Б.Успенский
ГОРОД ТЕНЕЙ.
Впереди была только дорога, серая, до безобразия пыльная, струившаяся к лесу у самого горизонта. Степь, воспетая акынами, седыми как ковыль, уже успела надоесть своей монотонностью, горьким полынным воздухом и солоноватой водой в редких колодцах.Опять ни облачка и солнце жжет так, что пот сбегает ручьями под черной одеждой, а ладони прилипают к посоху до того источенному сотнями парсангов, что он угрожающе скрипел при каждом шаге. Вон под тем чудным деревом можно отдохнуть в тени, не бог весть какой, но все же тени и поразмышлять о бренности бытия. Ну вот и славненько. Шершавый ствол, широкие листья, гибкие ветви - приветствую тебя! Не узнаешь, старый друг? Ветер зашумел в кроне, и дерево словно поклонилось в ответ на приветствие. Так бы и сразу. Помнишь, как я посадил тебя на границе империи с кочевыми хартами, лет пятьсот тому? Славное было времечко, магический меч мне в бок. К стати, о мече ...
Человек в черном поправил перевязь с оружием и посмотрел на фиолетовый камень в навершии рукояти. Проза жизни остается прозой, даже если эта проза описана васпухром-рифмоплетом, уже больше четырех веков, отдыхавшим в уютной гробнице в базальтовом саркофаге.
Правил тогда Арвадорской империей Алтан Красноречивый, хотя правильнее его было бы назвать "юродивым". Беда, когда правитель глуп, туп и к тому же труслив, как целый выводок длинноухих грызунов. Алтану вечно чудились заговоры врачей-отравителей, толпы хартских шпионов и, конечно-же, происки тайного конклава магов, без них никак нельзя.
С хартами только идиот связывается, а своих шпионов я холил и лелеял, особенно васпухрессу Ашагану. Вот это была женщина, но стерва стервой. Хотела узнать секрет вечной молодости, да вот не сложилось как-то. Все началось с того, что наследница престола показала мне очередной проскрипционный список, и я тогда здорово разозлился. Было от чего. Мое имя стояло на первом почетном месте, а ведь я, себя любимого, обожаю как никого другого.
Алтан очень во-время умер, хоть что-то сделал полезного в своей никчемной жизни. Не без помощи умер божественный, не без помощи, но ведь мир полон таких добрых людей, как я например. Ашагане не терпелось стать императрицей, и она взяла у меня яд, настойку тотонакских трав. Любящая дочь напоила дражайшего родителя моим зельем и уже готовилась к коронации, но не учла амбиций кузена - принца Кью. Я отнял память у отравительницы и выдал ее совету мудрых. Под пытками Ашагана созналась во всем и была живьем замурована в стену папашиной гробницы.
Вскоре империя пала под ударами северных дикарей, от которых даже хартам не поздоровилось. Кочевники все-таки выжили, в отличие от нас, одичавших, тупых настолько что и учеников не найти, а они нужны сейчас как никогда до этого. Собратья маги мрут словно насекомые и никто не знает причины, даже я. Додергали значит кошколака за усы, а он взял и вырвался, растерзав любителей острых ощущений. При случае скажу хищнику, что я старый и совсем не вкусный, может поверит.
Маг достал из сумки на поясе заклинательные карты, разложил их и выяснил, что хищник считает его мясо сочным и питательным деликатесом. Колода исчезла в сумке и уступила место свитку с письмом от великого шамана хартов Бен-Эрниа:
" Да продлятся бесконечные годы моего арвадорского друга, беседующего с духами, Микаса Отшельника! Кошколак приходит - Крылозуб уходит, Кошколак уходит – Крылозуб приходит, а дороги ждут, когда прилетит ветер. Его дуновение
позвало многих в город теней, и они пошли, исчерпав источник жизни до дна ..."
Всадник! Уж, не ко мне ли? Развелось нынче героев, хоть пруд пруди. Вечно, размахивая ржавой железякой, норовят куда-нибудь влезть и геройски, как же иначе, сдохнуть, выпучив блудливые глазенки. Кого же это демоны принесли? Посмотрим.
