Эти два, почти невероятные, эпизода из моего крымского детства объединяет лишь то, что я и мои сверстники начала 1960-х годов напрямую сталкивались со следами той Великой войны, что бесконечно изранила людские души и нашу Землю. А следы эти были ещё не только тёплыми, но и порой губительно-жгучими для тех, кто случайно или неосознанно прикасался к их отпечаткам. Я имею в виду, прежде всего, отчаянных и не совсем разумных (если судить с позиций моего нынешнего возраста) пацанов. Помню, у Генки, моего одноклассника, прямо на уроке, невесть откуда взявшимся взрывным устройством оторвало пальцы одной руки. Несколько сверстников погибло от взрыва немецкой авиабомбы, специально брошенной ими в костёр.А знакомый мальчишка Валерка, старший меня на пару лет, при невыясненных обстоятельствах застрелил из винтовки Мосина времени войны, в лесу, вблизи города, своего товарища. И подобных случаев, к сожалению, в те годы в нашем маленьком городке было немало…
Но я невольно отвлёкся от основного сюжета. А начало его таково. Два шестиклассника, – я и Вовка Скакунов, по прозвищу «Скакун», успешно проигнорировав нескольких школьных уроков, в приподнятом настроении отправились на речку Чурук-Су, текущую южнее города. Она была извилиста, неширока, мелка и мутновата, вполне соответствуя своему тюрскому названию «грязная» или «мутная вода», о чём, конечно, в те годы мы не ведали. Между тем, в ней водились жирные пескари, вылавливаемые нами с энтузиазмом на простенькие удочки, и раки, которых нужно было доставать руками из нор в глинистых берегах, раздевшись до трусов. Встречались черепахи и ужи, а вот, чтобы были в речке змеи – не припомню…
Цель нашего похода была вполне романтична – пускать по Чурук-Су вырезанные из древесной коры кораблики. А надо сказать, что в деле их изготовления Вовка Скакун был великий мастак. Срезав толстую кору с того или иного дерева, он обычным перочинным ножиком просто вытворял чудеса. Глядишь, и через какое-то, совсем непродолжительное время на его ладошке уже лежат замечательно сделанные лодка или парусное судно! Одним словом, Скакун был – мастер и затейник. Кстати, позже, через несколько лет, именно он стал в нашей компании основным проводником распространившейся «стиляжьей» моды и именовался уже не банально «Вовка», а гордо – «Вольдемар»…
Мы достигли со Скакуном окраины города, и до речки уже оставалось совсем недалеко. Нужно было лишь пройти заброшенный колхозный сад (или «колхозку» – как называли это место мальчишки) и спуститься к Чурук-Су. А путь в «колхозку» лежал через небольшую свалку, устроенную жителями городской окраины на участке земли, поросшем редким кустарником. Здесь в великом множестве громоздилось всё что угодно, выброшенное из ближайших подворий, в том числе порой весьма занимательные для мальчишек вещи. Идя вслед за Скакуном, через свалку, по хорошо утоптанной тропинке, я крутил головой по сторонам и вдруг заметил настолько любопытный для меня предмет, что замедлил сразу же шаг и крикнул Скакуну: – Вовка, смотри, что это? На боку, слегка присыпанный мусором, лежало нечто, по форме и размерам напоминавшее немецкие плоские алюминиевые котелки: внешний вид их нам хорошо был известен, поскольку в некоторых домах они остались после оккупации и «прижились» в хозяйстве. Но этот котелок был тёмно-коричневого, почти чёрного цвета и, похоже, – не металлический. Присев на корточки, мы стали старательно изучать находку. По бокам предмет имел петли для ремней, металлические, но – не железные. А по центру, от крышки к тулову, располагалась железная скоба-замок, проржавевшая и плотно держащая крышку. Понятное дело: нас страшно занимало – а что же там внутри этого странного котелка? Тем более что он обладал весьма ощутимым весом. Все попытки открыть крышку пальцами ни к чему не привели. И тогда Скакун, зажав котелок коленями, ловко орудуя перочинным ножиком, поддел скобу, поднатужился и рванул в сторону. Скоба отлетела! Внутри котелок был плотно забит какой-то красной тряпкой, которую мы стали старательно вытягивать. Однако она поддалась не сразу, поскольку в неё что-то было завёрнуто. Я никогда не забуду впечатления от того, что мы потом увидели! В «тряпке», которая оказалась полотнищем флага с белым кругом в центре и чёрной свастикой внутри, находилась маленькая кожаная чёрная кобура и рядом с ней – обойма… Нетерпеливо, дрожащими руками я расстегнул кобуру. По размерам – почти игрушечный, но при этом весьма увесистый пистолет, поблёскивая вороненой сталью, лёг на мою ладонь. Он был великолепной сохранности и имел на одной из сторон чёткую гравированную надпись. Уже тогда мы сообразили, что наша находка – вовсе не котелок, а футляр от бинокля, а пистолет принадлежал какому-то высокому немецкому чину. Конкретную марку оружия мы не знали, но вскоре она нам стала известна, вследствие «печальных» обстоятельств. Отчётливо помню, что патроны по размерам лишь слегка превышали мелкокалиберные.
