В 1711 году английский граф Уолтер Гриффит, владеющий русским языком, попадает в Россию и ... в неприятную историю с обмелением Ивановского канала. Спасаясь от гнева царя Петра, граф бежит и попадает в семью курского купца Самохвалова, которого он спас от бандитов, но был тяжело ранен. Уолтер назвался Роджером Смитом, внебрачным сыном английского барона и русской служанки. В больного влюбилась дочь купца 14-летняя красавица Наташа. Роджер влюбился в свою сиделку - 13-летнюю невзрачную крепостную девку Малашку, которая выносила за ним вёдра. Старшая сестра Малашки по матери - красавица Глафира, отец которой - Самохвалов. Цыганка предсказала матери Глафиры, что её дочь будет английской герцогиней. Глафира ошибочно приняла это предсказание на свой счёт.
… Наконец, ведро стало потребно … Вынесла его Малашка и … к истязательнице своей явилась:
- Любезная барыня Наталья Васильевна! Коли есть у Вас желание подольше беседовать с мистером Смитом, то приходите чрез минуту.
- Сие он меня пригласил?! – зарделась девица озабоченная.
- Сие я пригласила.
Вам беседовать пора
от ведра и до ведра!
Вернулась служанка к Роджеру. Вскоре сменила ея на сем «боевом посту» барыня юная.
… Со трудом превеликим сумел слушатель вклиниться в речь глаголящей без умолку:
- Очаровательная Наташа! Восхищало меня поначалу то, что сотворила ты из служанки своей неказистой, ибо на фоне уродства ея расцветает пышным цветом краса твоя!
- Да, сие я замыслила! – молвила крепостница юная, очи отведя.
- Но засим помыслил я, что в любом деле мера потребна. Малашка же жутка без меры, аки мифическая Ехидна, да и характером дева сия ехидна! И даже я воспринимаю тебя, Наташа, не стокмо аки деву прелестную, скокмо аки хозяйку Малашки страшенной! Посему советую уменьшить страшенность малашкину. Твоя же краса, Наташа, заиграет опосля сего новыми красками, ибо поймут все, что не страшна тебе конкуренция со стороны служанки своей!
И возопила в ответ Нашаша:
- Ах, Глашка! Ах, герцогиня недоделанная! Сие она, тварь аглицкая будущая, … то бишь тварь уже ныне, а аглицкая – будущая …! Сие Глашка надоумила меня уродовать сестрицу свою, … то бишь не мою, а ея … и без того уродливую, дабы все думали, что Малашка – соперница мне! Сейчас я так наездницу сию разукрашу, что Архимед от нея шарахаться будет!
- Стой, дева воинственная! – осадил Наташу Роджер. – Не то страшно, что шарахнется от нея конь, а то, что заодно с ним шарахнется герцог аглицкий, цыганкой предсказанный! Посему не марай длани свои о сию холопку бывшую, тем паче может Глашка сдачи дать, ибо токмо в ресторанах сдачи не дают! А на лике твоём аристократическом, прелестная Наташа, синяк смотреться будет не столь гармонично, сколь на лике Малашки, гематомной постоянно!
Задумалась дева крепко и тем даже приобрела временную привлекательность в очах Роджера! Засим вскочила и выбежала из комнаты без комментариев.
Надолго исчезла Наташа, а служанка ея заместо нея не явилась.
… Наконец, вошла в комнату дева невысокая и Роджеру не ведомая с сумочкой элегантной. Прошлась, аки пава, засим грациозно на табуретку опустилась, аки королева али царица на трон. Окинула больного взором высокомерным, зеркальце из сумочки достала и кривляться пред ним стала, аки макака африканская! Постеснялся Роджер со столь изнеженной особой про низменное ведро глаголить и молвил, пародируя героиню сказки расейской народной:
- Свет мой, зеркальце, скажи
Да всю правду …
- … безо лжи! – молвила кривляка изнеженным без меры гласом.
Хоть и не опознал больной тембр гласа глаголящей девы, но по быстроте реакции и по чёткости рифмы догадался, кто пред ним.
- Малашка! – захохотал он. – Да ты, прямо, прямо актриса!
- И что же общего у меня и акта сего?
Позабавил изрядно Роджера «акт риса», Малашкой на ходу изобретённый, и молвил он в ответ:
- В акте сем рис упоминается, в Китае выращенный. А язык твой, Малашка, для народа расейского аки китайский язык непонятен.
- В таком случае, мистер Смит, Вы – синаист, ибо Вам мой язык ведом!