Микас поднялся с земли, глубже надвинул капюшон плаща и, опираясь на посох, посмотрел на всадника. Худосочный какой-то воин, да и не воин вовсе это, а воительница. О времена, о нравы! Нет сидеть дома за прялкой, так этой дуре подвигов захотелось.
Микас щелкнул пальцем и слегка подул на ладонь. Девушка вздрогнула от неожиданности и обнажила саблю при виде зловещей черной фигуры. Эх, молодежь! Знавал я одного воина, который сначала рубил, а потом задавал вопросы. Это помогало до поры до времени, но фортуна изменчива. Сошелся, на дороге сей воитель с тем, кто сначала стрелял, а потом думал и провалялся месяц на постоялом дворе, зализывая раны души и тела. В основном души, конечно, и таки снес голову стрелку, подкараулив того на большой дороге.
Мда-а! Я жду, малышка! А ведь и правда хороша, даже слишком. "Малышка" недовольно поджала губы, погладила гриву скакуна и спрятала оружие. Какое варварство! Великолепное тело и в железной упаковке! Оно конечно так надежнее, но все-таки не логично. Попадешь, девочка, в плен к хартам и продадут тебя на ближайшем торге за ... Вряд ли больше ста монет и пяток шкурок в придачу. Вопрос в другом:" Зачем в хозяйстве такое счастье?"
-Мне нужен Микас Отшельник! - с легким акцентом сообщила воительница,- Очень нужен!
-Любовные чары понадобились? - ехидно заметил маг, - Обратись к шаманам.
-Могущественный ждет вазурга Микерина, но он не придет, - вздохнула девушка снимая шлем,- Казнен регулом Марободом Волосатым. Наш толос разрушен, азаты погибли или разбежались, а земли отошли казне.
-Я вне себя от горя! - криво усмехнулся Микас, - И в чем же дело? Ответь мне, Атокрис! Подойди ко мне и, как положено знатной арвадорской даме, стань на колени и расскажи о своем горе.
-Долгих лет тебе, мудрый, - прошептала Атокрис, вытерла слезу со щеки и поцеловала руку мага, - Заговор раскрыли. Отец хотел посадить на трон регулов потомка последнего васпухра, принца Имтоура. Всем заговорщикам отрубили головы, а принца четвертовали!
-Как трогательно, прямо сердце обливается кровью,- всхлипнул Микас и, неожиданно сыпанул в лицо девушки горсть серого порошка, - Красиво лжешь, дайва!
Большие карие глаза округлились от страха и этот страх подгонял лучше всякой плети, если бы не зелье. Оно парализовало тело и превратило его в жалкое подобие тряпичной куклы. Личина Атокрис испарилась, открыв взгляду клыкастую тварь, не лишенную определенного очарования. Хороша, только клыки портят лицо, да хвост с кисточкой на конце, а так подобный экземпляр мог бы украсить даже гарем хакана хаканов. И что-же с тобой делать, хищница? Видно здорово я плюнул в похлебку. Интересно кому?
-Смотри мне в лицо, гадина! - медленно, выговаривая каждое слово, приказал маг, - Выше голову, выше! Достаточно!
Еще горсть порошка и тело пленницы настолько одеревенело, что при ударе посохом отвечало глухим стуком.
-На закате, милая зверушка, станешь камнем, а при первых лучах солнца станешь пылью. Какая неприятность, правда? Отвечай правдиво и возродишься когда-нибудь, а так твоя тень будет вечной рабыней.
-Проклятый магупат! - прошипела дайва,- Все скажу, только не мучь! Ой, как больно!
-Видишь ли, демоница! - не без сочувствия сказал Микас, - Я видел Атокрис еще девочкой, но ты перестаралась. Почти стала ею, но именно почти. Микерин сторонник древних традиций, в отличие от меня и воспитал дочь согласно философским изыскам цветомантии. Так вот! Атокрис никогда-бы не одела вороненый доспех, а вот дайвы не выносят даже серебристого оттенка, не то что самого металла. Так что случилось с вазургом?
-Я же сказала, казнен, - прошипела пленнница, - Вчера на главной площади Марабрума!
-Сейчас посмотрим, хвостатая! Будешь упираться, укрою серебряной сетью.
Микас установил стеклянный шар между собой и дайвой, расслабленно опустился на колени и сосредоточился на одной точке блестящей поверхности. Кристалл привораживал, тянул к себе, но отказывался перелистывать страницы Акаша-хроники.
