Ольга Янченко, из блокнота журналиста. 1941 год…
Н А В О Л О Ч К И…
Терпи мои скушные откровения, читатель мой сегодняшний. Это осколки памяти 8-летнего ребёнка того жуткого времени.
Итак, после падения из кузова той злополучной "полуторки" я оказалась в чужой деревне,на голыз кирпичах горячей печки. Она и спасла меня, как выяснилось потом.Но с неё мне пришлось слезть. Это оказалось непросто. Во - первых, высоко, без лесенки. Во - вторых, что - то очень крепко держало меня за спину, ноги и шею. Руки мои дрожали, в голове пылало, словно пожар.
Сквозь полусонное состояние я слышала голос мамы: –
– Ну, что ты как варёная, Оля! Вставай скорее! Надо уходить! Немцы кругом! Папа в лесу ждёт…
Я почти очнулась. Слово «полуторка» вспыхнуло в моём потревоженном мозгу. Да, нам за много часов тайного пути по лесам и болотам «повезло» …
Нас взяла проходившая по шоссе Минск-Москва воинская автомашина. Папа сказал тогда: – О! Чья - то полуторка!
Картинка того «везения» возникла мгновенно. В кабине её сидели военный в пилотке и военный в фуражке. Я вышла на дорогу, подняла руку. Машина остановилась. Папа и мама вышли из-за кустов. Военный мельком глянул на наши документы, скомандовал: - Быстрее!
Мама мгновенно оказалась в кабине, а мы втроём в кузове. И полуторка покатила. Я стояла, прижавшись голодным животом к кабине её, сердце мой взлетало, как воробышек: – О! Наконец-то едем!
Вдруг возникший какой-то непонятный гул над нами я приняла за гром. Но военный в фуражке, глянув вверх, заколотил кулаками по кабине: – Воздух! Воздух!
Что было дальше, я рассказала в материале «Полуторка». А теперь, если мой случайный ироничный читатель не против, – «Наволочки»…
***
Итак, мы уцелели под обстрелом немецкого аса. Что стало с полусгоревшей автомашиной, я не знаю. Меня, контуженную, с расквашенным позвоночником, как-то дотащили до ближайшей деревни.
Добрая женщина, хозяйка ближайшей к дороге хаты уложила меня на спасительную печку. Её горячие кирпичи сделали своё лечебное дело - так называемая растяжка его и согревательный эффект уменьшили болевой синдром.
Позвоночник мой при падении из кузова полуторки пострадал сильно, но, как потом выяснилось, мне повезло – спинной мозг не был задет и я сохранила способность передвигаться.А вот голова моя, как потом стало ясно, пострадала не меньше позвоночника...
***
Однако мы уже опять идём. Наш невоеннообязанный белобилетник папа (он не видел на один глаз) вёл нас тайными тропами по лесам, болотам по драгоценной теперь карте БССР и компасу. С ними вот совсем недавно мы втроём весело ходили по грибы…Но это было ещё…до войны.
Неожиданно мы вышли на небольшую поляну, ярко освещённую солнцем. На ней, как цыганский табор, кучками сидели, лежали женщины и дети.
Папа, словно забыв об осторожности, шагнул из - за кустов и, не успев сообразить, что тут происходит, рванулся обратно…Но было уже поздно. Нас заметили.
Эй, Янченко! Георгий Захарович! Жив? Мы слышали, как вас там, на шоссе немец поливал из пулемёта… А ведь видел, что в кузове ребёнок…
– Похоже, Захарыч, война это настоящая…А?
– Да, Семёнович, очень похоже…А ты тут как?
Тот не ответив, шагнул в кусты.
Мне же приспичило «по - маленькому». Я зашла за кустики, успев шепнуть маме: – На минуточку…
Присесть мне не удалось. Что-то молнией ударило в поясницу. Я словно оглохла, ослепла. Очнувшись, огляделась.
За кустами на противоположной стороне полянки только что говоривший с папой Семёныч старательно расстилал на траве…наволочки!
Они лежали таким правильным конвертиком, что я, забыв про осторожность, рванулась к папе:
– Ой, а там Семёнович наволочки сушит! – торопилась я обвестить всех про эту небывалую стирку.
А над нами уже кружили немецкие самолёты. Задрав головы к небу, не успев ничего сообразить, женщины и дети падали , срезанные пулемётными очередями.
Сначала никто даже не кричал.
Вопли и стоны донеслись до меня уже потом, когда я, обезумев от страха и боли в спине, ползла по дну неглубокой речушки, хватая сухим ртом мутную воду, захлёбываясь слезами. Белые наволочки огромными пятнами плыли у меня перед глазами.
То теряя сознание, то на мгновения приходя в себя, я ползла по дну речки, не зная, что делать. Самое страшное было потеряться от мамы и папы.
И только через много - много лет, рассматривая папины Грамоты от Наркомата СССР за безупречную его работу в борьбе за Победу, вспоминая те ужасные дни июня 1941 года, я узнала, что рядом с той полянкой, где расселись беженцы, была автомобильная воинская часть. Огромные цистерны бензина, взрывались, раздирая на куски всё вокруг…
А "конвертик" из наволочек на той соседней полянке для немецких самолётов разложил наш бывший механик из Жодино ловкий Семёнович…
Папа клял себя за недогадливость: – И кто мог подумать! А ведь я считал его порядочным человеком! Вот тебе и наволочки…
***
© Copyright: Ольга Янченко, 2006
Свидетельство о публикации №1606110843
***
Написать рецензию
Дорогая Ольга! Спасибо, что пишите о войне. Многие о ней забыли, как и о тех, кто не вернулся домой..
Извините, что не могу ответить во время. Напишите, что не получается у Вас, обязательно отвечу.
Сама просмотрю еще раз Вашу страничку, подскажу, как и что можно подправить. Здоровья Вам и вдохновения. Ваша Эльмира
Перса 12.06.2006 15:30
***•