В тот день Консолидат принимал закон о налоге на воду. Избранник Ханке сидел в зале заседаний как обычно на своем кресле и не знал, как быть. Дело в том, что закон его совершенно не устраивал, его и тех, кто выбрал его, Ханке сидел и ломал голову, он думал, как быть. Было совершенно ясно, что закон бессмысленно утяжеляет и без того нелегкое налоговое бремя и, кроме того, вводит множество новых бюрократических процедур. Конечно, Ханке и его сторонники были не согласны с таким законом. С другой стороны, если Ханке выскажет свои претензии, Мудрый Вождь Герард обрушит на него свой гнев. Осторожность подсказывала Ханке держать язык за зубами. Но он молчал уже давно: молчал вчера, позавчера, молчал месяц назад, был не согласен и молчал. В конце концов, ему надоело молчать. И, кроме благоразумия, существовали еще совесть и гражданский долг. Принятый закон должны были исполнять люди, множество людей, живущих в Филлипляндии, и осознание этого будоражило и подстегивало Ханке.
Принятый вчера закон о массовых организациях был ужасен, но избранники, и Ханке в том числе, боялись перечить Мудрому Вождю Герарду, они просто единогласно проголосовали за принятие закона. Ханке боялся, что вчерашнее единство мнений снова повторится, и решил сопротивляться до последнего.
Опасаясь, что недавнее прошлое повторится, Ханке поспешил взять слово, и, как ни странно, говорить ему позволили, в Консолидате так давно никто не выступал, что все забыли, как это происходит.
- Господа! - начал Ханке. - Я хотел обратиться к вам, избранники, заседающие в Консолидате. Здесь собрались мудрые и достойные люди, цвет и слава нашего общества, избранные из лучших. Много мудрых и нужных законов принимали вы, по вашим канонам строится жизнь государства. Но, принимая законы, помните, что их будут исполнять, исполнять люди, может быть, не очень богатые, но люди, которые соль земли, люди, которые доверили нам осуществлять свои политические права. - Избранники слушали его речь вполуха: кто-то разговаривал с соседом, кто-то дремал в кресле, кто-то жевал. - Подумайте и скажите честно, хорошо ли вы их осуществляете, стала ли жизнь людей лучше за время, которое мы были избранниками. А что хорошего мы, избранники, сделали для людей, принимая здесь, в Консолидате, законы? Может быть, со временем жизнь в Филлипляндии стала легче? Может быть, люди в Филлипляндии стали меньше страдать и мучиться? Может быть, стало меньше смертей и болезней? Уважаемые избранники, я прошу вас лучше защищать политические права людей, подумайте, как живут они каждый день по утвержденным нами законам, хорошо ли им живется, господа? Нужно без стеснения, прямо утверждать интересы и права своих избирателей, нужно отражать их в законах. Давайте пред'являть к законам требования и претензии, ведь граждане Филлипляндии надеются на нас, они хотят, чтобы в законах воплотились их чаяния. Давайте вспомним, как в старину в Консолидате обсуждались законы и возродим утерянную традицию, давайте, как прежде, будем их обсуждать... - Ханке продолжал говорить, а тем временем избранники в зале заседаний стали понемногу просыпаться, прислушиваться к речи, и по рядам прошел недовольный гул. Первым решился прервать его избранник Печер.
- Избранник Ханке, вы нездоровы? - спросил он, участливо заглядывая в глаза Ханке. Уже к Ханке подошел не только Печер, около него собрались другие избранники: Майер, Ламе, Байон. Избранники со всех сторон окружили его кольцом и участливо спрашивали:
- Вам плохо? Вы нездоровы? - Ханке только беспомощно вертел головой по сторонам, задыхаясь в тщетном гневе. Избранники стояли перед ним стеной, и была эта стена словно ватная: он говорил, но слова не доходили до их сознания, и говорил он впустую. Избранники стояли рядом, перешептывались и ухмылялись про себя, вокруг стоял изумленный ропот.
Наконец, после множества ахов, охов и вздохов, после множества недоуменных взглядов и участливых вопросов, избранник Вольфович об'явил всем:
- Господа, избранник Ханке заболел! Я понимаю, я все монимаю, - говорил он Ханке. - Сейчас мы все устроим... Господа, выведите больного из зала! - распорядился Вольфович. Ламе и Байон подхватили его под руки, и так, в окружении избранников, ведомый под руки Ламе и Байоном, он покинул зал заседаний.
В тот же день через несколько часов о происшествии в Консолидате доложили Мудрому Вождю Герарду, докладывал советник Шерман. Мудрый Вождь Герард был очень недоволен, о чем можно было судить по опущенному уголку рта. Выслушав доклад Шермана до конца, Мудрый Вождь Герард разразился гневом.
- Этот Ханке - негодяй! - кричал он. - Неслыханная наглость! Кто позволил Ханке вставлять мне палки в колеса?! Ну где, где был бы этот Консолидат без меня, давно бы распался, они бы все там друг с другом переругались! А я провозгласил единство политических идей! Никак не пойму, чего им там еще надо: зарплата высокая, пенсия достойная, работа нетяжелая - только и знай, что принимай законы, да и те все Декавират пишет! Я создал избранникам для плодотворной работы все услочия. Ну чего, чего им не хватает? Я сделал для них все, разве что птичьего молока нету. Но вот находится какой-то мерзавец и попирает все мои труды! Вот, полюбуйтесь, Шерман, до чего доходит людская неблагодарность! Нет, этого ему я так просто с рук не спущу, Ханке будет наказан!
Мудрый Вождь Герард перестал кричать и отдал расптряжения Шерману насчет избранника Ханке: во-первых, тот должен выйти из Консолидата и оставить свою должность, также ему запрещалось когда-либо впредь избираться в Консолидат. Во-вторых, он должен публично извиниться перед всеми избранниками и осудить то, что говорил в своей речи. Еще ему пиичитался штраФ за оскорбление Мудрого Вождя в размере трех годовых своих зарплат и запрещалось жить в столице. Гнев Мудрого Вождя Герарда, как и ожидал Ханке, был суров. Ханке радовался, что его не обвинили в совершении преступления, не то в Филлипляндии такое случалось сплошь и рядом. В связи с кощунственным поступком Ханке Мудрый Вождь Герард расстроился, он очень сокрушался об упадке нравственности и велел Шерману усилить пропаганду созидательных идей, что, в конце концов, и вылилось в затяжную политическую передачу, которую смотрел Томас Вафель.
Продолжение http://WWW.proza.ru/2014/04/10/1058