! - басом говорит он, - Бери у мамы вилку, тащи сюда чай. Кто ест с ножа - тот самый злой человек, слыхал? Посмотрим, кто кого переест!
Мальчонка, офигевший от хриплого бандитского голоса Андрея, испуганно забивается в угол и не протестует, пока мама подсовывает ему самые лакомые кусочки курицы.

Л:
- Мам, я дома! - беспечным голосом крикнула Люба с порога, снимая кроссовки.
- Поздновато... - проворчала мама из комнаты и погасила торшер, - Спать пора. Ужинай и ложись.
- Спасибо, ужинала, - наверное, мама не в духе, - Один звонок только сделаю.
- До утра не подождет? Десятый час.
"Угу" - мурлыкнула Люба в ответ и заглянула в темную мамину комату. Затем открыла воду в ванной и долго сидела на краешке ванны, смотрела на струйку воды, о чем-то размышляя. Сейчас! Девушка на носочках, бесшумно проскользнула в свою комнату и закрыла плотно дверь...
- Алло, - произнесла Люба в трубку, когда после гудков услышала треск и тихое "Да..." - Добрый вечер. Могу ли я поговорить с Леной?
- Я слушаю, - печальным, а может сонным голосом ответила трубка.
- Лена, это Любовь.
- Ну... Как же я сразу не догадалась, только любовь может нагрянуть в такое время. Приличные люди не звонят так поздно.
- То приличные... Лена, чтобы не отнимать Вашего времени, давайте я сразу начну с сути. А изысканные фразы пропустим на этот раз.
- Хорошая идея. Покороче, пожалуйста. У меня тоже нет желания вести с Вами длинные ночные беседы, - голос в трубке протяжно выдохнул, подчеркивая сказанное.
- Покороче... Лена, мне нужен тот конверт, о котором мы говорили днем. Взамен на... На что пожелаете.
- Что же мне пожелать, золотая рыбка? - после небольшой паузы ответила собеседница насмешливым тоном, - У меня все есть.
- Не все... Вы говорили, что у Вас есть мечта и как-то она касается меня. Предполагаю, что Вам есть, что попросить у золотой рыбки. Которой нужен конверт и его содержимое.

А:
Лена некоторое время молчит.
- Алло? - напоминает о себе Люба.
- Я здесь. Думаю... Значит, Андрей все-таки ушел?
Дальнейший разговор продолжается почти без эмоций, словно разговаривают два совершенно не знакомых друг другу человека на какую-то совсем обыденную тему.
- Лена, я жду от вас ответа, а не вопросов.
- Значит, ушел... Он говорил об этом, давно-давно, но я тогда думала - он шутит. Хотите, я позвоню его маме и выясню это сама?
- Зачем? Не беспокойте ее. Да, он ушел.
- Ушел... А выходить на связь будет по этой бумаге?
- Думаю, что так. Если он не изменил маршрута. Я сказала ему, что бумага у вас.
- Вы виделись с ним?
- Говорила по телефону. Лена, что вы хотите в обмен на бумагу?
Пауза.
- Сильная и уверенная девушка сама не знает, чего ей хочется? - добавляет Люба.
- Наверное, да... Андрей ушел, вряд ли он вернется.
- Он вернется!
- Я смотрела бумагу и поняла, куда он идет. Один раз, он был сильно пьян и рассказывал мне...
- О чем? - выдыхает Люба.
Пауза.
- Лена, не засыпайте!
- Ни о чем. Я пошутила. Я отдам вам бумагу, приходите хоть сейчас. Вы...придете? - кажется, Люба слышит всхлип.
- Лена, вы не сказали, что хотите взамен?
- Ничего. Только обещайте, что вы пойдете за ним и вернете его назад.

Л:
Люба молчит. Теперь она не знает, что ответить. "Да я бы с радостью!" - но вслух этому человеку она не сказала этих слов...
- Полдня тому назад одна Ваша злая шутка уже заставила меня броситься на помощь... Рассказать, чем закончилось?
- Не нужно. Я не шучу на этот раз. - голос Лены тихий, оттенок иронии из него испарился.
- Он вернется... - неуверенно шепчет Люба, и продолжает после паузы, - Почему я не могу поверить человеку, который сегодня цинично рассуждал, как легко может лишить Андрея свободы? И это лишь одно...
- Да не хотите - не верьте! - повышает голос Лена.
- Тихо. Мы можем встретиться? Сейчас. Вы все расскажете. Мы решим. - коротко и отчетливо произносит Люба, будто отдает команды.
На том конце слышится серия вздохов. Кажется, Лена плачет?
- Так мне ждать Вас? На школьном стадионе, где нет лишних ушей. - повторяет вопрос Люба.
- Завтра... Завтра...
"Так и думала..." - усмехнулась Люба, ей очень не хочется верить, что это не очередная выходка коварной барышни.
- Хорошо, правильно. Сегодня уже ничего не решить... Договорились. В восемь Вам не рано?
К удивлению Любы, Лена согласилась. Коротко попрощавшись до утра, девушки остались наедине с мыслями...
...Звук будильника внезапно оборвал то, что должно было быть ночным отдыхом. Наспех собравшись "в школу", ограничиваясь короткими фразами в общении с мамой, Люба пришла стадион школы. Он пуст, совершенно пуст, ведь школьники доучиваются в других школах, а эта - закрыта сейчас... Поежившись от утренней прохлады, девушка присела на скамейку, как раз напротив того уголка с кучей опавшей листвы, где когда-то они с Андреем сидели и... Люба потерла виски, ей нужно вернуться в "сейчас", внимательно слушать... а где же Лена? Люба поглядела на часы, надеясь, что прошло много времени и Лены не будет, а значит - она всего лишь снова пошутила! Или все ей вчера приснилось? Пусть бы все оказалось шуткой, бредом, сном...
- Люба? - за спиной прозвучал голос Лены...
- Привет... - разочарованно выдохнула Люба. Несколько секунд, чтобы перестроиться, собраться... - Лена, шутить не время. Расскажите мне, пожалуйста, что Вам известно и мы вместе придумаем что-нибудь.
Наверное, ночью что-то произошло или передумалось... Но Люба, кажется, готова поверить этой девушке.

А:
Лена присаживается на край скамейки, между девушками расстояние вытянутой руки. Из кармана модной джинсовой куртки с пряжками Лена достает конверт, тот самый, с прорезом от лезвия ножа.
- Вот, возьмите. Проверьте. А нож я выбросила.
- Спасибо... - Люба открывает конверт.
Да, листок в нем тот самый, который она видела на столике в кафе.
- Все в порядке? - спрашивает Лена.
- Да.
Лена двигается ближе и указывает пальцем на таблицу.
- Если вы дома откроете атлас и нарисуете его маршрут, вы увидите, что там есть перерыв на четверо суток, а потом он звонит уже из городка, который за сто с лишним километров от предыдущей точки.
- И что?
- Там нет дороги. Тайга. Может быть, летают вертолеты, но прямого транспорта нет. Только через другой город, но оттуда он не звонит. Андрей хочет перейти это место по тайге.
- По тайге? Он что-то говорил про тайгу...
- Мне тоже. Я тогда не придала этому значения. Он же много читал... Читает. Или кто-то ему рассказывал. Однажды Андрей напился, мы поссорились в очередной раз... И он стал говорить, что где-то в тайге есть что-то неизвестное, какая-то аномальная зона. Я вчера посмотрела в энциклопедии, но ничего не нашла. Так вот, он сказал, что там лежат кости мертвых животных, которые случайно попали в эту зону, а люди там пропадают без вести. И что он уйдет туда, когда перестанет быть кому-то нужен. Там его кто-то ждет и этот кто-то решит все его проблемы... Я спросила, с чего он это взял, а он стал ругаться... И я ушла. Больше он об этом не говорил. Я подумала, что это просто пьяный бред... Пока вчера не нарисовала его путь, просто, ради интереса. Конечно, может, это ерунда, но тайга точно упоминалась...

Л:
- Лена, но он прекрасно знает, что нужен! - не сдерживая чувств, отчаянно возразила Люба.
- Что - нужен? - переспросила Лена.
- Вы говорите, он уйдет туда, когда никому не будет нужен, но ведь это - неправда! Даже если все так, даже если меня для него вовсе нет, если он в меня, мне не верит, но ведь нужен маме!
- Опасно сомневаться, как Вы не понимаете?
Люба совершенно разволновалась.
- Нет, быть не может... Подумайте сами. Ну, допустим... Допустим, он знал, что, скорей всего, не вернется. Тогда зачем так?
- Как?
- Зачем обещал вернуться?
- Вы ему верите?
- Конечно... Ни разу не пришлось в нем сомневаться... И в его словах. Так зачем? Почему просто не исчезнуть навсегда, почему не сказать "иду искать счастья, новой жизни, новый мир, новый город, страну..." Но ведь сказал, что вернется!
- Вам?
- И мне... Хотя... Обещал тому, кому он точно нужен! Вот уже два повода не верить...

А:
Лена некоторое время раздумывает.
- Ну, что ж... Дождитесь, пока он позвонит - и спросите. График связи у вас теперь есть. Я рассказала все, что думаю об этом, остальное - ваше дело. До свидания, если доведется...
Девушка встает и, не оборачиваясь, удаляется.
- Подождите! - кричит Люба вслед, - А что взамен? Я же не обещала...
Лена просто машет рукой, словно бросая в сторону что-то невидимое.

Л:
"Дождусь... Обязательно дождусь" - шепчет вслед удаляющейся девушке Люба.
В коридоре чужой школы так же шумно, как и в их собственной. Никто не обратил внимания, что Люба отсутствовала на первом уроке - какие сейчас уроки, когда до конца учебы осталось пару дней... Люба сначала вовсе не собиралась идти туда, да только время как-то нужно скоротать до вечера, а оно поползло теперь ой, как медленно. На одной из перемен Люба задержалась в классе, разглядывая огромную географическую карту, вчитываясь в маленькие буквы - названия населенных пунктов и беззвучно шевеля губами.
Придя домой, девушка бросила сумку на стул и принялась искать что-то на полке над своим столом. "Надо же, какой бардак" - вслух сказала она, когда с полки на стол громко шлепнулась какая-то книга. Справочник... Тот самый, который она вчера принесла от Андрея. Как он сейчас кстати, Люба улыбнулась. Полистала серые странички, как вдруг... Что-то мелькнуло, белый листок! Люба застыла, не решаясь его перевернуть... "Любушка. Я все же буду звонить тебе" - большими буквами, наверное, второпях, было написано рукой Андрея. У девушки застучало громко и быстро внутри, всего-то несколько слов, а как много они значили, больше долгих разговоров! Люба присела на стул и долго смотрела на этот листик, не сводя с него глаз... От мыслей ее оторвал порыв весеннего ветерка, влетевший вдруг в форточку и расшевеливший странички открытой книги. В другом месте книги, между другими страничками - еще бумага, побольше! Лицо девушка просияло - не разворачивая этой бумаги, она и так знала, что там! Так и есть... Точно такая же таблица, как у нее в сумке, но без дырочек от ножа. Люба внезапно вскочила с места и стала быстро перекладывать книги на полке, пока не достала оттуда старый потертый папин атлас автомобильных дорог...
...В трубке не отвечали - только гудки, гудки... "Конечно, нормальные люди на работе же!" - с досадой отвечает Люба в трубку на свои мысли. Нужно подождать, до вечера много длинных минут... Сколько она сидела за столом, склонившись над атласом с карандашом, иногда отвлекаясь на бумаги, появлявшиеся на столе из ящика? Неизвестно... Наконец, цифры на электронных часах показали цифру, от которой лицо девушки изменилось, она набрала на телефоне знакомый номер...
- Алло. - женский голос был взволнован, ей даже жаль стало его разочаровывать.
- Людмила Николаевна, это всего лишь я...
- Здравствуй Люба... Андрей не звонил еще, - угадала ее вопрос мама Андрея.
- Здравствуйте! Он позвонит, обязательно позвонит!
- Я надеюсь...
- Я очень прошу... Пожалуйста. Когда он позвонит - скажите всего лишь три слова - "Люба забрала книжку"...
- Разве... Хорошо, конечно скажу.
- Все хорошо будет, вот увидите... Я теперь знаю... И он знает...
Люба еще долго сидела на краешке кровати, с телефонной трубкой в руках, из которой слышались уже короткие гудки и думала. Долго ли? Цифры на часах как будто и не менялись, минуты растянулись... Девушка очнулась, взглянув на трубку в своей руке - быстро положила ее на место и вышла на кухню. Она сегодня так и не обедала, потому принялась искать в холодильнике какую-нибудь еду, перекладывая с места на место многочисленные баночки... Вдруг звонок телефона заставил ее бросить, буквально бросить свое занятие и бежать к нему.

А:
- Алло! - получилось слишком взволнованно, а вдруг это не Андрей, пойдут вопросы "что ты кричишь, что случилось?", придется отвечать...
Щелчок, лязг, гудение... И неожиданно, сквозь шорох и треск помех далекий-далекий и родной-родной голос.
- Доброго вечера... Это Люба или ее мама?
- Это я, Андрей!
- А это я. Живой, здоровый, нахожусь в...(Андрей называет место, да, он не изменил маршрут, все точно как в таблице). Ментам привет, если их подняли - я с другой стороны в город пришел, а они меня на вокзале, наверное, ждут! - Андрей злорадно смеется.

Л:
- Андрюш, какие менты?! Делать им больше нечего, как на вокзале тебя ждать... - соображать нужно быстро, а Люба растерялась, поняв, что Андрей всерьез боится погони. - Им проще было бы тебя в движущемся поезде поймать, чем на вокзалах выжидать... Понял?
- Понял... - спустя секунду тихо отвечает голос в трубке. - Как ты?
- Нормально... Андрюш? - был ли ответ, или шум, треск Люба приняла за ответ, только все равно продолжила, - Помнишь, я сказала тебе, что пойду с тобой?
- Нет, не пойдешь! - теперь она ясно слышала строгий голос Андрея.
- Сожми ладошку... Чувствуешь в ней мою?.. Просто почувствуй... Я рядом...
Шум, снова треск и далекий чужой смех, наверное, из другого разговора? Смех был слышен даже тогда, когда в трубке звучали гудки. Слышал ли ее Андрей? Люба не знала.
...Когда в двери квартиры появилась мама, Люба стояла перед зеркалом, она явно куда-то собиралась.
- Мамуль, привет-привет! - как можно веселее отозвалась она из комнаты, - Ты есть будешь? Ужин еще теплый.
- А ты куда паруса надула?
- Мам, на дискотеку. Буду вовремя. Обещаю! - дочь выпорхнула из комнаты и чмокнула в щоку удивленную мать. - Мам... Я тебя люблю...
- Неожиданно... - только и смогла произнести мама. А Люба надеялась, что грусти в ее голосе мать не заметила.
Быстро, решительной походкой, крепко сжимая кулачок в кармане куртки, Люба шла к тому самому клубу, где однажды увидела Андрея в непривычном образе...

А:
Андрей вешает трубку и быстро, почти бегом, покидает площадь перед почтовым отделением, где он обнаружил междугородние телефоны-автоматы. Если звонок засекли, у него всего несколько минут до появления милиции.
Усталость в ногах чувствуется, но не так уж и сильно, сказались тренировки каждый день. Да, весь последний месяц он по вечерам уходил гулять пешком и с каждым разом возвращался все позже. Вот спина - та устала сильнее, рюкзак... Черт, надо было ходить гулять с рюкзаком, но что бы он сказал знакомым при встрече?
Вот небольшой сквер, а за ним - кажется, гастроном. Прежде чем покинуть город, надо купить еды и воды. Вечер не слишком поздний, до закрытия магазина можно отдышаться и покурить. Андрей присаживается на скамейку, рюкзак прячет за спинку, чтобы он не бросался в глаза прохожим. Закуривает и несколько минут о чем-то думает.
- Если ты догонишь меня, я возьму тебя с собой... - произносит он шепотом.

Л:
Наконец-то взгляд выхватил из толпы у входа в клуб Лидер знакомое лицо. Люба, то и дело сталкиваясь плечом с чьими-то плечами, пробралась к знакомой компании. Сегодня очень шумно и людно – после долгой зимы и холодной весны народ потянулся к свободе от пыльных коридоров учебных заведений и тесных квартир. Никто не слышал, да и какое кому дело, о чем говорил плечистый парень и худенькая девчонка сначала в толпе, затем – отойдя в сторону, подальше от чужих глаз и ушей…
- Спасибо… Попрощайся за меня с ребятами, пожалуйста. А то мне бежать надо… - стараясь не глядеть в глаза собеседнику, говорит Люба.
- Любаш, зачем тебе столько? У тебя неприятности? Ты скажи, может, помощь нужна…
- Нет-нет… Спасибо, Андрей. Ты… Вы и так мне очень помогли. Спасибо…
И девушка быстро зашагала в сторону своего дома. Ей еще столько надо было успеть! Конечно же, она не теряла времени, полдня не прошли даром. Она так привыкла, что за нее все решают, а она лишь сидит уютно в кресле и ни о чем не думает… И вот сейчас – за нее думать некому, искать - некому… Конечно же, Андрей совсем не собирался погибнуть. Абсолютно точно – соврала Лена или нет, значения не имеет – он собирается перейти через огромный безлюдный лес, это видно по карте, а папин атлас в этом месте не знает никаких автодорог или железки. Он умный парень, а значит, взвесил шансы и решил, что можно рисковать. Его маршрут и вправду обходит большие города в ущерб времени – он все продумал. Сегодня он звонил и Люба, как он и велел, отметила в таблице, что сеанс связи состоялся. Следующий звонок – послезавтра утром, из другого города, а за ним – четыре дня неизвестности… Все сходится…
«Все получится» - одними лишь губами говорит Люба и снимает трубку телефона.
- Алло?
- Здравствуй, Люба! – Людмила Николаевна узнала ее по голосу, а может, догадывалась, что звонит именно она.
- Здравствуйте, - Люба почувствовала, как будто расслабились плечи и стало легко. – Звонил Андрей… Вам, наверное, тоже?
- Звонил, звонил. Заходи завтра, ближе к вечеру, если можешь. Чаю попьем, - собеседница улыбается. Ее не видно, но ведь улыбку слышно по едва уловимым интонациям в голосе!
- А я и поэтому звоню тоже… Меня девчонки в лагерь зовут… С собой… Ну, нет, я, конечно, уже не того возраста… Но… - врать складно Люба никогда не умела. Потому оставила попытки и, выдохнув, произнесла, - Вобщем, я уеду ненадолго.
Пауза… Оборвалась связь? Она обидела собеседницу отказом? Девушка прислушивается к звукам в трубке.
- Люба… Ты уверена, что этого хочешь? – спросила мама Андрея.
Теперь молчать пришлось Любе. «Да, конечно, вспомнить детство, это ж так весело!» - подсказывала обманщица в голове.
- Уверена… Простите, мне пора… Простите. – и девушка быстро положила трубку на место.
... Утро. На улицах еще нет прохожих, улицы пусты, лишь редкие автомобили проносятся по такой же пустой дороге. Только по тротуару куда-то спешит девчонка. До автостанции – рукой подать, до ее автобуса еще уйма времени. Но она почти бежит, оставив позади трудный разговор с мамой, чего только не было сказано! О да, мама видит ее насквозь, ее не обманешь! Но слезы и всхлипы, видимо, скрыли фальшивые нотки и битва закончилась победой – мама отпустила дочь в пионерский лагерь, погостить к друзьям , «которые проходят там практику», поддавшись на уговоры и уверения, что «там же здорово! Подальше от суеты большого города, только лес , река и комары» (ну, хоть доля правды в этой сказке все же была)

А:
Рассвет. В лесу еще тишина, только первые полусонные трели птиц, да если прислушаться - шум просыпающегося городка по соседству. Но внутри маленькой темно-зеленой палатки, неприметно притулившейся под раскидистым деревом, что-то звонко пиликает.
Из палатки выбирается Андрей, нажимает кнопку наручных часов, выключая будильник. Прислушивается, поеживаясь от утреннего холода. Все спокойно. Андрей, закурив, собирает ветки и разводит маленький костер. Пока в помятом солдатском котелке закипает вода, он садится, прислонившись спиной к дереву и достает из непромокаемого чехла небольшой блокнот и ручку. Ставит дату и время.
"Переход между (пишет названия городов), третьи сутки в походе, перед отправлением с места ночевки. Все в порядке, самочувствие в норме, правда, ночью пришлось нелегко из-за холода. Деньги (указывает сумму), сегодня планирую (указывает сумму). Вчера вечером звонил маме, она ругалась, угрожала милицией, говорила, что я болен и мне надо показаться врачу, плакала из-за того, что я написал ей в письме, но потом вдруг стала говорить спокойно и сказала, чтобы я возвращался быстрее, в любом состоянии, она все поймет и примет, она найдет для меня занятие, потому что мы друзья(?). (Знаком (?) обозначаю то, что удивляет меня или до конца непонятно). Предположительно, она не нашла карту в книге, предназначавшуюся Любе, потому что намеренно не затягивала разговор, чтобы звонок засекли и взяли меня. Потом звонил Любе, предположительно - они не в сговоре, потому что Люба говорит спокойно, четко, не пытается предложить мне вернуться, а, скорее, поддерживает меня(?). Связь оборвалась, но у меня все равно уже не было времени. Завтракаю и иду ловить попутку на трассе или в автобус до (пишет название города), выйду до городской черты, в город не захожу. Следующая запись - по прибытии."
Тщательно закрывает чехол и убирает его во внутренний карман куртки. Втаптывает в землю окурок, быстро сворачивает палатку и подтаскивает рюкзак к костру, доставая из него какую-то еду.

Л:
В пригородном автобусе намного больше жизни, чем на улицах. Бабульки с корзинами, мамы с детками - конечно, школа закончилась и родители спешат отправить чад на воздух, в деревню, а их по пути к городку, в который направляется Люба, немало... Всего лишь час в душном салоне - и автобус уехал дальше без нее, оставив у большого серого здания с синими большими буквами на крыше "Аэропорт". Пересекая большую полупустую стоянку для автомобилей, Люба вдруг почувствовала себя такой маленькой и беспомощной среди безлюдной пустыни. "Глупости... Это просто страх" - но ее мысли тут же заглушил рев взлетающего самолета. Люба невольно остановилась... "Ни-за-что!" прошептали мысли в ответ на картинку, нарисованную воображением - она внутри этой железной птицы... Как же это в детстве она не боялась летать? Когда они с папой летали далеко-далеко, к деду... Из этого самого аэропорта? "Летайте самолетами Аэрофлота" - призывала надпись на огромной доске у входа и приветливо улыбалась с картинки стюардесса в синей форме. "Так и сделаем" - улыбнулась девушка нарисованной стюардессе и вошла в большой зал, сжимая в кармане паспорт... Иначе, другим образом, ей было не успеть встретиться с Андреем и Люба не раздумывая подошла к окошкам в углу зала с надписью "Касса"
...В длинном салоне самолета девушка почему-то ощутила некоторое облегчение, страх перед высотой напрочь вытеснил страх перед встречей с Андреем. Да, она очень боялась, что снова не убедит его, что он снова прогонит ее! Пусть говорит, что хочет, ругается или молчит совсем - сколько же вариантов его действий представляла Люба с тех пор, как решила отправиться в путь... А теперь все сцены испарились из ее внимания, она испуганно смотрела вниз через иллюминатор, на серый бетон под блестящим крылом. Но лишь только за круглым маленьким стеклом возникли облака... На смену страху пришел восторг и ощущение, что нет ничего невозможного.
На другом конце пути - точно такое же серое здание... Или это такая иллюзия? Странно, но такая же полупустая парковка уже не напоминает пустыню. Расспросив, как добраться до вокзала у прохожих, девушка без труда оказалась у другого здания, с красивыми арочными окнами, впрочем, не на шутку облезлыми и такими же колоннами у входа. Люба зашла внутрь, чтобы купить билет, и прошла снова мимо этих же колонн, отметив, что времени у нее немало - целых четыре часа до посадки в поезд, который довезет ее до того самого города... Из которого Андрей позвонит ей, а трубку никто не поднимет... Андрей, конечно, расстроится и может даже очень! Хлопнет дверью, может стукнет кулаком по столу, если стол, конечно, окажется в пределах видимости кулака! И вдруг... "Стоп" - шепчет Люба своему воображению, в который раз рисовавшему эту сцену за последние сутки... Нужно купить какой-нибудь еды в дорогу и перекусить. В город!

А:
- Спасибо! - говорит Андрей, забираясь сам и втаскивая рюкзак в кабину, - Как вас можно называть, добрый человек?
Водитель большегрузного "МАЗа" удивленно смотрит на него.
- С луны, что ли, упал? "Добрый человек"... Называй Серегой, я вроде тебя ненамного старше!
Грузовик, взвизгнув пневматикой, плавно трогается с места.
- А я Андрей. Чего, Серега, не привык на "вы" и "добрый"?
Водитель смеется.
- Ну, вот теперь нормальный разговор, а то как в романах... Ты куда?
- В смысле - куда путь держу?
- Слушай, я тебя сейчас выкину из кабины! Говори нормально!
Андрей и Сергей смеются.
- Еду в ... - говорит Андрей, - Странствую.
- Бродяжишь - так бы сказал.
- Ага... Можно атлас полистать?
Андрей берет потрепанную, в масляных пятнах книгу и быстро находит нужную страницу. Вглядывается в линию дороги и вдруг хмурится.
- Серега, мы сейчас вот здесь? Вот эта деревня будет?
- Да.
- Слушай, ссади меня там, ладно?
- Чего, раздумал ехать?
- Да, пешком пройдусь. Чем тебя благодарить?
Сергей молча, крутя руль одной рукой, берет атлас и коротко вглядывается в переплетение дорог. Потом бросает книгу на полку над приборами.
- В бегах, что ли? - негромко спрашивает он, - А с виду не скажешь...
- А?
- Я говорю - пост ГАИ будет, вот ты и пешком захотел пройтись!
- А... Ну, думай как знаешь.
- Я-то подумаю... Кидай рюкзак на лежанку, одевай куртку, на которой сидишь! Сойдешь за напарника, очки только сними, бегун...

Л:
Большой город, высокие дома и дрожащие провода над дорогами - завораживающее зрелище! А люди идут мимо с усталыми, "стандартными" лицами и не замечают невидимого духа, духа какой-то новизны. Вот бы начать все сначала, переписать заново - никто тебя не знает, все с чистого листа... Ужасно захотелось есть от этих впечатлений и Люба зашла в первый попавшийся магазинчик. Через несколько минут она уже сидела на лавочке в сквере напротив и пила молоко прямо из бутылки со свежей булкой. Ага, вот и местные голуби, тут как тут. Люба стала бросать на асфальт перед собой крошки и птицы стали слетаться, будто слышат звук падающих крошек. Внезапно стая голубей поднялась в воздух, подняв крыльями ветер - мимо нее по дорожке пробежал малыш, распугав птиц.
- Андрюша! Ты куда! Вернись! - послышался голос его мамы. Мальчишка встал, как вкопанный, повинуясь команде и с интересом уставился на Любу. Люба покачала головой и невольно улыбнулась. Малыш тоже улыбнулся ей, не двигаясь с места.
- Уф... Вот непоседа! Посидеть спокойно не даст! - молодая женщина сказала это, скорей всего Любе, но пальцем погрозила сыну и села на скамейку рядом.
"Как я вас понимаю!" чуть не ответила девушка, но лишь улыбнулась в ответ.
Немного еще побродив без цели по улицам, разглядывая витрины и прохожих, Люба вернулась на вокзал. Поезд еще не подали и она принялась бродить по вокзалу, мимо киосков Союзпечати. Внимание ее привлекла книжица, у нее дома есть точно такая, в синей обложке с примитивным, будто детским рисунком. Ну и пусть будет еще одна! Всегда приятно перечитать любимую книгу, пережить забытые ощущения - будто побывать дома, там, где ровная и твердая земля под ногами...
Вдруг из громкоговорителя объявлена посадка на ее поезд. Девушка засуетилась, поспешила забрать из камеры хранения свою сумку и нашла свой вагон. Нашла свое место и уселась поближе к окну...
"Спокойной ночи, Андрюш, где б ты ни был" - прошептала Люба, когда над горизонтом показалась огромная желтая Луна. Конечно, из-за стука колес и шума никто бы ее не услышал, если бы даже она сказала вслух. Ей почему-то казалось, что он так же сейчас любуется Луной на темном небе и может как-то прочитает ее слова? Даже если не прочитает - пусть так, но ведь человеку обязательно станет теплее от того, что кто-то желает ему этого, она в это верила... Сон свалил Любу моментально, едва она коснулась подушки - впечатления и переживания последних дней вместе с этим ритмичным стуком не дали ни единого шанса тем мыслям, которые в последнее время не позволяли уснуть...

А:
Автомат со щелчком проглотил монетку и она звякнула где-то в его недрах.
- Да?
- Катена, привет, это Вайлд. Узнала?
- Да.
- Серый не у тебя? А то я звонил, его нету.
- У меня. Позвать?
- Позови.
Через несколько секунд в трубке раздался хриплый голос.
- Вилд? Здорово, друган!
- Здорово, Серый! Слушай, у меня минута всего, ты не знаешь, как там москвичи?
- Я их не видал больше. Меня пока не теребят.
- В смысле - они домой уехали? А тачку нормально перегнали?
- Куда домой? - в голосе Серого искреннее удивление, - Здесь сидят, наверно...
- Сидят? - теперь удивляется Андрей, - А чего домой не гонят? Или они еще захотели?
- Слушай, Вилд, не прикидывайся. Тебя слушают, что ли?
- Нет, я из другого города, с автомата. Серый, в смысле - не прикидывайся?
- Так их же взяли, они в СИЗО. Я к тебе заходил, мне твоя мама сказала, что ты уехал, я понял что ты в беге.
Андрей невольно произносит непечатное слово.
- Говорили же им - жадность фрайера... А ты как узнал, что их взяли?
- Следак приходил, показывал их фотки. Я сказал, что я с ними знаком шапочно, они не наши. Он меня спросил, кто еще их знает, я тебя не называл. К тебе пошел предупредить, а ты рванул... Я думал, ты в курсе. Их взяли на третьей "Бэхе", когда в Москву гнали.
- Ты не в курсе, прибор с ними был?
- Наверно, с ними... Я обошел тут всех, сказал, чтобы их барахло выкидывали, но твоего прибора не видел. На хрен ты вообще с ними связался?
- Бабки хорошие...
- Теперь в беге...
- Я не из-за этого в беге, Серый. Но теперь буду в курсе... Ладно, все, время.
- Ты звони, я тебе скажу если чего. Может, не сдадут...
- Теперь пофигу.
- Шизанулся, что ли? Пофигу ему... Звони, Вилд.
- Лады...

Л:
Люба проснулась от страшного скрипа. Сон под утро очень чуткий, наверное, на других остановках поезд тормозил так же шумно, но она спала очень крепко. Девушка села на своей полке и потерла глаза. Небо за окном розовело, узкие облака висели низко над горизонтом. На часах почти шесть, а до ее остановки всего лишь час...
"Ну и кто же назвал это место городом?" невольно улыбнулась Люба, когда вышла на перрон и свежий прохладный ветер уже доносил гудок ее поезда издалека, оставив пассажиров на станции. И вправду, маленький, аккуратно выкрашенный домик мало напоминал вокзал, а за ним виднелись крыши одноэтажных домов. Девушка оглянулась - там, за линиями рельс, не было и домов... Лишь высокие ели, такие высокие, что, казалось, упираются в облака. Она невольно поежилась, будто ощущение прохлады усиливается, если смотреть в темную неизвестность, и поскорей вошла в дом.
- Доброе утро... Скажите, а где у вас можно позвонить по межгороду?
Тучная женщина в сером халате, подметавшая пол, чем-то напомнила ей сердитую техничку, которую она часто видела в школьном коридоре. На удивление, когда женщина подняла голову, лицо ее совсем не выражало неприязни. Совсем наоборот...
- Да где ж тут позвонить, доча? Не город тут тебе! Вон жди, пока почта откроется, там и звони. - и махнула рукой в сторону другого выхода из станции.
Люба подошла поближе к двери и выглянула на улицу. Ага, точно. Напротив вокзала - такой же небольшой домик с покосившимся козырьком над входом, а на окнах нарисован конверт, телефонный диск...
- Простите... - снова оторвала Люба женщину от ее занятия, - А можно еще где-нибудь телефон найти?
- А чем тебе этот не такой? - рассмеялась женщина. Открыто так, звонко. Непривычно... Люба даже засмущалась но невольно улыбнулась в ответ. - Ага, на краю села есть еще почта, сходи еще туда. Вооон по той улице - до центра а дальше спросишь.
Поблагодарив женщину, девушка вышла и направилась по дороге, на которую та указала. "У кого ж я спрошу на рассвете? Вот черт!" - но жизнь в деревне начинается рано и, дойдя до ряда магазинов на площади с памятником, Люба удивленно нашла там целый поток людей, ведущих своих коров в стадо. Получив разъяснения, куда ей сворачивать и за каким деревом "осторожно, не свались в ручей", девушка без труда нашла нужное место.
На двери облезлого домика с прибитым синим почтовым ящиком у входа - огромный ржавый замок. И вправду, окраина села - чем дальше от центра, тем больше домов с заколоченными окнами, покинутых, а мимо почтового отделения проходит грунтовая дорога, уходящая в лес... Темный, высокий, мрачный лес... Люба застыла, какая-то непонятная тревога сковала ее движения и мысли. Наконец, она тряхнула головой, прогоняя от себя это состояние и присела на перекошенную скамейку, прибитую прямо к дереву. Совсем пусто... Если бы только что Люба не видела живых людей подумала бы, что тут совсем нет жизни... А нет, есть! К ней приближается какая-то фигура, темный силуэт, из-за низких лучей восходящего солнца никак не разглядеть ни лица ни фигуры... Люба сжала кулачок - хоть бы это был он!
Парень подошел поближе и Люба резко отвела взгляд в сторону... Надо же так обознаться! Но - поздно, парень уже широко улыбался, конечно, его заинтересовала незнакомая девушка в этом тихом месте и он, не церемонясь, плюхнулся рядом на скамейку.
- Меня ждешь? - сразу спросил парень, дыхнув перегаром.
- Простите, что? - нет, Люба его прекрасно слышала, просто не ожидала такой наглости.
- А маме з-зять не нужен? - вдохнул следующую порцию собеседник и подвинулся поближе.
- У нее уже есть... - проворчала Люба и открыла книгу, наивно надеясь, что этот намек парень поймет...

А:
- В...выгоню! - решает паренек, - Такая краса и с каким-то там пеньком - это все равно как этот...кавальдос! Навозом закусывать... Я тут самый главный, а ты кто такая?
- Эй, чудило! - слышно сзади, - Хорош побираться, домой иди!
- Сама иди, я тут личную жизнь устррраиваю...
Но женщина подходит ближе, неожиданно берет паренька за воротник и толкает вперед. Не ожидавший такого обращения с собой, тот покорно валится со скамейки в придорожную пыль. Щедро уснастив свою речь ругательствами, поднимается на карачки, а потом и на ноги.
- Иди-иди, Машка-то тебе харю начистит! Она тебе устроит личную жизнь!
Парень в ответ выдает несколько призывов для неведомой Машки пойти туда-то и сделать то-то... Люба поднимается со скамейки, складывает книгу и молча отправляется обратно в сторону вокзала. Но... Навстречу ей из-за поворота появляется молодая девушка в простой, почти домашней одежде и тапках на босую ногу.
- Оп-ля! - говорит она Любе, - Приехала-таки, сука?

Л:
Люба оглянулась в поисках "приехавшей суки", но рядом никого не было.
- Кто? - удивилась Люба, - Вы мне?
- Тебе, тебе, дрянь ты такая! - ответила девушка и приняла грозную позу - руки в боки, взгляд исподлобья.
- Я Вас не знаю... Вы меня с кем-то путаете! - испуганно бормочет Люба.
Теперь удивиться пришла очередь девушки.
- Ты теперь кому говоришь? Ее-то ты знать не знаешь, а про меня, небось, слыхала?! Жена я этому алкашу, жена-а! - Машка сначала кивнула в сторону женщины, затем погрозила кулаком валяющемуся в пыли парню, чтобы усилить, видимо, важность последнего слова.
- Совет да любовь... - бормочет Люба и продолжает чуть громче, торопливо, поняв, что хочет от нее собеседница, - Девушки, это какое-то недоразумение...
- Девушки?.. - вдруг громко рассмеялась девушка, - Не, Ксюх, ты слыхала? Где она девушек тут видела?
Ее смех подхватила и подошла поближе женщина, которая "застукала" изменника.
- Простите... Я не местная... - не придумала ничего умнее Люба, но ситуация уже не пугает ее так сильно и мысли приходят в порядок. - Я ищу совсем другого человека!
- О! А я-то думаю, куда это мой Василий спозаранку засобирался?! - теперь нападать принялась женщина, - Так это он к тебе на свиданку?!
- Да нет же! - отчаянно возразила Люба. - Я жду тут совершенно другого человека! Ни Василия, ни этого... парня... - Люба бросила взгляд на шатающуюся фигуру парня, он норовил снова шлепнуться в пыль. - Кстати, спасибо вам большое, уж не знала, как от него отделаться... - негромко, чтобы он не услышал, обращается она теперь к женщине.
- Тьху ты, черт! - выругалась женщина, - Тебе в городе ухажоров мало, что ли? - но злобы в ее словах уже нет, удивление. Да и Машка разглядывает ее теперь как заморского зверька, а не как соперницу.
- Да он не местный...
- Ууу... Туристы тут редко бывают. Да и те - странные... Вот вчера только, парень-то...
- Что? Маша, Вы видели здесь чужого парня? - перебила Люба девушку, в ее глазах загорелась надежда.
- Да... Заходил ко мне вчера, - и Маша кивнула на запертую дверь почтового отделения, - Нездешний, точно! Наших-то я знаю, а вот может из деревни?.. Так и не похож... Наши - матом, а этот вежливый весь такой, как артист в кино... Главное, я ему говорю, давай, говорю, закажем... Номер, говорю, говори, так дешевле! А он - нет, говорит, спасииибо, говорит, я из автомата и пятнашек у меня взял горсть целую... И, главное, чо ему так много, говорил минуту-две... А пересчитал потом, главное, так внимательно, нюхал он их, что ли...
- В очках? - перебивает Люба интересный рассказ, но терпение ее иссякло.
- Нет... Точно - нет. А потом спросил, когда, мол, завтра можно приходить...
- А когда?! - снова не выдерживает Люба и тут же берет себя в руки, - Простите... Он собирался прийти завтра, да?
- Ну не знаю... В восемь открою, а там - как хочет пусть... Ооох уж ииизверг! - последняя фраза была адресована парню, который снова рухнул, задев по пути лавочку лбом, громко выругался при этом.
Машка и Ксюха переключили внимание на непутевого Машкиного мужа, кинулись к нему, помогая встать, нет, скорее, поднимая его за все части тела сразу. Зрелище было забавное, но мысли Любы заняты совершенно другим... Конечно, вчерашний посетитель - Андрей! Она это чувствовала, знала, да и описание... Нет, она не сдвинется с этой лавочки что бы ни случилось.
Дамы увели кавалера под руки, наконец-то поставив его правильными конечностями на шаткую почву, громко переругиваясь. А Люба снова уселась на лавочку...

А:
"...и теперь, скорее всего, путь домой закрыт. Впрочем, однозначно говорить об этом рано, мама или Люба найдут способ предупредить, если по возвращении меня будет ждать милиция. Или не будут предупреждать(?) по причине "хоть в тюрьме, да известно, что живой". Звонить домой и Любе буду с центральной почты, на крайней я засветился вчера. Потом - сразу же на нефтестанцию, договариваться с вертолетом за две бутылки водки. Если не договорюсь - десять километров до изгиба трассы, попутка, село ..., там тоже есть вертолеты. Следующая запись - после разговора на нефтестанции, сообщу по телефонным звонкам. Или после высадки из вертолета".
Запаковав блокнот, Андрей достает из рюкзака свои джинсы, надевает их вместо пятнистых брюк, прикрывая штанинами высокие берцы ботинок, сбрасывает куртку, оставаясь в неприметном сером свитере. Тщательно укрывает рюкзак листьями и мусором, проверяет, на месте ли сигареты и, посвистывая, спускается с косогора. Подобрав на свалке у ближайших домов грязную пластиковую канистру из-под масла, смело выходит на улицу, направляясь к пристанционной площади.

Л:
Лязг железа заставил девушку на скамейке поднять голову. Это снова Маша (как же долго она не появлялась!), она открывает рдавый навесной замок огромным ключом, осыпая похабными комплиментами сам замок и длинный ключ...
- Заходь, замерзла тут вся небось? - просто обратилась Маша к Любе.
- Спасибо, я подожду его тут, - ответила Люба. Она боялась, а вдруг Андрей пройдет мимо?
Маша сдвинула плечами - "как знаешь"... Проходили долгие минуты, а на улице и на дороге все никто не появлялся. Наконец, Люба все же поднялась со скамейки и вошла внутрь.
Ободранный столик в углу да высокая деревянная стойка с весами - вот и вся мебель сельского почтового отделения.
- Ага... Зашла-таки? Правильно. Прибудет твой турист, куда ж он денется. Садись-рассказывай... - и Маша вышла из-за стойки в зал, жестом приглашая сесть Любу на один из табуретов у стола.
- Мне бы позвонить... - покачала головой Люба и сразу нашла взглядом телефон-автомат на стене.
- Ааа... Позвонить? Да счас закажем!
- Нет... - улыбнулась Люба, предвидя реакцию Маши и прошла к телефону-автомату. Почему-то ей тоже не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, откуда она явилась.
Гудки вызова непривычно короткие...
- Алло? Мам? Мам! - кричит в трубку Люба, видимо, помехи мешают нормально слышать ответ. - Да, хорошо все... Приехала, на месте, да... Да, все отлично тут... Да... Устроилась, - сейчас Люба оглянулась и... ну да, так и должно быть, Маша внимательно прислушивается к ее речи. Лишние уши... - Комары только назойливые и огромные... Как там все, мам?
- Хорошо все. Ты береги себя, не замерзай, не простудись...
- Так и делаю, не волнуйся.
- Да!.. Тебе только что шпион какой-то звонил! Я прям думала, что это он снова! - вдруг вспомнила мама.
- Какой?
- Не знаю, - Люба слышит, как мама улыбнулась, - Сказал что-то вроде "жив, здоров, нахожусь..." а дальше я не разобрала. Связь плохая. Он говорит - "это Люба?", а я ему - "это мама", а он мне что-то невнятное...
- Мам а "нахожусь" где? Как сказал? - и Люба называет имя города, волнуясь, но четко, несколько раз повторяет.
- Может и так. Люб, не расслышала... Ну ты когда позвонишь?
- Мам... - Люба волнуется, слова резбежались и ей хочется бежать вслед за ними, - Мам, я позвоню. Мам... Я тебя люблю. Пока!
Люба буквально бросает трубку на рычаг и, не сказав ни слова, пулей вылетает на знакомую дорогу. Перепрыгув через ручей, который буквально час назад так осторожно обходила, Люба бежит к станции - скорей всего, Андрей звонил оттуда!
На площадке у здания главной сельской почты уже многолюдно. Тут удобнее всего было развернуть торговлю и местные жители облюбовали это место, прямо на асфальте разложив вещи продавали друг другу, кто чего хотел. Такой себе рынок... Мимо ряда продавцов спешит девушка, не отводя глаз от двери почтового отделения.
- Эй, парень! Где масло такое купил! - слышит она чей-то голос прямо над ухом.
- Там! - коротко отвечает другой голос...
Люба застыла как вкопанная, услышав короткий звук но такого знакомого голоса. Резко обернулась...
Андрей, отвечая на вопрос, конечно, оглянулся, чтобы увидеть собеседника, а рядом с ним видит... Нет, он не верит своим глазам.

А:
Очевидно, Андрей был внутренне готов к тому, что это однажды случится... Люба, крепкий мужичок рядом с нею, который направляется к нему, а рядом остановился еще один, в приличном черном пиджаке... Этот, в черном, кажется, поворачивается... Черт, еще бы полчаса - и хрен вы меня возьмете...
- Прикрой!!! - Андрей поворачивается и бросает канистру в грудь "черному пиджаку", тот инстинктивно уклоняется, закрывая дорогу второму, вроде бы даже ударив его плечом...
Сзади наверняка есть кто-то еще. Не оборачиваясь, Андрей длинным прыжком перемахивает через ящик с какими-то ржавыми железяками, чуть не сбив сидящего на табуретке продавца, коротким ударом отбрасывает в сторону в умат пьяного парня, протянувшего к нему руки и бежит изо всех сил, слыша за собой свист, смех и ругань.
"Раз-два-три-вдох! Раз-два-три-выдох! Раз-два-три..." - четкий ритм дыхания заставляет сконцентрироваться, отогнать страх. Только бы не тупик... Андрей сворачивает между дворами, махом взлетает на забор, потом по крыше какого-то сарая, но псине поздно лаять - он уже спрыгнул за огород... Как хорошо, что догадался прикрепить очки на резинку, не слетают... Вот он, спасительный лес, еще метров двести на гору...

Л:
Если бы у Любы было время подумать, черт знает, как бы она поступила. Но его нет, и Люба, конечно, бросается за Андреем. Вот, на конце той улочки она еще видит его спину, но он свернул и сама она, добежав до этого места, уже не видит его в узком переулке, куда свернул Андрей. Девушка растерянно вертит головой в разные стороны, на глазах у офигевшей бабульки с козой на привязи.
- Ой!! Украл чо?! - сокрушается старушка, но ответа не получает. - Беги через мой двор, так напрямик до лесу, через огород! - и открывает калитку, машет рукой, указывая Любе направление. - Как не найдешь там, так тута его точно отловят! - кричит уже вдогонку бабулька и качает головой...
Запутываясь в высокой траве, девушка старается перепрыгивать через колючки, сокращая дорогу. К счастью, бежать приходится с горки. Если бы у нее снова-таки было время... Черт знает, куда он побежал и почему старушка направила ее сюда? Люба об этом даже не думала... Только видела впереди пологий склон, наверху которого виднелись деревья. Если бы у нее было время... Она, конечно, обратила бы внимание на то, как игрушечно выглядит высокий лес, когда смотришь на него снизу, издалека.
Между редкими деревьями на склоне, среди яркой зеленой травы взгляд ее сразу же выхватил фигуру в синих джинсах... В таких случаях говорят "открылось второе дыхание"... И Люба взбежала по подножию склона, как перышко, но дальше... Подъем круче, дышать стало совсем трудно...
- Андрей! - кричит Люба так громко, насколько хватает сил, но... Падает, споткнувшись о корень, торчащий из земли...
Черт, как же так! Люба пытается подняться, только вот нога... Колено само сгибается, помимо ее воли. Еще попытка... Пару шагов, вот он, почти рядом, остановился и удивленно смотрит на происходящее. Нет, помочь некому. Лишь пустой склон и домики далеко, за огородами. Никого...

А:
В напряженном молчании проходит несколько секунд, оба шумно и часто дышат, глядя друг на друга. Затем Андрей вновь торопливо обводит взглядом склон, смотрит на тропинку, вьющуюся от домов и исчезающую где-то в траве, даже почему-то на небо. Хотя на склоне они должны быть видны со стороны села, как на ладони, но он почему-то не бежит дальше. Выдохнув короткое ругательство, садится на землю и смахивает капельки пота со лба.
- Любка... Дура... Нахрена ты это сделала? Что они тебе наговорили? А, знаю... Что меня надо задержать, потому что... - он не может справиться с дыханием, - Короче, чтобы я больше ничего не натворил, я хороший, только ошибся, да? Они всегда так говорят...
В горле жжет, да еще колет в боку, курить надо меньше... Воздух, словно тонкая металлическая пыль, бесполезно летает туда-сюда. Андрей замолкает.

Л:
- Дурак... - шепчет Люба, она не может идти дальше и осторожно опускается на траву, - Ну какой же ты дурак! - кричит теперь громко, так, что эхо разносит ее слова по пустому склону, при этом разворачивается, чтобы стукнуть Андрея кулачком по плечу, но... Резкое движение, видимо, вызвало боль в ушибленной коленке. С тихим "ай" Люба хватается за ногу. Андрей пересаживается рядом с ней, внимание его теперь привлекает свежее пятно от травы и грязи на Любиной брючине.
- Уйди от меня! - на этих словах Люба таки резко развернулась и ударила Андрея чуть повыше локтя открытой ладошкой. Рука, на которую он опирался, согнулась сама и он чуть не упал на спину, но успел среагировать и удержался. Теперь он удивленно уставился на разъяренное лицо девушки. - Уйди! - повторяет она все так же громко, - Раз ты все равно не веришь в меня! Раз ты не понимаешь, дурак, что я скорей умру в этом чертовом лесу с тобой вместе, чем позволю кому-то отнять тебя снова! Давай, беги! Ну? - рука девушки снова готова нанести удар, оттолкнуть Андрея, только Люба сжимает пальцы и пучок травы, с корнями оторвавшись от земли тормозит ее порыв... Рука с размаху валится на землю.

А:
Стресс слишком сильный, сердце колотится так, будто сейчас выскочит, дыхание не успокаивается, вдобавок что-то шумит в ушах. Мысли блуждают. Так. Вроде ушел... Люба... Дурак. Отнять тебя снова. Расслабляться нельзя... Умру в чертовом лесу. О чем она говорит?
- Да... Хорошо, я уйду. Я тебя не трогаю, не бей меня, смотри, я руки на виду держу... Ты мне только скажи, кто те двое, они с тобой из города ехали или уже здесь встретили? Если здесь - то хреново, они каждую тропинку знают, если наши, то есть шанс... А?
- Уходи... - снова говорит Люба, - Тебе к врачу надо, ты спятил...
- Не новость, мамуля говорила уже... Я спятил, ладно. Люба, кто те двое?
- Да никто, никто они, черт бы тебя взял! - кричит девушка, - Тебе кажется, понял? Ты ждешь, что за тобой будут гнаться и видишь их на каждом углу! Никто, просто прохожие! Я одна к тебе приехала, потому что не могу без тебя! Теперь беги, вон, смотри, старуха с козой идет, она тоже за тобой следит!
На тропинке и правда показалась старушка. Андрей оторопело смотрит на нее.

Л:
Сил нет. Все просто вдруг померкло. Она ожидала чего угодно - но не такого... А теперь нечего терять... Что бы она ни делала, куда бы ни стучалась... Словно стеклянная непробиваемая стена меджду ними. Вроде и вот он, теплый и живой а... не он. Да, она обещала себе больше не плакать, но слезы катятся - и ей все равно... Перед ней раскинулся поселок внизу, дымок над крышами, а над ним - летнее небо. Сейчас ей показалось, что все, что было до этого момента, от той самой минуты, когда Андрей сел с ней рядом, "Вершина Мира", роза в его руках - все-все там, внизу, сжалось в кучку маленьких домиков, а над ними - небо, пустота, равнодушие... Люба медленно повернула голову к Андрею, но глядит будто сквозь него.
- Андрюш, ты слышишь меня? - спрашивает Люба и сама себе отвечает, - "Да, Люба." А веришь? "Да, Люба"... Тогда сожми ладошку... Чувствуешь в ней мою? Я с тобой, я рядом... - медленно дотянулась рукой до ладошки Андрея и сжала ее пальцами... Такую тяжелую, непослушную, совсем неподвижную ладошку. Ее охватило отчаяние. Она просто сидит, немного раскачиваясь, словно укачивает себя и эту ладошку...

А:
Андрей встряхивает головой, пытаясь прийти в себя... Что вообще происходит? Так, он собирался на нефтестанцию. На рынке увидел Любу. Люба говорит, что приехала одна. Как она нашла его? А, таблица. Город и утро...
- Тебе нужна эта ладошка? - спрашивает он тихонько.
- Да... - еле слышно отвечает Люба, глядя вдаль, наверное, на старушку с козой на веревке.
- Так забери ее совсем...
- Заберу... Ты уйдешь, а ладошка у меня будет.
- От нее только больно...
- Я знаю...
- И все равно хочешь взять?
- Хочу... Без нее еще больнее...
- Я сделаю так, что не будет больно. Я просто ненормальный. Я справлюсь с собой и все будет хорошо.
- Нет. Не делай ничего. Будь такой, как есть...

Л:
- Я ненормальный. - повторил Андрей.
- А кто нормальный? - усмехнулась Люба. - Девчонка, которая бежит с тобой, хотя ты все время ее прогоняешь? Чтобы сжать ладошку, от которой больно? - она слабо сжала ладошку.
- Без нее еще больнее... - снова повторил Андрей, только уже ее слова. - И я сделаю так, что никому не будет больно...
- А как ты собираешься это сделать, Андрюш?

А:
Андрей смеется. Смех странный, не злой, но и не радостный. Но иронии в нем нет.
- Классно... Садо-мазо. Ты кинула свою маму, экзамены, друзей... Друзья, кстати, почему тебе не помогли? Они же все тебе правильно говорили, что я псих и опасный.... Ты им раз не поверила, второй не поверила, третий. И теперь сбежала ко мне, чтобы доказать самой себе, что они ошибаются? А ты видишь все, что вправду? Глюки ты наркоманские видишь, а не истину.
- Я вижу то, что вижу! - отвечает Люба, не отпуская ладошки, - Что бы ты там не говорил. В отличие от некоторых, я все еще верю себе.
- А я - уже не верю?
- Да, ты уже не веришь. Ты им веришь, а не себе.
- Нафига мне теперь верить себе, если это бесполезно?
- Мне верь.
- Вот еще! Я убью тебя когда-нибудь. Вот уж это - светлая истина!
- По-любому - приговоренному предлагают последнее желание. Ты отказываешься?
- Да... Нет... - возникает пауза, - Я не знаю.
Люба оборачивается и спокойно, почти равнодушно, бросает на него взгляд. Кажется, Андрей растерян.
- Надумаешь - скажешь. Ты не ответил, что ты собираешься делать.
Андрей молчит. Люба срывает травинку и покусывает ее, сплевывая. И вдруг слышит, что Андрей напевает. Тихо-тихо...

Не бог весть, черти-как, жил на свете дурак.
Без царя в голове, сам как на ладони.
В тех краях где угар, голод, мор да пожар,
Где дым стада облаков по земле гонит.
Так он в копоти жил, не петлял, не кружил,
Верой-правдой служил - ветру настежь душу...
Как он Солнце нашел и по звездам прошел,
Я тебе расскажу, слушай...

Л:
Андрей поет все тише, а Люба вовсе старается не дышать, чтобы слышать почти шепот. Затем Андрей замолчал, будто задумался...
- Видишь облака, Андрюш? - почему-то вдруг спросила Люба.
- Вижу...
- А если тебе скажут, что их нет - поверишь? - ответа нет. Андрей лишь удивленно смотрит на нее. - А если тебе скажут, что меня здесь нет - поверишь?
- Как - нет? Но ты же здесь! Я вижу...
- Это глюки, Андрюш...
- Люба, не жуй больше эту траву. Ты о чем?
- А если скажут, что ты не хочешь меня видеть? А если скажут, что я тут для того, чтобы доказать себе что-то? Поверишь... Тогда... Убивай уже скорей, ладно? Раз уж приговорил.

А:
Вероятно, Андрей, осматривая окрестности, постепенно успокаивается. Кроме старушки, на тропинку больше никто не вышел, хотя за эти несколько минут преследователи вполне могли успеть. Значит, Люба была права, он и впрямь принял обычных прохожих за сотрудников милиции?
- Я поверю, если у того, кто сказал, будет, чем доказать. Или я сам найду доказательства.
- Мне нечем доказать то, что я сказала. Да и не собираюсь. А сам ты доказательств не видишь. Хотя, видишь, только не хочешь видеть, - отвечает Люба, поглаживая свою коленку и пытаясь счистить грязь со штанины.
- Или не могу?
- Может, и так.
- Значит, когда-то смогу?
- Наверное. Если захочешь...
- Хочу. Смотри, за мной никто не рванул на рынке, кроме тебя, значит, ты и правда была одна.
- Ну. А представить, что я вот так все бросила и сбежала к тебе - никак?
- Никак. Какая дура попрется за тридевять земель к тому, который ее обижает? - спрашивает Андрей, закуривая сигарету, - Если только хочет чего-то получить или доказать себе.
- Я дура?
- Ну... Фиг знает, кто ты.
- Сам дурак. Железный дурак.
- Дровосек, - говорит Андрей, улыбаясь, - Доказал?

Л:
- Доказал! - выкрикнула Люба и сама испугалась внезапного порыва, - Что дура...
Пауза. Свободной рукой Люба ищет что-то в кармане куртки.
- Потому что тот, кто ее обижает, не верит в свое сердце... А оно есть! А раз он не верит - так... Пусть поверит...
И Люба извлекла на свет что-то мятое, красного цвета. Положила это на коленку Андрею и стала разглаживать свободной рукой. Оказывается, это лоскуток ткани, красной ткани, лоскуток, вырезанный в форме сердечка. Андрей удивленно следит за движениями Любы и ждет, что же будет дальше.
- И все... - прочитала вопрос Люба, - Я ж не Великий и Ужасный. Я не проделаю в тебе дырку... И даже не дам почитать, как там все на самом деле было, - улыбнулась Люба, - Книга-то валяется где-то в сумке, там... Та чорт с ней! Ты и без нее помнишь, что у Дровосека было сердце и до того...

А:
Андрей несколько секунд приходит в себя, затем вдыхает, собираясь сказать что-то, но вместо этого хлопает своей ладонью по ладошке Любы и разражается хохотом. В этом смехе все - и комичность этого доказательства, которое она берегла напоследок, и нервное напряжение, от которого он никак не мог избавиться в последнее время и просто вот этот склон, трава, небо и почему-то еще слово "дурак", которым они обменивались вместо приветствий. Он смеется, чуть не падая на траву...
- Любка... Дурища... Ха-ха-ха! Обалдеть! Вот кто спер у меня сердце, а?!! А я-то сегодня... Бежал, как таракан! А ты за мной - "стой, дьявол, я тебе сердце привезла!".

Л:
- Дурак дурака видит издалека! - пытаясь казаться серьезной и обиженной, произносит Люба, но Андрей так заразительно хохочет, что улыбку не спрятать.
- Рыбак - рыбака! - смеется Андрей, поправляя ее.
- Ага... Я сначала хотела его оставить дома, для тебя... И уехать куда-нибудь... Совсем... Потом, когда ты вернулся бы! Ты бы вернулся, десять дорог прошел, а сердца там не нашел... А тебе бы его дома (ну, Оля, например) передала бы от меня... И ты бы все понял про Дровосека! - стала быстро, возбужденно и путанно рассказывать Люба, наверное, снова открылось "второе дыхание", - Но потом, когда она сказала, что ты идешь туда, где пропадают люди без вести, потому, что никому не нужен... Нет, я ей не очень-то и поверила... Но все равно, на карте в твоем маршруте - переход по лесу, и как бы там ни было... Андрюш... Чтобы ни случилось потом, когда все закончится... Но если я сейчас тебя не остановлю, то просто пойду с тобой, потому, что я не смогу потом... Если тебя не будет...

А:
- Фуф... - выдыхает Андрей, наконец-то просмеявшись, - Люб, что ты мелешь? Ты дура...
Ребята снова взрываются смехом, потому что Андрей произнес это с такой интонацией, словно разговаривает с заведомо больной девушкой.
- Ой, вот уж чего не ожидал, так это сердца... У меня там, в рюкзаке, нитка есть с иголкой. Ты мне его пришьешь на куртку - и поедем в психдом косить от армии!
- Ага, и сердечно благодарить врачей!
- Ага... Слушай, я не понял. Значит, я весь такой просветленный, продутый ветрами, возвращаюсь, а ты уехала и одно сердце от тебя осталось? И теперь моя очередь за тобой гоняться?
- Нет. Ты бы все понял просто...
- Чудило, я и иду за тем, чтобы понять... А что Оля сказала про место, где пропадают люди? Ты ей что, таблицу показывала? Или Ленка?

Л:
- Ленка. Лена, то есть... Я же хотела забрать у нее таблицу, ну, чтобы знать, точно знать, когда ты должен позвонить и отмечать, как ты и хотел.
- А как бы ты знала?
- Ну, я бы у мамы твоей спрашивала, или попросила б тебе передать, что жду твоего звонка... Придумала бы!
- Ага... Ну, забрала? - улыбнулся Андрей.
- Забрала... А потом твою книгу открыла! Но когда мы с ней встретились - чорт, я ей готова была пообещать что... А, неважно! Она ничего не хотела взамен, представляешь, только сказала, что знает, что ты идешь в какое-то аномальное место, где пропадают люди... И чтобы я ехала за тобой... Почему? Не знаю... Может, волнуется за тебя, искренне любит - не знаю... А может решила, что ты меня прогонишь, что мы поссоримся! Черт его знает... Зачем она это сделала, но в любом случае, большой переход по тайге видно...

А:
Они сидят теперь рядом, почти прижавшись друг к другу, держатся за руки. Андрей поглядывает то вдаль, то на Любу, то на лоскуток-сердце, которое как-то прилипло к его брюкам.
- Ужас. Тебе пришлось разыскивать Ленку, договариваться с ней... Она, наверное, от души поиздевалась...
- Да, - отвечает Люба, - Странная она какая-то... То идет в милицию, то не идет. Я ее спросила "Что хотите за таблицу?", она ее мне просто так отдала...
- Просто так? Да, странно для нее... Только с тем условием, чтобы ты остановила меня?
- Ну, это она вначале так сказала, потом просто принесла таблицу. Я так боялась, что ты изменил маршрут и я не найду тебя...
- Но ведь нашла же? Я просто ехал другими способами, не теми, которые короче и удобнее. А почему она решила, что там аномальная зона?
Люба вздыхает.
- Сказала, что ты был пьяный и как-то говорил ей, что уйдешь туда, если...ну...никому не будешь нужен. Куда-то в тайгу.
Андрей на несколько секунд задумывается.
- Люб?
- Что?
- Ты не остановишь меня.
- Ну, я же сказала, что сделаю, если не остановлю... - Люба говорит тихо, почти шепотом.
- Ты серьезно, да?
- Нет, я весело шучу!
- Перестань. Я спрашиваю - ты всерьез решила идти со мной или есть варианты?
- Иди ты к черту, ты не только псих, но и глухой вдобавок.

Л:
- И слепой еще... - Андрей обиделся? Люба никогда не позволяла себе его обзывать, что случилось? Наверное, нервы...
- Прости... Нет вариантов, Андрюш... То есть... Или ты не идешь, мы просто возвращаемся домой, или я... иду с тобой.
- Люб... - секунду подумав, начинает Андрей, - Ты не совсем понимаешь, что такое тайга и что там может быть.
- Пофиг... - выпалила Люба и замолчала. Кажется, ей удалось взять себя в руки и продолжить уже спокойней, - Что может быть хуже, чем ждать на другом берегу и не знать, что там с тобой... Знаешь... Я высоты боюсь и лететь очень боялась. Такой ужас - как это я в небо поднимусь?! Но... когда там, внизу, видишь мягкие облака... Понимаешь, вдруг понимаешь, что все не так и страшно, что нет ничего невозможного!.. Я не знаю, что ты собираешься там найти или увидеть. Но просто верю тебе... Годится такое доказательство? - улыбнулась Люба, вспомнив недавние слова Андрея.