Поняли оба собеседника, что речь не о покорителе горы Синай и не о сионисте (хотя сей альпинист очень даже возможно, что иудей, то бишь сионист!), ибо синаист – знаток языка поднебесного узкоглазого, то бишь китайского.
Тут осчастливила всех своим посещением Наташа, за дверью подслушивающая и хоть что-либо понять пытающаяся.
- Ну аки, мистер Смит? Узнали Малашку преображённую?
- Не сумел я опознать Малашку, … пока молчала!
- Так она почти всегда молчит, словно воды в рот набрала, … аки родители ея!
- Смешно! – всхлипнула (!) объективная Малашка.
- Так чего ж ревёшь?
- Смех сквозь слёзы! … Ой! Все три слова на одну буквицу «с».
- Буквица сия, - пояснил Роджер, - так и называется – «слово»!
Испужалась Малашка:
- Не грузите меня, мистер Смит, информацией хоть и полезной зело, но от усвоения коей проблемы возникнуть могут!
- Никаких проблем! – заверил наставник.
(Похожая фраза была произнесена впоследствии в 1971 году в начале съёмок знаменитого фильма «Солярис». Представитель критического реализма великий режиссёр Андрей Тарковский при подборе актёров руководствовался желанием своей творческой … левой ноги! О сем безобразии прознал автор повести «Солярис» великий писатель-фантаст Станислав Лем, по-расейски глаголящий. Позвонил он экранизатору своему и молвил:
- Понимаю, Андрюша, что на актрисах твоих возлюбленных проб ставить негде! Однако во всём мире при выборе исполнителей иные пробы потребны!
И тут реалист осадил фантаста размечтавшегося:
- Никаких проб, Лем!
… Но вернёмся к беседе Роджера Смита со двумя модницами.)
- Очаровательная Наташа! – обратился он к одной из них. – Сдаётся мне, что сие именно Глафира пресловутая надоумила тебя поддерживать знания сестры ея Малашки на неэлитном, … то бишь на неолитном уровне, когда не токмо науки, но и грамота были неведомы.
- Ага! Понятно! – возопила Наташа и на служанку уставилась. – Видать, проболталась тебе сия «архимедчица» о беседе ея со мной! (Малашка кивнула утвердительно.) А ты, тварь неблагодарная, мистеру Смиту на меня нажаловалась! (Обвиняемая покачала главой отрицательно.) … Странно! Коли глаголишь ты … главою своей мотающейся, что нет, так оно таки «нет»!
- Выведал я у Малашки расспросами настырными, - молвил Роджер, - что имеется тенденция держать ея в невежестве. Но не выдала служанка имя сей держательницы, то бишь не заложила тебя, Наташа милая, Малашка верная!
- Неужли теперича должна я просвещением сей служанки верной заниматься?
- Всего лишь потребно позволить заниматься просвещением сим самОй Малашке!
- А вдруг она тогда умнее меня станет?!
- И слава Б-гу, коли так! Ценность бабы от ума ея зависит – чем более ума, тем менее ценность! Не зря мудрость восточная гласит: «Много будешь знать, не будет калыма!».
- То бишь коли умной (не приведи Господь!) буду, - перепужалась Наташа, - то колымагу батюшкину отымут?
- Успокойся, дева прекрасная! Даже коли предположить с трудом немалым, что поумнела ты без меры, не последует конфискация указанной повозки и прочего имущества. Однако и компенсации тоже не последует, ибо «калым» суть компенсация, коюю на Востоке родные жениха выплачивают родным невесты за выращивание оной.
- Во, круто! – опешила Наташа. – У нас на Западе предки тоже невест выращивают, а засим ещё должны горбатиться, аки верблюд одногорбый (а коли страшна невеста – то аки двугорбый!) дабы на приданное заработать! Откуда такая несправедливость?!
Роджер и Малашка одновременно улыбнулись, ибо не раз упоминаемая пошлость «откуда - от верблюда» была бы на сей раз к месту ввиду упоминания Наташей сего труженика пустынного.
Помыслил британец, что с выражением «у нас на Западе» юная крепостница погорячилась. И тема затронутая столь Наташу затронула, что прорезалось у нея красноречие ранее (несмотря на болтовню пустую) не свойственное!
Побоялась служанка мнение непрошенное по поводу вопроса хозяйки своей высказывать и на любимого глянула. И молвил понявший намёк Роджер:
- Хотел бы я услышать в ответ на столь мудрый вопрос мнение столь глупой Малашки!
