Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык:
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
А. С. Пушкин
Я видела Пушкина. Нет, конечно, не Александра Сергеевича – его потомка. В одну из студенческих вёсен в коридоре Горьковского университета (ныне Нижегородского), где я училась, меня встретила (точнее, не встретила – поймала) удивительно приятная и живая старушка-гардеробщица Нина Акимовна.
– Ира, Ира, ты знаешь, что мне сейчас сказал Серафим Андреевич Орлов? (профессор С. А. Орлов был у нас заведующим кафедрой зарубежной литературы). В нашем университете работает потомок Пушкина! Ира, мы должны, мы обязательно должны встретиться с ним. Мы же никогда не простим себе, что были рядом и не повстречались, – убеждала она меня.
Сама – дочь известного нижегородского революционера А. Чекина, Нина Акимовна в детстве бывала в доме А. М. Горького, с которым был дружен её отец, помнила детей писателя, а с Екатериной Павловной Пешковой встречалась еще долгое время. И, конечно же, узнав о том, что где-то поблизости живёт, ходит, дышит с ней одним и тем же волжским воздухом потомок дорогого каждому русскому сердцу поэта, она не могла не встретиться с ним.
– Профессор Орлов рассказал мне, как его найти. Он работает начальником котельной нашего университета, – молила старушка. – Пойдём, пойдём со мной! Разве же ему интересно со старухой разговаривать! А ты студентка…Скажем: молодёжь интересуется… Пойдём, Ира!
Она смотрела на меня чистейшими глазами, какие бывают неьу всякого ребёнка. Таким глазам не отказывают.
Мы встретили потомка Пушкина в аллее университетского городка, когда он шёл на службу.
– Вы – правнук Пушкина? – сразу, без подготовки огорошила вопросом уже немолодого, но очень стройного человека, который отступил назад от неожиданности. – Вы не сердитесь на нас – мы только посмотреть на Вас хотим. Ведь Пушкин – он для всех один. А в Вас же кровь его течёт… Вот – Ира, она студентка… молодёжь интересуется, – с этими словами она вытолкнула меня вперёд и прикрылась мною, как щитом. – Скажи, Ира…
Мужчина поначалу нахмурился, но старушка смотрела на него теми же ясными глазами, полными бесконечного обожания. Точно так же она, наверное, смотрела бы и на самого Пушкина. И тогда мужчина улыбнулся. Он понял: людям дорого всё, что связано с именем поэта. Старушка протянула ему листочек бумаги и и попросила автограф. Мужчина поначалу смутился , так как, видно, считал себя не вправе расписываться за поэта. Сам он стихов не писал, он был в прошлом моряком, офицером Балтийского флота. Но автограф он всё же дал. Нина Акимовна, прижимая к сердцу бесценный листочек, не решалась сразу уйти.
– Дайте я посмотрю на Вас. Я хочу Вас запомнить. Ира, смотри: голубые глаза. А пишут везде по-разному: то зелёные, то голубые, то чёрные глаза были у Пушкина. Нет, теперь я знаю: они у него были голубые! Голубые, точно…
– Но кто же теперь сможет сказать, какого цвета глаза были у поэта? – мужчина тепло заулыбался. Нина Акимовна всё-таки обворожила его.
– Нет, нет, – убеждала она его, – что ни говорите, кровь же одна. А глаза – голубые. Никто теперь меня не переубедит.
Она взяла заветный автограф и бережно спрятала в допотопную сумочку.
– Можно ещё одну, одну минуточку… Мне вот что странно. Вы вот уже праправнук, да и потомков Пушкина всех теперь и не перечтёшь, а вот почему нету среди них поэта? Неужели так никто и не пишет?
Мужчина улыбнулся – в который раз за встречу.
– А знаете, многие из нас писали. И сейчас в Москве живёт Саша Пушкин, он тоже пишет стихи, и, я слышал, неплохие. Но есть у Пушкиных одно святое правило: никогда не публиковать своих стихов…
Много лет прошло с того дня, а я всё ещё помню эту встречу. Есть у меня такое чувство, что видела я если не самого поэта, то человека, очень близкого ему. И теперь я понимаю, как права была моя добрая Нина Акимовна в своей трогательной любви к русской литературе и её славе. Мне и поныне думается, что вот так просто и безыскусно она выразила благодарность и любовь к поэту за всех нас.