А:
Воцаряется молчание. Люба ждет ответа на свой вопрос. Андрей молча курит, с шипением выпуская дым сквозь полусжатые губы. Почему он молчит? Решает, что ответить? Или давно решил, просто подбирает слова? Раньше он быстро находил нужные фразы, что же случилось с Андреем в последнее время... Люба бросает быстрый взгляд на него и вдруг видит две маленькие слезинки в уголках закрытых глаз. Вот веки дрогнули, сейчас он откроет глаза! Люба быстро отворачивается.
- Годится... - глухо отвечает Андрей. Щелчком отбрасывает окурок и уже ярче, решительнее добавляет, - Конечно, годится! Ты встретилась с Ленкой, этим чудовищем... Ты сбежала из дома. На самолете, да? Где-то достала денег, не у мамы украла? Ты проехала сотни кило, с одной лишь шаткой надеждой, что дороги пересекутся и ты увидишь меня. Увидела, бежала вслед. Чтобы сказать все это... И скорее всего отправиться домой первым же рейсом, потому что она не придумала эту историю насчет аномалии...и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Знаешь, я, наверное, понимаю, почему ты все это сделала, но не могу убедить самого себя. Пока не могу.
Люба слушает его, не оборачиваясь. Но Андрей двигается, отпускает ее ладошку.
- Мне можно повернуться? - спрашивает Люба.
Андрей усмехается.
- Можно.
Оказывается, он достал из кармана какой-то плотно закрывающийся пластиковый пакет, в котором лежит блокнот и ручка и прячет туда лоскуток ткани.
- Годится, Любаш! - улыбается Андрей, - Только скажи мне вот что. Я бы вернулся, а ты хотела передать мне тряпочное сердце и куда-то уехать. Почему?
- Потому что это будешь уже не ты.

Л:
- Почему же? Я все же надеюсь вернуться в прежнем виде.
- Ты же сам сказал, еще тогда, у школы... Я не спрашивала подробней, а ты сам не рассказывал, не успел или не хотел... Что когда вернешься, это будешь уже не ты! - Люба взволнована. Как бы ей не хотелось идти против воли Андрея! - Знаешь... Знаешь, я тогда еще подумала, ну мало ли, пожить одному, испытать себя, многое передумать... Конечно, какие-то мысли, ценности изменятся... Конечно, ты станешь другим, все верно.
- Может быть, - Андрей говорит таким тоном, будто для него неожиданно то, как могла Люба понять его слова.
- Но потом... - кажется, она сама боится произнести вслух свои предположения, - А вдруг ты имел в виду другое? А вдруг ты не шутил про Гудвина, черта... Черт... А вдруг то, что там, изменит тебя иначе? Сразу! Как по волшебству... А ты вернешься - и не узнаешь меня. Или мимо пройдешь?

А:
Андрей еще раз внимательно смотрит в сторону домов и поднимается на ноги.
- И ты решила не дожидаться встречи, а как услышишь, что я в городе, так сразу "Дзынь-дзынь... Оля? Он на себя-то похож теперь? Ух-ты, не пьет больше? Вообще паинька стал? Ох, как его перекося-а-чило... Ну, пришей ему на задницу сердце, чтобы знал, на чем сидит, а я поехала!" и фюить - нет тебя? Загадочно...
Он протягивает руку Любе, помогая ей подняться.

Л:
- Загадочно? - засмеялась Люба. Видно, не очень-то она и верила, что Андрей всерьез воспримет ее версию? - Может и так... Может, я и вправду сказок начиталась. Да только есть еще одна причина...
Люба крепко схватилась за протянутую ей ладошку и Андрей рывком поднял ее на ноги, да так, что она чуть не стукнулась лбом о его плечо.
- Какая?
- Ты прогоняешь меня все время... Отталкиваешь. С самого начала, помнишь? Все причины какие-то... Вначале не хочешь испортить мою репутацию, потом и вовсе... Непонятно. Я как письмо твое маме прочитала - все поняла... Она - "классная, но..." а я - всего лишь вечная рёва. Я всего лишь способ забыть, облегчить боль от той потери, что ли... - Люба иронично улыбается, а Андрей удивленно смотрит на нее. - Потому-то ты и прогоняешь меня, твое настоящее, теплое и живое сердце не хочет меня обидеть.
- Так зачем же ты приехала?
Теперь из ее улыбки исчезла ирония. Она, скорее, грустная, обреченная какая-то.
- Да ну и пусть... Пусть потом, когда все закончится ты и сам это поймешь... Но я подумала - будь, что будет потом... Но лишь бы это "потом" было. Лишь бы ты жил дальше, или я бы не жила вместе с тобой... Потому, что я же тебя... - не договорила. Лишь опустила голову, чтобы снова он не видел слез.

А:
- Ну и ответила... - сердито говорит Андрей, - Спасибо! Чего я еще, на хрен, скажу на это... Ты - способ забыть. Молодец, че... Ма - тоже удружила, благодеятельница-то моя, лучше бы Машке письмо отнесла! Ладно, хорош землю разглядывать, пошли отсюда. Меняем тему. Вот когда пойму, тогда и продолжим... Так, вон там, за селишком, в лесу - мой рюкзак. Пойдем в обход. Или ты через село, а я в обход. У тебя там чего-то осталось, снаряга или чего?

Л:
- Сумку бросила, когда за тобой бежала... - не поднимая головы, бормочет Люба. - Да фиг с ней, если пропала. Там тряпки одни... Костюм спортивный, пару маек. А, ну и книжка...
Ее речь оборвал смех Андрея.
- Ты собралась в майке покорять комаров?
- А у меня время было разве? Собралась бы, как раз к твоему приезду... Или...
- А как же ты собралась по лесу гулять, чем ты думала? - сквозь смех спрашивает Андрей.
- Ну давай... Еще раз обзови дурой. А вдруг я не запомнила? - обиженно сказала Люба и сдвинула брови. - Тогда думала другим... А теперь головой. Так вот... Деньги все равно с собой привыкла носить, не страшно, если сумка пропала. Какая-то торговля там происходит, заметил? Найду, чего надо... - вдруг серьезное лицо стало растерянным. И Люба задала вопрос, от которого Андрей чуть не скатился с горки со смеху, - Андрюш, а чего надо?

А:
- Любаш, ты прям чудо! - смеется Андрей, - Вон декабристки за своим мужичьем с целыми возами барахла ехали, а ты в одной маечке?
- Ага, фиг бы я тебя догнала с возом барахла! - Люба растерянно улыбается, - Кстати, с чего ты взял про декабристок?
- Сам придумал... Правда, у них было время собраться, да и всякие няньки-кухарки помогали. Значит, ты точно идешь напрямую, отыскиваешь там сумку, только на рынок не суйся, ладно? Обойди. За домами есть еще одна дорога, я там вчера шел. Проходишь мимо рынка и все время прямо, там асфальт начнется и за последними домами дорога мимо леса пойдет. Я тебя там буду ждать. Только нигде не задерживайся, о-кей? Пойдем, где я ночевал, там рядом. Все, в путь, а то я пить хочу - сдыхаю, а вода в рюкзаке...

Л:
- Лады! - обрадовалась Люба, что Андрей не стал ругаться или смеяться над ней. - Черт! - невольно вырвалось, когда она сделала первый шаг, опираясь на руку Андрея, но тут же испуганно объяснила, - Да нет, нога затекла просто... Все нормально.
Стараясь не хромать, Люба не отстает от Андрея. Там, внизу склона, их дороги разошлись - Андрей пошел в обход, а ей нужно было найти свои вещи... Бежать она бросилась, вроде, с сумкой, а потом... Точно! Через огороды, густую траву, бежала уже налегке. Заметив широкую тропинку между огородами, девушка без труда вышла на сельскую улицу. Ага, вот и тот самый забор с калиткой, через которую она бежала. И... о, чудо! На заборе болтается ее родная сумка! Не снимая ее с гвоздика, Люба стала что-то в ней искать. Нашла! Присев на перекошенную скамейку у забора, она осторожно подняла брючину. Так и есть, кровь на коленке уже подсохла, но свежая ранка, цепляясь за ткань, постоянно болела. Хорошо, что грязь в нее не попала, быстрее заживет, и девушка приклеила на коленку пластырь, который достала из сумки.
- Отняла, милая? - Люба вздрогнула от внезапно проскрипевшего голоса над ней. Она оглянулась и увидела ту самую бабульку с козой... Только без козы.
- Кого? - удивилась Люба, - Ааа... Нет, это не вор, это он от меня просто бегает!
- Вот те раз! - теперь удивилась бабулька, - И что ж он бегает?
- Люблю я его, бабушка... - Люба хотела сотворить печальное лицо, а может даже пустить слезу, но только это никак не удалось в ее нынешнем настроении.
- Ох, сердешная... - посочувствовала старушка а запричитала, - И чего ж ему, дурному, надо-то! Вон какая красавица за ним бегает! Куды ж ты теперь, бедная?
- Ааа... Да не волнуйтесь, добрая женщина, домой поеду... Набегается - вернется. Пойду, автобус на дороге подожду - да и домой вернусь.
- Погодь, милая. Я пирожков тебе на дорожку дам...
Через минуту Люба уже шагала дальше, в руках ее был немаленький газетный сверток, а из сумки на плече торчала... бутылка из-под водки с завинчивающейся крышкой. Как и объяснил Андрей, дорога за поселком пошла вдоль леса, Люба и так почти бежала, а теперь ускорила шаг. На дороге - пусто, но ее это ничуть не пугает, скорей всего, Андрей просто следит за дорогой из-за деревьев.

А:
Сквозь густой кустарник на склоне дорога видна плохо, приходится то и дело высовываться, чтобы не проглядеть Любу.
"...теряюсь. Но, так или иначе, путь мы продолжим вдвоем. Я не знаю, что это - может быть, кто-то сверху слышит мои мысли и приготовил еще один экзамен, или так было суждено изначально. Но третья стена открывается и вновь приглашает меня войти. Надо что-то делать с самим собой(?). Маршрут меняю. Сейчас, если за Любой нет "хвоста", пешком добираемся до трассы и на попутке или автобусе направляемся в ..., там готовимся к броску. Затем - по обстоятельствам. Соблюдать план выходов на связь больше нет необходимости... Сегодня из-за плохой связи принял маму Любы за ее саму, но, вероятно, она меня тоже плохо слышала и не поняла. Моей мамы дома не было, это нормально, говорил с бабушкой. Ушат грязи и угрозы искать меня с милицией. Но домой никто не приходил, меня не искали. Москвичи молчат(?)"
По дороге внизу проходит Люба. Андрей бесшумно падает на траву, внимательно вглядываясь. Минута... Вторая... Дорога пуста.
Андрей подбирает блокнот, быстро помечает дату и время, прячет в пакет и, подхватив рюкзак и цепляясь им за ветки, бежит по лесу вдоль дороги, догоняя девушку.

Л:
Слышится хруст веток и девушка испуганно замирает на месте. Пристально всматривается в пространство между деревьями.
- Да я это, я, - доносится из леса знакомый голос.
- Фуууф, - выдохнула Люба и свернула с дороги к деревьям. - Напугал!
- Не бойся, я с тобой... Видела такое кино? - улыбнулся Андрей, когда Люба, наконец, нашла его и подошла ближе. - Ого! Ты Красную Шапочку по пути ограбила?
- Нет... Скорее, ее бабушку. Пирожок будешь?
- Не сейчас. Потом, как доберемся... А бабушку хоть убивать не пришлось?
Люба смеется.
- Нет, живы все. И бабушка и серенький козлик! А бабушка пожалела несчастную, которая гоняется за своим любимым... Честно, мне стыдно было обманывать женщину. - Люба комично наклоняет голову, делая виноватый вид.
- Ну-у... Не совсем-то ты ее и обманывала... - изображает серьезное лицо Андрей и делает рывок вперед, предугадывая реакцию девушки.
- Ну Андрей! - возмущается тут же Люба, поднимает шишку и запускает ее вслед удирающему Андрею. Шишка, глухо хлопнув, ударилась о рюкзак и закончила свой полет, приземлившись в слой опавших иголок.
- Ого! Какие тут серьезные белки! - Андрей поднимает голову и делает вид, что ищет зверька, который швырнул в него шишку.
- Все тут серьезные, и белки и люди. - Люба догнала Андрея и дальше они пошли рядом, - Теперь людям хоть есть чем заняться! - вдруг рассмеялась девушка, - Представляешь, бабулька всем расскажет печальную историю о девочке, от которой удрал парень, скрывался в лесу...
-...А она его нашла и закормила пирожками?

А:
- Нет, оба пропали, наверное, у медведя в тот день был вкусный бутерброд на обед...
Ребята выходят на небольшую полянку. Трава чуть примята, но это единственный признак того, что здесь кто-то был ранее. Не видно даже мусора, который любят оставлять после себя нерадивые туристы.
- Вот здесь я и заночевал нынче...
- А костер, что, не разводил?
- Разводил, вон, видишь, кострище травой замаскировал... Ты завтракала сегодня? План такой - или перекусываем здесь и сейчас, или через десять километров, у трассы. На трассе ловим чего-нибудь и едем. Сегодня надо попасть в ..., там зависнем где-нибудь.
Люба достает помятый листок бумаги, это таблица, та самая, что была у Лены, с дырками от ножа.
- А ты разве не сегодня хотел пойти через тайгу?
Андрей снимает рюкзак и отвязывает от него скатанную в рулон куртку. Бросает Любе.
- Надевай. Мы другой дорогой туда пойдем.
- Почему? - вспыхивает Люба, - Ты все еще не веришь?
- Во что?
- Мне. Что я не одна приехала? С милицией?
- Надевай, я сказал. Комарья еще немного, а клещи уже есть, я двух снял... - спокойно отвечает Андрей, извлекая из рюкзака какой-то пузырек, - Руки, шею смочи, под брючинами снизу... Спину и живот, где пояс брюк. У тебя вода есть с собой? И лучше бы ответила, завтракала-нет?

Л:
- Завтракала, в поезде еще, - хмуро ответила Люба.
Неужели Андрей ей все еще не верит? Люба молча делает то, что велел ей Андрей, холодные пальцы заставляют втянуть живот и тихонько прошипеть. Андрей невольно улыбнулся и отвернулся, чтобы она не заметила. Вот глупая! Конечно же, он ей верит, просто она и сама могла не заметить "хвост", а в маленьком городке их появление обязательно вызовет разговоры! Пусть... Пусть Андрей и зря боится, но раз ему так спокойнее...
- Давай потом поедим. Если ты не проголодался, пока бегал. А то мне бабулька и молоко, кажется, от той самой козы в бутылку налила... А, и вода есть, бутылка целая. Хватит? Десять километров - пару часов топать... А там - схожу в деревню и раздобуду еще воды.

А:
- Десять километров по лесу - больше трех часов, Люб... Если лес ровный. Застегни куртку.
- Ага...
Андрей снимает свою кепку, регулирует стяжку и надевает Любе на голову.
- Класс! Настоящая диверсантка! - смеется он, - Ну, полежим на дорожку?
- Присядем?..
Но Андрей укладывается на землю, закидывая ноги на лежащий рюкзак.
- Ложись, а ноги - вон на корягу... Ты справочник-то не взяла? Там об этом пишут. Типа кровь в сосудах отдыхает.
- Я об этом слышала... - говорит Люба и, оглянувшись на Андрея, тоже ложится на траву.
Небо в чуть заметной дымке исчерчено ветвями деревьев. Люба невольно думает - как же давно она не валялась вот так на спине и не смотрела на облака... А Андрей, наверное, уже почти свой в лесу, может быть, он лежал по вечерам у костра вот так же и о чем-то думал...
Щелчок зажигалки - Андрей закурил.
- Андрюш, а все-таки ты на меня злишься сейчас!
- С чего ты взяла?
- Ты же перед каждым переходом вот так валяешься, да?
- Да.
- И смотришь в небо и размышляешь...
- Ну и что?
- Я же тебе мешать буду теперь?
- Думать?
- Ну да.
- Если будешь трещать без умолку - тогда да.
Люба обиженно замолкает.
- Эй? - спрашивает Андрей через минуту.
- Что, Андрюш?
- А нам обоим каюк придет - ты же с экзаменов свалила... Ну, в музыкалке-то?

Л:
- Особенно тебе! - рассмеялась Люба, - Придется сказать, что мы ходили тебя к скрипке приобщать, елку и липу тут найдем, выпилим ножичком скрипку... И тебе тоже придется экзамен сдавать! Тут аккустика лучше!
- Нет, я серьезно.
- Да автоматом поставят... Я успела Аннушке позвонить - свой человек, отмажет. Ну, объяснила, что в лагерь еду...
- Кому?
- Да, учительница моя... Только после училища, чуть постарше нас. Нашей физички дочь, не знаешь ее?
- Неа, не знаю. И что же?
- Ну, школа же необязательная, там справок не спросят... Скажет, что болею и выставит автоматом. Так можно! А дальше - видно будет... - Люба почему-то замолчала.
- Так ты, типа, в лагерь уехала?
- Да, Андрюш... Маму, конечно, трудно было убедить... Сказала, что девчонки зовут, они вожатыми поехали, есть возможность в лесу пожить, на воздухе, меня позвали. Они и вправду поехали, и звали вправду...
- И мама поверила? - удивляется Андрей.
- Ага... Видно, я с перепугу очень убедительно говорила! - смеется снова Люба, вспомнив, сколько же разговоров ей пришлось пережить из-за этой поездки. - Вот только мама твоя, кажись, все поняла... Не знаю...
- Ты ей все рассказала? - Андрей даже приподнял голову.
- Нет... Нет, конечно. А может мне и показалось... Я звонила ей. И сказала, что уеду ненадолго. А она только спросила, уверена ли я... Мне почему-то показалось, что она спросила именно уверена ли я, что хочу ехать за тобой... Не отговаривала. Значит, верит же тебе, значит верит в тебя и поддерживает, что бы там ни говорила... А может мне и показалось...
- Так. - вдруг прервал ее болтовню Андрей, - Полежали? Пора и в путь.

А:
Люба и Андрей поднимаются с земли, Андрей надевает рюкзак, тщательно втаптывает окурок, расшевеливает примятую траву. Прикрепляет к поясной лямке армейскую флягу, но затем вновь снимает ее, отвинчивает и протягивает Любе.
- Отведай-ка...
Люба делает глоток. Во фляге что-то непонятное, вроде бы чай, но одновременно и не чай совсем...
- Что это?
- В принципе, чай. Из сосновых иголок с лимонной кислотой. Решил попробовать...
- Вкусно.
- И, пишут, полезно... Пошли, - Андрей прикрепляет флягу на место.
На его правой руке, оказывается, есть компас на ремешке. Ребята трогаются в путь.
- А я сегодня с ней так и не поговорил. Опоздал, она уже на работу ушла... - произносит Андрей, - Значит, она догадалась и не остановила тебя...
- Мне показалось, наверное.
- Нет... Уверен - нет.
Следующий час они идут молча. Андрей о чем-то напряженно думает, Люба иногда замечает, как он то улыбается, то хмурит брови.

Л:
Интересно, о чем он думает? Явно же мысли его заняты не красивыми пейзажами. Но - нет, она не спросит... А сама она, кажется, еще не вполне осознает, где находится и что происходит. За такое короткое время пробежало столько событий! Вот они на скамейке у подъезда... Чай с тортом и письмо... Таблица с дыркой а рядом - такая же, но без... Облака внизу... Голуби и мальчишка... Смех деревенской Маши... Как же давно все это было! В прошлой жизни? Люба понимает, что выглядит сейчас примерно так же, как Андрей - то хмурится, то улыбается, и она улыбнулась этой мысли.
Постепенно она стала отставать, идти немного позади Андрея.
- Устала? Пить хочешь? - спрашивает Андрей.
- Нет, все в порядке... Задумалась просто. - торопится ответить Люба и догоняет Андрея.
- Потерпи, осталось немного... - Андрей отвернулся, чтобы скрыть улыбку, ему, конечно, привычней так далеко ходить, но спутница его явно устала и не признается. Он взглянул на часы и снова повторил, - Совсем немного...

А:
Вот впереди показался небольшой прогал среди деревьев. Андрей идет впереди и вдруг останавливается. Ботинки начинают вязнуть в грязи, которая продавливается сквозь траву. Вытянув голову, он поворачивается вправо-влево. Да, здесь широкий ручей, берега которого заболочены. Наверное, ранней весной тут целая река...
Андрей отступает назад и оглядывается на свою спутницу. Кажется, она чуть-чуть хромает... Он молча показывает ей на развесистое дерево, под которым образовалась тень.
- Привал, Люб... Вода. Минут пятнадцать до трассы, если я ничего не перепутал... Слышишь, шумит?
Люба останавливается, снимает с плеча сумку и присаживается в тенечке. Прислушивается. Но слышит только стук сердца в ушах - ей пришлось почти бежать, чтобы догнать Андрея на этой полянке.
- Да... Кажется, шумит...
- Лежим...
Оба, словно по приказу, укладываются в траву. Рядом с Любой что-то звякает. Это Андрей кинул фляжку.
- Пей... - судя по щелчку зажигалки, он закуривает, - На карте этого ручья нет, щас отдохнем и посмотрим, может, в чаще он сужается.

Л:
Андрей будто прочитал ее мысли - в горле и вправду пересохло. Идти пришлось быстро, дышать тяжело, устала... Но пару глотков чуть кисловатого напитка - и жажды как не бывало, удивительно!
- Люба, ноги... - напоминает Андрей. Точно, согнутая коленка меньше напоминает о царапине, и Любе удобней поставить ноги на землю, а не поднять повыше, чтоб отдыхали. Но она послушно складывает их на корягу.
Стук постепенно утих в ушах, а дышать стало легче... Стали заметны удивительные запахи - мятой травы и хвои. Несколько минут тишины... Только шум крон деревьев и изредка - треск падающей сухой ветки. Вдруг отозвалась лягушка из ручья. Сначала одна, затем включились другие и скоро целый хор запел! Люба улыбнулась.
- Что смеешься? - Спрашивает Андрей. Неужели улыбку слышно? Как он догадался?
Хор лягушек моментально затих, услышав "чужой" звук.
- Подумала... Забавно, ты знаешь, что это кричат мальчики? А девчонки у них - молчаливые... А у людей наоборот все...
- Да и у людей по-разному бывает...
- Андрюш, а вброд босиком не получится перейти ручей? - ей так не хотелось идти лишние метры, а может километр даже, чтобы обойти это болото.

А:
- Кинь мне флянец... - отвечает Андрей.
Люба бросает фляжку обратно, Андрей дотягивается до нее и с наслаждением пьет.
- Песчаный или каменистый - можно было бы... Но этот, кажется, топкий, - отвечает он, завинчивая флягу, - Можно попробовать, конечно. Передний заходит в ручей, идет, пока не начинает проваливаться, отступает до более-менее плотного дна... Кто за ним, забирает у него автомат и снаряжение, чтобы ему вес облегчить. И прикрывает огнем, если чего. Первый пытается преодолеть преграду, разматывая парашютную стропу. Если найдет на другом берегу твердое место, подает сигнал, закрепляет стропу. По стропе перебирается второй - уже со снаряжением. И так далее. Последний перетягивает на стропе снарягу первого.
- Ты что, эту книгу наизусть знаешь? Долго готовился?
- Как из больницы вышел... Стропы у нас нет, есть капроновый шнур. Не знаю, давай попробуем...

Л:
- Ничего себе... - тихо говорит Люба. Она усаживается по-турецки и как-то странно смотрит на Андрея, наверное, о чем-то задумалась. Прикрыв глаза, он расслабился, чтобы мышцы отдохнули быстрей. - Ты проголодался? Пирожок? Печенье у меня где-то осталось...
- Потом. Давай потом, на другом берегу уже.
Люба кивает и принимается развязывать кроссовки.
- Я легче, я пойду первой, ага? Ну... Просто, если я застряну, то сил у тебя больше, ты легко меня вытащишь... Но я не застряну, ручей, наверное, за лето совсем пересыхает, дно если и вязкое, то не глубоко...
- Кажется, ты книжку не читала. - улыбнулся Андрей.
- Почему же?.. Самое нужное я в ней нашла... Приедем - прочитаю. Честное слово...

А:
- Обязательно прочитаешь! - Андрей снимает свитер, - У меня, кстати, еще одна есть, но она не моя, мамулина. Дам на пару дней...
- А как называется?
Андрей отходит к кустарнику и с треском выламывает там полувысохшую осинку.
- "Нормы поведения". Хотя, никаких норм на самом деле нет, но пишут же о чем-то?
Люба уже сняла кроссовки и закатала джинсы повыше. Андрей пробует сломать палку пополам, она гнется, но похрустывает.
- Вот я там и читал, что в опасность и неизвестность первыми идут мальчики, а шумные девочки привязывают на берегу капроновый шнур... К какой-нибудь коряге поустойчивее.
Андрей бросает Любе смотанный шнур.
- Кроссы надень пока, лапки травой порежешь, а нам еще топать и топать.

Л:
- Разве я плохо себя веду? - Люба удивленно глядит на Андрея, застыв с кроссовкой в руке. - И при чем же тут нормы, когда я просто легче, а ты - сильнее. И в случае, если чья-то нога застрянет "в опасности и неизвестности", ты меня без напряга вытянешь за этот самый шнур... А у меня хватит ли сил?
- Люба, ты спорить со мной собралась? - сердито спрашивает Андрей.
- Мне тогда медведя звать на помощь? - не унимается Люба, но все же развязывает узел, которым завязан моток и оглядывается в поисках той самой коряги поустойчивее.

А:
- Медведя - это хорошо... - отвечает Андрей, - Но лучше - придерживать корягу, чтобы я ее за собой в воду не утянул, пока по шнуру выбираюсь.
Он снимает берцы, закатывает штаны и смело пробирается к воде.
- Андрей, подожди, я шнур не закрепила еще! - испуганно говорит Люба.
- Да я не тороплюсь в болото! - улыбается Андрей в ответ, - Я берег ищу...
Пока Люба, найдя в траве какой-то маленький пенек, колдует над узлами, Андрей возвращается, берет рюкзак и снова лезет в воду.
- Ты с рюкзаком идти собрался??? Утонешь же!
- Непременно утону... А ты на манер Аленушки останешься тут горевать...
Размахнувшись, Андрей изо всех сил бросает рюкзак на другой берег. Кажется, тот падает на сухое место. Вслед за рюкзаком летят связанные шнурками ботинки.
- Ну вот, теперь точно придется переходить! - улыбается Андрей.

Л:
- Только попробуй утонуть... - бормочет Люба, напряженно сжимая кулачки.
Андрей тем временем осторожно идет по колено в воде, прощупывая впереди себя дно палкой. Наверное, он представляет, как сейчас чувствует себя девушка. Наконец, ручей стал мельче и дно в нем - тверже. Теперь ясно, что опасности нет и Андрей резко наклоняется в сторону с негромким "Ой!"
- Андрей! - крикнула Люба и рывком подскочила к берегу.
Но Андрей лишь смеется. Он уже вышел на сухой берег и добрался до рюкзака.
- Не кричи, медведя разбудишь!
- Ах так... Ладушки... Посмотрим, кто веселее... - обиженно бормочет Люба, отвязывая шнур от коряги.

А:
- Люб! - кричит Андрей, - А тут ужак! Лягуху жрет! Погоди, я его счас поймаю! Опа, а это не ужак...
- А кто? - испуганно кричит в ответ Люба.
Но Андрей уже схватил змею, поднял повыше и вытряхивает из ее пасти лягушку.
- Не знаю, может, гадюка! Смотри, какая красивая!
- Андрей!!!

Л:
Не раздумывая, Люба бросается в воду. Если б она остановилась, хоть на секунду, подумала бы! Конечно, Андрей готовился к походу, он прекрасно знает, чем угрожает такая неосмотрительность, и, конечно же, не стал бы трогать большого червяка, не найдя на нем примет безобидного ужика... Но... Машинально подхватив сумку и кроссовки за шнурки, Люба изо всех сил спешит на ту сторону ручья. Перед ее глазами - лишь змея, извивающаяся в руке Андрея, то и дело обвивает рукав его куртки.
Плюх! Ноги, застревая в вязком дне ручья, очень непослушны и Люба свалилась бы в воду вся, но, почувствовав, что сейчас свалится, машинально выбрасывала на берег свою ношу, получился рывок назад и она приземлилась в воде на колени. Андрей застыл, наблюдая эту сцену, а ужик в его руке перестал извиваться...
- Любаш, ты чего? Да ужик это... Стал бы я гадюку руками трогать? - он отшвырнул перепуганного ужа в траву и подошел поближе, протягивает руку спутнице.
- Ну и ладно... Фигня... Штаны теперь - насквозь...

А:
- Во пошутил... Чудеса, блин... - ругается Андрей, - Ты уникум, Люба. Надо было сразу поверить в то, что только ненормальная кинется ко мне, а не начнет орать с того берега "Брось змею, а то я не пойду!"...
Вода в ручье очень холодная, наверное, родники, питающие его, где-то недалеко.
- Сто раз говорила, что я ненормальная... Шутник, блин.
Андрей подбирает рюкзак и ее сумку.
- Кроссы нацепи, не шнуруя - и пошли быстрее, простудишь себе все на хрен... На сухое выйдем - я тебе свои штаны дам.

Л:
- Себе оставь... - проворчала Люба, стараясь поскорее добраться до сухой земли.
Лишь только почва под ногами перестала проваливаться и из-под ног проступать жижа, Андрей, найдя местечко у толстого ствола дерева, кинул туда свою ношу. Люба тут же присела к своей сумке и принялась искать в ней сухие штаны. Вот они, все же она, хоть и собиралась в спешке, додумалась кроме маек прихватить и болоньевый спортивный костюм.
- Не смотри, пожалуйста. Отвернись. - коротко командует Люба и быстро, озябшими пальцами, пытается справиться с замком на джинсах.
Андрей послушно повернул голову в сторону, занялся изучением местности. Ага, вот тут, на толстом бревне, можно и пообедать и отдохнуть...
- Андрюш, достань, пожалуйста, в сумке косметичку, - Андрей отвлекся от своих размышлений и стал искать глазами сумку. - В ней пластырь есть...

А:
Андрей находит и протягивает ей косметичку.
- Ты, это... Не сердись, я и впрямь не думал, что ты вот так... На, держи. А зачем тебе пластырь?
- Коленку свезла, пока за тобой бегала. А в воду ухнула - промок, - Люба, закатав штанину, осматривает свою коленку, - Да ладно, я не злюсь. Испугалась просто.
- Каюк твоим врагам, если ты с испугу вперед кидаешься... Покажи, где свезла?
Андрей двигается ближе. Ушиб, видимо, был сильный, коленка чуть-чуть распухла, а вокруг ранки расплылось красное пятно.
- Ого... И как ты с этим идешь?
- Да иду, не стоять же...
- Погоди, я в рюкзак слазаю.

Л:
- Ой, Андрюш, только зеленки не надо, а? Ну вот буду я как первоклассница с зелеными коленками!
Но Андрей продолжает копаться в рюкзаке.
- Андрюш, ну правда! Мне даже идти лучше, чем стоять. Вот как останавливаемся, так оно отдохнет и затем снова болеть начинает... А покраснело - так просто намокло же! Знаешь, что?.. - Люба достает из сумки сухие носки и садится на траву, - Я вот сейчас только кроссы натяну, и пока мы будем обедать ранка подсохнет, я штанину не буду опускать... А потом заклеим - и как новенькая, ага? - не дожидаясь ответа, девушка отыскивает среди вещей ту самую бутылку.
О, чудо, она не разбилась после нескольких приземлений! Выжил, не утонул, и газетный сверток с пирожками...

А:
Андрей наконец находит в рюкзаке какую-то маленькую пластмассовую коробочку.
- Да и так совсем новенькая, только кожа в мурашках - замерзла...
Люба чуть заметно краснеет и делает вид, что целиком погрузилась в зашнуровывание кроссовок.
- Брр, никогда не мог понять, как люди пьют молоко! Ну, в младенчестве - ясно, там упаковка вкусная. А потом, как вырастут, черт их знает. О вкусах не спорят, конечно, но ты его не экономь, все равно прокиснет. Я чай буду свой допивать...
- Ты молоко не любишь? - заинтересованно спрашивает Люба.
- Если выхода нет, выпью. Но выход есть, - Андрей кивает на фляжку, - И еще вода есть.
Люба усаживается по-турецки и разворачивает сверток с пирожками.
- Такая добрая бабуля! - говорит она, - Интересно, какая там начинка...
- А вот и попробуй, пока я тут дрызгаюсь...
- А что это ты делаешь, Андрей? - спрашивает Люба, наблюдая, как Андрей достал металлическую кружку, плеснул туда воды и что-то осторожно сыплет из маленького пакетика.
- А суп готовлю, Люб... Из пакетика. Попробуешь? - Андрей убирает пакетик в коробку, а коробку сует в рюкзак.
- А какой это будет суп?
- А марганцовый, едала такой? - Андрей отматывает кусок бинта, обрывает его и бросает в кружку, - Лаврушки бы еще...
- А зачем ты, Андрей, готовишь такой суп? - улыбается Люба.
- А чтобы съесть тебя! - грубым хриплым голосом отвечает Андрей, - Иди сюда, Красная Шапочка, промывать твой шарнир будем...

Л:
- Да он уже и так промыт, сколько можно! Заржавеет! - смеется Люба. Она срывает лист подорожника и протягивает Андрею, - Тебе такая лаврушка сгодится?
- Сгодится, для гербария. Тащи свою коленку сюда.
- А пирожок с мясом оказался... - говорит Люба, разломив пирожок, - Может, ты лучше пирожок съешь? Я сырая, грязная и холодная...
- С супом нормально...
Не поднимаясь на ноги, Люба подползла поближе и вытянула ногу. Капли холодной воды на коленку заставили ее ненарочно вздрогнуть.
- Что, щиплет? - спрашивает Андрей.
- Ничуть... Просто холодно. Ничуть не щиплет.
И вправду, совершенно никаких неприятных ощущений. Девушка невольно улыбнулась, рассмотрев хвоинку, которая запуталась в кудряхах Андрея. Опираясь на одну руку, другой она извлекла иголочку из волос... Что-то мелькнуло в памяти - весна, "Вершина Мира", рюкзак в воде... И Андрей, вот так запросто и спокойно сидит на земле, закрыл глаза от удовольствия, когда она гладила эти самые кудряхи... Издалека, из того дня, через время и расстояния вдруг прилетел обрывок того ощущения...
- Что там? - оборвал ее мысли голос Андрея.
- Ничего, иголочка просто... Я, пожалуй, капюшон надену, тебе без кепки не очень хорошо по лесу бродить.

А:
- Жарко на ходу в капюшоне, Люб... - отвечает Андрей, закончив промывать ранку, - Во, смотри, сколько грязи. Это от штанины. Высохнет - мы ее такой фигней намажем, у меня есть, жидкость Новикова. Правда, она зеленая!
- Зеленая!
- Ну, ты же не голышом ходить собираешься, под штанами не видать. Согрелась?
- Нормально. Бери пирога...
- Ладно.
Андрей споласкивает кружку, наливает в нее чай и, прислонившись спиной к дереву, с наслаждением пьет, заедая пирогами.

Л:
- Андрюш, я вот чего думаю... - Люба пьет молоко прямо из бутылки. - Мы как до поселка доберемся сейчас... Большой он?
- Да не очень, если верить карте.
- Как доберемся, - продолжает Люба, - Ты, если хочешь, не ходи... Тебе же так спокойнее будет? Вот. Я найду магазин какой-нибудь, ну или что там у них... Только давай подумаем по пути, чего надо, чтоб не упустить ничего. Ну еды, воды...
- Чего это ты вдруг? - улыбнулся Андрей.
- Да просто... Задумалась. Сколько всего человеку надо, чтобы выжить... Как-то живешь там, в бетонных коробочках в большом городе и не задумываешься...

А:
Андрей дожевывает пирог, допивает чай и закуривает. Некоторое время раздумывает, потом вдруг лезет в карман, достает оттуда непромокаемый пакет.
- Напомнила, молодец. Я еще, как в лес зашли, собирался, да забыл.
- О чем напомнила?
- Деньги...
В пакете лежат деньги. Андрей извлекает их и пересчитывает. Отделяет половину и протягивает Любе.
- Спрячь. В целлофан только заверни.
Люба качает головой.
- Андрюш, у меня есть.
- Бери. То, что у тебя есть - вряд ли ты сама заработала, их вернуть придется. Или дома пригодятся. Забудь о них. Бери вот эти.
- Так держи их все у себя, зачем ты их мне суешь?
- Здесь половина, и половина будет у меня. Дело такое, фиг знает, как повернется. Можем и потеряться. А одной, но с деньгами - интереснее, чем одной и без... Чего надо - придумаем, я с тобой в городишко пойду.
Люба, подумав и, видимо, решив, что спорить она не хочет, берет деньги и прячет их в карман штанов.
- Ладно.
- Вот и славненько... Ну, высохла твоя коленка? Мазать сама будешь?

Л:
- Ой, да пластырь наклею, чтоб о штанину не терлась...
Но Андрей уже протягивает ей темный пузырек и вату со спичкой.
- Надо, Люба, надо...
Тяжело вздохнув, стараясь не нарисовать на коленке лишней зелени, Люба уверенно мажет коленку и...
- Ай, блииин... - стиснув зубы простонала Люба, лицо ее перекосилось. Андрея, кажется, веселит ее реакция.
- Ну извини, не предупредил... Ну, зато это получше зеленки! - сквозь смех говорит Андрей.
- Черт! Ты нарочно, да? Тебе нравится издеваться, да? - Люба дует на коленку, но противная жидкость такая пекучая, что толку от этого никакого нет.
- Нет, Люб, не нравится. - совершенно серьезно говорит Андрей, - просто иногда приходится сделать больно, чтобы потом было хорошо.
Люба отвернулась - от боли на глазах появились слезы... А потом и этот ответ... Казалось, он сейчас говорит не об этой боли, не о коленке... Она не желает встретиться сейчас с Андреем взглядом. И продолжать разговор о деньгах - тоже. У нее есть на это причины...
- Идем, Андрюш... - Люба поднялась с земли, осмотрела полянку - не осталось ли мусора? Газеты, бутылку - все с собой, даже окурки не остались после привала, Андрей тщательно затаптывал их в землю. Девушка протянула руку, чтобы и Андрей поднимался.

А:
- Откуда бог несет, ребята? - спрашивает водитель микроавтобуса, когда Андрей и Люба радостно залезли в салон.
- С турслета, вестимо! - улыбается ему Андрей, - Летний сезон открывали!
- Во как! Не знал, что у нас тут турслет был!
- Не тут, мы из ..., - Андрей называет крупный город.
- Ого! Не близко!
- Нам? Нам не близко - только в кайф, правда, сестренка?
- Правда! - отвечает Люба, улыбаясь своим мыслям.
Поглядев в ветровое стекло, друзья видят небольшой вертолет, видимо, снизившийся перед посадкой.
- Ух-ты, у вас аэропорт есть?
- Не, - отвечает водитель, - Это нефтяники или метеорологи летают!
- У них гнездо здесь?
- Ага, на окраине города.
Андрей чуть заметно удовлетворенно кивает...
- А вы в сам город или по окружной?
- В город.
- Выкиньте нас, где поближе к вокзалу, ладно?
Люба слегка толкает Андрея в бок и вопросительно смотрит на него. Андрей в ответ легонько сжимает ее ладошку - "Все в порядке!"

Л:
Все же Люба слегка занервничала, не надумал ли Андрей отправить ее домой? Нет уж... Не для того она...
- Ух ты, смотри, река какая широкая! - воскликнула Люба, увидев в окне большой водоем. Теперь в бок ее толкнул Андрей.
- А что ж вы, туристы, не знали, что тут озеро есть? Во дела! - смеется водитель автобуса. - Да, озеро у нас широкое.
- Ах, озеро? Да я просто вместо карты сказки читаю, - смеется Люба в ответ.
Совсем скоро (сколько же пришлось идти бы пешком!) за окном замелькали крыши домов, цветущие деревья. Андрей о чем-то думает, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья? Или просто наслаждается спокойствием и привык пользоваться малейшей возможностью, чтобы расслабить мышцы и хорошо отдохнуть? Наверное... И Люба последовала его примеру, тоже удобно устроилась и закрыла глаза. После беготни и приключений не заметила, как уснула. Но не крепко, лишь только Андрей сжал ее ладошку - она открыла глаза. Микроавтобус остановился и ребята вышли на улицу. Теплый воздух пах деревней, такой знакомый с детства запах! Прямо перед ними, метрах в ста, виднелось здание вокзала - небольшой старинный аккуратный домик.
- Андрюш, ты, наверное, позвонить захочешь? На вокзале легче народ найти и спросить...

А:
Андрей пристально осматривается по сторонам. Боже - думает Люба - как же он напряжен в городе, среди людей... Словно бродячий кот, попавший на оживленную улицу и каждый момент ожидающий пинка ботинком...
- Вокзал - полезная штука, Любаш... Хотя и опасная. Наблюдение здесь гораздо серьезнее, но здесь работают люди, которые привыкли к постоянному движению других людей. Сюда приходят поезда, автобусы... За исключением ментов, остальные относятся к чужаку гораздо терпимее, ведь чужаков тут много. Это я тебе не десантный справочник читаю, а "Психологию параноика", она запрещена вообще-то, друзья по знакомству достали. Про ловлю шпионов. Мы с тобой сейчас посидим на остановке, а потом, как придет какая-нибудь электричка, появимся на перроне...
Люба вздыхает. Как остановить его?
- Андрюш, но я же здесь, и обе таблицы у меня. Твоя мама точно не ходила в милицию, моя - тоже. Кто нас будет ловить?
- Нас будет ловить случайность. Бабуля с мамулей в ссоре из-за меня, к ментам могла сходить бабуля. Ленка могла случайно звякнуть твоей маме. Ты смылась с экзаменов, могли позвонить из школы. Я пропустил свидание с Машкой, она тоже могла заинтересоваться...
- Но кому придет в голову, где мы сейчас?
- На этом прокололись очень многие, лап. Типа все, спрятались, а их - опа, и под белы ручки...
С перрона доносится гудок поезда.
- На ловца и зверь... Пошли.
Они некоторое время бродили возле поезда, изображая только что прибывших туристов. А когда поезд ушел, люди разошлись и старушки, которые продавали пассажирам картошку и огурцы, потянулись к выходу, Андрей неожиданно крикнул:
- Бабуль! Бабушка!
Сухая старушка, напоминающая сломанную пополам метлу, остановилась и по-птичьи повернула к ним голову с длинным носом.
- Чего вам, чего кричите?
Андрей, держа Любу за руку, подходит ближе.
- Бабуль, друганы наши ни фига не приехали... А следующий поезд только завтра. Ты не в курсах, где тут кости на ночь кинуть можно?
- Какие еще кости, идите к лешему...
- Баб, а Леший точно комнату сдает? Говорю - нам до утра с сестрой перекантоваться... Сколько берет, где живет?
- Дак вам комнату, что ли?
- Во ведьма, со второго разу понимает! Да, старая, комнату нам! Переночевать!
- Не ори, оглашенный... А в гостиницу чего не идете?
- Ну, ты совсем из ума выжила! Кошелек-то у меня резиновый, что ли? Ну, ты гутарь быстрее, где угол есть? Сеструха спать хочет, с ног падает!
- А сколько дашь?
- А сколько возьмешь?

Л:
Не успела Люба удивиться странному, непривычному тону Андрея, как они уже дружно шагают, скорее, плетутся по широкой асфальтной дороге мимо больших дворов за сгорбленной старушкой.
- Андрюш, ты чего это так с ней? - наконец-то спрашивает Люба.
- Чтобы не слишком выделяться из местного населения с его речью, - улыбается Андрей.
Да, как и следовало ожидать, домик бабульки с перекошенными облезлыми оконцами стоял на самом краю деревни, немного на отшибе. Низенький, кое-где совсем повалившийся забор можно было переступить, но старушка все же открыла калитку, вошла сама и пригласила войти ребят.
Пока Андрей о чем-то толковал с глуховатой бабулькой во дворе, Люба зашла посмотреть, что за жилье предложила им добрая женщина. Это флигель, пристройка к большому дому. Наверное, когда-то здесь жила большая семья... Что же, вполне целый диван, пару табуреток и даже высокая кровать с железными быльцами! Синяя краска совсем облущилась. А пылищи сколько! Ничего... Люба снова вышла на улицу.
- Помыться? Так баньку истопи, если не поленишься. А нет - так вон тебе корыто и плещись, сколько хочешь. - проскрипела бабулька в завершение разговора.
- О, корыто - это хорошо... Бабуль, а если еще и ведерко и огонь найдется - так мы совсем обрадуемся! - вступила Люба, - И веничек бы где-то раздобыть.
- Так веничек там, за банькой ищи.
- Нет, такой, которым подметают.
Старушка махнула рукой в сторону крыльца, там притулился веник к стене, и похромала, держась за поясницу костлявой рукой, в сторону летней кухни. Люба подумала, что там, наверное, у нее живут ведра и огонь, но за ней не пошла. Оставшись наедине с Андреем, она весело улыбнулась.
- Какая добрая бабушка... Андрюш, я сейчас воду нагрею, а пока ты бултыхаться будешь, чего-нибудь поесть соображу. Идет? А там - разберемся!

А:
Но Андрей качает головой.
- Нет. Дрызгаться вечером будем, перед сном. С едой пока потерпи... У тебя резервные силы еще остались?
- Ну... Потерплю. А что?
- Город этот из двух частей - старого и нового. В новом - кирпичные дома. Это минут сорок ходу отсюда. Старуха говорит, что видела там рыболовный магазин. Мы с тобой на несколько дней идем, тебе надо нормальные штаны и куртку, рюкзачок какой-нибудь, сапоги. Снарягу, короче. Здесь рядом продуктовая лавка, но харч, я думаю, тоже там закупать будем, чтобы не светиться. Короче, смотри сама, я один могу сходить, отдыхай... Устала?
- Устала, Андрюш...
- Значит, ложись, поспи. Рюкзак покараулишь. Старая любопытна, как кошка, говорит - сеструха ни фига на тебя не похожа, я говорю - двоюродная... Залезь в рюкзак, там жрачка кой-какая.

Л:
- Ой, нет, Андрюш, не настолько устала... Давай все же вместе сходим? Рюкзак подальше запихнем, пусть в мою сумку заглядывает, раз ей так интересно.
- Нет, Люб, сам схожу.
- Ага, а вдруг мне фасон брюк не понравится? - смеется Люба, - Да и потом, тебе нести будет легче. Да и за продуктами мне привычней ходить... Да и не скучно тебе будет. Да и вдруг ты что-нибудь забудешь?.. Да... - голос ее уже звучит из домика, она уже спешит прятать рюкзак, чтобы идти в город.
- Убедила, убедила, - смеется Андрей вслед Любе.
...Чем дальше ребята удалялись от старого домика на окраине, тем больше была заметна разница между двумя частями города. Вдалеке, а потом все ближе, виднелись даже этажные дома. Наверное, это был самый центр. Народу на улицах совсем мало, зато многолюдно там, где за дворами, из-за заборов и между постройками чернела земля, огороды. Пахло дымом, где-то жгли прошлогоднюю траву или листья? И этот запах подчеркивал какую-то спокойную, размеренную атмосферу, в которой проходила местная жизнь.
Небольшая площадка с потрескавшимся асфальтом и памятником, выкрашенным бронзовой краской и вправду находилась перед двумя одинаковыми двухэтажными домиками. Наверное, их и указала бабка как ориентир, потому, что Андрей уверенно свернул на одну из улиц и скоро они очутились перед небольшим домом, на котором красовалась вывеска "Все для охоты"
- На белку пойдем! - смеется Люба и направляется к двери.

А:
Дверь магазина приоткрыта, значит, работает.
- Стой! - вдруг говорит Андрей на пороге, - Тормозни!
Люба удивленно поворачивается к нему. Неужели он что-то увидел, что-то, что, может быть, напугало его, заставило остановиться? Но взгляд у Андрея спокойный, в нем, скорее, хитрый блеск. Андрей снимает очки, прячет их в нагрудный карман, а кепку разворачивает козырьком назад. Сделав хамовато-циничное выражение лица, он становится похож на уличного хулигана.
- Цыпа, я хочу посмотреть, какую страницу из десантного справочника ты открыла! - "клоунская" интонация лишь добавляет в его вид правдоподобности.
"Да, его детство прошло в театральных гримерках!" - мелькает у Любы в голове.
- Я слепой! - продолжает Андрей, извлекая свой пакет с деньгами и протягивая его девушке, - Давай-ка все сама! А я буду прислушиваться!
Распахнув дверь, он картинно взмахивает рукой, предлагая Любе войти в магазин.

Л:
- Ну Андрей! Ну снова шутки! - возмутилась Люба. Затем вдруг хитро улыбнулась... - Ну, как скажешь! - и шагнула на ступеньку перед входом, подняв подбородок и поддерживая двумя пальчиками штатину, будто это была длинная юбка.
Внутри нет никого. Наверное, посетители тут - редкость и время продавец магазина любит проводить в неведомых недрах склада. Люба принялась разглядывать единственную стеклянную витрину в углу, непонятные железки, крючки, коробочки с какими-то мелкими железками и штуки в виде блестящих рыбок. Она даже не заметила, как из проема двери выглянуло круглое красное, слегка небритое лицо.
- Никак на золотую рыбку собралась, Кать?
- Что? - Люба даже вздрогнула от неожиданности.
- О! Не Катя... - краснолицый дядька даже смутился.
- Почему же... Вы угадали! - улыбнулась ему девушка. - Но не на рыбку... А вот что. Мне одежда нужна, обувь...
- Это тебе не сюда. Это в центр тебе надо. Там и одёжу найдешь и обувку.
- Понимаете, как раз сюда... - Люба испугалась, что продавац сейчас снова исчезнет в темном проеме и выдала придуманную историю залпом, - Меня тут черт дернул поспорить вчера... Я с геологами, стажер... Так вот мы с базы в лес на пару дней уходим, а они смеются, что пропаду я там с вазочкой для цветов и занавесочками для окон в сумочке...в лесу... А я и говорю, что готова к походу, еще и получше их! А они ржут, ага, говорят, каблуки, небось, повыше... Вот я и хочу доказать... Поможете мне?
- Да так оно и есть! - громко расхохотался мужик, - В таких-то штанишках - в лес! Ох, и что этим бабам не сидится дома! Вот я бы свою...
- Так Вы найдете мне ботинки без каблуков, или и сами не знаете, как в лесу не пропасть?! - поняв, что ее способ не работает, Люба сменила тон.
Мужик перестал смеяться и грозно посмотрел на посетительницу, от чего ей показалось, будто она уже в лесу а рядом - медведь.
- Я-то?!. - продолжать он не стал. Молча ушел за дверь...
Люба уже готова была зареветь от отчаяния, она представила, как сейчас весело Андрею! Как он там, на улице, схватился за живот от смеха и присел... Но краснолицый появился буквально через минуту, держа в руках какие-то вещи защитного цвета со свисающими картонными ярлыками.
- Держи вот! Меньшего размеру не бывает. И ботинки найду тебе, валяются давно тут, детские.
- Ага, тридцать седьмого размера, пожалуйста, завалялись? - Люба радостно разворачивает длинную куртку, затягивающуюся на талии шнурком. Ого, сколько на ней карманов! - Супер!
- Чего, говоришь? - мужик поставил на прилавок пару слегка пыльных высоких ботинок.
- Спасибо, говорю... Вот еще и сложить бы это все куда-нибудь. Есть у вас хоть какой рюкзак, хоть хилый? - спрашивает Люба, тем временем прислонившись к стене, расшнуровывает кроссовку, чтобы померить ботинки.
- Что значит - хилый? - проревел дядька, - У меня все самое лучшее!
- О, вот и здорово... Так... Чего ж еще? - девушка оглядывается.
- Ножик возьми, пригодится.
- Ножик? Ножик, пожалуй, не надо... А вот фонарь - пригодится! И вот эту штуку... Посчитайте, пожалуйста.
Андрей прислушался, все, что ли? Сейчас должно быть слышно шуршание целлофанового пакета с деньгами, но его не слышно. А что за "эта штука"? И он решает зайти в магазин под видом случайного посетителя.

А:
Люба вдруг замечает, что продавец уставился куда-то поверх ее головы, на дверь. Она оборачивается и видит Андрея. Андрей в очках, а кепка насажена на его голову криво, словно сползла на одно ухо. Вид у Андрея совершенно дебильный, но глаза смотрят сквозь очки радостно и удивленно.
- Э... - говорит Андрей продавцу.
- Чего тебе?
- Д... Дя... Дядя! - улыбается Андрей, - Дядя!
- Вали на хрен, в психушке у тебя дядя!
Андрей улыбается. Сильно заикаясь и дергая головой, он произносит:
- Дя! Где... Г-где п...п...родают к...ку...купить ка...а...кой к...ковер или пэ..пэ..палас?
- В универмаг иди. Палас!
- Сэ...с-с...пасибо, д...д...ядя!
- Иди, иди давай!
Андрей отвешивает поклон, роняет кепку на пол, подбирает ее, зачем-то хихикает и исчезает в дверях.

Л:
Забрав сдачу и попрощавшись торопливо с продавцом, Люба спешит покинуть магазин. На улице Андрея не видно... Ага, вот он! Отошел чуть в сторону, чтобы своим смехом не привлекать случайных прохожих. А рядом с ним мирно пасется стадо гусей.
- Ааа... Вот ты где! Повеселился? - Люба, кажется, торжествует. Она справилась с задачей? Лицо у нее довольное, ее даже не расстраивает насмешливое выражение лица Андрея. Что-то не так? - Ну, можем идти за ковром?
- За паласом! - смеется Андрей. - Цветочной поляной!
Люба тем временем надевает рюкзак на спину. Он, конечно, болтается и вид ее вызывает у Андрея новый приступ смеха...
- Чего? Да просто на майку же!.. С курткой не будет так висеть! - оправдывается девушка. Ее не покидает ощущение, что она где-то что-то упустила, а что - непонятно. Андрей понимает, а она - нет... - Все. Пойдем за едой!
"Вот там я отыграюсь..." - думает Люба. Конечно, сейчас она вволю пошутит над ним! Андрей кивает и они возвращаются по этой же улице в центр, где находится и тот самый универмаг, в котором продается палас и много других полезных магазинов.

А:
Всю дорогу Андрей посмеивается, показывая на Любу пальцем и называя ее то "стажеркой", то "жизнерадостной туристкой", а то и "начинающей бомжарой". К моменту, когда по курсу показался универмаг, девушку это уже страшно разозлило, она сдерживается изо всех сил, чтобы не наорать на Андрея прямо посреди улицы.
- Хи-хи... Во классно! А где у них тут цирк, ты не спросила?
- Ты хочешь поработать клоуном?
- Нет, сдать в аренду клоунессу! Смотри, круто же будет, ты сумасшедшие бабки срубишь! Нахрена со мной идти, найдешь себя в профессии, аплодисменты...
- Слушай, Филиппов, заткнись, пожалуйста! Я знаю, что я чего-то неправильно сделала, а ты ржешь по этому поводу!
- Ага!
- Ага - ну и заткнись, ученый, блин!
- Я ученый блин? Я колобок вообще-то всегда был!
- Ну и катись колесиком... Думаешь, один ты во всем соображаешь!
- Один я, прикинь, вообще обидно - коллегу не найти для ученой беседы - хрен знает что делается!
- Сам ото всех прячешься, умник!
- Не ото всех, а от смежных профессий! - хохочет Андрей.
Люба только морщится и, не отвечая, заходит в магазин. Андрей догоняет ее в дверях.
- Артистка, дайте мне мой кошелек с деньгами... Попытаюсь развеять вашу зеленую тоску!

Л:
- Ну-ну... Дерзай, хозяюшка! - просияла Люба вдруг в предвкушении забавного зрелища. Она вдруг вспомнила тот поход в "Вечный зов" за пельменями и быстрорастворимой вермишелью.
- Да запросто! - Андрей берет протянутый ему "кошелек" и ловким движением отнимает у девушки рюкзак.
Люба и сама не поняла, как очутилась у прилавка, за которым, подобно стражу, стоит хмурая продавщица в переднике с кружевцами.
- О, нет... Только после Вас, товарищ директор цирка. Я не спешу... - говорит Люба и уступает Андрею место и внимание продавщицы.
- Вам чего? - спрашивает она, обращаясь к Андрею.

А:
- Мне - любви и ласки, пожалуйста! - в тон отвечает Андрей.
- Маловат ты для любви и ласки, младенчик! - грубо отвечает продавщица.
- Я грудничок, молочка дайте пососать?
- Серьезно?
- Нет, конечно, это шутка, - говорит Андрей, - У вас хозяйственный отдел на втором этаже?
- На втором.
- Тогда я пошел, можно?
Продавщица смееется.
- Можно, иди!
- А эта девочка хочет еды! - "ябедничает" Андрей.
- Хочет - пусть покупает!
- Вот и я говорю - пусть покупает, - соглашается Андрей и, слегка дернув Любу за волосы, уходит по лестнице на второй этаж.

Л:
Люба слегка краснеет и сжимает кулак, глядя в спину удаляющемуся Андрею.
- Что, разругались? Юморной малый! - продавщицу, видимо, рассмешила эта сценка.
- Ага, прям... Братишка мой противный! С детства надо мной вот так...
- Ого! Уж больно вы не похожи... - подозрительно прищурилась продавщица.
- Это из-за очков... всем так кажется.
- Ааа... Ну так чего тебе?
- Понимаете... - и тут девушка сообразила, что не стоит изобретать велосипед... - Мы с ним поспорили. Говорит, он лучше справится покупкой продуктов для похода... "А ты вот наберешь карамелек", говорит. И вот, почти проиграл уже - и смылся, видели, как? И так всю жизнь... - печально вздохнула Люба, - Тааак-с... - девушка обводит взглядом полки за мощной фигурой в кружевном переднике, - О! Начнем с баночек... Вооот ту, с серебристой рыбкой, парочку...
Люба чувствует тут себя в своей среде, выбирая среди продуктов те, которые можно брать с собой в дорогу.
- ...Ага, и сгущенки банку... О, сливки есть! Мило... Сливок лучше, молока он, кажется, не любит.
- Кажется? - удивляется продавщица.
- Ну, то есть, свежего не любит, а сгущенку... Может, тоже... - смутилась Люба.
- Слушай, возьми еще вот это... - помогает ей продавщица, указывая на полку, где выстроились сухие полуфабрикаты.
- Верно, давайте... Парочку этого, одну вооон ту... И, знаете, дайте-ка сто граммов вон тех леденцов... "Взлетные"? Супер!.. То есть, годятся, говорю...
Продавщица заговорщицки подмигнула и даже любезно подарила пустую картонную коробку Любе. Сложить ведь это все некуда, рюкзак "ушел" с Андреем на второй этаж. Девушка закрыла коробку и тоже направилась туда

А:
- О, а вот и Люба! Ух-ты, с целым ящиком! - смеется Андрей.
Люба ставит коробку на пол.
- Смейся-смейся! Посмотрим, как ты в лесу засмеешься!
Андрей приоткрывает коробку, оглядывает ее содержимое.
- Опа... А банок-то, банок... Все, наверно, с каким-нибудь салатом, да?
- С чем взяла, с тем и есть будешь, как миленький!
- А я и есть миленький... Слушай, Люб, все классно, но подсказывать на уроках я тебе ни в жисть не буду, не жди даже!
- Ну и не подсказывай, я чего, просила тебя об этом?
- Ага, и не проси!
Люба поднимает взгляд от коробки и видит, что перед Андреем на прилавке лежит свернутый кусок какого-то пористого материала и обыкновенная кепка-бейсболка. Андрей берет кепку и с размаху надевает Любе на голову.
- Шлеп! И прическа не нужна... - говорит он.
Люба молча поправляет кепку и смотрится на себя в большое зеркало на стене.
- Да красивая, красивая! Ужас, какая красивая! Подсказываю же ей - ковер-палас, кепку об пол кидаю - ничего не слышит!

Л:
- Так это линолеум, Андрюш? - смеется Люба. - Блииин обманули тебя, хилый линолеум! Кому еще подсказывать надо?
- Да-а... Из тебя подсказчик лучший, конечно!
Люба снимает со своей головы кепку и надевает ее на голову Андрею, низко опустив козырек. Ему приходится поднять подбородок повыше, козырек закрывает ему обзор.
- Взял - и всю прическу мне испортил! - девушка делает вид, что сердится, разгребая волосы пальцами, - Хулиган!
- Не спорю... - Андрей сунул руки в карманы и наклонил на бок голову. Вид у него и вправду - хулиганский.
- Андрюш, а зачем тебе такая большая мочалочка?
Тем временем, ребята продвигаются к выходу. Смеясь, то и дело едва не сталкиваясь с местными жителями, выходят на воздух. Воздух прогрелся за день и пропитался запахами... У Любы настроение такое баззаботное и веселое, она даже не замечает, что Андрей по привычке все время внимательно оглядывается. А может и вправду, взгляд его уже, скорее, внимательный, чем испуганный.

А:
Выйдя из магазина, Андрей сворачивает во двор.
- Мочалочка-то? А это такая хитрая фигня... Вот вырубят свет, часы сделают оборот, зашумит ветер в деревьях, проснется всякая нечисть. "Ой, Андрюша, я боюсь!" - скажет Люба. И встанем мы с тобой на ночевку. А земля-то какая холодная! У меня коврик есть, а теперь - и у тебя тоже есть! И, глядишь, Люба-то и не замерзнет...
- А, так вот ты мне чего подсказать пытался! Коврик! - смеется Люба, - А я и не сообразила!
- Ага! - Андрей останавливается возле груды каких-то ящиков, - Ну, давай жратву из коробки в рюкзак переложим, а то таскаемся, как два дурака!
- Давай!
С каждой новой банкой или пакетом, которые перекочевывают в рюкзак, лицо Андрея делается все удивленнее.
- Чего, не того набрала? - спрашивает Люба, - Надо было рыбки, а я торт купила?
- Наоборот, Люб... Жалую тебе чин хозяйки тайги!

Л:
- Хм... А знак какой-нибудь полагается хозяйке тайги?
- А как же! - улыбается Андрей и оглядывается вокруг. Он заметил кустик репейника, из которого торчит засохший стебель, срывает репей и прикрепляет его Любе на куртку.
- Вот. Теперь каждый медведь будет знать, кто в тайге хозяйка... Ну? Идем в отель? Нас ждут великие дела!
- Ого! Какие же?
- Тебе - привести себя в порядок и отдохнуть... А мне - привести в порядок одежду и тебя накормить... Интересно, у бабульки ванна есть? Я бы не отказалась... Стоп. А чем мы ужинать собрались? - нахмурила брови Люба. - Давай так... Ты отдохни тут, а я вернусь в магазин и колбасы какой-нибудь там раздобуду.
Андрей кивнул и достал сигареты, собираясь подождать девушку тут, во дворе. Но она вдруг задумалась, помотала головой и тихо произнесла.
- Нет... Тушенку какую-нибудь откроем... Не пойду я одна никуда. - Андрей даже улыбнулся, кажется, боится теперь она?

А:
- А паранойя - заразная хрень, да? - спрашивает Андрей.
- Не знаю, - отвечает Люба, - Я только слышала, что это когда крыша едет.
- Ага, там бред, как будто за тобой кто-то следит и охотится. Больной боится их. А ты-то чего боишься? Ты вроде официально в лагере отдыхаешь?
Видно, что Люба колеблется, не зная, как ответить.

Л:
- Мне так страшно, что я отвернусь... А когда повернусь - ты уже исчез... - Люба отвечает почему-то шепотом. Будто боится, что ее кто-нибудь услышит или не хочет, чтобы о ее страхе знал даже Андрей, а может и самой себе не хочется в этом признаваться.
Но Андрей вдруг взрывается смехом и она краснеет, ей стыдно почему-то. А девушка только взяла его ладошку и немного сжала.