Глянула служанка на хозяйку свою и, получив разрешение кивком главы ея, ответствовала:
- Девы восточные горазды по хозяйству, а бабы их же нежны с мужьями. Посему калым суть компенсация родителям невесты за утрату помощницы и плата авансом за нежность будущую. Девы же западные (точнее – расейские, ибо токмо оные мне ведомы) суть тунеядки изнеженные (окромя любезной барыни Натальи Васильевны, много труда положившей на перевоспитание моё!), а опосля окольцевания своего отравляют жизнь суженных своих упрёками постоянными. Посему приданное суть компенсация родным жениха за избавление родных невесты от нахлебницы и компенсация будущему мужу за будущие унижения!
- Тупица, - «похвалила» Наташа, - а пояснила доходчиво!
- Бабам куда приятнее, - уточнил Роджер, - быть за калым купленными, нежели за приданное проданными. Посему нет имён бабьих, с приданным связанных, но есть целых два, связанных с калымом. Инженер мадьярский происхождения иудейского Эмерих Кульман в свободное от инженерения время создал занятную оперетту «Фиалка Монблана», в коей упоминаются КАЛЫМболина и КАЛЫМболетта!
- Информация сия занятная повышает эрудицию потребителя ея, - молвила Малашка, - а посему хоть и полезна для меня, недостойной, но вредна для достойной барыни моей. По сей причине и не токмо по оной потребно мне остаться наедине с мистером Смитом ненадолго.
- А что ещё за причина, по коей ты, холопка обнаглевшая, гонишь меня, госпожу свою?!
- Я всего лишь робко прошу оставить меня наедине с мистером Смитом,
ибо суть межведёрный период
по статистике пара часов.
Ведро же пациента моего уже более трёх часов невыносимым пребывает ввиду ненаполненности своей. Но коли Вы, заботливая барыня Наталья Васильевна, соблаговолите заместо меня сие ведро …
- Вот ещё!! Не настокмо я заботлива, дабы мерзостями ведёрными заниматься! – молвила барыня юная и комнату с возмущением покинула.
Лишь токмо миновала опасность ведёрная, сменила барыня влюблённая служанку свою и опосля удаления ея молвила:
- Я тут помыслила слегка, но так и недомыслила: коли не Малашка меня заложила о препятствии со стороны моей просвещению ея, то какая падла свершила деяние сие мерзкое?!
И помыслил Роджер: «Вот что значит молчать хоть немного – сразу мысли дельные появляются!»
Вслух же ответствовал:
- Сие свершила дева "любезная" и «заботливая», то бишь ты, Наташа прелестная, когда глаголила о спасительном выволакивании Малашки из лодки и о прискорбном побиении ея же за нарушение запрета твоего (ныне к счастью отменённого тобою) изучать грамоту. А что касаемо рассуждений твоих, Наташа, разумных зело, то появление оных в прелестной головке твоей прискорбно весьма. Коли и далее будешь задумываться ты над правильностью речей собеседников своих и особливо сии мысли озвучивать, то не понравится сие не токмо собеседникам сим, но и мужу твоему будущему!
- И кто же будет муж сей? – вопросила дева влюблённая, зардевшись аки маков цвет.
- Тот, естественно, коего выберет тебе батюшка твой.
- Батюшка мне того жениха выберет, коего я без него выберу! … А ответь-ка, любимый Роджер, свободно ли сердце твоё, али поселилась в нём владычица дум твоих?
- Поселилась там дева указанная, и каждый день ускоряет биение сердца моего! Но не вопрошай, Наташа любезная, имя ускорительницы сей. Придёт время – сам скажу.
- Тогда уж глаголить следует не «Наташа любезная», а «Наташа любимая»!
- Так можно мыслить, - ответствовал Роджер, мысленно добавив: «… но вовсе не нужно!», - однако глаголить так нельзя из-за конспирации!
- Что ещё за «конская операция»?! – не поняла Наташа. – Неужли дева сия – конская хозяйка Глашка обнаглевшая?!
- Влюбился я во Глафиру прекрасную с первого взгляда … Не плачь, Наташа впечатлительная, ибо разлюбил я ея со взгляда второго!
- И почему же разлюбил? – повеселела Наташа.
Хотел было Роджер ответствовать, что не влекут его дуры, но вовремя остановился. Вспомнил, что глаголил собеседнице своей, будто невесты должны быть именно дурами! Пришлось выкручиваться:
- Узрел я, аки красотка сия с конём несчастным обращается и помыслил, что опосля свадьбы своей перенесёт она лютость свою на мужа столь же несчастного!
- Бедный герцог аглицкий! – воскликнула Наташа. - … То бишь несчастный!
Помыслил Роджер, что будущий муж расточительной лютой Глафиры будет и бедным, и несчастным!
***