Жара.
Испепеляющая жара стояла уже на исходе второго месяца, и эти два месяца были подобием ада. В тени до сорока градуса, практически выше температуры человеческого тела. И это значит, любое усилие приводило к дополнительному выделению теплоты, разогревая тело.
Спасения не было ни в тени, ни в многоэтажных коробках домов которые нагревались так, что в квартирах воздух прогревался, впитывая в себя все миазмы современной химии и это был отравляющий газ, почище применяемого нацистами в Освенциме или Дахау.
Бедная земля пересохла, сильно растрескиваясь страшными шрамами глубиной до двадцати пяти сантиметров.
Казалась, в этих ужасных трещинах виден Ад.
Боль и горечь когда смотришь на высохшие деревья, эти безвольно опущенные засохшие ветви со скрученной пожухлой листвой. И эта печать смерти ещё сильнее контрастировала с некоторыми загородными участками, которые имели собственные артезианские скважины, и могли себе позволить полив.
Было неловко и стыдно за эту жизнь среди опустошения этой адской жары.
Умирали преждевременно старики и больные. Неужели это генеральная репетиция Судного дня.
Я был за городом, когда стал свидетелем того, что затем произошло. Небо было пепельным, неприятно серым в мареве восходящих потоков, солнце выглядело беловато-грязным расплывшимся желтком. Пот градом тёк по мне, я сел в тени старых берёз и безотчётно посмотрел на небо.
С Северо-востока что-то стремительно двигалось. Притом сплошным фронтом, стена непонятно чего. Это не было похоже на облака. Низ чёрно-багровый, а верх серебристый. Такое я ещё ни разу не видел и это пугало, пробирая спазмами до желудка.
По нарастающей, скрежет с визгом усиливаясь, перекрыл все другие звуки. Многие по-выскакивали из домов со страхом в глазах, от этого ужасного звука. Неожиданно солнце померкло, небо стало фиолетово-пурпурным, этот ненормальный звук прекратился. И на всё небо возник лик. Такое прекрасное мужское лицо в чёрных кудрях мелкими завитками, глаза были закрыты.
Потрясённый, я не мог оторвать глаз от этого лица. Неожиданно глаза открылись, сопровождаясь таким грохотом и сполохами гигантских молний. Глаза смотрели обвиняющие, жёстко, с негодованием.
От канонады громов сотрясалась земля. Моё сердце билось, как ненормальное, мне взрослому мужику ещё никогда так не было страшно. Обняв старую березу, найдя в ней хоть какую-то опору, я смотрел в эти обличающие глаза.
Резко и от этого я затрясся, как в падучей, навалилась жуткая тишина. Огромная рука с перстом вперёд вперилась в каждого из нас, кто стоял и смотрел на происходящее. Рот раскрылся и одно слово, сказанное этим ликом своей мощью ужасным, подавляющим обличением швырнуло всех на землю.
-Армагеддон!!!
Лик исчез, и сплошная стена воды рухнула на землю, смывая мгновенно разъяренными, грязными, пенистыми потоками всё. В ужасе смотрел, как с неба падали вместе с водой окровавленные, обнажённые, корчащиеся тела людей и всё это смешиваясь с вывороченными деревьями, постройками, автомобилями понеслось прямо на меня.
Дико истошно заорал так, что оглох от своего крика. Грязный несущийся бурун опрокинул меня, и меня закрутило. Ничего, не видя, меня жутко трясло. Откуда-то издалека, услышал своё имя.
-Серёжа, Серёжа.
Весь мокрый, по мне текли обильные струйки пота, меня трясла моя жена.
-Серёжа, тебе что плохо? Ты перегрелся, да?
Я лежал под берёзами на траве, у меня был тепловой удар. Мне всё это привиделось. И я как мальчишка расплакался навзрыд от облегчения, это всё было больным видением.
24 июля 2010