А:
- Глупыха! - смеется Андрей, надевает рюкзак и берет Любу за руку, - Так и пойдем, как первоклассники на прогулке! Куда я денусь, как ты думаешь? Менты зачалят или сам сбегу?
Здоровенный гусь, видимо, отбившийся от стада, потерянно бродит посреди дороги, шарахаясь от прохожих и немногочисленных машин.
- А, кстати, меня еще гусь может унести... Га-га-га! - кричит Андрей на птицу.
- Как Нильса? - спрашивает Люба.
- Нет, как лягушку-путешественницу! Ну, правда, Люб, куда я исчезну?
- Не знаю! - говорит девушка, которой, видимо, не хочется продолжать этот разговор.
- Я бы просто не вышел из леса... - тихо отвечает Андрей, - Понимаешь? Утром, у дороги, где ждал тебя... Не вышел бы - и все.
- Но ведь вышел?
- Вышел. Не бойся больше ничего.
Люба улыбается и от полноты чувств раскачивает руку Андрея, совсем как первоклассница.


Л:
И все же ребята проходят мимо магазина и направляются к окраине поселка, по той же улице, мимо больших, новых кирпичных домов за высокими заборами. Налево уходит узкий короткий переулочек. Люба тащит Андрея туда.
- Идем! Ну, мы же тут уже проходили, а вдруг там что-то интересное? Вдруг?
- Любаш, дух странствий тебя, кажется, не на шутку захватил! - смеется Андрей.
- Андрюш! Не заблудимся! Я улицу запомнила, видишь? "Комсомольская"... - читает Люба надпись на табличке, прибитой к соседнему забору.
Короткий переулок идет между широкими участками земли, вдоль зеленеющих огородов. И выходит на узенькую, наверное, более старую улицу. Тут нет даже асфальта, как будто совсем два разных поселка - прежняя улица и эта... Над невысокими заборами возвышаются старые, могучие деревья. Эта улица более тенистая, чем соседняя!
- Ух ты! Смотри, какая удача! - и вправду, растущий в тени чахленький куст сирени до сих пор цветет, когда другие уже давно отцвели. - Помнишь, как в детстве искали сирень с пятью лепестками?
Девушка подошла поближе и принялась разглядывать соцветия, отыскивая в них "счастливые" цветки. Она так увлеклась, что не обратила внимания на табличку на заборе с изображением злющей псины. Конечно же, сама псина не дремлет и только и ждала, когда кто-нибудь подойдет поближе к его территории. Внезапно раздался громкий хриплый лай, прямо рядом с Любой.

А:
- Ай! - взвизгивает Люба, отскакивая от куста и попадая прямо в объятия Андрея.
От неожиданности Андрей подается назад, тяжелый рюкзак заставляет его потерять равновесие и с размаху сесть на дорогу, не выпуская девушку из рук.
- Оп-ля! Чертова сука, напугала...
К счастью, забор достаточно прочный и "чертова сука" не может его перепрыгнуть, однако гавкает так яростно, словно только что упустила лакомую добычу. Андрей и Люба барахтаются в пыли, наконец, девушка встает на ноги и протягивает руку своему спутнику. Но Андрей, помня о рюкзаке, сначала поднимается на карачки, а потом и в полный рост.
- Да заткнись ты, падла, пока я тебя не зарезал! - ругается Андрей, отряхивая брюки, - Ушиблась?
- Нет, - отвечает Люба.
- Ну, и пошли отсюда. Хрен нам с тобой, а не счастье!

Л:
- Нет уж! Это ей - хрен, а мы свое счастье добыли! - смеется Люба и разжимает кулак, в котором лежит помятый сиреневый цветок.
Андрей сначала улыбается, затем делает вид, будто что-то вспомнил и нахмурился.
- Люб... Мы в аптеку зайти забыли.
- Ого! Далеко возвращаться же! А что нам там нужно? - девушка остановилась, собираясь уже развернуться.
- Ну, бутылочку с соской, памперсы... Ты прям как дитё малое! В сказки веришь! - Андрей рассмеялся, а Люба лишь обиженно проворчала "сам такой..." и спрятала сиреневый цветок в карман.
До конца улицы ребята шли, сопровождаемые лаем собак. Но что этот звук по сравнению с голосочком той, первой злой псины? Улица вышла на другую, более широкую улицу и она уже знакома им! Там, за высоким забором, дома попадаются все реже и беднее, а на самом отшибе - домик нашей старушки.

А:
- Хоть здесь никто не гавкает, слава ангелам... - ворчит Андрей, снимая тяжелый рюкзак и ставя его на крыльцо, - Хозяйку нашу и так все боятся! Кстати, чего-то не видать... Эй, бабуля!
Но в доме тихо, хотя дверь не заперта. Андрей смахивает пот со лба и присаживается на ступеньки, покурить. Люба стоит рядом, с явным наслаждением нюхая "счастливый" цветок.
- Он и пахнет по-другому, чем-то светлым, свободным и чуть-чуть загадочным!
- Ветер перемен... - отвечает Андрей, - В нем наше счастье. Ну, слушай, я баню в жизни не топил, но дровец счас соображу, наверно... Хочешь, пойди полежи пока или на стол чего-нибудь сообрази. Нельзя нам с тобой уставать, впереди огромный переход...

Л:
- Соображу... - отозвалась Люба, мечтательно глядя на цветок.
Андрей докурил, поднялся с крылечка и отправился искать, где же в этом дворе водятся дровишки. Люба огляделась по сторонам - из-за приоткрытой двери какого-то сарайчика мелькнул огонек лампы. Девушка подошла поближе и заглянула внутрь, и как раз вовремя! В сарайчике оказался погреб, а из него, пыхтя, выползает бабулька, держа в руке миску с солеными огурчиками. Люба приняла миску из рук старушки и поддержала ее за локоть, чтобы той легче было выбраться.
- Что ж Вы не подождали, я бы сама...
- Ох, детки... Да где ж мне знать, надолго ли вы ушли? Картошки вот решила вам сварить, да огурчиков достать... А где ж братец твой?
- Дрова для бани рубить пошел... Сама картошкой займусь, как раз проголодались, спасибо... Вы только покажите, где тут чего лежит!
И старушка, проведя краткую экскурсию по кухне, похромала в сторону бани, наверное, выдавать ценные указания Андрею.
Когда со стороны бани послышался, наконец, запах дыма, на кухне уже вовсю кипела на плите картошка и грелась вода в большом ведре. Люба копалась в рюкзаке в поисках нужной банки, рядом с ней уже стоит на крылечке какая-то желтая бутылочка с красной крышечкой. Андрей, а за ним и старушка показались в зоне видимости. Кажется, Андрей что-то доказывал бабуле, а она упрямо спорила...

А:
- А я говорю - много ли ты ведрами натаскаешь? - говорит Андрей, - Курице не утопиться! А протянула бы трубу, глядишь - и само течет!
- Трубу! Да я ноги скоро протяну, а ты - трубу! Труба-то денег, небось, стоит! Да и зачем в бане труба, сам подумай-ко?
- Что значит - зачем? Поставить там электрический бак, вот тебе и тепло и удобно. И дрызгайся, сколь хочешь!
- Может, еще коттедж мне тут прикажешь сложить? С дымком-то, с веничком - хорошо попариться!
- Эх, старая, нет в тебе прогрессу... А, да ты, небось, самогонку гонишь?
- А тебе чего?
- Огурчики, смотрю, приготовила, эх, люблю огурчики да под самогончик! - расплылся в улыбке Андрей.
- Такой-то молодой, а уж пьешь? - ахнула старушка.
- Шучу, баб. Я хороший!
Люба прыскает со смеху. В волосах Андрея запуталась березовая кора, она торчит на самой макушке на манер бантика.
- А чего, нехороший разве?
- Хороший, хороший, - соглашается Люба, протягивает руку и выпутывает "бантик" из волос.

Л:
- Бабуль, он такой хороший, что даже молока не пьет, не то, что самогону! - смеется Люба.
Старушка попятилась, удивленно глядя на Андрея, затем развернулась правильной стороной и скрылась в доме. Андрей, все еще размышляя о преимуществах современных способов обогрева бань, что-то бормочет и размахивает руками. Он тоже удаляется во флигель, захватив с собой рюкзак. Убедившись, что на кухне полный порядок, Люба и сама спешит разобраться с вещами и сложить рюкзак.
Ух ты, пока ребята отсутствовали, бабулька успела навести чистоту в помещении. Люба только удивилась, и как она справляется в таком состоянии и с огородом, и с кухней, и с хозяйством...
- Порядок, Андрюш. Ты сейчас только перекуси, париться после еды не ходят... А потом поужинаем. Чего тут у нас? - Люба видит, что Андрей разбирает рюкзак, выкладывает банки и пакеты на стол.
- Ревизия тут у нас... Подай-ка мне мой рюкзак тоже. Сейчас уложим все удобно. Умеешь рюкзак укладывать?
- Нет... А разве это так важно?
- Важно, конечно! - улыбнулся Андрей.
- Ух ты... - Люба вытащила рюкзак из-под кровати и стала внимательно слушать и постигать тонкости укладывания вещей в рюкзак.
- Андрюш, а в чем мы там еду варить собрались?

А:
На столе, брякнув, появляется помятый армейский котелок.
- А в нем самом... Ты меня хоть и предупреждала, что пойдешь со мной, да кто же знал, что ты всерьез?
- А кто говорил, что я не всерьез? - спрашивает Люба.
- Голос разума.
- Ну, так пусть он подружится с моим голосом разума! Тот ему много всего расскажет!
- Добру не научит, наверное...
- А вот и посмотрим!
Андрей, поймав на себе серьезный взгляд Любы, меняет тон разговора.
- Так вот... - говорит он, расстегивая рюкзак, - Хотя, я сам не думал, что придется так быстро... Конечно, можно было барахла побольше взять, удобнее, но подумал - иду один, а мне идти надо или карячиться под всем этим грузом? Короче, по спартански собирался. Теперь вдвоем, груз и еду поделим - еще легче будет. А, фигня все, таскались-таскались, а ни кружки ни ложки тебе не купили, спальника эти амбаригены вообще никогда в продаже не имели...
Андрей раздосадованно перебирает столовые приборы.
- Есть у меня кружка и ложка, в сумке. Я же не совсем в чем была сбежала! - смеется Люба.
- Ну, так тащи их сюда... О, и свитер теплый у тебя есть? Классно... Смотри, все просто. Все, что не может понадобиться внезапно, укладывается на дно рюкзака и под спину... Вес распределяется как можно равномернее, чтобы рюкзак не давил на одно плечо или на задницу или на шею. Всегда помни - с рюкзаком можно улететь в воду, все, чему промокать ну никак нельзя, заматывается в целлофан. Надев снарягу, надо несколько раз сделать прыг-скок, чтобы ничего не гремело, ну, это маскировка... Оружие, средства спасения укладываются в прямом доступе... Черт, я сам запутался! Оружие в руках, средства на пояс и снаружи рюкзака. В общем, не суть, оружия у нас нет. Спасение - аптечка, нож, фонарь, веревка.
В этот момент его пальцы нащупывают предмет, который Люба купила у краснолицего дядьки вместе с рюкзаком и одеждой.
- Опа... А это тебе зачем?

Л:
- Не знаю... Может, рыбу глушить?
Андрей смеется. Видимо, эта штука совсем не предназначена для рыбной ловли. А может его рассмешило вообще Любашино предположение, что в лесу водится рыба? В любом случае, чем громче смеялся Андрей, тем больше краснела девушка. Она явно злится.
- Андрей! Ну перестань смеяться!
Но Андрей уже вытирает слезы и, кажется, сейчас готова заплакать и она сама. Только не от смеха...
- Ну не знаю я, не знаю! Понравилась. Блестела красиво. Пойдет такое объяснение?
Андрей не может ответить. Он лишь кивает головой и никак не может успокоиться. Люба испугалась, что сейчас на крик прибежит (ну, насколько это можно назвать бегом) старушка.
- Андрюш... Так а что это вообще такое? - жалобным голосом спрашивает Люба.

А:
- Это каталитическая грелка... В нее наливают бензин для зажигалок и он там не горит, а все равно греет! - просмеявшись, наконец отвечает Андрей, - Я говорю - чего же мы в аптеку-то не зашли? Ведь грелка - это же круто! Вместе с клизмой она составляет самые главные предметы, необходимые малому дитенку!
- Может, у бабушки клизма есть? - с озабоченным выражением лица спрашивает Люба.
Андрей снова хохочет.
- Обязательно спрошу! Как мы в тайгу без клизмы?
- А все из-за того, что эта грелка такая симпатичная на вид!
Андрей, улыбаясь, открывает крышку.
- О, а она уже, кажется, заправлена... Ну, Люб, не расстраивайся, мало ли, с животиком проблемы или, к примеру, на рыбалку зимой пойдешь - пригодится!

Л:
- Ну вот... - Люба опустила голову от стыда, - Так и доверяй малому дитенку серьезные задания...
- Так я и не доверял. Я ж тебе доверил! - Андрея теперь уже смешит каждая фраза. А Люба говорит все тише и тише...
- Андрюш... А вот представь - дождь! Мы замерзнем, будет, чем руки согреть. И вообще... А почему ты тогда, в магазине еще не дал понять, что эта штука мне не нужна?!
- Люба... - пародирует ее тон Андрей, едва сдерживая новую волну хохота, - Тебе она так понравилась, я не стал тебе мешать. И потом, я ж тебе подсказал, что ковер нужнее!
- Ага, ковер-самолет, - разве возможно долго сердиться на человека, который так заразительно смеется? Люба и сама невольно начала улыбаться. - Ой! Картоха! - вдруг спохватилась Люба и убежала, вызвав новый приступ хохота.
Что-то долго ее нет. Сердится? И Андрей, справившись с укладыванием рюкзака, разыскал девушку у плиты.
- Опять плачешь? - негромко спросил Андрей.
- Не дождешься, - улыбается ему в ответ Люба, - А вот баня тебя, кажется, уже заждалась...

А:
- С тем и пришел, - отвечает Андрей, слегка дернув Любу за волосы.
Девушка отстраняется, а Андрей, воспользовавшись этим, хватает пальцами картошину прямо из кастрюли.
- А, сука, горячая... - второй рукой "ловит" из банки огурец и жрет все это прямо стоя у стола, откусывая то от одного, то от другого.
Люба морщится.
- А что это ты, приличный мальчик, делаешь? - язвительно спрашивает она.
- Перекусываю, - с набитым ртом невнятно отвечает Андрей, - Перекушу и мыться пойду.
- Дикарь... Люди едят из тарелки, вилкой, вымыв руки и сев за стол!
- Едят, а я перекусываю... - Андрей неожиданно громко икает.
- Фу... На, запей, - Люба протягивает чашку с водой.
- Спасибочки... Ну, я дрызгаться пшел, - и, сделав похабное лицо, добавляет, - Скажи, что я старушку звал спинку мне потереть!
Люба, как не рассержена таким отношением Андрея к правилам приличия, не может сдержать улыбки.

Л:
- Стоп! - командует Люба. Андрей застыл на одной ноге, - Возьми-ка вот это с собой.
Девушка протягивает ему ту самую желтую бутылочку.
- "Кря-кря", - с выражением объявляет Андрей что на ней написано, - Будем купать гусей! - радостно заключает он и кивает головой.
- Чудо, - смеется Люба, - Тут вода очень жесткая, мыло не пенится совсем! Наслаждайся, шампунь детский, не щиплет глазки!
...Картоха с тушенкой - еда, которую в лесу не очень-то и приготовишь. Люба задумалась, как же Андрей обходился несколько дней без горячей еды? Она принялась носить тарелки, ставить все это на стол. Вдруг вода в ведре зашипела, выплескиваясь. Кипит!
Андрей, отряхивая капли с мокрых волос, появляется во дворе. Тепло, даже жарко сегодня, майку он не надел, она висит на плече.
- Ой, какая красота! Только в приличном месте едят, одевшись... Андрюш... А старую майку бросай в таз, - Люба кивает на таз, над которым поднимается пар, - Сейчас тепло, за ночь высохнет... Да и джинсы тоже высохнут...

А:
- Ну и хрень... - отдувается Андрей, - Так и не допер, какой в этом кайф... Баня, баня! Теснотища, угар, старая ведьма воду, что ли, пролила, зараза кривоногая... Пар валит, не вдохнешь ни охнешь! Нет уж, больше я в баню в жизни не полезу, дебютчик, нафиг...
- Так ты в бане ни разу, что ли, не бывал? - изумленно спрашивает Люба.
- Нет, блин, меня каждую неделю по ментурам парили!
Люба прикрывает ладошками щечки и смеется.
- Андрюшка-Андрюшка! Так сказал бы, я бы тебе объяснила, в чем там кайф! Хи-хи... Ужас какой! Хоть помыться-то смог?
Андрей кивает.
- Да кой-как смог, да и то дверь пришлось нараспашку, какая-то кошка еще в огород приперлась, уставилась, я плеснул водой, да недокинул... Уфф...
Люба смеется во весь голос, но Андрей, кажется, не обижается.

Л:
Пока Андрей, скрывшись в пристройке, приводил внешность в порядок, Люба успела привести в порядок одежду. И к тому времени, когда он вышел во двор, с джинсов на веревочке уже капала вода. Теплое, уже совсем оранжевое солнышко, светит как раз на мокрую одежду.
- Ага... Так и высохнут! - Андрей подошел и выжал из штанин лишнюю воду.
- Ну теперь уж точно... Идем к столу скорей... Бабуль, выходите с нами ужинать! - громко зовет Люба, подойдя поближе к двери дома.
- Ешьте, детки... Я уж потом... - донесся ее глухой голос. Люба пожала плечами и поспешила присоединиться к Андрею, который уже поднял крышку кастрюли и улыбался, наслаждаясь запахом.
...Ребята не на шутку проголодались, потому ели быстро, молча. Лишь в конце трапезы, неохотно поднимаясь со скамейки из-за стола, Люба, наконец, произнесла:
- Я чай и забыла поставить...
И скрылась в недрах летней кухоньки, искать посудину для чая.

А:
Когда она возвращается, оказывается, появилась бабуля. Она принесла грязную свернутую авоську, в которой лежит, видимо, что-то тяжелое, потому что Андрей, встав из-за стола, взвешивает это в руках.
- Ага, спасибо, баб... Давай-ка чаю с нами? Сестрица моя - ох, какой чай ладит, чашка не заметишь как на закусь уйдет, прикинь!
Старушка окидывает Любу внимательным взглядом. Что-то пронзительное мелькает на миг в ее выцветших глазах и тут же гаснет, но у Любы остается ощущение, как будто в жаркий день она залпом выпила стакан холодной воды. Вроде и не холодно, а зябко.
- У-у, бесстыдник ты... Никакая она тебе не сестра!
- Да с чего ты взяла-то, старая? Во неверующая, а!
- Ты больно верующий, я смотрю... Ладно, что просил - я принесла, пойду к поезду...
Старуха поворачивается и, охая, спускается по ступенькам. Андрей вдруг быстро подходит к дверному проему.
- Бабуль... Бабуль!
- Чего тебе?
- Как ты догадалась, что она не сестра? - негромко спрашивает он.
Но хозяйка дома, видимо, расслышала вопрос.
- Поглядь, как она на тебя смотрит...

Л:
Люба немедленно опустила глаза. Снова скрылась в кухне, чтобы Андрей не заметил, как налились краской ее щеки. В руке у нее - хлеб или булка. Желая не встретиться взглядом с Андреем, говорит, не поднимая глаз.
- Я теперь пойду... Чай потом попью, ладно? Ты пей... Когда в бане, там же жарко... Потом пить очень хочется, правда? Я потом... - удаляется в другой угол двора, прихватив с собой приготовленные вещи.
В бане действительно, очень жарко. В темном помещении было бы совсем ничего не видно, если бы не крохотное оконце. Зачем здесь оконце? Свет, попадая через него, рисует удивительные узоры, это движется пар от ее движений... Люба уселась на прогретую полку и задумалась, обхватив колени руками. Долго ли она так сидела? Только вот вскоре поняла, что Андрей был прав - дышать совершенно нечем. Девушка опустила ноги и поток холодного воздуха принес какое-то облегчение. Видимо, дверь рассохлась, баню редко теперь топили и под дверью образовалась щель. Хватит... Действительно, никакого удовольствия, просто сидишь себе, наедине с мыслями, глядя на косой столб света. Люба подошла к двери и толкнула ее. Дверь не пошевелилась. Вдруг такой страх появился и защекотал где-то внутри - не выбраться из темного душного ящика! Люба толкнула дверь сильнее, и поток прохладного свежего воздуха из предбанника обдал ее, а из темной комнатушки вырвалось облако белого пара. Прислонившись к стене, какое-то время девушка стоит, тяжело дыша и слыша, как изо всей силы стучит быстро и громко сердце - в ушах, руках, бьется о ребра... Люба улыбнулась, то ли радуясь, что жива, то ли смеясь над собственным страхом...
- Почти как русалка из сказки! - Андрей перебрался на крыльцо, низкое солнце сделало его лицо совсем бронзовым, а волосы высушило, и теперь его кудряхи лежат неровно, он и сам похож на сказочного Иванушку, - Только хвоста не хватает.
- Отвалился хвост, - улыбается Люба, выжимая капли воды из мокрых волос, - И кошка его твоя утащила.
- Какая кошка?
- Ну, та, которая за тобой подглядывала.
Люба направилась к столу, попить чаю. И вдруг увидела ту самую авоську, которую притащила старушка Андрею, на скамейке.
- Андрюш? А что это?

А:
- А, это... - Андрей улыбается как-то странно, - А это уже не понадобится.
- Почему?
Андрей неторопливо закуривает.
- Курить и жрать перед кроссом нельзя, да фиг с ним, успею... А может, сигареты не отнимут.
Только сейчас Люба замечает, почему он так сел, хотя солнце светит ему прямо в глаза. Щурясь, Андрей внимательно смотрит поверх просевшего забора вдоль улицы.
- Кстати, с легким паром, Любаш! Хорошо намылась?
- Мм... Да. Хорошо. Я тебя не понимаю, о чем ты, Андрюш?
- О том же, о чем и ты, солнышко! Париться после еды не ходят, ага? А ты пошла. А я остался. Только не пойму, почему бабуля, пока я там дрызгался, не ушла за гостями, а только после ужина. Вы меня накормить, что ли, на дорожку хотели?

Л:
Люба проследила за его взглядом. И вправду, на улице стоит бежевая "шестерка", из нее выходят два парня. Одеты в одинаковые темные куртки, даже лица, вроде похожи? Парни приближаются к забору. Девушка присаживается рядом с Андреем, будто желает заслонить его от "гостей".
- Баб Кааать! - орет один из них.
- Ушла бабуля. - растерянно отвечает Люба
- Баааб Кать! - кричит другой парень, видимо, не поверив.
- Ушла, говорю же! - повторяет Люба, но сама напряглась, кто они?
- О! Ушла? - видимо, второй парень совсем непонятливый. - А тогда может вы нам бабкиного самогонцу продадите?
Пауза... Люба поняла, что имел в виду Андрей, и сама, было, испугалась... А теперь, после такого поворота, громко рассмеялась, разрывая этот страх на мелкие кусочки.
- Да вы ей навстречу идите! Она к поезду пошла, может, не весь самогон еще продала?
Парни переглянулись и стали о чем-то ругаться, во двор доносились лишь обрывки "Я ж тебе говорил? Вот ты придурок!" Затем развернулись дружно, и пошли к своей машине. Хлопнула дверца, затем другая, прорычал двигатель. Автомобиль удалялся, оставив только облачко дыма... Люба видит, как руки Андрея медленно открывают пачку с сигаретами.
- Отнимут, Андрюш... - печально кивает Люба, глядя на сигареты. - Еще как отнимут!
Выхватывает из рук пачку, вскакивает с крыльца и отбегает на несколько шагов, на безопасное расстояние. Оказавшись вне зоны досягаемости лап Андрея, она разглядывает трофей, смешно поднимая брови,
- О! "Бонд"... - читает надпись на пачке и добавляет, выговаривая мягко звук "дж", копируя артиста из фильма, склонив голову, - Джеймс Бонд...
Андрей не шевельнулся. Он с серьезным видом наблюдает за ее действиями. Не верит? С лица девушки исчезает улыбка... Внезапно, он одним рывком подскакивает с места и преодолевает расстояние между ними в два прыжка. Но Люба успевает среагировать. Хоть бежать уже поздно, но спрятать пачку за спину она успела... Андрей тут же обхватывает ее тонкую фигурку обеими руками. Победа за ним, шансов у Любы нет, но она крепко зажала в пальцах пачку...
- Дурак ты, Андрюшка... И не лечишься... Мне даже обижаться на тебя надоело... - негромко говорит Люба.
Она разжала пальчики и пачка "перекочевала" в руки Андрея. Получив желаемое, он освободил пленницу, расслабил руки. В этот момент во двор, кряхтя, входит старушка...

А:
Андрей вновь спокойно усаживается на крыльцо и смотрит вдоль улицы.
- Хозяйка, к тебе гости за бухлом приезжали! - говорит он.
- Каким еще бухлом, прости оссподи? Встретила я их...
- Ну и классно... - Андрей снова неторопливо открывает пачку и закуривает, - А больше никого не встретила?
- А кого тебе надо?
- Ну, как же - ангела? В фуражке! - смеется Андрей, - Ты ж к поезду ходила?
- Да ну тебя совсем! - старушка машет костлявой рукой.
Андрей смеется.
- Да шучу... Бабуль, спасибо тебе за баньку, классно намылись, как прям богу помолились.
- Да перестанешь ли, охальник, бога и ангелов светлых к слову поминать! - кричит бабуля.
- Ну все, все, молчу... И черта больше не буду.

Л:
Люба хотела бы затаиться где-нибудь в уголке, чтобы ни видеть, ни слышать, ни старушку, ни Андрея. Глазастая бабулька какая! А он! Сколько же можно! Ну ладно, чужим не доверять, но ей?.. "После еды баню - переживу, что ж мне, с тобой идти? А, или сказать - поголодай еще чуток?" Хотела бы исчезнуть... Но на столе осталась немытая посуда, не оставлять же ее бабушке? И девушка принялась наводить порядки после ужина. "Бабуля-сообщница, ага, банда" - ироничная улыбка мелькнула на секунду на лице и снова погасла. "Ладно... Пусть так. Ну и не верь. Да и вообще - будь что будет, поступай потом как знаешь! Потом... Когда все закончится. Главное - что я знаю, что с тобой все хорошо..." - последняя мысль как-то успокоила девушку. Вытирая руки полотенцем, обводит взглядом двор. Вроде, со всем справилась? Андрей рюкзаки проверил... Устала... Спать!
Обижаться надоело, а в горле все же стоит ком. Не говоря ни слова, Люба проходит мимо крылечка во флигель.

А:
Яркий свет над горизонтом почти совсем потускнел, но Андрей все еще сидит на ступеньках крыльца. В его пальцах дымится сигарета, пепел падает с нее на потрескавшийся от времени бетонный приступок, но Андрей, очевидно, забыл про сигарету. Пристроив свой блокнот на согнутое колено, он сосредоточенно пишет, иногда покусывая ручку и почему-то поглядывая на небо, словно ищет там ответа.
"...нормально, а также закупили одежду и рюкзак для Любы. Продуктов достаточно, даже если придется идти пешком до Приюта, мы тогда просто сделаем крюк. Приют у местных называется ..., наверное, "Приют" его называл Питон, во всяком случае, никакого другого подобного места хозяйка дома, где остановились, не знает. Это надо выяснить дополнительно у вертолетчиков.
Самочувствие среднее, страх, срываюсь по малейшему поводу. Даже, можно сказать, плохое. Как Люба это терпит - не знаю. Сдал позиции - принял 50 пустырника - руки дрожали. Но спать не хочется.
Утром на вертолетную площадку. Следующая запись - по результату - после приземления или отправляясь пешком".
Андрей, подумав еще минуту, складывает блокнот и с сожалением смотрит на погасшую сигарету. Точнее, на оплавленный фильтр от нее с маленьким столбиком пепла.

Л:
- "Папироса горит и гаснет. И долго дрожит на ее краю серым коротким столбиком - пепел. И Вам даже лень его стряхивать, и вся папироса летит в огонь"... - слышит Андрей тихий голос за спиной.
...Не спится совсем... Вот дура! Нет бы - понять, так сразу обзываться и обижаться стала! Поворочавшись немного, Люба встала, вышла за порог... и видит Андрея, все так же сидящего на крыльце.
- Я вот чего спросить хочу... А ты где спать желаешь? Там диван жесткий, а кровать - наоборот, проваливается. - Люба потерла плечи ладонями, становится прохладно?
- Все равно... Я уже привык к жесткой "кровати" - так же тихо отвечает Андрей, почему-то совсем не удивляясь ее появлению.
- Тогда и мне все равно... Пойдем спать? Как-то неспокойно, когда ты не рядом, - запросто призналась Люба и улыбнулась. Будто в подтверждение ее слов отозвался сверчок, совсем рядом, громко. В начале лета вечера прохладные, а сумерки - длинные. Далеко-далеко кто-то поет песню, видимо, деревенская молодежь тоже собирается в компании после трудового дня.

А:
- Я думал, ты уже спишь... - Андрей закуривает и длинной струйкой выпускает дым, - Ложись иди. Завтра день еще тяжелее.
Люба молчит, прислонившись к дверному косяку и глядя, как сумерки постепенно скрывают дальние углы двора. Андрей оборачивается, смотрит на нее снизу вверх и качает головой.
- Железная, что ли... Устала же. Иди. Заодно попробуешь, на чем тебе удобнее. Никуда я не денусь, вот он, в шести шагах от комнаты. Покурю и приду.

Л:
- Не сплю... - вздыхает Люба. "Ну, железная - так железная" - думает про себя и, медленно развернувшись, уходит обратно в комнату.
Железная. Как раз для нее. Сетка прогибается, провисает - кровать, видимо, очень старая. Но ей все равно, сейчас она бы уснула даже стоя... "Как боевая лошадь - стоя" - улыбнулась Люба своей мысли.
Когда Андрей, наконец-то, вошел в комнату, Люба уже, казалось, крепко спала, свернувшись калачиком. Свет восходящей луны, проникавший через небольшое окошко, расчертил старый дощатый пол на клетки.

А:
В комнате прохладно. Одеяло Любы, очевидно, зацепилось за какую-нибудь железяку между кроватью и стеной и частично сползло.
"Вертеться будет - замерзнет" - думает Андрей, снимает свою куртку, уже пропахшую дымом костров и прикрывает девушку поверх одеяла.
- Спокойной ночи... - шепотом говорит он и осторожно, стараясь не лязгать ржавыми пружинами, располагается на диване.
Через несколько минут усталость и нервы берут свое и в комнате слышно только ровное глубокое дыхание.

Л:
До этого момента она еще кое-как держалась. Да, больно и обидно, что бы она ни делала, что бы ни говорила - как об стену горохом. Кое-как ком в горле удавалось победить... И вдруг... Странно, сколько было событий, эмоций, а тихий шепот и этот запах дыма вдруг отнял последние силы. Сон испарился моментально, а мысли, наверное, заметили клетки на полу и решили поиграть в крестики-нолики? Слезы сами катятся... И никак с ними не справиться.
- Ты не простудилась? - шепотом спрашивает Андрей.
- Нет... Все в порядке... - так же шепчет Люба, - Я думала ты спишь уже.
- Уснешь тут... Ты зачем носом шмыгаешь тогда?
Молчание. Люба не знает, что ответить. Что сказать? Чего она и вправду? Понять бы самой.
- Не знаю, Андрюш... Наверное, много всего накопилось? Вот и не умещается внутри... Прости, я не хотела тебя будить... Спокойной ночи.

А:
- Спокойной...
Некоторое время стоит тишина. Затем Люба снова всхлипывает.
- Люб, тебе страшно, что ли? Страшно идти завтра?
- Нет...
- Давай не пойдем?
- Нет...
- Люб, ты из-за меня?
Люба не отвечает. Андрей некоторое время лежит тихо, потом поворачивается, усаживается на диване и двигает к себе рюкзак.
- Андрюш, спи! Прости меня, я уже все...
- Я тоже уже все, солнце. Я понял... Все правильно.
Судя по звукам, он рывком достает из чехла спальник, шлепает босыми ногами из комнаты. Кажется, сдвигает стулья на веранде.

Л:
Люба, глубоко вздохнув, шумно выдохнув, произнеся при этом что-то невнятное, рывком откидывает одеяло и куртку и в чем была, выскакивает на веранду.
- Что ты понял?! Ну что ты понял, Андрей! Будто против течения плыву... Что бы я ни сделала - а ты все не веришь! Сколько всего было, разве я хоть раз тебя подвела?! А ты меня в бабкины сообщницы записал... Я к тебе - через полмира, а ты... "страшно идти"?! Что ты правильно понял, что?! Пойми ты, я тоже внутри - живая, пойми, что мне тоже больно от незаслуженных слов! Просто кто-то стены кулаком ломает, а мне поплакать - и легче станет... Всего лишь - легче, а ты что "понял"?! - Люба говорит довольно громко, не соображая, что на дворе ночь и тишина.
- Тихо... Бабку разбудишь.

А:
Голос у Андрея странный, какой-то неровный, треснутый, словно что-то мешает ему говорить.
- Не может быть легче. Врешь... Я уверен, никогда... Никогда боль не уходит со слезами! Ясно? Это не вода и не водка... Ты живая, а я умер! И ты... - Андрей шмыгает носом, - Через полмира, да? Да? К мертвецу, чтобы налететь на ту же хрень, что и раньше! Тебе опять больно со мной и я не знаю...бля!..не знаю, что делать!
Андрей, продолжая лежать, замотавшись в спальник, бьет кулаком по стене.
- Не знаю! Су-ука... Не знаю! А-а-а! Мочи меня на хрен!!! Нож, где нож???
Снова удар по стене, от которого жалобно звякают чашки на столе.

Л:
- Не с тобой!.. А без тебя больно! А ты вот как понял?!. Ты записал себя в мертвецы и нифига не пускаешь меня в свой склеп, к себе... Так зачем тогда нож?! Зачем? Ты же и так умер, да? - Люба громко всхлипывает, не сдерживаясь. Но на последней фразе ее голос стихает, будто она сказала что-то страшное, что пугает ее. Она медленно сползла по стене и села на холодный пол, прислонившись спиной к стене, рядом с Андреем. - Нож нужен для того, чтобы и я тоже... не жила... Не с тобой... А без тебя - больно...
Андрей молча лежит, только иногда шмыгает носом. Ему нечего сказать? В слабом свете Луны, а может, уличного фонаря, лишь видно силуэты. Люба скорее услышала, чем увидела, как он снова сжал кулак.
- Больно, Андрюш? - она взяла его кулак, поднесла к своей щеке и просунула внутрь кулака большой палец. Кулак разжался, Андрей расслабил мышцы, - Не надо больше... Тебе больно будет... - Андрей почувствовал, как на холодные пальцы упала теплая капля.

А:
- Мне уже...больно... - глухо отвечает Андрей, - Я не знаю, что делать, я не знаю, что со мной... Страшно... Я хочу прогнать тебя, куда-то, хрен знает, там, где тебе хорошо будет, чтобы ты забыла меня. Все же классно днем было, а потом... Чертова ночь... Чертов вечер. Я знаю, что ты чувствуешь, я это видел раньше, но... Столько боли в твоих глазах - это из-за меня!
Люба поглаживает руку Андрея, ощущая, как его пальцы постепенно перестают дрожать от напряжения. Она изо всех сил пытается дышать ровно, чтобы он слышал и понял ее. Говорит, как тогда, когда рюкзак улетел в воду, как с маленьким ребенком.
- И вовсе нет... Я сама виновата, что отпустила тебя так надолго... Я глупая. И поэтому мне так больно. Было больно, теперь не будет. Мы с тобой вместе пойдем, куда ты хотел. Вместе шли сегодня, вместе успокоимся и вместе дальше пойдем, да?
- Да... Ты спятила, ты даже не спрашиваешь, куда мы идем... Почему ты не спрашиваешь, потому, что я псих и не надо, чтобы я лишний раз об этом вспоминал?

Л:
- Наоборот... Потому, что ты не псих и не собираешься там пропасть. А я не спрашиваю... Мне показалось, что ты сам не хочешь об этом говорить, и я боялась спросить. Тебе спокойней, чтобы это было тайной, пока мы не ушли подальше от людей... Мне показалось? Мне показалось... - собственные слова, голос, тепло пальцев Андрея, видимо, успокаивают Любу. Она говорит все уверенней и спокойнее, - Видишь, как было бы хорошо, если бы я у тебя спросила, а не придумывала сама? Знаешь, как хорошо было бы, если бы ты не придумывал мне места, где хорошо, а услышал бы меня?.. Видишь, как получается... Ты прогоняешь меня - и видишь мою боль в глазах... Ты прогоняешь меня дальше - а она все сильней... Мы заблудились, Андрюшка, и устали. Тебе страшно, ты видел только боль, ты уходил от нее все дальше - и заблудился. Но теперь мы вместе и ты меня не прогнал... Значит, боли больше не будет, я возьму тебя за руку и мы вместе выйдем на берег реки, помнишь, как на "Вершине мира"? Будет светло-светло, и ты увидишь, как светятся мои глаза, когда ты рядом... Наконец-то увидишь... Сам, сам увидишь и тебе придется поверить своим глазам...
- Но ты даже не знаешь, куда мы идем... - теперь уже спокойно повторяет Андрей.
- А я у тебя спрошу. Я же больше не боюсь, правда? Больше не боюсь... - отвечает сама на свой вопрос Люба, не переставая гладить пальчики, словно убаюкивает этот невидимый страх, - И ты тоже перестанешь бояться... Андрюшенька, так ты мне расскажешь, куда мы идем?

А:
Андрей несколько раз судорожно вздыхает.
- Хрень какая-то со мной... Да, Любаш. Да. Все нормально будет... Я тебе расскажу... Люб, пожалуйста, говори со мной почаще, не молчи, ладно? Пожалуйста... Не прячься... Ругайся, кричи, что хочешь спрашивай, добивайся ответа... Черт, я же об этом читал...
- Хорошо... - Люба, кажется, успокоилась, улыбается сквозь слезы, - Я непрерывно трещать буду, как Рогова на перемене!
Андрей осторожно высвобождает свои пальцы, усаживается на стуле.
- Не сиди на полу, иди сюда ко мне...
Люба молча садится рядом с ним. Андрей прижимает ее к себе и закутывает в спальник.
- Вот так... Теплее?
- Да... Везде теплее, и внутри и снаружи... Куда ты руку убрал, верни обратно.
Андрей возвращает ей свою руку и Люба вновь начинает гладить его пальцы.
- Я тебе расскажу, а ты в это поверишь... Вот мы с тобой здесь ночуем, но это не последние цивильные условия, мы еще побываем в одном месте, завтра. Там поселок. Или не завтра, если пешком придется идти.
- Я слышала, вы с шофером про вертолеты говорили...
- Не испугаешься?
- Нет. Просто будь со мной рядом... И я не буду молчать...

Л:
Андрей, кажется, успокоился... Люба слышит ровное дыхание, чувствует тепло, когда он выдыхает и как шевелятся от этого выдоха волосы...
- Не молчи... - повторяет он и ненадолго замолкает. - А вот интересно, ты же о чем-то думала? Ну, пока собиралась, ехала... Не могла же ты совсем не задумываться, что тебя ждет?
- Сначала не думала, - улыбается Люба, - Но, конечно, придумывала, за чем или за кем тебя в лес тянет... Потом... В пути уже. Когда Лена сказала, что там какое-то аномальное место, кости животных, я вспомнила, что ты говорил о дьяволе или Гудвине. Мне сначала представлялось, что где-то в тайге может быть место, пещера там, или разлом в земле, из которой можно попасть в другой мир! Ну помнишь, как в греческих мифах? И стережет ее какой-то монстр... Дьявол, Гудвин? - Люба, скорее, почувствовала, как Андрей улыбнулся, но продолжила, - Только все это слишком сказочно... Потом я решила, что где-то вдали от людей может быть какая-нибудь научная, ну, или военная, засекреченная, вобщем...база. Мало ли? Вот ее обитатели умерли от какой-нибудь болезни, а все теперь ее ищут... А там какие-нибудь машины или приборы создают такое поле, знаешь, вроде бермудского треугольника... Все там теряются, а находятся потом уже в других местах и в другом времени, может даже через сотню лет!
- Ага, машина времени там, да? - снова слышна улыбка в его голосе.
- Андрюш! Ну, может я фантастики и начиталась, но ведь бермудский треугольник существует же!
- И ты не испугалась такого варианта? - удивляется Андрей.
- Испугалась... Но ведь у тебя руки золотые и голова умная... Да с любой машиной бы справился! Вот потому тебя туда и тянет... - отвечает Люба. Андрей негромко засмеялся. - Да ну тебя...
- Продолжай, продолжай...
- Так вот... Еще была такая мысль. Помнишь, много лет назад в газетах писали, что далеко-далеко в тайге, но, кажется, в Сибири... Нашли целую семью, которая жила там, вдали от цивилизации. Вот я и подумала, а может и здесь где-то живет какой-нибудь отшельник, мудрый старик, может даже пророк? Кто знает, за чем ходят к нему люди, а вот только те, которые нашли его, никому не рассказывают, что видели... А придумывают, будто там кости животных. А кто-то и вовсе не возвращается, то есть, домой не возвращается, а новую жизнь начинает! Вот и говорят, будто пропадают там люди?.. Андрюш, я теперь слишком много болтаю, да? - смеется Люба, сообразив, что и вправду трещит без умолку.
- Да нет, продолжай. Интересные версии...
- А все... На больше моей фантазии не хватило... Видишь, как все просто! Можно было просто спросить...

А:
Андрей и Люба разговаривают тихо, шепотом. Нет, не потому, что может услышать хозяйка, если она не проснулась от ударов по стене, значит, спит крепко. Просто они и так хорошо слышат друг друга... Люба все продолжает гладить его пальцы, а Андрей в такт двигает рукой, словно укачивает девушку, как маленькую.
- Ты у меня фантазерка... - говорит Андрей, - Никто не знает, что там на самом деле. Может быть, дыра в преисподнюю и дьявол. Может, все это устроили ученые. Или, правда, живут люди. Наверное, таежники как-то называют это место... Понимаешь, я знал одного человека...
Андрей замолкает, словно собирается с мыслями. Любе уютно и тепло, она положила голову на его плечо и совсем успокоилась.
- Этот человек был там, да? - спрашивает она, как будто слушает интересную сказку.
Андрей чуть слышно смеется, он почувствовал в голосе Любы что-то капризное, типа "Что ты молчишь, обещал сказку и молчит!"
- Да. Это был нехороший человек, он сидел в тюрьме. Это не совсем дикая тайга, там лагеря для зэков, но мы к ним не пойдем, слишком далеко.
- И не потому, что далеко, а вообще не пойдем... - сонным голосом добавляет Люба.
- Конечно, не пойдем, мы с тобой хорошие. А тот человек однажды взял и сбежал из лагеря. И побежал не в ту сторону, где там поблизости живут люди, а в противоположную, в самую глухую тайгу. За ним гнались, но не догнали, а просто стали ждать его в поселке, куда мы завтра прилетим. Если он не погибнет в тайге, то обязательно выйдет к этому поселку, у него там жили друзья, которые обещали помочь. У него был самодельный компас. А карты не было. Но можно было сориентироваться по двум речкам, которые там протекают. В поселок он так и не пришел, друзья и милиция подождали и решили, что он погиб.
- А он не погиб!
- Не погиб. Он заблудился и вместо поселка пришел в какую-то заброшенную деревню посреди болот, он в этих болотах чуть не утонул.
- А что было в той деревне? - сон моментально слетает с Любы.
- А в том-то и дело... Он мне сказал, чтобы я нашел это место. И больше ничего. Сказал, что мне надо что-то потерять там и что-то найти. И это мне как-то поможет.
- А как он сам спасся? А кто сказал, что там люди пропадают?
- Он в конце концов пришел в поселок, к друзьям. И они ему сказали, что и правда, в тайге была заброшенная деревня, там когда-то лесорубы жили, только все заболачивалось постепенно. Лесорубы давно ушли, дорога заросла, от домов только гнилые бревна посреди деревьев, типа, остались. Туда никто не ходит, гиблое место, люди пропадают. Наверно, ничего там аномального, просто в болоте тонут. А кости валяются - потому что зверья много, охотников же нет...
- Мм... А эта деревня далеко от поселка?
- Далеко. В стороне.
- А зачем мы летим в поселок?
- Надо передать привет его друзьям, кто еще остался. Потому что этот человек недавно умер...

Л:
Воцарилось молчание... О чем думает Люба? Столько информации, в ее голове рождаются картины, образы... Усталый человек, заблудившийся среди большого леса, нашедший спасение в странном месте, которое так и не описал подробно... Далекая деревня в глухом лесу, наверное, несколько дворов всего, до нее и дороги-то нету нормальной, раз туда вертолетом нужно добираться!
- Андрюш... Надо иметь запас еды, воды на пару дней больше, чем нужно... - вдруг произносит Люба. Андрей лишь улыбнулся. Он все ждал, как же отзовется спутница, услышав рассказ, не испугает ли ее услышанное. - Ну, вдруг сами собьемся с пути...
Остатки домов посреди леса, мертвая деревня... Что увидел в ней тот человек? Один. В лесу. Отчаяние...
- Андрюш?.. - снова тихо зовет Люба.
- Ммм?..
- А от чего умер тот человек?.. И почему он тебе ничего толком не рассказал?.. Что-то потерять, что-то найти для чего-то... Все странно так... А может, у него крыша съехала от одиночества и страха, так ведь бывает?.. Почему ты ему веришь?

А:
- Да, он был один... Я вообще не видел, чтобы к нему домой кто-то приходил, приятели или родные... Я его в больнице встретил, где меня резали... А у него дырки в легких, от туберкулеза еще с тюрьмы. Туберкулез вылечили, а дырки остались. Он совсем уже плохой был, но меня узнал, спросил, чего в гости не захожу. Я ответил, что вообще от всего ушел, потерялся. Поболтали, а у меня настроение совсем хреновое было, как с тобой поругались, психолог даже приходил, да я его на хрен послал вежливо... Ну, Питон, его Питон звали, мне и напомнил, как в беге был и попал в то место... Иди, говорит, я тебе не все рассказал тогда, остальное сам поймешь, только найди, не струсь. Но, когда не во что верить, веришь в чудеса, да, Люб?
- Жуткие какие-то чудеса... - отвечает Люба и сильнее прижимается к Андрею.
- Жуткие, Любаш... Еще он сказал, чтобы я не говорил его друзьям, если найду кого, куда я иду, а просто передал привет. Назвал имена... Знаешь, он же зэк, не любит лишних вопросов, и меня отучил их задавать... Я и не задавал. Взял кусок бумаги и сказал - нарисуй, в какую сторону идти. В куртке бумага лежит... Покажу завтра... Я как выписался, на следующий день пришел, а мне сказали - он умер. Вообще, можно бы не заходить в поселок, но он просил же привет передать... Или не будем заходить?
- Что ты, зайдем, конечно...
- Вода там есть, мы пойдем вдоль одной речки. Она потом в болото переходит и вроде уже недалеко остается. А почему я ему верю... Хрен знает. Я зла от него не видел... А, еще такая вещь - я сказал - поправишься, съездишь и сам передашь все приветы, а он ответил "Мне туда больше нельзя". Я говорю - боишься, что узнают местные, сдадут? А он матюками...

Л:
Люба снова задумалась... Вспомнила то время, то настроение, о котором говорит Андрей. Какие ж они дураки оба! Всем было плохо, все тихо скулили каждый в своем уголке, вместо того, чтобы просто вот так сесть и поговорить! Она поежилась, но не от холода, просто поняв, почувствовав то настроение... И вот какая история началась...
- Знаешь, все это странно, конечно, непонятно... Идти туда, не знаю, куда... Но только если не пойдем, остановимся... Так не простим себе этого потом никогда. Всю жизнь... Андрюш?
- Ммм?
- Нам бы выспаться успеть, - улыбнулась Люба. Нет, им так тепло и уютно, совсем не хочется вставать, но время идет, до утра все меньше времени, - Завтра, наверное, выйти надо пораньше? Попробовать вертолет добыть, а если не получится, то чтобы не в ночь же топать, верно?
- Верно... - Андрей пошевелился, собираясь встать и нечаянно тронул пальцами ноги Любашину ногу.
- Черт! Ноги у тебя - как лед, не хватало еще простыть... Ну-ка, быстренько под одеяло! - раскомандовалась девушка громким шепотом.

А:
Парень, грузивший в салон вертолета какие-то мешки и ящики, первым делом громко и витьевато послал Андрея и Любу обратно в сторону гостеприимно распахнутых сетчатых ворот. Очевидно, он сам по себе догадался, что это брат с сестрой, потому что речь шла в том числе и об общей их матери.
- Уже уходим! - улыбнулся ему Андрей, - А мы-то вам помочь думали!
Парень вполне внятно дал понять, что помощь ему не нужна.
- Ты чего материшься, летун? - раздался голос со стороны второго вертолета, стоящего неподалеку, - О, туристы приперлись!
Пожилой человек в униформе, видимо, пилот, подошел поближе.
- Надпись на воротах читали?
Андрей и Люба кивают.
- Так чего надо, ребят?
- Да, видите ли, - с вежливым поклоном сказал Андрей, - Вначале удивились, на каком языке говорят летчики, а потом подумали - они и летают так же прикольно?
- По разному говорят, по разному летают, - ответил пилот.
- А можно издали посмотреть, как летают? - улыбнулась Люба.
- Издали - можно.
- А скажите, пожалуйста, - продолжает Андрей, - В небе же нет ГАИ? Бывает, что квакнут, а потом за руль?
- Кто квакает - тот в болоте валяется! Еще вопросы есть? - отрезал человек.
- Нет... Спасибо... А мы-то подумали, что веселые люди, употребляют, как нормальные...
- На земле - употребляют...
- Так мы с тем и пришли, - негромко говорит Андрей, глядя пилоту прямо в глаза, - Вы не подумайте, что мы наивные, мы знаем, что здесь валюта другая...
- Че-то я тебя не пойму... Бухло продаете, что ли?
- Меняем, уважаемый, меняем на два билета на ваш рейс...
И пилот и парень-матершинник молча разглядывают "туристов". Чувствуя, что напряжение нарастает, Андрей достает из-под куртки засаленную авоську.
- Буль-буль, - улыбаясь, говорит он, - Мы не дети, правила знаем... Два с половиной литра.
- Куда вам, мелкота?
- В ..., Петру Игнатьевичу привет везем.
- Сопляки... Быстро в салон и не высовываться. Через полчаса уходим на ..., закинем вас по пути.
- Есть, сэр! - коротко отвечает Андрей.

Л:
Дважды повторять не нужно. Ребята, подхватив рюкзаки, бегут к машине, на которую кивнул пилот. Выгнутая дверь с круглым окошком была открыта, лихо перепрыгивая через трещины в бетоне и смеясь, они оказываются внутри "железной птицы" через несколько секунд! Старый пилот, глядя им вслед, наверное, улыбался...
- Ух ты! - вырвался крик восторга у Любаши. А нет... Это разочарование. - Андрюш, а кресла где? - она удивленно разглядывает салон машины.
- Стюардесса унесла! - смеется Андрей, усаживаясь на такую длинную скамью, запихнув сначала под нее рюкзак.
- Вот зараза! Что, и леденцов не принесет? - смеется в ответ Люба, поняв, что сказала. Она усаживается рядом с Андреем и достает из кармана...конфету. - Уважаемые пассажиры, приветствуем вас на борту...
- "Взлетная" - читает Андрей надпись на обертке, - Нифига себе сервис! Откуда она?
- Ну, ты ж мне сказал еды запасти... Вчера, в магазине. Ну вот... Запасла!
Ребята дружно, не сговариваясь, обернулись к иллюминатору. Там, внизу, на бетоне разлеглась причудливая тень вертолета. А далеко-далеко от группы людей отделилась и направилась в их сторону фигурка. Лица не разглядеть, но они знают, что это пилот.
- Не боишься? - Андрей посмотрел Любе в глаза, будто хотел найти ответ в них, а не услышать.
- Уже нет, - девушка взяла его за руку и опустила глаза.

А:
Пилот поднимается в салон, втаскивая за собой по лесенке какой-то пыльный мешок.
- Сидите? За скамейкой ремни висят, пристегнетесь, когда взлетать будем. Поняли?
- Да! - в один голос отвечают ребята.
- Мешок заодно Игнатьичу возьмете...
- Хорошо!
Пилот спускается обратно.
- Класс! - шепотом говорит Андрей, - И спрашивать не понадобилось!
- Что спрашивать?
- Питон этот поселок называл "Приют". Но я у старухи вчера спрашивал - она в той стороне только один знает, называется ... . Я думал - охренеть, Питон гонит...гнал, точнее. Назвал имена - она их не знает. А летчику назвал - тот не удивился, видишь, мешок погрузил. Он их точно знает, значит, это тот самый поселок!

Л:
- Вот так дела! - воскликнула девушка, - Так значит, такой поселок в лесу не один? Надо же...
- Да может и один... Кто знает, на карте нету...
В иллюминаторе видно, что пилот курит неподалеку. Похоже, кого-то еще ждет?
- Интересно, а кто-нибудь еще полетит? Интересно, а куда? - шепчет Люба, - Интересно, а зачем? - затем она обратила внимание на большой мешок, принесенный пилотом, - Интересно, а в мешке - что?
- Носы-ы любопытных де-евочек! - нараспев, скорчив гримасу, говорит Андрей. - Хочешь добавить?
Люба смеется и хватается за свой нос. Вскоре в иллюминаторе показалась еще одна фигура. Человек в такой же униформе подошел к пилоту и они о чем-то говорят. Люба тут же взглянула на Андрея... И облегченно вздохнула, он улыбается, лицо его спокойно.

А:
- Все нормально... - говорит Андрей, каким-то шестым чувством разгадав взгляд Любы, - Старуха вчера не сдала, хотя я ей сам сдался - место назвал, имена. Самогон покупал... А иначе никак - нафига туда тащиться, если это не тот поселок?
Люба чуть заметно поморщилась, вспомнив вчерашний вечер.
- Только я все-таки не понял, нафига ты сказала, что после еды в баню не надо ходить...

Л:
- Не знаю... Меня так с детства учили, будто тяжело организму в парилке после еды. Вот и сказала. А что?
- Да так... А сама тогда чего пошла? Раз тяжело...
- Андрюш, что-то я тебя не пойму! - в голосе Любаши проскакивают нотки раздражения, - Мне с тобой следовало идти?!
Андрей чуть заметно улыбнулся.
- Нет, ну, сама же пошла после еды?
- Ну не умерла же! А что мне оставалось делать? Сказать "подыши тут, Андрюшка, над картошкой, пока я в бане посижу?" Андрюш! Сделала, как сделала, хотела с тобой поужинать и не хотела, чтобы ты меня ждал. Не так уж и страшно, оказывается, в бане после еды... Всё?
- Всё... Только не пойму, почему ты все это вчера не сказала?
- Так ты бы вчера спросил нормально! А то с подозрениями сразу - "гости" да "на дорожку накормить"! Шерлок Холмс...

А:
Андрей пожимает плечами.
- Вопрос только занял бы время... Сделала, значит, сделала, молодец.
Люба молчит. Андрей отворачивается и наблюдает в иллюминатор за целой компанией людей с рюкзаками и сумками, которые направляются к вертолету. Двое несут какой-то объемистый предмет, напоминающий огромную табуретку.
- У нас соседи...
"Соседи" со смехом и шутками вваливаются в салон, здороваются с нашими героями и рассаживаются на скамейках. Еще через минуту в салон заходит уже знакомый нам пилот и еще один человек в летной куртке. Они запирают дверь и проходят в кабину. Звучит свист, лязг и салон наполняется гулом и вибрацией.

Л:
Машина медленно, покачиваясь, отрывается от земли и поднимается все выше. Облака под крылом, конечно, в иллюминаторе не покажут, но вот маленькие, игрушечные домики и деревья, будто трава - это зрелище заставляет забыть героев обо всем, даже о страхе и, не дыша, "прилипнуть" к картинке за круглым стеклом.
- Братцы, а вы тоже с нами идете? - оторвал Любу от красоты чей-то голос, перекрикивающий шум.
- Нет, мы с братом... - Люба посмотрела на Андрея, - Вобщем, мы недалеко тут...
- Ага, все люди - братья! - перебил ее, захохотал голос. Он принадлежал рыжему плечистому парню с бородой.
- И сестры... - нахмурив брови, тихо добавила Люба. В шуме, конечно, шутка услышана не была. - А что это у вас за штука такая квадратная? - спросила она уже громко и кивнула в сторону "табуретки".

А:
Бородатый метеоролог что-то громко объясняет Любе, указывая то на прибор, то на небо в иллюминаторе, то на землю внизу, а то и вертя пальцем, может быть, изображает ветер. Но Андрею слышно очень плохо, потому что какая-то железяка в перегородке кабины, наверное, плохо закреплена, она жалобно дребезжит в резонанс с грохотом двигателя. Поэтому Андрей через некоторое время теряет нить разговора и просто сидит, откинув голову в сторону и глядя вниз. Люба, похоже, совсем победила свой страх перед полетом и уже не хватается судорожно за руку Андрея, как только вертолет хоть чуть-чуть кренится на бок.
Поля и перелески внизу постепенно сменяются сплошным темно-зеленым ковром. Но здесь еще видны следы людей - проплешины, наверное, там рубят лес, иногда полоски дыма, тонкие ниточки просек и лесных дорог. Они попадаются все реже, а минут через пятнадцать Андрей обращает внимание, что внизу уже давно тянется ровная "поверхность" верхушек деревьев.
"Где же дорога к поселку?" - думает он и понимает, что дороги, наверное, нет. Или она не видна.
Вертолет плавно разворачивается и начинает снижаться. Ага, вот и прогал! Круглая ровная площадка, а рядом - квадратики крыш.
- Туристам - на выход с мешком! - звучит в динамике насмешливый голос пилота, когда все чувствуют легкий толчок колес о землю.

Л:
Какая-то прохлада. Та, которую не чувствуют кожей, но чем-то внутри, веет он ровного зеленого ковра верхушек деревьев... Она пахла хвоей и свежей травой даже через много метров над... Там, в воздухе. А тут, на земле, запах совершенно другой - дым. Дым и густой запах живицы, они смешаны в разных пропорциях, стОит буквально на шаг отойти от прежнего места. Нет... Люба не заметила, не обратила внимания, как надежно изолировано это место от внешнего мира. Не заметила, что дороги и потока машин к этому поселку нет. Но какая-то невидимая атмосфера уединенности, отсутствия суеты витает над этими крышами. Будто время тут идет в другом темпе... Невольно девушка глубоко вдохнула и ей показалось, что Андрей сделал то же самое.. Не хотелось даже нарушать покой и тишину голосом... Она прошептала, дождавшись, когда шумная машина поднялась в воздух:
- А как мы найдем этого Игнатьича?
Андрей, наверное, тоже не хотел нарушать покой. Он достал из кармана какой-то мятый листок, развернул его и подозвал Любашу жестом посмотреть в него.

А:
Оба склонились над листком.
- Смотри, вот что я тебе показать хотел, - говорит Андрей, - Это та самая карта, которую он мне нарисовал.
Линии на карте корявые, прерывающиеся, наверное, рука у Питона дрожала. В нескольких местах обозначения зачеркнуты и нарисованы новые. Штриховка, очевидно, изображает лес, его пересекают полоски рек, а в углу листка жирный крест - это, наверное, и есть заброшенная деревня.
- Мы с тобой вот здесь, если я правильно понял... - палец Андрея указывает на кружок в противоположном углу карты, - Рек я тоже ни в одном атласе не видел, ручьи это какие-нибудь просто. Только бы не пересохли...
- Андрюш, а когда он там был, сколько лет назад?
- А черт его знает... Не говорил, а я не допер спросить. Ну, может, у местных спросим.
Андрей переворачивает листок и Люба видит пять или шесть имен, написанных уже почерком Андрея. Только одно из них имеет отчество - Петр Игнатьевич. У остальных - только имена и прозвища в скобках.
- Бог в помощь, ребятки... - раздается сзади негромкий голос, - В гости или мимоходом?

Л:
Ребята обернулись. Невысокий худощавый человек держал в руке большую корзину. Лицо его было все в мелких морщинах, но от этого оно не казался страшным, а наоборот, добрым. Люба обратила внимание на высокие резиновые сапоги на его ногах. Снова на лицо... В его глазах застыло любопытство.
- Здравствуйте! - стараясь скрыть испуг от неожиданного появления человека с корзиной, как можно веселее ответила Люба на приветствие.
- И вам не хворать... - ответил человек.
- Мы ищем Петра Игнатьевича, - вступил Андрей.
- На ловца и зверь бежит! - человек улыбнулся и морщины-лучики от уголков глаз стали еще глубже. Странно, кажется, он совсем не удивился. - Вы его уже нашли.

А:
- Петр Игнатьевич, у вас был друг. Питон, - просто сообщает Андрей, - Знаете такого?
Вот теперь на лице человека явственно читается удивление. Он недоверчиво окидывает ребят взглядом.
- Питон? Знавал... - Петр Игнатьевич помолчал несколько секунд, - А вы кто такие будете?
- Мы? Да просто туристы... - отвечает Андрей.
- И вам еще мешок летчик передал, который нас сюда привез, - добавляет Люба.
- Просто туристы... Питон. И мешок... Чей это мешок? - человек все еще смотрит удивленно.
- Мы же говорим - мешок летчики передали! А мы просто привет передаем. Ваш друг Питон недавно умер, Петр Игнатьевич... Я был знаком с ним. А перед смертью он просил меня найти вас и передать привет! Понимаете? - Андрей говорит с ним, как с маленьким ребенком, - И еще вот это...
Андрей лезет в карман и протягивает человеку небольшой медный крест, искусно вырезанный из толстого куска металла. Крест потемнел от времени, но резьба на нем, изображающая Христа и череп, еще блестит.
Петр Игнатьевич вдруг резко шарахается от них и от мешка в сторону и широко осеняет себя крестным знамением. Его лицо сильно бледнеет.
- Сгиньте!!! Сгиньте!!! - мешая нецензурные слова с обрывками какой-то молитвы и бросив корзину, Петр Игнатьевич убегает в сторону, где за деревьями видны бревенчатые домики.
Друзья недоуменно смотрят друг на друга.
- Сумасшедший... - нарушает молчание Люба.
- Да... Ну, что ж, пошли, найдем еще кого-нибудь, - Андрей прячет подарок обратно в карман.
- А мешок с корзинкой?
- Да пусть валяются... Далеко отходить не будем, кто их украдет?
Впрочем, покинуть посадочную площадку им приходится гораздо энергичнее.
- Сгиньте!!! - раздается со стороны домиков.
Грохает выстрел. Пуля с визгом проносится где-то рядом.

Л:
Люба от испуга застыла на месте, она не может пошевелиться. Андрей, бросив беглый взгляд на нее, хватает за руку и вдвоем уже они делают несколько шагов в сторону домиков. Оттолкнув девушку к дереву потолще, сам он прыжком добирается до следующего толстого ствола. Тут же звучит еще один выстрел и от куста, совсем рядом с ними, отваливается тонкая веточка. Повисла тишина, только эхо все еще разносит глухой звук выстрела. Люба прижалась к дереву и зажмурилась. Кажется, она услышала в этой тишине, как Андрей громко дышит. Она открыла глаза. Но в тот же миг покой нарушила новая порция брани и какие-то щелчки. "Спрячься!" - крикнул ей Андрей и сам прижался к своему стволу. Вовремя... Следующий выстрел отбил от дерева кусок коры, где-то высоко-высоко над головой. Человек явно палил в испуге, не целясь. Не успело умолкнуть эхо от этого выстрела, как снова раздался грохот.
- Игнатьич, ты палишь? - слышится издалека чей-то крик. Видимо, кто-то из соседей услышал звук и вышел узнать, что случилось.
- Спрячьтесь! - кричит Андрей в сторону, откуда слышался голос.