-Я предупреждал,- буркнул маг и едва уловимым движением извлек тонкую, но прочную накидку тканого серебра и накрыл ею демоницу.
Потянуло горелой плотью и вопль, достигнув невообразимо высокой ноты, резко оборвался. Микас сорвал ткань, мрачно осмотрел дымящиеся язвы и отломил остатки почти сгоревшего хвоста.
-Все покажу, только не надо, - глухо, почти неслышно взмолилась дайва.
На этот раз шар ярко осветился изнутри и Микас увидел площадь варварской столицы, построенной на развалинах Мер-не-Арвада. Грязная, косматая толпа нетерпеливо гудела в ожидании зрелища, чавкала хлебными лепешками, захлебывалась дешевым пойлом. Дальше! Еще дальше! Обойдусь без косноязычного глашатая. Ага!
Перевернулась еще страница Акаша-хроники, взмах топора и палач торжественно поднял окровавленную голову вазурга Микерина. Эх, старина! Говорил тебе: не лезь в интриги! И что теперь? Надо было уходить в горы и медленно вымирать или остаться в покоренной стране, дичать до уровня варвара.
-Где Атокрис? - сухо поинтересовался маг, - Быстрее!
-По приказу регула продана жрецам Нагга! - безвольно произнесла демоница.
-Старовата она для их целей, - покачал головой Микас,- Лет на десять опоздали, да и аура у нее плохо совместима с аурой храма Волосатой змеи. Хочу видеть дочь Микерина!
Хрусталь потемнел, открыв взгляду сумрачный каземат, освещенный коптящим факелом и девушку в черном, прикованную к стене.
-А теперь, дайва, самое главное, - оторвался от кристалла маг, - Кто твой хозяин?
-Будь ты проклят! - прохрипела демоница, и на окаменевших губах застыла улыбка.
Микас пару раз стукнул сапогом по статуе, безнадежно махнул рукой и принялся неторопливо собирать вещи. Погорячился с дайвой, поспешил и лишнюю головную боль заработал. Все сделал неправильно! Теперь демоница обретет новую плоть и будет охотится за обидчиком. Потолковать бы с ее хозяином по душам, вытащить из него всю правду и отправить туда, откуда нет возврата.
Теперь Атокрис! Для этого существуют герои, руками которых очень удобно загребать жар. Помнится, совсем недавно старина Микерин приглашал на помолвку дочери, но как-то не сложилось приехать, задержался ради диспута с адептами цветомантиии.
Так, все собрал? Кажется все. Надо спешить и здесь пригодится дайвовская лошадь. Когда я последний раз на этих тварях ездил? Лет двести назад, еще до того как в пятый раз поменял тело. Между прочим сердце начало шалить и подсказывать, что пора искать новое вместилище для своего извращенного разума. Жених Атокрис молод, неглуп ... Так, за подобные мысли месяц медитации, диетическое питание жареной саранчой и питие чая с настоем травы эм-гэн.
* * *
Развалины Ваэн-ра-Нут появились как-то сразу, из-за стены леса, которая расступившись, открыла долину, обрамленную холмистыми предгорьями. Замшелые стены города поросли кустарником и расшатанная кладка грозила на каждого охочего поживиться за чужой счет. А желающих становилось все больше и больше и жадные ручонки тянулись к заветным сокровищам, которые давно стали легендой. Везло не каждому, ох далеко не каждому удавалось обмануть призрачных стражей.
Черный всадник молча проехал сквозь рваный зев ворот, спешился и, ведя коня под узцы, направился к городской площади. Почему я возвращаюсь сюда? Неприятная штука, ностальгия, смею заметить. Неужели прошло триста лет? Это я сейчас отшельник, а тогда, перед падением империи, все пропахло пряным ароматом разврата. Я наслаждался обществом изысканных блудниц, лихих собутыльников-гвардейцев и чопорных лицемеров-придворных. Зачем? Наверное хотел забыть принцессу Ашагану, но так и не смог. Вообще мрачная история с ней приключилась после смерти.
Помню здорово был недоволен, когда азаты васпухра, двоюродного внука Ашаганы, подняли меня после дикой попойки и заставили ехать в столицу. К вечеру попали во дворец и, несмотря на протесты, меня провели в личные покои владыки половины мира.