Сейчас, по прошествии многих лет, я прекрасно понимаю, что надпись на немецком пистолете, нанесённая готическим шрифтом, скорее всего, была дарственной, а само оружие, по-видимому, являлось наградным… Почему пистолет и полотнище фашистского стяга попали в футляр из-под бинокля? Могу лишь предположить, что кто-то (высокопоставленный немецкий офицер?) хотел спрятать и пистолет, и упомянутый флаг, чтобы забрать в дальнейшем. Что-то помешало… Ещё труднее понять, как этот футляр оказался на свалке? Можно, конечно, допустить, что его обнаружил после ухода немцев из города один из жителей близлежащих домов, возможно, преклонного возраста, и за ненадобностью выбросил. Между тем, сложно себе представить полное отсутствие любопытства у кого-либо по отношению к находкам подобного рода. Всё это – более чем странно…
Завершение этой «романтической» истории было весьма прозаичным.
Взволнованные нашей замечательной находкой, мы совершенно забыли о первоначальной цели похода на речку: было не до корабликов. Скакун сказал, что заберёт пистолет домой и надёжно его спрячет. – Мы ещё из него пальнём – пообещал он мне. Но «пальнуть», увы, не пришлось. Великовозрастный брат Скакуна Колька, работавший в порту в Феодосии и часто наезжавший домой, через несколько дней после нашей находки (не знаю каким образом) узнал о пистолете. Оружие было отобрано, а Вовка по-братски был дран за уши. – «Вальтер» вам соплякам ни к чему! Еще перестреляете друг друга – со строгостью в голосе заявил Колька. Вот так мы и узнали, марку пистолета, который нашли столь необычным образом. А чтобы потрясение наших душ не было чрезвычайно большим от утраты «Вальтера», Колька сунул нам взамен в руки поломанное охотничье ружьё. – Вам для игры в «войнушку» вполне сгодится! – авторитетно заявил старший брат Скакуна…
В том же году со мной произошёл и другой, достаточно необычный случай.
… Большая перемена, хотя и была двадцатиминутной, но всё равно – не растягивалась, подобно резине. А потому я прытью бежал домой, чтобы забрать забытые учебник и тетрадку с домашним заданием: до подворья моего от школы – всё же расстояние. Май повсеместно бушевал зеленью, и я вскоре оказался под кронами раскидистых клёнов и замечательно душистых акаций, какими особенно славилась наша улица. А она была – без всякого асфальтового или, скажем, булыжникового покрытия, утоптанная лишь автомашинами и пешеходами. В нашем городке в те годы асфальт имела лишь одна улица – центральная, которая, естественно, называлась именем вождя мирового пролетариата. А на нашей улочке, впрочем, как и на остальных, после сильных дождей, в промоинах, можно было встретить монеты эпохи Золотой Орды, железные монгольские наконечники стрел, обломки великолепной ордынской посуды…
Но вот она уже показалась – калитка моего дома, и я, было, начал уже «сбрасывать» скорость, притормаживая, когда носком ноги зацепился за что-то торчащее и со всей силы спикировал наземь. Чертыхаясь и потирая ушибленные локти и колени, стал выяснять «торчащую» причину моего внезапного падения. Из земли выглядывала недлинная, но довольно широкая ржавая скоба. Поскольку перочинный ножик был при мне (а это был непременный аксессуар всех мальчишек того времени), я, присев на корточки, начал расчищать землю вокруг скобы, и вскоре явственно стали проступать округлая поверхность небольшого предмета с четкими и глубокими рубчиками. Скоба, за которую зацепилась моя нога, шла почти параллельно этой округлой поверхности. И я, конечно, опознал металлический предмет. Это была граната, так называемая «лимонка». Пустые болванки «лимонок» я хорошо знал: их было несколько в моём разнообразном «арсенале» остатков вооружения Великой Отечественной, собранного на местах боёв и партизанских