А:
Но сосед Игнатьича, очевидно, чувствует себя в безопасности.
- Бугор! Игнатьич? Че психуешь? Кидай ружье-то, хорош баловать! В кого ты?
- Черти! - сдавленно отвечает Игнатьич, - Черти по мою душу! Вон они, спрятались!
- Какие черти, там мешок какой-то! Слышь! Игнатьич! Мешок, говорю, там! Ружье положи, я подойду! Меня-то узнаешь?
- Черти там, Дятел, черти!
- В мешке, что ли? - через несколько секунд в кустах с противоположной стороны вдруг слышится звук борьбы, громкое "ох!" и треск веток.
- Эй, кто "спрячься" кричал ? Свои, нет?
- Чужие! - отвечает Андрей, - Туристы мы, с вертолета!
- Идите сюда! Не бойтесь, ружье у меня! Чего он палить-то начал?
- Сами не поняли! Он ненормальный, что ли? - кричит Люба, выглядывая из-за дерева.
Из кустов появляется человек в рабочей спецовке и с ружьем в руках.
- Не бойтесь, вылезайте... Вы кто?
- Я Андрей, а это - Люба... А вы кто?
- Я Дятел или просто Леша, - отвечает их спаситель и вешает ружье на плечо.
- Леша, а Петр Игнатьич не сбегает за еще одним ружьем?
- Да нет, кто ему даст... На чертей у нас не охотятся. Он с самого начала палить начал?
- Нет, мы высадились, ему еще мешок вертолетчики передали, а он пришел, как вертолет улетел, - рассказывает Андрей
- В общем-то, к нему и летели, привет хотели передать. Он как услышал, от кого, сразу как спятил - перепугался, побежал за ружьем... А до этого нормально выглядел, - добавляет Люба.
- А от кого привет ему?
- От Питона. И крестик медный передать.
- От кого-о???
- От Питона, Леша... - говорит Андрей, медленно отступая и таща за собою Любу, - Не стреляй только, ладно?
- Вы че-то гоните, братва... - изумленно отвечает Леша, - Питон-то десять лет как помер!

Л:
- Леша, месяц назад всего, месяц тому назад... - Андрей делает еще шаг назад. Но собеседник, вроде, не собирается нападать. Он нахмурил брови, но этот жест означал всего лишь, что он глубоко задумался и вспоминает.
- Ребята, может, вы о разных людях говорите? Ну, мало ли... - робко вступает Люба.
- Может... Все, конечно, может быть, да только чудес на свете мало осталось... - Леша в задумчивости чешет подбородок. - Ребята, а вы точно не черти?
Кажется, Леша не шутит. Люба незаметно берет за руку Андрея и легонько тащит в сторону, прочь от этого человека. Но Андрей чуть сжимает пальцы, "все в порядке, тихо"
- Точно. - спокойно отвечает Андрей. - Скажите, а как умер тот Питон? Десять лет назад.

А:
- Да я бы тебе сказал, паренек... Но я вас как бы не знаю... - Дятел говорит с паузами, раздумывая и зачем-то похлопывая пальцами по прикладу ружья, - Я-то Питона плохо знал. Не из моих корешей он был. Но сдается мне, что-то здесь не так... Как ты думаешь, детка?
Дятел внезапно вскидывает взгляд на Любу.
- Ну... Я его совсем не знала, его Андрей знал.
- Валите-ка, братва, со мной, гостями будете! - человек, скорее, приказывает, чем приглашает, - Я найду, кто его знал... Разберемся.
- А если мы не пойдем? - спрашивает Андрей.
Дятел морщится, как будто нюхает лимон.
- Ты, мальчик, у кума отказываться будешь, когда на взросляк зовут... Сказано тебе - гостями! Не бойся...
- А я не за себя боюсь, дядя... - отвечает Андрей, крепко держа Любу за руку.
- Девка красивая у тебя... Береги! Пошли...
Больше напоминая конвоируемых, друзья проходят по короткой улочке поселка. Дятел идет сзади, изредка сплевывая.
- Стоять! - наконец, командует он.
Огромный пес, кавказец, привязанный у двери, глухо ворчит.
- Свои, Пират... Заходите, гости, будьте как дома.
В маленькой избе полутьма. Окна здесь маленькие, напоминают бойницы в крепостной стене. Внутри относительный порядок - русская печь, стол, лежанка, несколько явно самодельных стульев. В углу - маленький батареечный радиоприемник. На стенах, как ни странно, картины, тоже в грубо сколоченных рамах.
- Садитесь, че встали. Рюкзаки к печке ставьте.
- А решеток на окнах нет! - словно дразня хозяина, говорит Андрей.
- Нету... Пират приглядит, чтобы никто не полез. Дверь, Пират!
Кавказец укладывается у порога, целиком перегородив собой дверь.
- Леша, а я знаю, за кем ты пойдешь... Серега - Серый, Леонид - Квач, еще Леха - Буран, Дима - Ноза, Вова - Скрипач и, если не путаю, Василий, кликуха у него Камбала. Только Игнатьевича Питон мне по кличке не назвал... - негромко сообщает Андрей, помогая Любе снять рюкзак.
Дятел замирает у двери, чуть не споткнувшись о своего пса.
- Вся восьмая... Питона только нет... - шепчет он, потом продолжает громче, - Сидите, как цыпы, дернетесь - Пират вам яйца оторвет...у кого есть... Я счас.
Леша, очевидно, поражен настолько, что рванул по дворам бегом. Потому что уже через пять минут снаружи раздается топот сапог и в дом торопливо вваливаются четверо человек. Один из четверых - уже знакомый нам Петр Игнатьевич, который боязливо жмется в угол. Замыкает шествие пятый - Дятел. Он пинком вышвыривает на улицу заворчавшего пса и плотно закрывает дверь.

Л:
Люба невольно сделала шаг назад от испуга. Вид людей, появившихся в доме, вроде и не грозный, но уж очень непривычный для нее. Один - вроде и не старик, но седой совсем. Худой и высокий. У другого - шрам через всю щеку, еще один - богатырского сложения, великан, можно сказать. А красное лицо его наводит на мысль, что он только что из бани... Девушка обратила внимание на их руки - грубые, кажется, совсем негнущиеся пальцы. В трещинах, видимо, работа руками этим людям привычна. Чем больше она размышляла, разглядывая этих людей, тем меньше они ее пугали. В конце-концов, воображение вдруг подкинуло ей смешную сценку, будто сейчас Дятел возьмет и скажет, "Уважаемые господа! Эти милые люди утверждают, что наш друг, печальную кончину которого мы оплакивали десять лет назад, передал нам весточку!" Тень улыбки мелькнула на ее лице, и Люба снова испугалась, не заметит ли кто ее неуместного в этот момент настроения?
Хозяин дома молча поставил один из стульев к столу, и Люба поспешила сделать то же самое, расценив это как намек последовать его примеру. Гости, как по команде, уставились на нее.
- Здравствуйте... - испуганно произнесла Люба.

А:
- Здравствуй, доча... - голос у одного из вошедших густой, но хриплый, он говорит неторопливо, приглядываясь к нашим героям, - Ты не бойся. И ты, парнишка, не жмись. Садитесь к столу. А мы уж и на лавке разместимся...
Но на лавке, покрытой полушубками, которую мы вначале приняли за лежанку, все не помещаются. Гигант, похожий на медведя, располагается у печки. Дятел, видимо, самый молодой из них, остается стоять у двери, прислонившись к косяку.
- Толкуй, Дятел, - приказывает седой.
- Вот эти. Прилетели на вертушке. Вертушки сегодня быть не должно. С ними мешок. Ханадей увидел, пришел на поле. Дальше, они говорят, что передали ему привет от Питона и какой-то крестик. Ханадей у нас набожный, говорили ему - свихнешься. Он охренел, побежал за винтарем, начал в них шмалять. Я услышал, отобрал винтарь у Ханадея. Ханадей мне сказал, что они черти, пришли за ним. Что ты скажешь, Ханадей?
Петр Игнатьевич встает с лавки и вдруг низко кланяется остальным.
- Режьте меня, братушки, а только крест у очкарика - Питона. Тот самый, что я ему на грудь положил... Он, - Игнатьич кивает на Андрея, - Меня назвал Петром Игнатьичем и спросил, знаю ли я Питона. Знаю. Знал! Так он сказал, что Питон помер и завещал мне привет передать. И крестик этот. А кто ж нашему брату привет от мертвого передает? Ох, Царица Небесная...
- Заткнись, Ханадей... Пусть Дятел говорит.
- А чего, я им сказал, что Питон десять лет как червей кормит... И сюда привел. Говорю - соберу кто знал Питона. А паренек-то говорит - я знаю, кто знал Питона. И в именах-кличках мне всю восьмую назвал... Вас всех, Серого и Скрипача, царствие ему...
Андрей молча достал из кармана крестик и протянул седому, видимо, как-то угадав в нем главного.

Л:
Седой потянул к кресту руку, но вдруг замер и рука повисла в воздухе. Петр Игнатьевич, увидев снова вещь, которая нагнала на него столько страху, вскочил и опять принялся креститься, приговаривая какие-то слова. Происходящее и без того выглядело жутковато и мрачно, но никто не стал останавливать его. Затем седой все же взял крест и стал неторопливо вертеть его в руках, то подносил поближе к лицу, то разглядывал, держа в вытянутой руке, подальше. Остальные замерли, ожидая результата. Видимо, Андрей не ошибся, седой человек и вправду пользовался какой-то властью или авторитетом у прочих присутствующих.
- Так что, Питон сам тебе крест этот дал? - наконец-то спросил он.
- Сам. - Андрей держится так спокойно... Интересно, он так уверен в том, что эта компания не причинит им вреда, или же снова его умение владеть собой?
- А на словах что велел передать? - Седой наклонил голову набок и прищурился, глядя Андрею в глаза. Словно внимательно следит за его поведением, жестами, произнося эти слова.

А:
- Просто привет. Всем, кого я Дятлу назвал. А крест - Петру Игнатьевичу, если живой.
- Пропади он совсем... - испуганно пробормотал Игнатьич.
- А если не живой? - быстро спросил седой.
- Если не живой, то Лехе, Бурану, то есть...
При этих словах все делают какое-то короткое, незаметное движение, может быть, просто короткий выдох, но Люба отчетливо чувствует, как нарастает напряжение в этих спокойных с виду людях.
- Покажи-ка мне свои руки, молодой, - просит седой Андрея, не отрывая от него внимательных глаз.
Андрей протягивает ему руки. Седой берет их и крепко сжимает.
- А звать-то тебя как?
- Андрей.
- А девочку?
- Девочку Люба.
- Нравится тебе Люба?
- Да.
- Ладно. Давай-ка мы с тобой, Андрей, кое-что вспомним...

Л:
Люба видит, как побелела кожа под пальцами седого, видимо, он слишком крепко сжимает руки Андрея. На минуту ей показалось, что их заперли в клетке - вроде и спокойно все, а какая-то непонятная тревога застучала в ушах. Быстро-быстро стучит сердце. Ей бы хотелось вырвать, отнять руки Андрея у этого странного человека, но она понимает, что может лишь усложнить их положение... Она только осторожно, медленно, обняла Андрея за талию, будто говорила "я тут, рядом, мы вместе".
- Давайте, - спокойно отвечает Андрей.
- Так где, говоришь, с другом своим ты познакомился?

А:
- Только ты, Андрюша, очень хорошо вспоминай, от тебя сейчас ой как много зависит... - добавляет седой, - Мы, понимаешь, ничего не знаем. Ни кто вы такие, ни зачем вы пришли... Ни что это за Питон объявился. А время-то такое нынче, то ли гость, то ли черт сюда является, надо пооберечься.
Слова, вроде бы, простые, однако человек говорит их с особым нажимом, от которого у Любы в груди все сжимается. Ее рука мгновенно становится влажной.
Андрей отвечает медленно, с паузами, очевидно, тщательно взвешивая все то, что говорит. Все происходящее напоминает шахматную партию, только противники смотрят не на доску, а друг на друга, лишь иногда отводя или опуская взгляд на несколько секунд...
- Вспоминаю... Я бы не сказал, что это был друг. Так, знакомый... Мы из ..., он жил недалеко от меня. Познакомились - у пивняка, года полтора назад. Бухали, болтали о том о сем.
- О чем?
- О жизни. Я понял, что он бывал на зоне, да только подробности не принято спрашивать, я и не спрашивал. Иногда заходил к нему - он рассказывать интересно умел. Про разных людей...
- Хороших людей?
- Когда хороших, когда - не очень. Я сам не шибко хороший, так он морали читал. Философ, в общем, был... Книги у него интересные.
- Один жил?
- Один.
- А друзей ты его знал?
- Никогда не видел.
- Опиши мне, как он выглядел. Вот, мне, например, на вид около пятидесяти лет, рост средний, волосы светлые... А у него?
Андрей неторопливо описывает внешность Питона, в точности следуя правилам, по которым человек описывается в милиции. Это вызывает удивление у присутствующих. Но седой только дергает головой в сторону остальных, приказывая им замолчать.
- Откуда такие познания, мальчик?
- Меня тоже описывали, запомнил... Как там оказался - расскажу не в ее присутствии, - Андрей кивает на Любу.
Некоторое время стоит тишина.
- Лады... - соглашается "пахан", - Но мы о Питоне говорим. А как его настоящее имя было, а?
Андрей облизывает сухие губы. Люба чувствует, как он дрожит под одеждой от напряжения.
"Железный... Нет, стальной. Черт, страшно... Не разреветься бы... Но ему еще отвечать надо... Боже, помоги ему!"
- Павел Игнатьевич.
- О-ох! - стонет Петр Игнатьевич.
- Тихо. Он сам тебе это сказал?
- Я видел права на машину.
- Он на машине ездил?
- Нет.
- Как он умер?
- В больнице. Что-то с легкими. Я пришел к нему, а он сказал, что умирает и хочет передать вам привет. И как вас найти.
- Что еще он рассказывал о нас?
- Ничего. Он был в беге, а вы помогли ему. Вы его друзья.
- Зачем вы поперлись в такую даль?
- Видите рюкзаки? Мы решили путешествовать и заодно заглянуть к вам.
- Заодно? Что он тебе дал за то, что вы передадите от него привет?
- Ничего. Я просто обещал. Воля умирающего, а больше у него никого не было. Я взял ключи от его дома и забрал на память несколько книг.
Седой опускает голову и несколько секунд раздумывает. Последний ход?
- Да, Андрей, вот ты говоришь, что особых примет у него не было. В этом ты, кажется, не врешь... Но... - тишина становится какой-то мертвой, словно последние мгновения перед взрывом, - Но.
- Я вас слушаю, Буран, - спокойным, каким-то полусонным голосом говорит Андрей.
- Ты забыл рассказать, что видел у него на руках. Вспомнишь? Постарайся, братец... Что-то ты тихий какой? Другой бы уже в ножки упал...
- Я здесь не один, а при девчонке падать как-то в падлу...дядя... - медленно, лениво выговаривая слова, отвечает Андрей, - А тихий... Двух смертей не бывать. Верно ведь?
Ему никто не отвечает.
- На правой - "север" и два перстня. Какие - не разбираюсь. На левой - крест и цифры, по-моему, шестидесятый год.
Седой быстро поднимает взгляд и вдруг выкручивает левую руку Андрея, ткнув пальцем в запястье.
- А здесь?
- Дайте вспомнить... - Андрей пристально смотрит на свое запястье и затем прикрывает глаза.
Проходит, кажется, целая минута... Люба боится дышать, боится встретиться взглядами с кем-то из этих страшных людей, боится пошевельнуться... Как бы хорошо сейчас проснуться... Закричать и проснуться.
- Нет. Здесь - ничего. Пусто, - выдохнув, говорит Андрей.
- Двух не бывать, ты прав... - вздыхает Буран и разжимает пальцы.
Руки Андрея бессильно падают. По избушке слышен шорох.
- Чего уставились? - сердито оборачивается седой на остальных, - Чичу не узнали?
- Это был не Питон? - глухо, с закрытыми глазами, спрашивает Андрей.
- Расслабься, малыш. И девчонку свою обними. Мертвые по миру не ходят, он тебя просто обманул... Ты молодец, хорошо держался! Сильный. Эй! Тащите вино, зовите баб. Помянем Питона, и Чичу заодно!
Люба падает в объятия Андрея.

Л:
Странно, но девушка не плачет. Андрей, возможно, чувствует, как она мелко дрожит, а может и нет... Он стал каким-то тяжелым, неподвижным. Будто силы совсем покинули его. Люба сильнее прижимается к нему, словно желает таким образом справиться с дрожью. Словно понимает, что опасность позади, но никак не может поверить в это... Она знает, точно знает, что внутри у Андрея сейчас - целая буря, и в ней кружатся страх и облегчение, обида и гордость, все же он не струсил, не сдался. Он напряжен, натянут внутри, как тонкая струна, только внешне - спокоен, все равно спокоен. А только свитер его стал влажным и горячим. Вдруг Люба чувствует, как Андрей пошевелился, он поднял руку и провел ладошкой по ее волосам, успокаивая. Понемногу девушка перестала дрожать, но Андрея не отпускает, уткнулась лицом в его плечо.
- Я только не пойму, - тихо произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь, будто размышляя вслух. - Зачем он так?
- Зачем назвался именем покойника? Или зачем привет послал? - услышала она ответ. Повернула голову, лишь немного. Ей все еще слишком страшно снова увидеть окружающую обстановку и этих людей. Как улитка, понемногу высовывается из своего укрытия.
Изба опустела. В ней остался лишь хозяин.
- Осторожный был...
- Но он же не мог не понимать, как его друзья отреагируют на такую новость. Могли же и убить...
- Ну, значит знал, что смелости и ума у твоего парнишки хватит, чтобы не помереть. - Дятел усмехнулся и отошел куда-то в угол, вскоре оттуда послышался стук и глухой звон. Хозяин в ожидании гостей, видимо, готовил посуду?
Первой в избе появилась круглолицая румяная женщина. С кем она пришла? Кто знает... Мужики, видимо, обсуждали событие во дворе, в избу долетал лишь гул от их голосов. В руках она держала большую глиняную миску и прижимала к себе бутылку с вином.

А:
За женщиной появляются еще две, относительно молодые, тоже приносят какую-то снедь и здоровенную бутыль самогона. Стол был сдвинут на середину избы и накрыт очень быстро, пока Андрей курил, сбрасывая пепел в консервную банку. Впрочем, еда на столе самая простая - мясо, картошка, маринованные огурцы и помидоры, кастрюля с макаронами. После этого женщины ушли, а хозяева вернулись.
- Я знаю, отказываться не принято, уважаемые, - Андрей встает со стула, - Но мы бы лучше пошли дальше... Привет передали, а поминки в наши планы не входят. Можно?
Шум голосов медленно затихает.
- Вольному - воля... - задумчиво отвечает ему седой, - Дело хозяйское. Можно и разбежаться...
- Спасибо за гостеприимство! - благодарит Люба.
- На здоровье, доченька. Вот Андрей твой нам сейчас расскажет, как к нему крестик попал, и - ветер вам в задние колеса.
Андрей, который уже было потянулся к рюкзаку, замирает на месте.
- Так, вроде, все уж обсудили, дядя?
- Кто бы спорил, паренек... Только вот крестик этот - приметный больно. Ему бы у Питона на груди лежать, в гробу, а он, вишь, с тобой в кармане явился. Другого такого нет, Питон его сам вырезал. Мы крестик хорошо-о помним... Или ты, братец, покойника из земли вырыл да обобрал, или ктой-то, кроме нас, его шибко хорошо знал... А кто его шибко знал, кроме легавых? Не Чича же... Что ты нам на это скажешь?

Л:
Андрей медленно повернулся к седому, нет, не нехотя, а так, будто все делает осторожно, без резких движений. Снова его лицо спокойно.
- Послушайте. Я рассказал все, что мне известно...
- А почему - "не Чича"? - раздался тихий голос Любы. Присутствующие повернули к ней головы, четыре пары глаз уставились на нее. Наверное, здесь не принято слушать девчонок. А девчонкам - запрещено подавать голос. От страха по ее спине пробежал отряд муравьев и стало холодно... Но слово - не воробей, она торопливо продолжила, пока эту возможность у нее не отняли. - Ведь человек, которого вы сами узнали и назвали, знает имена друзей Питона... Рассказал его историю и передал его крест для его друзей. Значит, знал же?
- Я и говорю, легавые еще. - Седой ухмыльнулся и прищурился. Недавно Люба уже видела этот взгляд, когда он "допрашивал" Андрея.
- Вы думаете, нас подослала милиция? Раз так хорошо они его знали, так значит знали же, что он умер? Тогда зачем же им так усложнять эту историю? Обошлись бы без креста и без путаницы... Что ж, на верную гибель нас послала, которая нас беречь должна? Совершенно понятно, что само упоминание Питона и крест его вызвали бы у вас большие сомнения.

А:
Седой вынимает из кармана финку и неторопливо нарезает огурцы в эмалированной миске. Железо звякает в тишине о железо.
- Одни сомнения кругом, девочка... Не знаю, что и делать с вами. Питон-то помер здесь, в поселке. Из бега приполз, через всю тайгу от двухсотой, день пожил и кончился. С голоду ли, с холоду - лепилы здесь нет, как нам знать... Помучился и отошел. Мы его раньше ждали, где он еще месяц мотался? Закопали мы его... А вот Ханадей говорил сегодня, будто крестик этот он в руки Питону сунул, перед тем, как крышку закрывать, так, Ханадей?
- Так, так! - кивает Петр Игнатьевич, - Да неуж никто не помнит?
- Я помню, - отзывается гигант, присевший у края стола, - В бумажку ты его завернул с молитвой...
- И я это помню, - добавляет Буран, - Так как же крестик у паренька в кармане оказался?
- Питон дал, - коротко отвечает Андрей, - Или Чича, если на то пошло... Значит, менты не знали, что он умер?

Л:
- Ну как же, "не знали!" - усмехнулся седой и пожал плечами. - Две недели тут в засаде ждали. А потом ушли... Только двое осталось.
- И что же, не увидели они его? - интересуется Люба.
- Увидели, все у них на виду здесь было. Только вертушку пока свою дождались, чтоб забрать Питона - а он уже и остыл... Хоть похоронить дали по-человечески, спасибо им на добром слове.
Буран умолк, видимо, воспоминания о тех событиях всплыли в его воображении. С печальными, задумчивыми лицами глядят в пол и великан с Игнатьичем. В комнате повисла какая-то тоскливая тишина, будто настроение десятилетней давности вернулось в это место вместе с медным крестом.
- А Чича этот - что за человек? Он, выходит, Питона не знал?
Буран снова смотрит, прищурившись. Люба потихоньку вздохнула, у нее появилось ощущение, будто за ней все время глядят через прицел.

А:
Седой не отвечает ей, но отводит взгляд.
- Ты так и хочешь, от дверей со мной толковать? - спрашивает он Любу, - Или за стол сядете? А то нехорошо получается - вякнули - и за порог?
Андрей и Люба переглядываются.
- Сядем, коль приглашаете... - говорит Андрей.
- Вот это уже правильнее... Двигайтесь!
Хозяева сдвигаются, освобождая место нашим друзьям. Перед Любой сразу же появляется стакан с вином, а перед Андреем - полная стопка самогону.
- Чего ж, помянем... - говорит Буран, - Стало быть, Питон опять всех наколол. Умный был... Ты, девочка, вино не нюхай, а пей... Бабы его из клюквы гонят. Чего смотришь, пугнули мы вас?
- Есть немножко... - вместо Любы отвечает Андрей.
- А ты веди себя, как гость, а не как сука... Сам, чего, не догадался, откуда крест был у Чичи?
- Чича подменил крест в гробу?
- Подменил бы - так рядом лег... Есть такая маза в зоне. На рывок идут двое - один из приличных, другой урка. Надо, чтобы они похожи были. Приличный урку подкармливает, наколки ему делает, как у себя. После, как уйдут, меняются одеждой и всеми вещами. Один идет одной стороной, другой - где полегче бежать. Конвой идет ловить приличного, а собачки-то тянут за его запахом. Конвой балдеет - щас, мол, догоним, а урка все одно в тайге пропадет. Ловят урку, урка кричит "Я Питон!", а пока разбираются, что это не тот, наш тем временем далеко уже уходит...
- Буран, так, значит, Питон бежал с Чичей, обменялись вещами, и обоих не догнали? Питон умер здесь, а Чича взял его имя и крест?
- А иначе никак, сынок, не понять. Выходит, Питон два креста сделал - себе и Чиче. А ты сразу в дверь... Хоть не христосики мы, а обижаемся, если гость с нами за стол не хочет...

Л:
- Выходит, что так... - задумчиво произносит Андрей. Несколько секунд разглядывает стопку с прозрачной жидкостью в своей руке, затем одним махом выпивает ее.
Понемногу компания зашумела, переговариваясь негромко. Напряжение растворялось. Люба застыла в нерешительности, глядя на вино в своем стакане.
- Да что-то буйная я, когда пьяная, - произнесла она тихо, поймав на себе пристальный взгляд Бурана. Соврала и покраснела.
Хозяева на миг затихли, затем тишина взорвалась хохотом.
- Пей, пей, дочка. Тут все свои! - ответил ей великан.
Люба отпила немного - действительно, вкусно. Запах только странный, совсем на вино не похож, скорее, на компот. Еще глоток... Она взглянула на Андрея - то ли алкоголь, то ли сменившийся тон общения совсем разгладили складки на его лбу. Кажется, он и сам бы засмеялся, только напряжение, державшее его в клетке долгое время, так вот сразу не отпускает его.
- Я вот чего не пойму... Почему Чича от себя привет вам не передал? Зачем все это? Ну, понятно, взял чужое имя, прожил с ним остаток жизни... Зачем ему понадобилось убедить друзей, будто выжил Питон?

А:
Буран только качает головой и морщится. За него отвечает Петр Игнатьевич.
- О мертвых или хорошо или никак. Повиниться он хотел. Западло чужое имя и заслуги носить, если своих не заработал... У нас же новости не как у вас, не в газетах. Вот и до него донесло, верно, что нет больше на свете брата моего единственного... Питоном и назвался. А смерть пришла, опомнился, что ж я, падла, сделал?
- Заткнись, Ханадей, он помер, не нам уже судить...
- Мне судить, братцы! Мне! - кричит Петр Игнатьевич.
Поднимается шум, кто-то обнимает матерящегося Ханадея, кто-то разливает по следующей, а Дятел приносит из угла гитару. Ударив по струнам, ждет, пока наступит тишина.
- "Меняет жизнь людей из века в век... Все лучшее гниет в них изнутри!.."
Что-то не ладится, в гитарном бое слышится лязг одной струны.
- Не строит, сука...
- У тебя вечно не строит!
Внезапно Люба поднимает взгляд и несмело обводит им остальных.
- А можно... Я попробую?

Л:
Галдеж внезапно оборвался. Леша удивленно поглядел на девушку и...протянул ей инструмент. Люба улыбнулась - гитара побывала в переделках, видимо. Вот подпалина на верхней деке, головка надколота, и как только колки на ней держатся! Нельзя ж так с инструментом! Еще и рисунок... Красивый, но неуместный красовался на всю нижнюю деку. Она стала настраивать гитару, прислушиваться, наклонив голову и повернувшись к голоснику левым ухом.
- "Ваше благородие, госпожа Удача..." - вдруг начала Люба песню.
Да, здесь, наверное, поют другие песни, но и эта, старая и известная в любом обществе, возбудила желание спеть хором. Хозяева подхватили песню, оживились и скоро их ансамбль звучал громко и нестройно, казалось, на весь лес.
- Наверное, от влаги дерево повело... Она по ладам не очень строит. - Люба возвращает инструмент хозяину, а сама торопливо хватается за стакан с вином, чтобы ее снова не заставили перебирать струны. Ей приятней слушать, чем петь самой.

А:
Поминки весьма странные, песни на них звучат одна за одной, перемежаясь с тостами, иногда весьма непристойными. Никто не стесняется присутствия за столом девушки, так же, как никто почему-то больше не вспоминает умерших "виновников" пьянки. Может быть, эти люди привыкли радоваться, что они-то сами пока еще живы и на свободе? И верно, вот Дятел предложил выпить за капризы судьбы, гигант, так и не назвавший своего имени - за "медвежий фарт", а когда гитара жалобно звякнула на последнем аккорде, Буран вдруг хватил кулаком по столу.
- Теперь молодой пусть скажет! Редко когда такого встретишь - смерти в глаза смотрит, а руки - не дрогнут! Кликуха есть у него? А то назовите Стальной...
Андрей так и не расслабился, он выглядит совершенно трезвым. Он берет рюмку и неторопливо встает из-за стола.
- На посошок выпьем. Все-таки в путь пора нам... - говорит он, - Есть у меня кликуха, как без нее. Вайлдкэт, Дикий Кот.
- За кота! - рявкнул кто-то.
- Нет, уважаемые, не надо за кота... Скажу я вам - спасибо за гостеприимство, хоть и встреча наша оказалась не простая, а рад я, что все так обошлось. Да пусть, кому в земле лежать - лежат спокойно, а кому сверху ходить - ходить достойно. Вот и весь мой тост!
Хозяева одобрительно загудели.
- Погоди, дачку вам соберем...
- Да у нас есть припасы, спасибо! - говорит Люба.
- Цыц!
Через несколько минут все высыпают на улицу, провожать гостей. Дятел сует Андрею в руки какую-то пыльную котомку.
- Слыш, вдоль реки не ходите, в болоте утонете... Идите восточнее, там к ... ближе, а места красивые! Это вот, держи... Слушай меня! Жрать и пить. И не только! Там, на дне, в тряпочке. Достанешь, если совсем худо будет. Понял? Девчонку свою береги... Только, что я тебе дал, из тайги не выноси, беды наживешь! Закопай, как выходить будете...

Л:
- Спасибо... - говорит Андрей, надевая рюкзак. Несколько движений, чтобы почувствовать, удобно ли ему.
- Спасибо, - повторяет за ним Люба. Она протянула руку Бурану и тот, хоть и удивился слегка, а все же пожал ее ладошку огромными грубыми ручищами.
Вся компания вышла за ворота, проводить ребят. Сделав несколько шагов, Андрей обернулся, кивнул головой... Дальше они шли, не оглядываясь, словно старались покинуть это место быстрей. Молча. Пока не утихли далекие звуки гитары и песня. Пока не скрылись совсем за стволами деревьев крыши домов маленького поселка в глухом лесу.
- Не устала? - наконец-то Андрей нарушил молчание.
- Не успела еще, - Люба поняла, что в задумчивости начала отставать и сделала несколько больших шагов, чтобы догнать спутника. - Андрюш?
- Ммм?..
- А что еще в тайге нужно делать?
- Хм.. Ты это к чему? - Андрей замедлил шаг. Кажется, он занят своими мыслями, неохотно отрывается от размышлений.
- Ну, Леша сказал, "пить и жрать, и не только"... Что он имел в виду?
Андрей остановился и нахмурил брови, будто вспоминая, какой именно момент имеет в виду Люба, столько всего произошло... Вдруг лицо его озарила догадка!
- Любаш! - Андрей засмеялся, - Он сказал, что в сумке этой еда, питье и еще что-то! То, что нужно достать, когда совсем плохо будет!
- Понятно... - Люба слегка покраснела, - Наверное, оружие? А давай посмотрим...
- Нет, идем дальше. - Он достал из кармана листок с картой и пригляделся к линиям и надписям. Провел пальцем, будто прикидывая расстояние, - До реки не так много осталось...
Люба взглянула наверх. Между шатающимися от ветра верхушками был виден яркий, голубой лоскут неба. Чистого-чистого, без единого облачка.

А:
Прошагав еще минут сорок, друзья выходят на небольшую просеку. Здесь еще видны следы людей - кострища, мусор, свежие опилки вокруг пней, трава вырвана гусеницами тракторов.
- Перекур! - командует Андрей и усаживается, сбросив рюкзак и прижавшись спиной к дереву, - Пить хочешь?
- Хочу, - отвечает Люба, располагаясь рядом.
Андрей протягивает ей фляжку, а сам закуривает. Люба с наслаждением пьет.
- Только сейчас отходить начал, руки дрожат, черт поймет что... Знать бы, что в такое полымя - на хрен надо...
- Нервы у тебя, Андрюш... Полежи?
- Пройдет, - коротко отвечает Андрей.
Люба и сама видит, как чуть заметно подрагивают его пальцы, которыми он держит сигарету. Андрей делает глубокий вдох и медленно выдыхает, закрыв глаза.
- Это тебя надо назвать Стальной, - говорит он, не открывая глаз, - Я говорить еле мог, а ты еще и петь умудрилась!
- Так для того и умудрилась, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться!
- Ну да... Отдыхай.
Открыв глаза и тряхнув головой, он достает из внутреннего кармана свой пакет, извлекает из него блокнот и ручку. Некоторое время читает предыдущую запись, затем, бросив взгляд на часы, принимается что-то быстро записывать.

Л:
- Андрюш, ты ведешь дневник? Чтобы не заблудиться? Чтобы не потеряться? - Люба с любопытством следит за его действиями.
- Веду, Люб. Дневник, да. - коротко отвечает Андрей и девушка понимает, что отвлекает его, сбивает с мысли.
Она присаживается прямо на землю, напротив него, так же, как он, прислонившись спиной к дереву. Оглядывается вокруг... Ого! Что же здесь творилось? Вероятно, рубили деревья, а затем вывозили... Глухие места уже не кажутся такими безлюдными, безопасными. Ей захотелось поскорей уйти дальше. Идти... Люба огляделась и нашла глазами пень. Как учил Андрей, она улеглась на траву, а ноги положила на пень. Подложив под голову руки, закрыла глаза, прислушалась. Такой приятный шум, такие далекие голоса птиц, то приближается, нарастает, то удаляется жужжание какого-нибудь насекомого. Тепло... Внезапный шорох разбудил ее - она уже проваливалась в сон, оказывается! Андрей прятал в пакет свой блокнот, чтобы увидеть его, Любе пришлось подняться, опираясь на локоть.
- Андрюш, пить? - Люба надеется, что Андрей не заметил, что она отключилась.
Андрей кивнул, и девушка встала, чтобы не бросать флягу. Все же руки его иногда вздрагивают, когда он поднес флягу к губам... Люба сама закрутила крышку и отложила флягу в сторону, затем взяла ладошку Андрея двумя руками. Холодная, как лед...
- Эй... - тихо, почти шепотом произнесла Люба, - Все уже позади. Мы тут одни и тут только ветер. Полежи немного. А потом уйдем еще дальше. Еще дальше... - Люба зацепила носком ботинка толстую сухую ветку и пододвинула поближе, чтобы Андрей мог сложить на нее ноги.
- Пять минут... - произнес Андрей устало, негромко. Посмотрел на часы и улегся на траву.

А:
Люба, сидя на широком пне, смотрит на него. Андрей слишком долго сдерживал напряжение и никак не может остановиться. Пальцы его рук сжимаются и разжимаются, он то закрывает, то вновь открывает глаза, поворачивает голову, разглядывая кроны деревьев.
- Нафиг... Курить хочу, - произносит он, наощупь находит сигареты и закуривает, глядя в небо сквозь дым, - Люб, я покурю и пойдем. Ладно? Еще пара минут...
- Ну, что ты спрашиваешь? Конечно...
Некоторое время Андрей молчит. Люба не знает, чем ему можно помочь, поэтому она просто усаживается рядом и снова берет его ладошку.
- Андрюшка... Ну, перестань... Хочешь, мы сегодня больше никуда не пойдем? Отойдем немножко и разведем костер, ты будешь лежать, а я приготовлю чай... Я видела, здесь есть такие листочки, они очень вкусные. Или из иголок, он тебе понравился? Мне тоже понравился... А может, надо посмотреть в мешке, нам с тобой и выпивки на дорожку дали? ты выпьешь еще и все пройдет...
Люба говорит негромко и ласково, словно успокаивает малое дитя. Кажется, на Андрея это действует.
- Нет, Люб... Лучше идти. Внутри как пружина какая-то...больно. Она устанет и исчезнет. Дура ты чертова, нафига ты со мной пошла?
- Я говорила уже...
- Мы могли оттуда не вернуться...
- Но ведь вернулись же?
- Да, - отвечает Андрей и впервые улыбается, - Потому что дьявол простил меня.

Л:
Наверное, от этого вывода пружина внутри Андрея как-то ослабла, раз он улыбнулся. Любе хотелось уже ругаться - ну сколько можно! "Я подарю тебе большую боксерскую перчатку, чтобы ты долбил в стену всякий раз, когда эта пружина сжимается и делает тебе больно!" Вот только внезапно она исчезла? Чудеса... Ей и самой стало значительно спокойней и уютней от этой улыбки.
- Андрюш, а что это за дьявол, которого ты все время вспоминаешь?
Андрей медленно выпустил тонкую струйку дыма. Будто размышлял, как ответить или наоборот, хотел, чтобы она говорила, говорила...
- Знаешь, мне сейчас кажется... Ну, после всего услышанного, - продолжила Люба, выждав паузу, - Что дьяволом ты называешь того человека... Ну, который умер. Не знаю, откуда такая вдруг мысль... Или что-то, с ним связанное?

А:
- Да нет, он тут никак... Хотя, мы с ним об этом как-то говорили, спорили, - Андрей поворачивает голову и смотрит на Любу, - Растрепа ты у меня. Расческа есть?
- Есть, - Люба отпускает его руку и шарит в своем рюкзаке, отыскивая расческу и зеркальце.
- А дьявол - тут все просто. Если человек делает плохие дела, он во власти дьявола. Дьявол рад, он награждает меня по-всякому... Мне тоже в кайф. А если я хочу уйти, дьявол сердится и тянет меня к себе, за шкирку. И мне тогда больно. А если перетерпеть и все равно хотеть уйти, дьявол однажды простит меня и скажет типа "Ладно, иди, раз хочешь, я тебя больше не держу, но если - куда ты идешь - тебя не примут, прогонят, то приходи обратно, у меня дверь открыта."
- И дьявол больше не держит тебя? - серьезно спрашивает Люба, пристально разглядывая свою прическу.
- Не знаю... Видишь, он отпустил нас. Но это фигня, наверное, он уж десять раз отпускал, потом опять ловил.
- А куда мы идем от него? К ангелу?
- Не знаю... - отвечает Андрей, старательно вдавливая окурок в землю.
- Наверно, к ангелу. И ты там скажешь "Здравствуйте, а мы к вам!" - улыбается Люба.
- Не-а... Я скажу, чтобы они перестали спорить с дьяволом из-за меня. Я ничей, я сам по себе и нехрен меня таскать, как кота за хвост. Только это еще доказать им надо...
Люба прячет на место свои инструменты.
- Ну как, теперь не растрепа?
- Теперь - нет.
- Ты отдохнул, Андрюш? Пойдем доказывать? - улыбается она.
Андрей поднимается на ноги и берет рюкзак.
- Да я уже начал... Доказывать.
- Я тоже хочу. Где у нас тут ангел?
- Глянь в зеркальце... - коротко отвечает Андрей.

Л:
Люба удивленно подняла брови. Все же снова открыла кармашек рюкзака и вытащила зеркальце. Покрутив его в руках, она поймала отражение Андрея.
- Смотри, я вижу тут тебя! - засмеялась девушка. - Так вот он, тот, который везде со мной, даже когда я его не вижу! Здравствуй! - Люба кивает Андрею, глядя на него через зеркало.
- А я тебя. - Андрей оглянулся и слабо улыбнулся отражению смеющейся мордахи в зеркальце.
- И что же это значит? Я спорю с дьяволом и доказываю ему, что ты мой?
- А я ничей... - повторил Андрей.
- Нет, Андрюш... - Люба спрятала зеркальце и застегнула кармашек. - Не ничей... А свободный.
- Одно и то же.
- Нет, не одно. Не принадлежишь ты ни дьяволу, ни ангелу... Свободен выбирать, уйти тебе от дьявола или остаться. И ты уходил, правда? Как бы больно ни было, а уходил... Значит, никакой дьявол тебя не удержит против твоей воли.
- А ангел? - Андрей задумался, ответил после небольшой паузы. Но Любашины размышления заставили его как-то по-доброму улыбнуться.
- А ангел?.. - Люба закинула рюкзак на плечо и делает вид, будто осторожно просовывает руку в другую лямку. Затем она чуть развернулась к Андрею, чтобы тот видел ее спину, - Посмотри, я крылья там не помяла? Что-то неудобно как-то... - Андрей в ответ улыбается и качает головой. - А ангел этот прилип к тебе, как банный лист к... Прилип, вобщем, сам. Хочешь - прогони, ты ведь свободный!
Андрей лишь беззвучно засмеялся. Люба подумала, что может быть, это временное облегчение, просто сейчас, в эту минуту, ему хорошо, но борьба с дьяволом у него внутри кипит полным ходом... Кто знает, сколько еще этому железному человеку предстоит понять и доказать, а только с ангелом все же веселее. Хоть сейчас. Хоть на минуту...
...Андрей то заглядывал в карту, то сверял направление движения с компасом. Через какое-то время земля под ногами стала более рыхлой, влажной. Видимо, он заметил какой-то ориентир, потому, что свернул немного и объяснил:
- Река уже рядом. Но берег ее тут заболочен. Тут еще буквально полтора километра вдоль реки - и будет сухое место и вода недалеко.
Пользуясь остановкой, Люба догнала своего спутника. Она устала, конечно. Но эта новость включила второе дыхание. До большой поляны, участка открытой местности, где почва под ногами тверже, чем в вечной тени деревьев, ребята добрались молча, не тратя силы на разговор, тем более, что по ощущениям начался подъем.

А:
Наверное, когда-то здесь пронесся ураган, который вывернул с корнями несколько сосен и сбросил их верхушками вниз в овраг, на дне которого и протекает узенькая речка. Андрей осматривается. Да, в чаще видны еще несколько сломанных деревьев, косо опирающихся на живые, перепутавшись ветвями. Солнце еще не коснулось горизонта, но там уже полутьма. Люба, чуть заметно прихрамывая, поднимается на пригорок. Она устала, волосы, выбившись из-под кепки, прилипли ко лбу, воротник куртки сидит криво, наверное, рюкзак перегружен с одной стороны. Люба спотыкается о невидимый в траве и хвоинках корень и чуть не падает.
- Все, Люб, ночуем, - говорит Андрей, сбрасывая рюкзак на землю, - Ложись, поваляемся - и я костер разведу.
- Хорошо... - Люба укладывается на землю, - Ноги гудят прям.
Андрей падает рядом, закуривает.
- Пить хочешь? Держи.
Люба пьет из фляжки, встряхивая ее и пытаясь определить, сколько там осталось.
- Да допивай, я не очень хочу, подожду, пока скипятим...

Л:
- И я подожду, - Люба протягивает Андрею флягу. Снова ложится на траву и закрывает глаза. Такое приятное ощущение, после длительного марша с тяжелым рюкзаком - вдруг свобода от него. - Кааайф...
Она не видит, как Андрей невольно улыбнулся, понимая, о чем она. Конечно, он устал и чувствует примерно то же самое. Нет, лежать с закрытыми глазами совершенно нельзя и Люба их открыла, принялась изучать через травинки окружающий пейзаж. Снизу сосны кажутся совсем огромными и подпирают верхушками желтеющие в закатном свете облака. По травинке ползет муравей... Андрей кажется грозным великаном, ростом с эти сосны. Чуть дальше в негустой траве розовеют мелкие цветочки, так вот откуда этот пряный хвойный запах!
- Почему ты не ложишься, Андрюш? Знаешь, как тут пахнет!
- Потому, что потом не захочется вставать... А дел еще немало. - С этими словами Андрей поднимается на ноги и окидывает внимательным взглядом поляну, отыскивая дрова для огня.
Верно. Вставать очень трудно, мышцы будто стали очень тяжелыми и тянут вниз. Люба заглянула вниз, за край оврага. Речушка не широкая, может быть, летом пересыхает совсем. Дно ее покрыто, вроде, камешками, а несколько огромных, поросших ярким мхом камней лежат на берегу. Люба принялась ломать сухостой, тут целая грядка крапивы! Молодая еще совсем низкая, а вот прошлогодняя - отлично горит. Набрав целую охапку, Люба отнесла ее к тому месту, где Андрей уже сложил сухие ветки и принялся их ломать.

А:
- Отдыхай, Люб, отдыхай... - говорит ей Андрей, - У тебя вид такой, будто ты последний шаг делаешь. Я-то хоть тренировался... О, кидай траву вон туда, прослойку для палатки сделаем.
- А я думала, что для костра...
- Для костра нельзя - дыму будет много, заметно. Фиг знает, что тут рядом, может, еще какой поселок, гостей нам нахрен?
Люба задерживает дыхание и прислушивается. Нет, только слабый ветерок, да потрескивают ветки.
- Вроде, тихо вокруг. А что мне тогда делать? Я тебе помочь хочу!
Андрей складывает тонкие веточки и чиркает зажигалкой.
- Отстегни от моего рюкзака палатку, открой чехол и найди инструкцию. Почитай ее, выучи наизусть и попробуй установить эту чертову конструкцию... Я первый раз ставил, так ее создатель икал, наверное, весь вечер.
Люба отстегивает палатку и погружается в чтение инструкции, написанной на какой-то странной разновидности английского языка. Но на бумаге, к счастью, есть картинки. Между тем Андрей, раздув костер, берет котелок и флягу.
- Я за водой...
- Ага, только спускайся осторожнее, ладно?
Андрей смеется.
- Одолжи крылышков...
И исчезает внизу.

Л:
Так... Разложив перед собой бесформенную огромную тряпку синего цвета, Люба уперлась руками в бока и деловито обвела взглядом эту головоломку. В руке у нее мятая бумажка с картинками. Да, в ней все понятно... Только где у этой тряпицы руки, а где ноги - загадка. Разберемся! И девушка принялась раскладывать сухую траву. Вот, теперь домик можно ставить и Люба достает из чехла какие-то железки. Интересно, что это? Инструкция гласит, что сначала палатку раскладывают на земле. Люба стала путаться в этом мешке странной конструкции, которую Андрей назвал палаткой. Борьба была долгой, но успешной, в конце концов домик лег нужной стороной на траву. Люба снова достала инструкцию и железки, уставилась в листок, шевелит губами, иногда поглядывая то на тряпочку, то на железки...
- Это чтобы шарф вязать, если заскучаешь, спицы это вязальные, - смеется Андрей. Он уже с минуту наблюдает за озадаченной спутницей.
- Ха-ха! Прям лопну сейчас от смеха... - проворчала Люба.
- Эти стержни нужно продеть в петли по углам палатки. Видишь? - К углам палатки и вправду пришиты большие петли, - И в землю воткнуть.
- А... Это как раньше колышки надо было искать, да?
Андрей взял один стержень и сделал так, как сказал, остальные Люба приладила к палатке сама по его примеру.
- Андрюш, а эти - куда? - оказывается, в чехле есть еще какие-то палочки! То ли пластмассовые, то ли еще из чего, приятные наощупь.
- Так это просто волшебные палочки! - снова не удержался Андрей, чтобы не подшутить над Любой. Он взял одну из палочек и потянул ее концы в разные стороны. К огромному удивлению и восторгу девушки палочка стала длинющей! Прочие три палочки она обратила в длиннющие палочки самостоятельно. Дальше все просто... По схемам в инструкции она уже и без помощи Андрея смогла пристроить распорки к тем же петлям, продев их в петли в крыше палатки, и домик обрел форму!
- Просто чудо враждебной техники! Шедевр иноземной мысли! - Люба от восторга хлопает в ладоши. - Инструкцию бы еще перевели... Да, Андрюш? Не так все страшно, как выглядит вначале... - она обернулась и видит, что Андрей уже занялся костром, точнее, собирается вскипятить воду. Вот котелок, вот огонь... - А повесить его как? - спрашивает девушка.

А:
- Сам повешу... - Андрей извлекает откуда-то большой складной нож с широким лезвием и принимается вырубать рогульки, - Так, гнездо ты свила. Теперь тебе надо яйца... А я буду чирикать за жуками и гусеницами.
- Зачем мне яйца? Мы танцевать собираемся? Чтобы честно было, да?
Андрей хохочет.
- Ну, шутки понимаешь, значит, все нормально! Доставай из рюкзака ковер, спальник и размещай все это в палатке, наводи уют... Цветочки под окна поставь, занавесочки с кружевцами, картину повесь, где лебеди целуются. Потом кинь свой ковер... Вернее, фигню эту пористую. Сядь на нее и начинай капризничать, типа "когда будет ужин?". Займись, короче, чем-нибудь приятным...

Л:
- О-кей! - улыбается Люба и принимается доставать все упомянутое из рюкзака. Затем скрывается в тесных недрах домика.
Оба коврика улеглись, будто по заказу, покрыв весь пол палатки. Спальник... Он один. Нечего и спрашивать, Андрей, конечно, велит ей влезать в мешок, а сам будет кутаться в куртку? Непорядок... "Разберемся" - решает Люба и выползает из домика. Чем же занят Андрей? Котелок уже висит над огнем. Вода очень долго закипает и он, чтобы скоротать время, достал из рюкзака брикет с какой-то кашей и внимательно изучает инструкцию.
- Мсье кок! Интересная книжка? - Люба усаживается рядом с палаткой и застегивает "молнию" на ней.
- Ммм?.. - Андрей поднял голову.
- Вот с радостью бы посмотрела, как ты готовишь ужин. - Девушка складывает ладошки на коленках, пододвинув их к подбородку, и кладет на руки голову, одним словом, усаживается поудобней в зрительном зале. - Да вот вспомнила... Там же в сумке, что нам новые знакомые дали, какая-то еда, вроде? Надо посмотреть, а вдруг быстро портится? Нужно ее в первую очередь употребить, как ты думаешь?
Андрей кивает головой и Люба, делая вид, что нехотя, со вздохом сожаления, поднимается и отыскивает ту самую сумку. Затем она достает из нее какой-то тряпичный сверток, он лежал сверху, а в нем... так и есть, вареная картоха!
- О! Картоха "в пиджачках". Здорово. Холодная, но если положить на угли - будет горячая и немного запеченная. - Люба передает сумку Андрею, она мешает ей разворачивать сверток, - Погляди, может там еще чего-нибудь вкусненького на ужин осталось?

А:
- Ну, ты прям гений, а не ангел конвойный! - Андрей откладывает в сторону концентрат и шарит в сумке, - И точно, протухнет ведь...
На траве у костра последовательно появляются круг колбасы, полбуханки хлеба, несколько соленых огурцов и помидорин, две пачки печенья и как венец туристического ужина - литровая бутыль самогону. Андрей улыбается и некоторое время перекладывает предметы, формируя натюрморт.
- Ух-ты, а они не жадные, хоть и страшные... - говорит Люба.
- И под каждым пиджаком ей готов и стол и дом, - добавляет Андрей и переворачивает сумку вверх дном.
Вместе с пылью и хлебными крошками оттуда выпадают две банки тушенки, банка сардин и еще что-то, завернутое в кусок мешковины. Андрей берет это "что-то" и взвешивает в руке.
- М-да... В щедрости им не откажешь... Хотя, если пушка "засвечена", ценности она уже не представляет, - он бросает сверток Любе, - Держи. Пусть у тебя будет. Сумку кинем, не тащить же с собой, а харч я к себе уберу.

Л:
Сверток больно стукнул по пальцам, и вправду - тяжелый. Люба нерешительно разворачивает мешковину, будто надеясь, что там что-то другое но... там действительно какой-то пистолет. Она видела такие только в кино, но там они выглядели меньшими, легкими и ненастоящими. И все, что происходило там - было ненастоящим. Но этот - совсем другой! Он имеет вес, он лежит у нее на ладошке, он вполне может выстрелить!
- Андрюш, а он может выстрелить? - испуганно спрашивает Люба.
- Наверное, может, не игрушечный же.
Люба еще какое-то время держит оружие в руке и странно на него смотрит. С опаской, с тревогой. Кажется, она хотела еще что-то спросить, но даже говорить о нем - ей боязно. Люба молча отошла к своему рюкзаку и положила пистолет в кармашек.
- Он тут будет. Хорошо? Пусть... - тихо говорит Люба.
- Пусть. Только с расческой не перепутать бы, - Андрей улыбнулся.
- Очень смешно...
- Любаш, ты испугалась? Брось! Само по себе оружие безобидно.
- Задумалась просто... - девушка и вправду как-то медленно говорит, делая длинные паузы, глядя в никуда. Затем тряхнула головой, избавляясь от этого состояния и тут же придумала, в какую сторону свернуть с этой темы, - А как мы собираемся там уместиться? - Люба указала большим пальцем за спину, где стояла палатка.

А:
- В тесноте - не в обиде, - отвечает Андрей, - Я же не экстрасенс, откуда было знать, что тебя переклинит и ты меня догонишь? Знал бы, так двухместную купил...
- Да и я - знала бы, так тоже купила! - улыбается Люба.
- Сколько всяких дел делается людьми ни с того ни с сего! И ведь получается... Ладно, заряжай картоху в угли, а я колбасу поджарю. Пить не будем, наверно? Завтра топать весь день. Дернем по рюмашке...
Темнеет довольно быстро, Андрей и Люба двигаются ближе к огню. Через несколько минут у костра уже накрыт стол. Прихлебывая горячий чай, путешественники принимаются за еду.

Л:
- Чем этот чай пахнет - не пойму, - удивляется Андрей, - Вроде и хвоей, а вроде и нет?
- Вон там тимьян растет, заметил? - улыбается Люба, - Ты же захотел цветочков на подоконнике, а подоконника в палатке нет... Вот, пришлось сварить, не пропадать же букету!
Андрей улыбается... В костре потрескивают ветки, а света от него едва хватает, чтобы осветить поляну у оврага. В дальних уголках ее прячутся причудливые тени, а за ними - и вовсе стена из темноты. Из-за этой стены поляна кажется просто маленьким уютным мирком, скрытым, надежно скрытым от всего - от глаз, от бед, от прошлого и будущего.
- А у тебя нос в саже, как у сказочного трубочиста! - смеется Андрей и пытается стереть пятно на Любашином носу пальцем. Но его руки тоже в саже, он ведь держал картошину. - А так еще красивее!
Люба смеется, поняв, как смешно она выглядит с черным носом и вытирает его тыльной стороной ладошки.
- А у тебя в глазах огоньки... - и вправду, в стеклах очков Люба видит отражения костра.
Теперь Андрей повернул голову - и огоньки исчезли. В его руках появляется бутылка, та самая, из сумки. Не задавая лишних вопросов, он наливает  немного из бутылки в свою кружку и собирается уже закрыть ее. Но вдруг видит перед собой протянутую кружку в Любиной руке. Он поднимает на девушку удивленные глаза...
- Что? Я просто хочу попробовать! Половину глоточка! Ну, мне же на маму не дышать? Не дышать... Никто не узнает!

А:
- Крепкий... - с сомнением отвечает Андрей, но все же открывает бутылку и наливает Любе совсем чуть-чуть, - Только на одном дыхании пей, обожжешься.
Люба отыскивает соленый огурец.
- Испортилась я совсем! - улыбается она, - Самогон пью!
- Заметно, - кивает Андрей, - Ну, в безлюдной тайге ты неопасна, а попадем в цивилизацию - придется связать, чтоб не пошла во все тяжкие...
- Опасна и в тайге!
- Застрелю... и дело с концом. Ну, пьем. Много всего нынче случилось, да и вчера тоже, но мы в пути. А пока человек в пути - есть у него надежда...
- Надежда на что, Андрюш? - спрашивает Люба.
- На то, что там, куда мы идем - там лучше... - коротко отвечает Андрей и одним глотком выпивает жгучую жидкость.
- Бррр... - отвечает Люба, захрустев огурцом, - Как это вообще пить можно? Сивуха какая-то...
- Не мед, - Андрей закусывает, зажигает от уголька сигарету и укладывается у огня, щурясь на пламя, - Люб, ты наелась? Поешь еще.
- Наелась. На утро осталось позавтракать.
- Надо подвесить на дерево, а то мышь заберется. Я первую ночь ночевал, так они чуть не в палатку вперлись... Не холодно тебе?
- Нормально. А холодает, чувствуешь?
- Да. Хорошо, ветра нет.
Некоторое время стоит тишина. Оба молча смотрят на то, как по углям перебегают огоньки. Люба подбрасывает еще веток и тени отодвигаются к деревьям.
- Люб? - спрашивает Андрей.
- А?
- Слушай, а ведь это тебе трудно было... Ты же не такая. Я бы никогда не подумал, что ты можешь вот так взять и рвануть за мной... И пофигу на все.
- Не такая. А вот такая...
- Ты устала, да?
- Отдыхаю...
- Люб, расскажи мне, о чем ты думала, прежде чем рванула? Как к мамуле ходила, как к Ленке... Пожалуйста...

Л:
Люба задумалась... Некоторое время только треск веток и шум деревьев слышен на поляне.
- Сейчас мне кажется, что это было давно-давно... И не со мной совсем. - начала девушка тихо-тихо. Андрей не перебивает. - Я тогда приходила к тебе, только не застала уже. А Оля сказала, что ты ушел... Я тогда не подумала даже, ну, ушел, может, чтобы не быть дома? Или еще куда - не знаю... Домой пошла. А позвонила вечером уже, мама трубку взяла... Сказала, что тебя нет, что ты уехал и чтобы тебя не искали записку написал... До этого момента я еще надеялась, старалась не думать, что ты все же в тайгу ушел... Вобщем, я к ней пошла...
- Зачем? - удивился Андрей.
- Я путанно рассказываю, да? - улыбается девушка, - Она расстроена была... Нет, это мягко сказано. Она плакала... Знаешь, так бывает, когда что-то потеряешь и найти - не знаешь как. Не знаешь - где... Примерно то же и со мной, а вместе все же легче искать... - Люба замолчала, глядя на игру языков пламени, задумалась. - Мы чай пили. С тортом... Да, она надеялась, что я расскажу хоть что-нибудь, но я только сказала, что подробностей не знаю, знаю только, что куда-то собирался. Да, еще я записку твою видела... Из нее я поняла, что погибнуть ты не собираешься, и знаешь, стало легче. Я решила, что добуду ту таблицу, ну, которую Лена унесла, и буду следить, звонишь ли ты, а потом, когда ты вернешься... Неважно.
- Хм... А если бы я маршрут изменил?
- Тогда я об этом не подумала. А потом - подумала, да, можешь и изменить, но... Ты его продумал, тщательно продумал, а времени менять его у тебя не было. Да, ты мог решить, что названия городов теперь известны Лене, тебя там могут искать и соваться туда теперь нельзя. Но все же, вдруг рискнешь? Это ведь единственная возможность не остаться без страховки! Пусть это казалось не очень возможным, но все же - хоть что-то... И тогда я позвонила Лене. Тогда, еще в кафе, днем, она обмолвилась...
- В кафе?
- Ну да, я ведь встречалась с ней, ты помнишь... Она тогда не отдала конверт и нож, сказала, что отнесет его в милицию. Помнишь ведь? Так вот... Она обмолвилась, что у нее есть мечта, она как-то меня касается, я подумала - пофиг, пусть требует взамен что угодно, но я добуду таблицу. А она лишь ответила, что я должна вернуть тебя... Я решила, что это снова злая шутка, не поверила, конечно. На следующий день мы встретились...
- С Леной?
- Да, прости, с ней, да. Она и вправду отдала конверт просто так... И рассказала, что ты говорил ей, будто уйдешь в тайгу, когда перестанешь быть кому-то нужен...
- И ты поверила ей?
- Я не задумалась... Не знаю, почему. Нет, я пыталась ей доказать вначале, что это не может быть правдой, а она и не спорила... Но решение догнать тебя пришло непонятно откуда... Не спрашивай... Сама не понимаю, как... Представляешь, а домой пришла - нашла твою таблицу в книге, что ты мне передал! - Люба восторженно улыбается, - Вот нашла бы сразу - и не пошла бы к ней, и не было бы ничего!
Андрей не отвечает. Но видно, что он о чем-то размышляет.
- Ну, а дальше - ты примерно помнишь. Вечером ты позвонил, а до вечера я уже уладила кое-что. Я тогда еще тебе сказала, что поеду за тобой... Помнишь?
- Помню... - не сводя глаз с угольков в костре отвечает Андрей. Будто эхо...
- Ну вот! Дальше по таблице я знала, из какого города в какое время звонить будешь, только ждала тебя не там... Представляешь, не знаю, зачем, но зашла маме позвонить, пока ждала тебя у почты. А она говорит, что ты звонил уже... Я и помчалась к вокзалу! Ох, как же мы бегали! - Люба рассмеялась, вспомнив вчерашний, но такой далекий день. Сейчас все выглядит забавно, но тогда... Андрей лишь грустно улыбнулся и от этой улыбки несладко стало и Любе. Она немного помолчала, тоже засмотревшись на угли и добавила, - Одного я только не пойму, Андрюш... Почему ты решил, что никому не нужен? Почему ты не подумал обо мне...

А:
Андрей, лежа на боку у самого огня, помешивает угольки палкой, подбрасывает еще. Закуривает еще одну сигарету и переворачивается на спину, подложив под голову согнутую руку.
- Думал о тебе... Чего только не думал. Ну, ты же читала письмо мамуле... От одних я бежал изо всех сил, а они вновь и вновь торчали у меня на дороге. "Бежишь? Беги. Вот водички попей, на лавочке посиди, отдышись - и дальше беги". Нельзя было их слушать, а я слушал. И каждый раз понимал, что с каждой секундой я приклеиваюсь к лавочке все сильнее. Отрываюсь - больно, бегу дальше, куда-то вперед, к рассвету, к солнышку. Где тепло. Только это другое тепло, не как там, сзади, оно чистое, настоящее. Бегу и думаю - а ботинки-то у меня тяжелые, грязные. Солнышко бежит от меня, оно боится. И то ли бог, то ли черт кидают на землю всякую хрень, я спотыкаюсь, падаю... А сзади говорят - чудак, тебя там не ждут, куда ты несешься? И снимаю я ботинки, бегу босиком, а впереди, где рассвет - там кто-то говорит "Псих какой-то бежит к нам".
Андрей чему-то улыбается и сбрасывает пепел сигареты в костер.
- Я читала в письме... - тихо говорит Люба, - Тебе так больно было, наверное, когда ты его писал...
- Фигня, там в спешке все было... Зря писал, мамулю только расстроил, да тебя. Я в ..., ночью, когда заснуть не мог, подумал - зря. Я остановился и решил, что надо сначала что-то изменить в себе, чтобы задние отстали, а передние - приняли. И не смог... Может, погуляю - и смогу. А нет - пусть меня подберет прошлое.
- А я? - спрашивает Люба.