Васпухр затравленно на меня посмотрел и, заикаясь от страха, потребовал помощи в расследовании причин гибели наследника престола. Юношу растерзали так, что с трудом собрали останки. Признаться, я грешил на дайвов, но после некоторых размышлений понял, что убийство как-то связано с гробницей Алтана, в которой замуровали Ашагану. Лет за десять до этого было землятрясение, ниша обвалилась и в ней обнаружили полусгнившие цепи, но никаких останков принцессы-отравительницы.
Несколько дней я с содроганием ожидал появления этого нечто, бывшего когда-то моей возлюбленной и дождался ее на городской площади. В ту ночь город словно вымер и только я, как последний полудурок, прогуливался среди статуй давно почивших владык Арвадора. Она пришла незадолго до утра, почти не слышно, вместе с предрассветной свежестью и, глухо урча, бросилась за добычей. Даже после смерти не поумнела. Вампир, в особенности вампир, должен знать, что маг с церемониальным оружием - не профан с осиновым колом, а вполне достойный противник. Ну ладно, о вампирах больше ни слова!
Мой дом сохранился просто великолепно и это не могло не радовать. Микас потоптался у входа, придирчиво осмотрел лепные украшения; провел рукой по двери и она, совершенно бесшумно открылась. Где привратник? Эка ты хитер, даже не заметил. Серп-то зачем? Ах так удобнее? Ап-чхи! Ну и пылища! Надо бы парочку слуг из плоти и крови, да где их найдешь в мертвом городе. Ах сто лет меня не было! Не твое дело, призрак, всего навсего девяносто три!
Микас прошел в некогда роскошный атрий, взглянул на источенное крысами ложе и остановился, увидев пыльный след на полуистлевшем ковре. Маг уловил едва слышный аромат мази, отпугивавшей призрачных стражей, смешавшийся с устойчивым ароматом давно не мытого тела. Край занавеса, такого же ветхого как и ковер, осветился серо-зеленым. Микас усмехнулся, погладил посох, и навершие фиолетово мигнуло.
-Выходи, Эйехеб! Ты обманул стража, а не меня!
Из укрытия вышла варварка, несколько полноватая и не блещущая особой красотой. Ее сальные, тщательно причесанные волосы стягивал массивный золотой обруч, указывавший на принадлежность к высшей знати.
-Эка тебя перекрутило! Как теперь величать Эйехеба Бродягу? - поинтересовался Микас, - Только не надо целовать мне руки. Я недавно перекусил, а с благовониями поиздержался.
-Все такой-же злоязыкий, - усмехнулась дама, - Теперь я сиятельная Морсума, вдова гетарха Эгго!
-Мои соболезнования, - недовольно заметил Микас, - Женский образ тебе к лицу, а если этот образ еще отмыть, то может и получится нечто пристойное. Тебя всегда тянуло на авантюры и эта самая пикантная!
-О, боги! У него и занудства не поубавилось! – парировала Морсума, - Тебя не интересуют последние новости?
-Помнится наша давняя встреча окончилась магическим поединком и он был не в пользу Эйехеба!
-Разве может магупат Микас ударить женщину мечом? - рассмеялась гетархина, - Кроме того куни регула перекрыли все выходы из города. Если со мной что-либо случится, то не жди пощады.
-Я преклоняюсь, - вздохнул маг, - Наконец-то твоя сущность пришла в соответствие с формой.
-Будем считать это комплиментом! - поклонилась дама, - Мне нужна Атокрис, а их регулство явно погорячились с храмом Нагга. Услуга за услугу: помоги вырвать дочь Микерина от жрецов, а я помогу тебе найти повелителя дайвов.
Микас нахмурился, отошел к давно погасшему очагу и почти растворился в тени. К чему она, он ... тьфу, оно темнит? Хочу ли я получить кинжал в спину? С гетархины станется, да и куни Маробода - компания не из лучших. Мог ли бывший хербед пойти на союз с дайвами? Конечно, мог: серое вечно пакостит за чьей-то спиной, сваливая все на обладателя этой самой широкой спины. Опять же: зеленое вечно любит опасность, острые ощущения во время игры с демонами.