стоянок. Используя эти реликты, мы, мальчишки, с удовольствием играли в войну за городом. Но те «лимонки» были без взрывателей, а эта – абсолютно целая, хотя и покрытая ржавчиной и окислами. К слову сказать, какого-то страха по поводу того, что граната могла взорваться, тогда вовсе не было… По-видимому, в этом возрасте чувство опасности ещё по-настоящему не присуще человеку… А ведь это могло легко случиться, особенно, если учесть, что я не просто зацепился ногой за гранату, а именно за скобу, являвшуюся спусковым рычагом взрывателя. То ли я в «рубашке» родился, то ли рычаг заржавел, а потому взрыватель не сработал… Значительно позже, читая литературу по военному делу, я понял, что имел дело с гранатой Ф-1, обладающей, с учётом заряда и устройства чугунного корпуса, большой поражающей силой. А название «лимонка» она получила вовсе не за форму, напоминающую экзотический плод, а по той причине, что была изобретена в начале XX века конструктором по имени Лемон. Но это всё – было в будущем…
А тогда из калитки нашего дома вышел мой дядя. Вместо того чтобы надавать мне по шее, видя, чем я занимаюсь, он сбегал за лопатой и быстро извлёк «лимонку» из земли. А далее – случилось странное. Дядя не забрал находку, а пошёл относить лопату в сарай. Я же, быстро прихватив учебник, тетрадь, а заодно и «лимонку» (Господи, до чего же я был не разумен!), ретировался в класс. Удивительно, но дядя, точно зная, что мне предстоит вернуться в школу, почему-то не бросился мне вслед. А ведь к окончанию той войны ему было 16 лет, и, в отличие от нас – по сути, мальчишек, – он уже понимал многое. Во всяком случае, чем могла обернуться моя неразумная бесшабашность… Боже упаси, меня обвинять дядю в чём-либо: он был очень достойным человеком. Но иногда случаются вещи непонятные и с очень хорошими людьми…
К учёбе, не смотря на некоторое разгильдяйство, я относился хорошо. Всегда. А потому сидел на одной из первых «почётных» парт. Как только в класс вошла наша «географичка» и начался урок, я потихоньку извлёк из кармана «лимонку» и положил её на парту. Поверь мне, мой любезный читатель: по сей день не знаю, для чего тогда я это сделал! Сашка, сосед по парте, завистливо покосившись на гранату, спросил: – Целая? – Ты что не видишь! – возмущённо и, вероятно, не в меру громко произнёс я. «Географичка», устремив взор в нашу сторону, переменилась в лице. С округлёнными до невероятности глазами она буквально вылетела из класса. И тут я понял: нужно «давать дёру»…
Спрятав «лимонку» в кустарнике в самом начале заброшенного колхозного сада, я не спеша вернулся в школу. Меня уже ждали. Во дворе стояло несколько военных, один из них – довольно молодой старший лейтенант, и наш физрук Николай Николаевич. – Этот герой? – с усмешкой спросил старший лейтенант. – Этот! – строго ответствовал физрук. – У вас ведро и песок в школе найдутся? – поинтересовался старший лейтенант…
В открытом «газике» мы приехали к месту, где была спрятана «лимонка». Я, Николай Николаевич и сапёр подошли к кустарнику. – Показывай где! – приказал физрук. Я сунулся было в куст, чтобы извлечь гранату, Николай Николаевич при этом чрезвычайно быстро переместился подальше, но старший лейтенант, отодвинул меня в сторону и, внимательно осмотрев «лимонку», взял её одной рукой и, не спеша, положил в ведро с песком. – Жаль, что я не твой батя – произнёс старший лейтенант раздумчиво. – Отодрал бы ремнём, как сидорову козу!
… В школу мы возвращались вместе с физруком, пешим ходом. Николай Николаевич нудно отчитывал меня за скверное поведение. «Газик» вместе с сапёрами пылил по дороге за город. Вскоре издалека раздался приглушенный взрыв… Прощай, оружие!
1-2. 01.2013
Опубликовано: журнал "Искатель". - 2013. - № 2. - С.74-80.