Л:
- А ты - там где солнышко. - улыбается Андрей.
- Да я не об этом... Почему ты не вспомнил, что нужен мне... Вот в чем вопрос. - Люба задумалась. Она не ждет ответа, наверное, понимает, что ответа Андрей не знает сам. Помолчав, она вдруг тихо произнесла, - Стена...
- Ммм?..
- Никакие не ботинки, а высокая бетонная стена мешает тебе... А на ней большими буквами написано "я там не нужен"... И построил ее ты сам. Пойми наконец-то, что солнышку пофиг, на кого светить. Оно никому не принадлежит, оно свободно! И оно так высоко, что даже и не думает бояться твоих грязных ботинок... Пойми, что ты точно так же нужен ему там, за стеной, как и те, кто называет тебя бегущим психом. А знаешь, почему называют? Потому, что сами они бегать не умеют... Помнишь, там, на "Вершине мира", мы говорили об истуканах... Что они могут знать, не побывав там, за стеной? Что? Так зачем ты их слушаешь? Знаешь, Андрюш, не зря ты письмо написал, не зря... Все не зря. И Ленке спасибо... Все не зря... Я все понимаю теперь иначе.
- Что именно?
- Понимаешь, когда я прочитала записку, мне так... обидно, что ли, стало. Ты пишешь, что некому взять и прижать тебя к себе и я поняла, что тебе очень-очень нужен кто-то! Кто угодно, рядом... А меня ты все время прогоняешь, отталкиваешь, неужели я самый худший "кто-то"? Нет, даже не худший, ты меня просто не видишь! Я виновата... Я плохая, я не смогла! Постоянно мешают твои воспоминания, твое отношение к Ленке, да черт знает, что еще, мне мешают! Подойти поближе... И я не смогла... Но теперь - иначе все видится. Просто я там, за стеной. А ты разбей ее к черту, просто пойми, просто! Что ты так же свободен, так же имеешь право на тепло, как и все остальные. Она рухнет - и наступит полная свобода! Хочешь - будь там или тут, выбирать только тебе, ты свободен! Все правильно... Изменить нужно в себе. Начать верить в свободу и от передних и от задних...
Андрей бросил окурок в костер. И еще несколько веток, костер уже начал гаснуть. Андрей молчит, наверное, старается понять, о чем ему говорит Люба. Она, помолчав, добавила:
- И ты сможешь, Андрюшка. Потому, что я тут тоже ковыряю эту чертову стену... Ты просто знай, что нужен мне... Тут.

А:
Прежде чем ответить, Андрей покрутился, устраиваясь поудобнее. Зацепил ботинками кусок бревна, который притащил из кустов и подкатил себе под ноги.
- Нет, Люб, это не стена... С чего бы мне ее строить? Мешать самому себе? Хотя... Может, и стена. Я имею право на тепло от солнышка? Ерунда. Скажи это тем, кого я обидел в прошлом! Они тебе ответят, что мне не солнышко, мне петля нужна хорошая, и они правы. Правы, суки! Слишком многое сделал... И все плохое. Питон сказал однажды, что бога нет, никто и никого не простит просто так. Нужно не выглядеть, а стать таким, чтобы там простили. Я не стал, я выгляжу. Ты видишь то, как я выгляжу.
- Кто же решает, стал ты или только выглядишь? Если бога нет?
Андрей негромко смеется. Он взял зубами спичку и грызет ее.
- Наверно, никто не знает. Фортуна знает. Если я стал хорошим, меня пропустят к солнышку. И рассвет возьмет меня к себе. Там, в больнице, я все думал - меня отталкивают спереди или держат сзади? Или и то и другое? Хрен знает. С тобой у нас ничего не клеилось...
- Да все клеилось, что ж ты не поймешь никак! - горячо возражает Люба, - Это я сглупила!
- Ты сглупила, а Ленку я выкинул... Кассета же сломана. Как раз бинты с ладошки сняли. У нее целая истерика началась, студенты отпаивали... Пофигу. Да еще и Питон помер. Знаешь, я могу поверить в свободу, что я просто сам по себе, нигде, ни в правильных, ни в плохих. Могу переносить одиночество... Но куда я, к черту, двигаюсь? На льдине, что ли, один плыву? А куда плыву? Вот тут-то мне и жутко стало... Один...и нужен только тем, от которых бегу. Ну? Кто возьмет одиночку? А, прикол был...
- Какой? - Люба устала сидеть и тоже улеглась на траве, глядя на Андрея через языки пламени.
- Не лежи на земле, ты в тонком свитере. Иди, ковер принеси.
- Я потом схожу, рассказывай прикол!
- Непослуха... Я тут напился в одинарь, начал буянить, швырять инструменты, плейер расфигачил... Ну и мамуля говорит, в том числе орал "Кто возьмет одиночку?". Она дверь приоткрыла, отвечает "Черт бы тебя взял, нажрался опять, как свин!" А я отвечаю "Зови сюда и черта и свина, пусть берут!" А она говорит "Так они уж давно тут, один в бутылке, другой в зеркале!" А меня ржак такой разобрал, смеюсь и слезы текут! Ну, она говорит "Пробило наконец-то!" А я представил, как меня черт и свин по очереди трахают - тут вообще до упаду ржал! Черт рогами, а свин хвостик завинчивает...
- Фу! - говорит Люба, но ей тоже смешно.
Просмеявшись, Андрей заключает:
- Мне нужно куда-то идти, мне нельзя останавливаться. Куда-то или к кому-то... Вот я и пошел. Ты там ждешь меня, за стеной?
- Да.
- Тогда я поворачиваю.
- Почему???
- Люб, ты не сердись... Чего ты вскочила? Я просто никогда не поверю, что эта штука в твоих глазах - типа, это просто вода. Это слезы. Они - горькие... И они из-за меня. Слушай, я вижу, как я тебе нужен и как ты разодрала все лапки о стену. Потерпи. Стена рухнет, меня возьмут и я приду к тебе. Я же еще тогда сказал - если это все еще буду я.

Л:
- Не поверишь... А это и не вода. - Люба качает головой. Только слезы вспомни - они тут же норовят появиться? Нет, сейчас она справится с этим гадким комом в горле! - Так ты все же нужен только тем, от которых бежишь или видишь, что нужен мне? И что толку тебе доказывать?! Разве я что-то знаю о твоем прошлом, какой ты там петли заслуживаешь? Не вслепую же спорить... - голос звучит все увереннее. Люба осознает вдруг, что победила! Нет, не стену пока что. Но себя - победила и способна говорить, почти проиграв, без слез... - И что мне кому-то говорить? Нафиг мне вообще чье-то мнение, имеешь ли ты право под солнышком или не имеешь? Кто меня убедит? И зачем?.. А раз уж мы про Бога вспомнили, так может, припомним ту историю, что на Голгофе приключилась? С одним из злодеев, который покаялся, помнишь?
- Помню... Да только к чему?
- К тому, что ошибки - они ошибки, пока их не исправили. Да что толку... - Люба вздыхает как-то прерывисто. - И...вот еще что... Знаешь... Может, ты и прав. Может... Все так и есть.
Андрей насторожился, ему показалось, что эта плакса снова за свое? Он внимательно разглядывает ее лицо, насколько это возможно в свете костра.
- Прав в чем?
- Может быть, ты прав... - повторяет Люба упрямо, прищурив глаза, как-то резко выговаривая слова, - Что я вижу лишь то, как ты выглядишь. А эта дрянь внутри... Она действительно всего лишь кровь гоняет. И больше ни на что не способна. Сказки это все. Нифига она чувствовать не умеет...

А:
Андрей отводит взгляд и опять смотрит в небо. Небо уже совсем черное, но звезд не видно, наверное, затянуло облачной дымкой... Андрей молчит, наблюдая, как дым от костра шевелит хвойные иголки над головой. Блики огня прыгают по веткам.
- Ну, вот и поговорили... - негромко говорит он.
Люба молча подбрасывает дров.
Андрей лезет во внутренний карман и достает свой блокнот.
- Андрей, утром запишешь, темно слишком!
- Я не за ним...
Он достает из пакета лоскуток-сердце, несколько секунд рассматривает, потом коротко прикладывает к губам и прячет на место.
- Прав или нет, а время не ждет.
Он встает с места, включает фонарик и направляется в чащу.
- Андрюш, куда ты?
- Отлить и за дровами.
- Разве дров мало?
Андрей не отвечает. Через несколько минут в кустах слышен громкий шорох и треск. В круге колеблющегося света от костра возникает Андрей. Он рывками тащит здоровенный ствол дерева.

Л:
- Ого! Начнем строить дом? Или спалим это поленце?
- Фуф... Угадала! - Андрей подтянул бревно к костру и бросил его на землю. Тяжело дышит, конечно, бревно нелегкое! - Спалим! - На выдохе выпалил Андрей и отер лоб ладошкой.
- Как? Ночью? Андрюш, опасно же! Ты представляешь, как оно гореть будет! А трава не загорится?
Андрей покачал головой, мол, что ты знаешь?
- Не загорится. - он деловито осмотрел костер, затем бревно, как бы прикидывая, как все должно улечься.
Верно. Люба вспомнила, она читала что-то о так называемом таежном огне, костер, который слабо горит много часов и безопасен, но там, кажется, было два бревна.
- А чем тебе помочь?
- Пока ничем. Погоди...
- А тогда дай фонарик, я к реке спущусь.
- Зачем это? - Андрей искренне удивился. Даже отставил в сторону свои размышлеия по поводу устройства костра.
- Ну вот разве можно спать с черными руками и рожей? Умыться хочу!

А:
Подсвечивая себе фонарем, Андрей шарит в рюкзаке, отыскивая кусочек мыла. Протягивает девушке мыло и фонарь, а сам зажигает второй, маленький.
- Вместе спустимся, я там еще бревнышко видел...
Осторожно, держась за руку Андрея, девушка спускается к воде. Пока она дрызгается, Андрей, держа фонарик зубами, втаскивает наверх второе полено. А когда Люба возвращается к костру, ее взору предстает и третье бревно, которое Андрей уже успел притащить.
- Намылась?
- Ага. Вода холоднющая!
- Сейчас я поярче разведу... Эта конструкция была нарисована в книжке, пишут, будто долго и потихоньку горит, тепло от него.
Андрей укладывает одно бревно поперек, а два других - параллельно на него. Внутрь подбрасывает тонких веток. Ветки разгораются и девушка сушит руки над огнем. Андрей сгребает угли под бревна и вновь укладывается рядом с костром, раскуривая сигарету.

Л:
- А... Ну, верно! Огонь вверх понемногу подниматься будет, а на земле не будет гореть. Ты смотри, как умнО придумано! - голос ее звучит где-то позади. Люба отыскала расческу и стала приводить в порядок спутавшиеся волосы. - Черт знает что! Не разгрести совсем... Отрезать их нафиг... - слышит Андрей тихое ворчание. Затем, кажется, Люба хлопает в ладоши? Снова... - Черт, а комаров сколько! Андрюш, тут комары!
- Не мо-жет быть! - сквозь смех Андрей говорит нараспев, удивленным тоном. - Откуда тут комары?
- Смешно тебе, да? Вот как обглодают нас к утру - тогда посмеемся вместе... - сердится Люба.
- Любаш, не обглодают! - Андрей уже открыто смеется. - Иди к костру, они в дым не летят. Иди.
Люба послушно присаживается рядом с Андреем. Тут теплее и действительно не жужжат над ухом. Она посмотрела на Андрея. Лицо его сейчас так спокойно... Свет от огня придал ему красивый оттенок, темно-золотой. Струйка дыма... Взгляд в темное небо. Люба подняла голову. Черное беззвездное небо кажется не таким уж и черным, в сравнении с чернотой высоких крон. Люба и сама ложится на траву, как же приятно расслабить уставшие ноги и спину. Вскоре глаза совсем привыкли к темноте и начинают различать светлые облака. Костер иногда выстреливат вверх горсть искорок... Люба глубоко вдохнула и задержала дыхание.
- Какой кайф... - на выдохе протянула девушка. - Знаешь, мы малышнёй любили у костра сидеть... Картоха печеная... Август. Падают звезды. Луна огромная... Скоро в школу... Ощущение просто вспомнилось... - Люба улыбнулась. Андрей не произнес ни звука, а все же улыбка его звучит громче слов. И она услышала эту улыбку. Конечно, ему знакомо это ощущение тоже. - Андрюш?
- Мм?..
- Я вот все думала... А почему ты мне таблицу в книге оставил? Или книгу оставил, чтоб таблицу с ней передать? Как ты знал, что она мне нужна?.. Будет...

А:
Андрей выпускает дым тонкой струйкой. А может, вздыхает? Или думает, что ответить?
- Но ведь первая таблица досталась Ленке? Хрен знает, что на меня нашло... Там, в беседке. Мы там пили, я поначалу думал, что ты вернешься взять таблицу, потом просто жрал стаканами... Ленка явилась туда, шла мимо, услышала, наверно, как мы поем. И улыбается мне. Будто ничего и не было, вообще ничего - ни в больнице, ни до этого. Я чувствую - все, кранты, я же с тобой поссорился опять, а Ленка пришла забрать меня отсюда и больше не отпустит. И, главное, я, кажется, сам этого хочу... Значит, с тобой из твоей школы шли - это был последний шанс оторваться. И я его проиграл. И она сейчас притащит меня к себе... И мне будет легче и приятнее остаться с нею, у нее, и сил не будет вырваться. Бросить все и сдаться. Хорошо, кто-то из ребят меня пнул под коленку, а другой нож выбил, а то я бы ее...как ту кассету, помнишь?
- Помню... Руку порезал. А шрам остался, дай ладошку?
- Ага... Маленький, - отвечает Андрей, протянув ей ладонь.
Люба дотягивается до фонарика, освещает и рассматривает шрам.
- Почти незаметно, - заключает она и выключает свет.
- А вторая таблица... Это моя была, но я столько раз вычислял маршрут, что уже ее наизусть помню. И представил, что буду лежать вот так у костра, вокруг на тридцать кило ни души, одно зверье да птицы... Один я и лес вокруг. А сверху - небо. Да фигня, я не боялся, ну, потеряюсь, сдохну, не найдут, так даже лучше - пропал и пропал. А просто - словно ты ждешь меня в каждой следующей точке связи, как бы не один иду... Есть, куда и зачем идти, понимаешь?
- Понимаю... - вздыхает Люба.
- Думал - позвоню один раз, по твоему голосу пойму, надо ли будет звонить второй раз и дальше.
- Ну и как, позвонил? - Люба улыбается в темноте.
- Да.
- И чего выяснил?
- Что больше не надо было тебе звонить.
- Это еще почему?
- А тебя дома нет, уехала в лагерь! - смеется Андрей.

Л:
- Уехала... - тихо повторяет Люба. Из-за смеха Андрей вряд ли ее услышал.
Люба поднялась и села. Тряхнула головой, чтобы избавиться от хвои-травы, запутавшейся в волосах, подтянула коленки к подбородку и обняла их руками.
- Любаш, замерзла?
- Нет, Андрюш... Все в порядке. - так же тихо продолжает она. Но теперь в тишине отчетливо слышен даже шепот. - Все в порядке... И тебе есть куда и зачем идти. И ты не один. И я с тобой. И мне не надо больше звонить. - Люба говорит, делая паузы после каждой короткой фразы, будто просто вдыхает, а затем выдыхает их. Будто маятник. Будто он замирает, дойдя до крайних точек. - И все будет хорошо... Помнишь? Сожми ладошку. Чувствуешь мою?.. - Люба, не оборачиваясь, протянула к Андрею руку и наощупь нашла его ладонь. Наверное, она не желает, чтобы сейчас он видел ее лицо. Слабо сжала пальцами его кисть. - Мы вернемся... А потом...
Кажется, прошла целая минута, Люба молчит.
- А потом?.. - переспрашивает Андрей, не дождавшись продолжения.
- А потом - все... Сердцу не прикажешь... - Люба медленно, будто боится чего-то, поворачивает к Андрею голову, - Она у тебя внутри, Андрюшенька... И пока она в твоем сердце, мне там места нет...
- Кто? - Андрей приподнялся и опирается на локоть, чтобы видеть лицо девушки.
- Лена... И будет там, пока ты сам этого желаешь...

А:
- Пока я сам этого желаю... - как эхо, через паузу повторяет Андрей.
Наступает тишина. Только потрескивают в костре угольки. Бревна уже загорелись снизу, наверное, Андрей развернул их сухой стороной. Приток воздуха достаточный и тепло чувствуется все сильнее. Люба, не вытерпев тишины, бросает на Андрея короткий взгляд. Андрей улыбается! Люба, отвернувшись, вновь смотрит на пламя.
- Это смешно, да? - тихо спрашивает она.
- Не-а... Скорее, глупо.
- Ты же знаешь, я глупая и плакса.
- Знаю. Конечно, знаю. А я тупая железяка. По-моему, неплохой альянс!
- Почему ты улыбаешься? Если ты железяка?
- Потому что больно. Но это фигня, бывало и больнее. Я тебе вот как скажу, Дубина. Мы с тобой в походе, ссориться здесь нельзя. Взаимовыручка и прочее... Поэтому ты сейчас встанешь, залезешь в палатку, застегнешь спальник и будешь ловить сон. Можешь пореветь, только не громко. Вали отсюда. Марш!

Л:
- Сам вали! - обиженно воскликнула Люба. - В свою палатку... Командир нашелся... Не собираюсь я с тобой ссориться, вот еще! Все на свое мнение право имеют. Ты почему-то думаешь, что глупым плаксам больно не бывает? Когда им говорят, что последний шанс проигран... Когда им говорят, что "приятнее остаться", когда они читают... Да ну тебя!
Люба снова отвернулась, и, кажется, вовсе не собирается вставать. Похоже, она сама себя остановила, чтобы не наговорить лишнего.
- Не буду я реветь... Ни громко, ни тихо... - добавляет она шепотом, будто сама с собой говорит.
Андрей тоже молчит. Он просто не желает продолжать разговор тоже, понимая, что он запросто может закончиться ссорой. Еще немного посидев, задумчиво шевеля угли палкой, он молча встал и подошел к палатке.
- Ты идешь сама? Или тебя на ручках отнести? - проворчал Андрей.
- Андрюш... Я вправду в спальнике - как в клетке. Не могу... И потом, ты же на меня не расчитывал! И так придется от комаров в этом чулке вдвоем, - Люба кивнула на палатку, - Не так и холодно, я надену свитер и укроюсь курткой.

А:
- Черт не сладит с проклятою бабой... - произносит Андрей, - И не объяснишь дуре, что завтра надо будет пройти вдвое больше, чем сегодня!
- Ой, а ты мне пробовал это объяснить? Я что-то не помню!
- Склероз у тебя, наверно...
Он расстегивает входной клапан и светит фонариком внутрь палатки. Удостоверившись, что там все в порядке, возвращается к костру, наклоняется и вдруг подхватывает девушку на руки. С усилием поднимает, подбрасывает и несет к палатке.
- Отпусти! - отбивается Люба, барахтаясь у него в руках.
- Отпускаю!
Упав на одно колено, Андрей пытается запихнуть Любу в палатку, но та хватается за его куртку, а затем и за веревочную растяжку. Руки заняты, поэтому он просто кусает ее за запястье.
- Ай!
Люба отпускает веревку и, подталкиваемая за ноги, "въезжает" в палатку, сбив спальник и коврик в одну кучу. Под бок к ней катится фонарик.
- Спокойной ночи... - говорит Андрей и, пока Люба ошарашенно соображает, что делать, застегивает вход.

Л:
Андрей оказывается снаружи палатки. Устав от борьбы, он тут же присаживается по-турецки и тяжело дышит. Какое-то время палатка "пляшет", из нее слышится характерный шорох. Вдруг звуки ненадолго стихли... Секунда... Вторая... Внезапно оттуда доносится громкий хохот!
- Ага... Ну вот и хорошо... - тихо произносит Андрей.
Но внутри домика зажигается свет. Палатка светится изнутри а в ней виден содрогающийся силуэт.
- Ну мы с тобой... Мы с тобой... - Люба не может говорить от смеха, - ...Точно - два дурака - пара!
- Два сапога!
- Сапога?! - Люба хохочет еще громче, - Точно, сапога! Нет, чтобы спокойно все решить... Так нам... Так нам нужно обязательно подраться! Андрюшка, ты кусаешься!.. Ты кусаешься, как ежик! Я не мо-гу-у!
- А ты как кошка вцепилась!
- Не... Не смеши!..
Далее Люба просто хохочет, не может остановиться и дышать, впрочем, тоже. Да и Андрея начинает смешить только что произошедшая сцена. Хорошо, что Люба его не видит, можно и дальше изображать сердитого. Наконец, хохот прекратился. "Дверь" расстегнулась... Свет от фонарика подсвечивает Любашино лицо снизу, от этого оно выглядит жутковато. Но видно, что она с трудом подавляет в себе новый приступ смеха.
- Андрей... Нет, я не собираюсь на волю... - Улыбка сверкает в свете фонаря, - Такой поединок насмарку?! Не вылезу теперь... И даже послушно "свалю" в спальник, но при одном условии. Мы будем считать спальник отдельной комнатой, а ты не будешь спать на улице, уместимся в палатке. Идет?.. Не бойся, я не кусаюсь! - после паузы добавила Люба и снова рассмеялась.
- Я кусаюсь, - улыбнулся Андрей.
- Ну и что! Ты же тихо кусаешься, не жужжишь! - просмеявшись, Люба добавила еще одну причину, - Вдруг дождь? Комары. Такой выход - идет?

А:
- Нет, Люб, не идет... - Андрей, не переставая улыбаться, качает головой.
- Почему не идет?
- У него ног нет! Во-первых, приключений сегодня на четверых бы хватило, смотри прикол - мы то ругаемся, то ржем. Мы устали. И силами и мозгами. Нам в такой теснотище только толкаться, не отдохнем ни хрена. И завтра идти не сможем. Во-вторых, ты же девочка, Люб... Как ни крути, кого из себя не строй, отдых тебе больше нужен. В-третьих, комары и дождь мне пофигу, у этой палатки в комплекте спецовая пленка, типа сверху растянуть. Она с фольгой или не пойму с чем, если одной стороной кладешь - то не жарко, другой - то не холодно. Видела в инструкции нарисовано? Я вначале подумал - это просто хвастаются, что палатка и от мороза и от солнца, потом смотрю - целлофан какой-то лежит. Он у меня в рюкзаке, убрал, чтобы колышками не поцарапало. Только ты мне куртку одолжи до утра, ладно? Под двумя куртками да под пленкой - нормально будет.
- Прямо на земле? Замерзнешь даже у костра. Простудишься и будешь лежать с температурой. Тогда уж точно - никуда не пойдем!
- Не на земле, а на двух рюкзаках, Любаш! Я уже все продумал. Жратву в твою сумку - и подвешу на дерево, нарежу еловых веток, рюкзаки растяну. Слушай, ну, пожалуйста, ложись уже... Спокойной ночи! Утром поймешь, что я не зря так хочу... Знаешь, первую ночь ночевал - утром еле вылез, все болело, как будто меня пинали... Спи.

Л:
- Ага... А ты бы уснул, пока я себе там гнездо из еловых веток делаю? Не думаю... Вот как... - Люба размышляет, потирая пальцем лоб. - Придумала!
Андрей тяжело вздохнул.
- Спи уже давай!
- Да. Сейчас... Идем, веток вдвоем мы быстрее добудем... Да и с рюкзаками вдвоем скорее управимся. А потом - так. Ковер-самолет положим - уже теплее, а спальник берешь ты. Так и комары тебя меньше трогать будут, и мне спокойней, что ты не замерзнешь. А я тут все равно как в термосе... - Люба выбирается из палатки, Андрей лишь качает головой. - О! Смотри, а пленка ведь большая, раз ею палатку накрыть можно! А давай посмотрим, может можно ее как-нибудь пристроить к палатке, чтобы получилось как бы продолжение домика?
- Люба! Мы устали, давай не будем спорить! - Андрей говорит уже явно раздраженным тоном.
- Давай, конечно! Иначе мне придется взять с собой иголочку.
- Зачем?
- Чтобы будить себя, пока ты не уснешь крепко. А потом я тихоньку вылезу, расстегну спальник, сделаю из него одеяло и укутаю им тебя. Понял?

А:
- Хорошо, я понял... - Андрей поднимается и достает свой нож, - Пойдем резать ветки. Пойдем резать ветки, раскладывать рюкзаки, делать продолжение домика... Домик стоит в отдалении от костра, по всем правилам, это хорошо, а то у костра я не замерзну. Ты мне отдашь спальник, или накроешь меня им. Это тоже хорошо. Слушай, делай все, как тебе нравится. Я не спорю. Я об одном только жалею, но это уже не исправить.
- О чем ты жалеешь?
- О сегодняшнем утре.
- Ага, что взял меня с собой, да? - ехидно спрашивает Люба.
- Нет. Фонарь возьми, споткнешься... Жалею, что не понял, с кем я по телефону разговаривал. С твоей мамой. Надо было позвать ее с нами. И что я, дурак, не разобрал...
Люба удивленно, насколько это можно понять в тусклом свете костра, смотрит на Андрея.
- Может, она бы заставила тебя слушаться... А я не могу. В общем, я хочу, чтобы тебе было тепло и уютно и где ноги можно вытянуть. Чтобы ты отдохнула... Остальное - делай, как хочешь, мне пофигу. Я знаю, что тебе уютно рядом со мной, можешь и дальше не слушаться.

Л:
- Андрюш, но я ведь тоже хочу, чтобы тебе было тепло и уютно... Мне неуютно знать, что тебе холодно... Андрюш!
Люба выбирается из палатки с фонарем и догоняет Андрея. На краю поляны растут несколько невысоких деревьев, молодых сосен, с которых легко можно срезать ветки. Ребята направляются к ним и Андрей, срезая ветку за веткой, передает их Любе.
- Андрюш... - девушка загадочно улыбается своим мыслям, - А смотри, какой голос у мамы волшебный. Три слова тебе сказала, а ты уже послушный какой...
- Что-то на тебя он только не действует, голос волшебный.
- Действует, Андрюш... Просто мы ругаться сразу стали. Откуда же мне знать, что ты у костра собирался спать? Это же опасно! - почти крикнула Люба но тут же замолчала, сообразив, что снова повторяет ту же ошибку, - Нет... Не так... Андрюш, а спать у костра не опасно? Трава не загорится?
- Нет, не опасно.
- Ага... А спальник все равно пусть тебе, в нем мягче и куртки не сползут, и ноги вытянуть можно. А в палатке все равно куртке некуда бежать. Андрюш? - Люба уже похожа на пышный сосновый куст, - Черт, как новым годом пахнет! - невольно воскликнула девушка, вдыхая запах сосны, чувствуя, что пальцы стали липкими от живицы, - Андрюш, мы же можем поровну поделиться? Тогда всем будет хорошо...

А:
Андрей окидывает взглядом охапку веток в руках Любы.
- Нормально, хватит. А если мы поровну поделимся... Ну, выбирай, какую часть ты хочешь - ноги или верхнюю... Я бы взял твою голову - в ней ума больше, - ворчливо отвечает он.
- Хм... Ума... - отвечает Люба.
- Точно. И всем будет хорошо, прям удивительно...
Через несколько минут у костра уже разбросаны ветки, Андрей сдвинул какие-то мелочи на дно рюкзака - получилась подушка. Закурив, он улегся на эту конструкцию и, покрутившись, чтобы примять ветки, молча смотрит вверх.

Л:
- Да, верно. Ногами думать не получается никак... - девушка и вправду задумалась, какая же ее часть ей нужнее... Но вдруг нахмурила брови, очевидно поняв, что думает совершенно в другом направлении, Андрей сбил ее с толку этим вопросом. - Андрей! Я совсем не о том! Мы можем поровну поделить уют... И тогда всем будет тепло и никто ни за кого не будет волноваться. Понимаешь?
Андрей довольно улыбается. Что-то он увидел в небе? Нет, подняв голову, Люба снова видит беззвездное небо... Вздохнув, она отправляется за вторым рюкзаком и возвращается, прихватив с собой коврик. Сложив это все у ног Андрея, она извлекает из палатки спальник и тащит его туда же.
- Ты не уснул, мечтатель?
- Нет... - Андрей поерзал на ветках и положил руку за голову, - Думаю, что с твоей головой делать буду.
- Ага... И что же? Повесишь на стенку, как голову оленя?

А:
Но Андрей молча курит, глядя в высоту. Бревна в костре разгорелись, язычки пламени невысокие, почти незаметны, тускло светят лишь раскаленные угли. Блики отражаются в стеклах его очков, поэтому глаз совсем не видно. Андрею, похоже, даже лень тянуться, чтобы сбросить сигаретный пепел, он просто сдувает его в сторону. Люба выключает фонарь.
- Андрюш?
- Мм?
- Спокойной ночи?
- Угу...

Л:
- Соня, ты на меня сердишься?
Андрей только едва заметно покачал головой. Люба вздохнула.
- Тебя просто оставить в покое?
Теперь Андрей кивнул. Ей ничего больше не осталось, как удалиться в домик.
От травы, разложенной под палаткой, снизу совсем тепло, а коврик довольно мягкий и уютный. Но как же тесно в этом коконе! Люба с трудом расправила под собой коврик и бессильно свалилась на него лицом вниз. Подложив руки под голову, она прислушалась. Снаружи какая-то возня, значит, Андрей все же не отключился... Наверное, он устраивается в спальнике на своей "кровати". Люба решает подождать еще немного, затем выглянуть и убедиться, что Андрей устроился и не замерзнет... Но вдруг перед собой видит сгорбленную бабульку. Черт, сон свалит ее быстрее, Люба потерла щеку, чтобы проснуться, о свою руку в свитере, но поняла, что долго ей не протянуть. Тогда она повернулась набок и укрыла курткой ноги. Как же приятно их вытянуть наконец-то! Хоть трава, предусмотрительно разложенная слоем потолще "в голове" палатки, не очень заменяет подушку, все же она привыкла к маленьким подушкам и ей вполне удобно. Люба теперь расстегнула клапан палатки и выглядывает в щелочку. Все в порядке, при свете костра все же можно понять, что Андрей устроился в спальнике. Облегченно вздохнув, девушка сдалась сну...
Комар! Огромный комар пищит как-то странно, ритмично... Черт с ним, пусть грызет, только молча! Люба накрыла ухо рукой, но... комар исчез, а писк остался. Палатка залита зеленым светом... Девушка открыла "дверь" домика и свежий хвойный воздух окончательно разбудил ее. Будильник! Вот кто этот "комар"... Люба спешит выбраться наружу, соображая спросонок, что пищалку надо срочно вырубить, пока она не разбудила Андрея, она, скорей всего, у него на руке! Хватает ботинки, но они совершенно не слушаются ее. Чепуха, пару шагов босиком по траве... Но поздно, спальник уже зашевелился...

А:
Блестящая пленка шуршит, когда Андрей выпутывается из-под нее. Он отбрасывает клапан спальника и нажимает кнопку на своих часах. Писк стихает. Только теперь Андрей замечает Любу.
- Во! - говорит он, щурясь и наощупь отыскивая очки, - Босиком, с голыми ногами, аж сияют... С добрым утром, любимая, не холодно тебе, верно, скакать тут... Зарядку, что ли, делаешь?
Люба прячется обратно в палатку. Натянув брюки и зашнуровав ботинки, она приобретает более "нравственный" облик. Андрей уже сложил пленку и скручивает спальник.
- Доброе утро. А ты не замерз?
Андрей кивает на тлеющие поленья в костре.
- Правду пишут, всю ночь от него грелся... Да и насчет пленки не наврали.
- А я под курткой.
Андрей, скрутив спальник и держа его в руке, всматривается в чащу. Смотрит очень внимательно, словно хочет увидеть что-то среди деревьев.
- Палатку сейчас сложим или как позавтракаем?
Андрей молча поднимает один палец - "Тише!". Люба вопросительно смотрит на него.
- Под утро ничего не слышала?
- Нет... Спала, как убитая.
- Ни фига мы не ушли от цивилизации. Тут железная дорога рядом, кажись, вон за теми деревьями. Я проснулся - не пойму от чего, свистнуло, вроде. Потом, слышу, дизель работает. Газанул, дернул - вагоны лязгнули. Ну, я лежу, слушаю. Костер тлеет, думаю - из-за деревьев его не видно. Повернулся в ту сторону - вроде свет мелькнул. Дизелек еще свистнул и уехал минут через пять. Так что, особо не шуми, мы тут не одни, наверно...

Л:
- Дизелек? - растерянно переспрашивает Люба, - Андрюш... А вечером мы его не услышали, как так? - она присела на корточках и греет руки над углями, они еле заметно дымятся. - А не может быть, что в полусне... Всякое же бывает? А на карте железки нету?
- На карте нету. Но только Питон... Или как там его, Чича?.. Он ведь десять лет назад был тут. Все могло измениться.
- Ну, надеюсь, что все же во сне... Мало ли, что там шумело? Деревья? Птицы...
Андрей не отвечает, наверное, занят своими мыслями. Он запихнул спальник в чехол и теперь занялся рюкзаком, наводя в нем порядок, нарушеный во время превращения рюкзака в подушку. Люба сломала несколько сухих стеблей крапивы и собиралась уже, было, бросить их на угли но... застыла, передумала. Будет ведь много дыма? Нет... И девушка принялась собирать тонкие веточки вокруг себя, чтобы разжечь костер и понемногу дошла до края поляны, до обрыва, где текла внизу речка...
- Ничего себе... - прошептала Люба и застыла, как вкопанная, глядя вниз.
Там, внизу, над зелеными от мха камнями, а далее и по всей ширине оврага расстелилось прозрачное облако. Кое-где в этом рваном облаке, в его окошках, прятались голубые лоскутки неба, отраженного в тихой воде. А там, подальше, подальше над рекой, стена леса становилась все светлее и синее, прячась в тумане.
- Туман... Поднимется солнце повыше и его не станет... - слышит Люба негромкий, будто не желающий спугнуть эту красоту, голос Андрея. Он протянул руку и девушка протянула ему собранный хворост.

А:
Андрей разводит костер и вешает над ним котелок с водой.
- Помнишь, я тебя со школы встречал? - спрашивает он Любу.
- Конечно, помню, - Люба на секунду отвлекается от ножа и куска колбасы, она ладит бутерброды.
- Ты тогда сказала, что мне не разобраться, если я оторвусь от мира, ну, что я сердце в банку засунул... А, прикинь, мне тогда настолько хреново было, что я красоты не видел. Вообще не видел, все какое-то серое. А сейчас - вижу. По утрам посыпался - наблюдал, как солнце по верхушкам деревьев светит. И туман сегодняшний. Надо было раньше рвануть...
Люба вздыхает.
- Это потому, что ты больше не думаешь о погоне. Чувствуешь себя свободнее - вот и все.
- Наверное. Нервы истрепал, дурак, теперь отдыхаю... Хотя, раньше не рвануть было - школа, контрольные.
- Мог бы. Сделать справку, поставили бы по текущей... - Люба морщится, вспоминая то, что слышала за дверью его палаты в больнице.

Л:
- Да поставили бы... Но контрольные - шанс подтянуть оценки, а упускать его не хотелось.
Андрей шевелит палкой дрова в костре, собирая их под котелком. Люба облегченно вздохнула - ей очень не хотелось бы вспоминать ту сцену в больнице, но слово - не воробей. К счастью, Андрей ее не вспомнил, когда она заговорила о справке.
- Помню... У тебя ведь есть цель! И все получится, правда?
- Не знаю... Есть цель. Кстати, как твое колено? - вспомнил Андрей вчерашнюю историю.
- А? Да, порядок, я и не вспоминаю про него... Вот видишь? Все получится! - заключила Люба и, в подтверждение своих слов, несколько раз согнула и разогнула ногу.
Андрей уже нанизывает на длинную тонкую палку остатки вчерашней колбасы и присаживается к огню, чтобы разогреть ее над костром.
- Андрюш, а чай из чего сварим? Как вчера?
- Как вчера... - Андрей сосредоточенно вертит колбаску над пламенем, чтобы она не свалилась и прожарилась ровно.
- А знаешь, я читала, что когда человек влюблен, он видит розовые облака... И вот все думаю, так они же каждое утро розовые! Главное - не проспать рассвет! - голос Любы звучит откуда-то из-за спины, она собирает траву для чая.
- Бывают и серыми, Любаш... Даже утром. - тихо произносит Андрей, кажется, он не желает, чтобы она это услышала.
...Наконец, на полянке возникла скатерть-самобранка с бутербродами. Андрей снимает последние кусочки колбасы, чай налит в кружки... Совершенно неповторимый запах, да и вся атмосфера витает над поляной. Влажный прохладный воздух пронизан ароматом сосен, а над кружками поднимается другой аромат и клубится пар в косых лучах раннего утра. Ребята с удовольствием принимаются за еду.
- Андрюш... - вдруг улыбается Люба. - У нас все наоборот. Нормальные культурные люди сначала умываются, а затем уже завтракают!

А:
- А это чтоб ты сначала поела, пришла в себя. А то ведь спросонья-то начнешь мордаху кропить, да утопишь розовые очки. Придется шарить их в холодной воде, брр, и так не жарко... - отвечает Андрей.
- По-твоему, у меня розовые очки? - спрашивает Люба, потирая глаза, - Вроде нет...
- Значит, вчера утопила... Или у зэков забыла.
Люба молчит, то ли обидевшись, то ли не зная, что на это ответить. Андрей тоже не разговорчив. Перебрасываясь короткими фразами, они сворачивают лагерь, умываются, укладывают рюкзаки. Андрей раскатывает дымящиеся поленья и сбрасывает их в овраг. Горящее дерево шипит, над поляной поднимается дым.
Люба прислушивается, но тишину нарушает только шелест веток и пение птиц.
- Да фигня, Люб. Если здесь кто-то и есть, какое ему дело до нас с тобой? Я уже не дергаюсь почти...
- Это хорошо, - улыбается Люба, - А то в цивилизации ты какой-то весь напряженный. На себя не похож.
- Я последнее время на психа похож, вот это уж точно... Ладно. Ты готова? Пошли.
Пробираясь среди зарослей и упавших деревьев, они проходят метров пятьсот. Внезапно Андрей останавливается.
- Опа... А вот и "железка".
Впереди виднеется прогал и что-то вроде насыпи. В одном месте на насыпи, кажется, стоит вагон.
- Ага... Андрюш, давай обойдем со стороны, - предлагает Люба, видимо, что-то почувствовав, - Хоть им и пофигу на нас, но все-таки...
- Давай.
Через несколько минут они поднимаются на насыпь. Но их взорам предстает картина полнейшего запустения. Насыпь местами провалилась и ржавые рельсы узкоколейки висят в воздухе над прогнившими шпалами. Между ними растут деревья, уже довольно большие. Слева виден тупик, просто холм земли, уже осыпавшийся и заросший высокими кривыми березами. Андрей останавливается на рельсах и внимательно их разглядывает.
- Ржавчина. Здесь точно никто не ездил уж лет пятнадцать, наверно.
В доказательство своих слов он пинает ботинком какой-то ржавый стержень. Стержень рассыпается рыжей пылью.
- Да... А что же ты тогда слышал ночью?
- Фиг знает, и впрямь, что ли, приснилось? Пойдем посмотрим за поворот?
- Андрюш, нафиг, пойдем дальше!
- Люб, мне просто интересно... По рельсам сразу же увидим, ехал здесь кто-нибудь или это мои глюки... Ну, или постой тут, я быстро гляну?
- Нет. С тобой пойду.
За поворотом на рельсах стоит абсолютно проржавевший локомотив типа мотодрезины. В кузове сплошные дыры, в которых растет трава. На крыше утвердился какой-то цветущий куст. К мертвой технике прицеплена длинная платформа, частично съехавшая с насыпи в сторону. На платформе толстыми, пушистыми от ржавчины тросами привязана какая-то непонятная конструкция, напоминающая металлический цилиндр. Когда-то он был серебристым или белым, но краска давно облупилась и пошла ржавыми потеками.
Андрей подходит ближе и ударяет кулаком в полуоткрытую дверь локомотива.
- Эй, механик, вылазь!
Дверь издает пронзительный скрип, эхом отдающийся в кабине. Люба испуганно хватает Андрея за рукав.
- Не надо! Не шуми... Я боюсь. Здесь все какое-то... Мертвое, что ли.
- Живых надо бояться...
- Там внутри что-то есть в кабине... Я через стекла увидела.
- Призрак машиниста?
- Андрей, пожалуйста, пойдем отсюда...
Зрелище, действительно, жутковатое. Кажется, стихло даже пение птиц... И молчаливое, давно погибшее железо словно рассматривает путников, спрятав свои глаза в тени ржавых дыр.
- Ладно... Я сейчас гляну дальше, в какую сторону рельсы идут. Может, по насыпи удобнее идти?
- Я с тобой...
- Со мной. Поэтому ничего не бойся. Хоть я и слышал звуки именно отсюда, но ты же знаешь, бывает, что и за пять километров, а слышно, будто рядом...
Но метров через двести рельсы снова поворачивают, насыпь становится все ниже. В самом низу рельсы оторваны от шпал, почти исчезнувших в траве и скручены какой-то невиданной силой, как проволока. Все это упирается в какой-то холм. Бетонные плиты сорваны и покрыты густым слоем мха.
- А... Стартовая позиция, наверно. Брошенная, - говорит Андрей, - Ракетчики ушли, а позицию взорвали.
Люба молча смотрит на искореженные рельсы.
- А что же ты тогда слышал?
- Не знаю... - тихо отвечает Андрей, - Позиции так близко друг от друга не ставят. Приснилось, наверно.
- А почему именно железная дорога приснилась...
- Люб, я не знаю! - повторяет Андрей, - Пошли отсюда. Видишь, деревья кривые? Радиация. Пошли.

Л:
- А что такое стартовая позиция?
- Военный объект.
От увиденного холодеют руки и даже все внутри... Но, обойдя холм с другой стороны, ребята обращают внимание на груду бетонных обломков, также поросших мхом. С трудом угадывается в них бывший вход, ведущий куда-то внутрь холма. Сейчас вход завален, лишь небольшая дыра среди обломков выглядит как большой рот, кричавший от ужаса при взрыве, да так и окаменел навеки. Чем дальше, тем страшнее... Люба поежилась и потянулась к руке Андрея.
- Скорей отсюда... Кажется, тут еще и под землей что-то было...
Сосредоточенно глядя под ноги, не свалиться бы в какую яму, ребята отходят от ужасного места метров на сто. И только там, оглянувшись, замедляют шаг. За стеной из сосновых стволов странное место скрылось от глаз полностью. Отсюда лес снова кажется бескрайним и безлюдным, в котором никогда не бывал человек.
- Вот почему железки нет на карте... - тихо произносит Люба, чуть отдышавшись. Вроде и бежать не пришлось, а сердце грохочет и нечем дышать.
- Почему? - заметно, что Андрей тоже устал, быстро шагая от неприятного места.
- Смотри, метров сто, наверное, рядом он прошел и не заметил даже... Может, он не такой чувствительный... был. К местам, где скопились воспоминания о жизни среди безлюдного леса. И не почувствовал ничего... - Люба перевела взгляд на Андрея. Смотрит как-то удивленно, будто видит теперь в нем совершенно незнакомые черты и шепотом добавляет, - А ты почувствовал... Так бывает.

А:
- Ушами причем почувствовал, а не сердцем... Все-таки ни хрена оно не чувствует! - отвечает Андрей, - Так бывает... Может, научусь.
- Сердцем. А остальное услышал во сне.
- Да... - Андрей оглядывается в последний раз, - Услышал. Ладно. Вообще-то, сюда должна быть дорога, по которой все это привозили. Но нам не по ней, наверное, она в другую сторону.
Следующие несколько часов они идут, почти не разговаривая. Лишь Андрей иногда, сверяясь по компасу, указывает новое направление, если им приходится обходить какое-нибудь болото или совсем уж непроходимые дебри.

Л:
Любе все чаще приходится догонять спутника. Каждый из них занят какими-то размышлениями, видимо, да и тратить силы на разговор нельзя. Но вот в очередной раз Андрею приходится замедлить шаг и подождать девушку.
- Ты устала? Болит нога? - он заметил, что Люба слегка прихрамывает.
- Устала, Андрюш. Но идти могу... Камешек просто попал в ботинок.
- Так чего ты молчишь? - сердито ворчит Андрей, - Лучше минуту потратить на выковыривание камешка, чем натереть им ногу и завтра вообще не ходить! Все... Привал. - командует он.
Как раз подходящее место. Всего несколько метров в диаметре совершенно круглая полянка среди сосен, местами поросшая густым мягким мхом. Андрей снимает с плеч рюкзак, да и Любе дважды повторять не надо. Первым делом она разулась и вытряхнула из ботинка злополучный камешек. Кажется, он сопровождает ее еще с берега речки...
- Не сердись... Я сначала его не чувствовала, а затем просто не хотелось останавливаться. Все хорошо... А мы костер будем разводить?
Андрей достал флягу и сверток из рюкзака. Хвойный напиток и бутерброды, припасенные с прошлой стоянки. И устало приземлился на подушку из мха.
- Не будем, Любаш. Времени много потеряем. Перекусим, отдохнем, а там уже и разведем, как дойдем...
- Мы дойдем сегодня? - перебивает его Люба вопросом, над которым размышляла всю дорогу и который боялась задать.

А:
- Наверное, нет... - отвечает Андрей.
Он тоже расшнуровал оба ботинка и с наслаждением шевелит пальцами, закинув ноги на рюкзак.
- А, ты хотел сказать, как до ночевки дойдем?
- Ага. На карте масштабы неправильные, это я еще у поселка понял, когда ориентиры были. Теперь ориентиров нет, одна река только. Заметила, мы все время левее поворачиваем?
- Да. Держимся реки? - спрашивает Люба.
- И все время попадаем в болото. Оно слева, вон там, за кустами. Я ищу проход между болотами, хотя бы прижаться к реке. Если болота будут расширяться, мы будем все дальше от реки отходить, а потом по карте реки больше нет, можем проскочить мимо.
- А он сам как шел? Не рассказывал?
- Не рассказывал. Я думаю, он с другой стороны шел, с запада, там зоны... Перпендикулярно реке. Наверно, где-то через нее перепрыгнул. Потом плутал. Но ориентир у нас с тобой один...
- А если мы тоже заблудимся, Андрюш?
- Ты боишься?
- С тобой - нет! - улыбается Люба и тянется к его руке.
Андрей лежит далеко, они могут сцепиться только кончиками пальцев.
- Ерунда. Повернем на север, пока не попадется вторая река, мимо точно не пройдем. Хватило бы жрачки...

Л:
- Ничего, протянем как-нибудь... - Люба повернула лицо к солнышку и закрыла глаза. Так мягко, как на подушке, а солнце не печет сквозь прозрачное облако, а приятно греет. Усталость теплом разливается по телу, так хорошо, что совсем не хочется думать о плохом.
- Любаш, не усни только. - Значит, Андрей тоже ощущает, что мягкий мох и тепло настойчиво затягивают в сон.
- Да... Еще минутку... Еще... - глаза открыть желания нету никакого. Люба слышит, как щелкнула зажигалка. Несколько секунд и запахло дымом. Знакомый уже звук... Пффф... Тихо-тихо. Она улыбается. Если сейчас открыть глаза, ей совершенно все равно, что окажется вокруг. Хоть лес, хоть город, хоть марсианский пейзаж.
- Ага, прошла уже. - доносится с Марса голос Андрея. Кажется, ее пальцы дернулись, сон оказался сильнее ее.
Когда это Андрей успел сесть и обуться? Открыв один глаз, девушка удивленно смотрит на его улыбающееся лицо...
Уничтожив запас бутербродов и запив все это чаем из фляги, ребята снова поднимаются на ноги. Очень не хочется покидать гостеприимную поляну, но желание достичь цели поскорее добавляет сил.
- Нале-во! - командует Люба, маршируя на месте с рюкзаком.

А:
Ближе к вечеру. По часам - солнышко уже на закате, но из-за плотных туч, с полудня затянувших горизонт, да еще из-за густых крон деревьев в чаще невозможно определить, откуда оно светит. В лесу полутьма. Мало того, дождик сначала моросил, оседая водяной пылью на куртках и рюкзаках, а теперь разошелся сильнее. Тишина. Сквозь собственное дыхание друзья слышат только то, как капли шуршат по сосновым иголкам. Да изредка треснет где-то ветка.
Идти становится все труднее, уже не раз они оба проваливались по колено через непрочный слой болотистой почвы. Андрей и Люба стараются держаться подальше от полянок с обычно ярко-зеленой, а сейчас какой-то тускло-грязной растительностью - это "обманки", там можно провалиться сразу и навсегда. Компас неумолимо показывает, что они уже сильно отклонились от своего направления. Но к реке вернуться невозможно. Андрей уже в который раз, ткнув впереди себя палкой, качает головой и поворачивает в сторону.
Друзья сильно устали, но прилечь нельзя - куртка моментально промокнет. Как здесь держатся деревья? Впрочем, деревья становятся все более чахлыми, постоянно приходится обходить завалы или даже поворачивать назад.
- Андрюша! Подожди... Я опять провалилась... - задыхаясь, кричит сзади Люба.
Андрей несколько секунд стоит, держась за толстую ветку куста, затем отталкивается, возвращается и помогает Любе выбраться.
- Ну как... Классно, да? - тяжело дыша, спрашивает он.
Вид у обоих ужасный - брюки в грязи, в ботинках хлюпает вода. На куртках и рюкзаках - мокрая кора и паутина. По лицам стекает то ли пот, то ли дождевые капли, которые просочились сквозь промокшие капюшоны и кепки. Мало того, они еле стоят на ногах.
Люба просто мотает головой и усаживается прямо на землю у корней какого-то зловеще черного дерева.
- Нет, Люб... Нет, - Андрей наклоняется, закидывает ее руку к себе на плечо и, провалившись по щиколотки, заставляет девушку встать, - Нельзя. Давай искать упавшее дерево...
Люба молча кивает и пытается поправить съехавшую лямку рюкзака. Андрей поправляет ремень, смахивает с ее лица прилипшие прядки волос.
- Ну? Ты чего?.. Потерпи, солнышко. Найдем полено - посидим...

Л:
- Нельзя, Андрюшка... Я не встану потом... - шепотом произносит Люба, будто сама не желает это слышать. Но осознание того, что отдых принесет только вред, что выхода другого нет, как только найти подходящее место для стоянки, приносит силы.
Ребята упорно идут дальше, Андрей чуть впереди, прощупывая перед собой почву длинной палкой. Глаза его уже устали от постоянного разглядывания пестрой земли под ногами. Люба это понимает, понимает, что ему вдвойне тяжело, понимает, что никто из них не жалеет о том, что оказался здесь...
- Смотри... - впереди, за темными негустыми кронами Люба вдруг разглядела верхушки сосен, повыше и погуще, чем попадались вот уже несколько часов до этого. Даже не оборачиваясь, Андрей посмотрел в ту же сторону. - Как думаешь, может там суше?
- Может и суше. - ответил Андрей после паузы.
Думал ли он так на самом деле, или просто согласился, чтобы добавить уверенности и себе и спутнице, кто знает... Да только через несколько минут они достигли места, где между кривых деревьев стали попадаться сосны с ровными светлыми стволами. От них даже стало немного светлее, хоть небо все так же затянуто тучами. Внезапно Андрей остановился, словно увидел что-то странное. Подойдя поближе, и Люба увидела... обычное бревно.
- Ну вот. Как заказывали... - тяжело дыша, пытается шутить Люба. Но Андрей молчит. Он смотрит на бревно, будто в лесу совсем не ожидал его увидеть. Присмотревшись, девушка понимает, что его так удивило. - Оно как будто срублено? Как будто топором...

А:
- Да, оно не само свалилось, - отвечает Андрей, ощупывая заросший мхом пень, - Вот ступенька. Еще одна... Только очень давно. Садись давай, кидай рюкзак. Привал...
Люба, держась за полусгнившие ветви, сбрасывает рюкзак.
- Спина, как каменная... - шепчет она.
Андрей проходит вдоль дерева, направляясь к верхушке. Потом возвращается, усаживается рядом.
- Я понял, зачем его тут свалили. Верхушка лежит через болотинку. Правда, почти утонула... Кому-то нужно было перейти на ту сторону.
- А нам в какую сторону?
- Как раз туда. Река должна быть где-то там... Понимаешь, я уверен, что деревня стояла совсем рядом с рекой. Дороги туда нет. Значит, если лесорубы, то река когда-то была шире, они сплавляли по ней бревна. Но какая река... Эта, или которая севернее?
Смахнув со стекол очков капли воды, он развязывает рюкзак.
- Есть хочешь?
- Нет...
- Это хреново. Я тоже не хочу. Но поесть надо, иначе мы свалимся...
- Андрюш. Давай перейдем по бревну?
- Ты спятила? Оно гнилое совсем.
- А я попробую.
Андрей берет ее руку и сильно сжимает своими пальцами. Люба даже не вздрагивает.
- Больно...
- Приди в себя! Держись, Люб... Ну, пожалуйста. Темнеет уже... И дождь не кончается. Я поставлю палатку, костер разведу. Ты поешь, согреешься и ляжешь спать. Идет?

Л:
- Идет... - вторит Люба и медленно приземляется на бревно.
Но вскоре чувствует, что замерзает, мокрая одежда, сырость - еще немного и зубы начнут стучать... Надо двигаться, и она снова поднимается, чтобы помочь Андрею собрать дрова для костра. В диком лесу искать их не приходится, даже в полутьме видно, что пространство вокруг усыпано ветками. Дождь снова заморосил, а спина чувствует себя гораздо легче, когда на ней не висит рюкзак. Каким-то чудом под густым кустом Андрей нашел немного сухой листвы, которую не намочил дождь. Вскоре костер разгорелся и сырые дрова в нем зашипели, выделяя капли влаги. При свете огня можно разглядеть несколько молодых сосен, с которых будут срезаны ветки для ночевки... Андрей раскрыл рюкзак и достал из него сумку с едой, затем протянул ее Любе, а сам занялся палаткой.
В сумке оказался еще кусок хлеба и небольшой - колбасы. Еще там очень кстати нашлась банка с тушенкой, которую Люба тут же принялась открывать, чтобы пристроить рядом с огнем. Пальцы немного согрелись и двигаются уже быстрее, а голова понемногу начинает соображать... Также выжили, хоть и слегка помялись, две помидорины и целый огурец.
- Лови! - Андрей бросает Любе моток тонкого капронового шнура, который извлек из рюкзака.
- Мы повесим на него одежду, да? А ботинки можно будет пристроить на палках и воткнуть недалеко от костра, да? Хоть немного просохнут... Андрюш... - Люба раздумывает, как сформулировать вопрос, который вертится в голове, - А как мы спать собираемся?.. Пойми только меня правильно... Нет, я не капризничаю, просто если спальник промокнет, то будет тяжелее его нести. Нет, я понимаю, что тесно, но спать мы будем, как убитые... Нет, я не хочу, чтобы по-моему, я хочу, чтобы как лучше...
- Люб, ты к чему? Снова предлагаешь забраться в палатку вдвоем? - спрашивает Андрей.
- Ты только правильно пойми, Андрюш... Мы устали слишком... Просто спать... - хорошо, что в темноте и при таком желтом свете не видно, какого цвета щеки у девушки. Люба молча кивнула. И добавила, чтобы заполнить тишину, - Уже нагрелось почти... Иди, поедим?

А:
- Иду... - отвечает Андрей, закрепляя последние колышки и растяжки.
Ветер к ночи не утихает, наоборот, он усиливается. Пламя костра стремится прижаться к земле, выбрасывая искры. Слышно, как на землю сыплются капли с раскачивающихся деревьев.
- А погода совсем упала... Люб, подвинься в сторонку, - добавляет Андрей, разворачивая блестящий полиэтилен.
- Ага... - Люба отходит к палатке.
По краям пленки, оказывается, припаяны петли, наверное, чтобы закреплять ее колышками. Андрей низко наклоняет молодую березку, стряхивает с нее капли воды и привязывает шнуром за вершинку к соседнему кусту. Сверху накидывает пленку и зацепляет ее петельками за ветки.
- Ух-ты! - восхищенно, хотя и усталым голосом говорит Люба, - Шалаш получился!
- Навес. Здесь можно как-то прятаться. Спереди- костер, а сзади, ну, ветки... Хоть не промокнем. И одежду развесим. Тащи сюда ковер... - говорит Андрей, срезая ножом лишние ветки и бросая их под импровизированный навес.
Люба приносит коврик.
- Андрюшка, у тебя золотые руки!
- Кривые, как и у всех. Эту фигню отлично видно с вертолета, свет отражает. Но, я так думаю, хрен кто полетит в такую погоду.
Люба забирается под крышу и осторожно, прихватив рукавом, подтаскивает банку. Раздумывает, как бы ответить. Наконец решив что-то, говорит:
- Мы ее снимем, как бай-бай пойдем.
- А одежда как же? - впервые улыбается Андрей, открывая бутылку с самогоном.
- А, да... Тогда утром.
- Вот теперь правильно. А то спальник промокнет, тащить тяжело...

Л:
- Я поняла тебя, - улыбается Люба в ответ. - Ты собираешься спать под этой крышей... Я не буду спорить... Только веток побольше накидаем, ладно?
Андрей кивнул, или просто склонился над кружкой, чтобы разглядеть, сколько наливает в нее.
- Это вместо чаю, Люб, - улыбается Андрей снова и наливает самогон в другую кружку тоже.
- Андрюш, я сопьюсь так! - округлив глаза, кричит Люба.
- Самогону мало, Любаш, чтобы спиться! - смеется Андрей. - Ты промерзла. Немножко надо, поверь, так лучше будет.
Покосившись на жидкость в кружке, от которой разит метра за три, Люба подносит ее к кружке Андрея. Этот жест рассмешил его еще больше... Не смотря на усталость и погоду, в глухом темном лесу у болота вдруг стало тепло и уютно... Тепло - от огня, уютно - от этого смеха... Проглотив вонючую жидкость, Люба быстро заедает ее кусочком колбасы. Да, похоже, аппетит появился теперь и у Андрея!
- Все не так плохо, Андрюш, да? А утро покажет... Ты согрелся?
Одежда понемногу начала просыхать от тепла костра.

А:
- Да согреваюсь кое-как... Ничего, сейчас алкоголь подействует. А ты как?
- Почти согрелась.
Андрей подбрасывает веток, разводя костер повеселее.
- Доедаем - и по углам, иначе завтра вообще не поднимемся...
- Слушай, а я забыла, ты ведь за четверо суток хотел тайгу пройти? У меня таблица в рюкзаке.
- За четверо плюс трое резервных. Там указано "плюс три", - отвечает Андрей, закуривая.
- Значит, нам еще далеко топать? Ведь ты без меня шел бы быстрее?
- Медленнее, Люб.
- Медленнее? - Люба искренне удивлена, - А почему?
- Во-первых, больше груза тащил бы. Во-вторых, нам нужно вернуться быстрее, поэтому и идем быстро.
- А куда мы так спешим?
- К твоим экзаменам, Люба. К твоему дому...

Л:
- Андрюш! Вот нашел, из-за чего переживать... - удивляется Люба, - Про экзамены забудь и волноваться, тоже мне, важность какая! Главное - на вступительных проходной бал набрать, а до них год целый. Экзамены - пустяки сущие...
- Ага, - улыбается Андрей, - А домой тебе тоже совсем не хочется?
- Домой? - Люба замолчала, наверное, раздумывая, стараясь "поймать" свои ощущения, а хочется ли ей домой на самом деле? - Как тебе сказать... В болоте, конечно, приятного мало... Но там - другое болото...
Девушка снова затихла. И верно, что там? Постоянные переживания... Целая куча образов, сцен закружилась в памяти. Таких далеких и ничтожных здесь, в темноте, сырости, а все же такой уютной... Рюкзак в воде, обломки кассеты... Андрей, взгляд как у загнанного в угол зверька... "Светские беседы" с Леной... Страх, паника, опасность... И отчаяние.
- Чепуха Андрюш... У меня две недели, из которых использовано только три дня. Как выйдем, позвоним всем, ладно? За тебя там волнуются... И целый день проваляемся в траве у местной речки, хочешь? Или озера... Не думая ни-о-чем... А потом - домой...
Люба не произнесла вслух вопрос "А хочется ли тебе туда, Андрей?" Потом... Она задаст его потом, когда они уже будут возвращаться.
Пауза затянулась и даже стала слегка напрягать нервы... А завтра - снова день и вряд ли легкий. Поэтому девушка поднялась с места, пока еще окончательно усталость не свалила ее в сон, и принялась ломать ветки молодой сосны, которая росла в двух шагах от навеса. Не говоря ни слова, Андрей присоединился к ней, и через несколько минут под крышей уже была выстелена "кровать".

А:
Зачем мама открыла все окна? Холодно же... Да еще сосед сверху. У нас дефицит бензина намечается?.. Накупил по дешевке бензину в бочках для своего "Запорожца" и таскает по лестнице. Ладно, таскает по лестнице (у нас что, дверь тоже открыта?) - шуму было, так теперь еще и расставляет по квартире. И обязательно над Любиной комнатой! Бум! Опрокинул, что ли? Грох! Ну, так и есть, уронил! Прохудилась или нет? Бензин потечет же с потолка, вон уже что-то капает на одеяло! Ба-бах! Да что он, штабель, что ли, там громоздит? Идиот, взорвемся же все к чертовой матери! Грох! Уже не грох, треск какой-то! Аж подпрыгнуло все. Мама! Мам, убери магнитофон, штукатурка падает - сломает! Ай, ну, точно, взорвалось, вспышка в окна!
От следующего оглушительного удара Люба вскакивает, отбрасывает одеяло... Какое-то оно маленькое... А, это куртка... В тот же миг палатка озаряется пронзительно-зеленым светом, через долю секунды все вздрагивает от треска и грохота. Когда звон в ушах утихает, становится слышно, как дождь барабанит по непромокаемой ткани. И... Песня. Это не магнитофон. Это поет Андрей, совсем рядом, снаружи.
В небе звёзды несутся клином,
А за ними течёт река,
Уплывают вслед за ними
Дни и ночи, и облака!
Люди мимо меня проходят,
Только ты до конца со мной,
Солнце с нас глаза не сводит,
Перешёптываясь с луной!
Не в силах понять происходящего, девушка открывает вход. Темнота. Ветер. В лицо ей летят крупные капли дождя. Когда фонарик наконец вспыхивает в дрожащих руках, его луч исчезает в ослепительной вспышке, кажется, над самой головой.
Андрей не обращает внимания на грозу. Он сидит, закрыв глаза, под своей пленкой, точнее, не сидит, а раскачивается в такт песне. Он поет изо всех сил, перекрикивая рев бури, взмахивая рукой со сжатым кулаком в небо, а другой рукой придерживает наушники плейера.
- Эй!!! - кричит Андрей, пока идет проигрыш мелодии, - Ну, бери меня! Лей, ливень, не жалей, Вылей все скорей, Чтоб к утру просохло!!!

Л:
Люба, слабо соображая спросонок, с трудом почти выкатывается из палатки. Тут же ее атакуют сотни крупных капель. Какие же они холодные! Не разгибаясь, девушка в два шага преодолевает расстояние между палаткой и навесом...
- Андрей! - кричит она и хватает его за руку. Кулак так крепко сжат... - Андрюшенька, что с тобой!
Андрей открыл глаза, в его взгляде удивление.
- Андрюш, что случилось?! Скажи мне что-нибудь! Тебе плохо? - Люба падает на колени и обхватывает его голову ладошками. Коснулась губами лба Андрея - он мокрый и холодный. Конечно, при таком ветре навес - слабое спасение от дождя. По волосам стекают капли... Черт, ну почему она не настояла!
- Любаш! Ты чего? Все в порядке... Смотри, гроза какая! Ка-айф! Я разбудил тебя, да? - в голосе Андрея какой-то дикий восторг.
Люба не может понять, плохо ему или хорошо, сошел ли он с ума или так рад буре.
- Андрюш, ты радуешься просто так, да? Андрюш, скажи что-нибудь, не пугай меня! Пожалуйста!
- Ты испугалась, да? Я громко пел? Чертов плеер, звук на всю котушку врубить пришлось, из-за грома не слышно было нифига... Ты слышала, как гремело? А ты испугалась? Влезай под крышу, промокнешь совсем! - Андрей повесил наушники на шею, теперь и Люба слышит песню, которая звучит из динамиков.
- Испугалась... - вспышка на секунду ярко озарила деревья, маленький болоньевый домик и улетела обратно, в небо, отразившись от блестящего навеса. Андрей говорит, вроде, связно, но Любе все равно страшно и с трудом верится, что с ним все в порядке.
Он успел заметить, что девушка сидит на корточках, совсем босиком. Последовавший за вспышкой раскат грома заглушил его слова, и он просто потянул Любашу за руку, чтобы она потеряла равновесие, затем ловким движением усадил ее рядом с собой.
- Влезай, говорю, упрямая девчонка!
Но теперь его рука оказалась в плену, Люба заметила, что она ледяная и пытается согреть ее, растирая пальцами.
- Андрюш, а рюкзаки тут? Ты же их сюда втащил, чтоб не намокли! Помнишь, там грелка... Сейчас тебе теплее будет! - Свободной рукой Люба ощупывает пространство вокруг себя, отыскивая свой рюкзак.

