Китайская провинция глуха,
Широкий двор завален вещмешками,
Соседка омывает потроха,
Их величая нежно потрошками.
Я терпеливо жду, когда она
Под котелок в огонь подкинет щепок,
А ранняя весна глотком вина
Мне сотворит души мгновенный слепок.
Пусть благодарность отразиться ей
Глухим и неразборчивым спасибо,
Но вряд ли из знакомых мне людей
Честней меня окажется кто-либо,
Но не глупей – бежали налегке,
Едва рассвет открылся им, как клетка.
А тут в чугунном старом котелке
Готовит суп китайская соседка.
Старается, а я ее старей
По глупости своей она осталась.
Но я-то не китаец, я еврей.
Всего глупей еврейская усталость.
Я сам себе гожусь теперь в отцы
И пью напиток, стоя у ограды,
Такой, что и еврейские глупцы
Покажутся богами Илиады.