-Думаешь, как-бы не прогадать, Микас? - нарушила молчание магиня, - Тебе ведь очень хочется знать имя повелителя дайвов, да и логическая цепь без этого не складывается. Так ведь?
Всегда был умен, мерзавец! Вместо того, чтобы сидеть в пещере, Эйехеб стал тенью при варварском владыке, как некогда Небтарис при васпухре Рамосе. Похоже Атокрис нужна этой немытой стерве, чтобы стать регулой при Марободе или его сыне. Не очень логично.
-Может ты и есть хозяйка дайвов? - прервал молчание Микас, - Почему уважаемая гетархина решила, что я враждую со жрецами Нагга? Мне безразлична судьба Атокрис.
-Я хочу ее тело! - топнула ногой Морсума, но через мгновение опять взяла себя в руки и почти нежно проворковала, - Помоги мне в этом, и мы будем править миром! Ты должен...
-Долги? Что-то не помню ничего подобного, - отпарировал Микас, - Убирайся!
Морсума фыркнула, обиженно надула губы и, наконец, лицо исказилось гримасой злобы и на этом все окончилось. Мишура и суета сует. Иди, иди и что-б духу твоего здесь не было! Врагом больше, врагом меньше и все норовят укусить, стянуть добычу жирнее да упитаннее, хоть капканами себя окружай! Теперь тайник! Забрать кошевский гримуар и кольчугу, подарок Ашаганы. Микас сорвал занавес, за которым пряталась Морсума, пристально посмотрел на видимые только ему знаки, и открыл потайную дверь.
Хорошие раньше были мастера, просто замечательные, можно сказать неповторимые. Вот и дверь сделали так, что не всякий заметит, а если и заметит, то непременно умрет от ядовитого шипа в нише. Стоп! Почему меня не укололо? Вот и доверяй этим алхимикам, плати золотом, нанимай убийц, а яд просто превратил защиту в пыль. Говорили мне, намекали, что лучше брать золото. Пожалел, понимаешь, денег, лень было проводить церемонию васпухра металлов. Проверим. Никто не входил, даже после того, как яд растворил податливую медь.
Микас посмотрел на уходящую в черноту лестницу, коснулся рукой плинфы, и высоко поднял над головой посох. Навершие недовольно, словно нехотя мигнуло, чтобы немедленно погаснуть. Магупат хитро улыбнулся, прошептал несколько слов на древнем наречии. Камень словно нехотя сверкнул, а потом ярко вспыхнул, осветив замшелые ступени.
Лестница вела глубоко вниз, к площадке из серого камня. Микас остановился, укрепил посох в железных скобах, а потом удивленно заглянул в нишу. Кольчуга была на месте, холодная, игравшая антрацитовым блеском, а вот гримуар явно перестал таковым быть, превратившись в груду пергаментных огрызков. Проклятье! Пусть отсохнут хвосты и выпадут зубы у мерзких пискунов. Злобные твари! Усмешка Прародителя, создавшего грызунов для расплаты над нерадивыми магами.
Микас сбросил плащ, вытащил кольчугу, расправил, и просунул руки в рукава, и железная рубаха мягко упала на плечи. А это что такое? Магупат вытащил несколько пожелтевших листов пергамента с бледными письменами. Микас мрачно вздохнул, бережно расправил страницы, и спрятал их в сумку на поясе.
Адепт искусства проверил ход меча в ножнах, разгладил кольчугу на груди, взял посох, и задумчиво посмотрел вверх. Морсума наверняка стережет добычу, причем не одна стережет, а со сворой своих псов. Хотелось ли ему с ними воевать, вспоминать заклинания, махать мечом? Чародей присел на каменную скамью, задумался, и пришел к выводу, что совсем не тянет на подвиги.
Микас хитро улыбнулся, представив недовольство сиятельной Морсумы, прикоснулся посохом к бронзовой морде трехголовой змеи, и подождал пока откроется подземный ход. Придворный должен быть предусмотрительным, очень предусмотрительным, когда ласкаешь в постели молодую наследницу престола. Ашагана была чертовски ревнива, причем настолько, что сгноила всех красивых рабынь.
Каменная дверь открыла проход в черную сырость, пропахшую гнилью и мышиным пометом...
(Зарисовка для романа, который я когда-нибудь напишу)