А:
Снова яркая вспышка молнии озаряет контуры леса и рваные черные тучи. Эта немного подальше, гром ухает и перекатывается, и правда, словно огромная железная бочка. Ветер шипит, бросая струи дождя сквозь кусты. Спина Любы моментально становится мокрой.
- Классно! - кричит Андрей ей в ухо, - Ищи грелку быстрее, они почти пристрелялись!
- О чем ты? - испуганно кричит Люба в ответ.
Но Андрей не отвечает. Он быстро снимает компас и застегивает ремешок на запястье девушки. Люба выдергивает руку, но Андрей ловит ее и защелкивает рядом с компасом браслет своих часов.
- Да ерунда это, что металл притягивает, ты чего, физику забыл? - голос девушки теряется в очередном ударе грома.
- Ага! - смеется Андрей, - Забыл к черту! Держи!
И сует ей в руки свой блокнот в непроницаемом пакете. Там что-то белеет и Люба понимает, что он спрятал туда карту, чтобы не промокла. Взяв пакет, девушка роняет грелку, но тут же поднимает ее.
- Положи блокнот к себе, у меня руки заняты! - говорит она.
Но теперь Андрей протягивает ей зажигалку. Его рука дрожит, то ли от холода, то ли он так возбужден. Скорее, второе, потому что свет фонаря, поблескивая в каплях на стелах очков, все-таки отражается от широко открытых глаз. Андрей улыбается, но как-то странно, словно гроза заворожила его. Люба качает головой, но он все-таки впихивает зажигалку в ее пальцы.
- Разожжешь по инструкции, только смотри, чтоб к грелке воздух поступал, а то она погаснет! А теперь марш в палатку, Люба! Не бойся ничего, он возьмет меня, а тебя не заденет! Может, оглушит чуть-чуть, ерунда! - кричит Андрей и подталкивает Любу.
- Андрей! Кто тебя возьмет??? Господи, ты что, выпил весь самогон?!!
- Нет, я не пил! Люб, я сон видел, мне кто-то сказал громко "Проснись, будем решать твой вопрос!". Я проснулся и жду!
"Фсссс!" - молния ударила совсем рядом, может быть, метрах в трехстах, кажется, в большое дерево. Люба не успевает ответить - от грома опять заложило уши и она не слышит себя.
- ...пора! - прорывается голос Андрея, - Прячься, я пошел!
Он встает с места и выходит в темноту под струи ливня.

Л:
Несколько секунд Люба завороженно смотрит в спину уходящему Андрею. Еще вспышка, она где-то впереди, в той стороне, куда он идет. Ее свет рисует одинокий силуэт среди черных стволов и серебристые нити дождя. И эта сцена словно отпечаталась где-то в голове, Люба видит ее еще несколько секунд после... Вдруг она срывается с места и бросается вслед за ним.
Андрей остановился между трех высоких сосен, посередине, и поднял лицо к небу, будто высматривая там что-то. Но там - лишь темное небо, на котором едва можно различить силуэты верхушек деревьев. Руки его свободно опущены, он похож на человека, спокойно ожидающего своей участи... Люба хватает его за руки и крепко, насколько хватает сил, сжимает их.
- Нет! Разве мы для того столько шли вместе, чтобы я тебя кому-то отдала?! Нет! Ты понял?
Ей приходится кричать, потому, что снова с неба слышится треск. Девушке страшно, что Андрей снова ее оттолкнет, и она обнимает его что есть сил за плечи. Пусть теперь только попробует... По плечам, по голове стучат тяжелые капли, но никто не обращает на это внимания. "Никому" - тихо говорит она.

А:
Андрей снова смеется и прижимает девушку к себе, чувствуя, как она дрожит. От холода или страха? Она в одном тонком свитере, правда, длинном, но он уже промок насквозь... "Дура, опять без штанов выскочила, босиком!" - думает он, - "Простудится, замерзнет здесь и не выйдет..."
Молния ударяет далеко, подсвечивая горизонт и затем - вновь где-то близко, гром сливается в один оглушительный удар, он чувствует звуковую волну всем телом.
- Эй! - кричит Андрей в небо и громко свистит, смеется, - Подождите, пока она отойдет подальше!
В ухо, которым Люба прижалась к плечу Андрея, поет наушник. Кажется, Цой, "Дальше действовать будем мы".
- Я не уйду! - кричит Люба, стремясь попасть в короткую паузу между молниями.
- Уйдешь, Люб! Ты ангел, тебе там не место, ясно?
Воздух вдруг становится каким-то сухим и колючим, словно тысячи мельчайших иголочек вдруг впиваются в ее тело. Медленно-медленно, как во сне, в небе начинает разгораться широкое сверкающее пятно... Люба напрягает руки, но Андрей выныривает из объятий, подхватывает девушку и изо всех сил, в развороте, швыряет в сторону палатки. Так легко лететь, пытаясь одновременно вдохнуть горячий воздух и так не хочется падать...
Ее падение она чувствует одновременно с ярчайшей вспышкой. Молния ударила в дерево, одно из тех трех, где она была вместе с Андреем секунду назад. Тишина, тошнота, только сплошной звон в ушах... И в глазах - сверкающие круги.

Л:
Огромная капля на травинке и рыжая хвоя. Ни шума дождя, ни шелеста крон, ни раскатов грома - абсолютная тишина, как в закрытой комнате... Ни ветра, ни дождя, ни звуков. Кап...кап... - первое, что услышала Люба. Это по крыше палатки с глухим звуком стучат капли, стекающие с мокрых иголок. Девушка не может понять, где она. Оттолкнувшись ладошкой от мокрой земли, она поднимает голову. Это удается с трудом, голова почему-то тяжелая, будто что-то притягивает ее к земле.
Стволы деревьев, слабо освещенные каким-то невидимым источником. Еще невидимым, ведь солнце еще не поднялось над горизонтом. Глаза быстро устают вглядываться в темноту, голова кружится и Люба роняет голову на руку. Что-то укололо щеку... Девушка снова поднимает голову и с усилием отталкивается от земли, чтобы сесть. К лицу прилипли комочки грязи и хвоинки, волосы спутались и слиплись, мокрые. Теперь ей видно больше, чем только стволы деревьев и она замечает в нескольких шагах от себя Андрея.
Он не шевелится. Он сидит на собственных ногах, опустив голову, а руки его свободно висят до самой земли... Кажется, глаза его закрыты, а может и нет... Просто какие-то блики на стеклах не позволяют разглядеть глаза. Но лицо его хорошо видно, потому, что там, за деревьями, где-то горит высокий ствол, в который молния ударила в первый раз... Люба рывком поднимается с земли, но ноги уносят ее в сторону, она падает, только успевает подставить ладошку. Дальше - на коленках, всего пару шагов...
- Андрюшенька, что с тобой?
Тишина в ответ. Тишина вокруг...
- Ответь мне, пожалуйста, скажи что-нибудь, Андрюшка! - Люба легонько тормошит его за плечи, продолжая упрашивать, - Не молчи, мой хороший, не молчи...
Даже эхо не разносит ее голос, она говорит шепотом, сквозь слезы. Прошло несколько длинных секунд. Вдруг... Андрей медленно поднял голову и спокойно посмотрел то ли на нее, то ли мимо нее.

А:
- Не, я не молчу... - медленно отвечает Андрей, - Я просто не вижу ни хрена - как сквозь щелочку. Я нормально...
Он снимает очки и поворачивает голову на голос Любы. Но, видимо, равновесия не удержать, Андрей падает в сторону, роняя голову ей на плечо. Это хорошо, потому что в глазах Любы мир медленно наклоняется... Столкнувшись лбами, оба лежат на спине.
- Ага, это мы упали с тобой. Все нормально. Ты как, Люба?
- Тошнит... - едва успевает произнести девушка...
Когда приступы рвоты заканчиваются, Андрей обнимает ее.
- Все. Уже все... Вдохни поглубже...
Люба судорожно вдыхает. Карусель в глазах постепенно останавливается.
- И я вроде как прозрел, - Андрей смахивает со стекол грязь и водружает очки на нос, - Это из-за молнии. Прямо над нами.
Лежа на спине и борясь с новым приступом тошноты, Люба отыскивает взглядом то дерево. Ага. Сосна стала намного ниже, верхушки у нее просто нет, наверху слегка дымится обгорелый ствол.
- Ага... - отвечает она.
- Помню, что шел к тебе наощупь, хотел поднять. Не дошел, наверное... В голове один свист был, да ослеп еще.
- Ты живой, Андрюшка, - просто говорит Люба, - Ты живой и ты со мной. Дьявол простил тебя...

Л:
- Какой дьявол? - Андрей искренне удивляется.
- Тот, который спалил это дерево... - Люба указывает рукой на дымящийся ствол когда-то высокой сосны.
- Ага. Вот куда попала молния...
Андрей говорит спокойно, будто не помнит ничего. А было ли что-нибудь или ей самой это приснилось, когда она отключилась после вспышки? И песня, и странные слова, безумный взгляд Андрея... И силуэт между стволов и серебристых нитей? Люба пошевелила рукой, вспомнив, что на ее запастье Андрей надел свои часы и компас. Так и есть, что-то на руку надето, значит, не приснилось... Значит, на самом деле ему приснился зовущий голос?
- Андрюш... А что там было, ты помнишь? - тихо, словно опасаясь, что услышит кто-то еще, спрашивает Люба.
- Где?
- Не знаю... Там... - Люба смотрит в небо, вверх, где над верхушками уже плывут цветные облака.
- Там была гроза... И ливень. А что еще? - спокойно спрашивает Андрей.
- И ливень... - Похоже, Андрей не помнит, что с ним произошло? Говорить ли ему, напоминать ли, спрашивать ли подробности? Нет... - Главное, что ты со мной... Что ты рядом... "Чтоб к утру просохло... Лей, ветром окна бей... Я скажу тебе, все не так уж плохо" - вдруг запела Люба.

А:
- А, вспомнил... Да. Плейер слушал. Знаешь, вот хрень, мне показалось, что молнии целят прямо в меня. Я и решил отойти подальше от пленки, может, она металлизированная, классное заземление. Ну, чтоб тебя не задело. А ты выскочила...
Андрей поднимает голову.
- Ага, точно, штанов так и не надела.
- Как бы я их надела, если я вырубилась? - Люба сгибает одну ногу.
На щиколотке висит золотой браслет. Правда, он настолько покрыт грязью и хвоинками, что блеск золота только угадывается.
- Смотри-ка, ты браслет все еще носишь?
- Ношу.
- И не снимала?
- Нет.
- Даже когда мы в ссоре были?
- А мы с тобой в ссоре были? - Люба слабо улыбается.
Андрей несколько секунд раздумывает.
- Нет, наверно... - говорит он, - Раз браслет уцелел...

Л:
Люба промолчала. Кажется, она задумалась? Сейчас перед ней ясно, будто это было сегодня, несколько часов тому назад, всплыла сцена. Она бежит к "Лидеру", сжимая в кармане этот самый браслет. Это единственный выход, да и зачем он ей как память, если Андрей только в памяти и останется?! А чуть ранее - телефонный разговор, на который ей трудно было решиться... Там не спросят, откуда золото. Там и не спросили... Старые знакомые помогли обменять его на деньги, чтобы она могла добраться сюда. А все же как тяжело ей было прощаться с этой вещью! Как много хорошего она хранила в памяти... Она долго смотрит на игру бликов, поднеся цепочку к окну... В них - всплеск воды и тонущий рюкзак, запах бензина от куртки Андрея и старый облезлый мотоцикл, цветок мать-и-мачехи под большим бревном и "Вершина мира", а теперь только слезинка щекочет щеку... Люба снова удивленно смотрит на свою ногу, но глаза по прежнему видят тот браслет! Мистика... Или она так ударилась головой при падении, что все воспоминания перемешались, и кто знает, что было на самом деле, а чего - не было.
- Значит, теперь все будет хорошо... - тихо сказала Люба. - Только лежать на земле долго нельзя, простынем... Нельзя...
Андрей и так уже сел, девушка даже не заметила, когда. Немного подождав, не делая резких движений, он поднялся на ноги и протянул ей руку. Люба осторожно повернулась на бок и так же медленно села - земля все еще слегка раскачивается.
- Вот чудеса... Ты часы на меня свои зачем-то надел... А плеер остался? Там ведь тоже железки есть? - Люба подняла голову и обратила внимание, что откуда-то из куртки Андрея тянется тонкий проводок, проследив за ним, заметила, что наушники остались висеть на его шее.

А:
Андрей отходит к костру, от которого остались давно залитые дождем угольки. Тяжело плюхается на кучу веток под навесом. Расстегивает куртку и снимает плейер.
- Опа... А ему-то, ни фига себе, досталось! - удивленно говорит он, вертя аппарат в руках.
Люба, сверкая мокрыми прелестями, поднимается на ноги.
- Я как пьяная... Пойду, брюки надену.
- Ага, а то ты такая красивая...
- Между прочим, такое девушкам не говорят, умник... Сама вижу, не слепая. Вся в грязи и исцарапалась. Да, вот я такая красивая!
Андрей бросает плейер в кучу мокрых углей.
- Мертвяк, весь оплавился... Люб, ты чего?
- Ничего... - отвечает девушка, скрываясь в палатке и застегивая вход.
Андрей встряхивает головой, но тут же, пробормотав ругательство, хватается за лоб.
- Матерись, матерись, я не слышу! - говорит Люба из палатки, шурша одеждой.
- Я всего лишь сказал, что ты красивая... Да ну, на хрен, ничего больше не скажу...
Когда Люба выбирается наружу, в куче тонких веток уже разгорается маленький огонек. Андрей подобрал свой блокнот, грелку и зажигалку и рассовывает это по карманам куртки.

Л:
- Андрюш... Я кажется башкой сильно стукнулась... Я снова не так поняла, да? Это пройдет, правда? Прости... - Говорит Люба, выбравшись из палатки. На ней теперь джинсы, ведь штаны совсем мокрые и не высохли из-за дождя. А ноги босые. - Черт, ботинки не высохли тоже... Ничего, у огня просохнут.
- Пройдет. - Проворчал Андрей, - Сейчас найдем дров - и пройдет.
Но Люба теперь смотрит куда-то позади него, затаив дыхание.
- Стоп! Не двигайся... Смотри, красота какая!
Андрей застыл, повинуясь команде и медленно повернул голову в направлении ее взгляда, но там - лишь лес и ничего более. Люба направилась к тенту и теперь Андрей понял, что привлекло ее внимание. Пленка провисла, и в углублении скопилось много дождевой воды.
- Хоть красоту наводи, хоть чай с кашей вари. Правда?
Тут же из рюкзака появился котелок и вода была осторожно слита в него.
В лесу понемногу светлеет, а небо в промежутках между кронами - синее, будто и не было ночью на нем ничего, все унес ветер. Вскоре костер разгорелся и сырые дрова в нем зашипели, выделяя пар. Люба уже пристроила куртку на ветках березы, недалеко от огня.
- Андрюш, а ты тоже куртку снял бы, пусть просохнет... И джинсы переодень сухие... Я даже отвернусь. - улыбнулась Люба.

А:
- Стесняется тот, кому нечего показать... - настроение Андрея, кажется, не улучшается.
Еще раз поглядев, как плейер помогает костру разгореться, он сбрасывает мокрую грязную куртку и вешает ее на кусты. Затем, не обращая на Любу внимания, переодевает брюки. Ботинки, набив травой, двигает поближе к огню.
- Люб, часы и компас дай, пожалуйста... А зачем я их на тебя надел, видимо, не объяснил? Если бы меня расхреначило молнией, чтоб ты выбраться могла...
- А если бы меня вместо тебя? - спрашивает Люба, передавая ему его вещи.
- Нет.
- Почему же - нет? У меня сопротивление кожи больше?
- Нет - вот и все... Как ты себя чувствуешь? Не тошнит больше?
- Кажется, нет...
- Вот и классно. Сохнем, завтракаем - и в путь, - заключает Андрей, раскуривая отсыревшую сигарету.

Л:
- Классно... - настроение стремительно летит вниз. Люба растерянно смотрит на Андрея, а он совершенно не обращает внимания на это. - Андрюш... Я же извинилась... Ну правда, состояние дурацкое какое-то. Башка кружится, хоть не мутит больше. Ну прости меня, пожалуйста.
- Люб, тебе что, нравится извиняться? Все в порядке, я же сказал!
- Не в порядке... Ну я же вижу! Ты расстроен и ругаешься. Из-за меня.
- Нет, мне просто плеер жалко, - Андрей пытается изобразить ироничную ухмылку, - Все в порядке, еще раз говорю.
- Ага, плеер... - Люба становится рядом с Андреем, берет его ладошку обеими руками и тихо, спокойно говорит, будто с ребенком, - Андрюш, это ведь плохо, когда мы не понимаем друг друга. Нам больно, когда мы обидим человека и не можем понять, чем... Давай никогда... Никогда-никогда-никогда не оставлять обиды внутри. Что-то не так - давай будем говорить, ладно? Пожалуйста...

А:
Не убирая ладошки из ее рук, Андрей неторопливо застегивает компас.
- Это кончится немерянными ссорами и драками, - отвечает он, - Потому что я не привык все высказывать напрямую. В моих книгах, там, дома, написано, что иногда промолчать и отступить бывает лучше, чем сказать вслух. Садись, нечего лапы морозить...
Люба отпускает его руку и устраивается у костра. После некоторого молчания она говорит:
- Ну, мне же не нравится, что у тебя такое настроение!
- Мне оно тоже не нравится. Ты в одной кофточке, насквозь мокрой, провалялась тут фиг знает сколько времени. Да и я по-соседству. Это верная простуда или воспаление легких. Лекарств у нас почти никаких. Мне это не нравится... И мне не нравится то, что я все-таки хочу посмотреть, куда меня послал Питон. Мне не нравится, что сейчас надо поворачивать назад. Мне не нравится, что я сказал тебе, что ты красивая, а ты обиделась, типа я с иронией говорю. Я без иронии... Я просто не смог сказать.
- А что тебе нравится? Ведь есть что-нибудь, наверное? - с хитрой улыбкой спрашивает Люба, - Типа, например, погода наладилась, костер разгорелся...
- Если б не хренов плейер - фиг бы он разгорелся... Если б не хренова молния, он бы не сдох, а тебя не рвало, как беременную...
- Значит, тебе не нравится, что я красивая? - спрашивает Люба.
Андрей несколько секунд раздумывает над этим вопросом. Выражение его лица постепенно разглаживается.
- Да иди ты к черту! - смеется он, - Я от своих слов не отказываюсь!

Л:
- Ну вот, теперь "классно" и вправду! Ты же от своих слов не отказываешься! - смеется Люба, больше от радости, что напряжение спало. - Иногда, может быть, промолчать и лучше, да только когда обида там не накапливается...
- Я так привык, Любаш.
- Всего понемногу, правда, Андрюш? Иногда - то, иногда - сё... - вдруг Люба засмотрелась, как шевелятся пальцы у Андрея на ноге.
- Любаш, ты не уснула? - смеется Андрей, проследив за ее взглядом.
- А? Да... Так, о чем мы? Да... Ты сказал, что нужно повернуть обратно? Но ведь мы столько шли... А вдруг пронесет, вдруг не заболеем? Сейчас вот чаю напьемся.
- Ну да, а дальше как идти? Бревно гнилое и в болоте утонуло...
- А вот как... Смотри, утонула только верхушка, значит, болото раньше было шире и начиналось прямо здесь, - Люба указала рукой на бревно, - Скорей всего, люди положили его в самом безопасном месте... Нужно всего лишь найти другое бревно и положить его там, где лежит это! Наверное, деревня близко, раз тут была тропинка?

А:
- И точно, как я сразу не догадался? - Андрей выуживает котелок из костра и разливает жидкость по кружкам, - Верно! Поищи тут вокруг, может, в кустах нам добрые люди топор оставили. Свалим вон ту сосенку поверх этой и как по мосту...
- Ну, Андрей, я же не инженер! - отвечает Люба.
- Я тоже. Даже если мы найдем полено, то пока тащим его к месту, утонем к черту... Люб?
- Мм?
- Ты правда не боишься туда идти?
- Правда. Пожалуйста, не спрашивай больше, ладно?
- Ладно... Выломаем по длинной березинке или осинке, попробуем пройти по гнилью... А насчет... В общем, мы уже договорились. Первый кашель или температура - и поворачиваем назад. Мне твое здоровье дороже, чем...
- Чем что? - негромко спрашивает Люба.

Л:
- Ничего... - замотал головой Андрей, видимо, он жалеет о последних сказанных словах.
- Андрюш? - после паузы тихо говорит Люба, - Это то "иногда", когда лучше не говорить вслух?
Андрей не отвечает. Может, задумался, что сказать, а может о том, стоит ли его цель такого риска.
- Да... - наконец, тихо произносит он.
- Ну, тогда... Ну... А тогда мы все равно давай не будем пить кипяток, давай? - улыбается девушка, рада тому, что нашла повод отойти от прежней темы. И вправду, Андрей так увлекся разговором, что забыл положить в котелок чай! Во всяком случае, Люба так решила. - Но это хорошо, что забыл! Смотри, тут два стакана воды осталось, как думаешь? Как раз можем сварить кашу из брикета... А то голодными не уйдем далеко!
- А я и не забыл! - Андрей передразнивает Любу, изображая тонкий голос и копируя ее интонацию. - И даже кашу уже достал. А чай и в кружках прекрасно заварится, ты разве не знала?
Люба опустила глаза и слегка покраснела от стыда. И с чего это она заподозрила Андрея в невнимательности, да еще и обвинила вслух! Но Андрей, кажется, совсем не в обиде, он улыбается, празднуя победу.
Вскоре сухой концентрат пшеничной каши уже булькает в котелке, отправленном снова на угли, а в кружках плавают чаинки, придавая кипятку красивый цвет и запах уюта.

А:
Андрей долго шарит в закромах своего рюкзака и, наконец, достает упаковку таблеток.
- Люб, болит что-нибудь? - спрашивает он.
- Нет, Андрюш, все хорошо. Согрелась - и как рукой сняло! - улыбается она.
- А я, пожалуй, хлебну анальгину... Голова - как с похмелья.
- Поел бы сначала...
- Пофигу.
Андрей запивает таблетку.

Л:
Люба качает головой. Ей совсем не нравится ни упорно падающее настроение Андрея, ни его головная боль. Натянув рукав свитера на ладошку, Люба отодвигает в сторону котелок, пристроив его на мокрых, рыхлых вчерашних углях, а к тлеющим подкладывает еще несколько веток.
- Потерпи, минут семь еще - и каша дойдет, а то на костре сгорит... А ты полежи пока, голова и пройдет скорее.
Девушка отодвигается к краю коврика, чтобы Андрей мог лечь и вытянуть ноги. Удобно устроившись, сложив ноги по-турецки, Люба легонько хлопнула себя по коленке,
- Ложись... Так повыше будет.
Андрей, секунду подумав, устало улегся на спину, устроив голову на коленке Любаши. Она стала распутывать пальцами непослушные кудряхи, прилипшие к его лбу и тихонько приговаривает, будто убаюкивает.
- Потерпи, пройдет сейчас... Все равно никуда не пойдем, пока не обсохнем... А еще поедим... А еще согреемся... Дождь прошел. Светит солнце. И все теперь будет хорошо... Закрывай, закрывай, я разбужу, если уснешь...

А:
Андрей послушно закрывает глаза.
- Люб? - спрашивает он через минутку.
- Да, Андрюш? - отвечает девушка, не переставая перебирать его волосы.
- А прикинь, ты бы одна осталась... И моя обгорелая тушка.
- Ну, что ты такое говоришь...
- Ага. А что бы ты стала делать?
- Ну... Сначала бы долго плакала.
Андрей улыбается.
- Одни только слезы от меня, да?
- Не от тебя, а от обгорелой тушки.
- Одно и то же. Одно - до, второе - после. Я имею в виду, что после молнии.
- Ну сейчас же от тебя не одни только слезы...
- Да? - лицо Андрея становится радостным, - А что еще? Необходимость тащиться за мной по болотам? Непонятно куда? Непонятно зачем?
- Не только...
- А что тогда?

Л:
Люба глубоко вдохнула, чтобы сказать длинную фразу, но вдруг все слова разлетелись в разные стороны. Она задержала дыхание, собирая их снова в предложение, но...
- Не знаю... - выдохнула девушка.
Андрей лишь иронично усмехнулся, не открывая глаз.
- Я не знаю, как тебе объяснить, не придумаю слов... Мне просто хорошо, когда ты рядом, вот и все. И плохо, когда тебя нет...
- Так это зависимость, Любаш. Как у наркоманов.
- Дурак! - обиженно воскликнула Люба. - Люди зовут это другим словом!
- Каким? - спокойно спрашивает Андрей, продолжая радостно улыбаться. Кажется, ему просто нравится злить собеседницу, заставляя ее признаваться в том, в чем она сама себе боится признаться.
- Вот интересно, - Люба будто пропустила мимо ушей вопрос, - Если бы тебя спросили, "Андрей, а нафиг ты взял эту плаксу с собой? Чтобы быстрей идти и меньше нести? Чтобы не было скучно, болтать в дороге? Или вытаскивать из болота и бороться с ее капризами?" Что бы ты ответил?
- Не знаю... Но я первый спросил!
- Вот именно, не знаешь... - Люба снова игнорирует вопрос, - А слезы... От них просто легче становится, когда тяжело и светлее, когда хорошо... Хоть ты в это, кажется, не веришь.
- Да, не верю, Люб. Слезы - это не вода.
- Конечно, не вода. А сердце нифига не чувствует, да? Оно просто кровь гоняет и вообще, облезлое такое, будто в пыли валялось.
- По асфальту летело, - поправляет Андрей. - Так и есть, только кровь гоняет.
- Конечно, так. Ты ж сам видел... - Люба говорит тише, она устала в который раз доказывать одно и то же. - А только знаешь, почему говорят так? Ну, что сердцем чувствуют?
- Почему?
- Потому, что сердце - это главное... Остановится сердце - и человека сразу не станет. А остановятся чувства - человека тоже не станет. Истукан останется... Понял?

А:

- Понял. Нас этому учили. Остановка сердца, остановка дыхания - и все, тушка... Реаниматоры могут завести опять. А иногда и чувства можно тоже завести, этим психиатры занимаются. Вот у меня чувства остановились - мне надо было к психиатру сразу, а я в тайгу поперся. И Любку с собой попер. Ну, вернее, она сама как бы... Потерпеть-то не судьба.
Люба слегка дергает его за ухо.
- Что потерпеть?
- Пока он набегается. И или сдохнет там, туда и дорога, раз бесчувственный, или вернется нормальным человеком. Или вернется ненормальным, тогда отвести его за руку в психушку. Там починят...
- Кто тебе сказал, что ты бесчувственный?
- Я сам допер.
- Чувственный. Только тебе что-то мешает. Перегородило путь, все скапливается, потом прорывается.
- Ага... В стакан или на иглу.
Люба вздыхает и тянет Андрея за волосы.
- Давай кашу есть.

Л:
- Давай... - Андрей потихоньку поднимается, придерживая голову руками.
- Ну как? Полегче?
- Да, прошла почти совсем.
Отыскав в рюкзаке ложки, ребята принимаются за еду. Наверное, в другом месте и в другое время каша не показалась бы им таким вкусным блюдом, но сейчас, после всех приключений... Допив свой чай, Андрей закурил и задумчиво вглядывается куда-то в чащу леса, куда ведет сгнивший мостик.
- Одну березку я уже вижу... - заметив, куда он смотрит и догадавшись, о чем думает, Люба и сама принялась отыскивать взглядом подходящие деревца, о которых Андрей говорил раньше.
Солнце поднялось повыше, его косые лучи попадают на палатку и ткань ее быстро высохла. Осталось досушить одежду и собраться. Видимо, Андрей тоже об этом подумал, потому, что подбросил в костер веток и он разгорелся ярко.
- Нельзя долго засиживаться, мало ли, сколько идти придется. Может час, а может - весь день снова...

А:
На просушку и сборы ушел еще целый час. Поеживаясь в еще влажных брюках и куртках, Андрей и Люба сложили рюкзаки возле дерева и Андрей, балансируя, осторожно прошел по стволу и срубил ножом березку. Вернулся с нею на "берег" и очистил от веток, оставив только на верхушке. Получился длинный гибкий шест. Густые веточки на верхушке не позволяли палке сразу провалиться в болото, то есть, на этот шест можно было надеяться, как на опору.
- Ну, я попробую там пробраться... - говорит Андрей, - А ты привяжи шнур, если чего - главное, не голоси и не скачи по дереву... Я вылезу по шнуру.
- Давай, лучше я пойду первая?
- Нет. Хрен знает, что на той стороне, может, такая же топь... Лучше тогда обходить будем, если у меня не получится.
- Андрюш, осторожнее...
Андрей улыбается.
- Ну, не плакать же тебе тут, как Аленушке... Роговой.
Но Люба, очевидно, сильно переживает, она не реагирует на шутку. Андрей взбирается на ствол и, обвязавшись веревкой и зацепив ее за рюкзак, продвигается к тому месту, где ветви уходят в воду.
- А прикинь, Рогову бы сюда, ага?
- Зачем?
- Как зачем, я бы ее на руках тащил...
- Вот еще! - сердито фыркает Люба.
- Ну, она же ссыкло, а как еще заставишь... Опа! - вдруг восклицает Андрей и проваливается по пояс.
- Андрей!!! - Люба хватает шнур и тащит за него.
- Люба, отпусти шнур! - кричит Андрей, - Отпусти, я не тону!!! Мешаешь!
Но девушка не слушается. Она видит, как Андрей быстро положил шест поперек, но, хотя и держась за него, погружается все глубже. Люба тянет изо всех сил.
- Люба, черт, говорю - отпусти!!!
- Не отпущу! - кричит девушка.
Барахтаясь в грязи, Андрей высвобождает лямки рюкзака, укладывается на бок и вдруг взмахом ножа перерезает веревку. Люба, не ожидавшая такого поворота, падает на землю.
- Идиот, ты же утонешь!!! - кричит она и быстро перебегает по стволу.
- А вот хрен... - тяжело дыша, отвечает Андрей.
Он хватается за ветки и какую-то кочку и рывком вылезает из трясины.
- Нормально... Не свались. Я нащупал, здесь ствол не ломается... - говорит он, постепенно выбираясь на твердь и подтягивая за собой рюкзак.

Л:
Люба облегченно вздохнула, когда Андрей уже оказался на твердой земле. Теперь ее очередь.
- Не бойся... Вот тут левее иди, не провалишься, - говорит Андрей, указывая на то место, где по его мнению безопасней...
Ага, ну все, как он и сказал, "послушная" девочка так и "не скакала" по стволу, да еще и с рюкзаком. Ну, зато полпути с перепугу пройдено и Люба чудом не свалилась со скользкого бревна. Оглянувшись назад, она и сама испугалась тому, что сотворила. До Андрея - всего несколько метров, а позади - пустота и километры сосен... Нельзя назад и страшно вперед. Такой вдруг ужас охватил девушку, что она застыла, не двигаясь.
- Не бойся. Иди ко мне. - спокойно и медленно произносит Андрей, заметив ее нерешительность.
Люба, повинуясь команде, делает шаг. носок ботинка провалился, но под ним чувствуется что-то твердое. Девушка переносит вес на эту ногу и неуверенно, прощупывая ногой почву, делает еще шаг, двигаясь в направлении, которое указал Андрей. Снова удачно. Она выдохнула и шагнула дальше уверенно.
- Ох! - нога по колено ушла в грязь, Люба пытается отступить назад, но ногу будто кто-то держит!
- Не дергайся! - кричит Андрей, - Лови! - и протягивает девушке шест.
Люба крепко хватается за ветки, бросает взгляд на Андрея. Он замечает ужас в ее глазах. Молча кивает, "готова?" Посмотрев под ноги, Люба перенесла свободную ногу на небольшую кочку, другая нога при этом погрузилась еще глубже. Кивнула в ответ, и Андрей рывком вытащил ее из плена. Удержать равновесие невозможно на маленьком островке, и Люба в последний момент перед падением отталкивается от кочки и приземляется после этого прыжка на коленки, но уже на твердую почву.
- Все хорошо, Андрюш... Все хорошо. - тяжело дыша, приговаривает девушка.

А:
Андрей закидывает ее руку себе на плечо и оттаскивает Любу подальше на "берег". Помогает снять рюкзак. Вид у друзей еще ужаснее, чем вчера - их одежда покрыта слоем липкой грязи. Грязь на руках, на лицах, стекает с рюкзаков. Люба, придя в себя, медленно сматывает шнур, пальцами сбрасывая с него тину.
- Хорошо-то хорошо... - произносит Андрей, отряхивая руки и пытаясь зубами извлечь сигарету из пачки, - А только ума у нас с тобой явно не хватает!
Люба оборачивается к нему и замечает улыбку на перепачканном лице.
- Почему ты так решил? Чуть не утонули?
- Нет. Нафига было сушить барахло, если мы тут же в болото кинулись, ты не знаешь?
Андрея разбирает смех, к нему присоединяется и Люба.
- Ага! Я словно кикимора болотная! - смеется она.
- А я водяной - я водяной! - хохочет Андрей.
Просмеявшись, он добавляет:
- И еще мне одна мысль пришла, когда тонул... А ты тащила меня назад, как налима на удочку...
- Андрюш, я испугалась... Прости. Ты так глубоко ушел...
- Да фигня, я опору искал, а ноги назад не откинуть, вот и заорал. Я вот что подумал - а ведь эта болотина - и есть наша река...

Л:
- Как так? - Люба перестала смеяться и удивленно смотрит на Андрея. Она так надеялась, что там, на другой стороне, наконец-то будет вода.
- А вот так. Река совсем стала болотом...
- Значит... Это бревно было мостом через реку. - Сделала вывод Люба. - И значит, нормальной воды нам не найти?
Отчаяние в ее глазах видит Андрей. Каким-то чудом сигареты не пострадали от воды, они были в верхнем кармане куртки. Андрей медленно выпустил струйку дыма, чтобы иметь время подумать.
- Посмотрим, - ответил он.
- Да куда ж смотреть теперь... - разочарованно выдохнула Люба и задумалась. Помолчав некоторое время, она улыбнулась, - А знаешь, что-то хорошее есть и в этом... Ну, что река позади. Значит, теперь земля будет все суше и мы наконец-то уйдем от сырости. Нам ведь в ту сторону? - Люба указывает направление рукой.
- В ту. - Коротко ответил Андрей и как-то напрягся, видимо, цель их похода совсем рядом.
- Тогда идем. Найдем сейчас местечко, сделаем привал и обсохнем снова. - Люба поднимается на ноги и хватает рюкзак, но тут же ставит его на место. - Нет... Ты сперва штаны переодень.

А:
- А смысл их переодевать? Высохнут на ходу, а грязь отвалится, - отвечает Андрей, - Если я не ошибся и это бывшая река, тогда нам опять вдоль. А если не река? Тогда нам вон туда, под углом. По карте ни черта не понять...
Андрей втаптывает окурок в землю и надевает рюкзак.
- То есть, нам не нужно было переходить это болото? - спрашивает Люба, вспоминая, на какой стороне реки она видела крест в карте.
- Возвращаться - плохая примета, - улыбается Андрей, - Ты в порядке?
- Да.
- Надевай, пошли. Попробуем перпендикулярно, если найдем реку - будет нам вода. Не найдем, вернемся сюда и двинем вдоль...

Л:
Люба, что-то бормоча в адрес непослушного Андрея, надевает рюкзак снова и догоняет его. Идти в полной тишине они уже привыкли за два дня. А тут, на этой стороне болота, пение птиц становится все дружнее. Прошел всего лишь час, может даже меньше, а идти стало намного легче. Ботинки уже давно перестали проваливаться, жижа все реже проступает из земли, когда на нее ступает нога, а слой хвои под ногами - светлее.
- Андрюш... Может, остановимся уже? - в который раз умоляет Люба.
- Люб, ты устала?
- Нет, но ты весь мокрый... Да еще и после вчерашнего... Ты себя не бережешь!
Андрей в который раз не продолжает разговор... С каждой минутой становится все светлее. То ли солнце все выше, то ли лес уже не такой черный? Нет... Просто в этом месте он не такой густой, а дальше, за стволами, кажется, видны просветы, будто там - поле.
- Андрюш, смотри, поляна какая! Может остановимся наконец-то? - не надеясь на успех, снова просит Люба и кивает вправо, там, за деревьями, действительно небольшая полянка, - Смотри, тут даже дрова есть! - радостно кричит Люба, различив на поляне горизонтально лежащие толстые стволы.
Кажется, она совсем не задумалась, что находится за много километров от людей. Кто мог сложить эти бревна так ровно? Они совсем почернели от времени, а между ними давным-давно укоренились и выросли целые кусты из берез.

А:
- Нет, Любаш... - отвечает Андрей, - Потерпи еще чуть-чуть...
- Да говорю же, что не устала!
- А мне нормально, согрелся уже. Смотри, кажись, мы постепенно вниз спускаемся, вон те кусты уже ниже. Если я ошибся, то там дальше должна быть река. Там и отдохнем.
- А если там нет реки?
- Вернемся сюда. Все-таки давным-давно здесь кто-то бывал... Я все думаю, как же менялся масштаб на карте. Может быть и так, что мы почти на месте. Хочешь, кинь здесь рюкзак? Спустишься налегке... Или вообще подожди тут, я быстро схожу.
Люба осматривается.
- Нет, пойдем вместе.
- Во глупыха, глянь в зеркало - вид у тебя совсем потерянный! - улыбается Андрей, - Умаялась же, да не выспалась. Да замерзла. Да перепугалась.
- Перечисляй, перечисляй. На себя посмотри!
- А я чего, я болотный житель, я не обязан по суху ходить!
Болтая и смеясь, они выходят из чащи и попадают в заросли кустарника. Трава здесь высокая, когда только успела вырасти... Петляя между кустов, они все же чувствуют, что спускаются в какую-то низину. Почему-то становится все прохладнее.
- Я говорю, река совсем рядом. Тут, наверное, овраг.
- Да, причем в тумане...
И правда, еще несколько минут - и кусты заканчиваются. Теперь перед ними...туман. Густой, вначале какими-то полосами, а дальше - взгляд теряется в белесой мгле.
- Офигеть! - говорит Андрей, - Туман. Вроде, уж разойтись должен... Тебе не холодно?
- Нет... - задумчиво отвечает Люба, вглядываясь вперед.
- Ну, давай еще метров сто... Должна же быть какая-то вода, которая остужает воздух, да?
Люба молча подходит к нему.
- Андрюш, пойдем назад. Мне страшно.
- Чего ты?
- Просто страшно... - шепчет девушка, - Мы заблудимся, ничего не видно.
- Фигня. Компас-то нам на что? Вот, смотри, что такое азимут? Это угол между севером и нашим направлением, да?.. Мы выбираем ближайшие два ориентира...
- Андрей? - слышно из тумана, - Андрей, ты где?
Рука Андрея замирает в воздухе... Люба делает судорожный вдох и вцепляется в его рукав.
- Тихо... - шепотом говорит Андрей, - Ты слышала?
- Да... - скорее угадывает он по побледневшим от ужаса губам девушки.
- Вилд, отзовись! - спрашивает другой голос, тоже из тумана, но правее.
- О, ч-черт... - шепчет Андрей.
Люба чуть слышно всхлипывает и сильнее прижимается к нему. Она дрожит, Андрей чувствует это всем телом. Да и у самого его волосы зашевелились под кепкой... Когда он узнал голос того, кто назвал его Вилдом.
- Не может быть... Он умер. Это глюки... - еле слышно говорит он, обнимая Любу, - Не реви. Не реви, солнышко. Это болотный газ. Мы надышались им в низине... Пошли. Пошли отсюда скорее!
Ему приходится тащить Любу за руку, потому что та оцепенела от страха. Но туман уже поднялся и позади их.
- Андрей, давай сюда, глухой, что ли? Где ты прячешься?
Андрей резко останавливается. Окружили... Он поворачивает голову Любы к себе и прикладывает палец к губам. Наклоняется и шепчет на ухо.
- Тихо-тихо-тихо... Не надо плакать. Кричать тоже не надо. Я с тобой. Они нас не видят. Здесь в пяти метрах ничего не разглядеть. Они пройдут мимо. Мимо, лапка. Мимо. Мы пройдем тихонечко вперед, а потом приляжем под кустиком, они и не услышат... Да?
Люба мотает головой.
- Я не могу... Я боюсь. Оставь меня и беги. Они... Они только тебя зовут...
Андрей бесшумно снимает с нее рюкзак и берет девушку на руки. Но не успевает сделать и шагу, как еще чей-то голос, какой-то молодой девушки, задорно кричит:
- Ребята, я что-то вижу! Вон там! Андрюшка, выходи давай!
- Где? - отзывается сразу несколько голосов с разных сторон.
Андрей мгновенно падает на корточки. Усаживает Любу на траву.
- Муха... Это Муха. Помнишь, ты слышала по телефону?.. А вон с той стороны - Питон... Тише. Отсидимся...
Сам, наверное, бледный, как смерть, он медленно гладит Любу по спутанным волосам...

Л:
Люба крепко обняла его и вцепилась пальцами в куртку. Она зажмурилась, хоть все равно вокруг - сплошное молоко, только едва заметные силуэты кустов. Нет, она боится видеть и их... Уткнувшись лбом в шею Андрея, Люба слышит, даже не чувствует, а слышит, как громко бьется его сердце от страха.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть все закончится... - шепотом лепечет Люба.
- Тшшш... Тихо, тише, не бойся... - шепчет Андрей, успокаивая и себя и девушку.
Прошла минута, а может несколько секунд, но тишину ничего не нарушает. Ничего, кроме стуков. Ничего, кроме стуков живых сердец... Люба затаила дыхание, она даже дышать боится, чтобы не выдать их. Но долго не дышать невозможно, и она прерывисто вдохнула.
- Ушли, кажется... Все... Тихо... Уходим. - Прошептал Андрей.
Но вдруг как будто прямо над ухом звучит радостный голос:
- Ааа.. Я тебя нашла?
Андрей почувствовал, что руки Любы вдруг расслабились и больше не сжимают ткань его куртки.

А:
Андрей резко оборачивается, но позади только туман...
- Конечно, нашла... - шепчет он, - Нашла... Ты меня так и не простила... Что, мириться будем, да...
Торопливо, дрожащими руками, он открывает карман рюкзака Любы. Пистолет выскальзывает из рук, падает, Андрей подбирает его, выдергивает обойму.
- Восемь... Шесть - им и два - нам...
- Андрей, не стреляй... - шепчет Люба, снова прижимаясь к нему.
- Хрен я им тебя отдам! - Андрей прокашливается, чтобы придать голосу уверенность и кричит, - Эй, мертвяки? Подходите за гостинцами! По одному, твари, в очередь!
- Кто там кричит? Ты, Андрей? - спрашивают откуда-то из-за кустов.
Выстрел похож на звонкий треск толстой сухой ветки. Сбоку, подальше, кто-то хихикает.
- Ой, ты убил его! Хи-хи!
Андрей немедленно стреляет на голос. Гильза отлетает в сторону Любы, которая, сжавшись на земле, закрыла уши руками.
- Андрей, не хулигань! - сердито говорят спереди.
- Дядь Вова, ты, что ли? - смех у Андрея злой и нервный, - Ты помер, а я фазы-то так и не научился разводить на сто двадцать!
Андрей снова стреляет.
- Три! - говорит он, - Эй, ссыкло, подойти боимся, да?
Еще выстрел. Слышно чье-то "Ой, щекотно!". Андрей, не переставая вертеть головой, выуживает из кармана сигарету.
- Люб, покурить не хочешь?
- Нет!
- А поесть?
Люба смотрит ему в глаза. Взгляд у Андрея абсолютно сумасшедший, на бледном лице блуждает улыбка.
- Да что это такое? Взрослые, называется! Я их здесь ищу целый час, а они уселись и стреляют!
Андрей и Люба резко оборачиваются. Возле куста стоит худенькая девочка лет пяти-шести, в маленькой телогреечке и юбке, на голове - обычная шапочка с помпоном.
- Сдохни! - коротко говорит Андрей и поднимает пистолет, но Люба внезапно повисает на его руке. Пуля взметает клок травы у самых ног девочки.
- Андрей, прекрати, это же ребенок!
Андрей несколько секунд пытается освободить руку, но Люба наваливается на нее, прижимая к земле.
- Фу, какие... - произносит девочка, - Еще и дерутся...
- Андрей, отзовись!
Девочка поворачивается на голос и несколько раз хлопает в ладошки.
- Тш-тш-тш! Все уходите! - кричит она, - Я их первая нашла!
Наступает тишина. Андрей медленно расслабляет пальцы и пистолет падает в траву.
- Ты кто? - хрипло спрашивает он.
- Я Настя. Я тут хозяйничаю, пока взрослые уехали! Вставайте, пойдемте домой, а то здесь сыро и холодно!
- Куда домой? - спрашивает Люба.
- В деревню! Вы такие мокрые и грязные, прямо ужас! - Настя, очевидно, копирует кого-то из взрослых, - Должна же я вас принять, как лучших гостей?
- Кто тебе сказал, что мы твои гости? - Люба старается говорить обычным голосом.
- Кто-кто, Дозорный, конечно! Он вас еще вчера увидел! Гроза же вас пропустила - значит, гости!

Л:

Андрей и Люба не шевельнулись даже. Девочка, наверное, поняла, в чем дело и подошла поближе. Она протянула руку и... Люба подала ей свою. Ладошка у Насти совсем теплая и очень маленькая. И ее тепло будто согрело внутри и леденящий страх медленно тает... Девочка кивнула и дружелюбно улыбнулась. Вторую руку она протянула Андрею, но он отвел глаза, уставился на пистолет, лежащий в траве. Кажется, он и сам не может понять, что произошло и что происходит теперь. И как это он мог выстрелить... Рука Насти висит в воздухе уже несколько секунд, но она не отводит ее, ждет.
- Андрюш? - тихо зовет Люба.
Андрей поднял взгляд, некоторое время смотрит на протянутую к нему маленькую ладошку и не решается взглянуть девочке в глаза. Наконец, он медленно поднимает руку и кладет ладонь на детскую ладошку.
- Ну вот, наконец-то. Идемте скорей, простудитесь и замерзнете! Нет... Наоборот. Замерзнете и простудитесь! - строго говорит девочка. И добавляет, - Не бойтесь.
Девочка тянет рюкзак за лямку, будто желает помочь нести его. Андрей поднимается с места и протягивает Любе свободную руку, не отпуская детской ладошки.
- А почему ты не боишься, Настя? Тут ведь стреляли... - спрашивает Люба, поднимаясь с места, стараясь говорить как можно беспечнее.
Девочка звонко рассмеялась.
- А чего бояться? Я же знаю, что мне еще не пора к ним! Мне еще не скоро...
Ее слова возобновили в памяти только что произошедшие события и ужас, с ними связанный снова сковал движения Любы и Андрея.
- Идемте, идемте, за мной. - Как взрослая командует Настя и, уверенная, что ребята последуют за ней, направляется к кустам, по только ей известной тропинке к только ей известному проходу.
Люба подхватывает рюкзак, быстро, кое-как закидывает его на спину и тянет за руку Андрея, желая поскорей выбраться из тумана.

А:
Несколько минут все трое идут гуськом по еле заметной тропинке. Туман становится все прозрачнее, он словно расходится в стороны, образуя что-то вроде коридора. Наверное, Насте скучно одной или она рада, что наконец-то нашла пропажу, но девочка болтает без умолку.
- Ну и что, видите, вон Дозорный сидит?
Неподалеку от опушки леса и вправду виднеется какая-то покосившаяся вышка, правда, что там наверху - из-за тумана не видно.
- Он в меня из ружья стрелял! Стрелял-стрелял, меня потом два дня из дому не выпускали, потому что все платье в дырках стало! А он теперь сидит наверху и не стреляет больше!
- Настя, а почему он в тебя стрелял?
- Ой, тетя Люба, неужто вы не понимаете? Злой потому что.
- Спустится - и поймает тебя... - бурчит сзади Андрей, - А ты откуда знаешь, как ее зовут?
- Дядя Андрей, как он спустится, он же Дозорный? Глупый вы какой-то... Взрослые ему сказали - сиди там, он и сидит!
- Слушается, что ли?
- Да! И я взрослых слушаюсь!
- А кто не слушался - в тумане бродит... - тихо говорит Андрей.
- Ты молодец, Настя, взрослых надо обязательно слушаться! - резонно подмечает Люба, - А все-таки, откуда ты нас знаешь, маленькая хозяйка?
- А это секрет! - смеется Настя.
- А ты конфеты любишь?
Настя смеется так звонко, что, кажется, ей отвечает эхо.
- Какие же вы смешные гости, ну, какой ребенок не любит конфет, а?
Люба достает завалявшуюся в кармане карамельку и протягивает Насте. Девочка останавливается и принимает подарок. Тут же разворачивает и грызет.
- Ладно, скажу, - великодушно соглашается она, - Дозорный сказал, что идут тетя Люба и дядя Андрей.
- И что мы дорогие гости? - спрашивает Андрей.
- Откуда я знаю, он ничего больше не может говорить. Это взрослые сказали вечером, что если гроза вас пропустит, то надо вас домой привести. Я и встала пораньше!
Между тем, тропинка расширилась в какое-то подобие дороги. Это старая заросшая дорога, хотя туман почти рассеялся, но то и дело приходится обходить торчащие на пути деревья и кусты.
- Далеко еще, Настя? - спрашивает Люба.
- Нет, вон уже дома видно! Сейчас придем, я вас накормлю и ванную налью!
- Какая гостеприимная девочка! - смеется Андрей, - Настоящая хозяйка!
- Да, я такая! - Настя польщена его похвалой, - Все взрослые говорят!
Через несколько десятков метров они оказываются на деревенской улице. Но... Улицей это было много-много лет назад. По обе стороны дороги растут высокие деревья, а между ними в кустарнике угадывается то, что осталось от домов. Груды заросших мхом бревен, кое-где еще похожих на стены, обвалившиеся крыши, из-под которых торчат чудом сохранившиеся печные трубы. Вот на половину дороги вылезли гнилые доски повалившегося забора, вот, кажется, один бревенчатый фундамент, посреди которого гордо торчит кривая елочка... Друзья удивленно оглядываются вокруг, едва поспевая за быстро шагающей девочкой. Наконец, девочка сворачивает и перепрыгивает через канаву.
Дом за канавой еще сохранил признаки дома, хотя передняя стена обвалилась и крыша осела в проем, однако, с краю видна дверь, висящая на одной петле. Настя осторожно пробирается по краешкам крыльца, от которого не осталось и ступенек и дергает дверь на себя.
- Настенька, осторожно, ты упадешь! - Люба придерживает хозяюшку за руку.
- Не-а! Заходите!
- Куда заходить? - удивленно спрашивает Андрей.
- Куда-куда, в дом! Не на улице же вам сидеть, дядя Андрей?
Люба, пытающаяся протиснуться в перекошенный дверной проем, вдруг подается назад.
- Ничего не пойму... - говорит она и снова пролезает в дверь.
- Чего там? - спрашивает ее Андрей.
- Ого... Зайди - увидишь... Бред какой-то... Мы спим, Андрюш. Это сон...
Да, происходящее и впрямь напоминает бред... Перешагнув порог, Андрей вдруг видит, как остатки стен выпрямляются, словно на календарике-переливашке, превращаясь в обычные бревенчатые стены. Под ногами появляются ступеньки, над головой - потолок... Настя открывает следующую дверь и смело проходит внутрь.
- Обувь и рюкзаки у выхода оставьте, не тащите грязь в дом! - командует она.
Обычная деревенская изба, широкая комната с печкой посередине, большие светлые окна. Андрей и Люба, сняв рюкзаки и ботинки, пораженно стоят у порога.
- Ну, заходите скорее, гости! - зовет девочка.

Л:
Друзья делают шаг вперед. Под ногой скрипнула вдруг доска и Андрей обратил внимание на пол. Доски светлые, совсем не напоминают те, из которых сделана та входная дверь. Настя, тем временем, исчезла за узкой дверцей.
Из-за больших окон комната была светлой, а через кружевные занавески свет, проникая в дом, рисовал на полу мягкие узоры. Под одним из окон стоял огромный обеденный стол, и несколько массивных стульев со спинками были придвинуты к нему. На стене Люба заметила отрывной календарь и подошла к нему поближе.
- Хм... Зачем людям такой древний календарь на стену вешать? Смотри, Андрюш, календарь за шестьдесят второй год!
Андрей подошел поближе, чтобы увидеть календарь своими глазами.
- Не знаю...
- Андрюш, ты что-нибудь понимаешь? - Люба смотрит на свою руку и шевелит пальцами, будто пытаясь понять, снится ей все это, или на самом деле происходит. - Если это не сон... То как же мы не заметили этого дома снаружи, а увидели только развалюху? С перепугу? Устали просто?
- Не думаю, Люб. Ты снаружи окна заметила? Покосились и без стекол. А внутри... - Андрей подходит к окну и отодвигает занавеску.
В комнате стало еще светлее - поток света ворвался сквозь прозрачные стекла и отпечатался ровными прямоугольниками на полу.
- Смотри... Там... - шепчет Люба, глядя на что-то за стеклами. От удивления она не может говорить.

А:
Тумана за окнами нет. Нет и зарослей. Чистое синее небо, ярко светит солнышко. Прямо под окном - клумба с яркими цветами, дальше - аккуратные грядки. Забор цел, за ним видна крыша соседнего дома - крыша как крыша, ничуть не обвалившаяся. У забора цветет яблоня. Шумно голосят птицы, хотя в тумане, по пути сюда, стояла мертвая тишина.
- Да... - говорит Андрей, - Теперь я понял Питона, такое не расскажешь...
Оглянувшись в сторону, куда ушла Настя, Андрей бесшумно открывает окно и наполовину высовывается на улицу. Люба ощущает поток свежего воздуха, который приносит с собой запах трав и цветов.
- Ни хрена не понять... - сообщает Андрей, - Вроде начало лета, а цветы - осенние, что ли... Птицы орут. Цветами прет, а еще навоз и дым, типа листья палят. Ты унюхала?
- Да, чувствую...
- Ну, значит, вместе спятили... - Андрей вертит головой, - У этой хаты нормальные стены и крыша, ну, что над собой вижу. Вон по соседству еще окно.
- Тетя Люба, пойдемте, я покажу вам вашу комнату! - говорит Настя, появляясь сзади.
- Ой, Настя, у меня еще и своя комната будет? - улыбается Люба.
- Да, вам же надо переодеться и принять ванну! Или наоборот... Я всегда путаю слова! А вот комната дяди Андрея! - дитя показывает на дверь в противоположной стене.
"Дядя" Андрей выпрямляется и прикрывает окно.
- Слушаемся, хозяйка! - басом говорит он, - По комнатам - разойдись!
- Настенька, да мы с дядей Андреем и в одной комнате поселимся! Нам хватит!
- Нуу... - тянет Настя, словно собирается капризничать, - Я же хозяйка-а!
- Ну, хорошо, хорошо, мы тебя слушаемся, да, дядя Андрей?
Люба уходит вслед за девочкой в комнату, а Андрей, немного поразмыслив, отправляется в соседнюю.
- Мать твою! - выскакивает он оттуда через секунду, - Ну, это уже шиза! Настя! Что там за хрень за дверью? Там не эта чертова халупа, там городская квартира!
Он хочет постучать в дверь, куда ушли Люба с маленькой хозяйкой, но... Но двери больше нет. Вместо нее - ровные золотистые бревна глухой стены.

Л:
Комната, в которую привела Любу Настя, темнее, чем та, большая, с печкой. Это из-за плотных штор, закрывающих единственное окно. Стены оклеены обоями, а не бревенчатые, как там. Комната узкая и небольшая, в ней умещается только кровать, комод темного дерева и... вешалка в углу.
- Вот тут вы спать будете, тетя Люба, а вот сюда можете вещи сложить, - Настя, не скрывая гордости, демонстрирует Любе аккуратно застланную кровать и выдвигает ящик комода.
- Зачем же их туда складывать? Мы же ненадолго в гости к вам. Вот, увидимся со взрослыми - и домой пойдем.
Настя будто не слышит ее. Она открывает дверь, но не входную, в комнате, оказывается, есть еще одна дверь. Часть комнаты заполняет поток мощного света из дверного проема.
- А тут - ванная, и она уже полная! - снова с гордостью произносит девочка.
Люба заглянула внутрь и застыла. Яркая лампочка освещает небольшую, выложенную кафелем ванную комнату. Действительно, над полной ванной поднимается пар, а из стены торчит... водопроводный кран! Комната довольно немаленькая и в ее углу Люба замечает настоящую стиральную машину, похожую на металлическую бочку. У девушки странное ощущение... Все так смешалось в этом месте - развалюхи и цветущие клумбы, старая печь и водопровод. Ей снова стало не по себе... Здесь какой-то подвох и рядом нет Андрея...
- Ой, как здорово! - восторженно произносит Люба, стараясь скрыть волнение, - Даже машина есть! Это хорошо, а то мы так испачкались! - К счастью, девочка принимает за чистую монету ее плохую актерскую игру.
- Да, это настоящая! - улыбается Настя.
- Вот мы сейчас пойдем и заберем и у дяди Андрея грязную куртку тоже. Пока будем себя в порядок приводить, а вещи уже и отстираются...

А:
Андрей несколько раз пинает по стене, но, отбив палец на ноге, произносит замысловатую фразу, в которой нет ни одного приличного слова.
- Эй, хозяйка!!! - кричит он.
Тишина. Андрей вздыхает, отодвигает от стола тяжелый стул и присаживается на него, положив голову на локоть.
- Нет, это не понять... - шепчет он, - Алиса в стране чудес... Дверь-то... Ладно. Захожу-гостем-буду, нужна запятая.
Он поднимается с места, снимает свою куртку и только сейчас вспоминает, что не подобрал с земли пистолет... Пистолет остался где-то там, в страшном тумане.
- А, сссука...
Кинув куртку на какой-то гвоздь, торчащий в стене у входа, он достает из нее сигареты, зажигалку и нож. Возвращается к столу, вальяжно плюхается на стул, вытянув ноги и закуривает, сбрасывая пепел прямо на стол. Некоторое время, зло-иронично усмехаясь, разглядывает красивую вазу с полевыми цветами в ней. От вазы веет чем-то домашним, уютом... Проходит минут пять, но в доме по-прежнему ничего не происходит.
- Гребаные тюремщики... А...
Слова застревают у него в горле, потому что куртка, висящая на гвозде, начинает медленно исчезать в воздухе, словно тает в нем, как сахар в кипятке.
- Стой, падла!!! - изо всех сил кричит Андрей и, схватив вазу, швыряет ее в стену, наверное, стремясь попасть во что-то невидимое, которое похищает его куртку.
Ваза, стеклянно взвизгнув, разлетается мелкими осколками. Куртка исчезает окончательно. Откуда-то из-за печки выскакивает Настя.
- Дядя Андрей, вы чего??? - спрашивает она испуганно.
- Через плечо, ребенок! Тут была дверь. В нее ушла тетя Люба. Теперь двери нет. Тети Любы тоже нет. Так вот, дорогуша... Дядя Андрей хочет, чтобы здесь опять появилась дверь и тетя Люба. И моя куртка. Я считаю до десяти. Потом я порежу тебя, как колбасу и сжарю в печке. Нож и зажигалка вот лежат. Раз...
- Дядя Андрей, но тетя Люба здесь! Вот она унесла вашу куртку постирать. Просто вы ее... Ну, как бы не видите. Я не знаю, как сказать. И не слышите! Тут так сделано...
- Два... - отвечает Андрей и открывает нож.
- Тетя Люба, а дядя Андрей злится! Он вазу разбил уже, а теперь нож взял... - ябедничает Настя, - Я ему рассказала, как вам, а он считает до десяти-и... Он меня порезать хочет...
- Три... - сообщает Андрей и начинает неторопливо вычищать лезвием ножа грязь из-под ногтей.
- Ну, дядя Андрей! - сердится Настя, - Какой вы непонятливый! Тетя Люба сразу поняла!
- Четыре... - Андрей, дочистив ногти, кладет открытый нож на стол рядом с собой.
Он успевает посмотреть на Настю и даже криво улыбнуться ей, как в углу поля зрения что-то мгновенно происходит. Андрей хлопает рукой по столу, но поздно - ножа рядом с ним нет.
- Мило... - улыбается Андрей и встает с места, - Поиграем в "Найди пятый угол", малышка? Где нож?
- Тетя Люба забрала-а-а... - всхлипывает Настя, пятясь за печку.
- Стоять! Стоять, я сказал! Тихо, не реви. Дядя шутит. Значит, ты хочешь сказать, что тетя Люба тоже здесь, только я ее не вижу и не слышу, да? А ты?
- Я вижу-у... - рыдает Настя.
- И слышишь, да? Как меня?
- Да...
- Да не реви ты, чудо деревенское... Ну-ка, скажи тете Любе, чтобы она меня за нос схватила.
- А она вас тоже не видит... И не слышит!
- Наощупь.
- И не чувствует!
- Дура чертова. Верни все обратно!
- Не могу-у... Когда гости приходят, всегда так... И вообще, хватит меня ругать, я взрослым нажалуюсь!
- Если доживешь, пока они приедут!
Настя вдруг поворачивает голову и следит взглядом за чем-то, находящимся за спиной Андрея.
- Не коси глазами, не нае...шь, - спокойно говорит Андрей.
Но к его ногам откуда-то прямо из воздуха падает бумажный листок. Листок из его блокнота, который лежал в куртке.

Л:
- Ой, хорошо, хорошо! - Настя захлопала в ладоши в ответ на предложение Любы постирать вещи, - А то вы грязные и по дому грязь разносите... - нахмурила она брови.
Люба не ожидала такой легкой победы. Похоже, место хоть и странное, но хозяева дружелюбные. Она подошла к двери и оглянулась на девочку, взявшись за ручку. Но она не бросилась ей препятствовать, все в порядке... Люба толкнула дверь и вышла из комнаты. Все та месте, но... Двери напротив больше нет! Люба тут же забегает обратно.
- Настя, а разве дверь... А где Андрей?! Что тут происходит?! - Кричит девушка, гневно глядя на девочку.
- Ой, тетя Люба, я забыла вам рассказать, ой я забыла! Не ругайте меня, не надо-о! - захныкала Настя и сжала кулачки перед собой, будто приготовилась, что сейчас ее будут бить.
- Тише, тише, я не буду ругать, а ты мне расскажешь, что забыла, да? Настя? - Испугавшись, что у плачущего ребенка много не выспросишь, Люба сменила тон.
- Тут всегда так, когда гости. Вы как только в разные комнаты вошли, друг друга видеть перестали. Как будто вы в разных домах, но в одном доме! А мы видим... А с нами - не так!
- Настенька, - Люба говорит тихо и спокойно, хоть ей это трудно дается. Но, похоже, она таки перепугала ребенка своим криком, - Я тоже люблю сказки. Хочешь, я потом почитаю тебе книжку про девочку, которая улетела? Но сейчас ты мне просто скажи, где дядя Андрей? - голос у Любы задрожал от осознания того, что она потеряла Андрея.
- Хочу, - улыбнулась девочка, - Только это не сказка! Ну вот, я вижу, вот он сидит!
И Настя указала рукой на стол, часть которого виден из-за печки через открытую дверь, - А вот и его куртка!
И точно... Куртка висит на гвоздике. На столе - нож, сигареты и зажигалка. Андрей вышел покурить? А девочка просто фантазирует? Люба облегченно вздохнула, как вдруг снова поняла, что двери, которая была тут пять минут назад и в которую ушел Андрей, нету! Как бы дико это ни звучало, а похоже, что Настя говорит правду! Столько всего странного произошло за это утро, что Люба, не очень задумываясь над возможностью происходящего, поверила девочке.
- Будто в разных...но в одном... - задумчиво произнесла девушка. - Настенька, а как нам теперь увидеть друг друга? - тихо спросила Люба, будто боится, что девочка улыбнется и ответит "Никак!"
- А это только в доме так! А как на улицу выйдете - там и станете видеть друг друга! - ребенок, кажется, обрадовался, что ее ошибка не обернулась для нее наказанием.
- Хорошо. Тогда я возьму куртку, а ты передай дяде Андрею, что я подожду его снаружи.
Люба вышла в комнату и огляделась. Сняла куртку с гвоздика, как вдруг... Стоящая на столе вазочка с цветами исчезла! Затем что-то пролетело мимо нее и разбилось о стену, попутно забрызгав ее водой и уколов осколком стекла. Ого!
- Настя, что это?!
Девочка вылетает на звук из комнаты, а дальше... Люба слышит, что она разговаривает будто сама с собой, но обращаясь то к Андрею, то к ней. Если бы не осколки вазы на полу, Люба бы подумала, что девочка тоже спятила, как и она.
Вдруг нож, лежавший на столе, исчез, но через некоторое время появился снова, "вырос" прямо у нее на глазах. Так вот, что видит Андрей! Конечно, после всего пережитого не только вазами бросаться начнешь!
- Он меня порезать хочет... - слышит она жалобный голос Насти.
- Настя! Не бойся, я напишу ему сейчас записку! Ты же можешь ему это сказать? - Люба достала пакет из кармана куртки, достала ручку и вырвала из блокнота листок. Затем забрала со стола нож и, наклонившись над столом, быстро пишет на листке:
"Андрей, я рядом, Настя говорит правду. Мы не видим друг друга"
Она хотела написать подробней, что это как лента Мёбиуса, что они встретятся, как только выйдут из этой странной халупы, но времени у нее не было, Настя испуганно верещит и Люба представляет, в каком состоянии сейчас Андрей. Сейчас ей просто нужно его успокоить, дать доказательство, что все в порядке, все - правда... Она быстро кладет лист на стул, но он почему-то падает на пол...
- Дядя Андрей, это она вам записку написала! - обращается девочка к стулу и указывает пальцем на листок на полу.

А:
Андрей подбирает листок и читает. На его лице отражается крайнее изумление.
- М-да... Ты прям как злая волшебница! А может, она и есть! Баба-Яга!
Настя от обиды собирается заплакать снова.
- Ну, все, хорош ныть! - командует Андрей, - Ты классная хозяйка... Хоть бы предупредила, что тут такая фигня начнется, мы бы на улице сидели.
- Я хотела, чтобы вам удобно было! Помыться, поесть!
- Знаешь, ребенок, вот у тебя, наверно, ни подруг ни друзей нет. Иначе бы ты знала, что пусть лучше голод-холод, чем нет рядом друга. Ясно?
- У меня нет друзей... - грустно отвечает Настя, - Только взрослые, а когда они уезжают, я одна.
- Нельзя говорить незнакомым, что ты тут одна. Но я тебя прощаю, потому что мы с тобой друзья. Короче, когда я увижу тетю Любу?
- А вы меня будете слушаться? - хитро спрашивает девочка.
- Сказал же, что мы с тобой друзья!
- Я вам расскажу после того как вы намоетесь и поедите!
- Ладно, фиг с тобой... Сейчас пойду. Там баня у тебя, что ли?
- Нет, настоящая ванна!
- Врушка...
- Я не врушка! - протестует Настя.
- Ладно, пойди в куклы поиграй...
Андрей вдруг замечает, что на столе откуда-то взялась ручка. Он берет ее и пишет на листке:
"Luba, esli eto ty, to skaji chto ya kinul v reku kogda my na motike ezdili?"

Л:
Люба молча вслушивается в Настины реплики, пытаясь сообразить, додумать, что же говорит Андрей. Девочка уже говорит спокойнее, значит, буря прошла и он успокоился. "Я не врушка!" - возмущается Настя и Люба улыбается - вот же вредный парень, дразнит ребенка! Вдруг на столе появляется листок с ее запиской, а к нему что-то дописано. Люба не сразу поняла, что это за шифровка, но присмотревшись... Ах, вот, чему он не верит! Она берет ручку и пишет ниже:
"Rukzak s proshlym. Eto ja. Smotri"
Затем кладет листок на стол, представляя, как Андрей сейчас увидит его появление. Затем кладет ручку рядом. Подождав несколько секунд, пока Андрей расшифрует надпись, Люба поймала в кармане две конфетки и положила их одну за другой на стол. Это те самые "Взлетные", которые она тогда купила в магазине, когда они запасались едой для похода.
Ванна... Он спросил про ванну! Вот еще одна возможность доказать, что это она и она рядом...
- Настя, а ты можешь передать дяде Андрею... Ну, он же слышит тебя? Чтобы он шел в ванную сейчас, а не после еды?
- Могу! - девочка рада быть важным и полезным человеком, с радостью передает "послание" - Дядя Андрей, тетя Люба велит вам сейчас же мыться!
- Да не "сейчас же"! - Смеется Люба. - А так и скажи "до еды"!
- Нет-нет! До еды! - докладывает Настя деревянному стулу.
- Правильно, молодец. Скажи еще, пусть подождет... Я принесу его бритву, она у меня в рюкзаке. - И Люба быстро убегает в свою комнату и является оттуда через минуту.
А перед Андреем появляется пакет с его принадлежностями и...небольшая желтая бутылочка с красной крышечкой и надписью "Кря-кря". Люба представила, как он сейчас улыбнулся, вспомнив...

А:
Когда перед ним возник пакет, Андрей от неожиданности шарахнулся от стола и произнес короткое ругательство.
- Дядя Андрей, вы какие-то слова говорите смешные, как будто из другой страны приехали! - дитя, кажется, совсем привыкла к странным гостям, - А что значит "..ать"?
- Тьфу! - отвечает Андрей, - Я же тебя послал за куклами, а ты за печкой стоишь? Иди, иди. Это чужое слово и его не надо повторять. В общем, спроси у тети Любы, она тебе скажет, почему нельзя...
"Valim otsuda nahren, poka krysha ne poehala! Koroche, ya idu v komnatu, beru rukzak i vyhoju v okno, mojet eta fignya na ulice ne deistvuet. Uberi kuda-nibud etu maloletku, chtoby ne dogadalas!"

Л:
- Настя, это нехорошее слово, не нужно его повторять! - Испуганно говорит Люба догадавшись, что появление вещей на столе произвело совсем не тот эффект!
На столе перед ней появляется листок, она читает послание, хватает ручку и крупно пишет на нем: "Stoj!" Кладет листок на стол, но ручку держит в руках. Когда бумага исчезла, а затем появилась снова, она быстро пишет, перевернув ее на другую сторону:
"My stolko proshli, chtoby teper ispugatsya shampunya? Ne v okno, nado vyjti v dver i togda my uvidimsya, Nastya skazala! Slushaj ee! Ja ryadom. Prosto slushaj"
Люба снова положила листок на стол. Девочка все это время с интересом наблюдает за происходящим.
- Настя, а что дядя Андрей говорит? - спрашивает Люба, заметив краем глаза, что листок исчез.
- Говорит, чтобы я шла за куклами, а еще непонятные слова! - жалуется ребенок.
- А ты рассказала ему все как мне? - вдруг догадалась девушка.
- Все как вам. А он не верит! - отчаянно возмущается девочка.
- А что же ты ему не сказала, что нужно три раза в ладоши хлопнуть, чтобы он меня увидел? - стараясь говорить спокойным тоном, спрашивает Люба.
- Вы все путаете! Чтобы видеть друг друга, надо снова в эту дверь выйти! - указывает Настя на входную дверь, и добавляет обиженно, нахмурив брови, - Я просто хотела, чтобы вы сначала намылись и поели, я же так стара-алась! - всхлипывает девочка.

А:
- Чего ты ревешь опять? Тетя Люба тебя ругает? - спрашивает Андрей, вертя в руках листок.
- Нет, потому что вы мне не верите и сердитесь! А я хочу быть хорошей хозяйкой!
Андрей, насколько может, приобретает спокойный вид.
- Не реви, а то я тебе уши надеру... Значит, чтобы мне увидеть тетю Любу, надо выйти на улицу, да?
- Да... Вам не нравится у меня в гостя-а-ах...
- Ну, начинается... Ты плакса, что ли? Иди сюда, мириться будем! - улыбается Андрей.
- А вы меня ножом не разрежете?
- Нет. Настоящую хозяйку только плохие гости режут, а мы хорошие!
- И уши не надерете?
- Ну, ты же больше не ревешь?
Настя несмело приближается к нему и протягивает руку для рукопожатия.
- А-тя-тя! Попалась! - Андрей хватает ее за палец и смеется, - Я не дядя Андрей, я серый волк!
На глазах изумленной Любы Настя подходит к стулу и растворяется в воздухе! Мало того, голоса Насти она тоже больше не слышит.
Настя визжит, пытаясь выдернуть палец, а Андрей спрашивает ее ужасным хриплым басом:
- Девочка, а девочка, ты больше не будешь реветь, как коровушка?
- Нет, нет, отпусти меня, серый волк! - голосит Настя и хохочет, потому что Андрей пощекотал ее свободной рукой.
- Пра-а-вда не будешь?
- Не буду, не буду, обещаю!
- Ну, тогда ла-а-дно! Скажи тете Любе, что мы не пойдем на улицу, раз ты не хочешь. Мы будем тебя слушаться и пойдем по комнатам приводить себя в порядок, а ты пока накроешь стол, да?
- Да!
Андрей отпускает дитю и она вновь возникает перед Любой. А сам Андрей берет ручку и пишет:
"Ya ot neojidannosti, a ne shampunya! Ne slushai ee, ona s nami igraet! Valim v okno ya skazal!"
Кидает листок на стол и встает с места.
- Насть, а тетя Люба может пройти как-нибудь в мою комнату?
- Нет. Только я могу.
- Ну, ты пока не заходи, ладно, я пошел мыться!
- Ладно, дядя Андрей, там уже вода налилась в ванну, наверно.
Андрей берет рюкзак и отправляется в свою комнату.

Л:
Люба дочитывает записку и ищет на столе ручку, чтобы ответить. Но ручки нет... Андрей не желает, чтобы она отвечала? Девушка снова гневно взглянула на надпись, ей обидно, что Андрей вот такой упрямый и не верит никому. Хотя... Разве это впервые? Люба тяжело вздохнула.
- Настя, Андрей ушел, да?
Девочка уже принялась орудовать у стола. Она поставила огромную миску с пирожками и сняла с нее большую льняную салфетку.
- Ушел мыться, - ответила девочка.
- Ладно... Пойду и я... - Складывая записку, вздыхает Люба. Затем она подняла свой рюкзак и повесила его на одно плечо. Направляясь к своей двери, она остановилась у окна. Того самого, через которое они видели...
- Настя, а почему там, за окном, все кажется не таким, как мы видели по пути сюда?
- Тетя Люба! - громко отвечает девочка откуда-то издалека, - Так окна же - из дома выходят! И там все, как дома... Ну, это же понятно!
- Всё-всё?
- Почти все. Только крыши нет. И стен... Ну это же и ребенку понятно! - удивляется девочка глупости взрослой для нее Любы.
Девушка молча удалилась в свою комнату и прикрыла дверь. Рывком отдернув штору, она видит за окном красивый пейзаж. Все зеленое, солнечным светом залита небольшая круглая клумба, а прямо к стеклу прислонилась цветущая ветка сирени. Девушка открыла окно и теплый, душистый воздух надул штору парусом.
Делать нечего... Люба снова вздохнула и вытолкнула рюкзак из окна. Следом за ним выпрыгнула сама.
Окно комнаты Андрея должно находиться с противоположной стороны дома. Проходя мимо больших окон большой комнаты, Люба пригибается, чтобы случайно не заметила ее Настя. Еще один поворот... Так и есть. Стена, где должно быть окно, глухая. Просто ровные бревна и клумба с цветами. Почему-то для девушки это совсем не неожиданность... Приглядевшись к клумбе, Люба видит несколько примятых цветков, а вот еще один, сломан совсем. Значит, она не ошиблась, окно здесь и...Андрей успел уже уйти.
- Вот черт! Ну и куда же ты пошел? - сердито шепчет Люба.
- Любаш, я здесь... За кустом. - слышит она негромкий голос Андрея и шорох листьев сирени.

А:
Люба, еще раз оглянувшись на дом, ныряет под куст. Андрей уже надел рюкзак и пристально разглядывает задворки через щель в заборе.
- Ты блокнот мой принесла? - спрашивает он.
- Ой... Нет. Он в комнате вместе с твоей курткой... Андрей, что же я наделала! Как ты без куртки теперь? - Люба взволнована, - Блин, что же я, растяпа...
- Да по...й на куртку, блокнот! Там адрес и прочее! И карта! Бля...
- Я пойду назад и заберу его!
- Куда? Спятила? Ушла в комнату, а идешь с крыльца?
- Да в окно же, залезу обратно!
Оба говорят громким шепотом.
- Куда ты залезешь, высота метра два с половиной! - Андрей с досады ударяет кулаком по своей коленке, - Я прыгал, хорошо, на клумбу...
- Да какие два метра, мое окно низко! Подожди тут, я сейчас!
Люба сбрасывает рюкзак и, пригнувшись, подбегает к дому. Внезапно что-то глухо щелкает по стене, отбивая здоровенную щепку, а через секунду со стороны леса хлопает выстрел. Люба замирает у стены и следующая пуля впивается в бревно рядом с ее головой.
- Черт! - кричит Андрей и выскакивает из-под куста.
Он не видит, как в болтающемся клапане рюкзака появляется дырка, только чувствует толчок сзади, от которого не удерживает равновесие и падает на клумбу.
- Бегом! - кричит он Любе.
Люба вздрагивает и пытается выпрямиться, но в стене появляется сразу несколько маленьких отверстий, а издали звучит короткая очередь. Андрей уже встал на одно колено, но еще одна пуля, срезав бутон красивого цветка, заставляет его снова упасть.
- Пожалуйста. Не. Шевелитесь, - звучит металлический голос где-то внутри его головы, - Встаньте. И. Вернитесь. В. Дом.
Судя по тому, что Люба напряженно прислушивается, она тоже что-то слышит. Прошипев матерное слово, Андрей медленно-медленно поднимает обе руки. Выстрела нет.
- Встаньте. И. Вернитесь. В. Дом...

Л:
Люба дрожит от страха и не может пошевелиться. Но видит, как Андрей медленно поднимается на ноги, стараясь не делать резких движений и не опуская руки.
- Идем... - шепчет он Любе. Но она застыла.
Андрей медленно опустил руки и протягивает одну девушке. Выстрела нет, но голос снова повторяет ту же фразу. Наконец, Люба поднялась с земли и так же медленно, не дергаясь, ступает за Андреем к крыльцу. Только теперь оно - целое, ну, разве что ступеньки чуть истерты. Дверь - целая и светлая, на ней - огромное металлическое кольцо, ручка. Андрей потянула за ручку и дверь открылась.
Тут все, как раньше, только на этот раз стены не вырастают. За еще одной дверью - все та же огромная комната с печкой, у стола хлопочет маленькая хозяюшка. Она оглянулась на стук двери и удивилась.
- А как это вы тут оказались? Вы же в комнаты пошли? - Настя прищурила глаза, догадавшись, как сбежали гости. Затем она деловито уперлась маленькими ладошками в бока и совсем по-взрослому сказала, - Нельзя лазать в окошко! Там высоко!
- Ага, еще и стреляют. - Проворчал Андрей, отряхнув травинку со свитера, и посмотрел на Любу, цела ли она?
- Ааа.. Так это Дозорный вас пугал? - улыбнулась девочка. - Не бойтесь, приедут взрослые и прикажут ему тихо сидеть!
- Люб, ты жива? - спрашивает Андрей, глядя на бледное лицо спутницы.
Люба повернула к нему голову и вдруг взгляд ее стал удивленным.
- Я вижу тебя... - шепчет Люба, понемногу приходя в себя, - И вроде жива...

А:
- Я тебя тоже вижу... - говорит Андрей, бросив рюкзак у порога, - Но надолго ли?
Андрей и Люба присаживаются у стола.
- Что это такое? - протестует Настя, - Я вас таких грязных кормить не буду!
- Да никто и не хочет! - резко отвечает Андрей, - Вон тете Любе хоть воды стакан дай, ей попить надо!
Настя молча наливает стакан воды. Пока Люба дрожащими руками пьет из него, Андрей мрачно разглядывает Настю.
- Настя! Давай поговорим с тобой, как взрослые люди! Кто в нас стрелял?
- Дозорный. Он не в вас, он пугал! Он всегда гостей пугает!
- В нас. А ты сказала, что он больше не стреляет, обманщица. Зачем он стрелял?
- Я не знаю... Если сюда приходят гости, они потом всегда почему-то хотят убежать. Мне так грустно из-за этого, я плачу. Взрослые говорили, что гости могут неправильно бежать и прибежать, куда нельзя, тогда они умрут. У нас не везде можно ходить. Может, вы побежали, куда нельзя? А взрослых нет, никто вам не сказал, что туда нельзя, вот он и стрелял. Он же не может оттуда слезть! А может, пришел какой-нибудь зверь и хотел съесть нас, или какой-нибудь мертвый, он тогда в него стреляет, а вы подумали, что он в вас.
- Ясно. Из дома выходить нельзя?
- Мы потом с вами сходим погулять, ладно? - отвечает Настя, - Все вместе! Я вам покажу, где нельзя. После тихого часа!
Люба, окончательно придя в себя, улыбается.
- У тебя еще и тихий час?
- Да. После обеда! А вы не переодеваетесь, непослушные, поэтому мы не успеем погулять, потому что уже взрослые приедут! Я им нажалуюсь, что Дозорный вас обижал!
- Нехорошо ябедничать... Настя, а если мы войдем в комнату, мы опять не будем видеть друг друга?
- Да. Или если я захочу!
- А когда опять увидим? - спрашивает Люба.
- Если выйдете из дома в дверь, на улице будете видеть и разговаривать.
- На хрен еще, пулю поймать... - ворчит Андрей.
- Вы все болтаете и болтаете! Плохие гости, не слушаетесь!
- Ты у меня сейчас послушаешься! - повышает голос Андрей.
Люба хватает его за руку.
- Андрюша, ребенок не виноват! Не кричи на нее...
- К чертовой матери! - отвечает Андрей, в сердцах швыряет на пол зажигалку и, пнув стул, уходит в свою комнату.
Хлопнувшая дверь медленно сливается со стеной.

Л:
Люба подняла зажигалку и попыталась улыбнуться, хоть ей вдруг стало очень грустно. Все сначала, не успела она обрадоваться тому, что снова может видеть Андрея, как он снова ушел... Машинально сунув зажигалку в карман куртки, она подхватила свой рюкзак и направилась в свою комнату. У порога она обернулась и кивнула девочке:
- Я скоро приду, Настя. Не грязная. - снова улыбается Люба и исчезает за дверью.
Прошло довольно много времени и девушка снова появляется в комнате с печкой. На ней теперь чистая, хоть и слегка помятая майка и джинсы. Мокрые волосы причесаны, на лице - улыбка, видимо, настроение у нее значительно улучшилось. Маленькая хозяюшка сидит на высоком стуле, подперев щечку ладошкой, ножки ее даже не достают до пола. И скучает в ожидании гостей. Увидев Любу, она оживилась и спрыгнула со стула. Картинно сложив ручки на груди, она наклонила голову набок и произнесла, будто взрослая:
- Ну вот! Теперь посмотреть приятно! Садитесь к столу, тетя Люба, а то стынет уже. - И отодвинула от стола тяжелый стул, приглашая гостью сесть.
- Спасибо, хозяюшка! - Люба не может сдержать улыбку, умиляясь. - А дядя Андрей обедал уже? Скажи ему, пусть все грязные вещи сложит, а я их в машину заберу, постирать...

А:
Настя вздыхает и делает по-детски озабоченный вид.
- А дядя Андрей совсем сердится... Лежит на диване прямо в куртке и ботинках, курит и поет какую-то песню про тюрьму. Я на него накричала, а он сказал, чтобы я шла куда-то по самые косички. Может, чтобы я к вам пошла, вы мне косички заплетете? Тетя Люба, а почему он так сердится?

Л:
Улыбка немедленно сходит с лица Любы. Вот так дела...
- Потому, что чувствует себя как в неволе, - вздыхает Люба. - Косички? Заплету, конечно... Заплету, наверно он это и имел в виду.
- А почему как в неволе? Дом такой большой, и я же его не обижаю? Я же хорошая хозяйка?
- Хорошая, Настенька. Очень хорошая. - Задумчиво произносит Люба, - Вот что... А ты можешь сказать дяде Андрею, что я сижу рядом с ним?
Люба присаживается на пол, рядом с диваном, на который указала Настя.

А:
- Дядя Андрей, вот пришла тетя Люба и сидит рядом с вами на полу! - сообщает Настя, - Хватит петь уже!
- Милое дитятко, убирайся в свое собственное хозяйство, пожалуйста! - отвечает Андрей, прервав пение, - А тете Любе скажи, чтоб не сидела на полу, гости себя так не ведут!
- Как же мне убирать хозяйство, если вы еще не поели?
- А я и не буду... А! Ангелочка, а подай мне, пожалуйста, тут где-то листок и ручка валялись.
Настя находит на столе страничку из блокнота и ручку и подает все это Андрею.
"Государыня Люба!" - пишет он открытым текстом, - "У них ментовский принцип. Разогнать всех по кабинетам, чтобы не могли договориться между собой. И никто не говорит, что мы тебя свободы лишили, а все понимают, что сунься отсюда - и тебя пристрелят на хрен. На всякий случай говорю, мало ли что через минуту придумают... В общем, там, у зеков, я соврал и это нас спасло. Там не пусто было. У Питона на запястье была татуха - птичье перо. Она означала "нож в рукаве", то есть перо, человек пользуется ножом не только чтобы колбасу резать. И еще - если в поселке умер Питон, а Чича бежал другим путем и взял его имя, то кто же тогда рисовал мне карту? Чича не мог сюда попасть, где мы сейчас, у него был другой путь, на запад, там магистраль. Не знаю, что ты об этом думаешь, но не сиди около меня на полу. Это я у твоих ног должен сидеть".
Швырнув листок на пол рядом с диваном, Андрей опять затягивает свою песню.

Л:
Пробежав несколько раз глазами текст, написанный на листке, Люба округляет глаза. Хмурит брови, пытаясь понять... Затем пишет на листе, положив его на пол:
"Андрей, никто не запрещает нам общаться записками. Не знаю, какой тут принцип и что еще нас ждет, но мне не нравится твое настроение. Я не боюсь погибнуть, еще раз выйти из дома, хоть в окно, хоть в дверь, только бы ты не чувствовал себя, как в клетке. Помнишь, ты сказал, что когда поступаешь плохо, то это дьявол? Так вот я не отдам тебя ему здесь. Понял? Про Питона и Чичу - ничего не понимаю... Может, кто-то убил Чичу? Тем самым пером... Но как ты знал, что про татуировку нельзя тем зэкам говорить было?"
Еще немного покусав ручку, сосредоточенно размышляя, Люба покачала головой и просто положила листок рядом с собой. Листок исчез через несколько секунд... Люба взглянула на девочку. Та испуганно следила то за ее выражением лица, то за диваном.

А:
Завершив песню длинной воющей руладой и поглядев на Настю с таким видом, словно у него болит зуб, Андрей пишет:
"Потому что это был сам Питон. Я чуть не свалился, когда Буран резко спросил про татуху на запястье. Зэки не верят в чудеса и скажи я, что там была татуха, мы бы оттуда не вышли. Просто Питон говорил мне, что рисунок пера на запястье он сам придумал и наколол. У Чичи не было такой наколки. И это нас спасло. Я не знаю, кого они там у себя похоронили, но точно уверен в одном - Питон умер месяц назад, это был очень хороший человек... Я к чему. Мы были в аду и дьявол простил меня и отпустил. Мы шли к богу. Утром в тумане - это были мертвые, они звали меня к себе, чтобы я не попал к богу".
И ниже, большими буквами, добавляет "ПОЧЕМУ БОГ ВСТРЕТИЛ НАС ПУЛЯМИ?"
Некоторое время думает, затем быстро дописывает "Потому что это очередная шутка дьявола, мы опять у него в гостях!", бросает листок, встает с дивана и уходит в свою комнату.

Л:
- Дядя Андрей, возвращайтесь скорей, пока все не остыло! - вдруг запищала Настя, глядя уже не на диван, а в стену.
- Настя, Андрей ушел, да? - спросила Люба, отрываясь от чтения.
- Да, ушел, ушел! Тетя Люба, пойдемте скорей обедать! А то мы не успеем погулять, приедут взрослые, а мне еще спать... - жалобно просит девочка.
- Правильно, Настенька... Мы поедим, и ты спать ляжешь, ладно? Не жди дядю Андрея, ты хорошая хозяюшка, все приготовила и будешь отдыхать. Да? А я сама его дождусь и приберусь после обеда. Я буду твоей помощницей, хорошо?
- Хорошо! - девочка расплылась в улыбке и побежала к столу.
Есть совсем не хотелось, но Люба понимает, что ей нужны силы, да и Настю огорчать нельзя. Кое-как запихнув в себя суп с пирожками, запив все это чаем, Люба терпеливо ждет, пока девочка дожевала свой обед и соскочила со стула.
- Спасибо, хозяюшка, все очень вкусно! - благодарит Люба девочку, к ее великой радости. - Теперь ты - умываться, а я книжку принесу. Почитаю тебе, ладно? Не пришел дядя Андрей?
- Нет... - нахмурилась Настя, кивнув при этом.
Люба рассмеялась. Ребенок устал, видимо, а тут назойливая гостья столько вопросов задает, что девочке приходится отвечать на все сразу!
- Нет, не пришел, или нет, не почитать?
- Почитай, почитай! - устало бормочет девочка.
Настя ушла за дверь, на которую Люба до этого не обращала внимания. Оставшись одна в большой комнате, девушка взяла листок, покрутила его в руках - на нем уже нет живого места! Она вырвала из блокнота следующий лист, а этот - спрятала в пакет, и быстро написала на чистом листе: "Андрей, дай знать, когда вернешься и не шуми, девочка скоро уснет." и положила листок на диван. Затем она принесла из комнаты свою книжку и вошла к девочке в комнату. На пороге Люба оглянулась - листок лежал там же, где она его положила.

А:
Встряхивая мокрыми волосами и не выпуская из зубов дымящейся сигареты, Андрей в одних трусах выходит из комнаты. Взгляд у него ироничный. Увидев, что маленькая хозяйка куда-то ушла, он открывает наружную дверь и выходит на крыльцо.
Здесь ничего не изменилось, крыльцо все так же выглядит прилично. Андрей сплевывает на ступеньки и неторопливо осматривается. Вышки Дозорного отсюда не видно.
- Ну и откуда же ты стрелял? - риторически спрашивает Андрей.
Ответа, конечно же, нет. Тогда Андрей залезает на перила и встает во весь рост. Теперь деревенскую улицу видно лучше. Вдоль дороги стоит еще несколько домов, окруженных красиво цветущими кустами.
- Рай земной... Только все в ад на работу уехали...
Напевая "Лью я воду с парапета, смотрю на небо - солнце там. В зубах дымится сигарета, привет, мне хорошо, а вам?" Андрей без стеснения справляет малую нужду в ту сторону, откуда слышались выстрелы, спрыгивает с перил и уходит в дом. Пнув ворох собственной одежды и раскидав ее по полу, присаживается к столу, пишет на листке "Даю знать - вернулся, обедаю!" и принимается за еду.

Л:
Девочка никак не хочет засыпать, то и дело задавая вопросы, слушая сказку. Тогда Люба перестала на них отвечать, просто тихо читает, поглядывая на глазки хозяюшки. Наконец, она стала дышать ровно, уснув. Люба осторожно, чтобы не скрипнул пол, вышла в большую комнату.
Ага... Что-то изменилось! Одежда Андрея разбросана по всей комнате. Несносный мальчишка! Люба бросила взгляд на диван, но листка нет, она отыскала его на столе и, не взяв его в руки, читает глазами записку. Краем глаза замечает, как со стола исчезает чашка, затем через время появляется снова. Затем испарился пирожок... Люба улыбнулась. Найдя на столе ручку, девушка пишет на листке: "Приятного аппетита! Я пока положу в машину твою одежду. Проснется Настя - сходим погулять", и уходит.

А:
Вернувшись из комнаты, Люба обнаруживает, что со стола исчезла посуда. Наверное, Андрей все-таки вспомнил, как полагается вести себя в гостях и убрал за собой. Правда, посреди стола стоит бутылка с самогоном. На листке Люба читает:
"Опа, а у тебя там стиральная машинка есть? Хотя, эта пигалица говорила... А у меня нету. Где у них тут книга жалоб и предложений? В любой общаге машинка стоит в свободном доступе!
Спасибо за аппетит, но еда ни хрена в горло не лезет. У меня все нормально, подрызгался в ванной - кайф! Гулять я не пойду, мне надеть нечего. Да и перед встречей с архангелами (или с чертями?) надо бы как-то хорошо выспаться, сомневаюсь, правда, что засну, но я пустырник из своей аптечки допил, а то нервный весь какой-то... Бухло я не пил, но, может, ты захочешь. Я у себя в комнате буду, пусть Настя разбудит, если кто-нибудь приедет. Я вообще голый, как червяк, а то бы мы на крыльцо сходили, ну, еще сходим, не сердись и одинокой себя не представляй."

Л:
Читая записку, Люба улыбается. Раз Андрей шутит, значит все не так уж плохо... "Голый как червяк"? Ах, ну да, она же унесла всю одежду! Люба быстро пишет на листе: "Давай, принесу тебе плед, сходим на крыльцо!", кладет на стол и некоторое время на него смотрит. Но листок не исчезает, видимо, Андрей уже ушел. Расстроенно вздохнув, девушка принялась мыть посуду. Затем удалилась в свою комнату и через время вернулась, держа в руках тяжелый таз с мокрыми вещами. Вот тут, з теплой печкой, они быстро высохнут - хозяева натянули там веревку для этой цели. Наконец, дел больше не осталось и Люба собирается тоже пойти отдохнуть. Она уже даже взялась за ручку двери, как услышала тоненький голосок:
- А эти штанишки тоже грязные...
- А что же, ты так мало спишь? - удивилась Люба. На пороге своей комнаты стояла Настя.
- Целый час. Теперь мы можем пойти погулять! - радостно объявила девочка. - Только вам переодеться нужно...
- Опять! - возмутилась Люба. Она посмотрела на свои джинсы - да, все верно, не такие уж онии чистые, но других у нее нет. - Так сойдет! Другие брюки мокрые, вот высохнут - тогда...
- Ох, да вам же тут оставили одежду! Ну что вы, не видели разве?
Настя мотнулась в Любину комнату и принесла что-то белое, аккуратно сложенное. Развернув это, Люба снова протестует:
- Настя, но это же ночная сорочка какая-то! - в ее руках оказалась длинная сорочка из льна.
- Нет, это платье... Там еще пояс есть. И у дяди Андрея тоже есть в комнате!
- Тоже платье? - усмехнулась девушка, представив реакцию Андрея, когда он увидит свое платье.
- Нет же! Штаны, рубаха! Я же хорошая хозяюшка, я все приготовила!
Обреченно вздохнув, Люба облачилась в предложенный балахон. Вид, конечно, забавный... Хорошо, что Андрей не видит.
- Хорошо, Настя... Сейчас пойдем... - с сожалением говорит Люба. Ей очень хотелось бы увидеть Андрея, но ему и вправду нужно отдохнуть. - Вот только эти штаны в порядок приведу - и пойдем... - и скрылась в комнате.

А:
Андрею все же удалось заснуть, расположившись на мягком диване в своей комнате. Внутри дивана он нашел полный комплект постельного белья, но, выругавшись и помянув недобрым словом "добрых" хозяев этой тюрьмы, он взял оттуда только подушку, а сам завернулся в какой-то ковер, который служил покрытием дивана.
- Чертов будильник, хрен сработает... - ворчит он, открыв глаза и глядя на закатное солнце в окно, - На три часа же ставил!
Но, посмотрев на часы, он удивленно протирает глаза. Точечки уверенно мигают на экране, но цифры не меняются, по-прежнему показывая час дня. Электронные часы "стоят"?
- Офигеть, я заснул, а они встали. Сколько же сейчас? Часов семь, наверное... Промокли, что ли...
Бормоча что-то о том, что плейер пригласил в гроб за собой и часы тоже, Андрей выходит из комнаты. Настроение его улучшилось. Он ищет взглядом настенные часы или хотя бы настольные, но не находит. Зато обнаруживает свои брюки и куртку, которые, хоть еще и сыроваты, но надеть уже можно.
- Эй, хозяйка? - громко спрашивает он, - Где ты прячешься? Тетя Люба спит или здесь?
Ответом - тишина. Андрей, поеживаясь от холодной ткани, надевает штаны и футболку.
- Куда тебя черт унес?
Настя не отзывается. Андрей пишет на листке "Проснулся. Спасибо, Любаш, теперь хоть выгляжу прилично!", швыряет листок на диван и несколько минут смотрит на него. Листок не двигается.
- Опа...
Оказывается, у печки на веревке висят и обе пары Любашиных брюк.
- Твари, раздели и украли... Или у нее еще шмотки были в запасе?
Закурив, он надевает ботинки и осторожно выходит на крыльцо. Прикрывает дверь. Тишина начинает вновь становиться пугающей, что-то птиц не слышно... Увидев рядом с крыльцом длинную тонкую жердь, Андрей надевает на нее свою кепку и медленно поднимает палку выше крыльца. Двигает в стороны. Выстрела нет. Тогда он внезапно срывается с крыльца и несколькими прыжками по выложенной красивыми камушками дорожке оказывается у калитки.
- Дрыхнешь, что ли... - говорит он в адрес Дозорного, - Хрен ты меня достанешь за забором! Хотя, длинной очередью через доски... Или ты ушел, как и все?
Медленно-медленно подняв защелку, Андрей начинает открывать калитку. Калитка открывается наружу, должно быть, Дозорный это хорошо видит. На всякий случай Андрей отступает в сторону, чтобы, если тот выстрелит в щель, пуля не задела. Открыв дверь сантиметров на пять, Андрей взмахивает проеме ладошкой. Тишина. Подождав еще немного, Андрей рискует наклониться и глянуть на улицу. И тут же быстро закрывает калитку.
На дороге что-то движется, какой-то высокий силуэт. Доски забора здесь плотно прилегают друг к дружке, но наверху между ними есть пространство. Андрей запирает калитку и, схватившись за горизонтальный брус, подтягивается и выглядывает.
Это всадник. Всадник на огромном белом коне. Он едет не быстро и, когда он поравнялся с домом, Андрей успевает заметить, что шерсть у коня какая-то уж очень яркая и чистая, словно светится... А сам наездник одет в старинный кожаный кафтан и шлем типа рыцарского. В руках у человека - лук, за спиной - колчан со стрелами.
- Привет... - шепчет Андрей самому себе, осторожно нащупывая опору для ног, - На съемках фильма "Псовая охота"... Черт, надо же было к психиатру...
Топот копыт усиливается и на дороге появляются еще двое. На огненно-рыжем коне вслед за первым всадником, догоняя его, мчится еще один, размахивая длинным блестящим мечом. За этим человеком, словно прямо из воздуха, возникает еще один, в длинном черном плаще и на черном же рысаке с развевающейся гривой. Всадники пролетают мимо так быстро, что Андрей даже сквозь доски забора чувствует поток поднятого ими теплого ветра.
После этого наступает тишина, стук копыт внезапно затихает в конце улицы.
- Догнали, на хрен... А драка?
Он уже хочет отпустить брус и спрыгнуть на землю, но снаружи опять слышен неспешный перестук подков. Четвертый едет совсем медленно и Андрей замечает, что он поворачивает голову, осматриваясь. Андрей вынужден спрятаться, чтобы всадник не заметил его. Он успевает увидеть только то, что конь его тоже белый, только не такой яркий, как у первого, а с седла свисает длинная бахромчатая попона.
- Или это хозяева или я окончательно съехал... - шепчет Андрей и, коротко размахнувшись, швыряет свою кепку на крыльцо.
Выстрела нет.
- А-ля-ля, замочи психа! - кричит он.
И спокойно, выделывая плясовые коленца, поднимается по ступенькам.

Л:
Хотя, если верить Насте, людей в поселке нет, Люба все равно долго вертится перед зеркалом, приводя себя в порядок. Что ж, в этом платье она напоминает героиню какого-нибудь фильма о предках-язычниках, или персонажа оперы "Снегурочка", но она себе определенно нравится!
Настя уже заждалась ее. Когда Люба вышла из комнаты, девочка подбежала к ней и стала тянуть за руку к двери, не дав даже написать Андрею записку, мол, вышли погулять, не скучай...
К черту обувь, пойду босиком! Решает Люба, бросив взгляд на тяжелые ботинки и спешит за Настей. Девочка смело открыла дверь и теперь перед ними зеленый двор и опрятное крылечко. Странно, но Настя не задумываясь выходит наружу, будто час тому назад никакой стрельбы и не было... Дальше девочка открыла калитку и так же смело выскочила на улицу.
- Стой, Настя, там же стреляют! - кричит вдогонку Люба.
- Нет, он больше нас не тронет! - так же громко отзывается девочка из-за ворот.
Люба пожала плечами, но, подойдя к калитке, замерла в нерешительности. Осторожно выглянула на улицу. Там абсолютно спокойно и пусто. Нету никого, даже ветер не шевелит цветущих кустов, выглядывающих из-за соседних заборов. Настя нетерпеливо топает ножкой.
- Догоняйте, тетя Люба! Не бойтесь!
Делать нечего... Люба вышла и прикрыла за собой калитку.
До конца улицы девочки дошли молча. Вид настолько завораживающий, что просто не хотелось отвлекаться, а босым ногам так приятно ступать по теплой, нагретой солнцем дороге.
- А куда мы идем, Настя? Что ты хочешь мне показать? - спросила Люба, когда они дошли до последнего дома на этой улице.
- Идем туда! - указала рукой девочка. - Я люблю ходить к этой церкви.
И правда, дорога вела к какому-то белому дому, совсем не похожему издалека на церковь. Люба удивилась. Просто обычный дом, а двор его окружен высоким частоколом, примыкающим прямо к стене дома. И девочки направились туда. Вдруг Люба обратила внимание, что на Насте теперь тоже не телогрейка с шапкой, а такое же белое льняное платьице и...тоже нет обуви на ногах!
Справа от дороги к церкви раскинулось небольшое поле. Земля совсем черная, если это поле чем-то и засеяно, то ростки просто еще не взошли. А слева - ряд высоких пней тянутся вдоль дороги. Если их можно назвать пнями... Просто деревья зачем-то спилены на двухметровой высоте и из стволов выросли молодые тонкие ветки. В закатных лучах молодая кора на ветках - яркая и блестящая, будто эти ветки политы карамелью. Странно, у дороги совсем нет травы, будто сейчас ранняя весна, а дорога вся в трещинах, будто давно не было дождя...
В высоком заборе - калитка, она открыта, и Настя смело "ныряет" во двор церкви. Люба заглянула туда и снова удивилась. Такой контраст - снаружи сухо, пыльно и серо, а во дворе - густая и низкая изумрудная трава, от которой веет свежестью и прохладой. А частокол из хвойных бревен и высокие ели с другой стороны двора пропитали воздух хвойным запахом.
Настя, видимо, давно привыкла к этому месту и не может понять, почему ее гостья застыла среди двора, как завороженная.
- Тетя Люба, пойдемте внутрь! - зовет девочка и ее голос отражается эхом от тех высоких елей. В руках у девочки две тонкие свечки, и одну она протягивает Любе.
Все еще не в состоянии выговорить ни слова, Люба послушно переступает через высокий порог, и они оказываются в узком белом коридорчике без окон. Только свечи, поставленные кем-то ранее, тускло освещают иконы в нишах коридора.
Коридор ведет в какой-то светлый зал, и Люба заглянула в него. Высокий сводчатый зал с чисто белыми стенами залит ярким светом из больших окон. И там, вдали - иконостас, как в обычной церкви. Свет отражается от золоченой отделки и отбрасывает желтые блики на белую стену. Люба вернулась в коридор, чтобы не потерять Настю. Девочка засмотрелась на какую-то икону, стоя совсем рядом со свечкой, и свет от нее сделал личико девочки похожим на личико ангела из той иконы. Люба не стала мешать. Она огляделась и заметила надпись "За здравие" под другой иконой. Из-под толстого стекла на нее глядел печальный потрескавшийся лик... Ниже Люба заметила множество подставок для свечей, и на каждой из них было написано какое-то имя.
- Идемте уже, тетя Люба, - вдруг звучит голосок Насти. - Мне уже тут надоело...
- Сейчас, - Люба очнулась от своих размышлений и стала быстро перебирать подставки, отыскивая нужную ей. Но она все никак не попадалась, кажется, она пересмотрела уже все, а Настя нетерпеливо ждет у выхода.
Ну вот, наконец-то! Найдя подставку с надписью "Андрей", Люба зажгла свою свечу...
Всю дорогу домой Настя щебетала, не переставая.
- А правда же, тут красиво?.. А вон там есть озеро... А на той поляне много красных цветов!..
Люба не отвечает, лишь кивает головой и улыбается. Ей почему-то стало намного легче и светлее, только какой-то странный привкус, странное ощущение осталось после посещения церкви.
- А правда же, вы никогда не видели такой красивой церкви! - Настя словно прочитала ее мысли.
- Видела. - Тихо ответила Люба. - Я видела ее уже. Во сне...
Настя удивилась, но спрашивать не стала, так как они уже пришли к ее дому и вошли во двор.

А:
- Где вас носило? - спрашивает их Андрей, который курит, сидя на ступеньках крыльца, - Ого... Вы в галантерейный ходили? Красивые... Настоящие дамы!
Настя, придерживая платье, изображает что-то вроде полуприседания с поклоном.
- Добрый вечер, дядя Андрей! - говорит она, - Вы уже больше не сердитесь?
Вопрос девочки настолько наивен и она так по-детски открыто смотрит на Андрея, что тот улыбается.
- Я представил себя злым отцом семейства и подумал, что это нехорошо... - туманно отвечает он.
- Привет, - говорит Люба, - Так приятно снова тебя видеть...
Настя, видимо, удовлетворившись улыбкой Андрея, проходит в дом.
- А мне - тебя... - отвечает Андрей, - Я уж собирался за калитку, на поиски. Дозорный то ли спит, то ли свалил куда-то. Но за твоим рюкзаком в кусты я пока не рискнул.
- За калитку хотел идти, а за рюкзаком - не рискнул? - улыбается Люба.
- За тобой, Люб.
- А... Мы в церковь ходили.
Девушка, очевидно, все еще под впечатлением прогулки. Взгляд у нее какой-то нежный и задумчивый.
- Что за церковь? На проповедь?
- Нет, там не было людей... У меня какое-то ощущение, словно я по воздуху летела. Так легко и спокойно...
- Так ведь с облегчением и говорят "Как прям богу помолился!"... - говорит Андрей, - Ты как ангел в этом платье.
Дверь открывается и на крыльцо вновь выскакивает Настя. Она переоделась в простую домашнюю кофточку.
- Ура, взрослые приехали! - сообщает она.
- Откуда ты знаешь? - спрашивает Андрей, - У тебя телефон тут местный?
- Нет, дверь открылась!
- У тебя тут вечно - то открывается, то закрывается... - вполголоса ворчит Андрей и добавляет уже громче, - Иди, скажи им, что мы благодарим взрослых за такую гостеприимную хозяйку! И что мы в любой момент готовы познакомиться с ними! Хоть прямо сейчас...
- Прямо сейчас нельзя, - качает головой Настя, - Они сказали, что позовут вас после ужина!
- Правильно, в темноте и ангел чертом представится...
- Андрюша... - Люба берет его за руку, - Ну, что ты опять? Не надо, пожалуйста...
- И мне еще вас нужно накормить и одеть! - добавляет Настя.
- Ладно... - непонятно, кому отвечает Андрей, - Корми, одевай, только попроси у них как-нибудь выключить эту хрень с исчезновениями. Да, Настя, и приволоки сюда наш рюкзак из-под вон тех кустов.

Л:
- Андрей! - Сердито одернула его Люба и нахмурила брови. - Мы прошли весь поселок и ничего не случилось! А ты все еще не веришь? Ну ладно...
Люба собралась сама идти за рюкзаком, но Андрей удержал ее, схватив за руку. А Настя пожала плечами и, пыхтя, приволокла злосчастный рюкзак к порогу прямо за лямку, по траве.
- Идемте ужинать, вас уже ждут, - серьезно произнесла девочка, - Дверь уже открылась!
- Настя... А нельзя как-нибудь без переодеваний и ужина обойтись? - тон Любы как-то сразу сменился. Она сжала ладошку Андрея, моментально перестав на него сердиться от мысли, что снова надо войти в дом и Андрей исчезнет.
- Нельзя! - снова серьезно командует девочка.
- Тогда мы сейчас идем... Через минуточку! - просит Люба.
Настя кивнула и вошла в дом, оставив дверь открытой для гостей. Люба выждала, пока девочка скроется в проеме, затем взяла и другую ладошку Андрея. Долго размышляя, как же сказать, видимо, слишком много слов скопилось для него за время вынужденного молчания. Чуть сжимая его ладошки, Люба стоит прямо перед ним и смотрит в глаза.
- Андрюш... Может, ты снова сейчас исчезнешь, а я хочу, чтоб ты знал... Даже когда я не вижу, и ты тоже... Я все равно рядом... Знай! Просто знай... Я все равно о тебе думаю, а значит - я рядом, а ты не один. И я чувствую, что все будет хорошо... Веришь?
Взгляд у девушки какой-то одухотворенный, иначе не сказать. Но какие-то тревожные нотки в ее голосе все же присутствуют. Она вроде прощается, но светло.

А:
Андрей усмехается как-то грустно, опять усаживается на ступеньки и тянет Любу к себе. Хотя девушка в светлом платье, она тоже садится рядом с ним и прижимается головой к его плечу. Запах костров и леса так и не отстирался, просто стал слабее и едва различим. Андрей некоторое время молчит, собираясь с мыслями.
- Любушка... Я видел этих взрослых, они проехали мимо дома. Я вспомнил, где я о них читал. Я не знаю, насколько здесь вообще подходит слово "верить"... Во что здесь верить? Нет ни одной хренотени, которая была бы хоть чутка похожа на то, к чему мы привыкли. Наверно, и мы тоже стали другими.
- Да, мы сильно изменились, я чувствую... - шепчет Люба.
- Все слишком серьезно. Я мечтаю проснуться, пусть даже в психушке... Но поздно. Слушай, если это все мы взаправду видим, если в мире есть такое волшебство, а никто не знает, если, прикинь, дом и пули - настоящие... Я жалею, когда бежали, что не полез на забор, - проверить.
- Ты что, он бы тебя убил! - Люба испуганно вздрагивает.
- Пофигу.
- Не пофигу. Не спорь, пожалуйста. Когда ты перестанешь быть таким чужим?
- С кем не спорить - с ними или с тобой?
- Вообще...
- Вообще - слушай. Скажи им, что сюда шел один я. Ты просто захотела пойти со мной, ты не знала, куда мы идем. Я тебе сказал, что просто в тайгу. А я скажу, что не верил сказкам Питона. Мы случайно здесь очутились! Если в них есть хоть капля совести, они отпустят тебя.
- А тебя?
- Не знаю...
- Я ничего не буду врать.
- Люба, вот ты сказала, что ты рядом. Мне, может, сейчас надо будет подраться, может, это последняя моя драка. Без боя я не сдамся. Глупая, глянь, о чем мне думать в бою - о том, чтобы замочить противника или о том, что ты рядом и нужно еще и смотреть, чтобы тебя никто не схватил, что ты тут, путаешься под ножами и кулаками? Отойди, подожди в стороне! Ну?

Л:
Люба несколько секунд молчит, размышляя, как ответить да и просто стараясь понять и принять все странное, что произошло и накопилось.
- Андрюшка... - хоть голос ее звучит тихо, но уверенно, - Мы с тобой вместе сюда пришли, вместе и уйдем... Или не уйдем. Но тоже вместе...
- Я знал, что ты так скажешь. Но пойми, я хочу, чтобы ты выбралась отсюда цела и невредима!
- И ты пойми... Я буду с тобой... Тем более, ты сказал, если у них есть капля совести. Если есть - то никто меня не схватит помимо моей воли, а если нету - так и вранье не помогло бы... Мы шли сюда, чтобы ты нашел себя. А я шла рядом потому... - Люба замолчала вдруг, - Потому, что просто хотела быть рядом...
Девушка сжала ладонь Андрея, давая понять, что решила она окончательно. Андрей задумчиво кивнул, разглядывая камешки на дороге.
- Не спеши, Андрюш... Может, все не так уж плохо! Кого ты видел, пока нас не было? Грозных воинов? Почему ты решил что те "взрослые" собираются драться с тобой?

А:
Андрей молча обнимает девушку и прижимает к себе.
- Всадники. Я как-то подобрал в мусорном баке драную библию, прикольно было читать на старом языке, со всякими "ятями" и прочим. Мне потом надоело и я ее выкинул, но одно запомнилось - перед концом света придут четыре всадника, ну, чтобы разрушить мир. На огромных конях разной масти. Один с мечом, один в белом, один в черном и один, который смерть. Вот я их и видел из-за забора... Проскакали мимо. Может, приглючило, конечно, но ведь больше глюков не было. И потом, в нас тут стреляли. Чтобы не пытались бежать. Мы в плену. Понимаешь? А вся эта Настя - просто для прикола, чтобы мы губу раскатали... Кто нас отпустит просто так, чтобы мы рассказали потом другим об этом месте?
- Но Питона же отпустили?
- А если Питон умер в поселке?
- Ты говорил, что ты знал его...
- Я теперь уже вообще ничего не пойму...
На крыльце опять появляется Настя. Она держит в руках эмалированную кастрюлю, по которой звонко стучит ложкой.
- Настя, я же сказал - мы идем! Мы же сейчас опять перестанем видеть друг друга, если зайдем в комнаты! Неужели гостям нельзя разговаривать между собой? Ну ты и хозяйка! - сердито говорит Андрей.
- Можно заходить в комнаты. Я передала, что вы сказали, дядя Андрей, можно ходить и все равно будете видеть. Только не в большую дверь, которая появилась, пока не позовут! И вообще - я уже накрыла на стол, а вы тут болтаете!
- Ладно, после ужина покурю... Если дадут.
Друзья встают со ступенек. Настя, увидев, что ее приглашения наконец-то подействовали, с победоносным видом уходит в дом. Но Андрей вновь обнимает Любу и гладит по голове, прижав с своей груди.
- Любишь меня, да? - еле слышно спрашивает он.

Л:
Вместо ответа Люба с силой обняла Андрея и спрятала лицо на его груди. Сейчас она не может даже дышать, а не то, чтобы говорить. Чувство, которое живет внутри вот уже который день, то растекаясь, как туман, то собираясь в круглый, твердый ком, она даже в мыслях боялась назвать по имени. А теперь вот так просто, одной короткой фразой, вопросом, Андрей взял и вытащил его наружу. Смотри, какое красивое, и ведь никуда от него не деться... Люба еле заметно кивнула головой, но Андрей лишь почувствовал, как расслабились ее руки, уже не сжимают его так крепко. А футболка на плече стала теплой и влажной... Люба вдруг ощутила, как шевельнулись ее волосы от короткого выдоха, Андрей улыбнулся. Теперь ей абсолютно все равно, что будет дальше и будет ли это "дальше", но здесь и сейчас надо сказать вслух, признать и признаться.
- Люблю, - шепотом выдохнула Люба и снова крепко прижалась к Андрею.
Стало так легко и свободно. Только влажное пятнышко на футболке расползалось все шире.

А:
- Ну, и зачем же плакать-то... - растерянно говорит Андрей, - Это разве горе?
- Не знаю... - отвечает Люба, - Как-то само плачется...
Андрей отстраняется, берет девушку за подбородок и поднимает ее мордаху к себе. Пальцами смахивает слезы с ресниц.
- Выше нос! Мы с тобой у зэков побывали, неуж сейчас с призраками не побазарим? Да ихних лошадей не трахнем?
Сквозь пелену слез Люба видит, что его взгляд стал смелым и решительным. Она пытается снова спрятать нос в его футболку, но Андрей берет Любу за руку. Из дома снова звучит кастрюльный звон.
- Опа, гонг бряцает! На ринг, мое солнце! - кричит Андрей.
- На ринг, Андрюшка! - смеется Люба.
Настя не дождалась их и уже уписывает за столом домашние макароны с котлетой. Андрей и Люба почему-то уже не удивляются тому, что окна в дальней стене больше нет, на месте его - большая дверь из двух створок, наполовину прикрытая портьерой с какими-то блестящими золотыми кистями.
- Хозяйка, кидай на стол! И вина нам! Мы спешим на экзамен! - командует Андрей.
Настя внимательно смотрит на Любу.
- Еще одеться надо! А почему тетя Люба плачет? Вы ругали ее, дядя Андрей?

Л:
- Нет, Настя, не ругал, - Люба улыбнулась девочке и провела рукой по ее косичкам, - Плачут еще и от счастья...
Настя перестала жевать, нахмурила брови. Затем пожала плечами, ничего не поняв, и принялась за еду снова.
Удивительно, но, не смотря на переживания перед встречей, перед неизвестностью, аппетит у ребят очень даже хороший. Они поочередно поглядывают на ту дверь, но никакого движения там не заметно. Даже золотые кисти не шевелит сквозняк...
- Настя, а когда нас позовут? - спрашивает Люба.
- Когда позовут - тогда и позовут, - серьезно ответила девочка. Стало ясно, что выведать у нее хоть что нибудь, хоть с кем придется иметь дело - не удастся. Девочка не хочет или не может об этом рассказывать.
- А переодеваться нам зачем? Хотя... Мне в брюках удобнее, верно.
Люба допила чай и заметила, что Андрей вовсе не торопится. Он спокойно наслаждается запахом чая, взгляд его уверенный, на лице - ни страха, ни волнения. Вот только сейчас он не кажется железным, сейчас его уверенность и спокойствие - настоящие.

А:
- А вкусный чай у тебя, ребенок! - сообщает Андрей, закуривая и выпуская дым, - А Дозорному ты уже жратвы отнесла? Или он сам явится? Мне бы с ним потолковать хотелось...
Настя прыскает от смеха, плеснув чаем на стол.
- Дядя Андрей, какой вы глупый!
- Да мы с тетей Любой вообще чокнутые, ты только заметила?
- Дозорный не может оттуда слезть и поговорить с вами и он ничего не ест! - смеется Настя, - Это же Дозорный!
- Так он не человек? Механизм?
- Почему, человек...
- Ну вот куклы, ты ими играешь, они же не настоящие, не ходят и не говорят... Дозорный тоже кукла?
- Дядя Андрей, у меня от вас голова разболелась! - заявляет Настя и повязывает голову длинным кухонным полотенцем, - За столом надо есть, а не болтать о всякой дряни!
- А я уже поел... - улыбаясь, парирует Андрей, - Ты сказала "есть", а я чай пью.
- Дядя Андрей! - девочка начинает сердиться, потому что Андрей посмеивается над нею, - Допивайте и идите одеваться, все лежит у вас в комнате! А тетю Любу я сама одену, ей надо быть очень красивой!
Настя в своем полотенце удивительно напоминает маленького Мука в чалме.
- Краше только в гроб кладут, ага?
- Дядя Андрей!!!
- Все, все, хватит ругаться за столом! - прикрикивает Люба.
- А то наша мама опять от счастья заплачет! - подмигивает Андрей Насте, - Все, ухожу, ухожу...
Он поднимается и уходит в свою комнату, но тут же возвращается оттуда.
- Мама, ты меня видишь? - спрашивает он.
- Вижу, - улыбается Люба, - А ты, папочка, как?
- И я вижу. Ну, я пошел.
Когда через десять минут Андрей появляется снова, за столом никого нет, только из-за двери комнаты Любы слышен смех и невнятные голоса. Андрей смотрит на себя в зеркало. Да, этот пиджак, белая рубашка с галстуком и брюки сидят на нем неплохо, только не сочетаются с длинными волосами и спокойной ироничной усмешкой на лице...
- Переёл я всю деревню и ведут меня на суд... - напевает Андрей.
Внезапно дверь открывается и в зеркале сзади него отражается Люба.
- Офигеть... - только и может произнести Андрей.

Л:
Через зеркало Люба видит изумленное лицо Андрея и не может сдержать довольной улыбки. Но через секунду она уже и сама загляделась на него, так непривычно и строго он выглядит! Куда девался его хулиганистый вид? Никакая усмешка не введет в заблуждение - это серьезный парень, и даже не совсем парень, взрослый мужчина! Вдруг Андрей обернулся. Да, Люба тоже выглядит непривычно. На ней длинное узкое черное платье, на плечах совсем прозрачное, кружевное, и без рукавов. Строгий силуэт подчеркнут на талии серебристым поясом, он будто из рыбьей чешуи, из мелких блестящих пластинок. Девушка повернулась перед зеркалом, чтобы увидеть свою спину.
- Ну, Насть... Оно нескромное! - действительно, спина совсем открыта, до самого пояса. Лишь часть спины прикрывают узкие полоски все той же кружевной ткани. - Можно, я хоть куртку накину? И туфли... - Люба приподняла подол платья и показала такие же блестящие, серебристые туфельки на высоком тонком каблуке. - Я же свалюсь на них и ноги переломаю! Надеюсь...танцевать не придется... - усмехнулась Люба.
- Ничего не свалитесь! - Возразила девочка и подтащила низенький табурет к Любе. Затем она взобралась на табурет, ловко подобрала Любины волосы и сколола их блестящей заколкой на затылке. - Вот! Теперь красота! - Не слезая с табурета, Настя наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, любуясь.
- Дядя Андрей! Вы такой красивый! - Девочка перевела взгляд теперь на Андрея, всплеснула ладошками, затем потянула к нему руки, чтобы он помог ей слезть на пол.
- Милый маскарад... - улыбнулась Люба, подойдя к Андрею и встав рядом с ним. - Настя, нам можно уже идти? - спросила уже серьезно девушка, посмотрев на дверь с золотистыми кистями.
- Нет! - Строго ответила девочка, - Когда позовут...

А:
- Значит, ждем пока... Давайте к столу, я, вообще-то, вина у тебя просил, пигалица-хозяюшка! - говорит Андрей и первым плюхается на стул.
Люба садится с ним рядышком, а Настя - напротив.
- А что такое "пигалица"? - спрашивает Настя.
- Это такая маленькая птичка! - вместо него отвечает Люба.
- А... Тут нет птичек, только их песенки иногда слышно! И вина совсем нет!
- Бедная Настя. Слушай, а гости здесь часто бывают? - Андрей закуривает осторожно, чтобы не уронить пепел на дорогущий пиждак.
- Не-а.
- Ну, сколько человек в год? Ты считать умеешь?
- А сколько это - год?
- От одного твоего дня рождения до другого! Помнишь, торт со свечками был? А потом другой, на одну свечку больше? Или можно по елке и Деду Морозу. Приходил Дед Мороз?
Настя удивленно смотрит на Андрея.
- Нет. Опять вы, дядя Андрей, всякие слова говорите!
Андрей качает головой.
- Табуля раза... Чистая доска. Ну, фиг с ним. А гости по одному приходят или двое?
- Двое очень редко. По одному. Ну, если их гроза пропускает, - Настя кладет локти на стол, видимо, ей не первый раз приходится отвечать на такие вопросы.
- И взрослые с ними разговаривают?
- Конечно, это же гости. Не разговаривать невежливо!
- А долго гостят? Или поговорят со взрослыми и обратно уходят?
- Я не знаю.
- Ну, как же не знаешь, хозяйка ведь и провожать гостей должна? - спрашивает Люба.
- А я только встречаю. Провожают, наверно, взрослые. А бывает, сами взрослые встречают, я только обед накрываю.
- М-да... И ты потом не знаешь, ушли гости или нет?
- Ну, я спрашиваю, как дела, у взрослых... Они мне говорят - умница, хорошо встретила, тебе спасибо передавали. А мне грустно бывает, когда гость хороший, ушел к взрослым и не придет больше.
- А ты одна тут или подружки приходят?
- У меня нет подружек, тетя Люба. Взрослые уедут, а мне скучно одной. Ну, можно погулять, цветочки пособирать, с мертвыми поговорить, только они тоже скучные!
Люба вздыхает.
- Вот вас позовут, я вам скажу "пока!", а вы мне чего скажете? - спрашивает Настя после некоторого молчания.
Андрей молча курит. Люба собирается ответить, но девочка вдруг поворачивает голову к двери.
- Ой, вас уже зовут! Ну, пока!
Все встают из-за стола, словно присели на дорожку.
- Ты нас проводишь или мы сами пойдем? - спрашивает Андрей.
Настя шмыгает носом.
- Мне туда нельзя...
Люба присаживается на корточки и обнимает Настю. Молча и долго-долго... Может быть, что-то шепчет ей на ушко.
За дверью их встречает полутьма. Почти темнота. Очевидно, это огромный зал с колоннами, на которых пляшут отблески горящего камина в дальнем углу. Андрей и Люба идут, держась за руки и слушая, как эхо их шагов замирает где-то под темными сводами.
У камина - длинный стол, за которым, видимо, только что ужинали. Тарелки, высокие кубки и кувшины сдвинуты на край. Четыре фигуры, кажущиеся просто черными силуэтами на фоне пламени, собрались на противоположном краю, поближе к огню...

Л:
Очень страшно и холодеют пальцы. Но ребята ускоряют шаг. Чему быть - того не миновать, так пусть уж побыстрее... Сидящие за столом отбрасывают огромные тени на стены. Такие огромные, что они теряются там, в высоте. От пламени в камине тени дрожат, шевелятся, хоть люди сидят неподвижно и, кажется, молчат. Или говорят, но беззвучно, потому, что кроме треска поленьев и звука шагов больше ничего не слышно. Чертовы каблуки так цокают по каменному полу (ах, вот зачем они нужны!), что люди одновременно повернули головы к гостям, лишь только они приблизились.
Люба вглядывается в их лица, хоть может и невежливо так себя вести. Лицо одного из них было какое-то доброе и спокойное. Другой человек... Грозный, как у воина, готового в любой миг принять бой, взгляд. Третьего, скорей, можно назвать печальным, а четвертый - весь в морщинах, седой старик... Странно видеть их в одной компании, казалось, они о разном думают и имеют разный нрав. Но девушка смело смотрит в их лица, хоть рукой крепко сжимает ладонь Андрея от страха.
- Добрый вечер. - спокойно и тихо произнес Андрей.

А:
- Добрый, добрый! - голос старика живой, хотя и скрипучий, он одновременно обводит остальных взглядом, - Пожалуйте за стол! Позвольте представить вам, господа, наших сегодняшних гостей! Эти люди посмели нарушить наш покой... Что же они хотят?
Последняя фраза звучит как-то оглушительно, многократно отражаясь от стен.
- Не пугай их... - воин, очевидно, не любит лишних слов, - Имена?
- Андрей и Любовь.
Любе кажется, что Андрей повторил интонацию воина. А, может быть, просто держит себя в руках. Имена произвели на хозяев непонятное впечатление. Тот, который выглядел добрым, просто выпустил дым из своей длинной трубки. Воин остался невозмутим. Старик закивал головой и извлек откуда-то лорнет, пристально разглядывая наших героев. И лишь печальный грустно улыбнулся им и ответил:
- Присаживайтесь к столу, Андрей и Любовь.
Друзья садятся рядом, не отпуская сжатых рук. По полу веет чем-то промозглым, словно из сырого подвала, но здесь холод встречается с жаром от огня и почти не ощутим.
- Ты хотел вина, Андрей? - спрашивает добрый, посасывая трубку, - Пей, если хочется.
- Спасибо, - отвечает Андрей, - Но еще более хочется выразить вам благодарность за теплый прием. Может быть, мы вели себя в гостях не слишком правильно, но это из-за неожиданных чудес.
- Неожиданных чудес? Ха-ха! - смеется старик, - А что вы ожидали?
- Чего угодно, сударь... Но не места, где добро в соседях с пулями.
Все четверо дружно захохотали. Андрей только улыбнулся в ответ и незаметно под столом погладил руку Любы свободной рукой.

Л:
Только теперь Люба поняла, что до сих пор лицо ее выражает испуг. Она улыбнулась, почувствовав в холодной чужой обстановке свое, знакомое, будто почву под ногами.
- Такая у Дозорного служба. Все должно идти своим порядком, а вы пытались уйти, не встретившись с нами. - Ответил, просмеявшись, старик. Видимо, он был тут не только по возрасту старший, но и пользовался авторитетом у остальных.
- Простите, - осмелев, произнесла Люба, - Настя очень гостеприимная хозяйка, но все вокруг - слишком не похоже на тот мир, к которому мы привыкли... И нам очень хотелось видеть друг друга...
Люба бросила виноватый взгляд на Андрея и сжала его ладошку - "выберемся!"
Смех постепенно затих.
- Что же тебя так удивило? - спросил старик и развел удивленно руками.
- Всё... Было болото и развалины, и вдруг - цветущие сады... Двери появляются и исчезают... Туман и голоса...
- Да... Непонятное и влечет к нам любопытных гостей. - Вдруг вступил печальный.
- Но мы пришли к вам не за этим! - возразила девушка. - Мы бы не посмели ради интереса тревожить людей!
- Тогда с чем же вы пожаловали? - повторил свой вопрос старик и указал пальцем на ребят.

А:
- Наверное, нужно рассказывать с самого начала... - говорит Андрей, - Потому что просто так я не отвечу. Или уважаемые господа желают краткий ответ?
- О, ты где-то учился говорить! - отвечает ему воин.
- В книгах. Я много читал. Мне сложно сейчас строить свою речь именно так, но обстановка не позволяет мне делать иначе... Я не знаю ваших имен. Могу только предполагать.
- Предполагать по тем именам, что вы встречаете в книгах? - спрашивает тот, кто показался друзьям добрым, - Оставь. У нас нет имен.
Заметив, что Андрей смотрит на его трубку, он вдруг делает пальцами какой-то знак. В тот же момент слева от сидящего Андрея, совсем близко к нему, мелькает что-то черное, словно облако дыма. Андрей вздрагивает и инстинктивно отворачивает голову.
- Не пугайся, это всего лишь Тень. Тень принесла тебе зажженную сигарету. Возьми сигарету и рассказывай с самого начала.
Андрей осторожно протягивает руку сквозь Тень и берет сигарету. Тень исчезает.
- Право, я не знаю даже, где начало у этой истории, - курение действует на Андрея успокаивающе, - У меня был друг. Он называл себя Питон. Он говорил, что в этой тайге есть странное место... Мой друг умер, но перед смертью нарисовал мне, где находится это место и сказал, что я найду здесь...найду здесь... Трудно сказать, что. Ответы на вопросы? Решение проблем? Помощь? Наверное, Питон побывал здесь, у вас. И что-то нашел. Наверное, он подумал, что мне нужно найти то же самое. Или потерять. Люди говорят, что это опасное место. Но я все-таки пошел.
Люба слышит, что Андрей говорит короткими фразами, такими же короткими, как в поселке, когда он тщательно взвешивал каждое произнесенное слово. Но здесь Андрей говорит удивительно спокойно, словно размышляя вслух.
- Это не все. Продолжай! - требует воин.
- Я заблудился сам в себе, господа. Я хотел что-то изменить в своей жизни и внутри, но это не получалось. Одна жизнь не заканчивалась, а другая не начиналась. Или что-то держало меня в прошлом или не пропускало в будущее. Или я не знал, куда идти и шел поперек. Я непонятно говорю, да?
Воцаряется молчание, только потрескивает огонь в камине.
- Принеси Книгу! - вдруг приказывает старик печальному.

Л:
Ни слова не говоря, печальный поднимается со своего места. Он бесшумно, будто босиком или не касаясь пола, удаляется за одну из колонн и исчезает там. Точнее, растворяется в темноте.
- Ты прошел долгий путь. Настойчивость твоя достойна уважения! - изрек воин и наклонил голову, не сводя, однако, пронзительного взгляда с Андрея.
Выражение лица Андрея не изменилось. Из темноты, так же бесшумно, как и исчезал, возник печальный. В руках его - толстая книга в зеленом переплете. Ребята успевают заметить, что переплет украшен замысловатыми золотистыми узорами, а корешок книги потрепан и потерт. Книга перекочевала тут же в руки старика и тот принялся бережно ее листать. Издалека не разглядеть ни слова, но текст, вроде бы, не отпечатан, а написан от руки. И еще можно заметить, что некоторые страницы в ней - пустые. Он остановился на одном из разворотов и некоторое время смотрел на него. Прочие же, казалось, были заняты тем же, что и раньше. Ни слова, ни звука не было произнесено в их разговоре, но у Любы сложилось впечатление, что они говорят между собой каким-то иным способом.
- Мы знаем, о ком ты говоришь. Он был у нас. - Спустя время произнес старик, - И вышел в эту дверь не таким, как пришел. - Он кивнул куда-то в темноту. Но дверей там видно не было. Может, из-за темноты, а может, они как и многие другие двери в этом мире появлялись и пропадали по велению хозяев. - Он нашел здесь. Веру в себя, без которой блуждал много лет.

А:
- Он был очень хорошим человеком, - отвечает Андрей, - Хотя его прошлое состояло из ошибок.
- Ты тоже пришел с темной стороны. А твоя спутница - светлая, - говорит Добрый, - Мы ничего не знаем о тебе...
- Я могу рассказать это вам.
- Даже то, что не рассказал бы самому себе? - усмехается Воин.
- Если я могу надеяться на помощь, мне нечего скрывать!
Старик передает книгу Печальному.
- Тебе нет нужды рассказывать это, - говорит он, - Мы сейчас сами все услышим.
Книга в руках Печального начинает светиться. Сияние слабое, едва заметно. Оно мертвенно-белого цвета и переливается волнами.
- Когда-то ты был светлым, - рассказывает Печальный, - Но люди отвергли тебя, потому что не могли понять. Люди отвергают все, что сколько-нибудь не похоже на их самих, это вполне ясно, потому что иначе они перестали бы считаться людьми. Ты был один и привык к этому. Но тот, кто собирает потерянные души, предложил тебе все, в чем ты нуждался. И ты нашел понимание в ночи. Свет звал тебя обратно, но ты не захотел вернуться... И тьма поглотила тебя. У тебя было все, что можно пожелать. Тепло друзей, деньги, женщины. Тебе сопутствовала удача. И те, которые должны были воспитать тебя, не смогли бороться с темнотой. Ты обманывал их, ты выглядел, словно ангел. И ты смеялся над тем, как они радуются твоему пути. И говорил себе, что они глупы. Ты изучал людей, интересуясь прежде всего тем, как затмить их взгляд, чтобы они приняли тебя и ты взял у них то, что тебе захочется. У тебя это получалось. Но твоя истинная суть - во тьме и ты понял это слишком поздно...
Андрей высвобождает свою руку из ладошки Любы, берет в нее сигарету и откидывается на спинку стула. Расслабленно закрывает глаза и курит, слушая глуховатый голос Печального...

Л:
- Этого не может быть! - воскликнула Люба. - Кто светлым был, не может стать другим! Истинния суть - во тьме, это неправда!
Воин метнул в девушку грозный взгляд, от которого ей стало страшно. Печальный же поднял удивленный взгляд. Но Люба продолжила, пока ее не остановили:
- Он теплый и светится изнутри, как бы ни выражался и что бы ни делал... Я же чувствую...
Воин нахмурил брови и уже хотел, было, остановить ее, но старик поднял раскрытую ладонь:
- Пусть говорит. Пусть скажет, как она видит.
Люба облегченно выдохнула и продолжила уже спокойнее:
- Вот вы говорите, что светлые отвергли его... Люди. Но ведь он был одним из них! Как может море отвергнуть каплю? Он сам решил, что не похож на них... Сам ушел и остался один, перед темнотой, которая звала его. И теперь застрял на этой границе, для тьмы - слишком светлый, а свет этот не погасить, он слишком глубоко... Только вот сам считает себя не таким... Темным и недостойным, и как будто стена перед ним... Мешает вернуться назад... - Люба говорит все тише, делая длинные паузы. Она не смотрит на Андрея, наверное опасаясь, что взглядом он запретит ей говорить, но боковым зрением видит, что глаза его все так же закрыты. - Помогите ему, пожалуйста... Понять это... - совсем тихо просит Люба.

А:
Добрый негромко смеется. Когда его смех затихает, он протягивает ладонь и на ладони появляется маленький язычок пламени. Свет камина словно приглушается, взгляды направлены на этот колеблющийся огонек.
- Тень... - негромко произносит Добрый, - Возьми его.
Тотчас же вокруг его руки появляется Тень. На что она похожа? Наверное, на какой-то обрывок полупрозрачной пленки, постоянно меняющий форму и очертания... Добрый сжимает кулак, словно дразня Тень, пламя то угасает, то вновь разгорается. Тень мечется по воздуху вокруг огонька, видимо, стремясь окутать его. По столу движутся светлые отблески. Тень обжигается, отскакивает, становится то больше, то меньше, огоньку холодно, он тянется к камину, но Тень то и дело оказывается на пути... Это все напоминает какой-то танец. Наконец, Тень замирает и постепенно превращается в шар, поглотив собой огонек. Но тот не гаснет, он становится ровным и тусклым под нею, как пламя свечного огарка.
- Вот так... - негромкий голос Доброго, кажется, выражает какую-то грусть, - Теперь ему уютно...
Он бросает огонек в камин, но тот неожиданно возвращается на его ладонь. И по-прежнему светит ровно, хотя и тускло.
- Ему уютнее там, где он родился, на ладони, пусть даже в объятиях Тени. Он родился на ладони, добрая Любовь. Он был светлым, как и огонь в нашем камине. Превратиться в огонь камина? И раствориться в нем? Он пытался сделать хотя бы это, но он иной, он не оторвался от ладони, не оторвался от своего места в мире... Быть иным можно только рядом с чем-то таким же, а не внутри него, правда?
- Если бы вы бросили его к большому огню, не приглашая Тень, он слился бы с ним...
- Нет, - неожиданно отвечает Андрей, - Когда я понял, что я тоже человек, но другой, я пытался изменить себя, чтобы стать похожим на них. Я был слишком мал, чтобы это получилось. Вы правы, господин, я был светлым, но мое место - на ладони. Люди не понимали меня, потому что я не с ними, я пришел со стороны. Потом мне стало это нравиться. Я не такой, как они. Потом стало холодно. Потом меня согрела Тень.
- Уходи, - приказывает Добрый Тени.
Огонек сразу же разгорается и весело пляшет на его руке. Добрый бросает его в камин и огонек исчезает в пламени.
- Зачем вы?.. - говорит Андрей, - Он был другим...светлым, но другим! Он согревал вашу ладонь, а не всех нас, это была его цель...
- Ему теперь не смеются вслед и не называют чужим! - смеется воин, - Что еще можно пожелать?
- Быть сожранным Тенью, но остаться собой!
- Тусклым огоньком, непригодным даже на то, чтобы разжечь трубку? - скрипит старик, - Служить Тени?
- Я не знаю... - отвечает Андрей после паузы, - Море отвергает капли, которые хотят двигаться в прибое, а не лежать на дне. Их выбрасывает на берег и сушит ветром.
- Любовь права в том, что ты застрял на границе, - Печальный возвращается к раскрытой Книге, - Ты превратился в тьму и стал ее частью, но свет внутри тебя не угас до конца. И ты хранил его где-то глубоко...

Л:
- Но капли, выброшенные на камни, неизбежно вернутся туда снова... С дождем или туманом. Только они не смогут быть ничем иным, кроме капель воды. Понимаешь? - Люба смотрит в глаза Андрея с надеждой. Сколько же раз они об этом говорили, только другими словами!
- Вернутся... Но уже другими, - негромко отвечает Андрей.
- Не нужно - другим... - прошептала Люба, будто не желала, чтобы ее услышал еще кто-то. Но Андрей слышит... Он кивнул, именно это он и имел в виду.
"Взрослые" сохраняли молчание... Точнее, они общались между собой беззвучно, слушая ребят, не мешая им самим делать выводы из услышанного и увиденного. Возможно, споря между собой? Люба засмотрелась на огонь. Но пламя можно смотреть долго, это зрелище завораживает.
- Смотрите! - вдруг произнесла она, нарушив тишину, - Этот огонек...
Она указала на одинокий язычок пламени, ярко горящий на краю полена. Он не стал частью, не сливается с огнем, однако же, горит рядом с ним.
- Правильно... - сказал Добрый и протянул руку к камину. Огонек тут же оказался на его ладони, заплясал и осветил мягким желтым светом его лицо.
Но в этот же миг, возможно, повинуясь немой команде, а может, сама по себе, следуя каким-то своим законам, возникла тень и стала снова обвивать огонек. Добрый снова протянул к огню руку - и язычок пламени перекочевал на свое место, разгораясь ярче. Да и выглядел он ярче из-за света большого огня. Ребята облегченно вздохнули, на этот раз тень не успела пленить его.
- Это еще не все, - произнес старик, прочитав их мысли, - Смотрите.
Он сделал какое-то едва заметное движение пальцами, и тень бросилась к огоньку. Она пыталась окружить его, но...исчезала, растворялась, свет от большого огня сильнее нее. В конце-концов, она пропала из видимости.
- Не так важно, часть ли ты большого огня, или маленький язычок пламени на полене. Важно, с какой ты стороны. - сказал старик, указав на кованную решетку камина.

А:
- Я двигался туда... - Андрей тушит окурок пальцами и оставляет его на столе, - Но свет не принимает меня. Это хорошо. Я обидел слишком многих людей и нарушил слишком многие законы, чтобы получить право оказаться там. Господа, я не протестую. Я всего лишь хочу... Наверное, свет и тьма спорят между собой из-за меня? Не могли бы вы своей властью прекратить этот спор?
- О, так ты пришел только из-за этого? - улыбается воин, - Конечно, я помогу тебе.
Глухо стуча по столу, в сторону Андрея летит что-то тяжелое. Вращаясь, останавливается прямо перед ним. Это пистолет. Может быть, тот самый, который Андрей забыл в тумане.
- В нем один патрон, предохранитель спущен. Мы слышали, ты умеешь стрелять? - смеется Старик, - Отойди вон туда, за колонну.
Андрей медленно берет пистолет. Да, предохранитель снят, затвор взведен. Одно нажатие... И свет огня так красиво играет на металле рукоятки... Люба, затаив дыхание, неподвижно смотрит на оружие в руках Андрея.
- Кстати, может быть, тебе не нравится этот пистолет? - спрашивает Добрый, - Есть петля и яд... Пусть тебя не останавливает то, что ты пришел не один, мы обещаем вернуть твою спутницу домой в целости и сохранности. Веришь ли ты нам?
- Верю, - отвечает Андрей, - В целости - это значит, что она не вспомнит ничего, что здесь видела?
- Если хочешь - да, - отвечает воин.
- Хочу...
- Не желаешь ли вина перед дорогой? - спрашивает Печальный.
- Да, господин, если можно...
- Чтобы заглушить страх? - смеется Старик и делает какой-то знак рукой.
Тень мелькает с другой стороны стола и перед Андреем появляется глиняная чаша, полная вина. Андрей берет ее в свободную руку.
- Нет. Я хочу выпить за то, что встретился с вами и за вас. Кто-то желает выпить со мной, господа?
- Нет, - отвечает за всех Старик.
Не выпуская пистолета из правой руки, Андрей щелкает предохранителем, чтобы оружие не выстрелило случайно. А левой рукой подносит чашу к губам. На Любу он не обращает никакого внимания...

Л:
- Господа, может вы заметите в конце-концов!.. - отчаянно, но негромко возразила Люба, нахмурив лоб, - Может вы заметите, что я тоже прошла немало, чтобы оказаться здесь! Пусть!.. Пусть я безликий язычок пламени в этом чертовом огне, и меня будто бы и нет, но поверьте, мне тоже больно... И тоже есть желания.
Андрей остановился, поставил чашку на стол, но держит ее пальцами. Прочие же, как один, обернулись на ее голос. Старик перестал смеяться, кажется, во взгляде его мелькнул гнев!
- А ты... - обратилась Люба к Андрею, голос ее задрожал. - А ты поймешь наконец-то, что тебе не нужно иметь никакого права, чтобы быть на той стороне, - она кивнула в сторону огня. - Это дар... Дар, Андрей, которым ты можешь пользоваться, а можешь и нет... - Любе, кажется, трудно дышать. Почему-то стало жарко и пересохло в горле. - Никто не заставит тебя валить эту чертову стену! Пусть!.. Но разве для тебя совсем не имеет значения то, что произошло до этого дня? И совсем неважно то, о чем ты спросил меня там, на крыльце?! Разве все это совсем ничего не значит? Если ты вот так спокойно хочешь, чтобы я вернулась домой и будто ничего и не было, а сам!.. - Люба глубоко вдохнула и задержала дыхание, так как говорить больше не могла. Спустя несколько секунд медленно выдохнула и закрыла глаза. Две слезинки дружно покатились по щекам. - Что бы ты ни решил... У меня только одна просьба... - голос ее звучит тихо, будто из другого мира, и обреченно. Она сделала паузу и положила ладонь на руку Андрея, сжимающую рукоятку пистолета на столе, - Я не хочу ничего забывать... Ты же можешь это захотеть?.. Для меня...

А:
- Я же тебе говорил... - устало отвечает Андрей, - Будь я хоть всей жопою за этой стеной, ничего не произойдет. Свет берет того, кого захочет взять. Татьяна Романовна все так же скажет, что я буду заканчивать в ПТУ. Брат Роговой так же заедет мне тапком в живот и скинет с лестницы. Маша все так же напомнит, кто на меня опять жаловался. Ленка дойдет с ножом до милиции... Ты опять будешь реветь и называть меня чужим. Мне опять будет больно из-за этого. Москвичей расколют и я уеду далеко и надолго. Мне вслед так же посмеются и скажут "Наконец-то!". Друзья из прошлого выпьют за меня и будут ждать. Когда дождутся, придет еще одна Татьяна Романовна, Рогова, Маша, Ленка... Их будут звать по-другому, но сделают они то же самое. Понимаешь, ничего не изменится, все будет происходить снова и снова! Смотри, что бросили мне эти господа... Они знают границу между светом и тьмой. Я теперь понимаю их, я понимаю, что сделать меня другим невозможно! Эта карусель будет вращаться и музыка будет играть... Вечно, пока я сижу на маленькой деревянной лошадке. Я хочу спрыгнуть.
Воцаряется молчание, только Люба тихо плачет, закрыв лицо руками.
- Дай ей вина, Андрей... И расскажи нам, кто она такая, - приказывает Старик.
Андрей обнимает Любу и приникает губами к мокрой щеке. Ставит напротив нее чашу с вином.
- Она говорит, что любит меня. Она хочет быть рядом со мной... Она сбежала из дома, чтобы найти меня в дороге, когда я отправился сюда. Она нашла меня, господа, и последовала за мной. Но ей больно со мной, я обижаю ее... Но она возвращается снова и снова, потому что ей еще больнее без меня. Вы слышали, она убеждена, что я могу назвать себя светлым и добро примет меня. И я стану светлым и все будет хорошо. Я пробовал.
- Так ли написано в Книге? - вопрошает Старик.
- Так, - отвечает Печальный, - Он пытался порвать с прошлым. И к нему пришла Любовь. Но тьма так изменила его, что свет не мог принять. Этой девушке, правда, очень больно.
- Почитай нам о ней... Мы хотим узнать, кто она и чего хочет! - говорит воин.
Тень вновь протягивает Андрею горящую сигарету. И, кажется, гладит Любу по голове, двигая чашу с вином поближе.

Л:
Но Люба отодвигает чашу, да так резко, что вино выплескивается на стол.
- "Она говорит, что любит..." - Люба обращается к Андрею, в ее голосе - досада, - А ты так и не поверил? "Она нашла меня..." И для тебя это ничего не значит?! Так почему же тебе больно, когда я реву, и почему же ты не слышишь, что не "из-за тебя", а "без тебя"! Пусть так! Пусть! - Резким движением Люба вытерла щеки ладошкой и, хоть голос ее дрожит, но говорит она уверенно. - А кто такая эта Танечка? А брат Роговой и Лена твоя?! Стражи у ворот Мира Светлых, куда тебя не пускают? - Люба иронично усмехнулась сквозь слезы, - Нет, Андрей... Нет! Они такие же гости в этом Мире и нет у них никаких прав тебя туда не пускать... А в прошлой жизни? Разве тебя кто-то держит силой? Тебе просто нужно понять, что ты сам умеешь ходить! Что ты не перекати-поле, которое несет ветер и не ждать, что ветер принесет тебя туда, куда тебе нужно... "Я пробовал..."
В этот момент Печальный стал листать страницы. Люба Посмотрела на него, затем насмешливым тоном обратилась к странной компании:
- Не старайтесь... Не стОит... Я и так вам скажу. - Повисла пауза, дальше Люба продолжила, будто это ее последнее слово - медленно и тихо, - Я хотела найти его, и нашла... Я хотела идти с ним - и я пошла. Теперь мне тепло от его огня, или... от того огня, в который он не верит, а мне тепло... И он теперь со мной, вот здесь... - Люба приложила ладошку к груди, - Я получила все, что хотела. Сама... Хотя, как вы правильно сказали, мне бывает больно...
Старик посмотрел на Печального с вопросом, и он снова уставился в исписанные страницы.
- Андрюш... - девушка говорит негромко, и обращается будто не к нему, а к себе, к тому Андрею, который вот там, где она показала, - Неужели ты не видишь, что эти люди читают слово в слово то, что ты им говоришь... Сначала ты говоришь - а потом они это "читают"... А теперь еще и пистолет тебе подсунули. Они просто хотят, чтобы ты остался тут навсегда... Там... В тумане... Чтобы сам... - Люба медленно повернула голову и смотрит старику в глаза. Его взгяд пуст, будто ненастоящий, а в ее глазах блестят слезы, - Только пожалуйста... Это единственное, чего я хочу попросить у вас. Пусть я не забуду его... И своих слов... Как бы ни было больно, вам ведь все равно...

А:
Тот, кого мы называем Добрым, не отрывая взгляда от огня камина, выпускает дым из своей трубки.
- Пусть Любовь немного помолчит, - говорит он.
В тот же момент Люба чувствует, что что больше не может говорить. Мало того, она не способна пошевелить ни ногами, ни руками, хотя голова двигается и она все видит и слышит.
- Я прошу извинения у вас, господа, за мою слишком шумную спутницу, - Андрей качает головой, перебирая пистолет в руках.
- Не извиняйся... Она жестоко страдает, здесь заговорил бы даже камень. Почему ты не принял ее любви?
- Потому что ей придется страдать еще сильнее. Я не могу позволить себе любить ее.
- Даже так? - удивленно спрашивает Старик, - Так ли это?
- Да, - отвечает Печальный, - Книга говорит - да. Наш гость умеет наслаждаться своей болью и сдерживать свои чувства. Многие преграды на его пути появились из-за этого...
- Он удержал даже любовь? Сильный человек... - изрекает воин, - Я забираю оружие назад. Пусть он умрет в бою.
Тень толкает пистолет к краю стола, и он исчезает. Звука падения не слышно.
- Если ты примешь мой вызов, я хочу сразиться с тобой, Андрей!
- Господин, я приму ваш вызов, когда остальные господа разрешат нам это... - руки Андрея теперь свободны и он спокойно курит.
- Что же до любви, то это его первая любовь, - продолжает Печальный, - И он не совсем понимает, что это значит.
- Нет, - возражает Андрей, - Это не первая... К сожалению, не первая.
- Почему ты не поступил со своей спутницей так, как поступал с остальными женщинами? - спрашивает Добрый, - И это чувство угасло бы в грехе, как и другие?
- Сделать вид и убедить себя? Я... Я не могу ее обманывать. И не могу прикоснуться к ней...
- Так почему же? - усмехается Старик.
- Ей будет больно. Потом. Когда мир накажет меня за все, что я сделал.
- Ты так уверен, что мир накажет тебя? Других он не наказывает...
- Любовь назвала имена... Она спрашивала о том, что они не пускают меня вперед. А я хочу сказать, что при встрече с такими, как они, я сделаю то же, что делал раньше. И не буду просить прощения.
- Лжешь! - резко говорит Печальный, - Ты удержал любовь, но не можешь удержать ненависть?
- У меня была причина, чтобы сдержать любовь! - так же резко отвечает Андрей, и спохватывается, - Простите меня, господин. Мы говорим о вещах, которые причиняют мне боль.

Л:
- Так какая же тебе разница, будет ли ей больно, раз ты к ней равнодушен? - насмешливо спросил старик, не обращая внимания на раздражение Андрея.
- Я не хочу причинять ей боль, - медленно, подчеркнуто тихо произносит Андрей.
- Но ты ведь сам сказал, что обидел немало других людей. Так чем же она отличается от других для тебя? - спокойно спрашивает Добрый.
- Господа, я снова прошу у вас разрешения сразиться нам с господином... - Сдержанно произносит Андрей, давая понять собеседникам, что предыдущую тему он продолжать не желает.
Хозяева замолчали. То есть, они совещались между собой незаметно для гостей.
Черт, ну почему вместе со способностью двигаться и говорить он не отнял еще и способность реветь! Нет, конечно, Люба не слышала, никогда, ни разу признаний... Но все же надеялась. Пусть поскорей все закончится теперь... Они не станут убивать их, у них было множество возможностей это сделать, значит, не сделают этого и сейчас... Только бы выбраться поскорей из этого места, и тогда... Тогда Андрей будет в безопасности, вернется домой, а ей ничего не останется, как только выполнить то, что задумала.
- Силы ваши не равны. - прервал ее размышления голос старика, - Мы не можем совершить убийство, а битва с противником, который владеет любым оружием лучше тебя - это убийство.
Люба лишь облегченно выдохнула и закрыла глаза.

А:
- Этот господин сам предложил мне схватку, - возражает Андрей, - Вы не предупредили, что настроены шутить со своими гостями!
- Я беру вызов обратно! - сообщает Воин, - Либо наш гость сумасшедший, либо совершенно отчаявшийся человек!
Андрей грустно улыбается и кивает.
- Может быть, ответа именно на этот вопрос я и искал у вас, господа? Действительно, есть люди, которые уверены в том, что я болен.
- Нет, ты не болен... - отвечает ему Печальный, - Но ты отчаялся. Ты слишком хорошо умеешь управлять собой, настолько хорошо, что не можешь больше принять помощь ни от света, ни от тьмы.
- Я один? Сам по себе? - спрашивает Андрей, - Но ведь я и шел за этим...
- Верно. Ты больше не принадлежишь ни темноте, ни свету. Ты утерян для них, - Добрый словно читает приговор, - Однако, как я заметил, твоя безмолвная спутница плачет и была испугана, когда ты просил разрешения на бой? А теперь она успокоилась.
Андрей молча смотрит на Любу. А Люба - на него. Хозяевам, наверное, кажется, что гости тоже умеют беседовать, не произнося ни слова.
- Любовь - несчастная девушка, - говорит Андрей, повернувшись, наконец, к ним, - Можете ли вы сделать так, чтобы она обрела покой?
- Мы спросим об этом у нее самой, - предлагает Старик, - Скажи нам, что ты думаешь по этому поводу, Любовь?
Неведомая сила отпускает Любу.

Л:
Сначала она подняла руку и вытерла, наконец, эти щекочущие капли. Она не раз уже страдала из-за своей глупой склонности плакать по любому поводу, а сейчас - и вовсе неподходящий момент. Ощутив, что возможность свободно владеть собой вернулась, Люба несмело произнесла:
- Простите, господа. Кажется, я сгоряча нехорошо выразилась... И... Мне не нужен покой, Андрюш... Я не хочу хранить свое сердце в пакете. Понимаешь? Пусть рвется хоть от счастья, хоть от боли, но только не молчит... - голос девушки тихий и слегка хрипит. - Но спасибо тебе за заботу... - Люба грустно улыбнулась.
- Что ты думаешь об этом? - повторил свой вопрос старик.
- Утерян для тьмы и света... - повторила девушка фразу, которая отпечаталась в ее сознании вместе с интонацией, - Сам по себе... Об этом? Наверное, так и есть... Только не один, а... свободен. Свободен теперь сам выбирать, куда идти, раз ничего ему больше не мешает. Мы уже говорили об этом.
- А ты? Разве так и желаешь остаться со своим чувством без ответа? - искренне удивился Печальный.
- Больше всего я хотела бы быть рядом с ним, - уклончиво ответила Люба и улыбнулась, - И согревать друг друга, когда холодно и трудно... И одиноко... Но только это его выбор. Свободный... Разве я имею право просить? И... - Люба подняла голову и продолжает, глядя в глаза Андрею, - Ты ошибаешься, Андрюшенька... Я не несчастна. Я совершенно счастлива, что ты есть у меня... А теперь еще и свободен. От дьявола... Это ведь то, за чем мы шли?

А:
- Да... - улыбается ей Андрей, - Вот ужас-то, от меня отказались все - и Бог и Дьявол! Свобода!
- И Смерть... - добавляет Старик.
- И смерть? - переспрашивает Люба.
- Смерть. Твой друг мертв. Живые не могут не принадлежать свету или тьме... Таково устройство мира. Ты вольна забрать его в жизнь или присоединиться к нему в тумане.
Наступает тишина. Только чуть слышно ударяется о стол чаша вина, которую Тень принесла и поставила перед Андреем.

Л:
- Как это? - глаза Любы сначала округляются от удивления. Слишком неожиданна фраза Старика, слишком страшная и странная, чтобы поверить в слова. - Этого не может быть, я ведь вижу его!
Люба обвела взглядом всех четверых "хозяев", поочередно вглядываясь в их лица, будто искала там ответа - улыбки, лукавого блеска, хоть чего-нибудь, что бы дало ей повод понять, что это - злая шутка. Но Печальный лишь сочувственно кивнул головой и опустил глаза.
- Этого не может быть! - воскликнула Люба громче, чтобы хоть кто-нибудь возразил ей или рассмеялся!
Она обхватила ладошку Андрея обеими руками, ладошка холодная, но это из-за холода в каменном зале!
- Ты жив, Андрюшка... Скажи что-нибудь... - прошептала Люба. Андрей лишь медленно повернул голову.
- Я не знаю... - растерянно произнес Андрей. Он пошевелил пальцами, удивленно на них глядя.
- Твой друг мертв, - повторил Старик.
За короткое время произошло столько всего, чего не могло произойти вообще... Но девушка не верит! Ее сердце не чувствует, что Андрей не рядом! Не чувствует, или не хочет чувствовать...
- Этого не может быть... - сквозь слезы, но решительно и настойчиво повторяет Люба. - Что я должна сделать, чтобы он остался со мной? - в ее голосе - просьба и отчаяние.

А:
- Что сделать? Слушать внимательнее! - отвечает Воин, - Тебе же сказано - ты вольна поступить с ним по своему усмотрению. Забрать с собой в свет или остаться с ним здесь и вечно бродить в тумане. Если ты возьмешь его к себе, он будет жить, пока живет ваша любовь.
- Царствие небесное, господа! - провозглашает Андрей и выпивает вино.
И роняет голову на стол.
- Стой!!! - кричит Люба.
Все четверо дружно смеются. Люба, крича что-то невразумительное, трясет Андрея за плечи.
- Вставай! - голос Старика снова оглушителен, пламя камина сначала прячется, но, взрываемое потоком холодного ветра, вновь озаряет темноту.
Где-то под сводами зала ярко вспыхивает молния и раздается громовой удар, кажется, что колонны вибрируют, едва выдерживая его. Андрей поднимает голову и выпрямляется. Наступает тишина.
- Господа, это вино испорчено! - говорит Андрей, обнимая прижавшуюся к нему Любу, - Вам следовало бы взять у Насти несколько уроков гостеприимства... У меня кружится голова.
- Ничего удивительного, Андрей, ты поглощаешь это замечательное вино так, словно хочешь напиться... - улыбается Добрый, - Его пьют медленно, наслаждаясь вкусом, а не залпом. Это не самогон. Наверное, ты надеешься, что твоя трезвая спутница не позволит тебе потерять себя и упасть под стол?
- Да. Мы любим друг друга и я уверен в ней! И в себе. Я могу выпить еще больше и не упаду!
Хозяева снова смеются.
- Любовь, вы согласны с тем, что он говорит?
Внезапные события настолько оглушили Любу, что она не может ответить. Она просто обнимает Андрея обеими руками.
Добрый смотрит на Печального.
- Есть ли препятствия к тому, чтобы закончить разговор с нашими гостями?
Печальный некоторое время вглядывается в Книгу.
- Да, - говорит он, - По возвращении в мир Андрея ждет земной суд. Он нарушил их закон... И власть уже ждет его.
- Что он натворил напоследок?
- Я сам расскажу вам это, если позволите... Я создал прибор, с помощью которого люди могут отключать сигнализацию и похищать автомобиль. Как я и предполагал, эти люди рассказали обо мне милиции, когда их поймали. Меня ждет тюрьма...

Л:
- Нет! - Люба отстраняется и испуганно смотрит Андрею в глаза.
Но он лишь грустно улыбнулся и кивнул головой.
- Да, Люб... Я же говорил, что прошлое не отпускает меня...
- Андрюшка, мы выберемся... Не знаю, как, но нужно... У нас нет другого выхода! Лучше бы это было сном... Да, ты говорил, да, - Люба говорит быстро, растерянно, мысли путаются. - Ты меня слышишь? Мы должны выбраться!
Но она сама вряд ли верит в свои слова. Все так и есть, Андрей не зря боялся незнакомых людей на улице... Девушка крепко прижимается к нему, словно намерена спрятать, укрыть от всего мира. Но проходит некоторое время, а она понимает, что далеко не все в ее власти...
- Господа... А можно ли как-нибудь сделать... - Люба несмело обращается к четверке хозяев, - Вы ведь столько всего можете... Сделать так, чтобы все обошлось! Поверьте, он твердо решил уйти от той жизни, где были плохие поступки. И раз решил - значит, так и будет... Вы же видели, какой он сильный... Сделать так, чтобы за ним больше никто не охотился, никакая власть? А прибор этот... Он ведь и так уже больше не сможет никому навредить...

А:
- Пожалуйста... - добавляет Люба и замолкает.
Тень, наверное, читает мысли Андрея, потому что приносит ему еще одну сигарету.
- Мне нужны были деньги, чтобы найти вас, господа... - затянувшись, произносит Андрей, - У меня не было другого выхода. Не утруждайте себя, если выполнить ее просьбу сложнее, чем выкурить эту сигарету.
- Почему же? - спрашивает Печальный, - Разве у тебя нет больше дел на свободе?
- Есть... - улыбается Андрей, - Но благодаря вам я понял кое-что еще. Моя спутница тоже мертва. Она живет только рядом со мной. Свет не допустит, чтобы мы долго были в разлуке.
- Ты ошибаешься! - говорит Воин, - Ты успел отбросить ее, когда в дерево ударила стрела.
- Люба, ты умеешь ждать? - спрашивает Андрей.
- Конечно, любимый... Я ведь ждала тебя с того самого момента, как ты сел со мною рядом в школе. Ждала, даже когда мы были вместе.
- Тебе будет больно. И страшно одной.
- Нет. Я же буду знать, что ты вернешься ко мне...
Печальный незаметно достает из кармана перо и что-то помечает в Книге.
- Им мешает что-то еще... - подает голос Старик.
- Осталась только гостья...
- Это она, - Старик прикладывает лорнет к глазам и смотрит куда-то в темноту.
- Что ж, пусть подойдет. Настя, пригласи ее, - негромко говорит Добрый.
Где-то далеко во тьме вспыхивает лучик света из-за открывшейся на миг двери. И приближающийся шум шагов.
- Мир вашему дому, хозяева, - говорит Лена, появляясь в круге света от камина, - И мир вашим гостям.

Л:
Он неожиданности Люба так резко повернула голову, что все вокруг закружилось перед глазами. Андрей же снова надел маску равнодушия, хоть, конечно же, тоже не ожидал увидеть здесь Лену.
- С чем пожаловала к нам гостья? - как и в первый раз первым спросил Старик.
- Здравствуйте! - Лена старается говорить спокойно, однако слышно, что голос ее дрожит от страха. - Я пришла за ним, - кивает она в сторону Андрея, дальше обращается к нему, быстро произнося слова, - Андрюш, тебе грозит опасность. Тебя ищут и тебе нельзя возвращаться домой. Мы уедем далеко, пока все не уладится...
- Как ты сюда попала? - спокойно спрашивает Андрей.
- Неважно. У меня была карта... И время, чтобы переписать и перерисовать схему. Это неважно! Ты меня слышишь?

А:
- Слышу, - спокойно отвечает Андрей.
Лена в пятнистой куртке, на груди - желтая табличка с обозначением группы крови. На рукаве - круглая эмблема, но свет падает так, что подробности разглядеть сложно. Да и сам рукав разрезан вдоль и наскоро скручен нитками. Из-под него виднеется бинт.
- Ты, кажется, ранена? - спрашивает Добрый, - Присаживайся к столу. Желаешь ли вина и сигарету?
- Спасибо, любезный, я не курю... Не беспокойтесь, пожалуйста, обо мне - в лесу ударила молния и обожгла мне руку. Это пройдет. Дело не в этом. Господа, у моего единственного снова проблемы. Я вас очень прошу - можно мне забрать его отсюда?
- Да присаживайся же, успокойся и скажи, как твое имя?
Лена думает быстро и понимает, что вежливость все-таки надо соблюдать. Она садится за стол.
- Ох... У вас найдется что-нибудь попить? Мне пришлось бежать, кто-то стрелял в меня из темноты...

Л:
По невидимому знаку Доброго над столом возникла тень. Она принесла с собой стакан и бесшумно поставила его перед гостьей.
- Это вода. - коротко объяснил Воин. - Назови имя.
Лена осушила стакан залпом, видимо, жажда от скорой ходьбы очень измучила ее.
- Елена... - выдохнула гостья. - Простите меня, я не представилась. Я просто очень спешу. Мы спешим...
- Расскажи спокойно, что тебя сюда привело, Елена, - произнес Печальный.
Лена глубоко вздохнула. Видимо, придется задержаться здесь дольше, чем она расчитывала.
- Понимаете, у моего любимого возникла одна проблема. Он совершил преступление и теперь его хотят наказать. Мы сейчас улетим, а когда уладятся все формальности... Ну, это долго объяснять... Мы вернемся домой. Я пришла спасти его!
- Вот как... Тоже любимого? - усмехнулся Старик и посмотрел на Печального. Тот сразу же принялся листать свою книгу.
Лена лишь нахмурила брови, не понимая вопроса.

А:
- Да, любимого! - повторяет она, - Он запутался и потерялся, начал делать всякую ерунду и мы поссорились! Но теперь все будет хорошо! Андрей, посмотри на меня?
Андрей, пристально и задумчиво рассматривающий свою сигарету, поднимает взгляд.
- Люба, пожалуйста, уберите от него свои руки...
- Нет, - отвечает Люба, а Андрей только сильнее прижимает ее к себе.
- Андрей, я все понимаю! - продолжает Лена, - Тебе больно. Тебе плохо. Однажды ты рассказал мне, что пойдешь сюда. Ты это помнишь. Я тоже. Но давай пока оставим всю эту слюнявую романтику, возьми себя в руки, ты же мужчина! Ладно, ты опять связался с преступниками, ладно, тебе нужны были деньги. Ты злишься и поэтому не мог найти меня и сказать, что тебе нужны деньги, даже просто позвать с собой. Хорошо, ты добился, чего хотел! Но подумай теперь - что будет дальше? Ты не создан для того, чтобы скитаться, шарахаясь от каждого постового! Найти тебя - это просто вопрос времени. Открой наконец-то глаза, тебе светит зона! Понимаешь? Никакого института, никакой медицины - и никогда не будет! Зо-на! Вставай, я увезу тебя отсюда. Кое-что еще можно поправить!
- Нет... - усмехается Андрей, - Ты опоздала!
- Я не опоздала. Я знаю, ты любишь эту девушку, но думай, думай головой - кто выиграет от того, что ты сидишь здесь и смеешься? Ты опять пьян! Ты стал неадекватен в последнее время! Андрей, пожалуйста, вставай! Все слишком серьезно, пойми!
Но Андрей только усмехается, словно смотрит комедию по домашнему телевизору.

Л:
Все слишком серьезно... Люба сжала ладошку Андрея и подняла к нему глаза:
- Я буду ждать тебе все равно, если... Ты мне веришь? - спрашивает она, не обращая никакого внимания на новую гостью.
- Верю, - Андрей улыбнулся.
- Если нет другого выхода... - шепотом произнесла Люба.
С лица Андрея сошла улыбка. Что-то знакомое, какой-то обрывок настроения, оттенок, внезапно всплыл в его памяти. Как тогда, в больнице, когда...
- Люба, что вы такое говорите?! Подумайте сейчас о нем, а не о себе! - вступила Лена, поняв, что она имеет в виду.
- Лена, именно о нем я сейчас и думаю. Хоть, возможно, вы считаете иначе... И... Вам же сказали, вы опоздали. Вас больше нет... - спокойно сказала Люба.
Но последняя фраза повисла в воздухе и эхо разнесло ее по залу. Внезапно до Любы дошел иной смысл этих слов. Она испуганно посмотрела на забинтованную руку Лены. Затем - в ее глаза. И снова - на руку. Лена не может понять, почему в ее взгляде какое-то сочувствие, сожаление...
- Скажите... - побледнев, прошептала Люба, обращаясь к хозяевам. - Она жива?

А:
- Она жива, - откликается Добрый, по-прежнему глядя в камин, - Кстати, не угодно ли Андрею вручить новой гостье подарок...
Это не звучит как вопрос, скорее, мысль вслух. Андрей берет левой рукой чашу с вином и делает глоток.
- Тень, - говорит он, - Кассету, пожалуйста.
Люба чувствует, как ее волосы поднимаются дыбом. Потому что на столе появляется кассета. Та самая, которую Андрей сломал на кухне, поранив ладонь. Но кассета цела...
- И рыжевье...
Что-то холодное, словно тонкие замерзшие пальцы, прикасается к ноге Любы у щиколотки. Браслет падает перед Леной, тускло блеснув в воздухе.
- Вот и все, Лен. Я не встану и не пойду с тобой... Чем бы это для меня не закончилось. Поздно. Ты молодец, что проделала такой сложный путь, я всегда знал, что ты упорная. И еще ты очень сильная. На этой кассете - все, что тебе нужно услышать. Ты поймешь.
Лена долго-долго смотрит на кассету и браслет. Лицо ее, вначале выражавшее напряженную решительность, постепенно разглаживается, оно становится каким-то растерянным и задумчивым. "А она красивая", - почему-то думает Люба.
- Я знала, что ты меня записываешь... И Катя. Катя мне все рассказала потом, мы подрались, я сломала ей нос... Не нужна мне твоя кассета, я и так все помню. Разве тебе было плохо со мной? Разве ты в чем-то нуждался? Потом - да, потому что я дура и хотела, чтобы ты смог быстро справиться с собой! Я была уверена - ты сильный и сделаешь все сам, а я потом просто скажу, что не сомневалась... Но ты упал на дно, где тебя обогрели и где у тебя все получалось. Я молчала. Я знала, что ты захочешь бросить всю эту грязь и стать приличным человеком. Я ждала.
- Ждала? Ты выкинула меня, как собаку, когда я пришел к тебе... Потому что я выглядел не так, как тебе хотелось.
- Глупый... Помнишь, когда ты ушел, я сказала, что ты вернешься ко мне уже навсегда? Ты забыл это... Ты многое забыл. Друзья и наркотики помогли тебе забыть. Возвращаясь навсегда, мы делаем окончательный выбор?
- Да, - опустив голову, отвечает Андрей.
- Кот, ты даже забыл спросить тогда, как у меня со здоровьем. Какой же это окончательный выбор? И потом не поинтересовался ни разу, просто, для интереса, перед тем как очередной раз вышвырнуть меня на улицу или кинуть трубку. Ты и сейчас этого не помнишь?
Андрей сидит, склонив голову. Он забыл про свою сигарету и перел сыплется ему на брюки. Люба уткнулась лбом в его плечо.
- Как у тебя со здоровьем? - глухо спрашивает Андрей.
- Мы назвали бы его Юркой... Или Настей, как ту красивую малышку у дверей. Его больше нет, Андрей. И, наверное, больше никого не будет. А ты даже не знал, что он был...
- Почему ты не сказала мне? Почему?
- Ты вернулся бы сразу же. Но вернулся бы не ко мне, а к ребенку. Так и не успев утонуть в темноте, вынырнуть и что-то понять...
- Прости. Прости, Птаха.
- Глупыш. Не надо, зачем ты просишь прощения? Все же хорошо? Смотри, Люба плачет... Погладь ее по голове. Она вытащила тебя. И будет ждать, пока ты раздашь все долги. Ты не хочешь идти со мной - не ходи... Но помни - я живу на соседней улице. Ты меня не увидишь, но помни, пожалуйста, какая это ценность - человек... Но помни - я помню тебя.
Лена встает со стула.
- Спасибо за воду и тепло, господа. Успехов вам.
В полной тишине Лена уходит в темноту, доставая что-то из кармана на плече. Слышно, как ширкнула застежка-липучка. Через несколько долгих-долгих секунд ровный ритм шагов сбивается, тишина, затем слышен негромкий звук падения.
- Тень. Убери кассету и золото, нашей гостье больше ничего не нужно, - задумчиво говорит Добрый.

Л:
Кроме треска поленьев в камине больше ничего не нарушало тишину в зале. Все так же качались тени на стене и исчезали, растворялись под сводами. Андрей сидит неподвижно, глядя в одну точку. Да и Люба не в состоянии пошевелиться. Беззвучно явилась тень, и так же беззвучно на столе оказалась кассета. Браслет, тонкая цепочка, упал сверху на нее с тихим шелестом.
Вдруг, словно очнувшись ото сна, Люба схватилась с места и быстро пошла, скорее, побежала туда, в темноту, где за колоннами скрылась Лена. Там стук ее каблуков затих... Прошло несколько секунд после того, как затихло эхо. И стук, неторопливые шаги, снова зазвучали.
- Ее там нет... - медленно выговаривая слова, объявила Люба.
- Она ушла, - спокойно ответил Добрый, как будто то, что произошло было чем-то обычным, будто гостья вышла в дверь, как обычно и поступают гости.
Люба медленно прошла к своему месту и тяжело опустилась на стул. Куда ушла?.. Но она не произнесла вопрос вслух. Неосознанный страх задержал слова. Ей вдруг стало очень холодно... От этой напряженной тишины. От того, что произошло и прозвучало... Очень холодно и страшно, но в душе Андрея сейчас такой ветер, что холод от него чувствуется еще сильнее, чем холод снаружи. Люба медленно, будто опасаясь, что он оттолкнет ее снова, обняла Андрея за плечо и осторожно уткнулась лбом в другое плечо. Андрей не пошевелился... Кажется, Люба тоже перестала даже дышать, лишь до боли сжала кулак.

А:
Но вот Андрей медленно, словно после сильного удара, поднимает голову, встряхивает прической и прижимает к себе девушку.
- Кассета сломана, Люб... Ты ведь это помнишь?
- Да...
- Ты дрожишь. Замерзла?
- Да...
- Хочешь, мы попросим сесть поближе к огню? - шепчет Андрей.
- Нет... Просто обними меня сильнее. Пожалуйста...
Андрей кладет пальцы на ее щеки и целует.
- Вот и согрелась, да?
- Да...
- Уважаемые, спасибо вам... - начинает Андрей.
- Некого спасать, - прерывает его Воин, - Нас - нет нужды, а вас двоих - уже спас.
- Хотите ли вы сказать или сделать что-то еще? - спрашивает Печальный, - Вина, сигарету?

Л:
Андрей покачал головой. Люба этого не видела, только чувствовала, как двигаются его плечи под ее щекой.
- В таком случае, мы не можем задерживать вас больше. - Прогремел голос Старика.
В эту же минуту ребята почувствовали, как ветер или сквозняк пролетел по полу, а огонь в камине закачался, заставив плясать и длинные тени на стенах. Затем он разгорелся ярче и выбросил горсть ярких искр через решетку.
- Постойте! - воскликнула девушка, - А как же... А как же моя просьба? Простите меня за мою настойчивость... Я и так очень много получила, вы очень добры... Спасибо вам за все... Но я бы хотела, чтобы все обошлось... Там дома!
- Мы поняли, о чем ты говоришь. Мы помним твою просьбу, - ответил Старик и посмотрел на Андрея.
Но прежде, чем Андрей успел снова возразить, слово взял Воин.
- Смелость и настойчивость твоя достойны уважения. И награды. Тьма больше не держит тебя и все в твоих руках.
Только теперь Люба обратила внимание, что Печальный что-то пишет пером в потрепаной зеленой книге с золотистыми узорами. И беззвучный разговор хозяев тоже не прошел мимо ее внимания.
- Можешь быть уверен, доказательств того, что эту вещь сделал ты - не существует. Также никто не вспомнит, что ты причастен к ней - ни твои друзья, ни твои недруги. Можешь спокойно возвращаться домой. - Произнес Добрый и развел руки, будто собирался хлопнуть в ладоши.
- Слушаю тебя, Андрей! - Старик, видимо, прочитал мысли или угадал намерения Андрея.

А:
Ощущая, как усиливается холодный ветер откуда-то из темноты огромного зала, Андрей встает со стула.
- Я просто хотел спросить, где оказываются все те, кого не пропустила гроза?
- В болотах. Или возвращаются домой ни с чем, не найдя нас.
- Это зависит от того, что решит Небесный Лучник, - добавляет Печальный.
- Спасибо... Спасибо вам за все. Теперь мы знаем, что в жизни есть чудеса, что есть, во что верить!
- Жаль, что ты убедился в этом, только увидев своими глазами, - улыбается Добрый, - Береги Любовь. И помни...
- Да.
- Протяните к огню правые руки! - приказывает Воин.
Андрей и Люба вытягивают руки вперед. В тот же миг пламя вырывается из камина и словно охватывает всех четверых хозяев этого странного места. И тянется дальше, к нашим героям. Они не успевают ничего сделать, как пол вдруг уходит из-под ног и появляется ощущение падения... Друзья падают куда-то в темноту... Долго-долго, но крика не получается, кажется, вокруг них нет воздуха. Далеко сзади вспыхивает молния, но гром догоняет их только через несколько секунд, уже потеряв силу и превратившись просто в длинное ворчание.
Вспыхивает свет. Это обыкновенная электрическая лампочка. Под ногами - потертый ковер, вокруг знакомые стены. Оскаленная маска, духиня или душа женского рода, молчаливо взирает на них из угла.
Андрей от неожиданности потерял равновесие и схватился за дверь, чтобы не упасть.
- Оп-ля! Черт, так и спятить не долго...
Оказывается, рюкзаки лежат здесь же, Люба спотыкается, но Андрей успевает поймать ее за куртку.
- Тихо, не падай. Или мы спим или мы дома!
- Ай... Обожглась...
Девушка потирает безымянный палец на правой руке. Но там не ожог. Там обручальное кольцо из странного желто-серебристого металла... Андрей смотрит на свою руку и видит там такое же.
Свет вдруг начинает мерцать и гаснет, словно лампочка перегорела. В прихожей наступает темнота, наверное, сейчас ночь. Андрей щелкает выключателем на стене и свет загорается вновь.
- Офигеть... Не шуми, предков разбудим...

Л:
Оглядевшись при освещении, свет Андрей погасил снова, чтобы не разбудить спящих. И тихо, на ощупь, развязывает ботинки. Люба, скорей, догадывается об этом по движению воздуха и тихому шороху, глаза ее еще не привыкли к темноте. Не раздумывая, она делает то же самое, а разгибаясь, натыкается в темноте головой на что-то мягкое. Это Андрей протянул ей руку. Опираясь на его ладошку и высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, в темноте не заметное, девушка проходит за Андреем в его комнату. Легкий сквозняк - это Андрей наощупь закрыл дверь. Резкий свет...
Сон продолжается? В "лаборатории" такой же порядок, как тогда, когда Люба была здесь в последний раз. Вот только тогда здесь было пусто и холодно, а теперь - уютно и тихо...
- Где твой пиджак? - Люба удивленно смотрит на одежду Андрея, но на нем - джинсы и серый свитер.
- Там же, где твое платье, наверное? - шепчет в ответ Андрей, взглядом указывая на ее джинсы и прикладывает палец к губам.
Верно, в тишине даже негромкий шепот из-за двери может нарушить сон... Да и свет из-под двери тоже может потревожить спящих. Андрей, наверное, подумал о том же, потому, что снова погасил свет. Снова не видно ничего... Люба протягивает руку в темноту, чтобы Андрей смог найти ее. Но, лишь только девушка почувствовала теплую ладошку, лишь только Андрей нашел ее в темноте, как вдруг резко потянул за руку. Девушка не сразу поняла, как очутилась здесь - на старом автобусном кресле, точнее, на коленях у Андрея, который очутился в этом кресле.
- Уф... Чуть не упали, - тихо прошептал Андрей ей на ушко, затем обнял обеими руками, - Не ушиблась?
Люба покачала головой, прислонилась лбом к его лбу и закрыла глаза...
...Сколько времени прошло - разве могли они заметить? Глаза совсем привыкли к темноте, а тусклый свет, проникающий через окно, все же давал возможность различать предметы в комнате.
- Мне, наверное, домой пора... Мама ждет... - прошептала Люба, но не пошевелилась. Темнота, свет фонарей и окружающая обстановка, наверное, навеяли ей ощущение - "пора домой". Но ей так тепло, так уютно и хорошо, и она так соскучилась по этому человеку, будто не видела его целую вечность и теперь желает остаться в его объятиях ровно на столько же. Вместо того, чтобы подняться, она лишь снова прижимается к Андрею, нежно касается губами его лица.
- А разве я теперь тебя отпущу? - шепотом улыбается в ответ Андрей. - Посиди немного, только не шевелись...
В темноте слышится шорох, а слабый луч из окна то и дело освещает то светлую кисть руки, то лицо. Даже можно разглядеть, как Андрей привычными движениями, наощупь, превратил диван в широкое спальное место.
- А теперь можешь шевелиться. - прошептал Андрей совсем рядом и протянул правую руку, чтобы помочь девушке встать.
Лучик из окна чиркнул по блестящему металлу на его пальце. Люба протянула руку навстречу его ладошке и как-то шумно и резко вдохнула, чувствуя, что ее сердце застучало еще быстрей и громче...

А:
- Мы нашли тут одного человека... - тот, кто это произнес, наверное, привык говорить подобные фразы, - Приезжайте на опознание... Морг центральной судебной экспертизы, на улице Паромной.
Мама Андрея резко выдыхает воздух и открывает глаза. Ночь. Только спокойно тикает у кровати будильник. Приснилось...
Людмила Николаевна встает и, пытаясь дышать ровно, надевает халат. Включает свет. Четыре часа. Начало пятого. Понятно, сейчас опять разболится сердце и заснуть больше не получится. Да и что это за сон - по часу, с таблетками и вот такими сновидениями.
Проходя мимо лаборатории, мама споткнулась в темноте обо что-то мягкое, шагнула в сторону, пытаясь обойти это, но опять наткнулась уже на что-то другое, кажется, какие-то ботинки.
"Упала вешалка с одеждой... А я и не слышала..."
Осторожно сдвигая ногами препятствия, Людмила Николаевна добирается до выключателя. На полу лежат два больших рюкзака, ботинки, тут же брошены куртки.
"А... Откуда все это???"
Но духиня только смотрит на нее выпученными глазами и, кажется, самодовольно усмехается. Мама удивленно открывает дверь лаборатории и в тусклом отражении света прихожей видит Андрея. Андрей спит, чему-то улыбаясь во сне. А на его плече, прижавшись под одеялом, спит Люба.
- М-да... - произносит мама шепотом.
Бесшумно закрывает дверь, улыбается и идет варить кофе.

Вместо эпилога...

Наверное, эта история закончилась... Разговоров, конечно, было еще очень много, с родителями, и с милицией тоже, поскольку мама Любы дозвонилась до лагеря и с удивлением узнала, что никто ее дочь там не видел... Однако, в разговорах ни разу не упоминался прибор и угонщики автомашин, а когда Андрей позвонил своим приятелям, они решили, что он пьян и несет ахинею, потому что они не знали ни о каких гостях из Москвы, ни тем более о каком-то приборе.
Андрей и Люба стойко выдержали разговоры, ведь теперь они были вместе и делили всю боль на двоих. Они встречались каждый день и просто уходили гулять, а иногда уезжали на мотоцикле. Первое время даже чаще на мотоцикле, подальше от знакомых улиц. Почему? Потому что на каждом столбе висела фотография Лены и объявление о ее розыске... Потом пошли дожди и объявления размокли. А потом их заклеили другими, например, о продаже дубового шкафа или цыплят-бройлеров.
А что было потом, спросите вы? А мы, представьте, не знаем... Не имеем никакого понятия. У нас есть еще в запасе некоторый телефонный разговор и некоторые мысли, а дальше - мы помигали огоньками и пошли на посадку.
А, вы хотите тоже это увидеть? Кушайте на здоровье!

Л:
Кажется, Андрей не заподозрил ничего, когда вчера спросил, отчего она такая бледная. Цифры на календаре менялись, а Люба убеждала себя, что все в порядке, что она просто переволновалась, что просто все эти ощущения - от страха! Все в порядке... Все в порядке... Но визит к доктору развеял все надежды и сомнения...
Люба медленно шла к дому вдоль деревянного забора, не слыша ни шума проезжающих мимо машин, ни орущую из киоска музыку. Что теперь будет? И что делать вообще? Через два месяца лето закончится, ну, допустим, в школе заметят не сразу. Но заметят же! И соседи... А мама! Что скажет мама?! Нет... Она не будет ей говорить прямо сейчас. Потом... Потом, когда будет уже поздно что-то менять. Как странно, обычным тоном, словно речь шла о прическе, доктор только что спросил, что же она будет делать? Даже мороз по коже пробежал от самой мысли... Как это - что? Это же он, его часть, это же их любовь, которая досталась с таким трудом! Андрей... А что скажет он? Уже не в первый раз в памяти Любы возникала та сцена, слова и голос Лены, там, в темном зале с камином...
К счастью, Любе пришлось отвлечься от размышлений, чтобы найти ключ от квартиры в сумке - она и не заметила, как дошла домой...
Девушка уже в который раз протягивала руку к телефонной трубке и...убирала ее снова. "Нет, не так..." Она прокручивала в уме разговор, что она скажет, что может ответить Андрей? Обрадуется? А вдруг рассмеется? А вдруг станет ругаться? "Делай, что хочешь..." - и Люба снова отдернула руку. Затем решительно сняла трубку и набрала номер, затем просто стала считать гудки в трубке, чтобы не думать ни о чем.
- Да! - ответил голос Андрея.
- Андрей... Это я... - после небольшой паузы ответила Люба.
- О, я одеваюсь уже как раз. Ты готова? Или снова мне ждать придется? - слышно, что Андрей улыбается.
- Андрюш... Я хочу тебе сказать... Мне нужно, то есть, тебе сказать...
- Любаш, сейчас встретимся - и поговорим. Мне трубку держать неудобно, руки заняты... Подожди, выхожу. - голос и вправду временами становился глуше, будто Андрей перекладывал трубку из одной руки в другую.
- Андрей, я беременна! - одним махом выпалила Люба, опасаясь, что Андрей сейчас положит трубку и ей придется говорить это ему при встрече.
- Что? - переспросил голос в трубке.
- У меня будет ребенок, Андрюш... У нас, точнее... - повторила Люба новость уже тише.
Тишина... Как долго она тянется? Пальцы девушки похолодели и побледнели, напряженно сжимая трубку. Она вслушивается в эту тишину. Вслушивается, пытаясь понять, что она значит... Треск... Люба не может понять, это за окном ветер швыряет сорванные листья на подоконник или это стук трубки телефона-автомата о рычаг...

А:
Пауза тянется бесконечно...
- Офигеть, я трубку уронил! - говорит Андрей, - Ты че, серьезно???
- Да...
- Ты к врачу ходила?
- Да...
- Ты из поликлиники звонишь?
- Нет, я дома...
Пауза.
- Андрей! - говорит Люба.
- А?
- Ну, не молчи, скажи что-нибудь!
- Погоди, перевариваю... - после еще одной паузы отвечает Андрей.
- Переваришь - позвони, пожалуйста... - отвечает Люба и кладет трубку.
Подходит к окну, и, опираясь ладошками о подоконник, смотрит на улицу. Через минуту раздается телефонный звонок.
- Слушай, а мама у тебя дома? - спрашивает Андрей.
- Да...
- Короче, бери ее и давайте ко мне, мои тоже дома. Ну, придумай что-нибудь, типа, гулять идем, потом просто бери ее за руку и тащи. Ну, напусти туману. Сможешь? Через минут сорок?
- Зачем, Андрей? Скандал же будет, сердечный приступ... Я ей сама скажу.
- Молчать! Жду, в общем...
- Нет, Андрюш! Давай просто встретимся вдвоем... Я боюсь... Я столько всего думаю...
- Солнце, мне бежать надо. Давай ноги в руки и ко мне!
- Куда бежать?
- В магазин, а ты куда думала? - смеется Андрей, - Тебе, наверно, нельзя теперь, ну, шампусика-то выпьешь? Торт возьму, ну, винца. А, блин, давай через час лучше? Корвалолу еще, в аптеку заходить! Мы с тобой деньги-то с похода не все еще прогуляли! Чуток осталось! У нас праздник, Люб! Это же классно, ага? Прикинь, у тебя такое пузико будет! Обалдеть! Ты молодчина у меня! Только тебе нервничать нельзя ни фига, вообще, в коробку на кусок ваты тебя посажу!
Андрей говорит, смеется, агукает и щелкает языком в трубку, а Люба слушает и улыбается сквозь слезы. Уловив в потоке радостных слов "А тебя тошнит уже?" она весело отвечает:
- Нет...уже! Все, не трещи, через час будем!
И в комнату:
- Мамуль! Мамочка, мы идем в гости через час, будь готова!

Вот и вся история...